Фанатка

Первоначальный загон с работой явно пошёл мне на пользу — банально некогда было думать о чём и ком не следует. А сейчас уже прошло несколько месяцев, и жизнь вошла в довольно устойчивый ритм. За это время я стала больше общаться с Мико. С Мирандой наоборот — чувствуется, что постепенно мы отдаляемся. Рэтчет с Уилджеком теперь часто что-то обсуждают через терминал, а иногда даже и лично, но между собой как правило разговаривают на кибертронском. Понимаю только, что обсуждают они Ключи и, похоже, что-то, связанное с Мостом. Остальная информация, видимо, не столь важна — никаких явных запретов для меня не появилось. Сегодня хочу посмотреть на ночь фильм и, наткнувшись на сборник русского кино, вспоминаю сон… Несмотря на скепсис, снова оцениваю его. Наверное, Саундвейв (а точнее моё подсознание) так попрощался со мной. По крайней мере в каком-то ином плане сон так и не сбылся. Снова смеюсь, вспомнив «Гюльчатай»… Вот бы в реале!.. А в реале… В реале мне вскоре становится не до смеха. Автоботам удаётся засечь одно из мест производства энергона десептиконов. Хоть энергон и не добывают из кристаллов, как в мультфильме, но тем не менее само производство оборудовано в какой-то старой горной выработке. Замечательная идея Смоукскрина и Балкхеда под названием «взорвать…» (с приложенными на кибертронском нецензурными уточнениями) отвергнута довольно быстро. Взорвать успеется. Решено следить. Слежка продолжается прилично по времени, занимается этим Мираж — он самый незаметный и к тому же берётся за дело добровольно и с большим энтузиазмом. Вскоре выясняется, что раз в несколько дней на базу наведываются десептиконы. Видимо, с проверкой. Чаще всего Дредвинг с Фастлайт, реже Саундвейв и только пару раз за время наблюдения это был Старскрим. Остальные, как известно, не летают. На очередном обсуждении текущей ситуации Мираж предлагает «гениальное» и в целом опробованное уже решение — постараться взять десептикона в плен и либо извлечь информацию о Ключах тем или иным способом, либо попытаться выторговать её, то есть обменять. На резонное замечание о том, что это, конечно, замечательно, но небезопасно, а с ресурсами, в том числе медицинскими, и так беда (как я поняла, на восстановление крыльев Миранды истратили почти всё, что было, доступа на Кибертрон нет, а здесь, на Земле, синтез киберматерии то ли невозможен, то ли сильно затруднён), он отвечает, что есть надёжный и проверенный способ: вход на выработку относительно широкий и перед входом никто не трансформируется, соответственно, с координатами заморачиваться не надо. Достаточно просто открыть в нужное время земной мост и отправить того, кто попадётся, на высоковольтные провода. Очень похоже, что Мираж весьма конкретно продумал то, что предложил. Возразить ему нечего. И учитывая идею с проводами, я, кажется, догадываюсь, кого он подразумевает. «…ничем не отличается… я тебе как-нибудь это докажу… он того не стоит…» — вспоминаю я. Вспоминаю и слова Уилджека… и свои, как я в итоге решила, «необоснованные» сомнения. Капец… Я помню, что рассказывал мне Рэтчет, и прекрасно представляю, чем это всё может закончится — мне становится откровенно дурно. В обморок я падать не собираюсь, но глядя на меня, Миранда подходит к Оптимусу, тащит его в сторону, что-то быстро говорит, потом вообще ненадолго подключается… В итоге Оптимус отвечает Миражу, что в целом идея рабочая, но торопиться некуда и желательно, чтобы пленником стал не Саундвейв, а кто-нибудь менее проблемный. На всё это с нечитаемым выражением лица со второго этажа смотрит Мико. Я же с нескрываемой благодарностью киваю Миранде. Работа… ночная истерика, свидетелем которой становится Мико (она поддержала меня как могла, спасибо ей)… снова работа… Миранда с Мико о чём-то разговаривают… Мико