Континент Телепатия

*** - Спутник, - Хэнк немного устрашающе наморщил переносицу, - это же очевидно. Их защищает спутник! - Да, - кивнул Чарльз, - и Магнито тоже. Это не какой-то непроницаемый материал, не отражатели и не помехи. В его шлем – как в этот университет – встроена антенна, которая принимает электромагнитный сигнал, блокирующий телепатические волны. И университет от телепатии защищен не по контуру, а именно по радиусу покрытия антенны – он около пятисот ярдов, по-моему. - Четыреста восемьдесят пять примерно, - кивнул Хэнк. - Поэтому, - ухмыльнулся Чарльз, - осталось решить буквально один вопрос: эту антенну мы сроем… сожжем… взорвем… или Банши, который у нас теперь практически снайпер, ультразвуком перебьет кабели питания, нет, лучше повредит частотные преобразователи. Они вон там, прямо в середине, где облучатель - Хэнк, Шон, возьмите бинокли и посмотрите, пока не до конца стемнело, как лучше… И никто ничего не заметит. Возможно, даже никогда! *** - Что ты делаешь? - Вот! Я так и знала, что ты почувствуешь! А если бы не почувствовал, это того бы и не стоило, между прочим. Мэттью ежился на крыльце школы, кутаясь в светлую кофту. В тускловатом свете фонарей и луны он напоминал маленькую мраморную статую из какого-нибудь фонтана, вышедшую прогуляться ночью, пока никто не видит. Джин вытащила из рюкзака пучок полевого вьюнка, стебли которого она разбрасывала по лужайке вокруг особняка, и протянула ему. - Уже поздно, помоги мне. - Я не буду. Ты испортишь газон, если это приживется. - Предоставь это мне, пожалуйста. И чего ты боишься? Разве профессор Икс когда-нибудь на кого-нибудь кричал? А Эмма Фрост так вообще назвала тебя зайчиком. О траве точно можешь не волноваться. - Эта штука растет очень быстро. - А почему бы еще я ее выбрала? Мэттью спустился с крыльца, не зная, что делать – то ли попробовать отобрать у нее рюкзак – но она была сильнее, - то ли как-то выманить хотя бы оставшийся вьюнок. Но Джин была еще и хитрее и выдала ему для начала довольно хлипкий комок растения с сердцевидными листьями и нежными бледными цветами, уже изрядно помятыми. - И потом, какая тебе разница, ты же все равно уезжаешь. Я все слышала. - Тем более тогда зачем? Джин присела на корточки, поманив за собой Мэттью. - Потому что тебе нельзя уезжать, - прошептала она, - особенно сейчас. На мутантов же объявили охоту, их собирались искать везде, и, может быть, уже ищут. Тебе лучше об этом никому не рассказывать, но они хотят проверять способности каждого ребенка, я сама это слышала. Например, заставят проходить всякие тесты с хитрыми вопросами – семь нормальных, а восьмой – что легче сдвинуть с места взглядом, фунт ваты или фунт гвоздей. Или дадут головоломку-лабиринт без выхода и будут ждать, когда ты поймешь, что все бесполезно, если вдруг прочитаешь чьи-то мысли. Или будут показывать на экране разный дикий бред, а рядом положат всякие предметы, чтобы понять, что ты контролируешь, если ты себя выдашь от какой-нибудь неожиданности. А потом тебя запрут и будут замораживать, резать, жечь и пытать электрошоком, как меня, или колоть всякими огромными иглами. Это очень больно, между прочим. Даже Роджера и Джека можно вынести, а это… - Меня не кололи. То есть кололи, обычными шприцами, чтобы я был все время заторможенный. Но я больше не собираюсь попадаться. - Но данные о тебе у полиции уже есть. - Профессор Икс стер их, он мне сам сказал. Джин покачала головой. - Ну и что, ты собираешься все время прятаться? Тут тебя научат, как сделать так, чтобы ты успел убежать хотя бы. - Ты же не убежала. - Я тогда ничего не умела. А вот сейчас, смотри, ты уже сажаешь эту штуку, хотя не хочешь. - Перестань, пожалуйста. Ну перестань же. Профессор Ксавье не