Континент Телепатия

Телевизор в гостиной работал на полную громкость. И хотя играющие в шахматы и выполняющие домашнее задание в неожиданный выходной студенты то и дело пытались ее убавить, то Шон, то Петра, забегая к ним, упорно возвращали переключатель на максимум и не удостаивали никого объяснениями. А Эмма то и дело подключалась к Церебро. Но ей тоже почти полтора часа нечего было рассказать. Но в конце концов появилось. «Азазель и Риптайд обезврежены», -Эмма послала этот сигнал команде, даже не вставая с кресла. Шон и Петра через три минуты, забыв обо всем, влетели к ней в павильон – тут шансы быть в курсе были явно выше, чем возле телевизора. За учителями, кожей чувствуя, что происходит что-то до такой степени важное, что следует не только немедленно сделать вид, что вчера не было никакой смертельной обиды, но и полностью о ней забыть, попыталась влезть Джин. У входа, не имея достаточно наглости следовать за своей возлюбленной, неловко отирался Скотт Саммерс. Эмма воспользовалась остатками своей телепатической власти и выгнала девочку в сад. - С Магнито сняли шлем! - она вскочила с кресла, и Шон с Петрой, утратив всякую субординацию, тут же схватили ее с двух сторон за плечи и почти запрыгали от радости - хотя Шон, видимо, все-таки не смог полностью смириться, что он не часть этого приключения. Петра вдруг остановилась. - Какой-то странный гул… с запада. По земле. Они замолчали. - …Похоже на… - Шон не договорил и выскочил в сад, быстро добрался до ограды и перевесился через ее решетку. - Танки, - тихо сказал он, когда вернулся. – «эм-шестьдесят», сорок штук, часть на подходе, часть уже по периметру школы. Эмма, прижав ладони к вискам, тоже уже читала самое свежее, что привезли. И такого она еще не встречала. Без специальных усилий экипажи машин оказались для нее как будто абсолютно невидимы, и только буквально прочесывая разумом окрестности, она обнаруживала сознания солдат, как каштаны в листве. Распознавать их мысли в принципе получалось. А больше ничего. Эмма приказывала разворачиваться. Но ей не подчинялись. Дула танков одно за одним начинали смотреть прямо на школу. Бледная как снег, Эмма взглянула на Шона и Петру. - Они невосприимчивы к телепатии и начнут штурм школы через двадцать минут - или по спецприказу. Шон вздрогнул, а Петра тихо сказала то, о чем подумала и Эмма: - А у нас нет бомбоубежища… Вместо него с запада от школы за забором теперь была огромная яма с рыжими озерцами на дне, и все. «…был застрелен пять минут назад во время визита в Даллас, штат Техас» - Эмма выхватила это из разума бегущей со всех ног к Церебро Джин Грей. - Кеннеди убит, - отрывисто произнесла Эмма. – Шон, Петра, немедленно соберите студентов и отведите их в кухню, она хотя бы в подвале. У вас пять минут. Я пошлю сигнал о помощи. Учителя исчезли, Джин была направлена вслед за ними, а Эмма неверными руками снова опустила себе на голову шлем Церебро и трижды быстро включила и выключила тумблер. Потом сделала это снова, но медленнее. Она успела нажать рычажок еще раз, когда раздался грохот, свист, и в павильоне появились лишних два окна, сквозь которые внутрь забил рваный свет. Эмма упала на пол, превратившись в алмаз, и тут же по павильону выстрелили во второй раз – удар пришелся на установку с самописцами и блок питания. Церебро был уничтожен. Перед Эммой стоял выбор. Собрать всех и принять бой. Немедленно бежать, ни с чем не считаясь. Или придумать что-то еще. Роджер успел бы справиться с одним танком. Скотт с десятком. Банши почти со всеми. Но что дальше? Куда дальше? Без «Черного Дрозда»? После уничтожения танкового батальона их расстреляют по дороге из всего, чем дотянутся. И даже это будет не самое страшное. Она задавала себе все эти вопросы, пока, лежа на полу, избавившись от алмазной формы, оставив