Фанатка

— Вот шлак! — с досадой произносит Мираж вслед закрывающейся зелёной воронке. Оптимус же понимает, что, по сути, скорее всего именно Мираж и виноват в том, что Саундвейв похитил (снова!) Грейс. Однако сказать Миражу «Ты сам виноват», Прайм, естественно, не может. Это как минимум некрасиво и точно далеко и от дружеской и от командной поддержки, поэтому он, стараясь не выдавать своего мнения ни голосом, ни полем, говорит: — Я думаю, он ей ничего не сделает, Мираж. — И немного поразмыслив, добавляет: — Я понимаю, что ты чувствуешь. — Не все относятся к людям так как ты! — неожиданно холодно и резко отвечает мех, а после, видимо осознав, что с горяча сморозил что-то не то, уже спокойно добавляет: — Извини. Ровно до этого момента Оптимус и вправду считал, что понимает, перенося на Миража своё отношение к Миранде. Он хорошо помнит свои чувства, когда её похитили. Но ответ взвинченного автобота явно говорит об обратном. Он постарается понять, в чём дело, только позже: надо поговорить наедине и подумать, как задать вопрос так, чтобы это не выглядело явным посягательством на личные границы. Рэтчет проверяет повреждённый терминал, а после подходит к Арси. Оптимус же связывается по внутренней связи с Мирандой. Ей можно выйти. Возникает небольшая пауза — уложив севшую было автоботку обратно на пол, медик начинает сканирование. А убедившись, что экстренная помощь не требуется, произносит: — Надо уничтожить производство, пока он его не успел эвакуировать. — Верно, старый друг, — отвечает Оптимус, подумав, что хоть кто-то остался с холодной головой. — Терминал в рабочем состоянии? — Не выведен из строя. — Ракеты? — вклинивается в разговор, быстро вставший к терминалу Мираж. — Да. Думаю, это оптимальный способ. — Готово! — вскоре отвечает мех, и Оптимус кивает. — Молодец, Мираж! Им надо будет ещё проверить завалы, но это не прямо сейчас. И хорошо, что запуск ракет больше не привязан к базе — нет шансов, что их обнаружат. Из дверей медблока показывается его Искра. — Арси! Что с ней?! — Просто шок от сильного разряда. Повреждения незначительные, — ворчит Рэтчет, всё ещё склонившийся на данный момент над фем. — Всё нормально, — отвечает Арси, приподнимаясь на локте. — А где Грейс и Мико? — спрашивает Миранда. Оптимус оборачивается в поисках Мико. Удивительно, но шумной японки словно тоже нет на базе. В итоге он видит Балкхэда в альтформе. Арси в это время встаёт и уходит с Рэтчетом в медблок. — «У меня», — передаёт крушитель по внутренней связи. — Мико у Балкхэда. А Грейс… Миранда, ты только не переживай, — Праймус, какую чушь он сейчас говорит, — Грейс забрал Саундвейв. — Поняла, — с нечитаемым выражением кивает Миранда. Потом тяжело упирается в стену и опустив голову добавляет: — Надеюсь всё будет, как всегда. Он знает, что Миранда думает в отношении Саундвейва и Грейс, поэтому её реакция не стала для него совсем уж сюрпризом. Но всё равно он до последнего боялся, что она неизвестно как отреагирует. Он боялся за неё — Миранда носитель, и, несмотря на заверения Рэтчета (не такие уж и уверенные — он хорошо знает медика), что всё нормально, у него всё равно вертится в голове, что ещё неизвестно, как будет проходить носительство. Она ведь изначально не кибертронка, и он не может это не учитывать. Из размышлений его выводит Мираж — он довольно резко разворачивается и выходит из зала. А Миранда тем временем направляется к Балкхэду. Вскоре, совершенно неожиданно, становится понятно, что у них проблема с Мико. Японка сидит в кабине у зелёного автобота и рыдает. Балкхэд, естественно, стоит, словно он и не трансформер вовсе, отдав право решать, что делать, своей подруге. Поле у него неспокойное — он переживает за Мико едва ли не больше неё самой. Оптимус мог бы ему приказать открыть дверь, но он не считает это правильным