your smug face

×××

[YAKUI THE MAID — BIG JET PLANE]

      Твик никогда не закрывал шторы с самого появления Такера. Вернее, закрывал самое первое время, когда боялся, что тот придурок станет за ним подглядывать, в дни их взаимного сталкерства. Да, тогда Твик всячески прятался, выжидал время, чтобы никак не пересекаться с ним. Но с того раза, когда Крейг пришел ему на помощь в ту злосчастную ночь, убирая ошметки стекла и крови, Твик перестал от него прятаться. Он больше не видел смысла вообще скрываться от него, не видел смысла убегать. Он всецело доверился, отдался в чужие руки, толком не зная, что с ним может случиться. Твик давно никому не доверялся, но Такер просто улыбнулся, протянул ему свою широкую ладонь, и Твик послушно схватился за него, как за последний шанс. С тех самых пор он не боялся парня, не боялся отдать ему всего себя. Наверное, он уже это сделал.       Крейг внушал столько спокойствия, приносил столько тепла, что Твик постепенно начинал пользоваться, ненарочно, привыкать. Он брал чужое тепло, нежась в лучах этой доброй ласки, позволял все, что не позволял другим. Он был свободен, был безмятежен. Их осторожно сотканный мир существовал в гармонии.       В дальнейшем Твик стал сам высовываться из окна, невербально общаясь с Такером на расстоянии. Они могли сидеть напротив друг друга и переписываться часами по ночам, обсуждая все и вся. И это стало потребностью. Теперь Твик не представляет без этих их маленьких и сокровенных моментов свою жизнь. Ему было просто необходимо чувствовать на себе чужой взгляд, наблюдающий по ту сторону окна.       Но не сегодня. Твик сидел на полу в полной тьме, шторы плотно прижаты друг к другу, спина парня касается их. Угасающий вечерний свет не проливается на бездыханную комнату, в которой, казалось, без Крейга нет жизни. Привычный ранее бардак вновь вернулся в эту обитель, и, привыкший к чистоплотному Такеру, Твик задыхался от раскиданных повсюду вещей. Когда он пришел сюда со школы, совершенно не помня, как дополз вообще, то вытряхнул все содержимое своей сумки, практически сорвал с себя свою любимую полосатую рубашку, сдирая одну пуговицу. Он сидел у стены на полу, тихонько плача.       Почему он плачет? Он не понимает. Не знает. Слезы непроизвольно скатываются по щекам, а Твик ничего не чувствует, кроме горького сожаления и сильной потерянности. Что происходит? Что свербит в глуби нутра? Что за чувство сжимает его легкие и сердце, из-за чего он не может двигаться? Скованность охватила все тело, он не мог пошевелиться, лишь мелко машинально содрогался. Перед глазами мелькали разные картинки, разные мысли посещали его, но ни за какую он не мог зацепиться. Все, что ему оставалось — это разгребать весь мусор в голове, который больше был похож на клубок ниток. Но как же распутать его? Что же понять?       Ноги отнимались, по венам тек адреналин, заставляя тело быть ватным. Он вновь скучал, но знал, что сам виноват в том, что сейчас происходит. В такие моменты он просто хотел перестать чувствовать что-либо, так было бы намного проще. Зачем ему весь этот набор ебучих гормонов? Зачем ему набор нейронных нитей в голове? Зачем ему органы чувств? Зачем ему видеть, слышать, трогать?.. От этого ебучего спектра эмоций хотелось свихнуться, вытащить все полушарии мозга и забросить куда подальше. Все нервные окончания, приносящие столько неприятных и приятных ощущений хотелось выдрать из своего тела.       Исчезнуть. Вот бы исчезнуть.       Его телефон лежит возле кровати, бесконечно вибрирует. Ему пишет Крейг, не иначе. Он пишет без остановки уже несколько часов, но у Твика нет сил встать и посмотреть, что тому нужно. Ему настолько тошно: от себя, от Такера, что он не хочет ничего ощущать. Все из-за того, что в голове каша, а кто будет ее расхлебывать, он не знал. Он ведь даже каши не любит! Тем более такие…       Твик мечтал, чтобы кто-то взял его за плечо, и вслух сказал, что происходит. Он хочет понять, он искренне пытается понять, но все мысли превратились в ужасное торнадо, унося с собой и здравый смысл. Да что он вообще знает? Или, может, знает все? Почему ему не скажут истину, к которой он стремится?       Телефон все также разрывается от уведомлений, и Твик чувствовал, как тошнота подступает к горлу. Ему было невыносимо от того, что он открыто игнорирует друга, который явно пытался все вернуть, наладить, исправить, объяснить. Но Твика так душило то, что он испытывал, что он готов был спуститься на первый этаж и, игнорируя родителей, разбить еще одно зеркало. От ненависти к себе. Но болезненные воспоминания, в которых Крейг смотрел на него с ужаснейшим страхом не дают шелохнуться. Он не сделает ничего, не навредит себе, никому. Ведь они обещали это друг другу.       В голове невольно возник образ застывшего в страхе Такера, но не в ту ночь, а буквально пару часов назад. Чего он боялся? Твик долго пытался анализировать его поведение, но ни к какому выводу не пришел. Это ведь все должна была быть шутка, верно? Но почему им обоим не было смешно? Почему они вдвоем смотрели друг на друга, как на чужих? Что сломалось между ними?       Ему казалось, что его голове пора в утиль, ведь даже простейшие запросы она больше не обрабатывала. Его замучила мигрень, но он понимал, что навязал себе эту боль, ее на самом деле нет. Вся эта мигрень лишь проекция его стресса на то, чего он не понимает. Все трещит по швам, пока он пытается найти ответ. С самого утра хочется выблевать всю желчь из своего желудка, забыть все свои пиздострадания. Но все, что он за сегодня сделал — лишь навредил Крейгу. Наверняка, расстроил его своим поведением, своим сбеганием. Твику так хочется прийти к нему, залезть в окно как в старые-добрые, сказать, что он очень сожалеет и хочет, чтобы все было как прежде. Но дикая паника охватывала, когда он думал о том, чтобы взять в руки телефон. Он не хотел пересекаться, боялся посмотреть в те большие изумрудные глаза, полные непонятной ему эмоции и самое главное — тот животный испуг. Такой, как будто он совершил ошибку и очень жалеет о ней.       Разве Твик хотел, чтобы так вышло? Разве он хотел уходить? Он просто хотел быть рядом и дальше, чтобы ничего не менялось.       Почему все должно меняться? К чему это все? Разве им было плохо вместе?       Твик схватился за свои волосы, выдергивая отдельные волосинки с корнем. Он ударился затылком о стену, вскрикнув. Это будто отрезвило его. Глаза в ужасе округлились. Он подскочил на ноги, хватая близлежащий торшер и кидая его на пол. Он также опрокинул стул, попутно пиная рюкзак и кресло мешок. С кровати скинул лежащие тетрадки с утра. Со всего размаху он вмазал в стенку, совсем ни в чем не повинную, да так, что руку свело от сковывающей боли. Но это было явно не больнее того, что он испытывал.       Самое ужасное было то, что он не знал, что ему нужно чувствовать. Не знал, что чувствует. Не знает, что чувствовал до этого. Кем он раньше был? Пустой оболочкой. Ну, знаете, такой, когда от личности нет ничего, а ощущаешь себя никем. Порой ему казалось, что даже собственного мнения нет, как тряпичная кукла, с которой все играют.       А что сейчас? Твик так сблизился с Крейгом, чувствовал в нем родственную душу, такую крепкую связь, которую, казалось, ничем не разрушить. Но она также была такой хрупкой… Или это сознание Твика столь хрустальное, готовое разбиться от любой неприятности?       Они ссорились и раньше, ссорились часто, но так… По пустякам. Это было глупо, это были шутки. Это было весело! Это было так захватывающе, эмоционально и приятно — быть на одной волне с дорогим человеком. Твик задумался, почему же он так боится вслух произносить подобные слова: дорогой, близкий, родной? Почему раньше ему было проще, так что же поменялось?       В груди щемило, вот что поменялось. Желудок выворачивался наизнанку, стоило подумать о Такере. Когда он представлял его ухмыленное лицо, больше ничего не существовало вокруг. Пропадали все страхи и обиды, но не сейчас. Его лицо приносит столько боли, будто внутри рвут по кускам, сжигая остатки. Твику так хотелось понять себя…       В его жилах было столько неутолимой ярости, направленной на себя, столько буйства, гнева и печали, от которой хотелось разодрать себя в клочья, порвать на лоскутки, разобрать как пазл. Он винил себя за свою слабость, за то, что не пытался все исправить, не пытался быть честным, не пытался быть искренним, а ныне и вовсе прятался за шторами. Широкими шагами он пересек всю комнату, выхватывая с ковра разбитый телефон. Руки дрожали так, что Твик решил взять мобильный двумя, чтобы тот снова не упал. Он сдавил его до хруста в костяшках, игнорируя тупую боль, смахивая остатки влаги в уголках глаз.       Ему так хотелось просто упасть, выбросить все свои силы, мысли, кровь, жизнь. Выкинуть все со своего организма, заполнить его сигаретным дымом, запивая тройным эспрессо. Но ему нельзя было пить больше двух чашек в день, а он уже допил третью, чувствуя, как сердце предательски колотится в тахикардии, а тело ломит, заставляя даже подушечки пальцев покалывать. Ему так хотелось покурить, выкурить всю пачку, но сигареты всегда были только у Крейга, а сам он никогда их не покупал.       'Я не хочу его видеть сейчас', — тоскливо думал Твик, крепче сжимая телефон и прижимая его к животу. Он боялся думать о том, что было в том отвратительном кабинете биологии, он отказывался вспоминать все то, что там произошло. Он категорически не хотел представлять томное лицо Такера, увлеченного поцелуем, он совершенно не планировал вновь ощущать то смущение, от которого горели скулы, он вовсе не пытался осознать, что ему было любопытно, и что это захватывало его дух.       Он остервенело добежал до окна, собирая всю волю в кулак. Правда, он так и не решился заглянуть в мобильный, но вот то, на что ему хватило мужества, так это расшторить окна.       На улице уже стемнело. Он действительно несколько часов сидел взаперти, обдумывая произошедшее, и он действительно все это время игнорировал сходящего с ума Крейга? Разве это справедливо по отношению к нему?.. Полумесяц бледно сверкал за крышей дома Такеров, деревья тихо перешептывались между собой, колыхаясь на ветру, от былой бури не осталось ни следа. Как будто все, что отзывалось внутри Твика хаосом и стихийным бедствием вдруг замолчало. Ощущение растекающегося по венам умиротворения дарило ложное представление о том, что все в порядке. Парень открыл окно, вдыхая мягкий сумеречный воздух. Было свежо, ноздри моментально вдохнули несколько миллилитров ледяного потока кислорода, и голова на мгновение перестала раскалываться на мелкие частицы. Он взглянул на небо, нервно обходя тот самый дом.       Несколько достаточно ярких звезд приветливо смотрели на него в ответ, пока их не перекрыли серые редкие облака. Он прикрыл глаза, успокаивая клокочущее сердце. Ноги не держали его, но переборов все внутреннее волнение, он все же обратил свое внимание на окна его любимой и ненавистной обители Такеров.       Окно Крейга было открыто нараспашку, оттуда доносились еле слышимые разговоры, но внутри не было света, поэтому Твик ничего не мог разглядеть. Первый этаж горел весь. Он присел на корточки, выглядывая лишь по нос, чтобы не быть слишком заметным, если вдруг что.       Ему мгновенно захотелось проверить телефон, и как только эта мысль посетила его травмированную голову, пальцы стали трястись сильнее, пытаясь разблокировать непослушный гаджет. Ему вдруг стало это необходимо сделать. На главном экране виднелось около сорока пропущенных, и Твика ослепил стыд так, что захотелось задушиться. Сглатывая, он открыл диалог, в котором виднелась маленькая иконка с числом семьдесят один. В профиле Такера виднелось 'Был в сети 19 минут назад' балбес: Твик, прости меня. Я не понимал, что творю Я не хотел, чтобы так вышло Ты уже дома? Если ты дома, выйди, мы поговорим Твик, ну хотя бы ответь мне, прошу Ты не должен думать обо мне плохо, я ничего такого не имел в виду Что бы ты не думал, это не так, я все могу объяснить Ну же, я ничего плохого не сделал! Не злись на меня Твик Твик Ну давай же Хочешь встретимся? Пожалуйста, давай встретимся Я не могу себя простить Не заставляй меня чувствовать себя так У меня сердце болит Я не могу тебя потерять Вернись, вернись, прошу Зачем ты ушел? Почему ты меня игнорируешь? Ну же, ответь мне Хотя бы прочитай, умоляю Мне надо тебя увидеть Ты совсем не так все понял Блять, я такой идиот Да, я балбес, дебил, имбицил, даун, кретин, как ты там еще меня называл? Я хочу, чтобы ты меня и дальше обзывал, но не избегал Просто. Обрати. На меня. Внимание. Твик! Давай… Ты в порядке? Ничего не случилось? Ты же дома, да? Прошу, будь дома Ты меня игноришь потому что ненавидишь или…? Умоляю скажи хотя бы что ты в порядке, я успокоюсь Мне совсем плохо. Прости меня       Твик оторвался от прочтения, услышав напротив какие-то страшные возгласы, срывающиеся на крик. Внутри все похолодело. Он и так чувствовал себя так, будто прямо сейчас сбросится со второго этажа от чувства вины за свое поведение по отношению к Крейгу, но теперь совсем перестал чувствовать себя живым, когда поймал себя на кошмарной мысли. Он стал вглядываться в темноту, мысленно матерясь на мигающий фонарный столб. Твик отчетливо слышал споры и ругань из чужого окна, вслушиваясь в смысл этих оров. Он не мог разобрать слова, лишь жалкие обрывки.       Это была большая вереница матов, детского плача и… На Твике не было лица. Звуки побоев. Что-то громко разбилось, подключился голос Миссис Такер. Но самое главное, ведущим был обычно бархатистый, чуть гнусавый хриплый голос, который всегда спокойно обволакивал пространство низким тембром. Крейга было так приятно слушать, и Твик невольно вспомнил, что сегодня тот был особенно разговорчив. Очередной укус вины заставил его вздрогнуть. Это и вправду было не похоже на Такера. Что же такое происходит?       Сейчас голос парня был угрожающим, очень злым. Твику стало страшно. К сожалению, он знает такого Крейга. Знает, чем это кончается, знает не понаслышке. Он помнит все его вспышки агрессии, по крайней мере те, которые он видел своими глазами. Он помнит и слухи, которые изначально ходили по школе, до их знакомства: 'Да его числанули, потому что парня в больницу отправил'. А потом слышал эту историю уже от самого Такера.       Что сейчас происходило в этих стенах, он не знал. Всегда мирная улица не была готова к таким соседям, и всегда апатичный дом Твика явно шокирован такими буйствами напротив. Наверное, их дома не подружились бы. Да и семьи тоже. Удивительно, что именно их дети так хорошо сладили.       Мысли Твика витали везде, но так старательно обходили то, что происходило внутри. Ему до истерики не хотелось представлять все страшные события, которые в данный момент воцаряются в их… Боже, это даже сложно назвать домом. Дом — это самое безопасное место, так почему же там так страшно?       Твик сквозь боль в глазах пытался всмотреться в окно Крейга, и счастья не было предела, когда он увидел тот самый щуплый силуэт. Да, это однозначно был Такер! Вдруг стало так радостно и спокойно, что захотелось забыть все недомолвки, все конфликты и замять все их разногласия. Господи, о каких таких конфликтах речь? Это же все Твик себе сам придумал. Ему стало так горько от чувства собственной вины, ломающей его плечи. Почему у него вообще эти дебильные расстройства, почему он не может быть нормальным человеком, который испытывает нормальные чувства?       Крейг напряженно ходил по комнате, Твик понял это по тому, как мелькали внутри тени и блики. Он не понимал, что происходит, но со стороны казалось, что либо Такер о чем-то думает, либо что-то ищет. Может, что-то решает. Он выхаживал круги, иногда держась за голову. Периодически слышался характерный грохот. Похоже, не у него одного такое недержание. Что за привычка такая — пиздить все, что видишь и откуда она взялась у них обоих? Твик со смешком подумал, что это то, чем они могли заразиться друг у друга. Что-то вроде их общих тараканов.       Он внимательно следил за происходящим, брань доносилась с первого этажа, скорее всего со стороны Томаса Такера. Что же у них такое случилось? Твик даже представить себе не мог. У них же все наладилось, все было хорошо такой длительный период! Он был так рад, что Крейг наконец чувствует себя в своем новом доме вполне безопасно, особенно, когда рядом Твик. Что могло стать спусковым крючком, он не знал. Не было же причин для ссор: Такер больше не возвращался поздно, даже наладил общение с мамой, поднял успеваемость, в его личном деле больше не было заметок про прогулы, опоздания, курение и грубое отношение к учителям. Крейг говорил, что именно за это его всегда ругали. Твик ведь постоянно помогает ему во всем, и смело мог заявить, что Такер — самый прилежный ученик (после него).       Твику хотелось позвонить. Узнать, в чем дело. Услышать голос… Какой он сейчас? Как он ответит юноше, что он ему скажет? Накричит? Оскорбит? Пошлет? Парень задубевшими пальцами разблокировал смартфон, судорожно набирая лишь одно сообщение:

Вы:

ты в порядке?