предлагает на выходных поездку в город, и я зачем-то соглашаюсь. Несколько дней проходят, как в бреду — я переживаю… нет, я боюсь… и это не даёт ни на чём нормально сосредоточиться. Чем ближе поездка, тем больше я жалею, что согласилась — я боюсь покидать базу, а вдруг я уеду и вернусь к оффлайновому или вообще посеревшему корпусу на платформе? Разум, как всегда, не в состоянии перебить чувства, но также разум, как всегда, сильнее реакции на эти самые чувства — я работаю в обычном режиме и не отказываюсь от поездки, так как это по уму-то глупо. Сейчас мы с Мико ушли наверх собираться. Я прикидываю, что хоть там, куда мы сегодня едем, и солнечно, но температура чуть выше пятнадцати градусов. Переодеваюсь: серые штаны, за счёт большого количества карманов немного смахивающие на те, в которых я попала на Немезиду, тёмно-серая не то футболка, не то майка с широкими лямками, лёгкие спортивные… всё же кроссовки, ветровка пока просто перекинута через локоть. Видок у меня так себе — я подвожу карандашом глаза и губы. Мы с Мико договорились, что снова сходим в кино, и я ищу в телефоне, на что можно пойти. Мико заходит и говорит, что она готова, идёт в сторону лестницы — я иду за ней, всё так же глядя в телефон. Вдруг Мико останавливается, как вкопанная, а я по инерции врезаюсь в неё — телефон летит на пол и сделав какой-то кульбит, падает со второго этажа вниз. Я, естественно, смотрю туда же… Страх… Абсолютно неконтролируемый животный страх. Причём животный от слова живот: это чувство, словно тугой ком, рождается именно там, спускаясь вниз, фиксируется на интимных местах какими-то незнакомыми ранее ощущениями, сползает ещё ниже, делая ноги тёплыми, ватными, поднимается наверх, перехватывая дыхание и заставляя сердце пропустить удар, а потом пуститься вскачь… Словно ударяя по затылку, отдаётся шумом в ушах… дарит мышцам рук слегка обжигающее ощущение, какое бывает после чрезмерной физической нагрузки, делает мокрыми ладони… Словно невидимая рука сдавливает горло, в глазах появляется ощущение слёз… Я хватаюсь за перила. Спустя некоторое время проходит лёгкий шум в ушах, и я начинаю более-менее адекватно соображать. Так и не плачу, только глаза на мокром месте… С долей горечи думаю, что, к сожалению, я не умею устраивать истерики на публику. Просто не умею… хотя может, это и имело бы смысл. С этой мыслью я, продолжая держаться за перила, на подгибающихся ногах медленно иду к лестнице. Мико же остаётся стоять там, где остановилась, и я очень надеюсь, что она хотя бы не будет требовать мести. Лестница. На лестнице мысль о публичном выражении чувств меня покидает, потому что на меня смотрят абсолютно все, за исключением разве что, собственно, Саундвейва. Он лежит ровно, хоть его поза из-за завёрнутой под спину руки и несколько неестественна. Сжимается что-то в груди — как же мне его жаль! Как страшно! Как же я хочу ему помочь! Я уже в достаточной степени пришла в себя, чтобы быть способной мыслить логически: я перебираю варианты, как бы могла помочь, и с отчаянием понимаю, что скорее всего никак. От меня все этого ожидают, меня просто не подпустят ни к нему, ни к терминалу. Подкрасться незаметно тоже невозможно, это не кино, не дурацкий мультик или фанфик… автоботы не спят ночью, Рэтчета сон не сморит, а даже если он уйдёт перезагружаться, то его сменит кто-то другой. К тому же от меня этого будут ждать. На жалость тоже рассчитывать не приходится — если бы Саундвейва готовы были ради меня отпустить, то он бы здесь и не оказался. Чувство отчаяния постепенно разрастается, вытесняя остатки здравых мыслей. Пока я размышляла, оказалась внизу лестницы. Передо мной стоит Мираж. — Тебе не нужно подходить, — слышу я далёкий голос Рэтчета. — Ближе нельзя, — говорит Мираж. И мне кажется, что я слышу в его тоне