решением. Спустя несколько минут Мико удаётся уговорить открыться и поговорить. Японка всхлипывает: — Это я… Я его освободила! — Оптимус, — басит машина, — это Мико споткнулась и упала на терминал. Я не уследил. Прости. — Да ты-то при чём? Это я! Из-за меня чуть не погибла Арси. Из-за меня он похитил Грейс… Ну почему она не отошла? Могла ведь! А если б он на тебя напал? — размазывая слёзы, кивает Миранде. — Успокойся, — мягко улыбается Миранда, — меня в зале уже не было. К тому же это ведь случайность. — Случайность? Я не… не… — Мико замирает, словно подавившись словами… — Да. Боже, какая же я дура! Ненавижу… — Понимаю, что ненавидишь и хотела отомстить, но… кто знает, может, ты спасла ещё одну пару? — Оптимус невольно улыбается этой фразе. Как ни странно, но он сейчас понимает, что, наверное, не был бы против, если бы это безумное желание его Искры осуществилось… желательно вследствие прекращения войны. — Не понял. — И не надо, Балкхэд, — отвечает Мико, похлопывая по приборной панели. После некоторой паузы сжимает кулаки и добавляет: — Лично ему искру вскрою, если нет… — После чего, громко шмыгнув напоследок носом, обнимает руль: — Спасибо тебе, Балкхэд. Ты самый лучший друг. Видимо, фраза Миранды подействовала лучше успокоительного. Посидев ещё не больше минуты в машине, японка наконец вылезает. У неё всё ещё красные глаза, всё ещё эпизодически сбивается дыхание, но она поджимает губы, словно отрицая что-то, качает головой и, сказав, что ей нужно умыться, уходит наверх. — Я постою у терминала, хорошо? — Это Миранда. И Прайм сначала хочет сказать ей, чтобы она шла отдыхать, но осекается: фем хоть, судя по всему, и считает, что Саундвейв ничего Грейс не сделает, но всё же переживает. А когда чем-то занят, время летит быстрее. — Конечно. Если что-то засечёшь, зови меня, — отвечает он, а сам уходит вслед за Миражом. Находит его в помещении симуляции — на этой базе была возможность, и они один из залов этажом ниже выделили только под эти цели. Компьютер оповещает Миража, что он в помещении не один, и Мираж отключается от виртуального боя. — Оптимус? — Мираж, — из-за личной вовлечённости задать вопрос оказывается сложнее, чем он думал, — что ты имел в виду, говоря, что не все относятся к людям так, как я? Миранду? Мираж некоторое время смотрит в сторону. Потом всё же, видимо, решает не врать. — Нет, не Миранду. Я имел в виду людей в целом. Прайму сейчас кажется, что ответь Мираж на его вопрос положительно, ему было бы куда проще — он способен понять, что союз с существом изначально иного вида может восприниматься как минимум неоднозначно, хоть конкретно от Миража этого и не ожидал. Но люди в целом? Он никогда не замечал за этим мехом проблем в отношениях с людьми, наоборот: Мираж изучал и историю, и психологию землян… — Поясни. — Я неплохо отношусь к людям и всегда добросовестно с ними сотрудничал. Но я не воспринимаю их так как ты. Имею право. «Я в своём праве!» — словно говорит поле Миража. И это действительно так… только Оптимус уже не может оставить это на самотёк. Он должен понять. — Я понимаю, что нельзя всех заставить чувствовать одинаково, но я отвечаю за сотрудничество и мне необходимо знать, что происходит. Хотя бы саму суть. — Тебе не понравится… — Пауза. Прайм молчит, ждёт. — Я их изучаю. — Максимально неожиданно. Оптимусу кажется, что он что-то неверно понял. — В каком смысле изучаешь?.. И нас с Мирандой изучаешь?! — он не собирался задавать последний вопрос, но эта мысль внезапно вызывает злость, временно перебивая остальное. Не сдержаться… у Оптимуса такое ощущение, что его сегодня планомерно пытаются довести до какого-то предела, и под внезапным напором его взвинченного поля, Мираж теперь явно ощущает себя в лучшем случае неуютно. — Подожди! Оптимус. Ничего плохого я не делаю! — поднимает он руки, показывая