в таком виде только руки и прикрывая ими голову, посылала сигналы в Салем. Послушные им, отцы семейств выбегали из домов, не запирая их, открывали гаражи и садились за руль, а на задние сидения автомобилей, едва накинув пальто, впархивали их жены в платьях с широкими юбками колоколом, и их дети, прервавшие ланч, со следами пюре и сырного соуса на щеках. Никто из них в этот момент уже не помнил, что их президент убит. Они все просто ехали на пикник в «деревню богатых» по особому приглашению. Вручив такие двум сотням гостей, Эмма выбежала из павильона, пригибаясь и создавая еще одно коллективное внушение. Встревоженные студенты, которых собрали в кухне, перестали шептаться о президенте, забыли о странном шуме, больше не заглядывали в холодильник. Они потихоньку опускались прямо на пол и засыпали – сидя, лежа, опираясь спинами на стены и стеллажи. Вообще она должна была вырубить их мгновенно, но большая часть телепатических сил теперь как будто испарялась при высвобождении: Эмму по-настоящему трясло. Однако нервные срывы и тайное геройство подростков ей сейчас были нужны меньше всего. Чертов Чарльз. Она же говорила. Она вбежала в особняк, столкнувшись в холле с Шоном и Петрой, которые, пригибаясь, волокли вниз несколько матрасов. Кое-что, двигавшееся им навстречу со стороны лестницы из кухни, привлекло ее особое внимание. Это что-то, кое-как цепляясь за стену коридора, очень медленно, но все-таки перемещалось по направлению к холлу, хотя иногда присаживалось на пол и временами даже ползло. Но сдаваться было не намерено. Разумеется, это была Джин Грей. Эмма прижала руку ко лбу – на борьбу с третьим в мире по мощи телепатом ее уже не хватало. Она сняла внушение. Джин, все еще покачиваясь, поднялась на ноги и уставилась на нее со старательно хмурым прищуром. Особенно эффектно это смотрелось на фоне того, что сфокусировать взгляд у нее не получалось. - Эмма… не нужно делать этого со мной… я взрослая… уже очень-очень давно… еще с Пентагона…, - заявила она с кинематографически сдержанной горечью. - Давно? – Эмма дважды легонько хлопнула ее по сонно разрумянившейся щеке, – малыш, да это было вчера. Джин пожала плечами – попытаться-то стоило. - Я все равно не буду спать. Я хочу помочь. Я все знаю. Я прочитала у Шона, когда нас обстреляли. Мисс Фрост, пожалуйста! - С двумя условиями. - Да! - Ты снимаешь все свои блоки и подчиняешься мне с первого же слова. - Только если это не приказ спать на кухне. - Нет. Приказ будет другой, - Эмма взяла Джин под руку и вывела на крыльцо, - ты сейчас откроешь все ворота. За въездами уже выстраивались цепочки автомобилей – они обгоняли медленно подползающие танки, горожане выходили, здороваясь между собой, и совершенно не обращали внимания, что стоят под гусеницами. Когда ворота отворились, гости тут же начали заполнять лужайку. Танкисты наблюдали за этим, но, получив инструкцию ни в коем случае не покидать машины, сделать ничего не могли, а заблокировать ворота не успели. А даже если бы успели, остановить Эмминых гостей у них все равно бы не вышло. В командовании батальона царило смятение: «…сэр, со всем уважением, но я не заметил, чтобы у нас началась война, и я не буду начинать штурм по телам гражданских…», - с удовлетворением слышала Эмма, и мысли командира вполне подтверждали его слова. На прибытие в Вестчестер не такого привередливого батальона потребовалось бы часа четыре минимум. Заменить комбата можно было быстрее, но все близкие по рангу подчиненные вполне разделяли его решение, и что-то говорило Эмме, что оперативно снарядить кого-то со стороны на замену у Пентагона тоже вызовет затруднения. Учитывая совершенно уникальные качества тех, кто был в Вестчестере сейчас. Эмма развернулась в дверях. - Ну, что стоим? Видите, у нас гости? Выносим все