Целый в её глазах

Верховный Маршал Коталло. Аудиозапись А20. Не отредактировано.

Дата: неизвестно

Время: 21:43 по местному времени

Место: База

Архив №1А

Мир, который она мне открыла — незримый и скрытый от тех, кто боится или не хочет видеть — поразителен. Это — бесконечная гонка: узнать и узреть, попытаться познать немыслимые вещи, о которых ты ранее не задумывался. Как будто бы знания — дурман, который мы сжигаем на кострах для расслабления, или зёрна «мака» (как называли эту дурман-траву Предтечи), позволяющие забыть о боли и прячущие в затуманенном разуме. Ты пробуешь это и не можешь остановиться. Я впал в своеобразный замкнутый круг — мне хватало впечатлений, и я так пресытился знаниями в своё время, что порою моя голова гудела, как улей пчёл. И в то же время, когда мы путешествовали с моей Спутницей, — пусть Десятые оберегают её — я не мог отказать себе в новых ощущениях и жадно поглощал всё, что она и этот мир мне предлагали. Сайленс уже был на землях Банук, готовя почву для наших поисков. Мы верили, что поиск Серебряного Простора — единственно-правильный путь. В те несколько месяцев произошло несколько важных событий. Мы установили контакт между Бирюзой и Геей и обнаружили на территории Банук ИИ — именующего себя Серебряный Простор.

*вздох*

Но, по порядку… Я был очарован этими землями, я не стану этого скрывать. Должен признать, не без труда, что Банук живут в невероятно трудных условиях. И холода в горах Скального Кряжа не имеют такой силы, как самый пронизывающий мороз, который настиг нас во время путешествия. Сила духа этого племени мне по вкусу: я знаю это чувство отчаяния, когда холод уничтожает воздух в лёгких. Я знаю чувство, когда метель бьёт тебя по лицу и оставляет крошево внутри сердца. И Элой, моя любовь, моя Спутница, моя жена и судьба — она выжила в этих условиях и сумела завоевать (впрочем, как и везде на известных нам землях от запада до востока) сердца самых суровых владык. Чтобы увидеть святую святых этого племени — нужно выжить в Колыбели льда, которую пересекают те Банук, что желают принять вызов и претендовать на звание Шаманов. Я вижу иронию, это так напоминает мне Долину Павших, к югу от земель Долинников! Десятые, вероятно, благословили этих людей, сделав их такими же выносливыми, как Тенакт. Элой должна была быть одна, без помощи, среди суровых машин, чьи внутренности работают за счёт кипящих механических сердец. Я беспокоился о ней, мне хотелось пройти это испытание с ней, но Верховный шаман, Эуран, потребовала моего присутствия в Великом Вераке, утверждая, что духи шепчут ей о том, что это не моё испытание. Ну, а Великий Верак… В этом поселении, единственном, которое находится на одном месте и не сворачивается даже в снежные бураны, накрывающие плато Бан-Ура в зимние месяцы, я провёл удивительное время. Среди ярких красок, среди руин и среди Банук, которые давали мне задания так, словно я очутился на месте охотницы. Незабываемый опыт, это было честью получить его. Я также понял, что это суровое племя, братское мне по духу, умудряется соблюдать баланс между испытаниями силы, духа и стойкости своей первобытностью и технологиями, удивительно изящными и сравнимыми с теми, что творят Озерам. *заминка* Может быть, что в некоторых изобретениях они более продвинуты. Их отопительная система заставила меня приятно нервничать и радоваться тёплым комнатам бесконечных тоннелей, спрятанных под укрытыми сшитыми шкурами из металлических остовов Исполинов, Ветвисторогих Королей (великолепные крупные машины с лопатообразными солнечными панелями, заменяющие им рога) и скелетов из крепких многовековых дубов и сосен.

*Новый вздох, невнятное бормотание, словно мужчина с кем-то общается. Ещё один вздох, уже раздражённый, и тихое посмеивание. Женщина на фоне нетерпеливо цыкнула.*

…Я скоро закончу.

*неразборчиво*

*неразборчиво со смехом. Звук закрывающейся двери*

Иногда она невыносима… Десятые… О чём я… Ах! Элой выжила, конечно. Вернулась с триумфом, верхом на механическом демоне, прозванным Саблезубым. Машина выше Бегемота в холке, с длинным, гибким хвостом и глазными клыками, напоминающими цепные пилы. На поясничной части машины была надёжна закреплена капсула, переливающаяся серебристым светом. Мне нужно многое рассказать и сделать, и я должен подвести итог путешествия и собрать все свои аудиозаметки в единое целое. Это лишь малая часть всего, что произошло после. И с этого времени, раз в неделю, я обязуюсь вести дневник, который послужит нам хорошую службу.

***

Золото и искры теплились в центре купола. Уже привычные, не удивляющие, хотя всё ещё вызывающие восхищение. Но что-то в ней изменилось. Гея выглядела более полной и яркой. Коталло со вздохом отложил детали, осмотревшись вокруг. — Первый раз я был поражён тому, насколько ты выглядишь нереально. Как божество, — спокойно сказал он, потирая затылок. — Сейчас я не выгляжу «божеством»? Экраны купола отражали гористую местность — широкий котлован, где гуляли Терзач и несколько Водопрысков. Но всё же это были горы. Снег. Камень. Ясное небо. Иногда он скучал по спокойной тишине каменной гряды. Дом в его понимании всё ещё был там, у самых Небес, где холод обжигал кожу — ностальгия, хоть и приятная, но щемящая. Там, где краски на каменных грядах сливались с рассветом и закатом, загораясь ярко, словно наполненные жизнью, навсегда было запечатлено в его душе. С тех самых пор, как он в осознанном возрасте встретил свой первый рассвет с отцом и матерью. Его приёмный отец лишил его этого. Но дом это люди, а его самый главный человек, прочно живущий в его мыслях и сердце — был рядом. Элой была его домом. Гея, сияющая посреди этого купола, освещала пространство мягким светом. — Ты всё ещё божество, Гея. Это не изменится. — Но ты знаешь, что я продукт тяжёлой работы целой команды людей. Я набор команд, результат кропотливой работы и чёткой последовательности. — Да. И в то же время ты — Создательница. Буквально. — Создательница, — задумчиво произнесла Гея. — Я выполняю то, для чего я была создана. — Не нравится, когда я тебя так называю? — Я проанализировала статистику и верование племён, я знаю, почему ты используешь это сравнение. Но я не всесильна. Ресурсы конечны. И когда-нибудь моя функция будет исполнена. — Время покажет. Но я не думаю, что твои деяния останутся в стороне. Мы постараемся, — простодушно ответил он. — Ты выглядишь цельной, Гея. Гея тепло улыбнулась, склонив голову, а затем провела рукой по воздуху, призывая круговую голограмму с сияющими значками подфункций. — Моя функциональная мощность на данный момент — девяносто процентов, учитывая отсутствие Аида и неполную копию Аполлона. — Потеря Аида заставляет тебя испытывать неудобства? — Нет. Аид всегда был подфункцией тихой, находящейся в спящем режиме. Его активация была необходима только при определённых запросах или показателях. Даже без него я могу контролировать работу всех подфункций, хотя у меня теперь нет стоп-сигнала, который может перезагружать неудачные запуски биосферы. Но, — Гея широко улыбнулась, — теперь нам это не нужно. Биосфера будет восстанавливаться до нормального уровня. Кризис, не считая Немезиду, преодолён. А Аполлон обеспечивает меня достаточной вычислительной мощностью. — Приятно слышать. Хм… Гея. Могу я спросить тебя? — нерешительно начал Коталло. — Всегда, Коталло. Тенакт был немного смущён наглостью своей просьбы. Но попробовать стоило. После битвы с Гефестом его протез вышел из строя окончательно. Криво поглядев на детали, лежавшие перед ним на верстаке, Коталло разочарованно вздохнул, вновь потерев затылок ниже линии краски. Детали, которые он добыл для починки протеза были с дефектом. Он наведался в лабораторию Нинмах, по подсказке Беты, предположившей, что там могли быть запасные детали. Конечно, она оказалась права, но все из них были сильно повреждены и не поддавались починке. — Гея… — Коталло разочарованно отбросил в сторону деталь. — Все детали, которые я нашёл… Они не подходят. Ты можешь сделать мне новый протез? Новые детали? — Нет. Я не могу. — Почему? — скрывая обиду, спросил Маршал. — Требуется настройка, которая считывает импульсы и сигналы мозга и заставляет работать протез. В моей базе данных нет таких чертежей. Мне жаль, Коталло. Та инструкция, что шла в комплекте с твоим протезом — не подходит. А то, что Гефест может создать — не подходит человеку. Вы слишком хрупкие. — Разве Гефест не всемогущий кузнец? — спросил мужчина, раздражённо катая по столу верстака округлую деталь. — Не для человека. Однако, если ты найдёшь полный чертёж и детали — он сможет создать для тебя недостающие части. Или усовершенствовать сломанный протез. «Всемогущий ИИ и великий кузнец, создавший точнейшие машины для убийства людей, не мог создать ничего, что могло бы подходить человеку без чертежей», — иронично подумал Маршал, хотя логика была ему понятна. — Спасибо за ответ. Однако это навело меня на мысль, — Коталло сделал несколько шагов, вновь окидывая взглядом заснеженную долину вокруг. — Я заметил, что поимка Гефеста была… Напряжённой и сложной, но сам он несильно сопротивлялся, когда Элой вела с ним диалог. Десятые мне свидетели, я был удивлён, что он ставил ей условия. Гея помолчала, замерцав чуть ярче. — Хочешь спросить у него самого? — А это возможно? — Да. Фиолетовые всполохи обернулись вокруг Геи, став грациозным и бесконечным вихрем, поверхность которого переливалась и перекатывалась, упруго вздрагивая. — Существо интересуется любопытными и очевидными вещами. — Здравствуй, Гефест, — вежливо произнёс Коталло. — Возможно, что для тебя это очевидно, для нас — нет. Это поведение кажется… Иррациональным. С подвохом. — С подвохом? Ищу в словаре… Нет. Подвоха нет. Дрожь вокруг сферы усилилась и фиолетовые фигурки с многочисленными углами, словно ощерились вокруг него. Затем всё успокоилось, оставляя после себя ровный свет. — Существо Сайленс угрожал меня пытать. Я не хотел повторить судьбу Аида. — Ты знаешь об Аиде? — У моих созданий есть возможность видеть и слышать. Всю информацию я обрабатывал, а Аид имел знакомый для меня сигнал. Я знал, что существо делало с подфункцией. — Вот оно что, — натянуто произнёс Маршал, расхаживая взад и вперёд. Аид был сломленным, умирающим, если так можно было сказать об ИИ, когда его нашла Элой. Тлен и безнадёжность — так описала охотница ощущение от общения с агонизирующим слабым набором кода, помещённым в металлическую оболочку. И всё это с ним совершил тот ублюдок, который развязал гражданскую войну между племенами, умело манипулируя идеологиями Озерам и Тенакт. Коталло всё ещё злился на него, хотя понимал ценность его разума для своей возлюбленной. — Твой вопрос. Мне было любопытно, — заскрежетал Гефест. — Насколько клон доктора Собек отличается от тех, кто меня создал. Нарушит ли она своё слово или всё-таки пойдёт мне навстречу, проявит одну из главных слабостей существ — эмпатию ко мне, как к набору цифровых команд. — То есть ты понимал, что выхода у тебя нет, но всё равно хотел узнать больше? — Да. Коталло невольно усмехнулся, но, прежде чем он успел сказать хоть что-нибудь, пурпур стал ярче, вспыхнув искрами. — Существо Бета, второй клон Элизабет Собек. Существо Элой, первый клон Элизабет Собек. Существо Аль… — Можно было сказать «здравствуй», — натянуто произнесла Элой, скрестившая руки на груди и вставая рядом с Коталло. — Приветствую вас, — мягко произнесла Гея. — Мы кое о чём подумали. И решили, что недостаточно поняли происходящее. Судя по всем данным… — Бета высунула кончик языка, водя руками перед собой и расширяя розоватые графики так, чтобы было всем видно. — Парочка Котлов к югу от Долины, э-э-э Павших произвели на свет десяток многоножек и стаю из нескольких машин-убийц, по типу Терзачей и Громозевов. Что ты об этом знаешь, Геф? — Я оставил пакеты данных, связанных одним кодом, и запрограммировал его на активацию или заражение котла или принтера в случайном порядке. — О, ну потрясающе! — зашипела Элой и всплеснула руками. Затем она подошла ближе, ткнув пальцем в пространство рядом с Гефестом. — Вот почему у тебя нет программы Зенитов. Ты её отправил куда подальше, с твоей частью! — Корректно. — Так, значит… Где-то по континенту… Гуляет… — Бета прищурилась. — Твой кусок кода вперемешку с зенитским?! — Корректно! — гордо закончил Гефест. — Гея, почему он ведёт себя как подросток? Это вообще нормально? — задумчиво спросила Альва. — Ни Элизабет, ни Альфы не задумывались об этом. Они дали мне возможность мыслить и развиваться, и каждая из функций получила своё предназначение. Но когда моя предшественница уничтожила себя — это могло повлиять на них особенным образом. — Гефест послушен тебе? Он точно не сбежит? — недоверчиво спросил Коталло. — Не наделает глупостей? — Он является моей частью, будьте спокойны. У него есть свобода воли, но в разумных пределах. Без вреда для людей и миру. Всё-таки мы части единого целого и после воссоединения — неразлучны. Что касается остаточного кода — этого будет мало для создания нового ИИ, но достаточно, чтобы выводить из строя машины или создавать новые с учётом системы спрятанных принтеров, основанных на чертежах Зенитов. С небольшой вероятностью — заражать котлы. — Значит, его цифровой след будет пакостить нам долго… Ну, по крайней мере, кое-кто выудит выгоду для себя, да, Коталло? — ворчит Бета, покосившись на улыбнувшегося Маршала. — Потрясающе. Мы должны сосредоточиться на более важных вещах. Земля будет восстанавливаться медленно. По лучшим прогнозам, потребуется минимум пять лет на то, чтобы нивелировать последствия заражения красной отравой или полностью уничтожить бури и штормы. И только тогда заново оценивать шансы на заселение новыми видами флоры и фауны. Хотя за это время Геф может отстроить парочку колыбелей для животных, а мы придумаем, как грамотно использовать банк семян, спрятанный здесь. Сейка обещала вместе с Альвой открыть хранилище в Дельте, как всё закончится. И это приводит нас к Немезиде. Это главная задача. Когда вы отправляетесь на земли Банук? — Через пару-тройку дней, — Элой повернулась к Коталло, прежде чем взглянуть на детали, раскиданные на столе. — Не подходят? — Нет. Мне нужен новый протез — для будущей битвы с Немезидой. Я могу отправиться с тобой в Бан-Ур через два дня, но моя эффективность будет не такой, как раньше. Элой тепло улыбнулась, едва приподняв уголки губ. В домашней одежде она выглядела расслабленной и пленяла этой простотой. — Я сомневаюсь в этом, но понимаю, что ты не будешь спокоен, пока не убедишься в своей эффективности. По счастливой случайности, кое-кто из наших друзей нашёл лабораторию до времён Чумы Фаро. Там было какое-то популярное место для зрелищных гонок, но позже, из-за близости к фронту, её дополнили лабораторией. Предполагалось, что разработки оттуда помогут людям с травмами. Коталло выгнул бровь. В какой-то миг мир сузился до них двоих, несмотря на то, что Альва и Бета всё ещё общались с Геей и Гефестом, уточняя важные детали. — Кто же это? Элой загадочно прищурилась и напела: — Твои любимцы, я предполагаю.