      Он вновь выключил гаджет, пялясь в окно, сглатывая накопившуюся слюну. Губы давно искусаны, он продолжал пожирать себя, хотя Крейг просил его не делать этого. Отрывал кусочки кожи на губах, грыз кожу вокруг пальцев на руках, жевал щеку изнутри. Это все было таким привычным что, казалось, без этого его вовсе не будет существовать.       Твик положил телефон на подоконник экраном вверх, чтобы если что, сразу заметить новое сообщение. Он вглядывался в темень, подмечая новые детали вокруг. Звезды осуждающе смотрели с вершины, горный массив где-то вдалеке будто подсвечивался из-за тонкого полумесяца. Скорее всего, утром будет плотный туман.       Парня так колбасило, что казалось бы, даже зубы стучали от тревоги. Он ожидал ответа, ждал как никогда, нервно заламывая пальцы. Характерный хруст в суставах успокаивал, а взгляд нервно метался по комнате его друга, который скрылся из поля зрения. Внезапно послышалась новая волна вскриков, и Твик резко подпрыгнул. Шум заполнил весь нижний этаж, даже свет задрожал. Страх охватил все жилы в теле, парализуя. Еще чуть-чуть и мальчик побежит через дорогу спасать Крейга. Он уже поднял телефон, чтобы набрать службу спасения, но остановился, когда услышал звук открывающейся двери, а затем и оглушительный хлопок.       Он увидел Такера, быстро бредущего вперед. Все его движения были острыми, пропитанными неукротимой яростью. Он шел, засунув руки в карманы и сгорбившись, в целом, как обычно. Смотрел под ноги, пиная какие-то камушки, а на спине была акустическая гитара. Твик застыл в шоке, так и не сумев отойти от паралича, но теперь еще и удивленный этим атрибутом. Гитара была без чехла, просто ремнем накинута сверху. Буквально через пару десятков шагов он поднял свой взор, заметив блондинистую голову в окне. Твика ошпарило от рамы, как от огня. Чужой взгляд сверкнул холодом, но парню стало так жарко, будто тысяча градусов по фаренгейту опалила его кожу, заставляя ее лопаться от ожогов. Почему он так отреагировал, он не знал.       Удивительно было то, что Крейг вообще вышел через дверь, а не через окно. Возможно, из-за инструмента за плечами, он действительно бережно относится к своим вещам. А Твик наоборот, в порыве импульса может выкинуть все из своей комнаты.       Честно, Такер выглядел, как одержимый. Словно он маньяк, который пробирается в квартиру его жертвы, именно такое впечатление сложилось у Твика. Эта мысль заставила его вздрогнуть и отпрянуть вглубь комнаты, скрываясь в ее тени. Холодно. Веяло таким ледяным ветром, будто промерзали все внутренности. Это так холодело от того самого взгляда Крейга. Почему Твик боится? Он виноват, да, но то, что происходило у него на глазах нельзя было отнести к категории 'Такеру грустно'. Парень зашел в мессенджер, с опаской фильтруя то, что заметил две галочки возле отправленного им последнего сообщения. Твик пытался переварить это. Когда друг успел прочитать его?       Смартфон выскользнул из рук от неожиданности, когда в его комнату постучали. Глаза в ужасе округлились, к нему зашла мама. От проникающего через коридор света захотелось зажмуриться.       — Милый, к тебе друг пришел, — женщина выглядела опрятно, будто специально наряжалась на ночь глядя. Аккуратные стрелки тянулись от уголка ее глаз, губы пылали ярко-красной помадой с идеальным контуром, словно она успела их накрасить только что. Неестественная улыбка выдавала ее ложь, а небольшое раздражение в голосе лишь подтверждало, что Крейг прервал ее от какого-то занятия. Твик не помнит, когда в последний раз общался с родителями, в основном они были только сожителями, не больше.       Она отошла, приглаживая мятное платье, пропуская Такера. Когда он зашел внутрь, дверь закрылась, будто не открывалась вовсе.       Парень стоял у входа, не двигаясь. Твику показалось, что от него исходит такая боль, что даже слово вымолвить не может. Совесть и так замучила мальчика, он вообще не планировал сегодня видеться с предметом своих сомнений и страхов. Крейг сжимал кулаки и шумно дышал, будто этим можно все объяснить. Никто не решался прервать их неловкую тишину, у Твика на языке было множество возможных фраз и выражений, которые он может высказать, но из горла не доносилось ни единого звука, будто он потерял голос. Ступор охватил их обоих, перед глазами мелькало множество событий, проносящиеся так быстро, словно проматывающаяся в ускоренном темпе пленка от старого фильма. Мыслей много, но каждая ускользает от него, стоит только попытаться поймать ее за хвост. Твик старался не шевелиться, быть может, Такер подумает, что в этой тьме вообще никого нет.       'Дурак, он же видит тебя, блять', — еще громче задышал Твик, переигрывая даже Крейга в этом деле. Он чувствовал, как к нему подкатывает чувство паники, охватывая всего его. Юноша машинально сделал шаг назад, хотя мозг категорично кричал ему 'беги!', и он вспомнил, что Такер хотел съесть его. Уйти захотелось сильнее, хотя, вроде, они находились на его территории. Твик был настолько потерян в пространстве, что уже ничего не понимал. Он прокручивал в голове одно пульсирующее событие, произошедшее в кабинете биологии, и от этого словно онемел, не способный больше разговаривать.       Крейг устрашающе сделал шаг вперед, точно так продолжая молчать. Но ему казалось, что тот даже не пытался ничего доносить до Твика, будто специально игнорировал. 'Вот черт. Он же мстит?', — пронеслось у парня.       — Привет?.. — промямлил Твик заплетающимся языком, делая еще шаг назад.       — Почему ты мне не отвечал? — голос напротив был мрачен и безжизнен.       — Я… Я боялся, — Твик точно также сжал руки в кулак, пытаясь подавить страх, лезущий даже через его речь, выдавая свою беззащитность. Он знает, что Такер никогда ему ничего не сделает, но всеобъемлющее чувство угрозы просто витало в воздухе. Он не хотел ссориться, вот почему тревожился. Ему было все равно, если бы они подрались прямо сейчас, ему было бы все равно, если бы его скинули с окна, но он точно не хотел видеть чужую боль.       — Меня? — Такер стиснул губы, его голос все больше походил на отчаявшийся.       Повисла тяжелая пауза, от которой парню стало не по себе. Боялся ли он Крейга? Если даже боялся, то чего? Они уже дрались, так что он не боялся получать увечья, хоть это и больно и удушающе. Может, он переживал, когда видел настоящую злость и гнев Такера? Тоже нет, ведь это всего лишь эмоция… Твик никогда не умел злиться по-настоящему, его вспышки быстро гасли, никто не придавал этому большое значение. Но Крейг… Его ярость ощущалась иначе, ведь она была гораздо глубже, сложнее. Природа его ненависти к миру имела другие корни, не такие, как у Твика. Это не детская капризность, а действительно справедливая эмоция, которую он имеет полное право испытывать. Для него Такер не угроза, он это знал. Так что же тогда?..       — Нет. Себя, — прошептал Твик, нарушая холодную тишину, проходя к кровати. Он чувствовал, что постепенно расслабляется, поэтому присел на мягкую поверхность. Ему было легче от того, что он наконец принял то, что по истине его волновало. Он сам. Он сам создает себе проблемы, от него отворачиваются люди, именно этого он и боялся — в конечном итоге остаться одному. Что может быть хуже? Он не хотел снова быть одиноким, и боялся, что оттолкнет и Крейга тоже. Вдвоем их мир был другим, не таким, когда они сами по себе. Твик очень ценил их сотканную реальность, которую они придумали для себя. Он боялся, что все испортит.       — Я ничего не понимаю. Ты даже представить себе не мог, как я волновался. Не поступай так со мной, — Такер держался, как мог, Твик это видел. Он слышал все паузы в голосе, эти выдержки, будто тот пытался подавить в себе какую-то злобную сущность. Скорее всего, так и было. Твик ценил это, угроза развеивалась на глазах. Чем больше он говорил, тем спокойнее становилось.       — Я не хотел, чтобы так вышло, но и ты должен понять меня. Хотя бы попробуй, — Твик скукожился, понимая, что находится в самом уязвимом настроении. Он не мог нормально объяснить все то, что с ним происходило, от того и было тошно.       — Хорошо. Прости меня, Твик. Такого больше не повторится… — Твик не знал, что парень имеет в виду, но от того, как задрожал его голос, стало совсем паршиво. Какая-то недосказанность все равно витала в воздухе, но Крейг подошел ближе, от чего Твик замер, вслушиваясь в шаги. По пути юноша споткнулся о что-то валяющееся на полу, тихо матюкнувшись. Кое-как все же доковылял до Твика, убирая гитару на кровать. — У тебя здесь глаз сломать можно. И ногу.       Они как чужие. Но в то же время их родство никуда не делось. Этот диссонанс порождал смешанные чувства, путаницу в сознании.       — Что случилось дома? — Твик крепче сжал руки, невольно наслаждаясь тупой болью, перебивая ей головную. Собственный голос дрогнул, ведь этот вопрос мучил его.       — Ничего, — буркнул Крейг, отворачиваясь. Они сидели близко, но пропасть между ними была такой глубокой, возможно, они ее не перепрыгнут.       — Ты можешь мне рассказать, — Твик чувствовал, что закипает. Внутри накатывало сильное чувство тревоги.       — С чего бы? — и это стало спусковым крючком. Парень застыл в шоке, чувствуя, как внутри что-то трескается. Он прислушивался к этому звуку, понимая, что раскалывается на несколько частей. Как это понимать?       — Что? — Твик моргнул, подавляя рвотные позывы. Конечности похолодели, словно онемели.       — Ну, ты же мне ничего не рассказываешь весь день. Избегаешь. Почему же тогда я должен делиться с тобой? — словно ножом вскрыли. Насмешливый тон Крейга был пропитан такой желчью, что Твику стало тошно, но он не понимал, от чего. От Такера или от себя. Ему было плохо от того, что парень прав.       — Да ты блять! Ты! — Твик рвал и метал, огонь плясал в глазах, становилось так жарко от подступающей ненависти. Как он может не принять тот факт, что ему тяжело объяснять собственное состояние? Сам Крейг будто просто мстит, но к чему это, если это только рушит все? Стало так страшно. Он вскочил, вставая над Такером, будто это прибавит веса его словам. — Ты с-совсем ид-диот? Это же разные вещи! Я слышал такие громкие крики, что думал, там к-кого-то убили! Я думал, что убили т-тебя!       — Я в порядке, как видишь. Не лезь, Твик, — Такер отмахнулся от друга, как от мухи, откидываясь на кровать. Он продолжал держаться, хотя было видно, как он переполнен точно такой же обидой, что и Твик.       — Да какого хуя ты ведешь себя, как мудила? Просто расскажи мне! — парень пнул коленом ногу Крейга, который спокойно лежал на постели. Твик вообще не понимал, почему он не реагирует на его выпады, если обычно вспыхивает, как спичка, хоть и чуть медленнее, чем Твик. Да… Он пытался вывести его на эмоции, но Такер не поддавался.       — Что мне рассказывать? Ничего не случилось, я в полном порядке, — он хмыкнул, искоса разглядывая трясущегося от злости парня.       — Я не верю тебе. Покажи, блять, что ты в порядке! — Твик залез к Крейгу на кровать, вцепившись в его одежду руками, чуть потряхивая парня. Его ослепляли все эти чувства, и доказать правоту было важнее всего сейчас. Ему просто смертельно необходимо было услышать от друга объяснения, потому что сердце выпрыгивало из груди от ужасного страха. Руки дрожали, пока держали кожаную куртку Такера, костяшки напряглись, начиная побаливать.

[TV ON THE RADIO — DLZ]

      Твик уселся сверху на Крейга, таким образом придавливая его всем своим весом к кровати, чтобы он не смог убежать. Он остервенело тряс его, стараясь не причинить ему боль в попытках снять куртку. Подросток сопротивлялся, всячески отталкивая от себя Твика, пока тот со всей своей мощью выдергивал его руки из этого элемента одежды. Он больше не орал, а Такер вовсе не издавал ни звука, пытаясь отпихнуть навязчивого парня. В комнате слышалось только шуршание одежды, пыхтение Твика, который старался вынуть конечности из верхней одежды. Когда куртка улетела на пол, он стал стягивать черную водолазку, проникая ледяными пальцами под нее. Кожа была очень горячей, возможно, нездоровой температуры. Или это просто пальцы Твика настолько холодные, что его кожа ощущалась как раскаленная лава… Стоило рукам коснуться мягкой кожи Крейга, сердце Твика забилось сильнее от адреналина, а сознание замылилось. Парень сильно дрожал, скорее всего от проникающего холода, Твик почувствовал мурашки под своими подушечками пальцев.       Что он творит?.. На мгновение он вовсе забылся, не понимая, к чему все это затеял. Голова пуще прежнего затрещала, участился пульс так, что можно было услышать собственное сердцебиение. Он ощущал, как все его жилки и вены пульсируют, отчего было не по себе. Он сглотнул, переваривая случившееся. Как так вышло, что он стал насильно раздевать Такера? Зачем? Ах да… Проверить наличие синяков…       Он нависал сверху, тяжело дышал, усмиряя Крейга. Взгляд уже ничего не видел, мозг не соображал. Все мысли ушли на задний план, заглушаясь. Твик предпринял попытку пробираться все выше и выше, ожидая получить новую волну сопротивлений и мычания, но ничего такого не произошло. Он замер, хотел отдышаться, но воздуха было критически мало. Его руки сами собой стали медленно проходить сначала по животу, затем по груди. Он захватывал черную ткань, оттягивая ее вверх, оставляя где-то в районе ключиц. Он вспомнил, какая была цель, напоследок задерживая свои длинные пальцы на торсе Такера, а затем схватил рядом лежащий айфон, быстро включая фонарик, так как в этой темноте невозможно было что-либо разглядеть, а проверить догадку было необходимо.       Все сразу озарилось ярким белым светом, и Твик почувствовал, как тошнота подступила к горлу. Но он не мог пошевелиться, Такер больше не сопротивлялся.       Тело было усеяно ужасными кровоподтеками, уже налитыми фиолетовыми круглыми синяками, очерчивающими ранее побывавший в этих точках кулак. Это были очень серьезные гематомы, полученные от взрослого мужчины, который раза в два больше Крейга, от этого осознания стало еще хуже. Парень прикрывал лицо рукой, его взгляд был устремлен на окно, в котором сочувственно мерцал месяц. Твик так и застыл, обессиленно опуская руки. Он продолжил сидеть на нем, вслушиваясь в тихое шмыганье. Он плачет?.. Все настолько плохо?.. Твику вдруг тоже захотелось плакать, ведь это было еще хуже, чем злость. Эта охватывающая все и вся тоска не давала сделать даже глотка воздуха, боль проникала внутрь, обволакивала каждую клеточку его существа. Твику было невыносимо, с самого начала это было худшим: видеть, как страдает Такер. Взгляд не успевал зацепиться за одну травму, как тут же натыкался на другую. Твик вдруг понял, как трудно было Крейгу, когда он уводил его из школьного туалета в тот день. Видеть все эти раны на дорогом человеке, знать, что ты опоздал, не спас, не защитил… Твик не мог придумать, чем помочь, что ему сказать, просто сидел, разглядывая искалеченное тело под светом фонарика и слушая тихие всхлипы, еле заметные. Такер так мелко содрогался, что вообще было сложно сказать, что с ним происходит. Эта беспомощность намеревалась раздавить все самообладание Твика.       Крейга все также слегка потряхивало, тишина прерывалась лишь его шуршанием и тяжелым дыханием. Он вытирал лицо рукавом кофты, и Твик не знал, как оно выглядит сейчас, он лишь мог слышать чужую боль. Парень убрал смартфон в сторону, и, возможно, дабы поддержать, Твик лишь кончиками пальцев провел по прессу Такера, специально обходя синяки, чтобы не причинить еще большие мучения. Лишь подушечками… Невесомо, еле касаясь. Он вслушивался в сбитое дыхание Крейга, который перестал так дрожать. Мурашки проходили по его телу, но никто не решался издать ни звука. Никто не решался произнести ни слова. Твик вообще старался не ерзать, чтобы не задеть ненароком какие-то упущенные им кровоподтеки.       Это было странно… Они почти не двигались, застыли, как околдованные. Этот момент был таким… Таким важным, Твик знал это. Он не знал, что чувствует сейчас, но это казалось таким неважным. Весь день он старательно думал над своим поведением, над своими эмоциями, разжевывал все это в своей голове. А что сейчас? Он наконец забил на эту неразбериху. Именно в это мгновение ему просто хотелось слушать дыхание Такера, чувствовать его кожу под пальцами, оглаживать легкий рельеф ребер, проводить по солнечному сплетению, такому мощному и твердому… Там красовался очень большой синяк, точно от кулака Тома. Наверное, когда он ударил Крейга, тот задыхался… Возможно, даже кашлял кровью. Твик постарался отмахнуться от паранойи, боясь упустить этот сокровенный миг.       Сегодня был странный день. Он слишком долго изучал лицо Такера утром, явно заглядываясь на все его черты. Потом танцевал с ним, обнимая. Хотя, скорее он… пытался стать с ним одним целым, вжимался так, будто сможет срастись с ним. Ближе. Роднее. А потом произошел… Инцидент со скелетом, что окончательно выбило почву из-под ног Твика. Какого черта происходит?       Сейчас на это все было плевать. Время остановилось, лишь месяц наблюдает за ними из открытого окна. Твик трогал бока, уже вовсе не понимая, зачем. Сначала это был жест поддержки, показать, что он рядом. Но теперь… Это же не так, да? Твик сглотнул, где-то на подкорке мозга ловя мысль о том, что откровенно наслаждается этим всем. Крейг в данный момент такой уязвимый и открытый. Он так яро сопротивлялся, но покорно повиновался, всецело доверяясь в его руки. Иногда Твику казалось, что они не дышат, а иногда начинают дышать чересчур часто. Взгляд расфокусирован. Глаза привыкли ко тьме, свет луны чуть-чуть попадает внутрь, от чего обнаженная кожа будто блестит, переливается в этих лучах.       Твик уже не слышал собственное сердце, оно перестало биться, стрелки часов остановились, телефоны разрядились, машины встали, свет выключился в каждом из домов. Есть только они, да? Ведь так? Твик поморгал, понимая, что вообще перестал это делать последние пару минут. Не хотелось пропустить ни одного вздоха, ни одного короткого движения. Грудь Такера вздымалась и опускалась, он чуть дрожал, а мурашки периодически проходились стайкой по тем местам, которые Твик невесомо оглаживает. Почему ему это все нравится? Нет, не так. Почему ему это так нужно?       Чуть задумавшись, Твик случайно надавил куда-то и послышалось шипение напротив. Его будто осенило. То есть, все это время Крейга избивали, а Твик все слышал и смотрел. Да, такое было и раньше, но в основном до их полноценного знакомства. Он уже и забыл, что в его доме были такие проблемы. Он же мог выбежать, прекратить это все, остановить. Спасти.       — Я вызываю копов, — пробормотал мальчик, совсем не понимая, что говорит. Твик был в трансе, мысли по-прежнему витали где-то вокруг ребер и живота друга. Кадык Такера двигался вверх и вниз, рот приоткрылся, выпуская воздух. Он будто не услышал того, что сказал ему Твик, он тоже в забвении, в таком же трансе.       — Не надо… Это я виноват. Сам полез, — прошептал Такер ниже на несколько тонов, чем обычно, чуть сжимаясь. Он говорил с длинными выдержанными паузами, будто каждое слово выдавливает через силу. — Разозлился… Не сдержался. Напросился. Совсем как ты, да? Мы похожи.       — Прости меня… — одними губами произнес Твик, как завороженный наблюдающий за плавными движениями Крейга, который медленно убрал руку от лица. Теперь можно было разглядеть его, увидеть, что у него фингал под глазом, разбитая бровь и засохшая кровь под носом. Но взгляд такой запутанный, такой невидящий, хоть и смотрел прямо на Твика, но словно не осознавал, где он вообще находится. Он опустил руки на его ноги, перекинутые через него, чуть сжимая их. Сердце Твика сделало какой-то кульбит, он удивленно вздохнул, не отрываясь от темных глаз Крейга. Его рот был все также приоткрыт, иногда он облизывал пересохшие губы, что оказывало очень странное явление на Твика. В голове невольно вспыхнуло воспоминание о том, как парень целовал макет скелета. Ему снова захотелось сбежать, страх барахтался где-то внутри, но Твик не знал, чего боится в этот раз. Крепкие, но дрожащие руки еще сильнее сжимали перекинутые бедра, парень сверху был готов подавиться от накатившей его волны жара. Его откровенно говоря вело. Будто приклеило к его телу, хотелось остаться в такой позе навсегда.       — Ты же знаешь, что прощу… Ч-что ты вообще делаешь?.. — с придыханием ответил Такер, еще раз облизывая губы. Он так громко дышал, что захотелось закрыть уши. Это сводило с ума. Это чувство билось где-то глубоко в сердце, заставляя его прогонять кровь намного быстрее, от чего немели конечности.       — Я-я не знаю… — томно пробормотал Твик, боясь разорвать зрительный контакт.       Он действительно получал кайф. Здесь и сейчас, сидя на Крейге, прижимая его своим весом. Кожа невыносимо горячая, гладкая, будто серебристая в этом лунном свете. Твику было чертовски приятно очерчивать рельефы, каждую ямку мышц. И если опустить все эти физические ощущения, лучше всего в этом — запыхавшийся Такер, который смотрел будто сквозь него. Твик чувствовал себя так, будто превращается в голодного зверя, особенно от вида сглатывающего парня. Он практически не моргал, все также сжимал бедра Твика, иногда их поглаживая, грудь все вздымалась и опускалась.       'Блять, блять…', — лишь повторял себе юноша. Крейг практически голый. Что происходит? Как вообще оторваться? Твик знал, что ему это необходимо.       — Не хочешь слезть с меня? — Такер сглотнул и отвернулся, пряча глаза в вечерней тьме за окном. Несмотря на произнесенные слова, которые звучали слишком неуверенно, руки продолжали потирать ткань штанов Твика.       Твик коротко кивнул, выходя из состояния гипноза. Крейг поправил свою водолазку, опуская ее вниз. Руки послушно покинули теплую кожу, но парень понял, что вытаскивал их с желанием запомнить это ощущение на пальцах.       Твик аккуратно перелез, усаживаясь на край кровати так, чтобы не смотреть на Такера. Он чувствовал себя пьяным, чувствовал себя не в своем теле, будто кто-то управлял им. Пчелиный рой в голове покинул парня, сложилось впечатление, будто этого и не было, даже боль прошла. Но он все еще не понимал, что происходит, почему его так тошнит сейчас, почему руки предательски трясутся, а тело уже пытается вспомнить все касания к Крейгу. Почему-то в том положении ему было так безопасно и спокойно, будто всего этого дня просто не существовало. Ему было так стыдно, температура собственного организма будто превысила все критические отметки, он горел, весь горел и пылал. Может, это он так заразился жаром, он не знал. Единственное, что Твик знал — он не может смотреть в его глаза, потому что вспомнит его умоляющее выражение лица. Он ведь явно ждал чего-то, да? Глаза защипало, голова закружилась. Что. Блять. Нахуй. Происходит. Рот наполнялся слюной, отчего приходилось чаще сглатывать.       — Пойдем, прогуляемся, — тихо предложил Крейг. Ненадолго Твик вообще забыл, что в комнате кто-то был, вот настолько он потерялся сейчас. — Мне надо проветриться. Остудиться…       Да, Твику тоже не помешает… Остыть. Он слишком распален, был готов прыгнуть в груду снега на обочине, и остаться там на всю ночь.       — Тебе не больно? — запереживал Твик, пытаясь сосредоточиться только на Такере, выкинуть все из своей головы. Он помнил, что несколько дней не мог вставать с постели в тот раз.       — Мне все равно, — отмахнулся Такер и, как бы в довесок своим словам ловко вскочил, быстро натягивая куртку. Только при лунном свете Твик все равно заметил, как он болезненно поморщился. Все это оказалось очень странным, какой-то осадок все равно был внутри Твика, он выпустил весь свой гнев, но чувство вины лишь усилилось. Сорвался, не смог нормально решить конфликт. У них так всегда, проще наорать, когда объясняешь, и это совершенно неправильно. Парню казалось, что чем ближе он к Крейгу, тем больнее им обоим, тем страшнее их ссоры. Что-то было не так.       Но Твик постарался закрыть на это глаза, не обращать внимание. Он накинул на себя свою рубашку, наспех ее застегивая. Теперь одной пуговицы не хватало, но ему было плевать, хуже она от этого не стала. Крейг странно мялся в темноте, возможно, было слышно его сердцебиение. А может, это у Твика оно готово вырваться из груди. Что-то было не так.       Мальчик никогда не выходит на улицу без рюкзака или сумки, это его вторая кожа, которая защищала его от некой наготы, которую он сам себе выдумал. С ними было спокойнее. Но сейчас он понял, что не готов включать свет и собирать по полу разбросанные предметы. Он не готов видеть лицо Такера. Или наоборот, не хотел показывать свое… Наверное, будет лучше, если они вообще сегодня друг друга не увидят, так проще. Пока Твик в тени, ему нечего бояться.       Они вышли из комнаты, не разговаривая друг с другом. Тихо спустились по лестнице, которая также не была освещена. Тихо прошли мимо кухни, зная, что никакого внимания родителей Твика не притянут. И тихо вышли за дверь. Прохлада улицы тут же взъерошила парней, заставляя их поежиться. Свет не горел в доме напротив.

