your smug face

×××

[COLDPLAY — ALWAYS IN MY HEAD]

      Твик, жмурясь, открыл глаза. Его зрачки тут же сузились, ведь свет из окна пролился на комнату. Рассвет. Как же бесила его излишняя чувствительность к внешним факторам. Яркое только вставшее солнце пробивалось из-за крыши его собственного ненавистного дома.       Все еще сонный, он хотел поднести свою руку глазам и протереть их, но обнаружил, что лежал на чем-то теплом и мягком. Слишком теплом. Он вдохнул, учуяв слишком яркий запах Крейга. Чуть повернув голову, его взгляд уперся в чужое умиротворенное лицо. Ровные черты лица Такера были всего в нескольких сантиметрах от него, левая рука обнимала Твика, а правая лежала совсем рядом с его лицом. Парень задержал дыхание, вглядываясь в образ перед собой. Ему это не снится? Как так вообще вышло? И сколько они так лежат? У него стало сильно колотиться сердце, пульс учащался и легкая дрожь прошла по телу. Ебанный Такер, вечно спящий полуголый. Ладно, если они засыпают на разных концах кровати, но вот так они спят впервые. Это так неловко и странно… Твик захотел вскочить, с криком толкать балбеса и причитать о том, что он сам виноват, что они оказались в таком положении, о том, что пора бы уже надевать тупые майки или футболки, но вовремя себя одернул.       'Если я сейчас встану, то он не сможет выспаться…' — Твик выдохнул, снова укладывая ухо на его грудь, вслушиваясь в ровное биение сердца.       'А вообще, с каких пор меня так волнует его сон?' — еще недавно ему доставляло великое удовольствие смотреть, как Такер мычит и брыкается, пытаясь убрать от себя назойливого мальчика, будто это муха какая-то. Он корова, получается? Которая хвостом отбивается от мошкары? Твик зажмурился, отмахивая глупые мысли. Он не знал, как лучше поступить. Ему самому очень надоело корчить из себя черт пойми что. В глубине души он действительно волнуется за Крейга, хочет его оберегать и помогать во всем, что он и делает, но с подоплекой издевок и оскорблений. Ему было тошно от своего дрянного характера, но его радовало, что в целом парень не держал обиду на такое к себе отношение.       Твик выводил какие-то круги на его ключице, чувствуя, как сон снова забирает его в сети. Может, он вообще еще не до конца проснулся? С шести утра думать о Такере в таком ключе как-то… Неправильно. Неестественно. Твик всеми силами старается отрицать то, что уважает его, несмотря на то, что наконец смог назвать его своим другом. Такой чести немногие могли удостоиться, но он будто автоматически пытался унизить и задеть человека, который подобрался к нему так близко. Но что в этом плохого? Чего он боялся? Не найдя ответ, Твик провел пальцем по ключице к шее, а затем к челюсти. Ему нравилось чертить на нем острые линии, ведь весь он такой строгий и будто вышедший с обложки какого-то учебника по анатомии с заголовком 'Идеальный мужчина'. Нет, не в том смысле! Просто он буквально архитектурный шедевр. Каждая точка на его теле будто спроектирована специально, будто каждая ямочка и горбинка так и задумана автором, но при этом является не просто 'идеей', а четким алгоритмом. Точно! Он как компьютерная программа, работающая без сбоев, с отлично прописанным кодом.       Его бледную кожу подчеркивали темные точки, разбросанные по каждой конечности. Особенно Твику нравилась родинка под глазом. Она — единственная деталь его образа, которая кажется лишней. Будто художник промахнулся и поставил ее куда-то не туда. А его сережка на брови будто то, что было добавлено каким-то другим художником, стрит-артером или любителем современного искусства. Инородное, но ставшее его частью, одним целым. Твик не раз замечал, что Крейг постоянно обрабатывает ее, ворча что-то о том, что она никак не приживается.       Честно, наблюдать за ним было потешно. Иногда Такер забывает, что он не один в своей комнате. Носится туда-сюда, протирает пыль, иногда даже моет полы, окна. Что-то пишет в своей нотной тетради, но никогда не берет гитару в руки. К слову, шторы они так и не повесили. Надоедающее каждое утро солнце будит подростка, но он уже не в первый раз так разглядывает чужое лицо.       Он вообще стал постоянно быть у Крейга. Собственный дом его душит, стены давят, накатывает тошнота и дикий страх внутри этих пустых помещений. И каждый раз, когда он оттуда убегает, он сталкивается с этим теплым и уютным местом, где Такер улыбается ему по-родному, с добротой и счастьем. Его взгляд всегда такой усталый, но даже со всей своей заебанностью он находит в себе силы ухмыльнуться и пробубнеть 'А я знал, что ты без меня жить не можешь'.       Действительно, не может. Он не способен ни дня провести в одиночестве. Ему становится так тревожно, будто его родители придут к нему в комнату и приготовят на ужин, поэтому он стал запираться изнутри. Пару раз пытался спрыгнуть с окна, но такого же дерева у него не было. Все бы явно закончилось травмой. При этом Твик никогда не упускал возможность огрызнуться на Крейга. Даже все черти мира уже знают, что Твик никогда не говорит того, что у него на языке. Он достает из сознания те мысли, которые были припрятаны в ящике 'Я защищаюсь, потому что не знаю как кто-то отреагирует на мои истинные мысли'. Все это было ребячеством, и от этого ему было тошно. Так иногда хочется действительно сказать ему:       — Я скучал, — Твик прошептал это невесомыми губами, заглядывая в глаза. Ресницы подрагивали, будто Такер проснулся, но не сказал об этом. Нос с горбинкой так и притягивал взгляд Твика, как и густые черные брови, как и длинные черные ресницы. Сердце бешено стучало. Если он действительно уже не спит, то значит чувствовал, как Твик вел подушечкой по всем его линиям. Это ужасно! Что он теперь подумает?       'Стоп, его обычно танком не разбудишь, значит и сейчас он спит', — он выдохнул, закрывая глаза. Внутри все равно скреблось неприятное чувство недоверия собственным словам. — 'Надо шторы, блять, повесить, чтобы я больше по утрам никогда не просыпался'       Твик нахмурился, отмахивая все дурацкие мысли, которые пришли к нему в голову. Ну да, красивый, и что с того? Это же просто Такер.       Такер…       Самый близкий ему человек. Тот, с кем ему никогда не бывает скучно. Тот, кто полностью поглощает его внимание. Тот, кто заставляет смотреть только на него. Тот, кто всегда рядом. Тот, без кого он не может существовать.       Балбес.       Глупый парень, у которого вместо мозгов мышцы. Тот, кто не может посчитать простейший пример по интегралам. Тот, кто путает лево и право. Тот, кто постоянно витает в облаках. Тот, кого не поднимешь в школу. Тот, кто грубит учителям. Тот, кто ненавидит весь белый свет, хоть и не говорит об этом. Тот, кому лень даже в магазин сходить. Тот, кто постоянно уходит со спора. Тот, кто хвастается своими умениями, но никогда их не показывает. Тот, кто быстро бегает. Тот, кто постоянно уходит в туалет с телефоном. Тот, кто спихивает одеяло на пол.       'Мой.'       Твик зажмурился, будто от этого он вернется в реальность. Пути назад уже не было, голова кружилась от переполняющих его эмоций. Он не знал, как справиться с этим вихрем мыслей, не знал, как справиться с целым букетом чувств, что он испытал в миг. Где-то в затылке сильно заболело от всего этого кошмара. Твик ненавидел не понимать, не осознавать. Внутри был такой беспорядок, что постепенно он начинал задыхаться. Что это? Почему? Что он испытывает? Твику было плохо. Очень плохо.       Он снова посмотрел на подрагивающие ресницы, зрачки под веками бегали из стороны в сторону, а грудь, на которой он лежал, тяжело вздымалась и опускалась. Твик стал прислушиваться к чужому сердцебиению, чтобы успокоить свою паническую атаку. Нет ничего хуже, чем потеряться. Потеряться в себе особенно гнусно.       Парень аккуратно поднялся, параллельно ощущая, как сердце сжимается в комок. Он грустно обернулся на Крейга, который лишь слегка поморщился. Твику моментально стало очень холодно, Такеру, наверное, тоже. Поэтому он до конца натянул спущенное одеяло, прикрывая плечи.       Ему надо разобраться в себе, иначе сомнения и тревога поглотит его с головой. Если не навести порядок в голове, все это выльется в невиданные последствия. Твик знал, что сейчас будет. Он начнет отдаляться, пытаясь понять себя. Замкнется, спрячется. От этого осознания стало так больно. Ведь никого дороже Крейга у него нет, и ему не хочется расстраивать его, никогда. Но если сейчас не держаться на расстоянии, пока Твик ищет ответы на свои вопросы, в горле вечно будет ком непонимания.       Он аккуратно открыл окно, собираясь вылезти на карниз.       — Что?.. Твик, ты куда? — Такер протер глаза, сонно соединяя заплетавшимся языком слова. Он откашлялся, возвращая своему голосу привычный тон без хрипа. — Что-то случилось?       — А… Э-э, да. Мне надо кое-что дома забрать. Встретимся в автобусе, — Твик стал торопливо опускать ногу за подоконник, крепко ставя ее на поверхность. Он старался не смотреть на парня, который слишком обеспокоенно на него глядел. Весь такой еще теплый ото сна…       — Я думал, мы сегодня пешком? — Крейг запустил руку в растрепанные волосы, недоверчиво щурясь.       — Погода плохая.       Твик ухватился за толстую ветку, по привычке ловко съезжая по стволу вниз. Он делал это множество раз, уверенно и намного лучше, чем Такер. От этой мысли его снова накрыло волной вины и еще чего-то непонятного.       Пока он переходил пустую туманную дорогу, внутри кружилось только одно:       'Надеюсь, я его не обидел'