ладони. — Просто записываю данные, анализирую. Я почти с самого начала пребывания на Земле изучаю людей в целом… Но… Что в этом такого? Другой вид, совсем другая физическая основа — это… нормально. Я же не проводил над ними физических экспериментов. Просто вел сравнительный психологический анализ. Изучал их поведение с помощью данных в их же сети — этого много в открытом доступе, ты это знаешь не хуже меня. И, в частности, конечно, наблюдал за теми, кто был на базе… Понимаешь, у людей очень короткий жизненный цикл — легко сравнить период роста и взрослый период… — Бот делает шаг назад. — Если хочешь, я тебе покажу заметки и отчёт. Сейчас лидер автоботов уже чувствует себя почти спокойно: — Да, Мираж, я бы хотел посмотреть твои отчёты. — Я тебе перешлю по внутренней связи. — Мех опускает так и приподнятые кверху ладони. — А Миранда… — Прайм хочет уточнить, но не находит корректных слов, чтобы высказать свои подозрения. — Прости, Оптимус, пока она была человеком, я наблюдал за ней так же, как и за всеми. — Нет, его интересует не это… — А после? — А после её стало сложно воспринимать. Я не знаю, как тебе сказать… Если с ней не говорить, не обращать внимание на характерные для человека жесты, я бы и не понял, что она не кибертронка. Внешне и по полю её невозможно отличить от нас. Думаю, ты сам… ну… — мех мнётся, подбирая слова. — Я тебя понял. — Это не совсем то, что его интересовало, но он так и не задаёт главный вопрос: стали ли его отношения с ней также объектом исследований. Не стоит… Да и какая ему разница… Он просто сейчас словно разочаровался в одном из членов своей команды, хотя умом понимает, что причин нет — в целом научный подход Миража не столь уж и странен. Он и сам анализировал свои же отношения с этой точки зрения. Понимал, что и другие оценивают. Но всё равно неприятно. — На самом деле по ней есть заметки и уже после разрушения Омега-Замка. — Мираж акцентирует внимание на другом событии, видимо, не желая затрагивать личное. — Там немного. — Молчит некоторое время, а потом добавляет: — И… Я бы не смог так, как ты… Оптимусу остаётся только кивнуть. — Я жду отчёт. Мираж отвечает согласным жестом. — Без исправлений. Снова кивает, но иначе, словно задумываясь о чём-то, а потом неожиданно добавляет: — А Грейс… Понимаешь, не знаю, насколько ты в курсе… Но мультфильмы, фильмы о нас, породили целую категорию людей, реагирующих на нас не так, как… как если бы всего этого не было. Поклонников… примерно, как у земных музыкальных исполнителей… актёров… — Фанаты. Я знаю, — обрывает мучения Миража Оптимус. — Грейс одна из таких людей. — Получив в ответ утвердительный кивок, мех продолжает: — За ней интересно было наблюдать. Интереснее, чем просто за людьми. И к тому же так вышло, что она попала как раз ко мне в напарники. Мираж точно продолжил разговор не просто так, и Прайм, пытаясь понять, куда он клонит, поддерживает беседу в нужном ему русле: — Я заметил, что у тебя к ней более, чем хорошее отношение. — Прости, Оптимус, но это не личное… я просто её провоцировал. Не смог удержаться. Я не Джаз и не ты. Мне было интересно изучать её реакции. — Наконец, становится понятно, к чему разговор. Видимо, это есть в отчёте. И значит, всё же не просто изучал… раз решил сгладить впечатление заранее. — Я тебя не понимаю, Мираж. Я не прошу всё, но покажи основное по Грейс и сегодняшний день. Полностью. — Ты не… — ошеломлённо вскидывается в ответ мех. «Не имеешь права»… Прайм почти уверен, что именно это хотел сказать Мираж. Да, он знает, что на деле не в своём праве сейчас — требовать эмоциональный интерфейс сегодняшней ситуации неэтично. И ничего такого, что давало бы полномочия на подобное, не произошло. Но… — Ты сказал, что это не личное. Просто исследование, — обрывает он возмущение Миража. Лидер автоботов