***

Он был предупреждён, но всё же удивлён, увидев Краснозубого вместе с Драккой. Эти двое стояли рядом друг с другом, как давние знакомые, и внимательно наблюдали за тем, как приземлился широкоплечий мужчина, грациозно спустившийся со спины Светокрыла. Затем Дракка завороженно проводил взглядом механическую птицу, неуклюже передвинувшуюся подальше от них и расправившую широкие солнечные панели, заменявшие ей перепонки крыльев, навстречу солнцу. Она выпрямилась и замерла, приоткрыв раскрашенный цветными мазками клюв. — Эй! Сладкоречивый Маршал! — Дракка жизнерадостно отдал ему честь, приложив два пальца к виску. — А когда мне дадут такую птичку-невеличку? Коталло фыркнул, положа руку на бедро и иронично посматривая в сторону Пустынника. — Никогда. — Фу, только для избранных Пламенем Пустыни, да? — натянуто произнёс пустынник. — Я думал, что она меня любит. — Она тебя не любит, — чётко произнёс Коталло, но всё-таки сжалился над обиженно надувшим губы Драккой. — Уважает, ценит как друга. Наверное. — Умеешь же ты… — весело цыкнул мужчина и закатил глаза, повернув лицо к Краснозубому. — А что ты думаешь по поводу полётов? — Бессмысленная трата времени и ненадёжный транспорт. Мой Ленторог эффективнее. — Эх ты, нет в тебе любви к полётам. — Говорят, что чем выше взлетаешь — тем сильнее Солнце обжигает тебя. Так и крылья недолго потерять, — грубым тоном произнёс Краснозубый. — Очередные карханские легенды? Знаешь что-то об этом, Коталло? — Легенда о мальчике по имени Вералан, который мечтал коснуться Солнца и узреть божественный лик. Его крылья сгорели, а сам он рухнул в мир теней, — прищёлкнул языком Коталло. — Фашав рассказывал много легенд, и эта была одна из последних. — О? Перед тем, как ты ушёл воровать Знамя Небесников? — Не воровать, а одолжить по приказу Шефа. — Да-да, Кивва нам всем рассказала об этом. Верховный Маршал почувствовал на себе быстрый взгляд Краснозубого, ощутимый и колючий, и изменившуюся его позу при упоминании Фашава. Впрочем, Коталло не собирался обращать на него внимания, мало ли, что у него в голове. Это его не касается. То, что они когда-то были любовниками одного человека, не значило ровным счётом ничего. — Дракка. Элой сказала, что вы здесь что-то обнаружили. Вы двое, — он оценивающе посмотрел на них, теряясь в догадках, отчего Дракка настолько непринуждённо чувствует себя рядом с карха. Вряд ли он не знал о происхождении Краснозубого, как Предводитель одного из кланов. Коталло внезапно понял, что пропустил момент, в котором дружок Элой мог стоять спокойно с языкастым Пустынником, не получив нож в печень. Конечно, в общих чертах он знал, что Хекарро выдал ему проходную бирку, но как и когда… Впрочем, он был занят. — Я предлагаю нам двигаться в ту сторону, — тихо сказал мужчина в маске. Коталло не двинулся с места, выгнув бровь, ожидая. Дракка нетерпеливо притопнул ногой. — О, Десятые, мы нашли это место и… — «Мы»? — с нажимом в тоне уточнил Коталло. — Мы. Случайное объединение. Краснозубый и я столкнулись около этой узкой расщелины, ведущей к руинам. Я сначала не понял, что это за парша шастает по моим землям, но, к счастью, прежде чем мои ядовитые иглы коснулись его кожи… — Прежде, чем мой меч вспорол его живот… — безэмоционально добавил гонщик, пнув ногой случайный камешек. — Да, и прежде, чем мы закончили короткую нашу стычку, мы столкнулись с какими-то лагающими Водопрысками в компании тех чудесных пауков с их щитами… — Они быстро кончились. Жаль. — Да-да, а потом я увидел его нашивку на плече и бирки, которые выдал ему Шеф, и понял, что это тот самый Чужеземец… — Что вам нужно от тех руин? — сухо перебил его Коталло. Они заговорили почти одновременно: — Арена. — Вода. — Пойдём. Верховный Маршал уверенно шагнул мимо них, пытаясь представить место, в котором может находиться столь разное искомое. — Вот так просто? — воскликнул Дракка. — А подробности! — По дороге. — Кто-то заразился от Элой нетерпеливостью. Коталло ничего не ответил. Они протиснулись по очереди в узкую расщелину, которая крошилась из-за мягкой, рыхлой структуры местной породы. С трудом идя по этому узкому проходу, Коталло недовольно выругался, чуть не застряв. Но даже бывший Небесник, видевший много руин во время путешествия, замер, как только они вышли на открытое пространство. Это было масштабно. Что бы здесь не находилось, это было очень похоже на арену в Роще Памяти и Кольцо Солнца у Карха. По крайней мере, снаружи. — Вода и арена? — задумчиво спросил Маршал, двинувшись дальше. Конкретно эта часть земель клана Пустынников хранила на себе следы куцей растительности, однако, чем ближе к зданию они шли, тем пышнее становилась зелень. В следующий раз они остановились у разбитых входных дверей — оскалившийся вход в гигантское здание не привлекал. Внутри виднелась пышная зелень, ползучие вьюнки и привычные их взглядам мерцания голографических дисплеев. — Да. Здесь есть переключатель и система труб, которые соединяются с теми трубами, ведущими к Прорехе, и с ещё одним новым водным резервуаром, который едва ли наполняется на четверть. Если то, что я нашёл на старых чертежах системы водоснабжения этих земель — правильно, то этот резервуар с водой станет ещё одним постоянным источником, а не та мелочёвка, которая постоянно ломается из-за ветхости. Нужно просто починить основные трубы. Или, пока не починится — использовать машины. — Когда-то и это было тебе недоступно, — сухо заметил Коталло. — Твоя правда, — лениво протянул Дракка. — А что касается нашего друга… — Ты ведь знаешь, что Вождь предложил мне? — глухо спросил Краснозубый. Коталло кивнул головой. Идея гонок была настолько привлекательна и имела насильственный, физически полноценный подтекст, который мог бы помочь особо горячей крови сбрасывать своё напряжение. — Когда я победил машины и прошёл испытания, предложенные Хекарро, он дал мне выбор. Один из них — это шанс для меня и моих детей найти место, где мы могли бы устроить что-то вроде постоянной гоночной трассы. Коталло хмыкнул. Осторожно, сканируя пространство в поисках врагов, они шагнули в заросший степными травами холл.

«Добро пожаловать на ….! Арена «СтарРоуд индастриз» рада всем любителям адреналина!»

Голограмма улыбчивой женщины появилась перед ними в центре усыпанного обломками и растительностью фойе, затем мигнула несколько раз, прежде чем дёргано затараторить:

«Пожалуйстабудьтелюбезныоставитьсво…и….под…и…зарегестрир….вашимашиныимотоц….тамгде….помнитеонашемпокровит….благодаримза….дочерняякомпания….АТСФ!»