×××

[THE SMILE — WE DON'T KNOW WHAT TOMORROW BRINGS]

      — Бля-ять, не может быть! Ну как он мог не закончиться! Какого вообще хуя там град?! — Твик прислонился к окну, тоскливо разглядывая внутренний двор школы. На стекле оставался конденсат от его дыхания. В школе было слишком жарко, чего не скажешь о белой улице. Пелена быстро проносившегося града застилала взор, льдинки падали и разбивались на футбольном поле, бились о крышу, создавая яркий дребезжащий звон. Все трибуны были мокрыми от растаявшего града.       Сегодняшний день вообще казался каким-то кошмаром с самого утра. Мало того, что погода не задалась, так еще и Твик был на грани панической атаки. Он хотел сорваться на весь мир, визжать, кричать, брыкаться. Прогноз смело заявлял всю неделю — 'Ожидайте потепления, друзья! '. А в итоге, вся школа не знает, как вернуться сегодня домой, ведь эта ледяная буря весь день властвует по ту сторону окна, заставляя всех содрогнуться и поежиться от одной мысли, насколько там холодно и сыро.       — Неужели мы сегодня как люди поедим? — Крейг скрестил руки на груди, облегченно выдыхая, чуть ближе подходя к присосавшемуся к стеклу Твику. Он был как всегда непоколебим, мистер невозмутимость. Ну и что, что там град? Твик был готов взорваться от того, что его невозможно удивить. Да, он жил по принципу 'Ожидай неожиданного, и ничто не застанет тебя врасплох', который он услышал в каком-то сериале про врачей, но даже эта притча выбешивала Твика.       — Это ничем хорошим не кончится, балбес, я тебе серьезно говорю. Каждый раз, когда я так решал, все шло по пизде! — Твик схватился за волосы, случайно попадая лбом по холодному окну. Он был готов впасть в истерику. Несколько месяцев они спокойно в любую непогоду обедали на улице, подальше от глазевших тварей, и нарушать эту негласную традицию он не хотел ни в какую. Это была важная часть дня, когда они обсуждали всякий бред, делились впечатлениями, новостями, шутили и смеялись. А как в этой жральне они вообще услышат друг друга? От этой мысли перехватывало дыхание, хотелось сжаться в комочек. — А как же наш ритуал, Крейг?!       Твик обернулся, потирая красный лоб. Он заглянул в чужие глаза так, словно корчит щенячьи глазки, нарочито кривя расстроенную мордашку. Глаза были готовы заблестеть, будто благородное голубое озеро от дождя на рассвете, прикрытые белыми намокающими густыми ресничками. Сердце Крейга сжалось от боли, он еле сдержался, чтобы не отвернуться. Хоть это и была явная манипуляция, где Твик строил из себя черти что, его все равно стало жаль. Он не понимал, что для парня значат их маленькие посиделки на трибунах каждый день, но искренне пытался понять. Было больно от осознания, что он слишком похож на уязвимого чувствительного ребенка, которого остается лишь защищать.       'Мне здесь плохо! Эти отвратительные зеленые стены давят на меня, меня тошнит от одной мысли нахождения здесь!' — думал Твик, но на деле хотел это прокричать. Ему было не по себе признавать, что этот день выбивает его из колеи, а он даже не понимает, что именно не так. Его голова сломалась, пот лился ручьем, все пространство кружилось и сжималось вокруг бедного напуганного мальчика. Потолок казался слишком низким, окна слишком маленькими, двери в переполненные классы учениками смотрели так, словно сейчас поглотят его, обглодав все кости. Хотелось сбежать, убежать далеко в лес, но точно не находиться здесь. Их каждодневный ритуал помогал Твику строить фантазию о том, что вокруг никого больше нет. Только он и Крейг Такер. Но тихий гул и шепот будто доносился из каждого угла. Его хрупкое сознание не хотело сталкиваться с внешним миром, он не мог смириться с тем, что в этой школе полно его недоброжелателей, ехидных и неприятных личностей, загоняющие его в угол, сводящие с ума множество лет подряд. Всем всегда было весело наблюдать за тем, как псих бесится. Поэтому, стоило Такеру появится на горизонте, он сбежал к молчаливому и неприхотливому подростку, которого волновали только бесчисленные галактики над головой, да то, какую песню им включить. Там, за стеной, за белой пеленой отбивающего ритм града находилась их безопасное пространство, только их, ничье больше.       У Твика голова шла кругом, колени подкашивались, ему было невыносимо находиться в этом длинном-длинном холле, слышать какие-то голоса за дверью, лишь рассеивающие его туман иллюзий, выстроенных больным мозгом.       'Никого больше не существует', — все твердил себе Твик, опасливо поглядывая в сторону потерянного Крейга, который явно витал сейчас в облаках. Или, лучше сказать, среди космической пыли. Он даже не замечал, что его друг на грани срыва, еле сдерживает позывы вывернуть содержимое желудка. Какая может быть речь о мирном обеде, если не только обстановка кажется мерзкой, так еще и нарушено их обычное течение событий.       'Они все будут пялиться', — горько подумал Твик, жмурясь.       'Ради Крейга я должен это сделать, он и так почти ничего не ест. Все же будет хорошо?', — Твик выдохнул, приводя свой мозг в порядок. Он развел панику на пустом месте, как всегда. Да что будет, если он там поест?       Твик тихо подошел вплотную, проходя мимо и ухватывая по пути подростка за запястье, а затем повел вглубь коридора.       — Твик, если не хочешь, мы можем не идти в кафетерий. Можем вообще сегодня не обедать, ничего же не случится. Тем более, такое уже не в первый раз, — Крейг попытался перехватить его руку, но шустрый мальчик увернулся, меняя положение. Теперь он уже тащил Такера сзади, толкая в спину. От такого мальчик опешил, начиная все больше переживать, что зря вообще решил так пошутить.       — Ага, как же. Ты и так кожа да кости, я не позволю тебе снова голодать. Я знаю, что ты давно хочешь в столовку, поесть 'с людьми', так что пошли, — Крейгу показалось, что тон Твика задрожал. Он так выделил слово, будто это оскорбило его до глубины души. Он точно тревожился об этом, ведь вышел на более высокие ноты, чем обычно.       — Да не хочу я туда, я просто пошутил. Твик! — Крейг остановился, упираясь ногами в пол. Несмотря на свое скачущее сердцебиение, он развернулся на сто восемьдесят градусов, останавливая неугомонного за плечи. — Я же волнуюсь за тебя, если ты боишься, мы туда не пойдем.       Такер сглотнул.       — Я? Боюсь?! Да не в жизнь! — он скинул чужие руки, отталкивая парня. Зрачки мечутся по пустому коридору под лестницей, ладони потеют. И как после этого можно врать, что он не боится? Твик приобнял себя за ребра, немного пятясь назад. Неужели его приводила в такой животный ужас сама идея кушать среди одноклассников? Лишний раз ворошить очередную травму Крейг был не намерен, но раз этого упертого оленя не переубедить, значит он защитит Твика, даже если тот будет против.       — Все будет хорошо, обещаю, — Такер мягко взял Твика за руку, вытаскивая ее из объятия. Неужели этой позой он пытался закрыться, спрятаться от Крейга? Парень вновь сглотнул, но уже свой собственный страх. Хоть он и выглядит так, будто его не касаются дела простых 'смертных', на деле Такер весь день обдумывает произошедшее утром, весь день обдумывает, почему Твик мало разговаривает, почему он старается быть дальше, быть скромнее? Обычно он активно жестикулирует, срывается на крик, если о чем-то восхищенно говорит, но сегодня он такой помятый и тихий, словно что-то случилось. Но Крейг не планировал отступать, и его жест успокоил ранее дрожащего Твика, но скованность его движений никуда не делась, оставаясь в каком-то замерзшем состоянии, как бы показывая все нежелание вербально общаться, что они, между прочим, постоянно практиковали. Такер уже не мог прожить ни дня без касаний, поглаживаний, слишком близкого контакта, в общем. Он обожал шептать ему что-то на ухо, обожал как бы случайно трогая, хотя они уже оба понимали, что это не случайность, а желание. Твик всегда ерзал, но никогда не уворачивался, как сегодня, даже наоборот, ластился ближе, хоть и скрывал под подоплекой раздражения и недовольства.       — Просто я старался всех избегать, а ты, дебил, теперь тащишь меня туда, — Твик ловко вытек из его хватки, сохраняя дистанцию. От этого жеста Крейга ошпарило, словно кипятком. Стало не по себе, разряды тока прошлись по телу, ком подступил к горлу. Твик никогда не уходил от контакта, физического либо невербального. А теперь он больше не ловит желанные взгляды Такера, его просящие руки и преследующие ноги. Червь сомнения и тревоги заполз к Крейгу под кожу. 'Почему ты так холоден? Что случилось?' — крутилось на языке, но не решалось вырваться. Он придержал мучащие его вопросы за зубами. Все то, о чем он думал минуту назад будто подтвердилось.       Весь день Твик прячется, уходит, не общается, отворачивается. Неужели он… Избегает? От этого Такеру становилось невероятно плохо, ведь он не понимал природу такого отдаления Твика. Почему он… Не такой, как всегда? Крейг тяжело сглотнул в третий раз, также делая шаг назад, как и парень напротив. Он не мог смириться с пугающими мыслями, но и заставить все объяснить не мог.       — Мы можем не идт-       Твик заткнул Такера пальцами, приглушая его речь. У юноши забилось сердце, он мог почувствовать каждый миллилитр крови, текший по его венам. Кислорода вдруг не хватило, хотя он и мог дышать носом, пока рука Твика зло ерзала по его губам, вжимая их в зубы. Парень хмурился и пыхтел, было чувство, что он собирается вырвать челюсть, забравшись в рот всей ладонью. Он вжимался, заглушая даже мычание обмякшего Крейга от шока. Он моментально заткнулся, сознание куда-то уплывало, отказывалось присутствовать в этом диалоге.       Твик что-то говорил, чужие губы изображали буквы, слова, предложения, но звон в ушах не давал Такеру сосредоточиться на том, что ему говорили. Он просто кивал, внимая теплу, исходящему из ладони Твика, закрывающей его рот. Крейг был готов потерять сознание, но продолжал кивать, осознанно моргая поблекшими глазами. Он судорожно вдыхал запах, исходящий от руки Твика. Парень подошел ближе, вжимаясь и что-то причитая. Его губы не закрывались, все также шепча какие-то фразы, явно пытаясь донести мысль до потерявшего рассудок Такера. Он был ослеплен этой любовью, этим желанием быть ближе. Ему так хотелось перехватить чужую руку, накрывшую его уста, вдавить в стену этого пустого коридора.       Он вовремя пришел в себя, сосредотачивая свой взор на все больше злившемся Твике.       — Ты же должен это понимать! — парень одернул руку, отходя назад, на 'безопасное' расстояние.       — Я понимаю, — промямлил Крейг, потирая челюсть. Ощущение на губах осталось прежним, что вновь пробуждало в нем бабочки.       — Ладно, пошли, — Твик направился в сторону их класса, дабы забрать оставленные сумки и вернуть пропуск. Эта маленькая карточка всего одна на весь кабинет, поэтому ее забрал Такер, когда отпрашивался с урока. Твик же хитрит практически всегда: говорит, что ему надо к медсестре, в таком случае можно выходить и не бояться за дежурных по коридору. Он делал это часто, и сильно пугал всех дежурных-простачков, поэтому уходить с половины занятия было проще простого.       — Стой, — Крейг побоялся в очередной раз касаться отталкивающего его парня, поэтому просто выжидающе смотрел в чужой затылок. — Я не хочу есть в столовой. Мы же можем пообедать в туалете, ты забыл?       — Я знаю, что тебе непринципиально… Наверное, мне самому хочется… Выйти из зоны комфорта? — Твик потупил взгляд на свои раздолбанные кеды, считая каждую трещину в плитку под ногами.       — Тогда… Эм… К чему все это? — тон Крейга был искренне удивленным, в голове никак не складывался пазл только что произошедшего запутывающего разговора.       — Я псих, ты забыл? — Твик двинулся вперед, показывая, что диалог окончен. Его разбитый и поникший вид еще больше вводил в ступор, ибо не ясно, о чем сейчас он думает. Выглядит таким запутанным и потерянным, словно клубок черных ниток, которые невозможно распутать. Такер глубоко вздохнул, с сомнением следуя за мальчиком.       До начала большой перемены оставалось несколько минут, и тогда все ученики ринутся в кафетерий. Толкучка, километровые очереди, гул, шум, разговоры ни о чем. Даже Такеру было не по себе, хоть он никогда не брезговал есть со всеми вместе, но за этот учебный год действительно отвык с нелюдимым диким волчонком — Твиком, который будто сводил к минимуму все общение с окружающим миром. С ним забывал обо всем.       Они шли молча, молча забрали вещи с класса, молча подходили к большой двери в столовую. Звонок прозвенел, множество уставших школьников выходили из своих кабинетов, торопливо шагая в одну и ту же сторону. Все беседовали между собой, обсуждали сегодняшний день, недавно вышедшую игру, новое меню, ненавистных и любимых преподавателей, домашнее задание, кружки. Думали, как дожить до конца уроков, как пойти в гости и зарубиться в какую-нибудь игру.