понимает, что по сути загнал его в ловушку — отказ будет воспринят, как попытка скрыть что-то совсем уж безнравственное. И он не помнит ни единого случая, когда бы ему приходилось действовать подобным образом. Чуть помедлив, Мираж явно сознательно «гасит» поле… визуально расслабляется. Сдаётся: — Основное в отчётах… так что подробно не буду. А сегодняшний день… хорошо, покажу целиком. Подсоединяется, и даже несмотря на то, что все эмоции меха, которые тот испытывает прямо сейчас, Оптимус воспринимает не напрямую, а только через энергетику, он чувствует значимое, крайне неприятное эмоциональное сопротивление — Мираж не хочет… Возникает ощущение взлома, эмоционального насилия, и ему стоит определённых усилий не поддаться желанию завершить. Нельзя уступать. Он должен знать. Должен понимать, что вообще происходит. Хотя бы в отношении Миража. Как это всё воспринимают остальные члены команды он даже думать пока не желает. Он понимал, что скорее всего не как должное, но… не так же. Не так. Воспоминания… Слишком свежие, а потому подробные, практически доскональные. Местами довольно эмоциональные и слишком личные… В ответ Оптимус не пытается объяснить что-либо. Он просто даёт ощутить своё отношение к увиденному. А после интерфейса, оставшись один, подходит к ближайшему терминалу и довольно быстро просматривает отчёты. И особенно пристально по Грейс — по ней информации едва ли не больше всего. Эта информация, плюс анализ сегодняшнего эмоционального интерфейса позволяют составить полноценную картину. До Грейс Мираж просто делал заметки, связанные с психологией, в основном по Мико. А тут появилась возможность поставить практический эксперимент. У него это не вызвало мук совести, чувства неправильности. Он действительно её изучал. И реально пытался влюбить в себя, совершенно не задумываясь, что она тоже личность, а не просто объект исследования. Как действовать, он хорошо понимал — много изучал людей… и их фанатов тоже. Знал, что может понравиться, не брезговал и попытками вызвать эротические ассоциации — понимал, что люди видят их и так. Сам же Мираж… нельзя сказать, что ему Грейс вообще безразлична, но это СОВСЕМ не то, о чём думал Оптимус. В целом исследовательский интерес он бы, может, и понял, особенно учитывая, что про дело Мираж не забывал, но это… Это не просто наблюдения. Это аморально. Мало того, что люди в принципе разумны и чувствуют, так он ещё и прекрасно знает, что эмоциональная сфера почти идентична их собственной. Оптимус воспринимает данное открытие куда более личностно, нежели просто выход за пределы нравственных норм. Да и Грейс… У него просто не укладывается в голове, что то, что он видел собственной оптикой, настолько расходится с действительностью. Мерзко. Идя обратно в сторону главного зала, он размышляет, что есть вещи, которые лучше не знать. Никогда бы он не подумал, что ему будет… так неприятно?.. или стыдно?.. что он будет разочарован в ком-то из команды. В ком-то… а ведь он не знает реального отношения остальных. Может, это всё тоже только видимость и вежливость? Как ему теперь общаться с Мирандой? Она ведь неизбежно узнает всё, что знает он. Какова будет её реакция? Судя по тому, что он сегодня видел, её психологическое состояние здорово влияет и на физическое. С одной стороны, это норма, а с другой… у неё это выражено явно в большей степени, чем должно бы. Как же он хочет защитить её от лишней информации! Но понимает, что это невозможно. Никогда бы ему не пришло в голову, что то, что он воспринимал как ограничения в человеческих отношениях, иногда может казаться благом, а тем более, что он может пожелать этого. Но сейчас он знает, что бывает иначе, что для неё отсутствие информационной связи недавно было нормой. Может, и сейчас норма? Ему кажется, что как временная мера это было бы