столы, стулья, кресла, пледы, зонтики, грили. Мясо, овощи, фрукты, хлеб, ветчину, салями, тунец, соусы – пусть сами готовят. Еще воду. И детское питание – оно на складе в секции «С» на нижней полке. - А флажки им не развесить? – фыркнул Шон. Эмма ухмыльнулась – примерно на половине их украшений были рисунки флага США. - А вынеси тоже коробки. Пусть наведут красоту. Телекинез Джин им очень помогал – она довольно быстро, не уставая, стаскивала в холл мелкую мебель со всего особняка и продукты из холодильных ларей. Шону, Эмме и Петре оставалось только выносить все это на крыльцо и передавать в руки салемцам, загипнотизированным до состояния ходячих брокколи. Спустя двадцать минут на лужайке воцарился относительный гомеостаз. - И что это было? – наконец спросил Шон. - Ловушка, - Эмма опустила глаза. – Кто-то в Пентагоне решил воспользоваться тем, что задумал Магнито, чтобы разобраться с мутантами. Но к этому, видимо, хорошо готовились, раз этих тварей я почти не слышу… Простите, друзья. Очевидно, мы не уследили. - Как вы думаете, где сейчас профессор? - Я не знаю, Петра. К сожалению, это не главный наш вопрос. Он позаботится о себе сам, а мы с детьми должны как-то уходить, с ним или без него. Но не прямо сейчас. Есть шанс, что Чарльз скоро вернется, и у нас будет «Черный Дрозд». Наша задача – к этому времени обезвредить батальон, но так, чтобы вместо него не подключили ракетные войска. - Давайте я выйду и посмотрю, что и как, - предложил Банши, - а то мне стены мешают. - Шон, информация от тебя, которая необходима мне со стопроцентной точностью – сможешь ли ты оглушить их всех, чтобы потеряли сознание. Я знаю, половину точно сможешь, но этого мало и твой ультразвук ослабит броня. Если решил выйти, испытай на ком-нибудь, кто подальше, исподтишка. Еще посмотри по возможности, можно ли что-нибудь сделать с их оборудованием и связью. Но не подходи слишком близко, держись рядом с вечеринкой и ни с кем не разговаривай. Я постараюсь не выпускать тебя из виду. Но сейчас я держу под гипнозом двести человек, пытаюсь прослушивать еще сто шестьдесят и вряд ли чем-то смогу тебе помочь. Поэтому просто будь зайчиком, хорошо? Эта любовь все-таки странная штука, думала Эмма, когда Банши ушел. Мне для себя ведь, по сути, нужен только Чарльз, и вроде бы как бы я все должна отдать, чтобы его спасти… если он еще жив. Но я не могу все бросить и мчаться в Техас. И не только потому, что просто не могу, а потому что если сделаю так, для нас все будет кончено. Но если каким-то чудом мы оба выкрутимся, по-прежнему тоже не будет. Малышка Рэйвен оказалась умнее меня. Мы будем вместе, Чарльз, но у меня будет своя команда, и первой я запишу туда твою чертову сестру. К хуям ее приют для второсортных, доучу всему сама. Банши все-таки скорее нет, но посмотрим, как покажет себя сегодня и что подумает. И свой самолет. Чем меня вообще шесть лет назад смогли убедить, что мне больше не нужен отдельный личный самолет – я же их буквально строю?.. И свой Церебро. Такого, как Хэнк мне, наверное, не найти, но аутсорс же ему не запрещен… *** Когда Банши понял, что Чарльз не берет его с собой на новую миссию, он почувствовал, что должен обидеться. Но у него почему-то не получилось. Хотя Шон знал, что он сильнейший в команде: дальность удара на порядок больше, чем у Алекса, точность тоже, сравнимая мощь – сейчас Банши был способен убить человека, стоящего от него за триста ярдов, просто сложив губы как для поцелуя. Мобильность вообще другого уровня, ультразвуковое зрение, и соображал Шон, по своему мнению, тоже куда быстрее – единственное, в чем он уступил бы Алексу, был прямой удар в лицо, но и здесь благодаря тренировкам уже ненамного. И все равно в Техас взяли Алекса, а не его. Потому что вестчестерскую школу и беременную Эмму Фрост доверили ему, а не