[GORILLAZ — TRANZ]

      Они брели по улочкам Южного Парка, оба знали, куда идут. Фонарные столбы желтым светом озаряли редкие кусочки дороги, машин совершенно не было. Ночь была безоблачной, все тучи рассеялись несколько часов назад, оставляя после себя лишь искры звезд. Сейчас так хотелось их обсуждать, а не молча передвигать ногами по заученным дорожкам. Твик перешагивал полосы на плитках, разграничивающие их между собой. Он не хотел наступать на эти границы, и понял, что по жизни также. Всегда ходит вокруг да около, но никогда не переступит черту. Иногда каменные плиты попадались с трещинами, там приходилось труднее. Он пытался сосредоточиться лишь на этой оранжево-серой поверхности под ногами, пытаясь вообще не смотреть на Такера. Почему-то было проще представлять, что он один сейчас.       По краям дороги был рассыпан снег, по прогнозу обещали снежную неделю, так что Твик был готов окунуться в этот горный хлад. Кусочки снега забивались в полоски между плитками, уже грязные и потерявшие свой белоснежный цвет. Где-то лежали слегка замерзшие лужи, сверкающие от тонкого слоя льда. Прыгать и трескать такие участки было приятно, поэтому Твик не отказывал себе в выпадающей возможности. Он не пропускал ни одну такую лужу, раздавливая ее тяжелым ботинком. Уже слишком холодает, чтобы носить кеды. Иногда он слегка толкал Крейга, сам того не замечая, пытаясь пробиться к очередной заледеневшей поверхности.       Земля делилась на огромные круги, освещенные фонарными столбами и на редкие урывки тени, превращающие пол в черноту. Чувство, что если наступишь туда — провалишься. Снег лежал на обочине, в подворотнях, возле ступеней магазинов, в чужих дворах. Они брели и брели, огибая скверы, дома их одноклассников, кафе и бары, которые уже казались сонными и полупустыми. Все южнопарковцы в такое время уже были напичканы по домам, они находились внутри всех этих бездушных бетонных сооружений, именно поэтому Твик так любил поздний вечер и ночь. Из этих построек слышался смех и разговоры, указывающие на то, что там жизнь шла полным ходом. А тут… Тут был Твик и Крейг, первый пялился себе под ноги, переступая через границы уложенной брусчатки. Иногда приходилось переступать через горки мокрого снега.       Куртка совсем не согревала Твика, Такер видел, как его плечи иногда дрожали. У последнего была дурацкая привычка отдавать Твику свою одежду несмотря на его крики сопротивления. Он сдерживался, чтобы не накрыть его плечи своей курткой. Слава Богу, Крейг додумался сегодня надеть на косуху еще одну куртку, иначе уже лежал бы в сугробе от обморожения. Почему они вообще переехали в край, в котором круглый год ебучий снег?       Такер смотрел вверх, пытаясь игнорировать несчастный вид замерзающего Твика, разглядывая звезды. Единственное преимущество этого горного городка: не только самые яркие звезды можно было увидеть. Он заметил Альдебарана, входящего в созвездие Тельца, с удивлением распахивая глаза. Действительно, это точно оно. Раньше Крейг мог увидеть это созвездие только через его телескоп, выезжая далеко за город, в поле. Рядом красовались Гиады, скопления звезд, вьющихся вокруг груди космического быка. Совсем близко располагалась Бельтгейзе, его самая любимая звезда. Он не мог налюбоваться, ловя глазами созвездия зодиаков. Ему казалось, будто даже в зрачках теперь отражаются эти крохотные белые точки. Но стоило ему подумать о том, что это гигантские газовые шары, которые больше всей Солнечной системы, и находящиеся даже на пятисот тысяч световых лет от Земли и больше, захватывало дух и делало из Такера мелкое ничтожество. Эти сверхгиганты поражали его, внушали своими размерами, заставляли уважать и преклонять перед ними голову и честь.       Он не мог оторваться от неба, поглощающего его с головой. Как же это было удивительно: все мы их частички. Наш мир не образовался бы, если бы какая-то звезда, достигнув сверхновой, не погибла, распавшись на звездную пыль. Его всегда успокаивала мысль, что в наших атомах содержится мизерная доля их — звезд. Это сладкое название уже заставляло Такера забыть о всех своих проблемах, приравнивая себя к чему-то бесконечно вечному. Да, мир когда-нибудь погибнет, но какая в этом может быть трагедия? Ежедневно звезды обращаются до своей высшей формы, грубо говоря, эволюционируют, и все ради того, чтобы погибнуть. Стоит им достичь небывалого пика, как жизнь прерывается. Разве это не романтично?       Его проблемы не сравнятся со смертью целых вселенных, поэтому и грустить нет смысла. Лучше он просто будет наблюдать за перерождением космических объектов, ведь это абсолютно нормальный ход событий. В такие моменты Крейг терялся, представляя себя уединенным с их галактикой. Буквально сливаясь с ней, становясь одним целым. Закрывая глаза, он растворялся в этом черном пространстве, забывая, кто он такой. Иногда так приятно быть буквально частью чего-то такого великого и обширного, частью первозданного, частью умысла высших сил.       Первое время ему казалось, что единственное преимущество переезда в маленький горный городок — тишина и спокойствие, никаких приключений, только размеренная и адекватная жизнь подростка, а не тот бред, что с ним творился раньше. Но потом он понял, что самое главное сокровище — Твик. Ему неслыханно повезло познакомиться с этим мальчиком, несмотря на эту адскую боль внутри. Любить безответно очень страшно. С Такером никогда такого не случалось. Он никогда не влюблялся так крепко, что хочется дышать человеком. Ему достаточно быть просто рядом, иногда слушать его бесконечный поток бессвязных мыслей, иногда ворчание столетнего деда, а иногда молчать и смотреть друг на друга.       Он закусил губу изнутри. Внутри все также горело от событий в комнате. Он хотел руки Твика. Хотел, чтобы они всегда прикасались к нему, особенно таким образом. Ощущение на теле оставались неизменными, будто Твик все еще нежно и невесомо проводит по его груди и животу. Крейг очень хотел, чтобы он трогал и его шею, и руки, и лицо. Ледяные пальцы, тонкие, неуверенные. Он мечтал о них.       Они все также брели по улицам, к выезду из Южного Парка. Груды снега застилали чужие дворы после сегодняшней метели. Все вновь было черно-белым, и это поистине отражало всю суть. Ясное черное небо идеально контрастировало со снежным покровом на земле.       Твик не знал, зачем они туда идут. И он не знал, как они так негласно направились туда, как оба пришли к мысли, что именно туда им нужно. Твик чувствовал, что именно там в его голове станет все четче, картинка перестанет размываться хотя бы на немного. Они давно не ходили к заброшенному зданию, в последний раз они дурачились там и сидели на краю, вновь рассматривая горный и городской пейзаж с высока. Это была приятная прогулка, ностальгическая. Но тогда между ними все было намного проще.       Твик пытался вспомнить, в какой момент все стало таким сложным? Когда в его голове появлялись зачатки плывущего разума? Частично он осознавал, что все это накалялось постепенно. Они прошли огромный путь принятия друг друга, и пришли к тому, что идут, молча разглядывая каждый свое. Будто совсем чужие. Будто нет того былого дружеского тепла. Твик не понимал, к чему все идет. К концу? К чему-то совершенно иному? Признаться, у него никогда не было таких друзей. И дело даже не в том, что друзья Твика его не трогали, не обнимали и не держали за руку, но и в том, что он никого не воспринимал всерьез. Как и они его. Этот кадр был действительно уникален. Только он может вызывать внутри бурю эмоций, но и штиль спокойствия. Тот, от кого на душе и больно, и нежно.

[LABYRINTH EAR — LITHIUM]