какую-то… издёвку? Нет. Что-то другое… «Я тебе докажу…» — звучит мой внутренний голос, но я по-прежнему не понимаю… не верю, что понимаю правильно. Оптимус стоял перед Саундвейвом, а сейчас отошёл к Миранде, и я вижу, как Саундвейв вдруг поворачивает голову в их сторону. — Саундвейв удалил информацию почти сразу, но резервная копия должна быть у симбионта, — говорит вдруг Рэтчет и Саундвейв поворачивает голову, чтобы посмотреть на… симбионта… «Мамочки… Он ещё и с Лазербиком попался!» Ещё горячее становится в груди, в голове снова появляется лёгкий шум. — Предлагаю его вскрыть. Так будет быстрее, — откликается Мираж. Это уже слишком… Я просто не помню, как я оказалась около Саундвейва и, протиснувшись между окончанием крыла и корпусом, забралась фактически к нему в руку. Точнее, помню конечно, но у меня ощущение, как когда смотришь на себя во сне со стороны, как будто это произошло не со мной. Он слегка сжимает пальцы, но не касается меня. «Может, меня можно использовать в качестве заложника?» Только сейчас осознаю, что мне кричали что-то про стазис, и что наручники на нём, похоже, небезопасные для меня. Ну и ладно, я уже здесь. Всё… Я вижу наклонившуюся вперёд Миранду, и как Оптимус тянет её назад. Неужели даже она теперь не в состоянии меня понять? — Миранда, ну хоть ты-то меня понимаешь?! — она кивает, смотря на меня, как мне кажется, полными ужаса глазами. Не уверена… Мне стало немного сложнее визуально считывать её эмоции — всё же она не человек. Отворачиваюсь и утыкаюсь лбом куда-то в основание слегка согнутых тонких пальцев. Физический контакт… мне сейчас почему-то стало легче, как будто я до этого сомневалась, он ли это. Поднимаю голову и вижу Миража, который явно нацелен забрать меня отсюда — я присаживаюсь, хочу, чтобы Саундвейв сжал меня, чтобы он не отдавал… но он неподвижен. — Стой, Мираж, не надо. Я запрещаю! Отойди! — это Оптимус. Чувствую реальное облегчение, когда Мираж отходит. Саундвейв… я не очень поняла… Некоторая пауза, и он что-то произносит. Видимо, на кибертронском. Я не понимаю происходящего далее затишья, а потом, наоборот, суеты. И мне уже всё равно, кто и что обо мне подумает: пока есть возможность, выражаю внезапно нахлынувшую нежность как могу — прижимаюсь поплотнее к нему, прислоняюсь сначала лбом, а потом, слегка развернув голову, и губами. Не целую, просто стою прижавшись. Отмечаю про себя, что от него ощутимо пахнет… словно работали болгаркой. Не совсем… но похоже. Когда Оптимус запрещает Миражу что-либо делать без него, то я всё же отстраняюсь, встаю и выглядываю. Оптимус, Миранда и Рэтчет куда-то уходят… Что вообще происходит? Что-то с Мирандой? Я полностью выпрямляюсь, пытаясь оценить обстановку. Проходит совсем немного времени, и вдруг мех, к которому я только что жалась, резко перекатывается на противоположный бок. Мне отсюда плохо видно — фактически передо мной его спина, но я, к счастью, соображаю, что нужно отбежать и не мешаться. Первый раз вижу связиста в действии: он, похоже, сумел разблокировать разъём, и первой под раздачу попадает Арси — разряд на проекцию искры, и фем оффлайн. Саундвейв, не задерживаясь, швыряет её в Миража, а сам пытается разорвать наручники. Получается не сразу… по ощущениям, раза с третьего. Одновременно он инфокабелем хватает крепления на ногах, я думала, он использует бур, но он подаёт разряд, явно нанося при этом вред и себе, зато крепления разорваны сразу. Всё это происходит так быстро, что никто не успевает помочь Арси, в итоге Саундвейв подтягивает её обратно к себе и встаёт. Пятится назад от прибежавших на шум Оптимуса и Рэтчета. Я оказываюсь прямо перед ним… сбоку. Миранду Прайм отправляет прочь из главного зала. Отхожу на пару шагов, чтобы не мешать, и вижу, как связист захватывает шею фемки буром… Только бы он не