разрешает таким, как вы, делать это с такими, как я. - Видишь, он даже сейчас тебя защищает. А там не будет никто, Мэттью Уэддинхэм. Тебе не кажется, что пришла пора ему в этом помочь? *** - Итак, что сегодня у вас по плану на обсуждение. «Алая буква» - прекрасно… на самом деле нет. Ну что, признавайтесь, кто за год все-таки прочел это полностью? В качестве ответа Эмме над партами поднялись четыре неуверенные руки. На летний литературный факультатив записались почти все оставшиеся в школе подростки, но двигала ими любовь не к литературе, а скорее к тому, кто ее вел, хотя даже это было не совсем точно. Дети – и в том числе остро жалевшая времени на чьи-то напечатанные выдумки Джин – шестым чувством понимали, что число записавшихся на этот факультатив должно быть примерно равно числу тех, кто чувствует потребность сказать Чарльзу Ксавье спасибо или хотя бы хочет сделать такой вид, пусть даже ради этого придется вылезти из бассейна. В итоге получился довольно странный аншлаг. - Четверо? Весьма достойный результат для произведения, чей смысл с лихвой заменяет фраза «не ваше дело». Три-четыре… ну вот, теперь вы все это прочитали. Будь моя воля, конечно, вы бы никогда даже не узнали о существовании этого пособия по выживанию для тех, кому ничего другого не осталось. Но мы с вами существуем в мире контекста, и поэтому пока об этой книге лучше знать, чем не знать. Плюс в ней есть интересные мотивы, куда более глубокие и древние, чем драматизируемые собственно сюжетом пуританские предрассудки. Кто вспомнит, с каким существом автор сравнивает маленькую Перл, дитя адюльтера? Особого интереса у юных мутантов вопрос не вызвал - даже с учетом небывало щедрого подарка,  хотя саму Эмму подростки разглядывали во все глаза. Наконец руку подняла Мелори – девчонка, умеющая превращать свою кожу в базальт, кварц и еще пару каких-то пород. - С эльфом, мисс Фрост? - Совершенно верно, дорогая. А если тебе хватило смелости заглянуть в свою память так глубоко и так быстро, может быть, ее хватит и на то, чтобы рассказать нам, почему? Мелори задумалась. - Потому что это был очень грациозный ребенок? - Хорошая версия. А еще? - Потому что Эстер не знала, какой природы ее дитя, божественной или дьявольской, - несколько вскользь ответил один из старших мальчиков - из тех, кто сразу поднимал руку, невидимка-телепат с очень умеренным даром. Однако это была первая на уроке реплика, которая вызвала живой интерес именно к предмету обсуждения, а не к Эмме. Хотя и у довольно небольшой группы слушателей. - Это действительно так, спасибо. И это сравнение отсылает нас к легендам множества народов, связанных с волшебными существами, которые так или иначе оказывали влияние на человеческих детей. Одна из наиболее ярких и неприукрашенных берет свое начало в английском фольклоре. Это истории о жителях холмов - эльфах, которые, если верить мифам, очень любили похищать у людей их младенцев. Взамен оставляя родителям неких существ своей природы – но странно выглядящих, страшно худых, бледных, глазастых, зубастых, с жесткой, словно каменной кожей, отвечающих на вопросы раньше, чем их задают, отказывающихся спать, путающих по ночам пряжу… и крайне прожорливых. Уши навострило больше половины класса. - Ради справедливости, родители в легендах не решались выкинуть, уморить или утопить такого подменыша, не зная, их это ребенок или нет, - продолжила Эмма со снисходительным прищуром. - Вместо этого они брали паузу, кормили его, терпели, спрашивали советов у людей вокруг - и в конце концов по чьему-нибудь наущению прибегали к хитрости. Например, начинали кипятить воду в яичных скорлупках или запекать свиную щетину. Неведомое существо в таких случаях должно было сказать что-то вроде - тысячу