      Они подходили к выглядящему зловеще лесу. Возможно, он такой, потому что солнце давно село, оставляя после себя только мрак и нескончаемую черноту. Но, если быть честным, он всегда выглядел так. Даже тогда, когда Твик сталкерил Крейга. Ему было до усрачки страшно идти за ним в начале учебного года, но любопытство было сильнее. Кто знает, может это было чем-то судьбоносным? Скорее всего, так и должно было случиться. Ведь в противном случае он не врезался в спину Такера. Сердце Твика обдало каким-то странным жаром, когда он вспомнил этот момент. Если бы он не задумался, он бы не столкнулся с Крейгом лицом к лицу. Не познакомился с ним нормально. Это явно было бы самым большим упущением в его жизни. Она всегда была достаточно лузерской, но не познать такого человека — кощунство. Он благодарен всевышнему за возможность узнать Такера. Каким бы придурком тот не был, он интересный, добрый и особенный.       Снег хрустел под их ногами в унисон, Крейг шел со включенным фонариком, освещая им путь впереди. Городские фонари остались позади, как и вся цивилизация. Впереди лишь бесконечное количество голых стволов, толстый слой снега под ногами и верхушки колыхающихся деревьев над головой. Твику было не по себе.       Да. Не по себе. Так, слегка. Подумаешь, это же просто лес. Просто… Просто обычная чаща, в которой он часто бывает. Если пойти другой тропой, можно выйти к пруду Старка. Ничего особенного. А если пойти обратно, то через полчаса он дома. Легко вернуться. Да.       Не по себе. Твик сглотнул, продвигаясь вперед. Снег все еще одиноко хрустел. Ногам холодно. Он чувствует, как мокнет его носок. Он пытается сосредоточить все свое сознание на своих собственных ощущениях. Прохладно, да. Ветер…       Ему не по себе.       Твику было страшно. Он давно не ходил в лес в такое время суток. Утром хотя бы светает, а сейчас… Лишь темнеет, и темнеет, и темнеет… Он видел только то, куда добирался фонарь Такера. А вдруг его телефон сядет? Вдруг что-то случится, и он выронит его? Вдруг они останутся без света? Сердце билось слишком часто. Он начинал задыхаться.       Неприветливые стволы будто сгущались, вставая рядом друг с другом, мешая им пройти. Твик понимал, что преувеличивает, но глаза его страха всегда велики. Ему казалось, что он пробирается сквозь гущу, которая сдавливает его со всех сторон. Это странно, что не было видно земли — лишь огромный покров снега.       Крейг шел, будто ничего ужасного не происходило. Будто он не видел всех этих кошмаров, непонятных образов. Да, они шли по давно выученной дороге, вдвоем. Но сгущающийся мрак не давал трезво мыслить. Он слышал непонятные звуки вокруг. Хруст веток? Скрежет? Скрип деревьев? Шелест иголок на хвоях? Ему казалось, что кто-то идет по пятам. Ему казалось, что кто-то прячется спереди. Твик был готов поклясться, что увидел чьи-то глаза за кедром. Он видел! Там точно была чья-то тень, быстро метнувшая с глаз долой. Он трясся, как осиновый лист. Сегодняшний день — исключительное дерьмо, думал он.       Что может пойти не так? Все ведь будет хорошо? Дом сзади, еще можно вернуться… Он оглядывается через плечо и это становится роковой ошибкой. Фонарь Крейга светил только вперед, чтобы они видели, куда идут. Но сзади… Там была мгла. Непроглядная, чернильная, словно пустота. Твик быстро отвернулся, и нервно вскинул голову вверх. Почему ни одной птицы? Почему ни одного облака? Небо еле-еле проглядывает сквозь угрожающе шатающиеся ветки. Он представил, как они обвивают его, душат, душат, душат. Корни становятся подножками. Краски бледнели, этот старый черно-белый фильм заполнил весь его разум. Кровоточащие пальцы не были окрашены в красный. Только черный.       Твик испытывал ужас. Он поднял руку, которая до этого обнимала себя, и стал неистово грызть свои пальцы, ногти, сдирая зубами свежий лак. Он мелко кусал до острой резкой боли всю руку, пытаясь хоть немного отвлечься от той жути, что ему мерещилась. Он ничего не видел, но будто чувствовал, что что-то их преследовало.       Их. Точно. Он же не один.       Твик вжался в свободную руку Такера, которая до этого была в кармане, останавливая его. Пальцы вцепились в ткань на локте, а сам он оттянул ее к своей груди, обнимая.       — Что такое? — Крейг почесал щеку, неловко оглядываясь по сторонам. Взгляд был каким-то удивленным. Он будто не хотел смотреть на Твика, избегал зрительного контакта. Или он тоже был настороже? Значит, не только ему кажется, что что-то не так? За ними действительно кто-то ходит? Твик задышал чаще, будто от марафона, но в то же время сделать вдох было все сложнее и сложнее. Легкие горели, когда он пытался вдохнуть. Хотелось разорвать на себе и одежду, и кожу, чтобы он снова мог дышать. Глаза беспокойно метались по Такеру, словно это единственный путь отступления.       Твик отпустил руку Крейга и схватил его за куртку спереди, обращая на себя его внимание. Теперь он не мог не смотреть ему в глаза, так как Твик встал прямо напротив, случайно потряхивая парня, потому что сам трясся. Когда он поймал на себе шокированный взгляд зеленых и немного мутных глаз стало действительно спокойнее — осознавать, что тот рядом, не бросит, не оставит его в этой поглощающей пустоте. Чужие зрачки были расширены от отсутствия света. Он смотрел так ошеломленно, что Твику стало еще страшнее. Собственные костяшки побелели от того, как яростно он сжимал его одежду.       — Я… Я… — Твик все еще не мог сделать вдох, и тщетные попытки набрать воздух заканчивались ничем. Взгляд бегал от плеча Крейга, груди, шеи, до носа, губ, глаз и шапки. Он подошел совсем вплотную, окончательно укоротив расстояние между ними. Свет задрожал в другой руке Такера.       — Твик? Что с тобой? — парень беспокойно сжал плечи Твика, который рассыпался на глазах. Он его потряс, хоть немного приводя в чувство, но он не отзывался. Тогда Крейг взял в свои ладони его лицо, согревая его своими теплыми руками. Взгляд Твика перестал метаться, но дышать все также не получалось. Парень отпустил куртку Такера, и взялся за его запястья. — Дыши вместе со мной. Давай. Все хорошо.       Тени сгущались. Ледяной ветер пробирался под кожу. Твик видел эту черноту, которая пугала его. Вокруг лишь снег. Деревья. Кусты. Пни.       Нет. Этого нет. Он снова обратил внимание на широкие зрачки перед ним. Он слышал, как Крейг что-то шепчет, как сильно вздымается его грудь. Твик стал подражать чужим действиям, и наконец он смог дышать. Постепенно оно выравнивалось, приходило в норму. Они дышали в унисон, глубокий вдох носом и выдох ртом. От последнего выходило очень много пара, красиво контрастирующего в этой темени. Руки Такера горячо прижимались к щекам Твика, и тот, успокоившись, прижался к нему лбом, закрывая глаза.       В какой-то момент он накинулся на Крейга, обнимая его слишком сильно. Его руки крепко сжали куртку за спиной, а лицо уткнулось в плечо, зарываясь туда, не желая больше видеть что-либо. Плевать на все его былое смущение. Так он в безопасности.       — Ты же защитишь меня в случае чего? — Твик поерзал, сильнее погружаясь в Такера. Какой же он до усрачки теплый. Он — раскаленная лава, он причина жара внутри Твика. Он не боится обжечься, он хочет быть сожженным. Это то самое чувство, когда подбираешься к самому солнцу, и готов к тому, что от тебя останется лишь кучка пепла. Крейг всегда лишь выглядит хладнокровным герцогом, но внутри — пожар, все горит и плавит все вокруг. Твик металл, который превращается лишь в бесформенную массу рядом с этим светилом. Но нет, он не солнце. Он — Сириус. Твику кажется, что это больше подходит ему. Она всегда ярче всех на небосводе. Иронично, что Крейга называют псом, и тут он сравнивает его с Сириусом — главной составляющей созвездия Большого пса. Пусть Такер кует из него все, что захочет, лишь бы всегда ощущать это тепло рядом.       — А что, ты сам не можешь, воин? — Крейг погладил его спину, по-доброму усмехаясь. Там, где прошлась его ладонь, остался невидимый след, заряженный, колющий, вызывающий мурашки.       — Мне надоело притворяться сильным, — Твик понял, что не смог бы спасти друга. Он сгусток страхов и волнений, и чем дольше они общаются, тем больше их рвется наружу, прорывая все барьеры масок.       — Не переживай ты. Это наша привычная дорога, мы ведь скоро придем, — Такер поднял руку и погрузил их в пушистые волосы Твика, чуть массируя. Он умиротворенно выдохнул, и опаляющее дыхание коснулось его уха, вырываясь клубами пара. Твик блаженно сжал глаза, поддаваясь навстречу пальцам, исследующим его голову. Он ощущал, как Крейг погружается в его мысли, проникает вглубь серого вещества. Это приятно — подпустить кого-то настолько близко к себе.       Твик расслабил плечи. Он чуть отстранился, но не выбрался из объятий. Близко. Так нужно. Твик не хочет убегать от того, чего желает. Утром ему было страшно со своих мыслей, но сейчас он был готов ко всему.       Он огляделся, снова обращая внимание на голые ровные стволы. Тонкие, толстые. Есть и лиственные, и хвойные, обильно припорошенные снегом так, что их пушистые зеленые ветки так и ломятся. Они молчали. Твик слышал лишь дыхание. Видел пар, выходящий изо рта друга, будто он курит. Его дыхание такое горячее, что сталкиваясь с морозом — испаряется. Твику вновь захотелось курить. Прислушиваясь к ночным звукам, он отметил, что больше нет никаких подозрительных стуков, скрипов, хрустов и тем более криков вдалеке. Тишина по-настоящему стала тишиной, родной и безопасной. Теплое тело Крейга согревало его. Казалось, что вокруг этого необычного парня есть какая-то аура, прогоняющая все страхи и опасность. Лес был лесом. Деревья деревьями. Их ветки — просто ветки. А снег под ногами все такой же нетронутый.       Волшебство. На душе легкость и свобода. Твик оторвался от Такера, уже не пытаясь вглядываться в темноту в поисках странных образов и чудовищ. Он взял чужую руку и решил идти чуть ближе, чем шел до этого. Словно потерявшийся ребенок, да. Зато он точно уверен в своей сохранности.       Крейг улыбнулся так солнечно, хоть и пытался сдержаться. Морщинки от растянувшихся губ красиво очерчивали щеки. Твик нахмурился, сдерживая собственную улыбку. Он, должно быть, выглядел сейчас как идиот.       Такер был таким… Он был таким загадочным и… Он словно пещера с минералами. Горный хрусталь. Он сверкает, отражает блики. Звуки, которые он издает, были похожи на пение кристаллов. Он сильный, выглядит нерушимым, но хрупкий. Твик хотел его хранить. Он крепче сжал руку, отправляя ее в свой карман, чтобы было теплее.       Твик был в том состоянии, когда хотел разговаривать бесконечно. Он рассказывал Крейгу, какие бывают породы, минералы. Рассказывал, чем они отличаются. Ему нравилось говорить о том, что услышал где-то в школе или интернете. Все в мире его очень восхищало. Ничего уже не казалось таким пугающим, и его голос звучал бодро и живо.       Такер послушно внимал, иногда отвечал, но в остальном протягивал заинтересованное 'М-м-м…'. Это было привычно, это было естественно и правильно. Признаться, Твик тревожился, когда Крейг много разговаривал сам. Это было не присуще ему, ведь он становится слишком нервным, хоть и выглядит как обычно. Но Твик знал, что в такие моменты его что-то волнует, и он заполняет пустоту своими собственными рассказами. Когда он слушает, то становится более спокойным и безмятежным. Тот Такер, который и должен быть. Счастливый.       Твик не затыкался, потому не заметил, как они подошли к уже знакомому месту. Он заметно расслабился, прекращая свой бесконечный лепет о прочитанной когда-то книге.       — Зачем мы здесь? — Твик перехватил телефон Крейга, уже самостоятельно освещая устрашающее здание. Такое безжизненное, погибающее, забытое. Оно вообще выглядит так, будто его здесь быть не должно. Все окна перекрыты досками, заколоченные намертво. Краска давно облупилась, небольшая парковка и выезд к трассе давно погребен под снегом. Если бы Твик не видел это место до того, как все скрылось под толстым слоем снега, то и не знал бы, что тут вообще есть дорога для въезда рабочих. Парковка пустая, выглядит скорее как какое-то большое поле за сетчатым забором. Твику стало интересно, перекрыли ли электричество, ибо трансформаторный пункт все также стоит, на котором расклеены выцветшие таблички с предупреждениями.       В целом Твика всегда пугало это место. Раньше здесь кипела жизнь, работа не стояла, люди общались, курили на перерывах, что-то производили. Даже сам Такер не знал, что именно. Удивительно, что он вообще не был вовлечен в карьеру его отца и без понятия, что он там продавал. Наверное, какой-то бред типа сумок или телевизоров, плевать. Твику было смертельно интересно, осталось ли внутри какое-то оборудование, машины или станки. Как вообще внутри выглядит заброшенный завод? Но внутрь никак не попасть, поэтому он оставил это для своей фантазии.       — Я думал, это ты ведешь нас сюда, — Крейг повернулся на Твика, который активно разглядывал обшарпанные кирпичи. И вправду жуть наводит. Парень поднял бровь, отражая удивление. Это сложно назвать удивлением, все эмоции Такера были… Блеклыми. Представьте, что эмоциональный спектр человека — сто процентов. Когда Твик шокирован, он выглядит на сто процентов шокированным, а когда Крейг… То на тридцать от силы. За столько времени он стал действительно хорошо определять то, что изображают чужие густые брови. Даже глаза его часто говорят с ним. С учетом того, какой Такер немногословный, читать его лицо было очень занятно. В целом, это единственный способ понять этого парня.       — Ага… Вот как, — Твик пристально смотрел на Крейга, щурясь. Он надул губы и отвел их в сторону, как будто о чем-то глубоко размышляет. Твик не видел себя со стороны, но и так знал, что его мимика очень живая и активная. Ему неоднократно говорили, что стоит заняться театром. Он боялся выступать. Сцены — это страшно. Там все глазеют. Он не хотел быть в центре внимания. Вообще… Очень даже хотел. Возможно иногда он даже видел себя в роли какого-нибудь фронтмена, с которого не сводят глаз. Но это не он. Такой Твик, какой он сейчас — пугливый, вечно нервный, параноидальный, истеричный, вспыльчивый, импульсивный, совсем никому не нужен. Ну, возможно кое-кому нужен. Странный парень, который почему-то принимает все его всплески эмоций. Даже его искаженное гримасой ужаса лицо.       Твик резко перевел фонарь на лицо Такера, чтобы лучше разглядеть, и сдержал смех. Его кожа выглядела бледной, даже несмотря на все эти красные пятна на его лице от мороза. Нос был как у Санты, и скулы горели этим алым цветом. Уставшие глаза. Разбитое лицо. Запекшаяся кровь. Твик даже не умыл его, не обработал спиртом, не дал обезболивающее. Крейг бы позаботился о нем, но Твик — эгоист. От этого осознания на его душе паршиво. Он берет от него так много, а что в итоге оставляет? Раздробленного парня, который влез в драку с отцом, подражая примеру Твика. Месть… Детская. Обида? Твик тяжело вздохнул, снова считая родинки на его лице, не совсем отдавая отчет своим действиям. Уставший…       Такер не двигался, стоял на своем месте, в ледяном и мокром снегу, утопая. Твик подсвечивал их лица, получая удовольствие от того, какие маленькие у Крейга зрачки. Радужка блестела под этим ярким светом, переливаясь новыми красками. Обычно его глаза такие темные, напоминающие хвойный лес. Но сейчас… Словно скошенный луг, практически золотистый, если исключить эти молодые салатовые ростки. Боги, какие у него красивые глаза. Твик плюнул на то, что испытывал раньше. Ну хочется ему смотреть на эту морду, значит он будет это делать. Всю жизнь он только и делает, что избегает своих желаний.       Все это время ему казалось, что Такер не дышит. Но вдруг он сделал глубокий вдох и выдохнул воздух тонкой струйкой изо рта. Серый пар стремительно продвинулся и рассеялся на морозе. Губы Крейга такие бледные, будто нездоровые. Он смотрел почти исподлобья, слегка сдвинув брови. Интересно, о чем он сейчас думал? Снова и снова он набирал полные легкие и выдыхал, создавая туман. Твик стоял на расстоянии вытянутой руки, из его носа тоже вырывался пар. Наверное, сейчас Такер уже не такой теплый, они успели замерзнуть, пока добирались сюда. У Твика защемило в груди. Он не знал, что это за чувство. Дыхание моментом сбилось, и захотелось непроизвольно сглотнуть, подавить это ощущение. Крейг выглядел как-то серьезно. Чересчур серьезно даже для него.       