[TR/ST — BICEP & BULBFORM]

      Крейг видел, как осторожно Твик открывает тяжелую деревянную дверь, словно вышедшее из леса дикое животное пытается идти на контакт, которое боится людей и шум. Такер сглотнул в очередной раз, решаясь на жест, о котором, возможно, пожалеет. Точнее, раньше это оказалось чем-то обыденным, но теперь неестественным и неправильным. Он шел чуть позади парня, который неуверенно пробирался к самым дальним столам. Дети постепенно заполняли пространство, поэтому, дабы успокоить Твика, он положил свою руку ему на плечо, подходя чуть ближе. Крейг старался заглушить весь свой поток ужасных мыслей, покрепче сжимая Твика. Изначально он хотел укрыть от этого омерзительного гоготания со всех сторон именно маленького блондинистого парня, трясущегося и сгорбившегося, но теперь не знает, так ли это. Скорее, это он пытается себя успокоить, возвращаясь во вчерашний день, когда Твик уснул у него на груди после просмотра Доктора Хауса, и это не казалось противоестественным, а очень даже наоборот: самым живым и верным событием.       Сердце Такера сжалось от боли, когда Твик мягко увернулся, вновь отходя. Неужели ему настолько противно? Мир вокруг исказился тошнотворной гримасой, Крейгу захотелось разбить здесь всю посуду, все горшки с засохшими цветами, перевернуть все столы, отпиздить всех железными стульями, смести всю еду на пол. Но вместо всего этого он лишь отправил свои руки в карманы рваных джинсов, сжав их в кулаки. Он не понимал, что происходит с Твиком, почему он в открытую так брезгует обществом Такера, почему впервые даже не смотрит на него, хотя обычно не может оторвать взгляд? Ох, да. Крейг всегда ловит на себе эти жадные злые глаза, отражающие совершенно неясные ему эмоции. Но какие у него глаза сегодня? Что они отражают?       Они уселись за пустой стол, который, возможно, предназначался для лузеров, Такер особо не разбирался в иерархии этой школы. Он был мрачен, зол и разбит. На глазах у всех Твик скинул его руку с плеча в тот момент, когда Крейг хотел его поддержать. Он посмотрел на парня перед собой совсем чужой для себя эмоцией пустоты и одиночества в, казалось, переполненном до краев помещении. Все галдели, пинались, толкались, верещали, смеялись. Звон в ушах не проходил, была тяга натянуть наушники и уйти подальше. С каких пор и Такер такой нелюдимый? С каких пор он от кого-то прячется? Всегда быть в центре внимания, но променять свой статус на общение с диким засранцем, которого считают изгоем и ебанутым.       Крейга кольнула совесть, терзая его сердце в клочья. Он вгляделся в эти задумчивые нежно-голубые глаза, похожие на водную гладь в туман. Замутненные, активно копающиеся в рюкзаке, они были прекрасны. Стеклянные, блестящие, больше похожие на фарфор, а не на глаза 'изгоя'. Такие грустные, запуганные и отрешенные, что Такеру в миг стало стыдно за этот порыв обиды, подступивший к горлу. Сегодня Твик сам не свой, и от этого хотелось разрыдаться в голос, чего парень никогда не сделает.       Твик сжался в комочек, уменьшился в полтора раза, и в этот момент Крейгу показалось, что он такой беззащитный и простой, захотелось унести его отсюда на руках, подальше от этого пиздеца. Сесть и поговорить о том, что же все-таки произошло, откуда такая перемена в настроении? Он скучал, смертельно скучал по его колкому языку, оскорбляющему все, что движется. Он внимал и хотел услышать каждое грязное оскорбление, вылетающее из его грязных яростных уст. Нет, он не любил унижения, но то, как неумело шуточно Твик его оскорблял, было до безумия приятно, ведь ему было не все равно на него. Он хотел выражать эмоции, но не понимал, как. В этом они были похожи. Такер впервые понял, насколько ему не хватает этих иголок, торчащих из его спины и готовых впиться в кожу, разодрать своими гнусными словами. Но это же все было игрой, каждую секунду! Так почему же его мальчик сейчас такой поникший и тоскливый?       Парень оглянулся по сторонам, было видно, как он старался унять дрожь, впиваясь ногтями в ногу. Он достал из рюкзака два ланчбокса. Это был их договор: всегда кто-то один приносил им обед. Сегодня была очередь Твика. Тот подвинул баночку Крейгу, вжимая голову в плечи. Казалось, что все взоры уставлены только на них, и это чувствовал не только Твик, ведь он не сумасшедший. Даже по спине Такера ползали мурашки от ощущения, что сотни глаз пронзают его кожу. Что же в них такого интересного?!       Крейг старался игнорировать все, что происходило вокруг, но также старался давить в себе тупой рой пчел, жужжащий в подкорке мозга. Последнее, что он хотел испытывать — тревога, которой раньше у него в жизни просто не существовало. Что за бред? В горле стоял горький ком от того, как сильно ему хотелось вернуться на сутки назад, когда все было как раньше. Это даже звучало абсурдно! Чем дольше Такер думал об этом, тем противнее ему становилось от самого себя. Может, он что-то успел натворить? Что-то произошло ночью? Он побледнел.       Пытаясь отвлечься, он вскрыл предложенный ему ланчбокс, охая. Все страхи будто-то заползли обратно под землю к остальным чертям, когда он увидел, как аккуратно выглядел его сегодняшний обед. Тут были еще теплые сырники, политые горячо любимым Крейгом карамельным сиропом, отдельно лежали порезанные дольки огурцов и помидоров, заправленные соевым соусом, а также куриная ножка в панировке.       — Надеюсь, тебе понравится… Я не очень хорошо умею готовить, но учусь, — Твик поежился, встряхиваясь. Это был слишком плохой знак. Он редко был таким помятым и испуганным, в последнее время редко трясся и дрожал, редко заикался и хрипел. Точнее, Такер помнит всего несколько раз такого состояния. И то, в основном от эмоционального возбуждения или раздражения, но никак не от страха.       У Крейга перехватило дыхание, когда он осознал, что Твик сам все приготовил. Обычно они все покупали в продуктовом, либо брали то, что было уже приготовлено их родителями. В случае с Такером, еда была только из магазина. Он вообще старался не высовываться и не показываться в гостиной и кухне. Это был такой приятный жест, что весь негатив куда-то улетучился, и Крейг с любовью рассматривал преподнесенное блюдо. Густые реснички Твика хлопали, обнажая наивно-детский взгляд, полный надежды и желания получить одобрения. В такие моменты он был похож на настоящего, открытого, словно на ладони, не способного скрыться за маской.       — Я думаю, это пиздецки ахуенно, Твик, — не сдерживая чувств на столько, на сколько он может, он благодарно кивнул, показывая свой собственный взгляд, полный тепла и любви, отвечая парню, который явно получил чуть больше уверенности после его слов. Может, у них случилось какое-то недопонимание? Окрыленный, Крейг набросился на еду, чувствуя, как внутри все трепещет от удовольствия. Перед ним сидит невероятно красивый парень, покрытый веснушками, будто поцелованный солнцем, которого в их краях практически не бывает, бледный, как аристократ-вампир из древних времен, с ровными острыми скулами, растрепанными золотистыми волосами и с этими фарфоровыми глазами, в которых он мог утонуть. От осознания, что они сидят за одним столом, едят приготовленную Твиком еду, Такер позабыл о всем дерьме, которое только могло случиться. А зря.       — Спасибо… — Твик всколыхнулся, чуть выпрямляясь и уже больше похожий на его настоящую натуру, а не роботический неживой клон. Это еще больше грело душу. 'Наверное, он просто нервничает, да и все', — подумал Крейг, запихивая в себя вилку с кусочком сырника, мурлыча под нос. — Я, это, схожу за кипятком. Будешь кофе или чай, балбес?       — Хм, ну, давай кофе, что ли. Давно не пил его, — Крейг, позабыв обо всем, еще больше возрадовался, когда услышал привычную ему кличку. Твик встал из-за стола.       — Тебе взять молоко, да? — он помялся чуть-чуть, засматриваясь на их одинокий стол, держа уголок так, будто это его последнее спасение, будто это надувной круг в океане.       — Ага, возьми мой бумажник с сумки.       И Твик ушел. Вернее, побрел, как призрак в сторону огромной очереди. Стоило ему подойти к уже стоявшим ученикам, как сзади прибилось еще несколько человек. Он сглотнул, стараясь не обращать внимания на то, что все уставились на него. Они не видели его здесь несколько месяцев, и парень очень не хотел пересечься взглядом с теми, с кем раньше всегда сидел за одним столом. В последнее время он часто стал чувствовать вину, ведь по сути, это он бросил Клайда и Джимми. Просто внезапно исчез. Хотя, Крейг убеждал его в обратном, злостно рыча и приговаривая, что они оставили его в такой сложный период сами. Твик не знал, есть ли в этом вина Такера, но даже если есть, винить его он никогда не собирался.       Ненарочно, но взгляд скользнул по большому освещенному залу, в котором расположились все ненавистные ему столы, а также тот, который раньше казался таким родным и вечно живым. За их столом всегда было громче всего, смешнее всего, свободнее всего. Конечно, теперь Твик чувствует себя намного свободнее, так, словно в его легкие вдохнули тот самый свежий кислород с вершины гор. С Крейгом он постоянно чувствовал себя так, будто он — мощная хищная птица с огромным размахом крыльев, готовая покорить любую вершину, растерзать любого врага. Несмотря на то, что он не хотел быть под чужой защитой, он все равно ощущал себя в безопасности. Ведь когда ты не один — тебе намного спокойнее. Быть в одной тарелке с таким же, как ты сам, очень приятно. С Такером Твик понимал, что ему не страшно сталкиваться в коридоре с его бывшими друзьями и врагами, даже когда парня не было рядом.       Все эти мысли привели Твика к выводу, что он не такой уж и забитый пушистый зверек, которого можно посадить в клетку и вечно пугать. Он выпрямился, расправляя свои плечи, будто это и есть те самые сильные крылья, состроил привычную уставше-раздраженную морду, разгоняя все непрошенные взгляды.       Эти сволочи действительно смотрели только на него и Крейга. Даже его бывшие друзья. Стол заполнился новыми людьми, отчего Твик злостно хмыкнул про себя. Заменили. Но даже так, Клайд, Джимми, которого, к слову, он считал самым справедливым и логичным, Барбара, Кевин, Рэд и Скотт смотрели с каким-то презрением, скривив свои обиженные рожи. Почему эти четверо, даже никаким боком не относящиеся к Твику, смотрели так же ненавистно, как и его друзья?       Кто-то толкнул Твика, от чего его равновесие чуть пошатнулось. Если бы он не стоял уверенно, то уже явно собирал всю грязь с пола своим лицом. Он обернулся, пытаясь увидеть того, кто это сделал, но все отворачивались, будто брезгуя даже пересекаться с ним взглядом, не то что стоять рядом. Кто-то фыркнул, с отвращением делая шаг назад. 