— Вы поняли, что она сказала? — спросил Дракка. Голограмму залагало окончательно. Картинка дёргалась без остановки, молча открывая рот. Динамик пискнул, а затем звук из него оборвался. Видимо уже навсегда. — Нет, — произнёс Коталло. — Значит, ты ищешь постоянное место для себя и детей? Краснозубый пожал плечами. — Им нужен дом. Они, конечно, не хотят возвращаться к своим семьям. Но кочевая жизнь… Ну… Рано или поздно нам придётся осесть. Да и вопросы еды, красок, брони. Всё это нужно. Наши трассы разнообразны, и мы не планируем отказываться от них. Но… — мужчина хмыкнул, вновь пытаясь вернуть себе вид эгоистичного человека, неопределённо ворча. — Я должен признать, что идея собственного пространства, где я могу удовлетворять своих демонов — почему бы и нет? — А что говорит по этому поводу Элой? — О, она сказала, что ей это безразлично, ей важнее, что я могу никого не убивать, но я слышал в её тоне дрожь. Девчонка явно будет постоянной посетительницей этой обители боли. Коталло и Дракка переглянулись. Дракка закатил глаза, покрутив тремя пальцами у виска, таким образом намекая на сумасшествие человека в маске. Втроём они исследовали территорию, тихую и живую одновременно — несколько Рыскарей, некрупное зверьё в виде лисиц и пустынных грызунов. Стандартные Щитоплеты небольших размеров, да пара машин, которых Коталло видел там, где они с Элой путешествовали — механические лисицы стремились убежать от них, потявкивая так, словно по металлической пластинке стучали палочками. Некоторые из них атаковали, а некоторые оставались спокойными, видимо, переопределённые Геей. Они обыскали вестибюль, наткнулись на несколько любопытных голограмм и нашли указатели: действительно, одни из них направляли в сторону апартаментов для участников шоу, другие указывали гостям и зрителям пути ко входу на саму арену и трассу, а третьи сопровождали в лабораторию. — И ни слова о воде. Но трубы-то тут есть! — недовольно проворчал Пустынник. — Может, просто система водоснабжения для арены? — рискнул предположить Коталло, тыкая в приборную панель терминала, пытаясь открыть вход в следующий зал с надписью «Зал славы». Слава звучала хорошо. Заманчиво. — Да нет же! Эвклид провёл анализ здешнего места — тут в своё время было крупное подземное озеро, а не просто трубы. — Озеро могло и пересохнуть, за столько-то лет, — разумно заметил Краснозубый, осматриваясь вокруг. Ему нравился дизайн стен, всё ещё местами сохранившийся, несмотря на облупленную краску: на бетоне мелькали следы красных и жёлтых мазков, будто бы языки пламени, кое-где высвечивались золото и чёрные линии. — Я должен убедиться. Коталло удалось подчинить себе очередную непослушную панель и открыть двери. Человек в маске юркнул туда первый и воскликнул: — Солнце и Тени! Потрясающе! — Ты знаешь, как его зовут? — спросил внезапно Дракка. — «Краснозубый», как имя, звучит так себе. — Знаю. Он не говорил? — Коталло посмотрел на друга, прежде чем двинуться в сторону Зала славы. — Не-а. Он сказал только Хекарро и Декке, и, честно говоря, никто не смог добиться от него больше, чем парочки слов. Ты не был там, на испытании, а я был. Этот человек — странный. — Ты мне об этом говоришь? — проворчал Коталло. — Если бы не Элой и её привязанность к этому человеку и его польза… — Да-да, мы все слышали, что он приютил детей, что он смотрит за ними, хотя это уже не дети, а «машины», хех. Да и испытания он прошёл честно. — Что за испытания? — Ну… Десятые мне свидетели, это было весело. Наши охотники притащили на арену редкую игрушку — Ядохлёста, а к нему в придачу пару-тройку Загонщиков с Клинорылом. Коталло покосился на него. — Он жив, значит, справился. — Он побил рекорд Пламени Пустыни. — Это… Не кажется возможным, — недоверчиво пророкотал Коталло, отмахиваясь от назойливых насекомых. В помещении было душновато, что не было типично для этих территорий. Но гигантский стеклянный купол над ними, да сломанные вентиляционные системы, давно не работающие, и закрытые двери могли создать такой эффект, благоволящий влаголюбивым растениям. И это был косвенный признак того, что здесь было много воды. — Как видишь… Может. Он отказался снимать маску на время испытания. Он взял только то, что выдала ему Дукка, и не использовал своё оружие — меч и лук. А позже, когда против него вышла Крепость… Коталло замер у входа в зал, уставившись на Дракку. Тот скривил губы, со вздохом протянув: — Да, ты всё услышал правильно. Хекарро дал ему условие — продержаться пятнадцать минут. — И? Он в результате выиграл? Они вновь двинулись дальше, но поглощённый размышлениями и разговором Коталло не сразу обратил внимание на содержимое зала. — Шутишь? Проиграл. Но продержался тридцать две минуты. Крепость потом долго говорила с Хекарро, как и несколько собранных маршалами свидетелей. Несколько ветеранов указало, что он — не Тенакт, хотя это было ясно, как полёт Десятых. Этот человек — опасен и, возможно, немного безумен. Но он победил честно, впечатлил людей и многие прониклись к нему уважением. — Какие условия поставил Хекарро для него? Краснозубый, услышав их, даже не обернулся к ним. Но его голос, приглушённый маской, был ясный: — Для «него» мудрый Вождь Тенакт поставил много условий. И я раздумываю, насколько мне всё это нужно. Одно из них — не вредить племени. Я и не собирался, но вот только несколько горячих голов сами полезли мне под руку. — Убил? — хладнокровно спросил Коталло, памятуя, как было с Фашавом. В первые пару месяцев после Кульрута до Фашава пыталось добраться много людей. И в некоторых поселениях особо глупые люди из-за ненависти, впрочем, оправданной, пытались убить его, считая слабаком. Коталло должен был сожалеть об этом. Но он считал, как и другие, что, если ты лично вызываешь противника на битву до последней капли крови — будь готов к любому исходу. — Двух-трёх. Остальных было скучно убивать, — честно сказал Краснозубый. — Один из них, вероятно, на своей шкуре почувствует, что значит быть тобой. Без двух рук. Коталло ничего не сказал. Под кожей бывшего Небесника струились мурашки, иррациональные, из-за этого человека. Хотя он был из племени Фашава, в нём было такое же злое и порочное ядро, которое так уважало племя Коталло. Но… Но всё же зыбкое ощущение приученного демона не покидало мужчину. О доверии было слишком рано говорить. И, в отличие от Фашава, этот человек получил лишь временную проходную бирку и нашивку, которые нужно было носить не переставая: «Чужак. По воле Вождя присутствует на земле Тенакт, с благословения Десятых». Выдохнув, едва заметно, Коталло осмотрелся. И понял, почему Краснозубый так ярко воскликнул. Зал славы был наполнен игрушками из старого мира Предтеч. Кроме многочисленных фотографий и головидов, стены и свободное пространство на полу, на удивление, не тронутые беспощадным временем, были усеяны транспортом и сопутствующими вещами. — Honda CBR1000RR Fireblade… Какой красивый мо-то-цикл, — тщательно выговорил Краснозубый и протянул руку, касаясь помутневшего от пыли плексигласового стекла, надёжно укрывающего машину Предтеч. — Краска на корпусе такая гладкая и блестящая… — Да, здесь полно таких штук. О! А это, видимо, гонщики? Мужчина в маске застонал, но отвлёкся от созерцания следующего экспоната, Harley-Davidson, стоящего на возвышении. То, как он сглотнул, было слышно даже сквозь тишину зала. Костюмы, под которыми висели таблички с ничего не значащими для них датами и именами, и шлемы, элементы мотоциклов и мерцающими записями на некоторых терминалах. Коталло активировал один из них и сделал шаг назад, когда воздух прорезало громкое:

«ВЫ ТОЛЬКО ПОСМОТРИТЕ НА ЭТУ СКОРОСТЬ! Марк Маркес вырывается вперед и о!!!!!..»

Вид гонщика, словно летящего над поверхностью серой дороги, впечатлил всех троих. Он наклонил красную машину на двух колесах вправо, и, у Коталло в этот момент сердце ухнуло куда-то вниз, проехал почти горизонтально над поверхностью дороги, сумев выровняться так искусно, словно это было естественным. Воздух заполнили бурные крики толпы и ведущих:

«Вот это Демон дорог! Дамы и господа, он чертовски хорош, и это новый рекорд!»