выходом… Жаль, нельзя. Особенно теперь — от их отношений, от их соединений будет зависеть, как бэта будет воспринимать мир, какие протоколы, ассоциативные связи она получит. Память услужливо подбрасывает тот момент, когда он узнал новость о носительстве. Да уж, иногда судьба словно подшучивает над ним. Если бы ему кто-нибудь сказал, что Саундвейв будет тем, кто сообщит ему о том, что он станет опи*, он бы решил, что этот мех под сверхзарядкой, либо, что это крайне неуместная шутка. «Носитель» — он тогда не смог не поверить. Испугался реакции Миранды, испугался, что с ней что-то не так. И Саундвейв в главном зале… надо было его сразу перетащить на платформу… А когда вернулся и увидел, что тот вырвался, единственным его желанием было избавиться от меха на базе любой ценой и сделать это именно через их мост — невозможно всё время жить в бегах, если бы связист узнал, где база, это стало бы катастрофой. За последний год их и так обнаруживали уже дважды — то есть столько же, сколько за всё предыдущее время пребывания на Земле. Он останавливается перед главным залом. Снова вспоминает. Теперь уже их с Мирандой первое слияние искрами. Он боялся того, что, может быть, они не совместимы. Но тогда ощущение притяжения вытеснило этот страх. Он не вспомнил о нём ни на клик, пока не торопясь приближал её к себе. Необычная просьба, но ему понравилось… И стало испытанием — из-за этого медленного сближения у него осталось ощущение, что он в жизни ни одного слияния не желал столь сильно. Мгновение, и больше нет сомнений — полностью совместимы… Он испытал необычное счастье в тот момент — похожее на освобождение: от сомнений, от ожидания… И даже всё равно, что ещё идёт война. Избавление от ощущения постоянного напряжения, словно была разорвана крепко натянутая струна, мешающая жить, стоило того. И к тому же, уже после он понял, что именно связь искр и впрямь была единственным способом максимально приблизить её к их миру. Только после этого она не просто стала на автомате работать с внешним терминалом, но и воспринимать программный код при интерфейс-подключении. Рассогласованность скорости восприятия и реакции у неё полностью исчезла чуть раньше, но теперь у неё есть его ощущение, его понимание навыков боя — пусть для её корпуса не все они применимы, да и рефлексы не все сформированы, однако разница заметна — по крайней мере для Арси спарринг с Мирандой уже стал не так-то и прост. Но главное, она перестала чувствовать себя в их мире чужой. Не полностью, но в очень значительной степени. Он теперь уверен, что если с ним что-то случится, она сможет жить, сможет даже вырастить бэту. Не будет абсолютной обузой для остальной команды хоть, конечно, ей ещё и есть, что осваивать. Повлияла их связь и на него. Прежние переговоры и текущие договорённости с людьми стали восприниматься немного иначе — он словно увидел некоторые двойные смыслы, что не замечал до этого. К самой Земле, он привязался на удивление быстро, но теперь совсем по-другому ощущает и местную природу, да даже и города — чужие ассоциации и несколько иное, не свойственное его виду, чувство красоты накладывается на уже имеющиеся эмоции. Теперь это не только его ответственность, он стал испытывать очень знакомые, но не совсем уместные к данной планете чувства, ранее испытываемые только к Кибертрону. Земля — это нечто большее, чем просто ответственность. Это дом. Сама Миранда тоже стала ближе. И она ему всё так же нравится… даже больше, чем раньше. Её эмоции гораздо более лёгкие, свободные, чем у Элиты в своё время. Да, он сравнивает. Его память о первой Искре самая светлая, но она была НАСТОЛЬКО другая, что он снова приходит к выводу, что это сравнение абсолютно бессмысленно. Элита была энергична. Её искра не была сильнее, чем у Миранды, но по ощущениям кажется, что да — она была очень