'Ох, бедненький, заразишься вшами', — подумал Твик, потирая плечо, которым столкнулся с этим уродом. Он вновь глянул на тот стол, и теперь за ним уже едко хихикали, закрывая рот. Парню очень захотелось плюнуть им в тарелку, но посчитал это унизительным — тратить свое время на отбросов. Хотя, все считали отбросом именно его, показательно закрывая нос так, будто он вонял. Да он каждый день принимает душ! Два раза, между прочим! Еще и с мятным гелем. Он не может плохо пахнуть! Твик что-то буркнул себе под нос, продвигаясь по очереди.       Как бы он не строил из себя бесстрашного, он оставался Твик Твиком. Он всегда будет таким, и с этим ничего не поделаешь, сколько бы он не притворялся. Стены сужались, он заметил это еще пять минут назад, потолок опускался ниже, а плитка под ногами разъезжалась, создавая препятствия. Ему было сложно держаться ровно, казалось, что он провалится, как Алиса, когда падала в яму. Только в отличии от нее, Твик не попадет в Страну Чудес. Ему хотелось за что-то удержаться, но рядом не находилось того самого плеча. Укол совести заставил его вспомнить, как некрасиво он поступал с Крейгом сегодня, но эти мысли перебились тем, какой внезапно неприятный запах стал исходить из-за стойки с поварихой. Гниль. Сплошная отрава, яд, гнусный запах мертвечины. Если он и дальше начнет зацикливаться на этом, то его сознание обманет его окончательно, показывая на тарелках несвежее мясо, вместо бургеров и выпечки. Но пространство все равно искажалось, воздуха становилось все меньше, голова снова предательски кружилась, напоминая, насколько ему здесь некомфортно. Все эти черные глазницы, уставившиеся на него, доводили до белого каления, хотелось схватиться за волосы, прорывая путь к своему разъебанному мозгу.       Голова Твика весь день норовила взорваться, он буквально слышал скрип черепа при каждом движении, боль пульсировала со всех сторон так, что хотелось вскрыть свою ничтожную черепушку, достать гниющий мозг и выкинуть его в утиль. Звуки мерзко искажались, Твик кривился и хмурился от яркого света светодиодных жужжащих ламп на потолке, глаза хотелось сложить в карман, чтобы они никого не видели. Затылок ныл и молил скорее покинуть это место, в котором каждое лицо отдавало триггером и сильнейшей агонией в голове. Ебучая мигрень. Так хотелось домой. Спрятаться от всех глазниц, пусто рассматривающих каждый его дефект, каждый проеб, улавливая каждую эмоцию. Хотелось залезть под кровать, прикинувшись монстром, и пугать всех, а не бояться самому.       Шум застрял в ушах, отбивался от и так уставших барабанных перепонок, эхом проходился по его нутру. Он будто слышал каждый разговор, каждый шорох, каждый шепот.       'Вот козел!'       'Фрик какой…'       'Противный, да?'       'Че он здесь забыл? Помои продаются через дорогу!'       Твику становилось нехорошо, он терялся, глаза бегали от одного пустого лица к другому.       Из этого состояния его вырвала крепкая хватка, удерживающая его на месте, и не дающая пройти дальше.       — Ого, кто это тут у нас? — теперь было чувство, что неприятный запах исходил уже от этого человека, насильно удерживающего его на месте.       Жирная туша возвышалась над его в миг ставшим хрустальным телом. Еще одно движение, и оно разобьется на тысячу осколков. От одного сверкающего взгляда становилось так тяжело, будто на Твика свалилась гиря, а не Картман. Хотя, и там и там тонна. Потная толстая ладонь все крепче сжимала его руку, не оставляя шанса даже на попытку вырваться. Терпение Твика закипало. Да, Эрик вырвал его из того состояния, в которое он должен был неизбежно впасть, но теперь на смену этих чувств пришли другие — рвотные позывы и сильная ярость. Твик ненавидел, когда его трогают. Он терпеть не мог касания. Это было сравнимо с тем, будто его душат, передавливая сонную артерию. Единственный, от кого это было даже приятно, ну, по крайней мере не так невыносимо, был никто иной, как Крейг Такер. Только ему он позволял вообще хоть как-то контактировать со своим телом. Другим подонкам это было запрещено. Только если Картман не решил избить его на глазах у всех, от этого Твик бы не отказался. Давненько раздумывал об этом. За что? Да просто так.       — Что тебе нужно, свинья? — Твик все же попытался выдернуть руку, больно отрываясь от схватившей его мрази, будто он вязкая жидкость, засасывающая парня в себя, становясь одним целым. Словно горячая смола, которая застывая могла поглотить все.       — Ну чего же ты так груб? Будто не родной совсем, — Эрик хитро улыбался, обнажая белоснежные клыки. Его глаза переливались, особенно ярко голубой. У самого Твика довольно бледный цвет глаз, в отличии от Картмана, у которого один глаз был сравним с лазурным Карибским морем, а второй цвета мокрого пляжа. Говорят, глаза — зеркало души, но в этом случае все иначе. Эрик был неприятным типом, который подминал под себя все и всех, и Твик всегда держался от него подальше, не собираясь встревать в его конфликты, которые никогда ничем хорошим не кончались. Нет, он не боится его, он вообще мало каких людей боялся, ведь был уверен в себе и своих силах, если что. Но даже драться с Теодором было бесполезно.       — Я тебе подружка какая-то? Ты перепутал, стол с Венди дальше, — Твик едко ухмыльнулся, но на деле его взгляд забегал по залу, рассматривая всех, кто уставился на развивающийся конфликт. Он невольно ловил тот самый взор, исходящий с дальнего угла. 'Крейг, не высовывайся', — твердила ему одна сторона. 'Прошу, вытащи меня отсюда', — кричала другая. Это дурацкое противоречие не давало трезво оценить ситуацию, справится он в одиночку или нет. Но он продолжал краем глаза молить о помощи свыше, совсем не осознавая, что ждал только одно спасение. Гордость слепа.       — Тви-ик, успокойся, — Картман перехватил руку Твика, хоть тот и вырывался, но уже взял за запястье, от чего парню захотелось сблевать. Он наклонился чуть ниже, оказываясь совсем близко, шепча практически на ухо. — Я просто решил поблагодарить тебя.       — Ты умом тронулся? Не трогай меня! — Твик отдернулся, отступая назад, толкая очередь, заставляя уже всех обратить внимание на эту перепалку. Его сердце громко колотилось, он старался успокаивать себя тем, что ничего не случится, ведь они на публике. Руки предательски затряслись, а испарина тут же возникла на лбу. Запястье горело, как от ожога, хотелось сразу же смыть с себя это ощущение.       Картман развел руки в сторону, показательно отходя. Его ужасная улыбка не сходила, Твик точно знал, что она значит. Он точно что-то задумал.       — Я хотел сказать спасибо, что отправил Трента в больничку. Вернее, это же сделал 'балбес'. Ну, знаешь, заступился за тебя. Защитил, — Эрик процедил последние слова, смакуя их на языке. Все вдруг зашептались. Об этом не знал никто. У Твика пересохло во рту. Он вовсе забыл, что здесь делает, зачем пришел в школу, и почему стоит в очереди, а не сидит вместе с его Такером. — Эй, шавочка! Да, я к тебе обращаюсь, Крейг Такер! Спасибо вам обоим, нам всем стало намного проще~       У Твика явно поднялось давление, ноги задрожали, стали ватными. Трент не заявлял в полицию, не рассказывал о случившемся директору. Никто не знал. Этого не может быть. Откуда он вообще знает про прозвище? Если это дойдет до администрации школы, у него могут быть большие проблемы. И у Крейга… Из-за него. Твик зажмурился, пытался отдышаться, но все тщетно. Разум уже уплывает в другую степь, и реальность уже не кажется такой настоящей. Дай Бог, они отделаются простым отстранением от занятий.       — Ч-чего ты добиваешься, подонок?! — Твик пошатнулся, чтобы встать ровно, ощущая каждой клеточкой то, как он стоит на этой проклятой плитке. Голос не выдерживал, ломаясь. Очередной предатель в веренице предателей. Ужасный организм.       — Да так, просто давненько вас не видел. Очень хотел поздороваться. Обычно вокруг тебя ошивается твой верный пес, к тебе не подступиться. А я ведь так соскучился! Да? Вы тоже все соскучились?       В помещении прозвучали вскрики и возгласы, волна сомнений и шума была готова накрыть Твика с головой. Картман уж точно оживил всех. Окончательно заставил вспомнить, кто такой Твик, и что с ним обычно делают. Возвращаться в те времена он однозначно не собирался, поэтому, собрав всю волю в кулак, он решил наконец дать отпор. Обычно он отмалчивался, ведь так было проще, но не сегодня.       — Да пошел ты нахуй, — Твик опустил голову, сжимая кулаки. Зубы скрипели.       — Что ты там пробубнил? — все также беспечно протягивал Эрик.       — Я сказал, чтобы ты отъебался! Думаешь, я не смогу разбить тебе ебало в кровь? Не трогай меня! И Крейга не трогай, иначе я пущу тебя на свиной фарш и скормлю тебя всем присутствующим здесь, — он не на шутку разозлился, хладнокровно смотрел прямо в глаза Картману, смотрел так, будто действительно был способен по щелчку превратить весь их дом в пепел. — Это всех касается!       Его крик отбился по стенам, и все вокруг резко замолчали.       Он увидел, как Теодор сглотнул, увидел, как дернулся кадык. Ему хватило этой детали, чтобы понять, что все кончилось, хоть и на недолгое время. Парень моргнул, прерывая зрительный контакт, который явно был для него тяжелее, чем гиря в тонну для Твика. Он развернулся, уходя к своему столу, кинув напоследок:       — Мда, ты так и остался фриком. Ты все такая же истеричка. Это даже жалко, Твик. Жаль тебя.       Твик не помнил, как на подкашивающихся ногах добрел до Крейга. Не помнил, как пролил на себя кипяток. Не помнил, как Такер поддерживающе хлопал его по спине. Не помнил, как его вызвал директор. Не помнил, как Такера задержали и заставили убирать вылитую воду. Помнил только животный страх, смятение и ужас от последствий. Он никогда не задумывался о таких мелочных вещах, как ответственность и последствия, а тут… Его лицом к лицу столкнули с таким кошмаром.       На удивление, ПК директор отчитал его только за скандал в кафетерии, но даже не стал наказывать, не оставил ни одной заметки в его личном деле. Позвонил родителям, ведь такая сильная истерика с явными угрозами не должна остаться незамеченной. Он что-то бубнил про помощь, спрашивал, все ли хорошо дома, и всякое подобное дерьмо. Твику просто хотелось домой. Благо, не оставили после уроков, и тут не придется торчать еще часа три. Наверное, потому что увидел, насколько парень был разбит и подавлен. Нет смысла больного на голову отчитывать, таких только лечить. Должно быть, директор именно об этом и подумал. Спасибо, что хотя бы к Мистеру Маки не отправили на недопромывку мозгов.       Крейг послушно ждал его за дверью, волнительно заламывая пальцы и ходя кругами. Картман ничего не слил, просто решил поиздеваться и припугнуть. Стало легче хотя бы от этого.