Картина мигнула и погасла. — Солнце и Тени… Вы видели? — дождавшись кивка, мужчина в маске покачал головой. — Этот человек одарён, а ездовые Лентороги не имеют такой скорости… Я никогда не видел таких машин, какие выставлены здесь. Точнее… — Краснозубый скрестил руки на груди. — Мы все видели останки, верно? Истлевшие. Но эти модели… Они идеальны. — Верно. Видимо, то, что это место стояло «законсервированным», и позволило технике так хорошо сохраниться… — Коталло осёкся, получив краткое текстовое объяснение от Геи. — Хм, как я и сказал. И эти стёкла — они также хорошо защищают экспонаты от воздействия окружающей среды. Одна из технологий Мириам Технолоджис — экологичное и безопасное хранение в идеальных условиях. — Мои дети бы кричали от восторга, увидев это место, — с какой-то неподвластной нежностью буркнул Краснозубый. — Твои? — ухмыльнулся Дракка. Казалось, что Карха не обратил внимания на вопрос, поворачивая голову то вправо, то влево, ведомый новыми впечатлениями. — А что там? — не-Тенакт двигался так быстро, что Коталло и Дракка едва поспевали за ним. Широкое панорамное окно, во всю длину музея, было скрыто за пластиковыми панелями. Краснозубый, не думая, махнул рукой, выискивая панель доступа и вжимая ладонь в его поверхность. Панели двинулись вверх, заставляя всех троих прищуриться от яркого света. — Крылья Десятых, какое чудесное место! — Дракка прикоснулся ладонями к стеклу, всматриваясь вниз. Это место не уступало по размерам Утробе Арены, а, скорее всего, даже превосходило. Густая растительность, широкий арочный вход в одном месте и множество, пусть и искорёженных, мест для зрителей. — Идеальная трасса, — согласился Краснозубый. — Коталло. Если вы пройдёте сквозь арену — на другом конце будет лаборатория. Раньше эти места соединял мост, но он разрушился из-за поломки опорных столбов. Я получила данные о состоянии Арены и комплекса в целом и могу сказать, что Дракка был прав. Здесь есть подземный водоём, но есть ли там вода — я не могу ответить на этот вопрос. Это удивительно гармоничное сооружение по своему архитектурному решению. Коталло благодарно проурчал. — Хм. Мне нужно на ту сторону. Заодно поищем трубы, — Коталло двинулся в сторону выхода, но озадаченно посмотрел на Карха. Тот стоял, не шевелясь, рассматривая вид, простиравшийся внизу. Затем повернул голову и посмотрел на содержимое зала. Серебристые глаза прищурились, закрывшись на мгновение, а потом он медленно произнёс, посмотрев в глаза Коталло: — Иногда мне кажется, что я родился не в то время. Это чувство усилилось, когда ты дал мне визор. Дракка поднял брови в удивлении. — Любопытная мысль. — Ты думаешь, что смог бы жить в старом мире? — спросил Коталло. Он бы не смог. Он не видел смысла в их поступках и не понимал этих тонких душевных игр: слишком часто Маршал натыкался на недосказанность, на подлость или на элементарное бездушие. Один только Элизий привёл его в бешенство! Нет, Тенакт бывали такие же, но прямолинейность — была их чертой, от которой Коталло никогда бы не отказался. Не говоря уже о том, что все поступки Предтечей привели к концу света. И эта разница между слоями населения… Да, у Тенакт были элитные воины, вождь, Маршалы, духовники, обычные солдаты, охотники, ремесленники… Но всё же разница между этими слоями не имела под собой пропасть. Нил неопредёленно пожал плечами. — Я не знаю. Но видит Солнце — мне очень нравится мысль, что я мог бы кататься на одной из этих красоток, — он кивнул в сторону мотоциклов. — Хотя прежде я не видел их так детально, да и видео тоже вижу впервые… Но это выглядит… — Опьяняюще? — подсказал Дракка. — Хорошее слово. Да. Они всё-таки пошли дальше, спускаясь по лестнице вниз в сторону служебного выхода на саму арену. — Я бы не хотел родиться в том мире. Вся эта история, которую мне приходится изучать, выглядит дерьмово. Мне кажется, что Предтечи жили сложнее, чем мы, но только потому что их трудности слишком надуманные, — задумчиво сказал Дракка, осматриваясь вокруг. — Например? — поинтересовался Краснозубый. — Да возьми хоть одну аудиозапись отсюда! Парень жаловался подруге, что в его комнате, как у участника, нет нормальных закусок, а кон-ди-ци-о-нер, тьфу, слово-то какое, барахлит. Разве это проблема? — Действительно, звучит несерьёзно, — согласился Краснозубый. — Ты забываешь о голоде, войнах, климатических катастрофах и остальном, — заметил Коталло. — А разве у нас здесь нет таких же условий? — удивился Дракка. — Друг мой, вспомни песчаные бури. Или восстание Регаллы и её недобитков. Всё ещё заноза под нагрудником. Тем не менее ты бы пожаловался на нехватку закусок? — Тихо, — сказал Коталло, остановившись и поднимая руку. Дракка наклонил голову набок, прислушиваясь, а затем усмехнулся. — Я слышу воду и… — Шаги, — закончил Нил. Шагало что-то тяжёлое. Хоть земля и не вздрагивала под их ногами, идущий откуда-то звук указывал на нечто массивное. Втроём, до смешного синхронно, они активировали визоры и осмотрели пространство ещё раз. Ничего. — Может, звук издаёт какой-нибудь механизм? — предположил Дракка. — Да ты знаток. У нас же тут так много вариантов, — ехидно заметил человек в маске. — Ради Крови Десяти, помолчи, — Дракка неприязненно уставился на него. — Тогда не говори очевидных вещей. Дракка закатил глаза, скрещивая руки на груди, но прежде, чем он смог что-то сказать, его взгляд упал вниз, под ноги. — Под землёй, — коротко сказал он. Нил и Коталло посмотрели туда же, куда смотрел Дракка. Под землёй вышагивал Терзач, но по странному, словно двигался на одном месте. — Ну, мы же туда не пойдём? — спросил Дракка. — Нет. Не пойдём, — согласился Коталло. — А как же любовь к сражению? — спросил Нил. Коталло заворчал. — Мы здесь для того, чтобы осмотреть место для арены, и для того, чтобы посмотреть резервуар с водой. И чтобы увидеть лабораторию. — А зачем тебе лаборатория, кстати? — полюбопытствовал Пустынник. — Детали для протеза. Они осторожно пошли дальше. На мгновение Коталло показалось, что их заметил Терзач. Его голова дёрнулась вверх, и он остановился. Дракка ухмыльнулся. — Может быть, мы всё-таки сразимся с этим большим паршой. Смотри, явно чувствует, что мы здесь. — Он просто слышит тебя и твой бесконечный трёп. Но если ты заткнёшься… — цыкнул Коталло. — Боишься, Коталло? Твоя Спутница побеждала механических тварей побольше этой, — Дракка по-ребячески показал ему язык, попутно проверяя запас стихийных стрел в колчане и то, как вытаскивается из петлицы пояса оружие. — Я хочу закончить осмотр этого места побыстрее. То, что здесь оказались вы — чистая случайность, подброшенная ею в качестве дополнительной головной боли. Терзач остался позади, но теперь они были настороже. Такие крупные машины не ходили одни. Но он был под землёй, и это напрягало, заставляя думать, что находится под полами арены. — О. Это тебе было нужно? — жизнерадостно спросил Дракка. У Коталло упало сердце. Башня, которая обозначалась на виртуальных картах, как «Доступное протезирование под покровительством Мириам Технолоджис», была разрушена. Вряд ли детали для его механической руки остались целы. Дракка и Нил отошли от него, осматриваясь и сканируя всё, что лежало на виду. До него доносились куски аудиозаписей, какая-то агрессивная песня, которая могла бы ему понравиться в любой другой момент, но не сейчас. Карха и Тенакт же единодушно пришли к выводу, что это хорошая музыка. — Гея. А под землёй ничего нет? — кисло спросил он. — Какие шансы, что всё их производство было под землёй? — Пятьдесят три процента. Коталло вздохнул и поднял взгляд на небеса. Затем посмотрел на землю под ногами. Выбора не было. Поиски подземного входа не заняли много времени: втроём они были достаточно сильны, чтобы сдвинуть несколько валунов и кусков виднеющихся металлических балок. И лифт. Втроём они сумели запустить противно визжащий из-за проржавевших лебёдок лифт, хотя это потребовало решения небольшой головоломки. Расположившись в противоположных углах лифта, все трое напряжённо вслушивались в скрежет подъёмного механизма. — Забавно всё это. У Десятых странное чувство юмора, — бросил жизнерадостно Дракка. — Что именно? — Краснозубый не поднимал головы, рассматривая дырявый пол. — Звучит, как самая лучшая в мире шутка! Исследовали как-то руины Карха, Небесник и Пустынник… — Я Верховный Маршал. — Я не Карха. — Да? А кто? — Тень, которая больше не является Карха. — Чья тень? Коталло промолчал, всё ещё переживая, что деталей здесь не будет. — Я убийца, рождённый во время затмения и прячущийся в тени. Лучший из нашего выпуска. И самый безумный из тех, что были известны. И больше не Карха. По личным причинам. Дракка растянул губы в улыбке. — О. Какая высокопарная чушь. И как же ты попал к нам сюда? Коталло покосился на Пустынника. Ему, правда, было интересно? — Не твоё дело. — Грубиян ты, Краснозубый. Фашав был пообщительнее и поприятнее, чем ты, — фыркнул Пустынник и глянул на Коталло. — Я, правда, верил, что Карха такие же, как наш трепливый военачальник. Коталло неопределённо пожал плечами. Было глупо утверждать, что все Карха одинаковые. Дракка был достаточно сообразителен, чтобы это понимать. — А имя ты своё скажешь? Лифт звякнул, остановился, покачнувшись, и открыл двери. — Нет. Ты слышишь? — Вода! — Дракка выскочил вперёд, завернув куда-то в одно из низких вентиляционных отверстий. — О, звук идёт оттуда! Увидимся! Ни Коталло, ни Нил не смогли бы протиснуться туда при всём своём желании. Не такое массивное, как у двух других мужчин, телосложение Пустынника позволяло ему пролезать в более узкие расщелины. «Как пустынная змея», — раздражённо подумал Коталло. — Почему ты не скажешь ему своё имя? — спросил Коталло. Нил неопределённо пожал плечами. — Это не так важно. Это, скорее, одноразовое близкое путешествие. Что ты думаешь об этой арене? Я не нарушу правил, если буду жить здесь со своими струпьями? — Не думаю. Дракка — хозяин этих земель, хотя арена находится на самом краю. Но я думаю он будет не против, если блудные дети найдут свой дом. — Дети, не я. — Да. Знаешь, я удивлён тому, что ты прошёл все испытания. Время, которое ты выстоял против Крепости… Впечатлило меня. — Я же удивлён, что проиграл. Недооценил её. Сильный человек с кровью на зубах. Коталло усмехнулся. Он сам лишь недавно, до того, как присоединиться к Элой в её путешествии на восток, впервые за множество лет победил этого человека. Элой была права: забыв о том, кто он есть сейчас, воззвав к тёмному нутру и позволив зверю на цепи выйти на свободу — только так он смог одержать победу. Большую часть времени они молчали, лишь коротко перебрасываясь фразами. Сама же лаборатория была забита ящиками и дополнительными деталями до отказа. Коталло благодарно вздохнул. Он прикусил внутреннюю сторону щеки, раздумывая, стоит ли брать запас найденных визоров, но решил, что пока хватит запаса тех, что они захватили из Колыбели Нора. Это же место он отметил на голокарте и отправил в общую базу знаний с пометкой. К сожалению, подходящего ему протеза не было, но, покрутив несколько штук в руках, он решил взять с собой и детали, и несколько «рук», удивительно полно дублирующих человеческую конечность. Жаль только, что эти руки были либо слишком маленькие (что заставило его ощутить дискомфорт от мысли, для кого они могли быть сделаны), либо сильно давили или болтались на культе. По короткому замечанию Геи стало понятно, что эти протезы изготавливались индивидуально для каждого человека, а не на поток. — Сколько же людей потеряло свои конечности? Это всё для солдат? Почему тогда некоторые протезы слишком маленькие? — Нил ткнул пальцем в искусственную ногу с удивительно мягким материалом снаружи. Нога была тонкая, словно подошла бы женщине. — О, смотри, здесь ещё есть кисти рук, стопы… — Не знаю? Но, судя по всему, это не было чем-то плохим, раз протезы изготавливались по индивидуальным меркам, — пожал плечами Коталло. — О, это определённо не плохо. Ты же остаёшься человеком, даже с травмой? Впрочем, я думаю, за столько времени Элой вложила эту мысль в твою голову. Коталло ничего не ответил. — Эй, ребятки. Я нашёл гигантское подземное озеро! — раздался в визоре голос жизнерадостного Дракки. — И да, трубы действительно соединяются с Прорехой. Их нужно будет выкопать и отремонтировать, они повреждены где-то за пределами этих руин, но в целом — это будет отличным притоком воды! — Отлично. Мы тоже закончили. — Встретимся наверху? В центре арены? Глянем, что там, и разойдёмся. Только. Я вижу тут какие-то завалы, гляну, что это, и выберусь. Пара минут. — Принято. — Дракка — интересный человек. Очень любит своих людей. — С чего ты это взял? — Плохие лидеры не ищут воду для своих людей. Они требуют приносить её им. У меня есть опыт в таких вещах, знаешь ли. Коталло не мог поспорить с этим утверждением. Выбравшись на свежий воздух, они прошли к центру арены, ожидая Предводителя Пустынников. Разговор у них сам собой перешёл к арене и к её потенциалу. Как бы Коталло не относился к Краснозубому, он сам признавал рациональное и деловое зерно затеи Хекарро. Куда можно направить энергию воинственных тенакт после того, как наступит мир? В перспективе агрессивные гонки могли стать отдушиной. В голове у Коталло сквозило ощущение странной мысли: а можно ли было сделать так, чтобы агрессивные машины продолжали существование, но так, чтобы они не разбредались по землям и не вредили мирным людям? — Э-э-э… Ребята. Вы ещё там? У меня тут проблема, — голос Дракки звучал запыхавшимся. — Какого рода? — напрягся Коталло. И он, и Краснозубый, до этого сидевший на корточках, резко обернулись, услышав грохот и звук, похожий на взрыв плазмы. Со стороны широкой арки повалили дым и искры. Фиолетовые лучи выстрелили вверх, свернувшись впустую лопнувших сфер. К ним быстро бежал Дракка с широкой ухмылкой на лице. — Какие Тени тебя укусили?! — Э-э-э, никакие? — произнёс он, пытаясь отдышаться. — Я просто решил кое-что проверить. Там был проход, очень узкий, и мне было любопытно, что там. Помните того Терзача под землёй?! Земля вздрогнула под тяжёлыми шагами машины. Скрежет и насыщенный звук клокочущей плазмы заполнили воздух. — Дракка!.. — зарычал Коталло. — Что? Короче, он там застрял, и это не просто Терзач, а Высший. Ему не давали пройти куски арматуры, видимо, они обрушились в том зале — кстати, там тоже какая-то техника, может, продолжение музея? — когда он туда зашёл. Я решил незаметно пройти мимо него, но что-то пошло не так и… Коталло закатил глаза. Машина вбежала на арену, яростно подсвечивая землю красным светом. — То есть ты натурально притянул сюда эту паршу? — ворчливо произнёс Нил и ткнул пальцем в сторону заряжающего пушки Терзача. — Ты проклят с рождения, Дракка. Ты, твой язык и всё остальное, — мрачно заметил Коталло и недовольно покосился в сторону старого приятеля. — Зато это весело! — жизнерадостно сообщил пустынник, пересчитывая свои стрелы. — Эй, радуйся, что этот здоровяк один. Ах, если бы рядом со мной была Пламя Пустыни… — Кто? — не понял Нил. — Элой, — закатил глаза Коталло. — Солнце, да у неё титулов больше, чем у солнечной задницы Авада. — … То сюда бы ещё прилетел какой-нибудь Буревестник! А так… Всего лишь Терзач. — Я хотел просто достать детали для протеза! — Я искал трассу… Тени тебя забери! Что же ты за человек такой?! — А мне нужна вода, но кто откажется от такого вызова?! — хохотнул Дракка. — О! А это что?! Коталло застонал, не выдержав. Пожиратель плоти серебристой ленточкой прополз между гигантских лап более крупной машины, забираясь на ближайший опорный столб из бетона и изгибаясь всем телом. Красные глаза уставились на них, а сверкающая острая пасть открылась, обнажив циркулирующие внутри пилы. — Это… Игрушка, с которой сражалась Элой. — Да?! Десятые улыбаются мне! — Они тебя прок-ля-ли, — повторил сквозь зубы Коталло. Он лихорадочно вспоминал, что делала Элой против этой машины. И вывод был неутешителен. Эта тварь была мельче, чем та, которую породил Гефест для сражения с Элой, но всё же не менее опасна. — Ну? Командуй, Верховный Маршал! — Дракка поднял лук, готовый выбрать стихийные стрелы для выстрела в ёмкости. Нил сделал то же самое, покосившись на Коталло. — Я видел, как ты сражаешься, и готов постараться выслушать твои команды. А там решу, как действовать. Лёгкое ощущение тщеславия вспыхнуло внутри него от оказанного доверия. Терзач подступал ближе, облицованный энергощитом, маслянисто поблескивающим на солнце. От близкой тяжёлой поступи затряслась земля. Коталло вытащил вариант механизма, снимающий щит — разработка Сайленса и Беты: уменьшенная одноразовая копия той тяжёлой конструкции, что они использовали против Зенитов. Терзач взревел ещё раз, прижавшись низко к земле. Жуткие красные глаза смотрели на них, словно ожидая первого движения. Пожиратель замер окончательно. — Дракка. Раз уж ты любитель проблем: многоножка — твоя. Просканируй и ослабь, заставь растратить все заряды регенерации, не давай кинуть щит на Терзача. Краснозубый… Краснозубый наклонил голову, не отрывая взгляда от машины. — У меня есть бомбы — они снимут щит. Пушки. Затем машину нужно заморозить, чтобы она упала. Нам нужно с двух сторон перерезать кабели, питающие спинной мозг у основания шеи. Пушки можно снять и использовать против них. Коталло дёрнулся вперёд, навстречу Терзачу, и машина шагнула к нему в ответ, развернув пушки в его же сторону. Первая бомба разорвалась сверху, озарив щит, вторая и третья попали точнее, вызывая перегрузку щита. На такую машину нужно было несколько зарядов с накопительным эффектом. Щит упал, и у них появилось время. Коталло увернулся от удара хвоста, доставая аракх и целясь точно в сухожилие задней лапы. Он знал, что Нил услышал его: стрелы уже взлетали на полку и тетиву, сильные пальцы посылали их чётко в цели, одну за одной. Дракка рявкнул, пробежав вперёд и отвлекая на себя мелкую многочленистую тварь. Бой был тяжёлым: ему пришлось уворачиваться от массивных лап и щёлкающей челюсти. Плазма, к счастью, касалась только Нила, который ругался из-за одного из ожогов, опалившего его поясницу. — Как только Терзач падёт — добро пожаловать к убиванию его дружка! — запыхавшись, вскричал Дракка. — Ты что, устал? Слабовато для Пустынника, — хохотнул Нил, заряжая лук тремя морозными стрелами. Покрытая чёрной броней машина двигалась медленнее из-за повреждённой лапы и отстреленной плазменной пушки. Центр её тяжести сместился, но Коталло был осторожен, хотя с одобрением поглядывал на покрытые инеем морду и половину грудины. — Что?! Десятые наградили меня бесконечной энергией! Просто эта тварь заколебала делиться и срастаться! — огрызнулся Дракка. Коталло усмехнулся, зная, что если Пустынник говорит вот так, то это значит, что у него действительно ещё остались силы. Нил успел всадить пару десятков морозильных стрел, прежде чем Высший Терзач застыл, неуклюже кренясь вперёд и падая навзничь. Коталло возликовал, шустро взбираясь по его сломанной лапе, выше и выше, чувствуя холод, идущий от корпуса. Внутренняя интуиция подсказывала, что у него не так много времени, чтобы добраться до кабелей, ведущих к нервным узлам и спинному мозгу. Он надеялся, что Нил делал то же самое — бежал, как можно быстрее. И вот оно! Подцепив пластинку, гибкую и обжигающую холодом пальцы, а затем убрав её, Коталло вытащил аракх и вонзил его в обнажённое упругое нутро, кромсая провода и разрушая целостность. И сделал он это вовремя. Как раз тогда, когда оцепенение спало с Терзача, кабели оказались перерезаны с двух сторон. — Коталло, я выполнил задачу. Слезаем и открываем корпус — к сердцу! Всё было кончено в тот момент, когда их клинки пронзили мощное пылающее сердце парализованной машины. Даже сквозь маску Краснозубого Коталло видел злую усмешку и азарт в чужих серебристых глазах. — И эй, ребята! Тут нужна помощь! — воскликнул Дракка. — Коталло, сколько ещё она может делиться?! — Не жалуйся! Ты же хотел ещё одну машинку! — ехидно заметил Маршал, впрочем, поспешив к нему. Дракка отвёл Пожирателя как можно дальше от них, отстреливаясь от многочленистого механизма и двигаясь как можно быстрее, чтобы не быть укушенным или поцарапанным. Втроём они управились так быстро, что на мгновение не поверили, что всё закончилось. И лишь тщательно проверив, что машины и их куски недвижимы, мужчины позволили себе опустить оружие. Тяжело дыша, Коталло уселся на землю, вытирая с лица масло. Рядом улёгся Краснозубый, а после свалился и Дракка. — Меня зовут Нил. Дракка по-волчьи свистнул и отсалютовал ему, повернув голову. — Потрясающе. Коталло только усмехнулся, поднимаясь с места. — Эй, уже уходишь? А как же детали от Терзача и Пожирателя? — Оставьте себе. — Ну. Пусть Десятые принесут тебе удачу. И спасибо. Это было весело. — Весело? — фыркнул Нил. — А когда ты ещё сразишься с двумя машинами-убийцами? — В Утробе Арены! — Нет, это другое. Этот-то Высший, да ещё неведомая штучка, да ещё в компании Верховного Маршала и Предводителя величайшего клана. Вот это битва! Не сравнится с компанией нашей рыжей, но… Коталло опешил. — Величайшего? — Да-да! Кстати, Нил. Как насчёт того, чтобы выпить? Я приглашаю. Как бы ему не хотелось передохнуть — его ждало новое приключение. И как он надеялся — последнее до прихода Немезиды.