убил её! Если он убьёт Арси… я не знаю… что бы я не говорила, но в реальности из-за своего отношения к нему я действительно отчасти чувствую себя виноватой в смерти Джеймса, словно несу какую-то ответственность за его действия. Невольно делаю пару шагов к фем, всё так же оставаясь на некотором расстоянии от Саундвейва. — Только не убивай… — вырывается у меня глухо. «Забери лучше меня…» Слегка поворачивает ко мне экран, чуть выпрямляется, приопускается встопорщившаяся почти под прямым углом брюшная броня… шаг, протягивает руку и подхватывает меня. Впрочем, Арси он и не подумал отпустить, но я всё равно чувствую облегчение, почему-то мне кажется, что ничего он ей не сделает, по крайней мере, если не будет повода. Саундвейв озвучивает свои требования на кибертронском, но оба слова мне знакомы. По сути, он просто хочет, чтобы ему вернули симбионта и отпустили его самого. Вскоре Лазербик крепится к нему, а я, находясь у него в руках, чувствую лёгкую отдачу во время стыковки. Господи, я сумасшедшая! Даже в такой ситуации я умудряюсь ощутить абсолютно неуместный восторг! Появляется мост. Видимо, готовясь к трансформации, Саундвейв почти полностью втягивает инфокабели, но меня пока что держит. В этот момент Мираж вдруг указывает на меня пальцем и требует вернуть. У него при этом такой тон, словно у него денег взяли в долг и теперь отказываются отдавать. Саундвейв же вместо того, чтобы поставить на пол, сжимает меня сильнее, поднимает вверх и слегка разворачивает, показывая Миражу. Я же в свою очередь ощущаю острый приступ самой настоящей ненависти к сине-белому боту и, глядя тому в оптику, прижимаюсь губами к сжимающим меня пальцам. «Мне нужен не ты, Мираж!» Автоботский разведчик слегка отшатывается, и мне доставляет невыразимое удовольствие видеть, как меняется его лицо. Он как минимум растерян. В этот же момент я замечаю лёгкое синхронное движение на периферии и понимаю, что остальные тоже всё видели. Прячу лицо, утыкаясь в стык чёрных пальцев. Крыло!.. Звук трансформации… После пары переворотов я оказываюсь в каком-то слишком узком для меня внутреннем отсеке. Это было не нежно… даже грубо. Но к счастью, мне не зажёвывает никакие части тела и он не пытается закрыть створки наглухо, хоть это и провоцирует ощущение, что можно выпасть. Благодарю Бога за нормальный вестибулярный аппарат, ибо не критичное, но ощутимое ускорение после аттракциона с трансформацией отправляет внутренности куда-то вниз и на мгновение вызывает лёгкую тошноту. Мелькнувший зелёный свет, снова трансформация, я у него в руке, ещё один мост… я в полнейшей дезориентации, но меня опускают на песок. Оглядываюсь и вижу знакомый пляж. Как-то раз, когда я работала ещё в реанимации, потерялась ампула из-под наркотиков. Мы её искали очень долго, думали всё, Госнаркоконтроль ждёт нас. Потом всё же нашли. Медсестра, ответственная в тот день за сейф, искала ампулу вместе со всеми совершенно спокойно, а когда услышала, что нашли, разрыдалась. Её успокаивали потом всем отделением. Я тогда ещё подумала, что у неё странная реакция — пропажа-то нашлась… И вот сейчас я сама… стою рядом с Саундвейвом, осматриваюсь… до меня доходит, что он свободен, жив… Ему ничего не угрожает. Только вместо того, чтобы порадоваться, я вдруг чувствую, как подступают слёзы. Это слёзы облегчения, расслабления… страх уступает место другим эмоциям. Эти эмоции сложно осознать, их слишком много, они сильнее меня — комок в груди превращается в рыдания, и я, совершенно не думая ни о том, как это выглядит, ни о том, что Саундвейву может быть вообще не до меня, опускаюсь на песок и утыкаюсь лбом в его серво, точнее в вытянутый удлинённый нос его ступни, а потом и вовсе обхватываю руками, прижимаюсь. Фактически я лежу на нём… и рыдаю… — Люблю! Люблю тебя… Понимаешь?!