×××

      — Мы пойдем на оставшиеся уроки? — Крейг пробежал вперед, останавливаясь перед Твиком. В коридоре было пусто, сейчас во всю шел испанский, но из-за того, что парень был у директора, ему выдали пропуск с уважительной причиной. Чего не скажешь о Такере: он прогулял осознанно, ведь верно ждал Твика, которого надо было ловить после злосчастного кабинета 'отчитывания'. Мальчик так и не поел, и был готов рухнуть от усталости, благо, рядом оказался этот увалень. Голова так и гудела.       — А ты хочешь? У тебя же инфа, а у меня рисование. Не хочу. Мне щас точно не стоит… — Твик осекся, осознавая, что хотел сказать Крейгу. 'Мне щас точно не стоит быть одному, без тебя'. Он лишь сглотнул эти слова, отворачиваясь к стене, рассматривая таблички возле классов.       — Ты похож на зомби. Даже разговариваешь так, — Такер упер руки в боки, покачивая головой. Сам-то выглядел не лучше. Мало того, что его монотонный голос выдавал весь его пережитый стресс и страх за Твика, так еще и непонятные мешки под глазами ярко выделялись на уже не таком розовом лице. Почему он вообще выглядит таким нездоровым? Это, вроде, фишка Твика. Еще утром он был намного живее… Сердце кольнуло, от чего парень выпрямился. Ему рефлекторно захотелось прокашляться и переключиться на другие мысли.       — Ты себя-то видел? Ты еще больше зомбарь, чем я. И вообще, не парь меня, у меня и так мозги набекрень сегодня, — последнюю фразу Твик практически прошептал, еле перебирая губами. Взгляд уставился в пол, а рука сильнее сжала лямку рюкзака на плече.       — Не боишься, что сожру их? — Крейг ухмыльнулся, и Твику стало чуть легче дышать. До этого момента ему совсем казалось, что его друг сам не свой, не похож на привычного Такера. А все новое смертельно пугало Твика, невозможно было привыкнуть к тому, что одним лишь видом вызывает тревогу и печаль.       — Ты дебил? — он скептично посмотрел в зеленые глаза напротив, задорно сверкающие. Этот блеск вызывал еще больше облегчения. Весь день такой… Напряженный, неприятный, необычный, непривычный, что хотелось на потолок залезть в надежде, что уж наверх никто не будет смотреть. Или, на крайняк укрыться в кладовке.       — Сам такой. Нечего про мозги тут говорить, у меня же голод обостряется, — Такер продолжал нести чушь, отчего постепенно мертвый Твик превращался в более-менее воскресшего. Твик помялся, потом полез в карман, доставая небольшую связку ключей. — Ебать, их стало больше. Ты когда успел их стащить?       — Я их не крал… Мистер Моррисон передал, пока я шел к директору, — уборщик также ненавидел эту треклятую школу, как и сам Твик, а с учетом того, что они иногда молча друг другу помогают в уборке, это было меньшее, что он мог сделать из вежливости, жалости и уважения. Твик слегка обиделся, когда Крейг обвинил его в воровстве, хотя потом осекся и вспомнил все постыдные случаи мелкой кражи из продуктовых. — Он знает, что мне иногда надо 'прятаться'. Может, увидел, в каком я состоянии и решил подсобить.       Связка зазвенела, вскрывая кабинет биологии. Преподавательница в декрете, и никто не знает, от кого ребенок, ведь мужа, по слухам, у нее не было. А если брать во внимание весь ее флирт с учениками…       Дверь распахнулась, и парни тихо зашли, усаживаясь вдвоем за последнюю парту. Этот кабинет был один из самых любимых Твику. Он также трепетно любит кабинет химии, хоть совсем и не понимал ее. Все эти естественные науки не для него, но различные баночки и скляночки, пробирки и колбочки вызывали какой-то восторг. Благодаря этому люди могут приготовить мощнейшую кислоту, способную растворять даже железо.       Но самый красивый был именно этот класс. Здесь всегда были самые живые растения на подоконнике, большие стеллажи с маленькими чучелами насекомых и мелких животных. Учительница хотела принести сюда органы в формалине, но ей почему-то не дали на это разрешение. Зато было достаточно много бутафорских двух, трех и четырехкамерных сердец, рисунки внутреннего строения млекопитающих, земноводных, паукообразных, чешуйчатых и так далее. Здесь было немного некомфортно, когда понимаешь, что находишься среди трупов животных. Даже если бы не эти таксидермистские безобразные фигуры, все эти постеры были похожи больше на расчлененку. Но Твику все равно было по душе, ведь тут ты хоть как-то соединяешься с природой, с учетом того, что здесь все хотя бы зеленое. В Южном Парке редко хоть что-то зеленое, когда с его любимых сосен и хвой ветер сдувает слои снега, это поистине праздник, сравнимый с Рождеством 'для Твика'.       Парень опустился чуть ниже на стуле, вслушиваясь в ровное дыхание рядом. Крейг почему-то притих, хотя казалось, что ему хочется продолжить тот глупый диалог. Твик глубоко вздохнул, сжимая свои ребра в успокаивающих объятиях. Чувство тревоги так и не планировала отпустить его сегодня. Он ненавидит этот день.       — Ты тоже выглядишь уставшим. Откуда у тебя такие мешки под глазами? И вообще, у тебя шапка криво сидит. И косуха в чем-то испачкалась. Да и ходишь ты всегда то ли как примат, то ли как мертвец, — Твик хмыкнул, прикрывая глаза. Его язык еле поворачивался, выходило так, что он и вовсе неразборчиво мямлил, лениво перебирая слова. И все только из-за того, что лишь эти тупые диалоги хоть как-то могут спасти ему жизнь. — Ты либо с помойки вылез, либо вообще не спал два дня.       Вдруг перед глазами Твика вспыхнуло постыдное утреннее воспоминание, когда он вел рукой по челюсти Крейга, и ресницы последнего задрожали, будто от пробуждения. А если он вообще не спал той ночью?! Жуткий дискомфорт вернулся, и Твик вспомнил, почему он сегодня особенно испуганный и зажатый. От неловкости и от дрянного вихря в голове. Лучше бы Крейг действительно сожрал его мозг, тогда и думать не пришлось бы.       — Я не понял, мы пришли на семинар 'обосри Крейга Такера'? Хотя, я удивлен, что ты вообще столько всего во мне заметил. Вот только я всегда выгляжу как зомби, если ты не понял, и не только на Хэллоуин, — Такер скрестил руки на груди, и теперь их позы были похожи, вот только первый готов нападать, а Твик защищаться. Последний промолчал. Ему было так паршиво, внезапно все желание шутливо спорить и дурачиться куда-то испарилось. Хотелось просто сжаться до состояния атома. — Сам-то… Скоро твои глазницы будут такими же впадинами, как у вон того скелета, даже без грима. Да и цвет кожи у тебя уже похож. Да… Ты и вправду скелет, Твик.       — Ну спасибо… — Твик сонно разлепил глаза, зло уставившись на белое чмо у доски. Он ненавидел эту груду лживых костей, несмотря на то, что в Хэллоуин сам накрасился как череп. Но это другое! Это тупой пластик, еще и составлен анатомически криво и косо. Явно купили на распродаже где-нибудь. Хотя, Твик боялся себе признаться, что не любит этого мужика только потому, что в детстве немного опасался его. Это все из-за фильма 'Мумия'. Скелет холодно смотрел в пустоту, игнорируя двух одноклассников. — Круто. Мы снова скелет и зомби, но уже вне Дня Всех Святых. Я догнил, ты догниваешь.       Крейг улыбнулся краем рта, явно проглатывая это странно-депрессивное замечание.       — Я же не обидел тебя? Мне кажется, это прикольно. Я себя всегда ассоциировал с трупом, если честно. Какой из меня вампир? Только глянь — ни клыков, ни крыльев летучей мыши, — Такер пнул ножку парты, как будто этот факт его реально огорчает. Незакрытый гештальт? Хотел стать вампиром, а в итоге ходячий покойник? — Да и демоном не назовешь. Я ведь абсолютно ленивый, безынициативный, похуистичный и апатичный. Демоны хотя бы хотят творить зло, а я редко чего-то хочу.       Твик слушал, слушал и слушал. Внимал каждому слову, и все больше осознавал, что Крейг никогда столько не говорит. Он никогда не был таким болтуном, обычно именно Твик трындит без остановки, но Такер… Делится своими мыслями… Сам… У Твика все застыло внутри, сердце заколотилось, захотелось пить. Он и не знал, что у Крейга бывает такой голос. Эта интонация… Он будто говорит сам с собой, в своей безопасной зоне, ну, знаете, как человек может побеседовать только с собой, будто нет никаких посторонних слушателей. От этой слегка интимной обстановки Твику вскружило голову. Он почувствовал себя так, будто оказался внутри чужого сознания, способный читать его мысли. Раньше он мечтал забраться к нему в мозг, узнать, что же там творится, раскрыть и развеять всю эту загадочность и мистичность. И вот, наконец, Крейг это делает. Может, ему стало жаль Твика? Обычно шумного с нескончаемой энергией, а сегодня подбитого и помятого. И вправду, он сам не замечал, насколько сегодня весь его вид кричит о его неком отчаянии и подавленности.       — И чего ты сейчас хочешь? — почти прошептал Твик, завороженный этой открытостью оппонента, будто боясь спугнуть.       Парень завис, что-то усердно обдумывая. Это слегка разочаровало Твика, ведь он подумал, что открыл червоточину, пробурил скважину в чужом сознании и теперь способен достать оттуда все. Но вернулся привычный Крейг, который всегда только думает, и редко озвучивает свои мысли. Такими темпами Твик насильно вскроет чужую черепушку, доставая все ему необходимые знания. Он помотал головой, отряхиваясь от странных и идиотских размышлений. После долгого молчания, Такер шепнул:       — Кое-что хочу… Но давай сначала поедим, и тогда я тебе расскажу, — Твик кивнул, очарованный подступающей интригой, а Крейг покопался в рюкзаке, доставая оттуда контейнеры. Он бы не отказался сейчас от еды, но теперь его терзало чувство нетерпения, так хотелось узнать, чего же по-настоящему Такер желает. Неужели он пустит его в свою голову еще ненадолго? — А, блин. Вилок-то нет.       — Руками поедим, — Твик помотал головой в неком забвении, мысли были очень далеко. Он бесцеремонно достал оладушек, пачкая пальцы в карамельном сиропе, и сразу запихивая его в рот. Твик и представить не мог, какой он самом деле голодный. Тем более, чем быстрее он доест, тем скорее Крейг ему все расскажет.       Он принялся уплетать все за обе щеки, не обращая внимания на Такера, который ел более неспешно, явно наслаждаясь трапезой, а не заглатывая все сразу. Твик иногда говорит, что 'в желудке все едино', но по факту сам любит вкусно поесть, хоть на самом деле вообще редко ест. От чипсов у него прыщи, может, еще и от сладкого, он не знает, поэтому старается обходить стороной и то, и другое.       Крейг задумчиво жевал, наблюдая, как Твик с большим энтузиазмом поглощает холодную еду. Несмотря на то, что она уже не такого прекрасного качества, какого была утром, Такер все равно с удовольствием ел, осознавая, что все это время у Твика был талант в кулинарии. Краем глаза он решил взглянуть на юношу, который доедал последний оладушек, попутно слизывая стекающую карамель. На секунду у Крейга перехватило дыхание, в горле застрял ком, а сердце учащенно забилось. Он застыл, открыто пялясь на друга. Зрелище явно было не для слабонервных… Точно не для Такера. И ведь Твик даже не понимает, как это выглядит. Совершенно не смущаясь, он проводил языком по своим пальцам, очищая кожу от коричневого сиропа. И даже неясно, видит ли он, как жадно и голодно его пожирает глазами Крейг, и делает ли так специально, или по своей наивности. Парень и раньше видел, как иногда странно Твик ест, но такое он и вправду видит впервые. Животное желание перехватить его руку и самостоятельно обсосать остатки карамели не давало Крейгу покоя, совсем как в тот раз с кровью от шипов розы. Только в тот раз он позволил себе такое действо, и это было лучшее чувство в его жизни. Но он прекрасно помнил реакцию Твика, поэтому упрекнул себя за свои грязные мысли. Ему слишком страшно быть отвергнутым, поэтому он скорее с обрыва прыгнет, чем действительно еще раз позволит себе такую интимную вещь. Он сглотнул и отвернулся к окну, дабы больше не видеть эту картину и не думать о том, насколько чужой язык влажный и горячий.       'В этом, блять, нет ничего такого! Такер, гребанный ты извращенец… Лучше бы мне в аду сгореть за это', — Крейг зажмурился, пытаясь предпринять, как теперь поесть, не вспоминая этот отрывок. Несмотря на все его попытки снова поесть, перед глазами так и стоял Твик, будто бы нарочно облизывающий свою кожу. Такер проклял все и вся в это же мгновение. Дабы отвлечься, он решил вспомнить сегодняшний случай, но наткнулся на другую игру своего разума.       Вспомнился Твик, агрессивно кричащий на Картмана, готовый выхватить нож на раздаче и перерезать чужое горло. От вида такого хладнокровного и яростного парня у Крейга бабочки в животе и кровь стыла в венах. Он всегда знал, что Твик за словом в карман не полезет, но набраться смелости и высказать в лицо такие страшные угрозы пробуждали у Такера волны мурашек по телу. Это было так дерзко и дико, что Крейга вдруг взяла гордость и восхищение. Как он вообще мог даже подумать, что эта отчужденность Твика плохо на него влияет? Такер был готов всю жизнь быть изгоем вместе с ним, лишь бы снова и снова видеть, как сжимаются чужие ладони, как взбухают вены на руках, как рядом накаляется температура от чужого гнева.       — Ты сегодня был очень крут, — пробормотал Крейг, давя порыв произнести 'крут как и всегда'.       — Чего? О чем ты? — парень старался вовсе не смотреть на Твика, таким образом блокируя все свои воспоминания о нем. Порой хотелось пропылесосить в голове.       — Ну… Ты круто себя показал. Теперь все точно знают, что ты не тот, что раньше. Поставил всех на место, — Такер горделиво улыбнулся, чувствуя себя наседкой. Хоть его заслуги в этом совершенно не было, ему было приятно, что Твик может сам за себя постоять.       — Что? Не тот, что раньше? Я раньше всегда обедал там, а теперь прячусь ото всех… Поставил всех на место? Да я просто как ребенок разорался и чуть не расплакался, — Твик поник, опуская голову и лениво ковыряя долькой огурца помидор в контейнере. К горлу вновь подкатывало это чувство разочарования в себе, от которого хотелось разодрать себя в клочья.       — Мне виделось другое. Ты был таким устрашающим, заступился за себя, испугал Картмана до усрачки. Да что уж там, ты всех испугал. Это крутой эффект, поверь мне, — Крейг ухмыльнулся, и Твик действительно стал переосмыслять произошедшее. Парень просто пытается его поддержать или это реально так выглядело?       — Ну… Вообще… Я реально помню напряженное лицо Картмана. Он вроде действительно обосрался, — Твик повернулся и неуверенно уставился на Такера в надежде, что это все действительно подтвердится.       — Еще бы. Я и не сомневался в тебе, это был лишь вопрос времени, когда ты сможешь их заткнуть. Вряд ли полезут еще раз, — Крейг положил руку на ногу Твику, невольно сглатывая. Ему становилось немного жарко, в голове вновь перемешались все самые любимые и сокровенные воспоминания, Такеру стало стыдно, ведь подавлять их совсем не удавалось. Слава богу, нельзя залезть к нему в голову. Никто не узнает, как на самом деле он смотрит на Твика, и какие кульбиты делает его сердце, когда парень действительно перестает себя сдерживать. Иногда Крейгу кажется, что он воспитывает чертенка. Хотя, скорее всего он приручил его уже таким.       Твик мягко поднял ладонь Такера, убирая ее от своей ноги. Последний распахнул глаза от удивления, наблюдая, как парень встал, отходя к доске. Волна разочарования и уже привычной ему боли накрыла его с головой, ведь в очередной раз его отпихивают от себя, отталкивают. Это было так унизительно, но еще больше пугающе. Он горько наблюдал, как Твик волочил свои ноги к скелету.       — Что ж. Теперь ты расскажешь мне, чего на самом деле ты хочешь? — Твик загадочно пошаркал ногой пол, устремляя туда свой взгляд. Он не решался поднять свои глаза, посмотреть на парня, из-за которого тревожность Твика съедает все его внутренности, отзываясь внутри тошнотой, сопровождаясь сильной тряской. Юноша сам не заметил, какой он сегодня подавленный и отрешенный, но когда услышал какую-то возню со стороны застывшего Крейга, все же взглянул на него.       — Я хочу станцевать, — Такер взял свой телефон, дрожащей рукой вбивая название группы, которую хотел бы включить. Этот неожиданный порыв давно был его желанием, сокровенным, тайным, но таким важным. Немного глупо, но ему всегда хотелось потанцевать, даже просто покружиться на месте с Твиком. Крейг успел изголодаться по касаниям, хоть и мимолетным, а сегодня целый день Твик только и делает, что отвергает. Это было не похоже на него, и сейчас самое время убедиться, на самом ли деле ему так мерзко от его рук.       — Станцевать? Тут? Ты реально хочешь именно это? — Твик помялся, вжимаясь в белую доску. Он неуверенно съежился, но в конце концов кивнул, все время отворачиваясь и не давая взглянуть к себе в лицо.       'Нет, больше всего я хочу не этого', — Крейг кивнул, подходя ближе, практически вплотную, выставляя руку вперед, ожидая, что Твик примет приглашение. Ему было некуда деваться, они в закрытом пространстве, за окном все также без устали бушует метель, которая минимум несколько часов еще будет кошмарить улицу.       Песня глухо раздавалась из телефона, совсем немного заполняя пространство.