Он и вправду слишком тихий сегодня.       — Значит… Мы чисто случайно почувствовали, что нам сюда нужно? — Такер подал свой осторожный голос, немного хрипящий, низкий. Его интонация слегка неуверенная, и все это казалось каким-то ненастоящим. Нереальным.       — Похоже. Здесь все началось. Я, если честно, все еще боюсь подниматься по этой сраной лестнице, — Твик мельком глянул на ржавые прутья, подавляя дрожание своего тела. Все-таки чужое лицо намного интереснее. Как же он обожал скулы Крейга. Выточенные, ровные, теперь еще и красные.       — Бля, я очень хочу покурить. Когда мы в последний раз вообще курили? — Такер обреченно вздохнул, закрывая глаза. У него такие густые ресницы. Он схватился за ушко своей шапки, чуть оттягивая ее вниз. Из-за этого действия она сместилась вправо, но он, казалось, не замечал этого.       Он направился в сторону пожарной лестницы, подпрыгивая и ухватываясь за нижний прут. Ноги поскребли по кирпичам, окончательно снимая краску оттуда. У Крейга сильные руки, поэтому он легко поднял свой вес, броском перехватывая и другую ступень. Он смог ровно встать, смотря на Твика сверху вниз, держась только одной рукой и ногой. Акробат недоделанный.       — Ну да. Теперь ты выше меня. Доволен? Ты хоть раз можешь пропустить меня вперед? Самовлюбленный ты мудак, — Твик изогнул бровь, складывая руки на груди. Он не отрывался от Такера, который слегка неуклюже, но уверенно лез вверх, оставляя позади фут за футом. Его худые ноги, обтянутые достаточно тонкими рваными джинсами быстро перешагивали, а руки, словно паучьи, цеплялись за новый прут. По лестницам он лазает лучше, чем по деревьям, это точно.       — Ага. Как скажешь, Твик. Мы переходим на новый уровень общения: я буду стоять на крыше, а ты на земле. Как тебе такая коммуникация, раз уж я такой самовлюбленный? — он уже был достаточно высоко, чтобы ему пришлось чуть повысить голос, дабы Твик его услышал. Парень помотал головой, цокая. Ну что за придурок.       — Давай уже лезь и не пизди, — на самом деле Твик просто пытался отвлечься от реально пугающего его осознания, что скоро и ему придется там взбираться. Слава богу, Крейг бесстрашный, любезно стряхивал весь снег, чтобы Твику было проще. Он всегда боялся за этого дуралея, у него будто нет инстинкта самосохранения.       — Давай. Я знаю, что ты намного способнее меня, просто не бойся и не смотри вниз, — Такер стоял на ровной поверхности. Твик тоже. Только их разделили несколько этажей, смертельно страшных.       Твик подавил заходящееся в ужасе сердце, колотящееся с невероятной скоростью. Адреналин делал руки и ноги непослушными, и по-хорошему ему не стоило туда взбираться. Это был третий раз, и каждый был как первый. Твик спортивный. Он не так хорошо сложен, как Крейг, но у него сильные ноги. Руки… Руки у него совсем уж тонкие, как и туловище. Он поджарый, тело атлета, но точно не подтянутый. По рассказам Такера, тот занимался хоккеем, потому что ему нравился драйв. Тем более этот вид спорта весьма агрессивен, свойственно для Крейга, подавляющего свой гнев в большинстве случаев. Хотя, ему больше подошел бы регби.       Твик подпрыгнул, повторяя движения друга, крепко ухватываясь за нижнюю балку. Пыхтя и кряхтя, царапая стену и пытаясь от нее оттолкнуться, он все же сумел перебросить себя чуть выше, неуверенно цепляясь ногами за скользкую поверхность. Ему нельзя смотреть вниз.       — Поговори со мной. Твой голос меня отвлечет, — Твик пытался усмирить свой дрожащий голос, выравнивая дыхание.       — Тебе нравится мой голос? — Крейга было плохо слышно, но Твику было легче. Он не погружался в себя, в свой страшный мир, где боится каждого шороха. Друг будто всегда вытягивает его с этого состояния, держит в реальности, где ему и место.       — Ну, он неплохой. Гнусавый, — Твик пробирается вверх медленно, аккуратно, пробуя каждую лесенку на прочность, чтобы случайно не сорваться.       — Ну, я часто говорю в нос, — Такер сел на крышу, Твик старался не смотреть вниз, только вверх, наблюдая за каждым чужим движением.       — Это потому что ты его ломал? — ступени скользкие, Твик сглатывает.       — Не, я и в детстве так говорил, — парень усмехнулся. Он какой-то задорный.       — Ты хорошо поёшь. Тебе точно стоит писать музыку, пусть мир услышит твой голос, — Твик улыбнулся, рассматривая Крейга, который светит на себя фонариком. Интересно, сколько у него осталось заряда с таким потреблением энергии? Парень странно притих от слов Твика, и смотрел с прищуром, будто снова о чем-то активно думал. Твик ненавидел. Ненавидел. Ненавидел, когда тот погружается в себя.       — Хм, — все, что он выдал после длительной паузы. — Я не думал, что тебе нравится.       Твик стиснул зубы, чуть остервенело ухватываясь за прутья рывком. Ему уже хотелось побыстрее добраться до вершины. Он знал, что слишком редко откровенничает с Такером, ему слишком сложно говорить то, что у него на уме. Он вечно лжет.       — Ну, я, э-э, как бы… В восторге, типа, — пробурчал Твик, кусая щеку изнутри. Ладони вспотели, а сердце зашлось в бешеном ритме. Он чувствовал, что ему сложнее дышать. Осталось совсем чуть-чуть, а он уже не способен двигаться. Все стало слишком скользким. Твик не на шутку испугался, и поднял ошарашенные глаза на Крейга, который был уже очень близко. — Бля-ять, перехвати меня!       Такер перевернулся, припадая животом к поверхности, и протянул руки к Твику, пытаясь ухватиться за предплечья. Он со всей силы тянул его, пытаясь поднять к себе. Твик матерился, с диким страхом барахтая ногами, чтобы оказаться наконец в безопасности рядом с Крейгом.       — Ты чего? Я же пиздец обосрался, — парень вытянул Твика, укладываясь спиной на твердую крышу.       — Да хуй меня поймет, ты же знаешь, — Твик чувствовал такое облегчение от того, что наконец достиг цели. Правда, он старался не думать о том, что чуть позже ему придется спускаться. Это еще хуже. Он пытался отдышаться, но в какой-то момент ему захотелось смеяться и он всеми силами подавлял это желание, просто содрогаясь и прикрывая рот тыльной стороной ладони.       — С чего ты ржешь? — Крейг выгнул бровь, сжимая губы. Твик видел, он чувствовал, он знал, что тот тоже давит позыв улыбнуться. Лишь кажется таким серьезным.       — Твой голос… Когда ты говоришь что-то обычное, он нормальный. Когда ты говоришь что-то злое, он смешной. Когда ты говоришь что-то серьезное, я тебе не верю. Тебе лучше стендапом заниматься! — Твик смеялся, понимая, что когда находился здесь в первый раз, его мысли были как раз о том, как смешно будут звучать шутки из его уст.       — Ой, иди ты, — Такер отвернулся. Твика это еще больше веселило, ведь он знал, что он просто скрывает таким образом улыбку.       Твик поднялся со снега, прошагивая к противоположной стороне, которая открывает невероятный вид на город. Ныне уходящий ко сну, уже более спокойный, нежели днем, когда была буря. По всему Южному Парку горел свет от фонарных столбов. Твик очень любил линии электропередач, которые виднелись вдалеке. Он обожал этот могучий горный массив на горизонте. Они будто охраняли их город, возвышаясь, окружая его. Луна сияла прямо над головой, и здесь уже было не так темно, как внизу. Серебристые лучи попадали на Твика, который уселся на край крыши, болтая ногами. Он поднял руку, вглядываясь в нее. Он был готов поклясться, что видел блики, следы от месяца, мерцающего на его коже.       Крейг сел рядом, скрещивая ноги. Они смотрели на такой сонливый город, в домах которого уже почти не горел свет. Смотрели на горы, которые было трудно разглядеть. Они прятались за тенью, практически черные и угрожающие. За огнями городка было трудно увидеть, что гигантские столпы стоят за ним, снежные и холодные. За что Твик обожал тут находиться, хоть и ненавидел взбираться на крышу, так это то, что верхушки всех деревьев можно было увидеть на своем уровне, некоторые даже потрогать, находясь на краю. Отсюда было прекрасно видно блестящий пруд, отражающий яркое свечение белого спутника. И вправду красивые блики.       Твик поднял глаза и ахнул. Он никогда не видел столько звезд. Небо было практически ясное, за исключением парочки облаков. Их тут сотни… Небрежно рассыпаны, покрывающие каждую часть неба. Космос больше по части Такера, но это… Это захватывало дух. Они все мерцали вдалеке, абсолютно все было усеяно ими!       Крейг выдохнул, откидываясь назад, опираясь руками. Он чем-то зашелестел, пока Твик был очарован небесами. Он даже не знал, что сегодня такая красивая ночь.       — Будешь? — Такер протянул Твику сигарету, и парень активно закивал. Он мечтал об этом целый сраный день. Ему так хотелось сбить свой поток мыслей, заменить его на дым, который будто очищает его голову от всего.       Твик вытянул сигарету из коробки, принимая и предложенную зажигалку. Он откинул металлическую крышку и несколько раз звякнул колесиком, чтобы воспроизвести искру. И вот, вата зажглась, запахло бензином. Длинное пламя коснулось конца, поджигая его.       Твик ненавидел газовые зажигалки, ему были ближе бензиновые, хоть и приходилось чаще заправлять. Зато он точно знал, что ничто не потушит его, даже ветер. Он также поджег чужую сигарету, торчащую между губами Крейга. Тот благодарно кивнул, прикрывая глаза. Твик не замечал раньше, как красиво друг курит. Изящно как-то. Твик сам курит так, будто это какой-то косяк, а не обычный табак. Держит большим и указательным, ему так удобнее и привычнее. А Такер… Он зажимает ее между указательным и средним. Глубоко вдыхает, кончик загорается в темноте и потухает, оставляя за собой след из дыма, двигающегося наверх.       Крейг тонко выдыхает дым, облизывая губы и заметно расслабляясь. Твик забыл, что в его руках тоже сигарета, которая горит сама по себе. Он поспешно делает затяжку, не смакуя, как это делает Такер. Его цель просто получить дозу никотина, которая сделает его мышцы мягкими. Полный релакс. Голова начинает слегка кружиться от второй затяжки. Такер легким постукиванием стряхивает пепел вниз, и они оба наблюдают, как он теряется где-то в бездне.       Твику никогда не пришло бы в голову, что в будущем он будет курить. Он даже травку никогда не пробовал, в отличии от всех остальных. Пить он не любил, вкус кажется ему гадким, и поэтому старается практически никогда не пить. С Крейгом точно, потому что каждый раз заканчивается какими-то странными эпизодами, в конце которых они просыпаются в обнимку. А то, что было до их отхода ко сну вообще вспоминать было слишком стыдно. Какие-то обжимания. После последнего раза у Такера он решил, что с них хватит.       Но табак… Хоть и курит он редко, для него это мантра. Процесс, который вытесняет все плохое с его жизни. Крейг говорил, что ему курение ничего не приносит, никакого удовольствия, но ему нравится ощущение, когда дым заполняет легкие.       В этом они разные.       Они во многом разные.       — О чем думаешь? — пробормотал Твик. Ему вдруг стало как-то тоскливо на душе. Он вечно убегает, бежит всю свою жизнь от самого себя. Он устал ходить вокруг да около, но ничего не мог поделать. Ему жизненно необходимо узнать Такера.       — Хм. Я бы хотел, чтобы все всегда было так, как сейчас, — Крейг снова стряхнул пепел, боковым зрением замечая, что у Твика он осыпался сам, ведь он всегда забывает стряхивать.       — Что именно? — Твик прикусил губу, не понимая, откуда взялось это странное волнение. Тело ватное, его ничего не должно тревожить, дым заполнил его голову, он вырывался изо рта, оставляя горький вкус, на котором Твик пытался сосредоточиться. Но предательский страх всегда сидел у него под кожей.       — Да вот это все. Мы сидим, курим вдвоем. Мне хорошо, — Твик напрягся сильнее, не понимая, к чему Такер это говорит. Тихий и вымотанный голос парня заставлял переживать сильнее. Связано ли это с отцом? Связано ли это с… Инцидентом в школе? Твик сглотнул.       — Мне тоже… Балбес, да не парься ты. Сколько еще дней таких будет, ну чего ты киснешь… — Твик облизнулся, морщась от горечи. На душе было также. Легкость от мрачного, но красивого пейзажа улетучилась, сгорела, как и сигарета в его руке. Окурок упал вниз, когда Твик немного разжал пальцы.       Крейг странно усмехнулся. Горько.       — Да… Так и будет… Так ведь, Твик? — он повернулся на Твика, брови опущены вниз. Челка растрепана, шапка сидит небрежно. Губы поджаты, глаза мельтешат, избегают взгляда Твика. Он явно думает о чем-то негативном, но что же это? Губы Твика задрожали, мелкая дрожь прошла и по всему телу.       — Будет. Что ты несешь? Ты в порядке? — Твик был вспыльчив, невыносимо экспрессивен. Он спичка. Спичка. Спичка. Твик зажмурился, отмахивая от себя все мысли. Скорее всего, он все придумал себе сам. Захотелось скурить еще одну сигарету.       — Да, со мной все заебись, — Такер неискренне улыбнулся, но потом его брови поднялись вверх, делая улыбку безумной, истеричной. Он смотрел разбито, и Твик не понимал, в чем дело.       — Крейг, ты меня пугаешь, — Твик не знал, какой у него пульс, но еще немного, и дрожь перерастет в реальный тик, тряску.       — Мне нравится, когда ты зовешь меня по имени. Но мне также нравится, когда ты зовешь меня балбесом, болваном, тупицей и другими твоими фирменными фразочками, — это то, что друг писал ему в мессенджере сегодня. Твику стало не по себе.       — Э-э… Ну, я рад? Да, я рад, что у нас все нормально с этим, — он не знал, что выдавить из себя, пугаясь такой перемены настроения.       — Ты видел, сколько я тебе писал? Я… Я подумал, что с тобой что-то случилось. Я же всегда волнуюсь, забочусь. Я уже видел то, что с тобой случается иногда, и я даже не понимаю, что это такое, — Крейг прикоснулся к своему лбу, потирая. Он все еще не смотрел в глаза Твику, нарочно избегая контакта.       — Мне правда стыдно, что я заставил тебя так переживать… Я ужасно рассеянный параноик, но я буду стараться… Ты главное это, не… Не плачь? — Твик был готов сам заплакать от давления, тревожного ощущения где-то в глубине живота и от разговора, который перерастает в нечто.       — Я не хочу плакать, — Твику было сложно видеть Такера таким сломанным. Он понимал, что другого нет смысла ожидать, ведь он не знал, что творится в голове Крейга. Он не знал, какие события могли его травмировать, разрушить его здоровье. У Твика были различные причины для его паранойи, такие как кофе, буллинг и разлад в семье. А, и… Детство. Бизнес отца. Но у Такера в жизни было куда больше подводных камней, о которых Твик не знал. Он вообще не знал, что это такое — жить как на войне каждый день в своем собственном доме. И хоть последнее время все наладилось, Крейг явно не чувствовал себя в безопасности там. Даже рядом с Твиком. Вернее, рядом с ним становилось хуже, Такер сам говорил, что боится быть обнаруженным Томом с ним. От безысходности хотелось кричать. Твик очень хотел помочь, но просто не знал, как. Он рушил чужую жизнь своими собственными загонами и кошмарами в своей голове. Он боялся представить, что чувствует Крейг.       Что чувствует Крейг? Что скрывается за его лицом? Кто он на самом деле? В ночь, когда они разобрали вещи в его комнате, их разговор был явно приукрашен, Твик знал это. Но они были пьяны, и не отдавали себе отчета. Но… Что из тех глупостей — правда? Что из себя представляет этот парень? Может, он такой же птенец, как и Твик, который не умеет летать? Ему очень хочется научиться этому вместе с Такером. Он был готов отдать себя всего ради него. Твику плевать, что некоторые моменты ломают его, сводят с ума. Он просто сам такой.       Крейг Такер.       'Твою мать, твое имя заполняет все мое сознание. Каждый блядский день' — вздохнул Твик. Он не понимал, почему он посвящает себя этому парню. Ему нравилось это.       Парень, изменивший его жизнь навсегда. Перевернувший все с ног на голову. Боже, Твик так ему благодарен.       Южный Парк чистилище, новый шанс, дарованный Такеру. Он явно натворил за свою прошлую жизнь достаточно не совсем хороших вещей. Агрессивный, но прячущийся за маской невозмутимости падший ангел.