***

Просыпаюсь от того, что кто-то шарится у меня в штанах, точнее в карманах. Резко сажусь. Видимо, сон был глубокий — спросонья меня потряхивает от холода, руки дрожат, но ощущение при этом такое, словно меня вытащили из духовки. Я пару секунд озираюсь, смотрю на замершие щупы в карманах, потом поднимаю голову. Саундвейв снова стоит неподвижно, я сейчас уверена, что он смотрит на меня. Он же высвечивает на экране телефон. «Я его уронила…» — Он остался на базе. Немая пауза, и я прижимаю карман с полоской металла рукой. Саундвейв опять «зависает» ненадолго, а потом начинает вытягивать системы из моих штанов. Довольно медленно, словно его что-то беспокоит. Вытянув, обвивает одним из щупов (тем, что был в кармане, который я прижимала) мою руку от локтя до запястья. Затем вторым. Такое ощущение, что он пытается что-то почувствовать и не может. Характерно переступает с ноги на ногу, судя по всему, отрывает от меня взгляд и словно смотрит куда-то за горизонт. Мне в голову лезут крамольные мысли, куда ж без них, и я накрываю вмиг взмокшей ладонью руку, обвитую мягким металлом. Он спустя буквально секунду снова резко поворачивает ко мне голову… протягивает куда-то инфокабель. К воде. Водопад недалеко. Снова обвивает предплечье теперь уже мокрым щупом. На штаны стекает вода, а Саундвейв… у меня такое чувство, что тяжко вздыхает. По крайней мере вид у него соответствует данному состоянию. До меня доходит — я в прошлый раз была мокрая, и сейчас, по сравнению с тем, что было, ему, видимо, не хватило ощущений. Тихо посмеиваясь, не могу удержаться: — Если смочить солёной водой, — киваю я в сторону океана, — будет ещё интереснее. Он же стоит неподвижно, так и не отпустив. Чувствую нежность… и я безумно хочу опять прижаться к нему губами, только не решаюсь. Пауза в несколько секунд прерывается тем, что он вдруг отпускает меня и, отпрянув, выпрямляется, а потом вовсе делает шаг назад. Ещё один. И ещё… Видимо, я находилась в его ЭМ-поле и оно как-то действовало на меня, так как исчезает незамеченное ранее мной едва заметное тепло в груди… Я вижу, как, дрогнув, пальцы… нет, не сжимаются в кулак, как в мультике, а словно тонко сминают какую-то невидимую преграду. И я хоть и не знаю точно, о чём он думает, но не сомневаюсь, по какой тематике у него эти мысли. «Сделай так, чтобы мы были вместе…», — проносится безумная мысль. Хочу, чтоб знал, чтоб слышал, но понимая, как это глупо бы прозвучало, естественно, молчу. Он выпрямляется. Экран бликует на солнце — не понимаю, что мех делает. Проходит некоторое время, и симбионт отсоединяется, а Саундвейв наклоняется. Я вижу на экране его маски Уилджека. — … что происходит? — слышу я фразу, судя по всему, не сначала. Уилджек? Почему он? Я мгновенно вспоминаю своё прошлое прибытие на базу, как я захожу в ангар, корабль, странное название, значение которого я так и не поняла, да и вообще растерянность от надписей на русском… это всё прошло. Не сейчас. Тряхнув головой, начинаю объяснять, что нахожусь с Саундвейвом на пляже, на том, откуда меня забирали в прошлый раз… До конца