Алексу. Да, это Банши теперь тоже знал. И, как выяснилось, оставили не зря. Девчонки с ума сойдут, когда поймут. Шон прогуливался вдоль ограды, иногда взбираясь на ее основание, чтобы лучше оценить обстановку. Вообще проще всего было бы заставить сдетонировать боезапас всех сорока M60, но Шон Кэссиди был достойным учеником своего учителя и рассматривал это лишь в теории и только в случае, если начнется настоящий штурм или бой. К своим ровесникам, разглядывающим его сейчас через системы наблюдения, никакой ненависти он не испытывал, поскольку понимал, что они с Алексом легко могли быть на их месте. Поэтому он прощупывал спусковые механизмы танковых пушек и один на пробу даже вывел из строя, сместив электромагнит и порвав всю проволоку, пружины и провода. Люк одно из танков открылся. - Эй! Ты из Салема? – выглянувший из люка парень стянул очки. Его брови были обгоревшими, а глаза настороженно-веселыми. - Ага, - кивнул Шон на всякий случай. - Тогда вали отсюда, мы пропустим, - подмигнул парень. - А зачем? – Шон сообразил, что местного под гипнозом стоит играть именно так. - Ты вот это не видишь, что ли? – парень гулко похлопал по башне танка. - Сержант Кларксон, займите свою позицию, - раздался сзади густой бас, и парень, чуть медля от любопытства, опустился вниз, а люк начал закрываться. - Это вранье, он мутант. Шон, склонив голову, наблюдал, как из-за танка выходит приземистый майор – лет сорока, со спокойным набрякшим лицом, чем-то напомнившим Шону лицо его дяди. - Зачем вы здесь? – спросил Шон. - По приказу, парень. - А. Ну ладно, - Шон развернулся, собираясь сделать вид, что уходит. - Подожди. - Что? - Что ты здесь делаешь? - Я не делаю ничего плохого. А у вас приказ не стрелять без повода. - Знаю, но он же есть. - Какой? - Ты зачем-то соврал. Выстрела Шон не услышал, и последнее, что он увидел в этом мире, был белый цветок вьюнка, качнувшийся на прощание над его лицом на фоне голубого ноябрьского небосвода. *** Эмма все еще сидела у окна в холле – нужно было прикинуть несколько планов по отходу и как минимум один по сдерживанию штурма. Но на фоне этого в ее голове текли мысли уже не о собственной команде, а совсем наоборот. В висках билось это ужасное слово – «бомбоубежище». Насколько было бы проще пересидеть это там. И ведь это именно она убедила Чарльза, что им нужны новые подземелья. Если бы он просто действовал как шло в голову ему, без ее идей, все сейчас было бы по-другому… - А с танками же правда можно что-то сделать? - спросила Джин, устроившаяся на брошенной диванной подушке у Эмминых ног. - Я, например, могла бы расплавить им что-нибудь немножко. Дула. Или… коленчатый вал. Только мне нужно подойти поближе. - К чертям коленвал, - Эмма, уже не стесняясь, погрызла ноготь на указательном пальце. – Ты можешь порвать все провода, какие видишь. Но отсюда. - Я их отсюда не вижу. - Покажи свой щит. - Я его сняла, как вы сказали. - Не этот. Телекинетический. - А. Сейчас. Они поднялись, Эмма отошла на шаг, и ее рука от грудной клетки стала алмазной. С полуоборота она ударила воздух, но бриллиантовые костяшки влетели во что-то упругое до невыносимости. Этим странным ощущением всегда сопровождалось столкновение с универсальной телекинетической защитой, но настолько остро его Эмма не чувствовала ни разу. - Неплохо. Покажи максимум по ширине и высоте. - Это весь… Пока… Щит Джин мог прикрыть примерно троих. Выдержит ли он прямое попадание танкового снаряда, сказать все-таки было сложно, но это было настолько лучше, чем ничего, что Эмма решилась. - Ты сможешь его держать и… - Мисс Фрост, - в холл вошла Петра, - у меня идея. Вообще очевидная, давно пора. Давайте я попробую быстро вырыть такую, знаете, пещеру под фундаментом. Потом перетащим туда ребят из кухни, будет грязнее, но куда надежнее