[BERENIKA — LOVESONG]

      — Крейг. Ты меня правда пугаешь. Что у тебя в голове? — Твик мялся, чувствуя себя очень уязвимо. Он совсем запутался по отношению к тому, как воспринимать Такера. Он совсем запутался в том, кто они такие.       — Я же сказал, что в порядке, — почти рявкнул Крейг. Что-то явно было не так, все накалялось до предела, Твик ненавидел это ощущение. Прямо такое же, как в его комнате.       — Я запутался. Крейг, объясни мне все, — Твик провел рукой по лицу, растирая его.       — Что ты хочешь услышать, Твик? — парень улыбнулся, но взгляд был таким пустым и безжизненным. Твик укусил щеку, сдерживаясь.       — Ты ломаешься у меня на глазах! Что, блять, происходит? Ты рассыпаешься! — Твик поднял брови вверх, жалость перемешалась с обидой и грустью.       — Со мной все заебись, — он по буквам проговорил последнее слово, выцеживая его. Он снял шапку, запуская свою руку в волосы и закрывая глаза. Он явно устал, но… Разве это нормальное отношение к Твику? Он очень зол!       — Ответь мне. Что ты чувствуешь? — Твик стиснул зубы, максимально удерживая себя в руках.       — Ты правда хочешь знать, что я чувствую? Очень сомневаюсь в этом, Твик, — Крейг усмехнулся, его взгляд все такой же безумный, разбитый.       — Да, я, блять, хочу! Что ты нахуй чувствуешь? Что в твоих блядских мозгах? — Твик кипел и очень корил себя за это. Такер его провоцировал! Ублюдок безжалостный. Как еще реагировать на такие выходки?       — Н-и-ч-е-г-о не чувствую, клянусь, — парень выдохнул, его сумасшедший взор потух, оставляя после себя только измождение.       — Ты мне врешь. Ты мне блять врешь. Крейг. Крейг. Я чувствую, что ты скрываешь от меня что-то, — Твик залепетал, ошеломленный чужой реакцией. Все обострялось, углы не сглаживаются, вокруг все горит.       — Даже если вру, что с того? Какое тебе дело до того, что я чувствую?       — Почему ты снова ведешь себя как мудак? Я заебался! — Твик вскочил на ноги, его дыхание сбилось, сердце выпрыгивало из груди. Все было хорошо! Все было замечательно! Что случилось? Почему все снова возвращается сюда? Почему каждый раз они приходят именно к этому? Что между ними сломалось?       — Потому что я мудак! И ты мудак! Мы, блять, такие, разве ты еще не понял? Я даже не скрывал этого! — Такер тоже встал, раскидывая руки в стороны. Его до этого хриплый и безэмоциональный голос также сорвался на крик, как и у Твика. Они смотрели друг на друга с ненавистью.       — Ты не мудак! Ты ублюдок, который ведет себя, как мудак! Почему ты перестал со мной разговаривать? Почему ты вечно все скрываешь? Почему ты вечно все усложняешь? — Твик кричал без остановки, голос эхом отражался по округе, тревожа сонливый лес. Он держался на расстоянии от Такера, боясь приближаться к нему.       — О! Это я все усложняю? Какого хуя ты сбежал сегодня? Ты заставил меня сходить с ума! Я успокоился, но ты снова и снова все усложняешь сам! — Крейг опустил свое лицо в ладони, оттягивая веки вниз. Неужели Твик его настолько раздражает?       — Я просто хочу знать, в чем дело! Разве я не заслуживаю знать, что с тобой творится? — Твик был готов зареветь в голос, дабы остановить это сумасшествие. — Мы же друзья, как никак! Ты мой лучший друг, блять! У меня никогда не было никого роднее, чем ты, Крейг!       Такер засмеялся.       — В этом и проблема, Твик! Ты просто идиот! — он снова смеялся, нездорово, причиняя Твику невероятную боль. Он никогда не видел его таким, Крейг никогда не срывался так, у него не было истерик. Это Твик такой. Ему нельзя быть таким! Он хочет, чтобы все было в порядке!       — О чем ты, сука, говоришь? Я впервые подпускаю кого-то настолько близко, а ты вот так поступаешь со мной?! Так бы сразу и сказал, что ненавидишь меня! Что, ты игрался со мной? Был со мной из жалости? — Твик разбрызгивался слюной, чувствуя, как голос срывается и хрипит. Он активно жестикулирует, расхаживая по снегу под ногами. Он схватился за свои волосы, вырывая их. Ветер усилился, ночь выглядела все более угрожающей, тучи скрыли луну. Кроны деревьев раскачивались, сопереживая им. Ветер все шептал и шептал что-то на ухо Твику, но он отказывался слушать.       — Ты просто, блять, идиот! Дебил! Блять, ну почему ты такой? — у Крейга заслезились глаза, он пытался выдавить их, лишь бы слезы не текли по его щекам.       — Почему ТЫ такой? Почему ТЫ так со мной жесток? Я просто попросил рассказать мне то, что у тебя на уме! — Твик орал, надеясь, что будет услышан. — Что не так? Что с тобой не так?       — Что со мной не так? Разберись сначала в себе, а потом уже лезь ко мне! Ты весь ебанный день отталкивал меня, смахивал мои руки, открещивался от меня, да я на говно извелся! Это ты жесток! — Такер ходил кругами, нервничая все больше и больше. Его взгляд полыхал гневом, но Твик его не боялся сейчас.       Твик отшатнулся, задетый за живое. Он и так винил себя в произошедшем, сложно было слышать это от близкого человека… Все это — ошибка. Этого разговора не должно быть. Они обязаны все решить. Твик чувствовал неладное, он знал, что еще немного, и нить надорвется. И между ними все будет кончено.       — Я давно чувствую, что что-то изменилось между нами. Я давно чувствую, что ты что-то скрываешь от меня. Скажи, что это. Скажи мне! Скажи мне сейчас же! Я не слепой, и я знаю, что есть что-то, о чем ты не хочешь мне говорить! Неужели ты ни во что меня не ставишь, раз так убегаешь от ответа? — Твику было так паршиво на душе, что взгляд размывался. Он был готов скинуть Крейга с крыши, лишь бы все закончилось.       Нет, лучше ему самому упасть в пропасть.       Что-то душило его, разрывало на кусочки. Он задыхался, его сердце выпрыгивало из груди, давление все поднималось и поднималось, сердце качало кровь по венам, и Твик чувствовал каждую свою жилку. Его всего трясло, он обнял свои плечи, пряча лицо руках.       — Ты не хочешь знать, — пробормотал Такер.       — Я хочу. Я приму все, что ты мне скажешь, — уже намного тише произнес Твик, в миг успокаиваясь. Он опустошен. Этот взрыв оставил после себя лишь кратер с выжженной территорией. Все мертво. Он мертв.       Воздух разрядился, мороз окропил его кожу в красный, он не чувствовал собственных рук. Было очень больно в груди. Тихая и безмятежная ночь превратилась в поле боя.       — Нет, — Крейг помотал головой, делая шаг назад. В его взгляде читался испуг. — Я не готов. Ты не готов.       — Для меня нет ничего важнее тебя… — Твик тоже сделал шаг назад, сдерживая свои эмоции. Ему было чертовски плохо, он не мог справиться с этим. Сердце будто разлетается на множество осколков. Он не вынесет конец. — Сегодня ты сказал, что чего-то хочешь. Сначала ты напиздел мне, что это танец. Потом ты перевел тему на… Ну. Ты сам знаешь что. Что на самом деле ты хочешь?       — Ты правда не понимаешь? — Такер посмотрел на Твика, слегка хмурясь. Его задумчивый взгляд был пронизан отчаянием и потерянностью.       — Что я должен понять? Почему ты всегда мне это твердишь? Просто попробуй мне объяснить! Я всегда буду на твоей стороне, клянусь! Что бы ты там не боялся мне рассказать…       — Я расскажу. Я расскажу, Твик. П-просто… Просто не сейчас. Дай мне немного времени. Дома. Дома я все р-расскажу, — Твик впервые видел, чтобы Крейг так заикался. Чего же он так боится? Он выглядит таким маленьким и уязвимым, сжавшимся и беспокойным. Это не Такер. Это не его балбес.       — Почему ты не скажешь мне сейчас? Ты убил своих родителей?! — Твик ужаснулся, отшатываясь. Неужели его страшный сон сбывается?       — Что? Господи, нет. Ты дурак, — прошептал Крейг, отворачиваясь. — Боже. Мы опять здесь, и мы опять ругаемся. Удивительно, что мы не подрались.       — Если бы ты не вел себя как козел, этого всего бы не было, — Твик осторожно подошел, вставая рядом с другом.       Такер зашуршал, доставая из кармана совсем недавно убранную пачку сигарет. Он молча вытянул одну, моментально закуривая ее с некими остатками агрессии. Он делает глубокую небрежную тягу, держа сигарету большим и средним пальцем. Он задержал дым в легких, уже более расслабленно выдыхая, отпуская все свои эмоции.       Не спрашивая, повернувшись к Твику он открыл чужой рот нажатием на подбородок и бесцеремонно запихнул туда свою сигарету. Твик опешил, шокировано распахивая глаза. Крейг был резок, вымотан и раздражен. Его руки чертовски холодные, когда коснулись его лица. Твик невольно попытался вспомнить это ощущение на своей коже, обильно рдея.       Почему такая реакция? Щеки горят. Горят. Горят. Он делает такой же глубокий вдох, вдыхая сожженный табак. В этот же момент Такер вытаскивает сигу из его губ, также быстро делая новую глубокую затяжку, блаженно закрывая глаза. Твик впервые видел, чтобы он так курил.       — Ну, как тебе? — Крейг хитро ухмыльнулся. Его взгляд снова безумный, но парень не совсем понимал эту эмоцию.       — То, что надо… — Твик облизал губы, чувствуя, что снова начинает дрожать. Он вдруг ощутил всю свою усталость в полной мере. Ему захотелось упасть, смотреть на звезды и курить. Все. Он успел устать от Такера, от себя. Слишком эмоциональный день, из-за которого подкрадывается апатия. Эти качели изрядно помотали его, но он благодарен хотя бы за то, что сейчас чувствует какое-никакое умиротворение. — Эй, Факер, шапку надень. Дурень.       Твик ухмыльнулся, запуская руку в черные локоны, создавая на голове хаос, присущий больше ему самому. Он растрепал волосы, чуть отталкивая голову вперед и отбегая.       — Блять, Твик! Признайся, что ты балдеешь от моих волос, — Крейг зачесывает их назад, выравнивая. Челка красиво спадает на его лицо, обрамляя лоб. Он хитро улыбается, пока смотрит на Твика.       — Ну нравятся, и что теперь? Придурок, — парень фыркнул, разводя руки в стороны.       Такер подошел к нему вплотную, пока Твик играючи сверкал глазами. Он наклонил голову вправо, рассматривая лицо напротив. Твик еле заметно сглотнул, подавляя порыв облизнуться.       Откуда это дерьмо? Откуда? Откуда это блядское чувство внутри?       Юноша перестал дышать, поддерживая зрительный контакт с Крейгом, который смотрел на него слишком странно. Он снова протянул руку вперед, уже не так уверенно как несколько минут назад, и уже нежнее приоткрыл рот Твика. Большой палец остался на подбородке, когда он пропихнул уже догорающую сигарету. Твик нервно вдохнул дым, чувствуя неладное.       Вместо того, чтобы потрепать парня в ответ, Такер медленно заправил прядку волос ему за ухо, ненарочно касаясь мочки. Или нарочно.       — У тебя тоже ахуенные волосы, — он снова усмехнулся со своим фирменным грустным взглядом. Отчаянным. Только сам Бог знает, о чем он в этот момент думает. Твик заметил, что Крейг как-то слишком много себе позволяет в этот вечер… Ведет себя слишком нетипично. Обычно он очень осторожно касается, неуверенно. А сейчас… Так, будто это в последний раз. Если Твик знает, почему он больше не стесняется открыто говорить о том, что приходит ему в голову, то почему так себя ведет Такер? Вдруг он стал таким нежным и спокойным, переходя на шепот, наклоняясь к уху Твика, за которое заправил непослушную прядь. — Ты наверное гадаешь, почему я так себя веду?       Его дрожащий голос прозвучал волнительно. Крейг вытащил окурок Твика, последний раз затягиваясь и выбрасывая ее в снег.       — Почему? — Твик задержал дыхание. Парень выдохнул дым куда-то в его шею.       — Мне нечего терять, — он загадочно отстранился, после того, как прошептал эти слова. У Твика в груди сильно защемило.       Твик обомлел. Его сердце забилось чаще, уже в который раз за сегодняшний день. Он приоткрыл рот, пар вырвался оттуда. Он словно под гипнозом опять считал родинки на лице Крейга, который уже даже не смотрел на него в ответ. Что-то проясняется. Твик знает, что просто боится. Он отмахнул эти мысли от головы, когда взгляд зацепился за чужие сухие губы.       — Да ты тот еще олень! — Твик в шутку толкнул Такера, понарошку, несерьезно. Парень пошатнулся, обращая на него свое внимание. На самом деле Твик горел сейчас. Ему нужно было остудиться. Перед глазами мелькали события из его комнаты, во рту мгновенно пересохло.       — Мы все-таки деремся? — Крейг улыбнулся и толкнул Твика в ответ, совсем чуть-чуть.       — Да, давай вспомним, как все было, — Твик лукаво сощурился, обдумывая, как бы подурачиться, не навредив другу.       Такер попытался сделать выпад в сторону Твика, но тот увернулся. Он подбежал, перекидывая руку через шею парня, второй рукой хватая голову Крейга. Из-за этого давления он наклонился вперед, и какое-то время Твик слегка таскал его, не давая вырваться из хватки. Такер запыхался, пытался скинуть чужие руки со своей шеи, но это было бесполезно. В силу своего положения и роста Твик запросто справлялся с бодающимся козленком. Он зарыл кулак в копну вновь растрепанных волос, прокручивая его, а потом оттолкнул.       Ему нравились его волосы на ощупь, но он слишком смущен, чтобы трогать их просто так. Ему до сих пор становится плохо, когда он вспоминает этот невинный жест Такера. Черт. Он никогда так не делал. Никто ему не заправлял так волосы. Он любил иногда играться с шевелюрой Твика, накручивал на палец, когда они скучающе смотрели какой-то фильм. Но такого… Никогда.       Крейг посмотрел исподлобья, пытаясь отдышаться. Он упирал руки в колени, лоб вспотел из-за попыток вырваться.       — Ну ты и гондон, конечно… Такой подставы я не ожидал, — Такер запрокинул голову, выдыхая. Выглядел вспотевшим и раскрасневшимся.       Он подбежал к Твику, бодая его головой в грудь и обхватывая спину. Из-за этого они вдвоем рухнули на, признаться, не очень безопасную поверхность.       Такер сел сверху, прижимая Твика. В этот момент глаза парня стали похожи на два блюдца, он наконец понял, какие ошибки совершал в прошлом. Тяжело дышащий Крейг сидел на нем, и снег под спиной Твика совсем не охлаждал его. Захотелось умыться им, дабы хоть немного сбавить жар на лице. Вместо этого Твик зачерпнул в ладони горсть снега, и со всей силы закинул его на голову Такера. Тот будто вынырнул из ледяной воды, хватая ртом воздух. Теперь с его волос стекали капли прямо на Твика, и небольшая часть снежинок все еще застряла на чужих локонах.       Крейг сдерживал улыбку, жуя свои губы. Он максимально избегал взгляда Твика, который все еще сгорал заживо. Другой рукой он отправил часть лежащего рядом снега на свое лицо, растирая его и отправляя на волосы. Так-то лучше. Эта свежесть смогла отрезвить его хотя бы на чуть-чуть.       — Боже, ты совсем с ума сошел, — Крейг хмыкнул, поправляя мокрые волосы.       — Что значит, тебе нечего терять? Ты… Ты очень странно себя ведешь, Крейг, — Твик стал грызть свой ноготь, нервно осматривая взлохмаченного Такера. Он был слишком отчаян. Эта странная перемена в его поведении совсем не казалась здоровой, и именно он выглядел так, будто сходит с ума. Обычно друг тихий, аккуратный. На все забавы Твика он реагировал, закатывая глаза. Он сглотнул, когда заметил, что это сделал Крейг. Чужой кадык дернулся вверх-вниз под водолазкой. Мешковатая черная куртка расстегнута, края которой прижимались к Твику.       — Я просто счастлив, — Такер больше не улыбался, уже более серьезно наблюдая за юношей. — Прости за эту сцену. Этого не повторится больше. Я не хочу срываться на тебе. Ты действительно заслужил знать, что со мной творится. Даже если после этого ты отвернешься от меня.       — Ты конченный. Никуда я не отвернусь, — Твик злобно прищурился, прижимая пальцы к бокам Крейга и начиная неистово его щекотать.       Парень сложился пополам и, ранее нависая над Твиком, упал на спину, корчась в приступе. Он активно давил позыв засмеяться, задыхаясь. Такер перехватил его руки и отбросил Твика.       Они улеглись, рассматривая затянувшееся тучами небо. Сколько сейчас времени? Твик совсем не хотел спать.       — Тебя очень легко уложить. Ты легкий такой, — Крейг повернулся к Твику, улыбаясь уголком рта. Твик немного шокирован чужой наглостью. Он просто не ожидал! Это нормально — не ожидать, что тебя собьют с ног.       — Да пошел ты. Дерешься, как девчонка, — Твик фыркнул. Он понимал, что это даже не драка, и даже не игра. Просто небольшая разрядка. Он слишком боялся сделать больно, куда-то не туда попасть, поэтому не стал даже замахиваться шутливо.       — Серьезно? Это я девчонка? Ты только что щекотал меня! Пользуешься слабостью, да? — Такер цокнул, изображая разочарованный вид, неодобрительно мотая головой.       — Знаешь что меня больше всего в тебе бесит? — Твик скрестил руки на груди, обиженно хмурясь.       — И что же? — Крейг скопировал этот жест у Твика.       — Ты все держишь в своей тупой голове. Хоть иногда, блять, разговаривай со мной, как человек. Ты похож на робота. В чем проблема быть таким, какой ты сейчас? Я в тебе хоть наконец-то не призрака вижу, а Крейга Такера, — повисла небольшая пауза, Такер уже не выглядел так самоуверенно и дерзко, как раньше. В миг его маска упала, обнажая того самого парня, очень замкнутого и пугливого.       — Понял, — кивнул Крейг, отворачиваясь к небу. — С тобой я теряю рассудок.       — Сочту за комплимент… Да и вообще, кто его не теряет? — Твик глубоко вздохнул, отпуская всплеск адреналина. Тело окончательно расслабилось, отдыхая от предыдущей суматохи. — Жаль ты не приехал сюда раньше.       Твик давно думал об этом. Если честно, это одна из тех откровенных вещей, которые он не любит произносить, потому что они слишком пафосные или серьезные. Он часто представлял, что было бы, если бы Крейг приехал не в этом году, а несколько лет назад. Вся… Вся его жизнь была бы другой. А что, если бы они были знакомы с детства? Твик все бы отдал, продал бы душу за возможность знать Такера вечность. Он слишком… Он слишком хорош для этого мира.       Твик бы смог защитить Крейга от отца. Возможно, у них даже ничего бы и не случилось. Никакого разлада в семье, побоев и насилия. А Твика бы не сломали одноклассники, выдающие себя за его друзей, а потом смеясь со всеми над его тупостью. 'Как ты мог поверить, что мы действительно захотим с тобой общаться?' — фраза, которая навсегда въелась в его мозг. Он помнит улыбку Картмана, когда он это произносил. Это было так давно, но резало его на мелкие кусочки, когда он вспоминал.       — Да… Школьные годы были бы такими ахуенными, — прошептал Крейг, выдыхая пар.       — Ты помнишь, что мы обсуждали тут в первый раз? Тогда все было как-то проще… Я не знаю. Мы были такими… Беззаботными. Меня пугает, что все изменилось, но я чувствую, что… Это к лучшему? — Твик сглотнул. Ему было очень тяжело принять перемены. Он всегда относился к тому, что выходило за грань его рутины — ужасно. Такер поменял его навсегда, он слепил из него кого-то другого. Твик чувствует себя живее, счастливее, легче. Вот бы еще научиться справляться с эмоциями и чувствами…       — В прошлый раз у меня тут шла кровь из носа. Я хотел, чтобы ты помог мне ее остановить, а ты просто протянул мне платок, — Такер таинственно посмотрел на Твика. Он не ответил. Кажется, слона в комнате скоро невозможно будет не заметить, даже если очень захочется его не видеть, закрыв глаза.