договорить не успеваю, так как зелёная воронка открывается не мгновенно, но почти сразу, а Уилджек исчезает с экрана. Автобот выходит со своими катанами наперевес, Саундвейв в свою очередь встаёт в стойку, — видно, что он тоже готов к драке. — Уилджек, стой! Не надо! — я делаю несколько шагов вперёд, выставив руки. — Он же вызвал тебя, чтобы ты меня забрал! С чего мне это пришло в голову, я не знаю, но я почему-то уверена, что именно за этим Саундвейв Уилджека и позвал. Уилджек останавливается, замерев в стойке, Саундвейв же не возражает моим словам, и я, оглядываясь на него, спрашиваю: — Ну я пошла? — мне кажется, что он едва заметно кивает. Потом, вспоминая этот момент, я буду сомневаться, так ли это. Иду вперёд. Неужели снова окажусь там? Мелькает в памяти Анна, её муж, их объяснения о том, кто они и кем работают, Уилджек, рыбалка… Дохожу примерно до середины расстояния между мехами, и автобот наконец выпрямляется, правда по-прежнему не сводит внимательного взгляда с Саундвейва. Когда я оказываюсь рядом, не поворачиваясь к связисту спиной, делает несколько шагов назад, заходя вместе со мной в воронку моста. Я тоже иду чуть ли не спиной — смотрю на Саундвейва до последнего. Уже находясь в воронке, слышу звук трансформации, а потом и движка. Он улетел. Я на базе в России, и прежде, чем связаться с Оптимусом, Уилджек заглянувшую было на шум Анну просит не заходить пока, подождать. Требует объяснений. Довольно в жёсткой форме. — Я тебе не Оптимус! — добавляет он в какой-то момент. Не представляю, что бы он со мной сделал, но впечатление производит. Я объясняю всё с самого начала и довольно подробно. Когда дело доходит до того, что мы прилетели на пляж, я вру: говорю, что Саундвейв меня оставил ждать, а я плакала и в итоге уснула. Вид у автобота крайне недоверчивый. — А потом? — спрашивает он. — А потом он, видимо, прилетел. Разбудил меня, высветил на своём экране телефон, а когда я сказала, что телефон остался на базе, вызвал тебя. — Что, и всё? — А что должно быть ещё? — Он тебя о чём-то спрашивал? — Нет. На этот раз нет. — И про нахождение этой базы? — Нет, Уилджек. — А почему у тебя одежда опять намокла? — судя по всему, не знает, к чему прицепиться автобот. Увы, но тут я краснею, и отвертеться от вопроса не выходит. Уилджек зол и говорит, что помимо Саундвейва существуют и настоящие детекторы лжи. Если надо, он достанет. — Да достань уже! Мне же легче будет! Пауза. — Я жду, — не отводя пристального взгляда, не отстаёт от меня дотошный рэкер. Я на несколько секунд прикусываю кожу на тыльной стороне указательного пальца, а потом сокращая, насколько это возможно, рассказываю, что я в прошлый раз была мокрая, и что сейчас он меня специально намочил, чтобы, видимо, проверить, вправду ли так лучше ощущается. Понимаю, что в такой интерпретации звучит всё это вполне сносно, и что скорее всего всё реально так и было, похоже, это я его смутила с предложением смочить информационные системы солёной водой. — Но при этом не допрашивал? — Да нет же, не допрашивал! Уилджек улыбается, а потом и ухмыляется: — Не очень-то разбираюсь в десептиконах с данной стороны, но похоже, кто-то влип. «Боже… Как же я хочу, чтобы этот кто-то и вправду влип!» — думаю я, а сама прошу: — Только не надо это больше никому рассказывать. Пожалуйста! Уилджек продолжает улыбаться. — Уилджек, ну пожалуйста! Ну пообещай. Это же не имеет практического значения, а на меня и так косо смотрят. — Ладно. Если получится, не скажу, — наконец отвечает бот, нажимая на панель управления. На экране в очередной раз вспыхивает знак автоботов и исходящего вызова — мех пытается связаться с основной базой. — Кажется я теперь понимаю, почему сигнал пришлось принять мне. Твой боец угробил им связь! Словно в замедленной съёмке, в памяти проносится, как Арси влетает в центральный терминал… Очень может быть. Минут пять минимум Уилджек вызывает автоботов. Наконец на экране появляется Мираж. Он выслушивает Уилджека и говорит, что позовёт сейчас Оптимуса. Я же стараюсь стоять так, чтобы он меня не видел. Не хочу! Не могу сейчас смотреть на него! Я давно не испытывала столь явной ненависти к кому-либо. Да мне кажется, и вообще не испытывала. Прямо аж до физических ощущений! К этому моменту снова заглядывает Анна, приносит тёплую куртку, и, спросив разрешения, уводит меня пить чай. — Ну и что мы такие кислые? А я думаю, что меня на этот раз точно выгонят, и что ошибка была не в том, что надо пройти испытание до конца, а в том, что вообще не надо было в него ввязываться: это не Миранде надо было уходить с базы сразу, как она поняла, что влюбилась, а мне. Тогда это ещё было бы легко сделать… Надо всё же взять себя в руки и разорвать этот порочный круг самой, желательно раньше, чем меня «попросят». Уйти просто необходимо. Мне такие стрессы не нужны. В конце концов, я его что, до конца жизни теперь на базе автоботов стеречь буду? А если он попадёт к автобатам, когда я умру? Для них, а теперь и для Миранды, пятьдесят или сколько там я проживу?.. лет — это мгновение. Для меня же — весь мой отмеренный срок. — Я просто увольняюсь… а тут… приключения. Так вышло. — Точно увольняешься-то? — хитро улыбается Анна. — Или снова отпуск нужен? — Точно, — киваю я. А через пару секунд поднимаю на неё глаза и добавляю: — Но, если вы приглашаете просто в гости, я не откажусь. — Знаю, что с моей стороны это наглость, но отказать себе в возможности провести хоть сколько-то времени в лесной глуши… да ещё на родине… не могу. У Анны такой вид… мне кажется, она не слишком довольна. Жду. Наконец, она, слегка поджав губы, кивает. — Вообще, это уже выходит за рамки сотрудничества с автоботами… но хорошо. Если Оптимус согласиться тебя здесь оставить, а потом лично заберёт… Неделя. Потом к нам должны приехать с проверкой. — Хорошо, — выдыхаю я. Смотрю на мокрые следы от своих летних кроссовок. Снег с них уже растаял… — Кажется, это к тебе, — кивает в сторону окна Анна. Оптимус… Слава Богу, один. Выхожу в той же куртке, что дала Анна, понурив голову и иду к нему. Даже снег вокруг не радует. Стыдно. Почему-то перед Уилджеком не было, а перед ним… что мне ему сказать в своё оправдание?