стремительной. Во всём. А ещё она была рациональной, жёсткой. Пожёстче, чем он. В том числе и в военном плане. Сегодняшняя ситуация, будь она на месте Миранды, была бы невозможна — ему не пришлось бы искать компромисс между ней и здравым смыслом. Миранда же хоть и имеет внутренний стержень, но она… эмоционально мягкая. Её аура словно серебристый туман, её энергия не «разрезает» его поле своими линиями, не вступает в борьбу, синхронизация тоже ощущается иначе — тёплые ощущения, а не на грани едва выносимого. Очень чистые, светлые чувства… Она сливается с ним, словно проникая, растворяясь… Совершенно другая. И она абсолютно не думает о войне. Может, этот вывод и был очевиден, но он почему-то только теперь по-настоящему осознал, что его Искра вообще не имеет военного опыта. Она бы не поняла его сегодня, действуй он жёстко или просто максимально рационально. Да, последнее время обе стороны старались не убивать — живых искр слишком мало… К тому же он и раньше всегда предлагал возможность компромисса в том или ином виде. Но он также уверен, что Саундвейв бы отверг любое разумное предложение. Не пожалел бы и симбионта. Собственно, и не пожалел — как очнулся, сразу удалил информацию, попросту лишив их выбора и явно демонстрируя, что если дать Лазербику прийти онлайн, то тот тоже удалит данные. Значит, о каком-либо сотрудничестве можно было забыть — либо взлом, либо обмен. Рациональнее, конечно, первое, так как Саундвейв в принципе являлся страховкой — у них было бы время, чтобы использовать полученную информацию. Но взлом оффлайн — это практически гарантированная гибель. А даже если нет, всё равно повреждения процессора были бы очень серьёзные. Миранда это понимала. Оптимус не знает, какова бы была её реакция, если бы Грейс не было на базе, но подозревает, что примерно такая же. Он всегда старался действовать гуманно, однако если сравнивать начало войны и сегодняшнее время, то, конечно, война сделала его куда рациональнее, черствее. В некотором смысле, Миранда вернула его к началу, к тому периоду, когда он ещё сам не был вынужден встроиться в это безумие, верил, что можно сохранять максимально корректные способы ведения войны и при этом не проиграть… Саундвейв же… Нет особого смысла ставить что-то в укор десептикону. Особенно учитывая, что и у него тут, как выяснилось, тоже не заповедник праведности. Оптимус вспоминает сцену с похищением Грейс и снова мысленно возвращается к тому моменту, из-за которого он недавно буквально «ломал» Миража, в отрицательном жесте поворачивает голову, словно пытаясь отрицать очевидное. Ещё немного помедлив, заходит в зал. Миранда всё так же у терминала, но уже не у бокового. Она и Мико смотрят в записи сегодняшнее происшествие. Рэтчет — тоже, но при этом стоит чуть в стороне, скрестив руки на груди и явно поджав поля по-максимуму. Оптимус подходит поближе к своей Искре, просит повторить запись. Его интересует сейчас не Саундвейв… «Всё же поразительно, как можно так ошибаться…» — Оптимус… — голоса Балкхэда и практически одновременно Миража отвлекают от размышлений. Становится понятно, что несмотря на вроде бы работающий терминал, в центральном зале пропала связь. Ближайший же нормально работающий терминал… Уилджек. Точнее, крайне недовольный Уилджек. Вскоре Оптимус уже в России. После не совсем краткого разговора с рэкером, он идёт за Грейс, а пройдя мост, отводит её сразу в допросную. Та, кратко взглянув на него в самом начале, молчит, глядя куда-то в пол, но в допросной вдруг начинает говорить первой. Он ей не мешает. И по итогу этого её почти монолога думает, что на самом деле самое главное то, что теперь можно закрыть вопрос с её пребыванием здесь прямо сейчас. Выйдя из комнаты, Оптимус просит Миранду подойти к Грейс, а сам отправляется к терминалу и снова связывается с российской базой.