против этого всего, если они решат штурмовать. Эмма задумалась – если их с Джин операция удастся, штурм будет вряд ли. Но страховка лишней не была. - Где лучшее место? - С востока, но не доходя до Церебро, где-то под вторым окном. - Там слишком хороший обзор. Есть альтернатива? Может, в хоздворе или под ангаром? - Под ангаром мало бетона, а с хоздвора нельзя, там подземная речка. Ну, водяная жила высоко. Сразу все начнет размывать, детей внутри не оставишь. - Еще альтернативы? Чтобы через ангар это все им хотя бы было хуже видно? - А пожалуй да, - кивнула Петра, - там тоже более или менее надежно. - Тогда вперед. Из школы все же постарайся не выходить, и по возможности береги силы. Петра кивнула и ушла в противоположный конец холла. - Джин, ты же можешь одновременно держать защиту и делать еще что-нибудь? Джин пожала плечами, восстановила щит, коснувшись им Эмминой руки, и уронила ее стул. - Тогда идем. Они медленно шли по дорожке на некотором отдалении от ограды – просто прогуливающаяся женщина с девочкой-подростком между подстриженных тисовых и можжевеловых кустов. Пусть даже эта женщина и в белом кожаном комбинезоне, но ведь на каблуках. Эмма хотела бы надеяться, что их примут за местных из Салема, но нет, конечно, их не принимали, за ними внимательно следили, однако приказов стрелять не отдавали и пока не ждали. - Тут уже что-то сильно порвано… Прямо торчит… - Где? - Ну тут. Я не знаю, как называется. У такой шутки возле снаряда, которая по нему должна бить, когда стреляют. Эмма заглянула в мысли Джин. - О, просто прекрасно. Давай проверять остальные. - А у вот этого уже все целое… - Запомнила, что там было порвано? Можешь просто повторить. Но только рви, а не пережигай – если заденешь снаряд и все взорвется, остальные сразу начнут стрелять. - Вот. Вы видите? - Да, молодец. Сначала понемножку сломаем все спусковые механизмы, а потом, может, и до двигателей руки дойдут. - Мисс Фрост, а… Они остановились. За следующим можжевеловым кустом, запутавшись волосами в зарослях желтеющего вьюнка, лежал Шон Кэссиди. Его остекленевшие глаза смотрели в небо. Эмма алмазной ладонью схватила Джин за руку. - Не шевелись. Разворачиваемся и уходим. - Они… Они… - Я вижу. Идем. Пальцы Джин – это ощущалось даже бриллиантовой кожей – стали невыносимо горячими. Столкнув девочку с тропинки, Эмма прямо по газону потащила ее напрямую к школе и лужайке для пикника, где сидели местные. Но в школу не повела – вместо этого выгнала из беседки расположившуюся там парочку и завела туда дрожащую Джин. - Мисс Фрост! Они убили его! Убили! Вы ничего не сделаете? - Предположим, я смогу разбить один танк. Остальные обстреляют школу. В глазах девочки появились отсветы белого пламени. Влюбленность в Шона у Джин, с ее точки зрения, осталась в далеком прошлом. Но все равно была для нее целым миром, в котором были веснушки, смех, дружба, безопасность, будущее… - Мисс Фрост, зато я могу. Я знаю, что я могу – я могу расплавить их всех, сразу, одновременно… - Не надо, Джин. - Но почему? Вам их жалко? – голос Джин менялся, становился чужим, глубоким и холодным. - Ни капли, клянусь. Но Джин, ты не должна делать этого. Если ты успокоишься, я расскажу тебе, почему. - Это все сейчас неважно… - Это про твоих родителей. Джин вздрогнула. А Эмма почувствовала, что ее собственная паника остывает, не находя в себе смысла, перед лицом почти неизбежной катастрофы. Точнее, катастроф, потому что предотвратить одну можно было, лишь столкнув ее с другой. Кажется, в терминах пожарного дела это называлось «встречный пал». Эмма медленно прикрыла и открыла глаза, решаясь. - Шестого марта тысяча девятьсот шестьдесят второго года в тринадцать-сорок пять из города Панака, штат Невада, по направлению в Юту выехал пикап «форд». За рулем был владелец типографии в