лет живу на свете, а такого не видел. Нечаянно выдать таким образом себя – и поэтому покинуть дом, уйдя к своим. А потом родители, по легенде, находили в колыбельке своего похищенного розового младенца, которого им вернули эльфы. Однако мы с вами наверняка знаем, что эльфов не существует. Какие же реальные ситуации послужили первоосновой таких историй, как вы думаете? - …если родился мутант? - …когда ребенок мутант, да? – из голосов даже сложился небольшой хор; не менее заметны были те, кто в обсуждении участия не принимал, но напряженно слушал, как Натали Хаггерт. Но примерно треть класса по-прежнему пропускала урок мимо ушей, в том числе и Джин, рисующая звездочки на полях тетрадки. Это была не ее война - в своей базовой комплектации Джин Грей была довольно избалованным и залюбленным ребенком, для которого была неестественна сама мысль о том, что кому-то в этом мире она может не нравиться. - …это же про мутантов? - Верно, - кивнула Эмма. – Но необязательно. Нередко это были просто дети с врожденными пороками, больные, с физическими уродствами или другими странностями, слабые… или нежизнеспособные. Почему так получилось? Может быть, отец и мать что-то неправильно сделали? Может быть, так их наказывают за это боги? Или это слепая случайность, жить во власти которой, зная, что не можешь ни на что повлиять, для многих бывает чуть ли не тяжелее? Эмма окинула взглядом класс, как будто действительно ждала ответа на эти вопросы. - Принять объяснение про эльфов и подмененного, не своего ребенка людям бессознательно было проще, чем думать о собственной роли и возможных причинах - слишком тяжелом труде, плохом питании, неизлечимых болезнях, недостаточном внимании, близкородственном скрещивании и других вещах, изменить которые непросто, а исправить последствия невозможно. Каким же образом родителям все-таки возвращалось их собственное дитя, как вы думаете? Заинтригованный класс по-прежнему молчал. - Это просто следующий ребенок - когда умирал первый, - вдруг раздался спокойный голос Натали. Она даже не спрашивала. *** Джеймс Праудстар сидел в холодном подземном каземате и думал о футболе. Воспоминания о детских матчах с товарищами почему-то поддерживали его лучше прочего, а то, что происходит вокруг, как он уже убедился, происходило бы хоть думай об этом, хоть нет. Когда-то он был квотербэком, пока испуганный тренер не исключил его из команды интерната и Джеймса не отправили домой. Но той же ночью его навсегда увез из родного поселения белый «мазерати» Эммы Фрост. Издали он даже успел заметить небольшую погоню, но она быстро отстала, потому что они и так неслись как ветер, которому нет дела, что за дорога под ним, а его соплеменники еще и оставили свои машины довольно далеко от древа жизни, к которому они его повели. Вообще сам Джеймс мог бы бежать быстрее «мазерати». Но без него было непонятно, куда и зачем. С тех пор он прожил как будто несколько жизней, но ясности они добавили не так много. Хотя в последние дни что-то менялось. Кэтси и Амару весь этот год он видел в основном на прогулках – девочек и женщин-мутантов содержали отдельно от мальчиков и мужчин. А неделю назад их всех свели в небольшой подземный зал, свалили там их матрасы и одеяла, отменили свежий воздух –Джеймс определил это как плохой знак. Тюремщикам стало безразлично практически все: и приличия, и физическая форма, и гигиена мутантов – разве что кормить не перестали. Это ощущал, пожалуй, каждый, и даже Кэтси стала чаще принимать свое полное аниморфическое воплощение, чтобы хоть чуть-чуть поправить себе настроение на фоне гнусных предчувствий – впрочем, от большой ласковой кошки оно улучшалось у многих. Кроме охранников: те, когда замечали Кэтси в таком виде, немедленно