Сорок три заката

Глава 14. Прошлое в киноплёнках

      Папка с уголовным делом на Адама Бейкера уже который день лежала на столе у Иви — стоило ей только взглянуть на неё, как отдавать сразу же не хотелось. Алан, его сын, казался человеком даже не столько эмоциональным, сколько нестабильным, и такая информация об отце могла его запросто подкосить. Пожелтевшая картонная обложка постепенно покрывалась пылью. Но иногда Иви всё же раскрывала дело: поблёкшие от времени фотографии, выцветшие голубые чернила на записках-вещдоках, несколько страниц с описанием дел, которые вёл Адам Бейкер. Он не был кем-то ужасающим.       Впрочем, ничего не подозревающий Алан всё равно встретился ей на пути — пока Иви бегала по просьбам Джека, он нашёл несколько страниц дневника мальчика Джона и решил отдать их. Перелистывая сухие жёлтые страницы, она внимательно вчитывалась в каллиграфичные строчки, уже выцветшие, но всё равно хорошо читаемые, и с каждой новой записью внутри нарастала непонятная тянущая тревога. Что же произошло на самом деле в этом доме?       Дженни в больнице. Её сбила машина, когда вчера все расходились после представления. Боже, ну почему я вчера убежал, если бы я остался, мы наверняка задержались бы, или, наоборот, быстрее собрали бы её кукол, но она ни в коем случае не попала бы в аварию! Это просто чёрная полоса. Мама говорит, что ничего страшного, Дженни придёт в себя очень быстро, мы снова будем дружить. Я буду навещать её каждый день, обещаю!       Дженни, авария… Всё это было похоже на их Дженни. Потеря памяти… Пазл сошёлся: наверняка это была их Дженни, но стоило ли ей сейчас знать об этом?       Джо. Это уже слишком. Вчера ушли крысы. Мы бы и не заметили, если бы не няня. Она весь день была как на иголках. Она говорит, что в подвале тихо, как в могиле. А завтра должны приехать бабушка с дедушкой. Двоюродные, но мы это не говорим. Мама даже рада, что крысы ушли. А я не знаю. Без их топотка засыпать неуютно, вот я и пишу. Интересно, Виктория и Билл — они какие? Я их только на фотографиях видел, это Сэм у них в Дублине каждое лето проводит. Он говорит, они хорошие, но мама иногда на них сердится, потому что Сэм приезжает с ирландским акцентом и словами Виктории.       Крысы ушли из дома — быть беде. Бегло просматривая следующие страницы, Иви нервно прикусила губу и сосредоточенно нахмурилась — беда пришла к Джону быстро. Слишком быстро. Уже следующие записи — маленькая детская трагедия, и тревоги в ней столько, словно за братской ссорой стояло что-то более серьёзное, более страшное.       Джо, всё плохо. Я попробую по порядку. На первый взгляд, Виктория и Билл казались типичной ирландской парой: дружелюбные, весёлые, но при этом любящие сетовать на жизнь и свалившиеся на их голову беды. За шутками и причитаниями и прошёл семейный обед, во время которого я почти всё время молчал. Несмотря на открытость и доброжелательность, они мне не понравились. Что-то было в них искусственное, фальшивое. Как будто это лишь маски, под которыми скрыты совсем другие люди.       После обеда Виктория и Билл решили подарить нам игрушечную железную дорогу. Она была просто волшебна, как раз такая, о какой я мечтал: настоящий состав с кучей разных вагонов и паровозом! Я страшно обрадовался и уже хотел взять игрушку в руки, но Виктория пронесла её мимо и отдала Сэму! И тут на меня что-то нашло. Я схватил игрушку и резко потянул её на себя. Брат, не ожидавший этого, начал падать на пол. Виктория пыталась его поймать, но я толкнул её, и она свалилась вслед за Сэмом, схватившись за свой локоть. А я, прижимая к себе поезд, так и остался стоять над лежащими бабушкой и братом.       Родители были в ужасе. До этого я всегда вёл себя очень воспитанно, и то, что произошло, было очень странно. Я и сам не понимал, почему вдруг решил отобрать эту игрушку, мы бы всё равно играли вместе. После того, как помогли подняться с пола Виктории и Сэму, папа отругал меня, как не делал никогда, и поставил в угол. Это был так… неправильно, что я даже заплакал, стараясь, чтобы никто этого не увидел.       Виктория отделалась ушибом, а Сэм ссадиной на коленке и лёгким испугом, но в доме повисло напряжённое молчание. Никто не ожидал, что встреча внука с бабушкой выльется в драку. Наконец Виктория сказала, что ей нужно немного пройтись, а Билл, разумеется, пошёл вместе с ней. Папа отправил меня в детскую до вечера думать над своим поступком и вместе с мамой и Сэмом остался в гостиной.       