×××

      Они решили сделать небольшой круг по предложению Крейга. Твик был только за, но… Он немного боялся. Ему обещали что-то рассказать, поделиться чем-то таким, отчего у Такера страх в глазах. Твик хотел оттянуть этот момент настолько, насколько вообще возможно. Да, он сам выбивал ответ, но что-то внутри так скреблось в тревоге.       Они отправились по занесенной дороге, которая выходит к шоссе. Этот путь длиннее, чем через лес к пруду, но это то, что им обоим нужно сейчас. Да и, признаться, Твик бы не согласился идти снова через лес. Эти ужасные деревья все еще тревожили его. Он не доверял им.       Спускаться с крыши было уморительно. Крейг мельтешил снизу, кричал, что подстрахует. Он вообще много шутил, говорил, что если Твик упадет — Такер его поймает, хоть и будет раздавленным в лепешку. Юноша кричал сверху, чтобы он заткнулся, ибо терял концентрацию и уже был готов сорваться. Крейг потом долго ворчал, потому что Твик сам ему до этого говорил, что с таким голосом только шутить. В общем, приземление оказалось без происшествий, Майор Том успешно добрался до планеты Земля.       В какой-то момент Твику показалось, что Такер тянет свои руки к нему, когда тот почти спустился. Он хотел перехватить его за бедра, или схватиться за задницу — Твику оставалось только гадать, ведь то, как злостно он зыркнул, заставило Крейга отдернуть себя.       Твик был счастлив. Он давно не чувствовал себя так. Сонливость уже слегка ощущалась, но с учетом режима Твика, это ерунда. Он спокойно может уснуть под утро и это никак не повлияет на его работоспособность. А вот выдержка Такера действительно поражала. Человек, у которого суперсила — засыпать везде и за минуту, внезапно очень бодр. Кстати, насчет Крейга. Похоже, он наконец пришел в себя после этого странного безумного акта отчаяния, и идет с Твиком, внося в их диалог лепту. Теперь это не казалось шизофреничным монологом Твика, а вполне себе приятная беседа.       Он никогда не признается, но больше всего в Такере ценил именно их разговоры. Слушать его — одно удовольствие. Он бы слушал его до конца жизни. Это еще одна причина, почему Твик боится идти домой. Вдруг все навсегда изменится и Крейг не будет таким, как прежде? Вдруг он окончательно закроется в себе и Твик потеряет своего друга?       Пока этого не случилось, они бредут, пиная снег. Твик снова отдал одну перчатку Такера, и это была роковая ошибка. Иногда этот дятел бросается в него снежками. Грех не кинуть в ответ, из-за чего они еще больше задерживаются.       Твика это устраивало.       Сколько времени? Он не смотрел в свой телефон. Если честно, он не помнит, взял ли его вообще, а в телефон Крейга он не лезет. Да и не особо важно ведь, пусть даже до рассвета они будут шататься по Южному Парку. В такие моменты Твика радовало, что его родителям на него все равно, но так тоже было не всегда. Он сам виноват, что отдалился от них, они просто больше не вмешиваются в его личную жизнь. Они все еще верят, что он захочет пойти на какой-то экономический факультет, дабы продолжить кофейный бизнес и расшириться по всей стране. Как будто у него хватит сил на такой стресс.       Небо снова чистое, все облака улетели своей стайкой, но пока они идут по дороге, выводящей к шоссе, звезд почти не видно. Кроны плотно скрывают небо от них. Луна освещала путь, но все же Такер не решился идти без фонарика. Больше из-за Твика.       Несмотря на подозрительно жуткую тишину вокруг, Твик старался не задумываться, какие дикие животные могут здесь обитать. Если он начинал трястись, Крейг брал его за руку. Твик не против, но… Это как-то… Странно… Ощущается. Теперь.       Такер живой. Он старается не показывать своей нервозности по поводу предстоящего разговора, о котором Твик может лишь догадываться, но это было видно. Когда Крейг переживает, он много говорит. Когда переживает Твик, он не говорит совсем. Инь и ян. Они — черное и белое. Луна и солнце. Твик даже не подозревал, что так бывает.       Такер все лепетал о созвездиях, упомянул, что ему понравился рассказ про минералы. Он говорил о музыке, исполнителях, сновидениях и даже поэтах. Кажется, ему нравилась поэзия. Это неудивительно, Твик не сомневается, что в будущем тот точно сможет писать музыку. Ему вдруг стало интересно, пишет ли он стихотворения.       — Что бы ты написал про меня в стихе? — Твик задумчиво почесал щеку перчаткой. Его руки смертельно замерзли, когда формировали очередной снежок несколько минут назад. Перчатка уже насквозь мокрая. Хорошо, что он додумался надеть не парку, а куртку из непромокающих материалов.       — Чего? — Твик как будто застал Крейга врасплох этим вопросом. Он чуть притормозил, а потом догнал его вновь.       — Ну. Э… Я просто подумал… Ты же говорил о стихах… Текстах песен… — ему вдруг стало неловко за свой вопрос, что даже пожалел, что задал его.       — А. Хм. Я бы написал, что ты непредсказуемый. Переменчивый. Хм… — Такер всерьез задумался, шаркая ногой. Его тяжелые ботинки оставляли большие следы в снегу. — Твое лицо блестит под луной. Восхищаюсь твоей открытой душой. Я рад вечно идти с тобой плечом к плечу, но прямо сейчас я тебя обхвачу…       Твик не успел понять, что произошло, но Крейг вдруг подхватил его, поднимая над землей.       — Ты что творишь?! Отпусти меня, блять! — Твик попытался задергать ногами, но тщетно. Такер держал его крепко, обвивая его ноги на уровне пояса. Причем, было заметно, как ему тяжело. Еще немного, и они вдвоем упадут в снег. — Если ты еще раз меня уронишь за сегодня, я тебе это не прощу! Бля-ять, Такер! Я ненавижу, когда ты меня поднимаешь!       Крейг только хихикал ему куда-то в грудь, неся вперед. Сначала Твик пытался вырваться, но когда осознал, какое у него уязвимое положение, вцепился в чужие плечи.       Кажется, Такер чуть не споткнулся обо что-то, и Твик обхватил его голову, сильнее вжимая его в себя, чтобы не упасть. Крейг остановился и что-то пробубнил.       — Чего? — Твик не сразу понял, что они остановились, поэтому оторвал от себя парня, позволяя ему сказать.       — Во-первых. Я чуть не задохнулся. Во-вторых. Я не вижу, куда идти, — Крейг смотрел на него снизу вверх своим невозмутимым взглядом.       — А тебя просил кто-то меня нести? Ты придурочный! — Твик застучал кулаками по его спине, пока они стояли. Сейчас выбраться точно получится без травм.       — Боже, как же ахуенно ты реагируешь, — Такер искренне засмеялся. Потом он резко подбросил Твика выше, чтобы ухватиться покрепче.       И. Он понесся вперед. Бегом.       — ДА ПОСТАВЬ МЕНЯ НА ЗЕМЛЮ! А-А-А, — Твик бешено заверещал на весь лес, его голос эхом отозвался среди деревьев. Он больше не повторял своих ошибок, и дал возможность Крейгу смотреть туда, куда он бежит. Несмотря на то, что буквально минуту назад Твик был уверен, что парень быстро устанет его нести, с учетом того, что у него дрожали руки, этот халк бежит, как будто несет не сто пятьдесят фунтов, а три.       Твику было ужасно неудобно, поэтому он попытался чуть изменить свое положение, раз уж на землю его точно не поставят. Он обхватил шею Такера, держась за свои локти. Он чуть подергался, для того чтобы…       Овить талию Крейга своими ногами. Из-за этого жеста они оба чуть не рухнули под громкие крики Твика, но парень все-таки понял, что тот хочет сделать, поэтому подбросил его, устраивая поудобнее. У Твика что-то разорвалось в груди на мелкие кусочки, когда Такер подхватил его под… Пятую точку.       Теперь он бежал с Твиком, словно с рюкзаком спереди. Мальчик видел только то, как темный лес удаляется и удаляется, деревья мельтешили, скрываясь в мраке. Он искренне не понимал, откуда у Крейга столько выносливости и сил, они не бежали слишком быстро, но достаточно для того, чтобы уже устать. Твик испуганно схватился за затылок его автобуса, пытаясь игнорировать тот факт, как именно его несли.       Похоже, это была месть за тележку. Твик даже представить себе не мог, что Крейг настолько мстительный. Это уже прослеживалось и ранее, во многих его действиях. Твик всхлипнул, давясь от своих собственных эмоций. Конечно, возможно, может быть, скорее всего, ему действительно было удобно… Он не скажет об этом вслух даже под дулом пистолета. Ладно, стоило признаться хотя бы в том, что он не может игнорировать чужие руки на своей жопе.       'Это пиздец', — подумал Твик, зажмуриваясь. Он сейчас окончательно сойдет с ума, расплачется, скажет, чтобы Крейг шел в жопу. Ой, то есть лесом. В баню. 'Блять.'       Откуда в этом идиоте столько силы, чтобы поднимать такого же по весу парня? Он что, муравей?       — Оп, мы приехали, — Крейг резко затормозил, тяжело дыша. Твик нервно открыл глаза, его губы дрожали. Это точно травма навсегда. Вопреки своим словам, Такер не опустил Твика, продолжая его держать в этом положении. — Ну что, тебе удобно?       — Нет! Поставь меня! — Твик захныкал, но крепче вцепился в чужую шею.       — Да я бы с радостью, только ты как жук прилип ко мне, — Крейг попытался оторвать от себя Твика, но он в состоянии аффекта, не совсем понимал, что именно ему нужно сделать. Мышцы забыли, как правильно работать.

[SCISSOR SISTERS — INVISIBLE LIGHT]

      В итоге, когда Твика опустили на устойчивую поверхность, он вспоминал, как заново ходить и дышать. Он постарался прийти в себя, игнорируя свое клокочущее сердце, оглядываясь, чтобы понять, куда они приехали. Это было шоссе, абсолютно пустое, потому что сейчас наверняка уже утро, и все люди с вероятностью девяносто девять процентов спят. Здесь горели фонари, освещая асфальт, и Твику моментально стало спокойнее. Он все равно был счастлив, что они наконец-то выберутся в цивилизацию. Все же… Ему хватило этой пугающей до усрачки чащи. Твик знал эту дорогу, именно по ней они выезжали из города.       Было так тихо и спокойно, безжизненно. Но все, чего он хотел теперь — завалиться в теплую кровать и спать до полудня. Он знал, что не сможет так, но очень хотелось бы выспаться. И точно не быть сейчас с этим психом во плоти.       — Еще раз так сделаешь, я тебе руки оторву, — пробурчал Твик, засовывая руки в карманы и направляясь в сторону города по обочине. Крейг быстро его догнал, похлопывая по спине.       — Не кипятись. Так что, мое предложение в силе? — Твик стонуще закатил глаза. Он вспомнил, что пообещал Такеру, что они посмотрят на звезды в поле. Именно поэтому они пошли таким долгим путем — тут рядом есть пустырь, в котором многие устраивали кемпинг от школы или с семьей. Твик лишь один раз был на таком мероприятии, и отчетливо помнил, что там было много насекомых. В целом, это все, что его волновало в детстве. Лето. Бр-р. Сейчас там все в снегу, и они окончательно застудят почки, если не пойдут сейчас домой. Но… Он пообещал. Ночь действительно слишком звездная, чтобы упускать ее. Да и возвращаться было страшно из-за, ну… Вы сами понимаете. Лично его не особо волновали эти далекие пылинки в небе до встречи с Крейгом. Черт, эта болезнь заразная. Ему действительно было интересно слушать ботанские рассуждения о космосе и планетах. Боже, впервые он кого-то называет ботаном, обычно это его прозвище.       — Да, — он глубоко вздохнул, утыкаясь взглядом себе под ноги.       Идти не пришлось слишком долго, буквально через десять минут они уже были возле злосчастного поля. Оно было совсем пустынным, деревья вдалеке казались черными, снег чуть подсвечивался из-за луны, которая уже опустилась. Подул ветер, взъерошивая волосы Твика. Он поежился от холода и чувства тревоги. Он ненавидел ночной лес, но теперь, похоже, еще и ночные поля. Это был кошмар наяву, ему часто снилось что-то такое жуткое, пронизывающее и сковывающее его в страхе. Вот как раз то, что он чувствовал, глядя на эту бесконечную местность.       — Все в порядке? Мы идем? Если хочешь, мы можем… Пойти домой сразу, — Такер замялся, переступая с ноги на ногу. Этот валенок замерз, но сам ведь не хочет рассказывать то, что планировал, поэтому и волнуется. Что ж, Твик уважает его, поэтому согласится на все, лишь бы он не чувствовал себя плохо.       — Идем, — Твик кивнул, еще раз смотря на расстилающийся запорошенный снегом луг, некогда зеленый и живой.       Они перелезли через ограждение на обочине, чуть спускаясь с шоссе вниз. Ноги вновь коснулись ледяного снега, и Твик поймал себя на мысли, что был бы совсем не против, если бы Крейг его снова понес на руках.       Тишину заполнял лишь хруст под ногами, умиротворяющий Твика. Ему действительно нравилось слушать, как маленькие кристаллы ломаются под его весом. Если задумываться о том, что он разрушает красивые снежинки, становится уже не так приятно. Негласно они вдвоем решили, что лучше пройти чуть вглубь, чтобы отойти от света фонарей, которые будут перебивать звезды на небе.       Крейг продолжал светить своим телефоном, чтобы им было легче идти. Иногда Твик слышал, как под этим покровом хрустит замерзшая трава, уже превратившаяся в сено. Различные кочки не были ему помехой, ведь тут хотя бы никто не прятался в растениях, как в теплое время года. Идти было несложно, только вот его ноги иногда проваливались, что затрудняло движение.       Такер засунул руку в карман Твика, сжимая его ладонь в своей.       Твик готов был хныкать от нахлынувших его чувств. Его сердце бешено забилось, и он задумался… Раньше такого с ним не случалось. Да, в целом, он всегда был смущен подобными жестами. Но теперь это вызывало такую бурю в его животе и груди, что он уже не был способен сопротивляться или подавлять это, как раньше. Он сжал руку Крейга в ответ, очень сильно, сдавливая его пальцы. Они продолжали идти, не выражая никаких эмоций. Лишь их руки, сплетенные между собой, показывали, что между ними происходит.       Твик набрал в легкие воздух, выдыхая его огромным потоком. Он не знал куда деться от этого трепещущего чувства, которое охватывало его с головой. Он стал кусать свои губы, стараясь не обращать внимание на то, как нежно Такер перебирает чужие пальцы в руке, поглаживает.       Внезапно, не предупреждая парня, Твик рухнул на землю, приземляясь на спину. Он расправил руки по сторонам, рисуя ангела.       Не говоря ни слова, Крейг поступил также. И вот, уже два придурка двигают ногами и руками, дабы расчистить снег и оставить там отпечаток ангела. Твик хихикнул, раздумывая, какой смысл это имеет для Такера, верящего в Бога.       Последний повернул голову в сторону Твика, с теплом улыбаясь.       — Балбес, звезды над головой, а не у меня на лице, — Твик фыркнул, закатывая глаза.       — А по-моему, они как раз-таки на твоем лице, — Крейг ухмыльнулся, но все равно поднял глаза наверх. Твик смутился. Это то, что он сказал Такеру, когда они ехали на автобусе. Черт. Черт, черт, черт! Твик сильно прикусил щеку, пытаясь сохранить невозмутимый вид. Он задрожал, когда тоже посмотрел на небо.       Сотни белых точек мерцали в этой космической черноте. Твику захотелось их всех пересчитать, но из-за мороза у него слезились глаза и взгляд немного плыл. Напрягаясь, он старался разглядеть их все, очарованный их красотой. Их было так много… Такие яркие, четкие, даже лучше, чем в самом Южном Парке.       Твик никогда не видел ничего подобного. Никогда. Его дух захватывала эта картина, он не мог поверить в то, что сейчас видит. Крейг поднял руку, очерчивая какое-то созвездие.       — Близнецы, — Твик не видел, по какой траектории двигался его указательный палец, и совершенно не был в курсе, как выглядит это созвездие, но ему было все равно. Ему по большому счету в целом плевать, что предстает перед его взором. Он был поглощен, утянут в эту бесконечную пучину галактики. Он был готов поклясться, что частично заметил и дымку от Млечного Пути. — А вот это возничий.       Такер продолжал чертить свои линии на звездном небе, но Твик его не слушал и даже не слышал. Все сверкало, словно кристаллы от солнца. У него наворачивались слезы от того, как эта бездушная вечность игралась с его нутром, захватывая дух.       Крейг что-то бормотал о звездных людях, прилетевших с марса, о жизни, о незначительности их существовании. 'Мы лишь звездная пыль', — он все повторял и повторял это.       Удивительно, какой ясной была эта ночь, вспоминая дневную бурю. Ни тумана, ни облачка, ничего. Только свобода. Настоящая свобода, которая взрывала Твику мозг. Он не мог осознать, что перед ним расстилается что-то безграничное, воодушевляющее. Такер прав. Они всего лишь пылинки, ничего не значащие для их галактики.       В порыве этих уносящих его чувств, Твик нашел руку Крейга, цепляясь за нее так, словно они там — в невесомости. Если он его отпустит, то уплывет в космос, и его никто не найдет. Этот огромный черный купол заставил его поверить, что он не лежит сейчас посреди снега, а действительно витает где-то там, высоко. Ему в миг так захотелось быть там…       Звезды… Они… В его глазах. В глазах Такера. Они застряли, их не вытащить никак. Падающий обломок метеора сверкнул и потух, сгорая от оболочки Земного шара. Твик ахнул, крепче сжимая чужую руку. Его так распирает… Все эти частицы сводили его с ума, ему было трудно дышать.       Пусть это никогда не кончается. Твик хочет быть с Крейгом всегда…

×××

      Твик так сильно трясся. Не передать словами, какой хаос сейчас происходил у него внутри. Он грыз свои ногти всю дорогу обратно, от самого поля до самого дома. Они специально шли медленно, молча. Серьезно, они не проронили ни одного слова, просто держались за руки всю дорогу, которая заняла всего лишь пятнадцать минут. Твик грел руку Такера, то ли его успокаивая, то ли себя. С учетом того, какой он испытывает сейчас стресс — скорее себя. Он не понимал, чего так боится, но сердце болезненно сжимается каждый раз, когда они делали шаг все ближе к их улице.       Ему было сложно отойти от того, что он испытал на поле. Все эти звезды вскружили ему голову, отчего он даже имя собственное забыл, смысл жизни и предназначение.       Горячая рука Крейга заполняла весь его разум, он отказывался концентрироваться на чем-то другом. Есть только он. Только он. Неважно, что он ему скажет. Да какая разница! Все, что угодно. Он примет любую правду, лишь бы… Лишь бы он его не бросил. Твик не переживет. Он не успел узнать его как следует, не успел понять до конца. Не успел услышать столько интересных невыдуманных историй. Не успел послушать столько чужой музыки.       Этот день убьет его. Он уже не ощущает себя достаточно живым, чтобы существовать, чтобы идти бок о бок с Такером. Он не был готов к таким приключениям в его эмоциональном спектре.       Их улица противно подсвечивалась, дурацкие кусты, дурацкий грязный снег, дурацкий джип родителей, который они не убрали в гараж. Все в этом месте дурацкое. Свет не горел ни в одном из окон их домов. Твик дрожал. Он замерз, его мысли путаются, конечности не слушаются. Он был готов на все, лишь бы не чувствовать сейчас ничего. Рука Крейга. Рука Крейга. Он цепляется за нее сильнее, ощущая каждой клеточкой кисти, как этот парень дрожит вместе с ним.       Твик сейчас свихнется, не иначе. Тошнота подкатывала к горлу, голова кружилась. Почему было так страшно? Страшно от того, что… Возможно, в глубине души Твик понимает, что Такер ему скажет, но он отказывается в это верить. Он похоронил эту мысль еще несколько лет назад, до их знакомства. Так не бывает. Не с Твиком.       Ключ отправляется в замочную скважину, рука предательски трясется, пока он пытается повернуть его. Они, словно призраки, все также не общаясь друг с другом, снимают с себя верхнюю одежду, обувь и тихо поднимаются наверх.       Чем ближе комната Твика, тем ему страшнее.       Дверь закрылась за ними. Крейг снимает свою кожаную куртку, все будто в тумане. Твик включает прикроватную лампу, ощущая мир в слоу-мо. Он не понимает, почему каждый их вдох кажется таким медленным, каждое движение заторможенным. Твик сглатывает, его кадык нервно дергается. Он чуть расстегнул свою рубашку, оставляя пуговицы на середине, запускает руку в волосы, приминает их, поглаживает. Затем прикрывает рот кулаком, садясь на край кровати, где лежала акустическая гитара Такера.       Они не говорят ничего. Твик наблюдает, как Крейг расхаживает по комнате, переступая через препятствия. Они оба волнуются. Внезапно, Твик вообще передумал о том, чтобы узнавать, что там в голове у его балбеса.       — Я не могу. Мне сложно, — прошептал Такер, обреченно закрывая лицо руками. — Я должен.       Он не переставал наматывать круги, по пути подбирая какие-то вещи и складывая их на стол. Вдруг, это переросло в нечто большее, и он стал активно поднимать хлам с пола.       — Я сейчас сойду с ума, — вздохнул Твик, замечая, каким высоким стал его голос.       Крейг сглотнул, поправляя ворот водолазки.       — Тут как-то жарко? Я открою окно? — Твик только кивнул, не сводя глаз с парня, который рывком за пару шагов пересек расстояние до окна, поднимая его немного, чтобы впустить ночной, вернее утренний холод. И вправду, здесь было душно, совершенно нечем дышать. Твик хотел исчезнуть, провалиться сквозь землю. Он все смотрел, как Такер ходит и ходит, но ни слова не говорил сам. Пусть, пускай он… Набирается смелости. Твик не думал ни о чем, он не хотел думать, что ему могут сказать. — Это пиздец. Я никогда этого не делал.       Твик игнорировал. Он не хочет знать. Внезапно он по-настоящему понял, что не готов услышать то, что ему могут сказать. Неважно, что это будет, он не готов. Ему слишком тяжело, сердце заходится в ужасном ритме.       — Я не буду этого говорить. Я не умею. Я… Я не просто так принес гитару, — Крейг остановился напротив Твика, кусая свой палец, держа эту руку за локоть, прижимая к себе. Он активно избегал взгляда друга, обкусывая пальцы. Твик никогда не видел его таким. Ему все это снится?       — Ты что, будешь мне играть?.. — прошептал Твик, боясь, что если скажет вслух, то снова сорвется на писк.       — Да. Я. Да. Да… Давай так. Блять, — несмотря на свои слова, кишащие неуверенностью, пропитанные страхом и слабостью, Такер не решился подходить и брать гитару. — Твою мать. Ты, блять, правда не понимаешь, что я хочу сказать?       Твик помотал головой. Это не совсем правда. Но… Он сам глубоко убежден, что это совсем не то. Он ошибается. Это точно не оно. Такого не может быть. Все хорошо, все хорошо. Все нормально. Твик молчал, его тревожный взгляд наблюдал за сокрушенным Крейгом, у которого будто случилось самое большое горе в жизни.       — Господи, почему это так сложно? Почему я не могу сделать это, просто оторвав пластырь? — Твик пожал плечами, пряча свой рот в ладони. Он сгорбился, уменьшился, нахмурился. Ветер слегка колыхал шторы, раскинутые по краям. Ветер доходил и до его кожи, остужая.       — Твик. Ты… Я… Блять. Ты… Ты помнишь, я пел тебе песню… В своей ванной, когда обрабатывал раны…? — он никогда не говорил с такими паузами. Твик видел, как путались чужие мысли, как дрожали чужие плечи, как он заламывал пальцы.       — Да… — Твик сглотнул. Это ожидание убивало его, все было бы действительно легче, если бы он сорвал пластырь.       — Так вот… Я не допел ее, потому что… Там было… В общем. Нет, это не то! Сука! — Крейг сорвался и пнул кресло мешок, мельтешившее у него под ногами. — Сядь на пол.       Твик послушно кивнул, усаживаясь на пол перед кроватью. Такер проскочил мимо, будто держался дистанции с Твиком. Он никогда не вел себя таким образом. Парень схватил гитару, накинул ремень на плечи, и подошел к Твику, чтобы сесть рядом.       — В общем. Ты… Я… Я не хотел этого делать, но… Я, типа, готовился. Я не умею говорить. Я не умею выражать чувства. Эмоции. Ты меня знаешь. Так что… Заранее прости меня. Я идиот, — Твик сжался до состоянии молекулы, и обнял себя за плечи, наблюдая, как Крейг тихонько репетирует аккорды.