требовали вернуться в человеческий облик. В последний раз, когда у нее не вышло это сделать с первых попыток, Джеймс вступился – и поэтому теперь сидел в каземате. Может, и Амару тоже куда-то кинули, но вряд ли, все-таки совсем ребенок. Джеймс помнил, что на Каспартине эти две едва ли знали имена друг друга. Но год в тюрьме сделал их сестрами. Его сестрами. С Себастьяном Шоу, Эммой Фрост, Кэтси, Амарой и другими новыми товарищами он повидал моря, океаны и несколько стран, но большую часть времени их оставляли в тех, где было довольно холодно. И если сначала Эмма почти все время занималась с ними, дисциплина была почти железной и жить, не теряя равновесия, было в принципе можно, то позже она почти перестала их сопровождать – и в команде подростков начался невыносимый хаос. Впрочем, Джеймс был благодарен Эмме и за спасение жизни - хотя думать, как сказать ей спасибо, не утратив чести воина, которому не к лицу слишком трястись за свою шкуру,  пришлось долго. И за выявление способностей его тела - ведь глупо прятаться от пуль, если просто не знаешь, что они не причинят большого вреда. И за многое другое, чаще всего связанное с тем, как с достоинством отклонять для себя вещи, которые вроде и неплохи, но которых не очень хотелось, вроде необходимости возвращения в Аризону за женой или святой обязанности воина умереть в бою на холме. Однако их второй профессор, Себастьян Шоу, не раз расхваливал перед ними именно вот такое, про холм, приводя в пример и народ Джеймса, и многие другие в Южной и Северной Америке, да и по всей Земле. Но сам он был бессмертен, и это как-то настораживало. Путало виды на взрослое будущее и замутняло понимание, к чему их готовят. Джеймс в принципе все еще внутренне был согласен и на холм. Но хотелось большей определенности – с кем, против кого, что именно защищая. То есть ясно, что, видимо, мутантов, но где тогда они, и Эмма-то определенно давала понять, что она спасала своих подопечных не для гибели в битве. То, что команда наполовину состояла из крайне капризных девчонок, тоже плохо вписывалось в эту концепцию. А потом их привезли в США и вообще распустили - почти всех. Только их троих профессор Шоу в очередной раз отправил в Россию. А оттуда их доставили в этот странный университет, где не собирались ничему учить - в компанию к мутантам, которых постепенно свозили сюда из Восточной Европы, России и даже из Центральной Азии.  И, в отличие от учеников Эммы Фрост и Себастьяна Шоу, недобровольно. Джеймс понял это почти сразу. Но все равно слишком поздно. В его подземной каменной коробке не было даже койки. Хотя телу Джеймса были не страшны бетонные плиты, отсутствие того, к чему привыкла психика, было неприятно. Хотелось лечь хотя бы в угол, но подозрение, что там не раз обоссано, заставило его устроиться на полу посреди камеры. Он закрыл глаза и снова представил себе полувытоптанную, но зеленую от полива траву, крошки мела на центральной линии, чуть кривые, выкрашенные свежей желтой краской ворота, теплый ветер из пустыни… Здравствуй, Джеймс. На фоне щербатого фанерного ограждения интернатского стадиона засияло лицо Эммы Фрост. Пожалуйста, сохраняй спокойствие. В ближайшее время вы покинете тюрьму. Я направила за вами профессора Чарльза Ксавье и его команду из штата Нью-Йорк. Пожалуйста, следуй всем его приказам, и все будет хорошо. Лицо Эммы исчезло, но через несколько секунд в ушах зазвучал ровный и даже немного веселый голос: Привет, Джеймс. Меня зовут Чарльз Ксавье. Мы находимся за стенами университета в самом конце подземного хода, через который нужно вывести отсюда всех мутантов. Ashił si. Я надеюсь, ты поможешь мне в этом. - Здравствуйте, - почти растерянно прошептал Джеймс, - но я здесь