[JOHNNY GOTH — DANCIN CLOSER TO THE EDGE]

      Твик вытащил руку из рта, до этого нервно кусая кожу вокруг пальцев, и неуверенно протянул ее Такеру. Ему было так ужасно неловко, он чувствовал некую вину за то, что не давал себя коснуться весь день. Их невинное прикосновение лишь кончиков пальцев было сравнимо с ударом молнии для Твика, он съежился, ощущая, как Крейг перехватывает его руку полностью, сжимая всей ладонью чужие пальцы. Тепло тут же разлилось по телу, и именно этого чувства юноша так старательно избегал. Мнимое спокойствие удобнее устраивалось в каждой нервной клеточке, заглушая нервозно кричащее сознание. Несмотря на свою неутихающую дрожь от тревоги, Твик решил на миг отдаться в чужое тепло. Такер же не желает ему зла, он ведь не навредит? Доверившись, он все же сделал шаг вперед.       Он наблюдал, как Крейг улыбался лишь уголками губ, которые складывались в тонкую ровную полоску. Видно, что внутри он был счастлив и умиротворен. Внезапно он стал мягко качаться в такт этой нежной песни, больше напоминающей вальс. Такер заразил и Твика, и тот стал повторять чужое качание из стороны в сторону. Он подошел еще чуть ближе, уже ощущая чужое дыхание где-то рядом со своим ухом. Парень перехватил его руки, положив одну к себе на плечо, а другую на поясницу. От такого положения они в одно мгновение стали одним целым, приближаясь и вжимаясь друг в друга все ближе и ближе.       Твик чувствовал сбитое дыхание Крейга так ярко и ясно, в голове сразу же стало пусто, он стал вслушиваться в эти чистые вдохи и выдохи. Песня, казалось, эхом отражалась в его голове, ощущалась такой далекой-далекой, как будто доносилась с какого-то старого радиоприемника. Твик поверил, что они находятся где-то очень далеко от школы, от всех его обидчиков и тревог. Они кружились и топтались вокруг белой доски с видом на весь кабинет, заполненный партами. Зеленые растения заплясали в голове у Твика, смешиваясь с синевой шапки Крейга. Песня была такой космической и внушала такое сильное чувство защищенности, что Твик вовсе забыл, почему так боялся трогать Такера, почему боялся подходить к нему ближе, как делал это раньше. Забыл, какое смятение было внутри при виде чужих зеленых глаз.

I want to hold you tight

I want to hold you tight

I want to feel alive

I want to feel alive

      'Как с такими красивыми глазами можно заставить человека грустить?' — с чувством вины подумал Твик, сильнее прижимаясь к Крейгу, думая, что ближе уже некуда. Обнимая его, он передвигал ногами также, как это делает его партнер, полностью копируя отточенные и уверенные движения.