[STRFKR — KAHLIL GIBRAN]

      Комната наполнилась звуком. Красивый, красивый звук. Он лился из-под пальцев Такера, пока тот играл вступление. Кажется, затянутое чуть больше, чем требуется. Мелодичное начало, словно мед… Раскатистое, теплое. Крейг умело проводит по грифу, создавая эти волны. Основная мелодия прячется в аккордах, водопад нот из его пальцев заполняют все пространство.       Сердце Твика стучит быстрее. Ему стало вновь слишком жарко, слишком душно. Он не мог дышать… И вдруг совсем новые рифы последовали за спокойным вступлением, создавая ощущение, что они сейчас где-то на спокойном пляже, или в открытом космосе. Твик терялся в своих чувствах, на глаза наворачивались слезы от того, как это все звучит… Оно все плясало, играло новыми красками, его сердце погрузилось в эту сладкую негу. Чувство, будто он нежится в шелках, такое мягкое и приятное… Он… Он влюблен в эту песню. Влюблен. Крейг запел.

Even with the lights out, I'm still feeling nervous

Даже при выключенном свете я все еще нервничаю Keep it to myself, an island in a furnace

Держу это при себе, как островок в печке I don't want to say it, I just want to lay here

Я не хочу ничего говорить, я просто хочу лежать здесь Always on my mind, I'd rather we just know it

Это всегда у меня на уме, но я бы предпочел, чтобы мы просто знали это Needles when I'm talking, nothing feels the same here

Иглы впиваются, когда я говорю, ничего не ощущается также Pull myself together while I'm getting older

Пытаюсь взять себя в руки, пока я становлюсь старше I don't wanna say it, I don't wanna answer

Я не хочу это говорить, я не хочу отвечать Keep it to myself, tonight I can't say nothing

Держу это при себе, сегодня я не смогу ничего сказать

Turn off the sun tonight, the stars look so much better

Выключи солнце сегодня, звезды выглядят намного лучше «Look in his eyes», they say

Они говорят «посмотри ему в глаза» Our thoughts all blend together

Все наши мысли сливаются воедино Quiet and underground, the feeling was just being

Тихое и глубокое, это чувство просто было Nothing but time for us

У нас нет ничего, кроме времени

Our thoughts all lose their meaning

Все наши мысли теряют смысл Inside, a light for us, the days are getting shorter

Внутри нас горит свет, дни становятся короче And how I want to stay, just send my letters over

И как я хочу остаться, просто отправляй мои письма сюда Keeping the sunlight out, hearts gently beat together

Защищаясь от солнечного света, наши сердца мягко бьются вместе Nothing was left to say, the silence is much better

Больше нечего сказать, тишина намного лучше

Needles when I'm talking, nothing feels the same here

Иглы впиваются, когда я говорю, ничего не ощущается также Pull myself together while I'm getting older

Пытаюсь взять себя в руки, пока я становлюсь старше I don't wanna say it, I don't wanna answer

Я не хочу это говорить, я не хочу отвечать Keep it to myself, tonight I can't say nothing

Держу это при себе, сегодня я не смогу ничего сказать

But I, I don't want to know But I, I don't want to know But I, I don't want to know But I, I don't want to know But I, I don't want to know

      Крейг все также проводил по струнам, создавая этот прекрасный звук. Его тихий низкий голос продолжал пропевать последнюю строчку. Твик… Твик не мог выронить ни слова. Он все понял. Он знал это с самого начала, но отказывался в это верить. Он чувствовал то же самое, но не понимал этого.       Наконец, он понял в с е.       Его глаза смотрели в ужасе, он больше не чувствовал свой пульс, с трудом удерживая свое сознание в реальности. Он не мог оторваться от Такера, который пел с таким чувством… Чувством любви.       Любовь.       Разве это касается Твика? Разве его можно любить? Почему? Крейг?       Такер прекратил играть. Твик застыл. Он не мог произнести ни слова, хотя множество мыслей проносились в его голове. Ему машинально захотелось спрятаться, он не понимает, что сейчас произошло.       Ему признались в любви.       Твик почти не дышал, его сердце обливалось кровью, бабочки в животе… Бабочки в животе. Он хочет слышать эту песню снова и снова, но Крейг остановился.       Он убрал гитару, снимая ремень. Он смотрел так, будто Твик сейчас не Твик, а какой-то монстр. Это кольнуло его, стало больно. Неужели… Неужели именно этого Такер все время боялся? Он не верит. Ему сложно поверить.       Какая любовь? Какая любовь?! Он не понимал. Он отказывался понимать. Неужели он сам… Все это время… Эти бабочки…?

[STRFKR — BEING NO ONE, GOING NOWHERE]

      Он не успел обдумать все это, как вдруг Крейг, в миг оказавшись прямо рядом с ним, берет его лицо в свою ладонь.       Он ничего не делает, лишь смотрит на Твика своими темными, изумрудными глазами. Его зрачки расширены, он очень тяжело дышит, облизывая губы вновь и вновь. Твик посмотрел на то, как язык показывается изо рта, а потом как Такер кусает свои губы. Твик дрожит. Он чувствует запах чужого одеколона, такого вкусного, что ему сносит крышу. Он чувствует запах мяты, которым дышит Крейг. Твик сейчас потеряет остатки своего рассудка.       Такер вновь приблизился, опаляя кожу на лице Твика. Господи, какое у него горячее дыхание, практически обжигающее. Твик часто-часто дышит в ответ, пока его сердце выпрыгивает из груди. Черт! Черт! Черт!       Крейг невесомо касается его губ, и Твик умирает. Он растворяется в кислоте, он задыхается в космосе, ведь его скафандр разрушен. Он замерзает насмерть в поле. Он сгорает в вулканической лаве. Он ничего не делает. Твик застыл. Он ничего не понимает, ничего не видит, лишь чувствует… Чувствует, как дрожат его плечи.       Такер зарывает руку в волосы, большим пальцем потирая мочку. Он целует. Он целует его… Нежно, вообще еле касаясь его. Твик чувствует, будто электрический заряд проходится по их соприкасающимся губам. Да, это точно ток. Твик подавляет в себе машинальное желание сглотнуть. Он совершенно ничего не делает. Его сердце… Боже, оно… Оно разрывается, словно сверхновая звезда. Оно расширяется, оно взрывается!       Буря сносит его с головой, погружая под воду. Он тонет.       Крейг касается мокрым языком его сомкнутых губ, и Твик млеет. Он окончательно плавится в руках Сириуса. Твик не слышит своих мыслей, они такие далекие и незначительные. Он закрывает глаза, вдыхая запах Такера, который был ближе к нему, чем атомы в соединениях.       Он мнется лишь секунду, лишь секунда нужна ему, чтобы тоже приоткрыть рот, моментально встречаясь с языком Крейга. Этот электрический разряд вновь прошибает его тело, выбивая весь дух окончательно. Он никогда не целовался до этого момента, он никогда не думал о том, как люди целуются.       Рука Такера зарывается в его волосы глубже, как и его язык проталкивается глубже, проникая в рот Твика. Он уже не может сопротивляться, берет свою окаменевшую руку и кладет ее на лицо парня, большим пальцем потирая кожу щеки. Боже. Какая она мягкая, оказывается… Такая… Желанная…       Второй рукой он цепляется за ворот водолазки Крейга, сжимая ее со всей силы.       Твик томно дрожит, не понимая, откуда такая реакция. Тело слишком горячее. Влажный язык Такера скользкий, Твик плавится от того, какая высокая температура исходит от него. Крейг не выпускает волосы Твика из хватки, углубляя поцелуй. Их языки сплетались, а затем расставались на мгновение, чтобы с причмокивающим звуком оторваться друг от друга и снова напасть, будто они пытались поглотить друг друга.       Такер обхватил скулу Твика другой рукой, а тот в свою очередь, совсем уже не отдавая отчет своим действиям, зарывается в чернильные волосы Крейга, аккуратно стягивая шапку на его плечи. Такер стонет ему в рот. Протяжно, приглушенно, хрипло. Твик сглатывает, понимая, что не только свою слюну. Его бросает в жар от осознания, что… Что происходит?       Он отрывается от Крейга, размытым, расфокусированным взглядом пытаясь поймать точно такие же глаза парня напротив. Такер снова притягивается, уже намного увереннее, обсасывая губы Твика, кусая их и жарко выдыхая в чужой рот.       Твик не может остановиться. Он знает, что… Это все… Неправильно… Но он не может оторваться. Это мокро. Это разлитая лава. Твику слишком трудно справиться с этим набором вдруг нахлынувших эмоций.       Он отвечает охотно, голодно. Он никогда не думал, что ему нужно именно это. Все напряжение исчезает из его тела, расслабленность растекается по конечностям, а сердце делает кульбиты каждый раз, как их языки соприкасаются. Твик кладет большой палец на шею Крейга, чувствуя, как движется кадык под ним. Блять, он такой… Невероятный.       Он нежен, будто Твик — нераспустившийся бутон, но все его действия окутаны такой страстью и желанием. Юноша ничего не понимает. Твик тоже прикусывает нижнюю губу Такера, слегка оттягивая ее. Смотрит мутно, успевая лишь заметить этот взгляд Крейга, который он раньше не понимал. Каждый блядский раз… Этот взгляд отражал влюбленность.       Твик не мог осознать всего, что сейчас творилось с ним. Он искренне пытался хоть на мгновение задуматься, но все мысли сдувало из его головы, когда Такер тяжело дышал ему в рот. Твик не мог перестать вылизывать губы, широко проводить по ним. Его разум затуманился, он поддался искушению, инстинктам. Он получает реальный кайф от того, что они сейчас делают.       Твик никогда бы не подумал, что что-то такое случится в его жизни. Он уже не мог уследить за тем, где теперь руки Крейга. Он лишь чувствовал касания на себе, которые отзывались в его теле яркими вспышками. Сейчас он ощутил, как ладонь касается его груди, слушая сердце. Ох. Сердце Твика бьется очень быстро.       Они иногда мешают друг другу носами, особенно когда меняли положение. Они страстно впивались друг в друга, Твик не заметил, как его высокий голос тихонько проскулил, когда Крейг обхватил его затылок. Твику нравилось, как он сам звучал. Ему нравилось, как звучал его балбес.       Боже. Что они делают? Что это такое? Твик сглатывал, уже откровенно наслаждаясь тем, что это и чужая слюна тоже. Обычно он до невозможного брезгливый, а тут… Это же его Такер. Его Крейг. Его лучший друг… Блять, да плевать. Абсолютно насрать, кто он такой. Твик хотел его целовать прямо здесь и сейчас. Он никогда не думал об этом намеренно, но теперь признается: он часто заглядывался на его губы. Тонкие, бледные, иногда покусанные, иногда рассеченные. Он соврет, если скажет, что никогда не считал его красивым.       Но… Он никогда… Не считал его привлекательным… В таком смысле. Твик вообще… Он думал, что асексуал, ровно до этого момента. Он опять постанывает, когда Крейг мажет поцелуями по его скуле. Господи. Он готов душу продать за то, чтобы ощущать это вечность. Каждую секунду своей жизни. Весь пик нежности и заботы Такера вылился вот в это… Все это чертово время он любил его. Блять! Любил его!       Твика нельзя любить. Он урод. Он псих. Он мерзкий. Он себя ненавидел. Как можно его полюбить? О какой симпатии речь? Возможно, это одна из причин, почему он не допускал ни одной мысли о том, что Крейг в него по уши втюрился. Потому что он до сих пор не верит в это, несмотря на признание, пусть и завуалированное. Твик блаженно закрывает глаза, его белые ресницы дрожат, пока Такер выцеловывает каждый миллиметр на его щеке.       Как можно не наслаждаться этим? Он буквально тает, превращается в бесформенное нечто в руках этого идиота. Каждый блядский раз между ними было ЭТО. Каждый раз они ходили по тонкой грани. Как давно Крейг хотел его поцеловать? Сколько раз он уже думал об этом? Сколько раз планировал? Может, они бы сделали это еще месяц назад и всех этих сложностей можно было избежать?       Было бы еще сложнее. Твик знает это наверняка. И сейчас… Сейчас тоже все усложнится. Но он хотел этого здесь и сейчас. В голове не укладывалось. Твою мать, это же Крейг Такер! Парень, который зависим от звезд, игр и… Твика. И Твик Твик! У которого вечно путаются мысли, он ненавидит практически все на этом свете, кроме Крейга.       Идиот здесь не он, а Твик. Как он раньше не понял, что его сердце, пытавшееся выпрыгнуть каждый раз из его грудной клетки, не просто так реагировало? Он же… Он ведь желал эти касания.       Такер поднимает подбородок Твика, расцеловывая его шею. Боже, он не может… Это распаляет его, плавит, он готов был уплыть прямо сейчас, утонуть, задохнуться. Сердце… Их сердца… Он слышит стук их сердец, отбивающих бешеный ритм в унисон.       Твик перехватил челюсть Крейга, уже более остервенело захватывая его губы в свои. Он хочет получить еще один прекрасный звук… Господи. Твик никогда не чувствовал ничего подобного, ему даже сравнить не с чем. Это было что-то по истине волшебное, родное, близкое… Не зря его язык так долго не поворачивался назвать Такера другом. А когда называл, то знал, что что-то не так.       Черт. Он даже целоваться-то не умел, да и не умеет до сих пор. Все выглядело так, будто они пытались друг друга сожрать. Грязно. Мокро. Хищно. Это сносило ему крышу. Твик вспомнил, как он сидел сегодня на Крейге, и его кольнула совесть. Тогда он даже не подозревал, не допускал мысли, что тот в него влюблен. Это было жестоко. Твику захотелось… Вновь коснуться раскаленной кожи.       Язык Такера был настойчив, требователен, они сплетались ими, решали, кто доминирует сейчас. Твик был на седьмом небе от счастья.       Неужели он… Гей? И Крейг тоже? Блять, это не укладывалось в голове. Это должен был быть обычный вечер, обычный день, его обычная жизнь. Он никогда не задумывался о таких вещах, но… Он не станет прятаться от своих чувств. Он действительно этого хочет. Он хочет прямо сейчас жарко дышать в губы Такера, который в начале учебного года казался ему каким-то заносчивым придурком. Который еще пару дней назад был другом. Нет. Он никогда им не был.       Твик всегда позволял ему больше, чем обычно друзья позволяют себе. Какой же он долбоеб, раз не сразу понял, что все это время свербело внутри него. Скреблось в попытках выбраться наружу. Твик прокручивал в голове все события, которые были до этого. Господи… Руки Крейга… Он обожает их. Все это время Твик держал его во френдзоне. На крыше… Дерьмо, на крыше он практически признался! Твик почти выбил из него это… Это действительно счастливая случайность по его глупости. Кто знает, может, балбес сам бы не решился?       Твик целует скулу, нос, покусывает челюсть, верхнюю губу. Пусть этот момент длится вечность. Запах Такера сводит его с ума, он всегда сводил, но сейчас… Черт, он вдыхает его, упираясь носом в мягкую щеку. Его откровенно вело со всего происходящего. Сердце все также колотилось, тарабаня в ушах. Твику хочется вернуться в прошлое, осознать все гораздо раньше. Несомненно, ему все еще тяжело принять, что он кому-то нравится, но… Это же Крейг Такер. Ему можно все.       Твик жадно впивается в распухшие и раскрасневшие губы, сминая их своими, перебирая черные локоны в пальцах. Твик целовался так отчаянно, будто наверстывая все упущенное. У них было столько возможностей… Но он понял все это только сейчас. Твик все вспоминал и вспоминал случаи, когда у него в животе порхали бабочки от одного вида на Крейга. Ну конечно, блять, они не были простыми друзьями. Это слишком очевидно. Твик не замечает, как сильно зарывается рукой в волосы парня, которого ненасытно целует. Такер снова стонет, но уже чуть громче. Какой же великолепный звук… Твик хочет услышать еще. Его голова в тумане, очень тяжелая.       Парни отрываются друг от друга, прерывисто дыша так, словно пробежали марафон. Твик вытирает рот тыльной стороной ладони, пытаясь успокоить свое сердце. Это уже невозможно игнорировать.       Крейг вскакивает на ноги, берет свою гитару и куртку, и скрывается за дверью.       Твик не успел осознать, что происходит, ведь то, как остервенело и быстро он это сделал, просто не дало ему время подумать. И только когда дверь хлопнула, Твик пришел в себя. Окончательно пришел в себя. Адреналин утихомирился, как и все остальные гормоны. Теперь его голова ясна и чиста, и…       Что. Только что. Произошло.       Он… Поцеловал своего лучшего друга? Или… Кто они теперь? Куда ушел Крейг?..

×××