заперт… Значит, тебе нужно выбить дверь. Охранник с ключами слишком далеко, и зачем нам его тревожить. Джеймс встал, шагнул назад к стене и с полутора шагов разбега врезался плечом в холодный металл. К легким вмятинам на поверхности добавилась еще одна. Джеймс пожал плечами, снова отходя назад. Ну нет, не так. Попробуй кулаком. Джеймс вернулся, твердо уперся в бетон ногами, сжал ладонь и изо всех сил от бедра впечатал пальцы туда, где была замочная скважина. Эмм… Давай по-другому. Слушай меня внимательно. Встань вполоборота к двери… Нет, не так. Подожди, я для начала тогда сам тебя поставлю. Джеймс почувствовал, как его правая нога делает небольшой шаг назад помимо его воли. Левую ногу вперед. Стопы параллельно, чуть шире плеч. Колени слегка согнуть. Руки согнуть, локти перед собой, чуть ниже…  Так. При ударе ты отталкиваешься правой ногой, сразу опираясь на левую, поворачиваешь корпус -  это главное - и выпрямляешь руку, вкладывая в удар свою силу. Жестко сжимать кулак лучше непосредственно перед ударом, когда рука почти выпрямляется, но это на твой вкус. Но в момент удара костяшки указательного и среднего пальцев должны быть на одной линии с предплечьем – именно туда без преград должна перейти вся твоя сила и сосредоточиться там в момент соприкосновения. Почувствуй это. Давай для начала просто попробуем – бей повыше в середину, куда удобно… Железо взвизгнуло, и Джеймс увидел, как верх двери отходит от стены, словно оконная фрамуга. Он пнул дверь, и она грохнулась о стену узкого коридора. …Или не попробуем. Да у тебя, оказывается, талант, - в голосе Джеймсу почудился легкий смех, но не очень понятно над чем, - так, сейчас пойдешь по коридору и сразу налево. Если встретишь охранников или вообще кого угодно – не реагируй и просто иди дальше. Они не причинят тебе вреда. *** - Ну как? - Почти, уже почти… В поле за небольшим пролеском, скрытая порослью молодых сосен, росла гора влажной желтоватой глины. Петра, словно обхватив руками на уровне плеч невидимый шар, плавно выводила ее чуть мерцающий в лунном свете поток из большой ямы – подземного хода, который должен был соединиться с подвальным лабиринтом университета. Ее телекинез, как у Эрика Леншерра, был частичным: ей подчинялась земля, точнее, все, что было связано с грунтом и скальными породами. Но зато достаточно мощным, ну а то, что объект ее контроля был буквально повсюду - даже в большей степени, чем у Магнито, - делало Петру сильнее большинства универсалов.  - Джеймс должен доставить мутантов прямо в точку, куда мы подводим ход, - сообщил Чарльз команде. - Стены там должны быть просто обшиты металлом, поэтому туда со мной пойдешь только ты, Алекс. Ты разрежешь стену, а я подстрахую, если они вдруг слишком приблизятся. - Они там в каком состоянии? Они хотя бы слушаются его? – поинтересовался Алекс. - Неважно, в каком – я вроде как успокоил их и внушил просто идти за Джеймсом… Он, кажется, даже сам испугался, когда увидел, что они уже выстроились, едва он выбил дверь. - Их сколько там? - Двадцать пять, считая с Джеймсом. - Ничего они наловили… Интересно, как. - В основном по доносам, насколько я понял. В Азии было что-то вроде охоты на колдунов. Никаких приборов для выявления мутантов у них нет… зато бизнес на защите от телепатов, если это можно так назвать, наметился хороший. Такие антенны уже есть в Африке, на Кубе, в Центральной Азии тоже много. Русские экспортируют это почти как свои вооружения - туда, где такого больше всего боятся. Зверь, как думаешь, на каком спутнике все это держится? Просто угадаешь или нет? - «Космос-восемь», очевидно. Только он был уже запущен во время Карибского кризиса и мог поддерживать работу шлема Себастьяна Шоу - и который до сих пор на орбите. Можно