I want to know what's in your head

      — Раз, два, три… Раз, два, три… — Такер вдруг начал шептать на полутонах, опаляя ухо Твика еще более горячим дыханием, чем обычно. Они повторяли обычную связку вальса, ходя на месте квадратом. Твик сильнее вцепился в чужую спину, чувствуя, как мурашки ползут по собственной. Он сжимал дурацкую кожаную куртку, слушая скрип этого элемента одежды. Крейг не переставал бормотать счет, уже окончательно положив подбородок на плечо мальчика, опаляя теперь и шею.       Твик чувствовал, как их груди соприкасаются, и лишь его рука их отделяла, которая все еще держала его плечо. Парень чувствовал свое и чужое сильное сердцебиение. Он понимал, что еще чуть-чуть и сердце, словно бешеное, выскочит из груди, не желая оставаться внутри этого запутанного мальчишки. Твик болезненно сглатывал, ощущая вновь накатившее волнение и страх. В животе будто кошки скреблись, а сердце обливалось кровью. Ноги становились ватными и норовились подкоситься. В ушах застрял равномерный счет, производимый устами Крейга. Было слишком жарко в обнимку с этим парнем.       Песня закончилась и вновь началась, и не думая прерывать их маленькое и сокровенное действо.       Вдруг Такер отстраняется, стягивая свою шапку и куртку, обнажая свои лохматые темные волосы. Он будто давил на больное, будто знал, насколько Твику нравятся его волосы. Хотя он не мог знать, тот никогда ему об этом не говорил. Хотя, наверное, стоило… Твик невольно загляделся, пока Крейг не вернулся обратно в прежнее положение. Его рука мягко выскользнула, зажатая между телами. Он случайно провел ей по груди Крейга, чувствуя крепкие мышцы под водолазкой, но все это для того, чтобы обнять его спину, проводя по ней вверх, дабы коснуться пушистого затылка. Твик закрыл глаза, уже на автомате шагая квадратом, перебирая пальцами мягкие волоски Такера. Он поближе прижался к его уху, щекоча своими светлыми волосами. Щекой он чувствовал скулу Крейга, тепло и мягкость его кожи. Он чувствовал себя одним целым с ним в этот момент. Осознавал, что не хочет отдаляться ни на мгновение, ведь в его руках он в безопасности.       — Я скучал, — шепот вырвался из его уст раньше, чем он мог понять, что сболтнул. Он боялся этой фразы, боялся как огня. И боялся произнести это вслух. Он редко говорил Такеру, что тот действительно дорог для него, чаще они просто собачились и дерзили друг другу, и впервые за долгое время между ними такой откровенный момент. С тех пор как все стало сложно, они совсем перестали обсуждать чувства и проблемы.       Но от страха своих слов Твика ошпарило, как кипятком. Он резко оттолкнул от себя Крейга, глаза испуганно забегали по помещению, сердце заколотилось с утроенной силой, в голову вернулся тот самый пчелиный рой. Тревога растекалась по телу, по венам, обвивая его шипастой лозой. Твик был готов заплакать, но в итоге просто злился. Злился на себя, свою слабость.       — Твик?.. — глаза Такера заблестели, от чего парню совсем снесло крышу. Он ничего не понимал, и все вернулось на круги своя. Это мерзкое чувство внутри раздирало его горло и желудок. Он ненавидел бояться, но именно сейчас сбывался его главный страх: сблизиться. Его уже ранили раньше, многие, многие люди. Когда-то Стэн, Кайл, Картман, Кенни и Баттерс были его лучшими друзьями, когда-то он им доверился, но чем все в итоге кончилось? Он ебанный фрик в их глазах, которым так тошно при виде Твика, что они ни раз показывали на публику все свое пренебрежение и разочарование. Это душило Твика, он не хотел вновь оказаться центром насмешек от родных ему людей, не хотел, чтобы в итоге так получилось и с Крейгом.       — Ты хотел этого? Танцевать? — Твику не хватало дыхания. В голове перемешалось и хорошее, и плохое, он уже не мог отличить одно от другого.       — На самом деле, нет. Я хотел не этого… — Такер закусил губу, отходя чуть дальше, на безопасное расстояние. Он боялся Твика? Почему он так отходит? Желудок сводило.       — А чего же ты тогда хочешь, Крейг? Скажи мне наконец! — Твику было так плохо, он так запутался в себе и своих чувствах, что больше не мог терпеть и сдерживать свою боль.       — Ты бы поцеловал этот скелет, Твик? — Такер как-то загадочно взглянул на него исподлобья, сверкая взглядом. Эту эмоцию невозможно было прочесть, и Твику показалось, что Крейг становится таким только тогда, когда закрывается, замыкается. Он не хочет, чтобы тот сильнее скрывался! Он не хочет, чтобы так все было!       — Чего? Это то, чего ты хочешь? Поцеловать скелет? — Твик недоумевающе покачал головой, хмурясь сильнее. Неужели он снова с ним играется и так и не расскажет, в чем же дело? О чем он думает? Почему он так отстраняется? Укол совести осенил Твика: скорее всего, тот копирует его поведение, пусть и не в физическом плане, а в моральном. Знает ведь, как Твика бесят недосказанности.       — Что? Конечно, я хочу совсем не это… — Крейг стал отходить дальше, садясь на первую парту. Он склонил голову набок, задумчиво разглядывая стоящее чучело, не иначе. Твик начинал беситься.       — Тогда чего же ты, блять, хочешь? Скажи мне уже наконец! — мальчик закипал, раздраженно пыхтя, засовывая руки в карманы. Он устал от его игр, устал от того, что тот вечно ходит вокруг да около, вечно не договаривает.       — Просто взгляни на это… Оно же буквально внутри нас. Вот это… — Такер умело игнорировал вопросы Твика, будто вовсе не слышал его. Что ж, он подыграет. На зло. Пусть ему стыдно будет, что сам не замечает Твика, а тот поддержит разговор! — Так интересно. И это наш организм, и он вот так устроен.       — Нет, я бы не поцеловал его. Я его ненавижу! — они были похожи с Твиком: их никто не любил, вряд ли сам скелет себя любил. Изгои общества, в данном случае кабинета. Стоял в самом пыльном углу, на всеобщем обозрении, но также остающийся всеми без внимания. Твик не помнил ни одного урока, на котором бы отсылались к нему. Никто никогда не говорил, что вот оно — строение человеческих костей. Нет! Про него вечно забывали. Ненужный, дурацкий, ломаный ни раз. Сколько раз его роняли, сколько на нем трещин, рисунков маркером. Потертый, старый. Почему он вообще так привлек внимание Крейга? Зачем тот обратил на него свое внимание? — А ты бы его поцеловал? Ну, скажем… За пятьдесят баксов.       Твик сглотнул. Не нравилось ему это. Он старался не сводить глаз с Такера, пристально наблюдая за его реакцией. Кадык последнего дернулся. Ему было страшно от правды, но он хотел ее знать.       — У тебя нет столько денег, — Крейг сам отвернулся, переводя взгляд на фигуру в углу.       — Я бы занял у родителей, если нужно, — Твик продолжал выжидающе пялиться на Такера, сам не понимая, чего хочет.       — Значит, это твое желание? Ладно… — на миг Твик потерял опору под ногами, ему показалось, что пол провалился и он падает вместе с ним. Шестеренки в голове крутились, пытаясь все осознать, но они не были такими же быстрыми, как Крейг.

[NIGHT CLUB — VAMPIRES]

      Он резко встал со своего места, случайно толкая стул, и широкими шагами проходя мимо Твика. У того все замерло внутри. Он буквально слышал собственное сердце в ушах, которое эхом звенело в барабанных перепонках.       Такер вплотную подошел к костяному макету, тот оказался на пару сантиметров его выше, и Крейг немного приподнялся на носочки. У Твика сразу перехватило дыхание, он почувствовал, что ему нельзя здесь находиться. Ощутил все так, будто он тут лишний, наблюдает со стороны, словно в астрале. Его друг тянется к черепу, нежно обхватывая его впалую скулу. Твику хочется зажмуриться, уйти, оставить это все, но он не может закрыть глаза, не может двинуться с места, тупо пялится на это интимное событие, которое явно будет стоять перед глазами еще ни один час его жизни. Такер приоткрыл один свой глаз, наблюдая им за реакцией Твика, и тому вдруг стало так тошно. Он играется с его чувствами, играется с его восприятием, анализируя его. Ему любопытно, как поведет себя Твик. Но даже несмотря на это, парень смотрел. Смотрел, как Крейг приоткрывает свой рот, размыкая бледные губы. Он посчитал все родинки на чужом светлом лице, успел рассмотреть диаметр чужих мешков, узнал знакомый страх в чужих глазах. Чего он боится? В этот же миг Такер, столкнувшись с взглядом Твика, тут же захлопнул веки.       Такер провел большим пальцем под глазницей, невесомо касаясь приоткрытыми губами идеально белых зубов макета. Он жадно присосался, страстно вжимаясь в черепушку. Твик стоял в шоке, ошеломленный, смятенный. Он просто стоял там, в паре метров от Крейга, который розовеющими губами целует бездушный предмет, олицетворяющий скелет какого-то высокого мужчины, с ровными зубами и острыми скулами. У Твика больше не осталось воздуха в легких, он стал задыхаться, жадно ловя каждый миллилитр кислорода.       Крейг делал рваные вздохи, ухватываясь за общий кислород, пытаясь вдохнуть побольше, чтобы снова прильнуть к белой голове. Твик представил, какая она на ощупь гладкая, холодная, неживая. Но то, с каким рвением это делал Такер, сносило Твику крышу от недоумевания. Он не понимал, почему парень так яростно вжимается в скелет, почему трет рукой везде: лоб, висок, затылок. Почему так странно разорвано дышит… Твик вслушивался в причмокивающие звуки, эхом разносящиеся в пространстве. Он видел, как набухают чужие губы от частых поцелуев, и невольно представил, насколько горячее его дыхание.       Растрепанные темные волосы торчали в разные стороны, статическое электричество всегда преследовало Крейга из-за его любимой шапки. Твик невольно загляделся на профиль парня, он видел подрагивающие ресницы, такие же, как утром. Зрачок хаотично водил из стороны в сторону под веками закрытых глаз, слегка беспокойно, как показалось Твику. Такер будто не обращал внимание ни на что, полностью поглощенный с головой в то, что сейчас вытворяет. Твику было страшно представить, что же будет дальше… Как он ему посмотрит в глаза потом. Но почему-то даже так он не может отвернуться, не может отвести свой взор от расстилающейся картины. Ноги слегка дрожат, колени трясутся, все тело словно из ваты, поролона, пенопласта. Что-то, что легко сломать. Голова все больше трещала, в ней агрессивно пульсировало лишь одно событие. Крейг целует скелет. Он ненадолго приоткрыл глаз, дабы искоса посмотреть на Твика, от этого вовсе бросало в дрожь. Опять проверяет реакцию, подонок… Удовлетворенно отметив про себя что-то, он уже с легкой улыбкой продолжил откровенно говоря сосаться с этим хрыщем.       А Твик в свою очередь продолжал пялиться, продолжал смотреть, как двигается скула юноши, как работает его челюсть, вылизывающая чужой мертвый рот. Это было явно нездорово, но и смотреть на это было как-то вуайеристично. Нос с горбинкой Такера постоянно касался впадины на скелете, на месте которого должен был быть хрящ, брови были сведены, показывая напряжение и увлечение этим моментом, сережка поблескивала от того, как извивался Крейг.       Совсем плохо ему стало, когда он увидел, как Такер, забывшись, распахнул губы и широко лизнул рот фигуры, вновь приоткрывая глаза, дабы искоса посмотреть на Твика. Юноша увидел его язык, широко проводящий по всей поверхности. После этого Крейг стал томно открывать глаза и медленно отстраняться, оставляя последний, прощальный поцелуй.       Повернулся он уже с улыбкой на лице.       Это должно было быть смешно? Да?       Твик тоже улыбнулся. А потом стал медленно пятиться, когда понял, что здесь ничего смешного не было. Ему стало в миг так неловко, ему не хотелось находиться здесь ни минуты. Взгляд Такера не отражал ни доли юмора, лишь страх.       Он побежал к парте, остервенело забирая свои вещи и выбегая из класса. Он хочет домой. Ему все равно, что там буря. Главное попасть домой. Шум в ушах перекрывал все мысли, дрожь колотила его с утроенной силой. Дом.

×××