Калифорнии Гарри Грей, с ним в кабине находились его жена, домохозяйка Мелисса Грей, и их двенадцатилетняя дочь Джин Грей. Белые всполохи в зрачках Джин погасли. Она, замерев, слушала. - В тринадцать-сорок шесть вслед за пикапом из Панаки выехал «шевроле бель эйр», числившийся в угоне с тысяча девятьсот шестидесятого года. За рулем находился Нед Шердли, судимый в тысяча сорок девятом году за тройное убийство и из… и сбежавший из тюрьмы в тысяча пятьдесят девятом году. По данным полиции, на его счету может быть еще не менее двенадцати убийств, расследования по которым не завершены, поскольку с того дня Неда Шердли никто не видел. С ним были двое мужчин: Джон Рэдбэк, двадцативосьмилетний осужденный за грабеж, отбывший наказание несколько месяцев назад, и еще один, личность которого ни полиции, ни ФБР все еще не удалось стопроцентно установить, у них там два варианта. По свидетельству одного из продавцов придорожного магазина в Панаке, человек, похожий на Неда Шердли, утром шестого марта сказал человеку, похожему на Джона Рэдбэка, что они не дождутся от кого-то свою долю и им пора поохотиться в пустыне, чтобы были деньги хотя бы на бензин. Джин почти до крови прикусила губу. - Предположительно через пять минут после выезда из города пикап Гарри Грея и машина Неда Шердли свернули с трассы. Через двадцать пять минут в городе увидели зарево над пустыней, потом почва колыхнулась, как при землетрясении, по земле прошла ударная волна, сдвинувшая несколько автомобилей и выбившая окна, а движение по двадцать пятому шоссе было прервано. Дорога оказалась на краю территории в форме круга диаметром четырнадцать миль, земля в районе которого была превращена в раскаленную лаву на глубину от трехсот до полутора футов. Тем не менее химический анализ показал, что на поверхности в центре этого круга имеются следовые количества стали и алюминия, характерных для состава автомобильных кузовов. - Это… была я? - Да, Джин. Это была ты. Тебя нашли внутри круга через два дня, потому что раньше долететь до тебя не могли даже вертолеты. Все это время ты была без сознания, вывезти тебя смогли лишь на следующий день. - Еще кто-то погиб? - Насколько я знаю, было несколько раненых на трассе, но раз все случилось в пустыне, основной ущерб пришелся на безлюдное место, и поэтому случай смогли засекретить. Знакомься, малыш – вот с чем ты имеешь дело. И чтобы справиться с этим, не меньшей силой предстоит овладеть тебе самой. В том числе силой рассудка. Если ты сейчас дашь этому волю, на месте школы останется раскаленное озеро, в котором выживешь только ты и, возможно, Амара. Хочешь остаться один на один с Амарой? Джин, глядя в пустоту, переваривала информацию. В горле собирался ком страха и слез – что пережили мама и папа перед тем, как умереть? Больно ли им было – до и во время? Что было с ней самой? Однако Джин уже довольно давно привыкла к мысли, что она может быть виновата в чем угодно, а выходило, что если и виновата, то не одна и не первая. В ее сознании боль как будто отпускала одну педаль, но уже нажала на другую, и пока было непонятно, что больнее. - Но это было тогда. Может быть, теперь я справлюсь. - Вот. Может быть. Джин, вероятность этого существует. Она составляет примерно десять процентов. Это невероятный, огромный рост по сравнению с прошлым годом, когда шансов не было вообще. Но этого все равно слишком мало, чтобы ты могла пытаться управлять этой силой сейчас. - Откуда вы знаете? - Потому что я сама это видела. - Вы… но как? - Ну вот так. Мне иногда разрешают посмотреть. Джин, если ты попробуешь, но не справишься, будет неважно, кто на кого напал, кто был прав, а кто нет, и как скоро вернется профессор Икс. И то, что Шон погиб, пытаясь защитить нас. Его смерть перестанет что-то значить и будет напрасной, потому что