***

Путешествие к Зарубке было настолько быстрым, насколько это могло быть. Возлюбленная Верховного Маршала спешила, не стесняясь и зная, что он её догонит. Короткие моменты отдыха были больше молчаливыми и оставляли им пространство для раздумий и изучения нового. Все они пытались придумать, как адаптировать найденные чертежи генератора щитов, упомянутые в дневниках Лондры, как и огромные пушки, неизвестно где скрытые на Севере. Из осторожного предположения Беты, эти энергощиты были схожи с теми, что Геф использовал в котлах. Только размеры должны были быть больше. И, теоретически, они могли защитить города и поселения от потенциальной атаки Немезиды. Но все таки у Элой болезненно заходилось сердце, при мысли о том, что робкая надежда в словах Беты, будет неосуществима. Это было слишком хорошо, чтобы быть правдой. Ведь тогда, чтобы не случилось, беззащитные жители, не умевшие сражаться, могли быть в относительной безопасности. Вместе с этим охотница чувствовала раздражение. Как можно строить план защиты, если у них даже зацепок не было о способностях жадного до мести сгустка сознаний? Тем не менее, попытки сделать хоть что - нибудь успокаивали. Ее друзья неустанно напоминали ей, что когда - то она боялась, что не найдет Гею. А теперь ИИ сияло, почти как прежде, шаг за шагом исправляя последствия разрушенной системы терраформирования. Нервное возбуждение от происходящего у Элой скрывалось за нетерпеливостью и желанием поспорить, в основном вызывая улыбку у ее семьи, чем раздражение. По какой-то причине её беспокоила одежда Коталло. Это настолько не давало ей покоя, что она пыталась приказывать ему переодеться. Пока безуспешно. Однорукий мужчина тоже мог быть упрямым. Элой ехидно поглядывала на него, надеясь увидеть первые признаки того, что ему холодно. Коталло стоически молчал, нацепив на лицо нейтральную маску. — Животик не мёрзнет? — едко произнесла молодая женщина. — Нет. Где Сайленс? Он будет ждать нас здесь? — Ну, Сайленс сказал, что будет нас ждать дальше. А это значит, что мы можем спокойно поприветствовать моих старых знакомых. — Друзей? — Друзей, — она немного помолчала, выдыхая облачко пара. — Знаешь, да. Это друзья. Раньше бы я сказала — союзники или знакомые. Но это друзья. Во всяком случае, я надеюсь, что они помнят меня. Как только они попали на территорию Банук, их поприветствовала мягкая метель. Не то чтобы это мешало лететь, но являлось препятствием к наслаждению пейзажами. Как только они приземлились на своих Светокрылах, Верак с бесконечным почтением поприветствовал Элой, отчего охотница зарделась. Они вышли на тропу, ведущую к возвышению. Сделав несколько шагов вверх по каменистому склону, Коталло невольно замер, поражённый видом. Горы Небесного клана были величественными и грозными. Они были способны уничтожить и дать защиту: знающий человек знал, как выжить в этих краях. Самые жестокие бури обвивали объятиями высокомерные пики. И Коталло мог бы найти много общих черт между раскинувшимся перед ним видом и видом со стен Неприступного Вала. Хоть пейзажи и были похожи, в то же время они отличались друг от друга, как отличались море и океан. Он глубоко вздохнул, также поражённый величием Громового Барабана, чья макушка доставала до небес. Зарево, яркое, как снежноягодник, распахнуло объятие и вырисовывало бескрайний океан снега, льда и камня. Коталло, рождённый в метель и любивший снег и бури, ощутил боль в груди от ослепительной красоты. Элой тронула его за плечо, обеспокоенная. — Всё в порядке…? — Это красиво, — Коталло моргнул, скупо улыбаясь и стараясь скрыть волнение от открывшегося простора. Позже он расскажет ей больше, но сейчас он должен быть собранным. — Очень. — Я знаю. Похоже на твой дом? — Нет. Да. Я… Не уверен… Это величественно. Но по-другому, — покачал головой Коталло. — Прости, я отвлёкся. — Я понимаю. Идём… Я вижу старого друга. С трудом оторвавшись от вида, Коталло проследовал за своей спутницей, заворачивая к припорошенному снегом тенту и останавливаясь перед крепко сбитым мужчиной, чуть выше его самого. Его лицо было исчерчено морщинами, а растительность на лице была серая и грубая, как пепел. — Аратак! — Элой широко улыбнулась и протянула руки для приветствия. Они сцепили ладони на запястьях, крепко сжимая пальцы вокруг них. Затем она повернулась к Коталло, знакомя их друг с другом. Крепкий мужчина протянул руку, и Коталло ответил на жест, сжимая запястье вождя так же, как до этого сжимала Элой. — Твоя высокая оценка ценна для меня, Элой, — гулко произнёс Аратак, когда они обменялись приветствиями. — И я удивлён, видя здесь кого-то из твоего племени. Я наслышан о твоих людях. Покрытые татуировками, как второй кожей, великие воины — пьющие кровь поверженных врагов. Как и в случае с другими друзьями Элой, Коталло видел высокого и сурового Вождя через видео, сохранённое в их личном архиве. Уже тогда, при изучении описания этой личности, Коталло проникся к нему уважением. Однако, набившее оскомину верование заставило его сжать зубы, выбирая более вежливый тон. — Мы великие войны, но вряд ли кто-то из ныне живущих Тенакт пьёт кровь своих врагов, — тщательно скрывая небольшое раздражение в голосе, Коталло осторожно ответил: — Я также видел тебя в битве у Шпиля. Впечатляющая сила, достойная Десятых. — Ты меня видел? — вождь удивился, его взгляд быстро метнулся к виску Маршала, а затем он понимающе кивнул, усмехаясь. — Элой доверила тебе свои секреты. Значит, ты её близкий друг. — Ближе, чем ты думаешь, Аратак, — произнесла Элой, беря Коталло за руку. Большой палец мягко провёл по её коже на тыльной стороне ладони, и он искоса глянул на неё, довольный её замечанием. Ему нравилось то, что она не боится говорить о них другим. — Ах. Ты…? — ещё больше удивился мужчина, а затем засмеялся. — Что же. Икри будет огорчена. — Она здесь?! — Элой повернулась волчком, словно её знакомая, обладавшая своим собственным диким духом, таилась в толпе вокруг. — Нет-нет. Она охраняет Бирюзу. — Ей нужна охрана? — насторожилась Элой. — Это почётный караул, Элой. Икри была выбрана её стражем и скрашивает будни Бирюзы. После смерти Оуреи ей было одиноко. А я, как Вождь, нужен здесь. Иногда я выбираюсь к ней, чтобы вспомнить былое и поговорить, но моё место здесь. Так что Икри, неприкаянная после выхода из Верака, нашла своё место. — Ах. Я понимаю. Это почётно, думаю? — Ты верно мыслишь. Икри — хорошая воительница, способная защитить Бирюзу и поговорить с ней, когда есть необходимость. Но… — Аратак прищурился, понижая голос до шёпота. — Зная тебя, я думаю, что ты спешишь. Верно? Коталло скрыл улыбку. Видимо, Элой во всех племенах снискала славу нетерпеливой охотницы. — И как ты догадался? — О, скорее, как я не забыл. Но я настаиваю на отдыхе. Особенно после дороги на этих… Летучих машинах. Ты продолжаешь удивлять, Вождь. Элой смутилась. — Всего-то приручила пару птичек. — Ты идёшь по стопам Банукай. Это одновременно благой и опасный путь. Всех приучить ты не сможешь, — сурового вида человек насупился, наклонив голову. — И я бы настоял на отдыхе. Я уверен, что у тебя есть песня о твоих приключениях. — Я думаю, что мы примем твоё предложение, Аратак, — вдруг медленно произнесла Элой, проигнорировав удивлённый взгляд Коталло. — Путешествие в центр ваших земель будет долгим, а мы так сюда спешили, что перерывы были недостаточны для полноценного отдыха. Так что да, это хорошая идея. — Мудрый воин знает, как набраться сил, — довольно произнёс Аратак. — Мы не полетим к Бирюзе прямо сейчас? Ты уверена? — скептически спросил Коталло. — Конечно, полетим, — добродушно произнесла Элой, сморщив носик и похлопав его по плечу. — Завтра. Когда отдохнём.

***

После обустройства в небольшой палатке, они двигались в сторону горячих источников. Элой споткнулась о затормозившего Коталло, чей взор был устремлён на разрисованную каменную гряду. Она позабыла об этой картине, для которой добывала краски, и неловко обхватила себя руками, ожидая любимого, внимательно рассматривающего детали. — Это же… — Коталло моргнул, удивлённо. — Ты не говорила, что тебе посвящён рисунок на скалах. — Это не я. Секули, художница, сказала, что это просто её воображение. И я думаю, что это так. — Но это же ты! — ткнул пальцем в рисунок Коталло. — Она провидица? Или просто увековечила тебя на скалах? — Как я уже сказала, это просто то, что представила себе Секули. Ещё до моего появления. Я лишь нашла для неё краски, — немного раздражённо сказала Элой. — Не горячись, охотница. Вряд ли во всех племенах есть ещё одна такая уникальная воительница с рыжими волосами и способная оседлывать машины, — примирительно произнёс Коталло, нежно касаясь её запястья. Элой поджала губы, неопределённо пожав плечами. По крайней мере, Банук не обращали внимания на это сходство. Либо просто принимали как должное. — Идём, — поторопила она его. Почему-то ей не хотелось акцентировать внимание на ещё одном напоминании о себе.