***

Я возвращаюсь в Америку с Оптимусом и, к счастью, сразу прохожу в… это не кварта. Скорее допросная? Тоже нет. Небольшое помещение находится здесь внизу, и я за время пребывания на новой базе почти не видела, чтобы сюда кто-то заходил. Судя по двери и защите, это всё же что-то вроде допросной или изолятора, но обустроено вполне буднично, по-деловому. Больше всего ассоциируется с личным кабинетом, только с платформой. Есть здесь и стул. Оптимус приглашает сесть, сам же остаётся стоять, и я готовлюсь к предстоящей моральной пытке. Мне нечего ему сказать. Никакой логики. Я просто люблю. Всё. Тем не менее разговор складывается куда проще, чем я полагала. Думаю, Уилджек уже рассказал или показал всё, что я ему говорила, и именно поэтому я успела там в России и чаю попить, и поговорить… и даже договориться. Вообще нашу «беседу» в этот раз начинаю я. Оптимус просто не успевает что-либо сказать по делу. Как только он предлагает мне сесть, я выставляю ладони вперёд, и сразу «нападаю»: — Оптимус, можно сначала скажу я, а потом ты меня будешь спрашивать? — Хорошо, — кивает он. На самом деле первый вопрос я бы хотела задать про Миранду, но чувствую, что надо начать с другого. Я всё же сажусь. Потом снова встаю. Неудобно. Он-то не сидит. — Я не буду оправдываться и сразу скажу, что не жалею, что осталась тогда с вами. Если бы не я, то… — на глаза наворачиваются предательские слёзы, от мысли об этом «то», — то… — Я понял. — Слава Богу, он просто ждёт, пока я возьму себя в руки. Не мгновенно, но справляюсь с комком в горле. — Мне пора уйти. Я просто не могу так жить! А дальше я довольно долго и пространно объясняю ему свою позицию. Что как бы я не хотела остаться, но понимаю, что это абсолютно бессмысленно. Моя жизнь коротка по сравнению с их, прожить её здесь нормально, своей человеческой жизнью, я не смогу. Не смогу завести отношения, потому что буду постоянно думать о НЁМ. Не смогу ни с кем познакомиться, кто бы, может быть, всё же смог привлечь моё внимание, потому что здесь я неизбежно буду в изоляции от людей. А даже если я вдруг захочу родить ребёнка для себя, тоже ничего не выйдет, потому что ему не место на базе, а привыкать вновь к нормальной жизни мне будет тяжело. И чем дальше, тем тяжелее. А главное… Саундвейв. Он смог уйти сегодня… но, случись что, смогу я защитить его? А если не смогу? А я не смогу. Я, конечно, надеюсь, что он тут больше никогда не окажется, но гарантии-то нет. Я ведь понимаю, что в следующий раз меня просто запрут в этой комнатке и всё… Оптимус на этом моменте ненадолго отводит взгляд, подсознательно пряча реакцию. — Это война, Грейс. Любой из нас может так же оказаться на Немезиде. — Знаю. А может и не оказаться. Как и он… Но даже если и ничего больше не произойдёт. Сколько мне жить? Сорок? Пятьдесят? Да даже если семьдесят лет! Это то время, что моё мнение хоть что-то значит. А у вас всё равно дальше долгие ворны* войны. Моя жизнь просто эпизод в вашей (я думаю, в этом смысле мы реально для них, как хомяк для человека…) Интересно, как Оптимус реагирует на кибертронское слово — ворны. Его взгляд, выражение лица на этом вдруг становится не то жёстче, не то серьёзнее, словно он внезапно осознал, о чём я. Он кивает. — Я тебя понял. Я… не буду тебе ничего говорить. Вижу, это бессмысленно, ты и так всё понимаешь. Я хочу пожелать тебе удачи. Верь в себя! А я верю, что ты сделала правильный выбор. — Спасибо. — Грейс, я задам ещё только один вопрос. Ты рассказывала про российскую базу Саундвейву? — Нет. Клянусь тебе, Оптимус, не рассказывала, — отвечаю я твёрдо. Он смотрит на меня внимательно, немного замедленно кивает. — Я попрошу Фоулера всё оформить. — Подожди!!! — Ещё не сдвинувшийся с места, но явно собравшийся на выход Оптимус только что не спотыкается и снова смотрит на меня. — Что с Мирандой? — Я сейчас позову её, она сама тебе всё расскажет, — как-то загадочно улыбается он, и мне даже кажется, что свет его оптики приобретёт словно более тёплый оттенок. Снова пытается развернуться к двери. — Стой! Подожди… — Он снова поворачивается. Разворачивается. Чувствуется, что когда я закончу говорить, он уже не уйдёт. Будет ждать. — Понимаешь…. Я тут… Сначала сбивчиво и немного бессвязно, потом адекватнее, но я рассказываю ему, что договорилась неделю побыть на базе в России. Оптимус отвечает, что… подумает. — Судя по всему, ему не нравится эта идея, но он в то же время и не знает, чем возразить. — Есть ещё вопросы? — в этот раз уточняет он. И получив отрицательный ответ, открывает двери, выпускает меня и выходит сам. — Подожди здесь, Миранда сейчас подойдёт.