вместе с солдатами погибнут абсолютно все. И я - а мне сейчас совершенно нельзя умирать, - и вот они, - Эмма махнула на лужайку, - и весь поселок. И окраина Салема, где молл. И наши школьники. И Петра. И Скотт Саммерс. - Как мои родители? - И вот об этом… Джин, у тебя в памяти это по некоторым причинам не сохранилось ни в каком виде, так что абсолютной точности здесь быть не может. Но я наблюдаю и отслеживаю твое состояние изнутри и снаружи, начиная с марта. И если бы меня сейчас попросили сделать экспертное заключение для расследования, я бы написала в нем, что с вероятностью девяносто пять процентов в момент, когда твоя сила вырвалась из-под контроля, твои родители были уже мертвы. А от себя я говорю тебе об этом с полной уверенностью. Я даже не знаю, хорошо это или плохо, что все произошло, когда было все равно слишком поздно… когда уже не осталось никакой надежды… кого-то спасти. Но там было так. А если все-таки допустить, что они случайно, незаметно для тебя, были еще живы… они практически ничего не почувствовали, Джин. Джин кивнула. - Я поняла. Я не должна, пока есть надежда… - Пока хотя бы так, доченька. И помни: ты их не убивала. Ты не убила никого, кто не заслужил смерти. *** - …Шестого марта прошлого года мы ехали из Юты, когда под нами вздрогнула и закипела земля, - Стинтон, хоть и уличенный в обмане, смотрел на Чарльза прямо, не отводя взгляд. - Покрышки и воздух в шинах некоторое время защищали нас, хотя было почти невозможно дышать, и мы смогли немного отъехать. Потом нас забрали. Они уже были без сознания. А когда пришли в себя, выяснилось, что нас у всех это началось. Я ощущал, как им плохо, до самых кончиков ногтей. А они читали в моих мыслях мой ужас, что я ничем не могу помочь. Каждый день я видел, как слезает кожа с их пальцев и лиц. Как кровоточат и высыхают слизистые. Как лопаются сосуды. Чувствовал, где останавливается и накапливается лимфа, невыносимо разрывая отеками тело, внутренности, голову. Как их обоих постоянно мучают жажда и тошнота. Как им страшно. А потом это вдруг прошло. Чарльз сглотнул. - Им становилось все лучше и лучше… пока они оба не ушли. Сначала сын, потом она. Они оказались менее стойкими, чем я. Но моя жена до последних своих минут находила силы… создавать для меня иллюзию… что им не больно. Стинтон провел рукой от середины лба к виску. - Мне тоже пришлось этому научиться. - Гэвин… - Чарльз не знал, как он это говорит, потому что легкие и вообще все в груди и выше горла у него словно скрутило острыми режущими струнами. - То, что произошло в Неваде – это невозможно вынести… и я отдал бы все, чтобы этого не случилось с вами… Гэвин чуть поджал губы – скорее автоматически, потому что любые слова сочувствия были пустым звуком по сравнению с тем, что хранилось в его памяти. - Но вы не можете не понимать – в этом виновата не Джин Грей. Стинтон приподнял брови. - Разве? Если бы не она, это было бы рядовое убийство на трассе, какие происходят каждый день. Нас почти двести миллионов, Чарльз, и паршивые овцы будут всегда. Но это не влияет на жизнь остальных. - Но она этого не выбирала, в отличие от тех ублюдков. Она лишь защищала своих родителей – обычных людей, какими были и вы, и ваши близкие. Вы бы тоже пошли на все… - Тогда и вы не можете не понимать, что у меня нет другого выхода. Вы ведь уже видите, каким был мой план, - Гэвин грустно смотрел на Чарльза, опираясь рукой на дверь большого пластикового ящика, в котором, застыв, как сжатая пружина, сидел Эрик. – Я знаю, вы искренне верите, что сможете защитить всех, ни между кем не делая выбор. И мне правда жаль. Но я не могу, как некоторые, мягкосердечно ожидать… Рука Стинтона дернула засов. - … когда кто-то еще поставит вас перед ним. Дверь тюрьмы распахнулась, и Эрик швырнул свое тело навстречу хлынувшему