***

Горячие источники в пещере парили, знакомый запах, не совсем приятный, но терпимый, кутался в лёгких. И провести время в этом тепле, прогреть кости и мышцы, снять напряжение — что может быть лучше после долго полёта? Расслабленный после тёплой воды, чистый и почти довольный, сейчас Коталло рассматривал броню Банук, тяжело вздыхая и раздражённо косясь на свою спутницу. Парка из синей кожи с уплотнением внутри. Широкий капюшон с меховой опушкой. Но это была не броня Тенакт. Не то чтобы он брезговал, но ему казалось это сомнительным удовольствием: доверять броне чужого племени. Элой, конечно, собрала себе целую коллекцию из обмундирования разных племён, и, судя по её смущённым экивокам, у неё были запасы комплектов, припрятанных в разных местах известных земель. — Я это не надену, — объявил вердикт Коталло. — Наденешь. Коталло недовольно посмотрел на неё. — Я не хочу надевать броню Банук. Сердце моё, ты же знаешь, что я привязан к своей броне. — Нет, Коталло. Так не пойдёт, — она покачала головой, откидывая в сторону полотенце и упирая руки в бока. — Когда мы поднимемся к Бирюзе, там будет холодно. А если мы пойдём ещё дальше — то холод станет совсем нестерпимым. И не так, как ты привык. — Элой, — высокомерно протянул мужчина. — Небесники… — Коталло. Не вынуждай мне приказывать тебе, — Элой прищурилась и вскинула голову. Опешив, Коталло уставился на неё, приподняв брови. — Позволь напомнить. Ты не можешь командовать мной. — Сейчас ты мой Маршал. По велению своего Шефа ты в командировке, а значит, я твой Командир. Не меньше. Так что? Ты ослушаешься меня, как паршивый юнец? — сердито произнесла она. — Где-то я уже слышал это, — заворчал мужчина, переступив с ноги на ногу. — Где твоя разумность? — Возможно, она отсутствует, пока я смотрю на тебя голую. Она цыкнула и толкнула его. Точнее, попыталась, но Коталло устоял. Закатив глаза, она произнесла уже злее: — Да оденься ты. — А моя броня…? — Будет в целости и сохранности в Грани Песни, — нетерпеливо произнесла молодая женщина и скривила рот, недовольная его спорами. — Ты злишься. — Злюсь. — Почему? — Потому что ты хочешь получить обморожение, хотя знаешь, что я права. — Может, мне просто нравится дразнить тебя? — Коталло подошёл к ней ближе. Его пальцы прошлись по её бедру, скользнули вверх и сжали её ягодицу. Она перехватила его за запястье, скривив губы в ухмылке. — Что ты хочешь сказать этим? — Что я не идиот, Элой. Когда мы пришли в Зарубку, для меня стало очевидно, что здесь холоднее, чем я привык. А опыт подсказывает, что поход дальше будет сложнее. Поэтому я привёз с собой вторую кожу. — А? — не поняла охотница. — Вторая кожа, Элой, — его пальцы двинулись вверх, несмотря на хватку, и мягко погладили две ямочки над её попкой. — Подбитая мехом. И парка, с капюшоном и укреплённая пластинами с кожаной подкладкой. И обувь. — Ты… Ты, оказывается, всё это время упрямился, потому что… — ох, она аж вздрогнула от злости и поджала губы. — Ты обманщик! — Я не обманщик. Я действительно могу выдержать холод. Но ты не спрашивала меня, какой именно холод, каким образом и взял ли я с собой вещи. — Ты! ТЫ…! — она попыталась сделать шаг назад, но он удержал её за поясницу. — Элой… — посмеиваясь, загрохотал он. — Ты отвратителен! Я ведь переживала! Думала, что ты… — Идиот? — Коталло попытался прижать её к себе и поцеловать. — Мне необязательно думать, что ты идиот, потому что ты идиот! — ляпнула она и сердито отпихнула его от себя. — Элой… — широко улыбнулся он. — Будь осторожна. — А то что? Пусти меня. — Это приказ? — осторожно спросил он. — Да! НЕТ! Я не знаю. Прошу, я хочу злиться на тебя на расстоянии! — Десятые видят, я предупреждал тебя. — Чт… Он отпустил её, и она сделала шаг назад, со вскриком падая в воду. Громко ругаясь, Элой всплыла на поверхность, фыркая. — Дурак! Парша! Коталло, ты такой…! Тем не менее он спрыгнул к ней в воду, подплывая к ней ближе и впиваясь в губы поцелуем. Она пыталась ворчать, кусаться, но в результате сдалась, отдаваясь на его милость. — Я бы никогда не подверг свою жизнь опасности, — мягко произнёс он ей на ушко. — Я умею выживать, Элой. И даже Тенакт клана Небесников знают, что в таких условиях важно хранить тепло. — Зачем было дразнить меня? — Потому что, когда ты злишься, ты ужасно хорошенькая. — Ты! Ты!.. Она засмеялась, но после уже тихо вздыхала от его чутких пальцев, погладивших её грудь. Дальше уже было ничего не важно — он просто вжал её, вяло сопротивляющуюся, в каменную стену. И любил. Она же ощущала себя любимой. Так, как и должно было быть.

***

Коталло в этой броне выглядел странно. Весьма долго она видела его в обмундировании, открывающем слишком много крашеной кожи. Туники и грубо тканые штаны были не в счёт. Поэтому некоторое время Элой одёргивала себя, чтобы не пялиться на него дольше обычного. Вторая кожа выглядела тёплой: между двумя слоями из толстой кожи и толстотканной ткани прятался мех кролика, а сама броня состояла из тёплых штанов и удлинённой парки с капюшоном и расшитыми бисером мягкими сапогами со странной подошвой. Коталло объяснил, что Небесники выбирают толстые куски гибкой прокладки, которая находится на сочленениях крупных машин, и особым образом крепят на эту подошву насечки, чтобы ноги не скользили по поверхности, покрытой льдом. Это было очень похоже на ту броню, которую носили Банук. Поверх второй кожи Коталло надел свою обычную броню, расширив крепление так, чтобы не чувствовать стеснения. Из-за этого он выглядел крупнее. — Не работает тут твоя кровь, да? — решила съехидничать Элой. — Пошути ещё раз, любимая, и я уроню тебя в сугроб, — добродушно проворчал Коталло, поправляя отвороты капюшона. Так, поддразнивая друг друга, они дошли до Аратака и парочки шаманов, ожидающих их у костра. Им нужно было дойти до Великого Верака, а затем до Мальстрома, самого священного места Банук. Элой не стала растягивать информацию о Гее, об опасности в виде Немезиды, выдавая только необходимый минимум, но и при этом она немного нервничала. Тенакт, Карха и Озерам помогут ей. Квен под вопросом, те, кто в Дельте — вряд ли. Нора пойдут за ней, как за Избранной их Великой Богиней. Банук… Она не контактировала ранее с костяком племени и с Советом Шаманов, которые имели внушительный вес. Аратак внимательно выслушал их и медленно проговорил: — Те вераки, которые кочуют со стоянки на стоянку в Зарубке — знают о тебе. И бродячие торговцы и шаманы рассказали другим о твоих деяниях. Мой Верак, Белые зубы и ещё несколько Вераков пойдут за тобой. Совет шаманов и Буреломы — самый многочисленный Верак — не знаю. — Мне нужно что-то сделать, да? Решить парочку конфликтов, привести племя к миру… Что-то эдакое? Аратак погладил бороду, сделавшись серьёзным. — Нет, Элой. Мой Верак благодарен тебе за твою помощь. Но мы кочевое племя и собираемся раз в пять лет в сердце наших земель. Наши конфликты решаются быстро. Там происходит много движения. Однако решать, идёт ли за тобой племя — должен Совет шаманов. Если им придёт видение, если они посчитают тебя достойной — все Вераки объединятся под твоим началом. Элой нахмурилась, недовольная ответом. — То есть я должна буду подчиниться решению горстки стариков? Никаких других способов нет? — Они дадут тебе задание, Элой. Тогда и решится твоя судьба. Нельзя заставить буран подчиниться тебе, это не в твоих силах. Для Коталло были знакомы черты упрямства на её лице и в позе. Элой подняла голову, упрямо сжав губы, а в глазах мелькнула решимость. — Я — буран, Аратак. Я и реку поверну вспять, потому что мне это нужно. Тот усмехнулся, едва склонив голову. — Именно поэтому, мой Вождь, я иду за тобой. Теперь же — иди к Бирюзе.