было бы предположить еще «космос-одиннадцать», но тогда пришлось бы допустить, что… - Достаточно, Хэнк. Все верно, это он. *** «Все равно не получается, профессор… Эта дверь слишком тяжелая». Джеймс, позови Амару. Ее сил должно хватить, чтобы прожечь… «Она не может вызвать магму через такой слой бетона, мы не раз пытались». …Тогда стойте на месте. Точнее, отойдите за ближайший угол. Мы уже выходим вам навстречу. «Есть, сэр». Глаза Чарльза сосредоточенно расширились и даже как будто удлинились – прижатыми к виску пальцами он слегка натянул веко, как всегда делал, когда нужно было читать быстро и сразу несколько источников. - Зверь, все-таки идешь с нами, твоя сила тоже понадобится. До места встречи будет несколько старых дверей из дерева - если Алекс их подожжет, мы задохнемся внутри. *** Запах сырой глины и ощущение могилы под земляным потолком все еще не оставили Чарльза, когда он шагнул в квадрат, вырезанный Алексом в последней свинцовой двери. «Надо было все-таки забирать ключи. Того, кто их носит, посадят что с ними, что без них, если не расстреляют», - подумал он, быстро оглядывая освобожденных пленников. Впереди группы вместе с Джеймсом стояли еще двое мутантов – те, кого здесь считали тайными лидерами и кому доверяли. - Хорошего всем дня, друзья, то есть ночи… почти утра. Чарльз Ксавье, телепат… - Рады познакомиться, мистер Ксавье. Александр Липович, профессор Ленинградского госуниверситета… остальное вы и так видите. Это Вероника Медведева, моя студентка и помощница. «Родная «ми-шесть», прелесть какая, - подумал Чарльз. - Вот что, наверно, мне самому с самого начала надо было делать в ЦРУ. Я бы и справлялся получше него... А его телекинетику пошла бы оксфордская мантия, да еще и не поздно». - Взаимно, только тоже профессор Ксавье, частная школа в штате Нью-Йорк. Идемте скорее. Липович был средней силы эмпатом – по классификации Чарльза это была простейшая поверхностная форма незнаковой телепатии, позволяющая читать и вызывать эмоции, и Чарльз чувствовал, как тот то и дело пробует, действует ли снова его дар, на своих подопечных. Но блок Чарльза пока не давал ему распоряжаться. - Постойте. Спасибо вам огромное. Но вы забираете только граждан США? Где вы оставите нас? - Мы думали взять всех, а там разберемся. - Хрен редьки не слаще. Профессор Ксавье, нам для начала нужно добраться до Нидерландов. Там есть убежище, готовое принять мутантов, и правительство, не готовое убивать их. - А Бр… остальная Западная Европа? - Там почти везде тоже, но это просто ближе. И там готовились, правда, четыре месяца назад и к меньшему числу беженцев. Я могу просить вас о телепатической защите, пока мы не перейдем границу ФРГ? - Вряд ли, - улыбнулся Чарльз, - мы подбросим вас напрямую. Липович непонимающе сдвинул брови, но решил, что пояснения по этому вопросу можно попросить и позже. «Чарльз, - спросил он мысленно, - как вы это сделали? В смысле, подгадали, когда сюда приедут спецы из России и отключат здешнюю защиту на донастройку? У вас агентура там или тут?» Чарльз прищурился, взяв короткую паузу – и про себя от имени телепатов где-то половины мира поблагодарил Липовича за наводку. Агентуры… хотелось бы побольше и тут и там. Александр, пожалуйста, возьмите на себя контроль за мутантами, когда Алекс поведет вас наружу. Мне нужно будет серьезно отвлечься. Могу я рассчитывать на вас? «Разумеется. Удачи вам». К черту. Чарльз развернулся к Хэнку и Алексу. - Алекс, ты сопроводишь наших друзей один. Мы с Хэнком ненадолго отлучимся. Следовать за нами пока не нужно. Если что-то пойдет не так, я пошлю сигнал и приказы. Мы должны вернуться через полчаса… нет, возьмем сорок пять минут. Джеймс, ты пойдешь с нами и подстрахуешь нас. - Есть, сэр.