свету. На хлопок двери перед ним выскочил лейтенант, на лету выхватывая из-под полы пиджака привычный «кольт», и выпустил в Эрика две пули в упор. Эрик упал навзничь – Чарльз оглушил его ударом, способным заставить неделю блевать роту спецназа. Но пулям он внушить ничего не мог. С еле уловимым свистом сделав мелкую петлю и подчиняясь приказу Эрика, они по изогнутой траектории мгновенно ушли за книгохранилище. Раздались крики, переходящие в вой, и женский визг. Покушение удалось. Чарльз побежал. Алекс и Джеймс рванули за ним - им наперерез бросились было трое переодетых военных, но сзади их сразу смело десятком прохожих. Остальные преследователи, включая Стинтона, тоже вязли в толчках толпы, отчасти просто бегущей к дороге, отчасти контролируемой Чарльзом. Снова раздались выстрелы, но их замыкающим был Джеймс – пули, что попали в его спину и затылок, едва оцарапали кожу и пробили ткань. Толпа бурлила и колыхалась; матери падали рядом на землю, закрывая собой детей. Вырвавшись из людского месива, Чарльз, Алекс и Джеймс прыгнули в первый же автомобиль, рядом с которым нашелся владелец с ключами, и вылетели на встречную, все еще почти чистую за президентским кортежем. Леншерр остался лежать в своей пластиковой коробке, окруженный, как муравьями, людьми Стинтона. Но Чарльзу внезапно пришло в голову, что Эмма, когда поймет, что он просто так оставил Магнито на смерть, соберет чемодан, возьмет под мышку Джин - и, возможно, половину школы, - и исчезнет из Вестчестера навсегда. Да и сам он был не готов отдать Эрика Пентагону. Чарльз проник в затуманенный разум Азазеля, все еще спящего в судебном хранилище. Тот, почти не приходя в сознание, на миг воплотился в пластиковой клетке. Чтобы еще через миг оказаться вместе со своим бесчувственным хозяином на безлюдной плантации в Колумбии – это место единственное пришло на ум Чарльзу. И - как добрый знак - он с облегчением почувствовал, что в Вестчестере включился Церебро. Но сигнал лишь мелькнул, погас – а через полсекунды мелькнул снова, и снова… - Жми, - прошипел Чарльз Алексу, - в Лав Филд - плевать на светофоры… Он видел, что Алекс делает, что может, но этого было недостаточно – и Джеймс, подчиняясь приказу Чарльза, на ходу выскочил из машины. За несколько секунд его спина исчезла за пределами Мэйн-стрит. - Что происходит? – выдавил Алекс. - Вестчестер запросил помощь, - задыхаясь, проговорил Чарльз. - Этот… с которым я разговаривал… он из Минобороны. Он не поддается телепатии и собрался уничтожить нас и всех мутантов… после того, как убьют Кеннеди. Я сперва решил, что они отправят войска после покушения… но ошибся… они подошли заранее... Эти суки конфисковали президентскую антенну, которую прислали из России, сославшись на советскую прослушку. И под спутниковым прикрытием… сварили сыворотку… из крови этого. Теперь два подразделения… временно… тоже устойчивы к телепатии. Спецназ и танковый батальон. И еще по десятку человек из разных войск – от флота до снабженцев… ВВС… ракетчики… Блядь, он ведь сначала… летом… даже хотел, чтобы Кеннеди прикончил не Магнито, а я… То есть не я, меня готовились подставить, как и сейчас, но тогда я не повелся… и им пришлось ждать… - Вот же мрази! В аэропорту тем временем тоже начиналось что-то дикое. Оттесняя местными охранниками спецназ от «Черного Дрозда» в ожидании Джеймса, одновременно Чарльз думал об Эмме и тех, кто остался в Вестчестере. Они могли выстоять - даже против танков, даже с таким экипажем. Хотя это было крайне сложной задачей. А может, у Эммы и Банши не осталось выбора, кроме как уничтожить всех сразу. От следующего круга ада это их не освобождало. Но если хоть как-то успеть между приказами… Понимание пришло пинком под дых. Он снова ошибся. Он отправил Азазеля, Эрика - и себя - не туда. Но было уже поздно.