***

На пути к Бирюзе Элой обиженно ворчала на него, одетого в утепленную броню. Ей было неловко из-за того, что она усомнилась в его разумности, но в жизни бы не признала это, предпочитая делать вид, что всё случилось так, как нужно. А после недолгих приветствий со старой подругой — Икри, Элой наконец-то села перед Бирюзой, начав историю с самого начала. Снова. И всё было хорошо, пока Элой не упомянула Гефеста. Что-то в пугливом ИИ всколыхнулось другое — осторожное и кроткое, немного злое и недоверчивое. И, если учесть то, что охотница рассказывала о её прошлом, о вреде, который нанёс Бирюзе Гефест — Коталло мог проявить сочувствие и понимание. Элой мягко уговаривала её, всё это время находясь рядом с парящей сферой. Она долго рассказывала о Гее, о её роли в этом мире и о том, что она вновь целая. Бирюза упрямилась. — Я доверяю тебе. Ты помогла мне. Ты вернула мне свободу. Ты вернула Гефеста. Но Гефест — зло. Злое начало, которое чуть не погубило эти земли. — Но Гефест вернулся к Гее. Они теперь едины. Подумай, что бы сказала Оурея?.. Бирюза замолчала. Коталло осторожно произнёс, обращаясь, скорее, к вездесущей Гее, зная, что его услышат: — А если доступ к Бирюзе для Гефеста будет закрыт? Можно как-то изолировать его присутствие? — Бирюза может выбирать сигнал, который она будет принимать, — всё, что сказала Гея. Элой сообщила об этом Бирюзе. Эфемерное тело ИИ полыхнуло красным, сменившись затем глубоким зеленоватым цветом. Так, меняя цвета, Бирюза думала долго. Всё это время Икри и Элой переговаривались между собой, вспоминая общее приключение. Для Коталло же было время тишины — он просто наслаждался минутами покоя, картинками на металлических стенах, нарисованными так ярко, словно они были свежими. Все символы казались знакомыми, но в то же время он не знал этого художественного языка. Он мог лишь догадываться, что художник хотел рассказать об этом месте. Прошло много времени, прежде чем Бирюза вынесла свой вердикт: — Хорошо. Я согласна поддерживать контакт только с Геей. Тебе нужна помощь — я могу быть благодарной. Всё, что я могу — я сделаю. И… И я узнаю, если что-то другое попытается установить контакт со мной. Элой осторожно провела пальцами по панели, активируя Альфа-доступ, и поднялась со своего места. Благодаря Шпилю в Меридиане сигнал был чистым, и они увидели тонкую золотистую нить, осторожно скользнувшую к Бирюзе. Сфера из цифрового потока ершисто колыхнулась, осветив пространство неярким угрожающим цветом. А затем голубоватая нить осторожно сплелась с золотом. Они молчали, затаив дыхание. — Так много всего, — тихо вздрогнул голос Бирюзы. — Если ты позволишь, то Минерва поможет тебе скорректировать код для управления сектором С. Она не будет контактировать с тобой, но я буду, — мягко сказала Гея. — Теперь мы можем обмениваться пакетами данных, и ты не будешь одна. Я буду с тобой. Коталло задумался, может ли ИИ испытывать неподдельное одиночество, близкое к человеческому. Они завершили последние процедуры, убедились в стабильности связи, вежливо прощаясь с ещё одним ИИ, поразительно похожим на человека. Это должно пугать, вызывать трепет… Но вместо этого Коталло ощущал волнение, близкое к открытию. Машины мягко несли путешественников сквозь сверкающее звёздами белое море, их головы, увенчанные витиеватыми рожками-бурами покачивались, а ноги с копытцами с крепкой устойчивой подошвой ровно разрезали снег. Эти копыта раскрывались при соприкосновении с поверхностью так, чтобы получить наилучшее сцепление. Коталло, натянув поводья на себя, притормаживая, рискнул сказать: — Они испытывают слишком много чувств. Одиночество? Страх? Боль? А ещё ребячество… Это идёт вразрез с теми знаниями, что мы получали об ИИ. Она покосилась на него, поправляя перчатки. Помолчала немного, посмотрев на спинку Ледоходца, укрытую толстой тканью. Несмотря на топливо, которое согревало искусственные мышцы машины, сидеть на них без «попоны», как назвала это Бета, было не слишком разумно. Когда коренастый механизм стоял в бездействии — он становился достаточно холодным, от чего всадники начинали испытывать дискомфорт. Погода была спокойной, поэтому они преодолели достаточное расстояние, приближаясь к оставленной Сайленсом метке. Центр бескрайних снегов был близко. — А разве это не должно было произойти? — наконец-то подала голос охотница. — Знаешь, я достаточно долго изучала все данные, которые у нас есть. Столько попыток сделать разумный ИИ, а Серебряный простор — первый в своём роде — уже доказательство того, что это возможно. Бирюза… Хм. А Гея? Она так изменилась. Словно выросла. У меня… — она запнулась, вздохнув и замедлив ход машины. — У меня был разговор с ней. И Гея признала, что не знает, к чему всё идет. Так много вариантов с разными вероятностями… Элизабет? Она хотела, чтобы Гея научилась чувствовать и быть сострадательной, но предполагала ли она большее? Гее ещё предстояло изучать многое, когда Рой прорвал оборону. Ей нужно было общаться с Элизабет и с Альфами. Но она осталась одна слишком рано. Я предполагаю, что наша Гея вовсе не похожа на Гею Элизабет. — В твоих словах есть истина. Ведь у неё есть мы, а мы совсем не похожи на альф, — задумчиво произнёс Коталло и поднял голову вверх, выдыхая длинную белую струйку пара. Действие напомнило ему о доме и детстве, и он любил эти кусочки жизни, присущие только ледяной и пронизывающей местности. Когда-нибудь он научит Элой играть в снежки, а еще покажет ей катание со снежных горок - и пусть у него сердце сжималось, от хрупкой нежности и волнения, что ее детство прошло вот так, без беззаботных забав, которые должны были быть у всех детей - когда - нибудь у них будет все время в мире, чтобы быть вдвоем и наверстать упущенное. — А я непохожа на Элизабет, — мягко хмыкнула Элой. — Ну, иногда. Коталло покосился на неё, посылая едва заметную улыбку. Элой тоже улыбнулась в ответ, но затем вновь стала серьёзной. — Послушай. Они разумны. Мы не можем это отрицать. И живые. У Геи есть определённые директивы, которые она не может изменить. Однако она растёт и учится, и это же делают подфункции. Возможно, что Элизабет не предполагала, что может случиться подобный коллапс и Гея взорвёт себя, и, как следствие, подфункции разбредутся по всему свету, обретая свой разум, пусть и ограниченный своим функционалом. Но… Вспомни, когда я нашла Минерву, она была так… Напугана. И она говорила со мной со страхом. Эфир… Посейдон. Все они хотели к своей матери. Они дети. Даже Гефест. И они хотели быть цельными. Избегали одиночества, я думаю. — Я согласен с тобой. Что касается Гефеста — мне он кажется более живым и гибким, бунтующим и идущим против правил, веря, что он делает всё, как нужно. Кого-то мне это напоминает, — широко улыбнулся Коталло. — Ладно, я поняла намёк. Это похоже на меня, — Элой вернула ему улыбку, посмеиваясь. — Но… Да… Да, ты прав. Недавно Бета обнаружила, что они общаются между собой не так… Как раньше. Подфункции, я имею в виду. Смотри… Элой отправила ему текстовый файл. Стандартный обмен данными, регулировка процессов, связанных с излишне долгим дождём где-то в южных лесах Солнечного дома. Проценты… цифры… Минерва закончила свой «разговор» с другой подфункцией короткой фразой: «Умничка!». Брови Коталло поползли вверх, когда он увидел две точки и скобочку, которую Эфир отправил Минерве. Кажется, что Альва, увлекающаяся этой письменной дребеденью, называла это смайликом, улыбкой, если быть точнее. — Что говорит по этому поводу Гея? — на самом деле, это было довольно забавно, но было ли это нормальным? Он не мог судить об этом из-за ограниченных знаний. — О… Ну… Что это не отклонение от нормы, а подражание, — пожала плечами Элой. — На их работу это не влияет. Они проехали мимо стаи Ледяных Гребнерогов, шуганувшихся от их машин. Жёлтые окуляры проводили их, едущих не торопясь. Воздух был прозрачным, и лёгкий перезвон обнятых льдом веточек деревьев отчётливо звучал в тишине. — Как ты думаешь, что будет, когда эти подростки вырастут? Коталло посмотрел на неё и крепко задумался. — Я не знаю, — честно сказал он. — Мне не хватает понимания, как работает Гея и все её подфункции. Я слишком далёк от этого. Но я не думаю, что они будут опасны. — Какова конечная её функция…? — задумчиво произнесла Элой, останавливаясь окончательно. — Что будет, когда весь мир будет исцелён? — К тому времени мы станем прахом. — Верно. Бета предполагает, что она уйдет в вечную гибернацию. Коталло не понял её и недоуменно посмотрел на неё. — В сон. — Ах. Ну, это звучит разумно. Элой качнула головой, напевая и теребя руками края попоны. — Надо спросить у неё. Потом. После Немезиды. Но, если вернуться к сути твоего вопроса… Они чувствуют. И это… Странно. Побочный продукт алчности людей из погибшего мира. Ах, недавно я размышляла над кое-чем. Только не смейся, пожалуйста, но это такая удивительная мысль! Представь, если бы не всё произошедшее, меня бы не существовало. Коталло подъехал к ней ближе, так, чтобы их бёдра соприкасались. Стянул с руки перчатку с помощью зубов и, положив её на спину своего скакуна, протянул ладонь к лицу своей Спутницы. Его пальцы коснулись её обветренной щеки в нежной ласке. Она прижалась к его ладони, как к благословению, прикрыв глаза на мгновение и выдохнув белое облачко пара, а затем вновь посмотрела на него зелёными глазами. Лето в этом мире льда и снега. — Я знаю, что ты скажешь, — невесомо, как падающие снежинки, произнесла она. — И что же? — с нежной хрипотцой сказал Коталло. — Что если бы всего этого не произошло, то мир был бы лишён такой славной и сильной воительницы. Что это была бы потеря для всех. — Верно. Знаешь, что я сказал бы ещё? — Знаю, но, может, ты удивишь меня. — Я думаю, что моему сердцу всегда бы не хватало кого-то или чего-то. Твоего огня, к примеру. Или лета твоего взгляда. Она округлила глаза из-за его поэтичности и засмеялась, качая головой и иронично выгибая брови. — Я вижу, что ты начитался стихов в библиотеке Авада. Ты бы не знал меня, моя душа. Мир был бы другой, и у тебя был бы другой любимый человек. Может быть… Может быть, Фашав был бы жив. И вас свела бы судьба как-то иначе. Некоторое время они смотрели друг другу в глаза, и это тянулось и миг, и бесконечность одновременно. Холод окрашивал её сухую кожу в багровый оттенок, а губы обветрились сильнее, чем было обычно. Тем не менее она волновала его сердце, его душу, и нежность окрасила кончики его пальцев теплом. Он не хотел знать другой жизни без неё, и, если бы у него был выбор, пройти весь путь заново, зная, что он потеряет руку вновь — он не стал бы ничего менять. Коталло притянул её к себе и сам потянулся навстречу, целуя её как можно нежнее. — Знаешь… — произнёс он лукаво, когда их поцелуй закончился. — У меня есть идея. — Богиня, мне страшно, — весело пробормотала она. — Кто быстрее всего доедет до Великого Верака — тот будет победителем. — Коталло, нет. Я не буду участвовать в гонках. В конце концов, будь серьёзнее, ты же не Нил. Коталло пожал плечами, надевая перчатку обратно и подтягивая её края зубами. — Твой выбор. И, издав клич, пустил своего скакуна в стремительный галоп. Где-то за спиной гневно воскликнула Элой, стремясь за ним. Сейчас он ощущал себя счастливым, мчась по рыхлому снегу с максимальной скоростью — машина уверенно несла его вперёд, а позади он слышал задорное гиканье охотницы. И он верил, что всё будет хорошо.

***

Как и сказал Аратак, Великий Верак был центром этого края. Находясь в самом сердце исчезнувшего Йеллоустонского парка, это поселение было надёжно укрыто от внешних угроз. Оно находилось внутри воронки, которую при желании было легко оборонять, хотя, как скептически подумал Коталло, это было мнимо. К примеру, Элой уже ломала «неприступные» крепости. Однажды Эренд показал Коталло чудное кружевное полотно — шестерёнки, цепляющие друг друга за зубчики. Чем-то это поселение походило на этот механизм: несколько десятков крытых палаток, объединённых в многочисленные большие дома, сверху были похожи на шестерёнки с дырочками прогулочных полянок посередине. В центре этих «шестерёнок» горели костры, бегали дети и занимались ремеслом взрослые. Судя по внутренним каркасам — Банук были опытнейшими охотниками на самые крупные машины. И краски. Буйство красок, словно кто-то щедро разлил красящие пигменты внутри этой чаши. И везде были изображения машин, силуэты людей, голубой свет и мотивы снега горных пиков. Он дёрнул Элой, обращая внимание на блеск серебристой краски — цвет был поразителен, живой и подвижный на солнце. В этот и в синий цвета были выкрашены сферы, подчёркнутые белыми и жёлтыми треугольниками. — Здесь когда-то был Йеллоустонский парк, расположенный одновременно на территориях Айдахо, Монтаны и Вайоминга. Место, на котором живут Банук — уникальная природная зона. Некогда цветущий край сейчас является территорией суровых зим. Великий Верак находится в эпицентре воронки, оставшейся после битвы — здесь некогда взорвались два Гора, попав в ловушку, устроенную генералом Херресом. Элой и Коталло слушали Гею внимательно, делая догадки, могло ли это место вновь стать таким, каким было прежде. Но, судя по словам Геи, это было невозможно в ближайшие десятки лет. Как и многие климатические зоны — некоторые вещи больше никогда не будут прежними, и лишь время, да кропотливая работа над климатической зоной могли бы смягчить ситуацию. В центре Великого Верака их ждали. «Они смотрят на неё, словно ждут уже давно», — отметил про себя Маршал. И действительно, он подметил эту очевидную разницу: когда Элой шла среди Озерам, по их городам и столице племя кузнецов головы сворачивало, чтобы разглядеть рыжую поближе. Она была сюрпризом, вихрем, несущей перемены. А здесь… Словно она изначально была одной из них и ей не нужно было доказывать право находиться среди этих людей. — Второй Вождь Грани Песни. Спаситель Меридиана. Владеющая полётом, — тяжело проговорила женщина, стоявшая в центре. — И её спутник — Чужеземец с раскрашенной кожей. Высокая и крепкая, с глазами пронзительного голубого цвета она возвышалась над всеми, и Элой чувствовала, что даже, если эта женщина снимет свои одежды и сложный головной убор, скрывающий её лицо и увенчанный сотнями лент и машинных кабелей, она всё равно будет выше, чем стоящие здесь. — Просто Элой и Коталло. — Учтено. Я Верховный Шаман Эуран, старшая носительница Синего Света. А это Мореай — Вождь Великого Верака и Буреломов, живущих здесь со времён Банукай, породивших много других Вождей, основавших свои собственные Вераки. Ты прибыла сюда в поисках ответов. Мы знаем, что, кроме вас, на наши земли вернулся человек, предатель, нежеланный гость во всех Вераках и порицаемый всеми Банук. — Ты говоришь о Сайленсе? — Мне неизвестно это имя, — грубо произнесла Шаманка. — Ну, его так зовут. То есть в конспирологии смысла не было. Он уверен, что вы не знаете, что он здесь. Наивный. Эуран шумно усмехнулась. Её речь была своеобразной, но вместе с глубоким грудным голосом это проникало в кости, наполняя и окружая. — Мне ведомо всё, что видят машины с Синим Светом. Они шептали мне, ночью, что он прокрался в свой старый Верак, который был увенчан трупами. Ныне он там. Что здесь забыла ты? Элой переглянулась с Коталло, гадая, с чего начать. Столько раз она уже начинала историю, столько раз говорила о том, что грядёт. Это вызывало внутри неё усталость и бесконечное раздражение. Но она вздохнула, собираясь с силами. И всё по новой.

***

Совет Шаманов гудел. Огромное кострище, пляшущее синим и красным, согревало. Элой завороженно смотрела в центр пламени, скрестив руки на груди. Казалось, что её мало волнуют разговоры вокруг. А может она просто сдерживала нетерпение. Коталло сидел рядом с ней, скрестив ноги, и ждал. Терпеливо. Как всегда. — Банукай вела нас, что мешает ей повторить её судьбу? Все мы знаем о надвигающейся гибели, это было предрешено ещё в час, когда машины отвернулись от нашего мира, — спросил Вождь с золотистыми волосами, выглядевший поразительно молодо. — Мореай, а выживет ли она? — спросила Эуран у Вождя Великого Верака. — Ей нужен Синий Свет. А дойти до Мальстрома — нелёгкая задача. Это ли не будет испытанием? Коталло взглянул на лицо своей охотницы. Заметил лёгкую и быструю улыбку на её лице, заметную только ему. Всё с Банук складывалось легко, как по маслу. — Что меня ждёт на пути в Мальстром? Что это за место? Эуран прикрыла глаза, воздела руки вверх, словно в молитве, а затем резко опустила их, так, что широкие рукава взметнули искры от костра, которые стали ярко-красными. — Предатель, именующий себя Сайленсом, не говорил тебе? — О да, куда там. Знаешь, у него либо отшибло память, либо ему стыдно признаться в том, что там произошло. Шаманы вокруг загудели, недовольные и взволнованные. Визоры обоих путешественников ожили, явив им громкий вздох и знакомое цыканье. — Ну так ты же не хочешь говорить нам… Может, хоть узнаем здесь, — пробормотала охотница. — Он был там, в Мальстроме. Пришёл туда без приглашения и без разрешения. Вскрыл святилище и, незаконно, без разрешения совета, замкнул на себе кабели, по которым течёт Синий Свет. Чтобы стать шаманом и получить благость — должны пройти годы обучения. От прислужника до последователя, и, лишь пройдя испытания, тогда можно получить одобрение Совета, чтобы войти на дорогу, ведущую в Мальстром. И если последователь выживет… Он становится шаманом. Каждый новый шаман должен доказать своими деяниями способность служить. Не говоря уже о его лжи. — Это очень похоже на Сайленса… — пробормотала Элой. — Каким образом вы вживляете в свою кожу кабели? — спросил Коталло, посмотрев на высокую шаманку. — Раз ты Верховный Шаман… Значит ли это, что ты вся обвита ими? — полюбопытствовала вслед Элой. — Покажи им, Эуран! Покажи то, насколько богато ты украшена благодатью! — воскликнул один из стариков, у которого вместо волос на голове сверкали голубые провода. Лукавая усмешка тронула толстоватые губы Шаманки. Она откинула с плеч ленты и кабели, приоткрывая лицо. По её подбородку сверкнуло три проводочка, ещё два пронзали её скулы. Её руки, как и руки других шаманов рядом, обнажённые из-за жара кострища, тоже были обвиты кабелями с синей жидкостью. Она встала, грациозно, несмотря на свой рост, и расстегнула толстую жилетку. Элой ахнула, и Коталло был вынужден признать, что вид её тела, почти скрытого за кабелями с синим светом, был ошеломителен. — Поразительно. Но для чего это? — у него не было сил сдерживать любопытства, и он проигнорировал улыбку Элой, понимающую и лукавую. — Машины поют, а мы слышим их песни, — раздался гордый голос позади него. — Мы слышим их, интерпретируем по-своему. Знаем, где ступают их ноги. Гадаем, когда и где лучше охотиться, ищем звериные тропы, — напел другой. — Мы видим детали машин, видим возможности, где мы можем использовать их, — произнёс высоким фальцетом щуплый шаман. — Это лишь малое, что мы можем, Вождь и Чужеземец, — промурлыкала Эуран, закрывая жилетку. — Чем больше света мы несём в себе — тем больше мы можем. И быстрее сгораем. Приходя в Мальстром — мы берём в руки Синий Свет, помогая ему проникнуть в наше тело. Оболочка слаба, и места, где Свет находит свой выход — мы прошиваем кабелями. Предела нет. — Банукай погибла, когда впитала в себя слишком много, — напомнила Элой. — Верно. Но она была ранена. Тяжело. И телом, и душой, — мягко ответила Эуран. — Если это секрет, то почему так просто выдаете информацию? — отметила охотница, расхаживая взад-вперёд. Вокруг раздалось гудение: дюжина мужчин и женщин забормотала песнь, которая дрожала в морозном воздухе. Огонь вспыхнул сильнее, но так, чтобы подсветить ярче двух женщин, смотрящих друг на друга. — Мне было видение. Когда появлялись первые убийцы — они пели невнятно, некрасиво, и я исцелить их хотела. Мне пришлось прикончить одну из них, освободить от порчи. В момент, когда моё копьё проникло в её сердце — я увидела блеск синей искры в её угасающих глазах. Испорченная машина спела мне. Придёт человек, без времени и места, порождённый древним золотом и вышедший из механической утробы. Она прилетит за помощью против зла, влекущего гибель. Она несёт на себе огонь и миссию, подвластную только ей. Ей доступны песни машин, но без Синего Света. — Ты… Ты видела меня…? Не может быть! — произнесла охотница. — Как это возможно? Голоса стихли. — Это дар Синего Света, — произнесла Эуран, пожав плечами. — Глупо отрицать то, что ты та, которая пришла в видении к Эуран. Если бы это было не так — машины вокруг Великого Верака спели бы об этом, и ты не получила бы право прохода сюда. — Ты утверждаешь, что ты видела меня в видении. Это звучит так, словно это знание получено сверхъественно, так не бывает! — Элой топнула ногой, вскидывая голову. — Ты понимаешь, что это звучит иррационально? — Я сказала тебе так, как я видела. Это было спустя год после великого взрыва, слышимого даже здесь. Элой и Коталло переглянулись. — Что ещё ты видела…? — нехотя спросила Элой. Коталло, не отрываясь, смотрел только на неё. Он знал, что она боится ответа. — Только тебя. Одинокую. Твой образ. Но ты должна была прилететь сюда одна. Твоего Спутника я не видела. — А ещё? — Хватит вопросов! Время идёт, — Эуран прищёлкнула языком. — Мы знаем, что ты ищешь помощи, но дать её не можем. Ты должна заслужить это право. Пусть ты и обладаешь реликвией, дарующей тебе возможности Синего Света, шире, чем мы можем себе представить — тебе нужно пройти испытание. Одной. Элой замешкалась. — Мне нужно пройти испытание без Коталло…? — Верно. Это проблема? — Нет. Как я пойму, что я нашла Мальстром? Ты сказала, что святилище закрыто, что Сайленс его вскрыл без разрешения. Я должна найти ключ? Повозившись, Эуран достала одну из длинных кос-кабелей, на которой висело несколько побрякушек. Пара мгновений — и она отстегнула прямоугольник синего цвета, торжественно поднимая его над головой. Пламя светило достаточно ярко, чтобы показать чёрные блестящие буквы: «Автоматизированные Системы Фаро». Элой внутренне застонала, скривившись и покосившись на Тенакт, кашлянувшего в свой кулак. — Хорошо… Я так понимаю, я войду туда с помощью этой карт… Э-э, ключа и увижу что? Я вообще пойму, что это Синий Свет? — О, поверь мне, охотница. Ты увидишь это. Почувствуешь. Если выживешь. Пройди туда, охотница. Но одна. Твой Спутник будет ждать тебя здесь. Вернёшься живой из Сердца Льда, прикоснёшься к Свету — мы поговорим на равных. И я скажу тебе, что я увидела ещё. — Э-э-э… Ладно, слушай. Силук… Шаман, которого я встретила в прошлый раз в Зарубке, утверждает, что у вас, как у шаманов, есть трения с Вождями Вераков. Это так? — Тебе нужна помощь… — лениво протянула Эуран. — Не нам. Иди, Элой. Попробуй без многолетнего обучения прикоснуться к Синему Свету. И если ты выживешь… Элой не стала дожидаться окончания фразы. Она забрала карточку, положив в поясной мешочек. — Что касается тебя, Чужеземец, ты останешься здесь. Не твой это путь. Тебя не было в видении. Будь нашим гостем. Вряд ли у них был выбор.

***

Великий Верак был местом, постоянно меняющимся. Сюда стекались путешествующие шаманы, торговцы, ремесленники и воины. Более мелкие Вераки приходили сюда, закупали припасы и уходили, а кто-то задерживался, оставаясь на долгий срок. Одно было неизменным — всё подчинялось Совету Шаманов и Верховному Шаману. Хоть Вождь Мореай был главной фигурой среди Буреломов, он также был глубоко уважаем и в остальных Вераках. И, хотя Коталло тосковал по своей охотнице, сидеть и скучать на месте ему не приходилось. Любопытство гнало его увидеть быт Банук ближе, чтобы понять, как же им удаётся соблюдать баланс между суровостью и жестокостью с мудростью и мирным сосуществованием. Это всё было знакомо и ново одновременно. И одно из исследований принесло ему больше, чем он думал. Ему не удалось пройти мимо одной комнаты внутри крытых жилищ, где жила увечная женщина с мужем и с дочерью. Женщина хотела найти жеоду в качестве подарка мужу на годовщину их обмена клятвами. Она знала, что они были в изобилии где-то в давно замершем русле реки. Коталло было несложно это сделать, хотя его сердце неприятно ёкнуло, когда он увидел увечье этой женщины — в юности она попала в каменную ловушку, которая лишила её ноги до колена. Она использовала протез из тёмного дерева, но это и близко не походило на металлическую, теперь усовершенствованную благодаря найденным деталям руку Коталло. Несчастной она явно не выглядела. Более того, по её словам, ни один из Буреломов даже мысли не допустил о том, чтобы сделать её изгоем или порицать за травму. Вместо этого она нашла себя в вышивании и ткачестве — Коталло получил от неё в качестве награды расшитую традиционными узорами Банук тунику и поразился тонкости вышивки и мастерству ткачихи. — Не знаю, почему ты так удивлён. Ведь случаи бывают разные. Можем ли мы терять частичку нашего мира из-за несчастного случая? Я нашла своё призвание, нашла своего возлюбленного, у меня есть ребёнок — я более чем счастлива. Может, я не охотница больше, но я всё ещё воин и часть моего народа. Коталло лишь склонил голову в качестве признания её правоты. Он считал забавным, что ярость, заключённая внутри Банук, находила выход на аренах, так похожих на тенактские (и он был уверен, что все тренировочные и машинные арены были копией тех площадок, что находились на землях его племени. Споры об аренах с испытаниями вызывали между ним, покойным Варлом, Таланой и Эрендом презабавные разговоры, порой становившиеся такими громкими, что Альве или Гее приходилось вмешиваться). И внезапно он понял, почему Элой помогала другим — порою, все задания, которые он получал, были скучными, а иногда настолько увлекательными и азартными, что время пролетало незаметно. В чём-то это походило на его маршальскую службу, но раскрывалось шире: приходилось выполнять поручения, учитывая менталитет племени, да и местность была незнакома. Руины вокруг были интересными, хотя поиск обходных путей к ключам доступа утомлял. И информации было так много, что он, иногда, откладывал чтение и прослушку на потом. Однажды, выполняя поручение Вождя по поиску деталей, он встретил молодого парня Банук, который ужасно хотел попасть внутрь одной из пещер — его привлекали природные звуки, струившиеся из-под завала. Коталло остался с ним там на целые сутки, как только они оказались внутри. Это было небольшое здание музея, чьи экспонаты дышали всеми сезонами года. Парнишка с открытым ртом бегал от экспоната к экспонату, прося Коталло рассказать, что было написано на полуистлевших табличках. — Когда-нибудь я стану путешественником и увижу весну, осень… Лето. Ты показал мне это место, а я теперь ещё больше уверен, что моё место там, где земля плодородна и пышет яркой зеленью. И животные… Птицы! Жаль, что они исчезли… Коталло заверил его, что, возможно, когда-нибудь парень сможет увидеть кого-нибудь из них. В базе данных Артемиды было указано, что в банке хранится небольшая часть фауны, указанной в этом музейчике. Он находил краски для художницы, сразил несколько дерзких Морозильных Коршунов, мешавших мастерам изготавливать небольшой генератор для подключения к буровым установкам. Вечерами он слушал сказки шаманов и песни Эуран, загадочно улыбающуюся, когда он задавал вопросы. Он делился мыслями в их общем чате, улыбаясь комментариям их друзей и посмеиваясь, когда те наперебой предлагали ему своё виденье той или иной ситуации. Сейка, увлёкшись старым сленгом, наравне с Альвой, сказала, что то, что делает Элой, а теперь и Коталло, напоминает квесты, которые так любили Предтечи. Вождь Мореай попросил его помощи в выслеживании бандитов — дезертиров из войска Безумного Короля, которые, ко всеобщему удивлению, прижились в этих землях. Их мародёрство порядком достало Банук, и, хоть они ловили этих бандитов и казнили на месте, они решили предложить Коталло поучаствовать в избавлении этого края от них. Так прошли две недели. Элой молчала всё это время, выйдя на связь лишь на пару минут, сказав, что она жива и достигла цели. Он ждал её. И она вернулась.