Я знаю, что был неправ! Но так бывает, когда совсем не контролируешь, что делаешь, и думать начинаешь уже после. Нет, мне совсем не жалко Викторию, но я не хотел делать больно младшему брату. Ведь Сэм совсем не причём, это Виктория специально подарила поезд ему, чтобы меня разозлить. Нет, это сейчас неважно… Мама расстроится, если я буду злиться на Викторию. Ничего, я спущусь вниз и извинюсь. Вот придут бабушка с дедушкой — и извинюсь, и они увидят, что я хороший!       Тяжело выдохнув, Иви откинулась на спинку кресла, глубоко запрокинув голову, и прикрыла глаза. Джон — пусть и подросток лет двенадцати-тринадцати, однако поведение его такое ребячье. То, которого и ожидаешь от ребёнка, не ведавшего раньше невзгоды обеспеченного, но скромного, замкнутого. Его эмоциональность и некоторая эгоистичность, желание угодить всем раздражали Иви, но в то же время ей было очень жалко Джона. Ребёнок, вокруг которого столько людей, а он — глубоко одинок: он болезненно хватался за те немногие счастливые моменты, когда семья вместе, с восхищением вспоминал редкие моменты, когда любимая мама рядом, эмоционально привязан к брату и подруге, зацикливая всю жизнь на них и их увлечениях. А ведь о самом Джоне — о том, кто он, что ему нравится — в дневнике ни слова, только о других, о том, как Джон стремился подстроиться под них, при этом изображая из себя бунтаря и лидера.       Дженни сидела в кресле на кухне и сосредоточенно крутила в руках квадратную коробку. Подойдя со спины, Иви заглянула ей через плечо и тихо поздоровалась; та вздрогнула, подняла голову, пальцы её на потёртом выцветшем картоне заплясали.       — Ох, это ты, Иви? — глухо спросила Дженни и положила коробку на колени, прикрытые шалью.       — Что ты держишь? — поинтересовалась Иви, выпрямившись и отступив от неё на пару шагов.       Она, стараясь показаться как можно более расслабленной, неспешно достала из ящика кружку и поставила остывший чайник на плиту.       — Бобину с фильмом. Мы её нашли в гостиной. Джим недавно мне показывал обрывок фотографии, на котором была очень красивая женщина. И у меня с тех пор ужасно болит голова. Мне казалось, что я видела эту женщину в кино. Я долго думала, кто же это, и наконец смогла вспомнить, что видела её в «Чёрном нарциссе». Ты смотрела этот фильм?       — Не припомню такого, — пожала плечами Иви, опершись спиной о край стола. — Наверное, он старый?       — Да, — задумчиво кивнула Дженни, — вот я и рассматриваю коробку из-под этого фильма. Смотреть нам, правда, его негде, из-за этого сложнее, конечно. Но я надеюсь вспомнить хотя бы по обложке. Я никак не могу вспомнить её имя, хотя хорошо помню лицо. Вот, смотри!       Иви шагнула вперёд и вновь склонилась над плечом Дженни. Та подняла коробку, перевернула её цветной стороной вверх. На передней стороне красовалась действительно великолепная женщина, аристократические черты лица которой не могли скрыть даже белые монашеские одеяния: бледная, ярким пятном на лице выделялись поджатые красные губы, а из-под тонких тёмных бровей вдаль смотрели карие глаза.       — Такая же красивая, как в жизни… — вздохнула Дженни. — Она очень любила этот фильм, считала его лучшим… Вот только откуда я это знаю?       Дженни поникла, и Иви приободряюще похлопала её по плечу, затем аккуратно вынула из её пальцев коробку с бобиной и отложила на кухонный стол.       — Мы постепенно со всем разберёмся, — успокаивающе ответила она, — не расстраивайся из-за этого. Будешь чай?       — Буду, — шмыгнула носом Дженни и устало сложила локти на стол, подавшись вперёд. — Наверное, нам стоит поискать, с чего можно посмотреть фильм. Я обыскала всю коробку в поисках имени, но она настолько потёрта с обратной стороны, что там не сохранилось ни одной надписи. Я точно помню, раньше был кинопроектор в гостиной, вот только куда он делся?       Иви поставила перед Дженни кружку, плотно удерживая её прихваткой. Дженни было схватилась за неё — и тут же отдёрнула руку, коротко прошипев: горячо, обжигающе.       Над головой послышался щелчок, скрип механизмов, и девушки как по команде повернули голову к камере, хотя, конечно, ничего увидеть в ней не могли. Включивший микрофон Кукловод показательно хмыкнул, а затем медленно, чётко отделяя каждое слово, сказал:       — Кинопроектор там, где он и должен быть. В кинотеатре.       — Куда мы дойти не можем, потому что ты держишь нас взаперти, — фыркнула Иви, присаживаясь с другой стороны стола, прямо напротив камеры.       — Взаперти? — удивлённо уточнил Кукловод. — Я открыл для вас внутренний двор. А вот кинотеатр находится внутри дома. Иви, тебе давно пора открыть новую комнату. Заигравшись с обитателями дома, ты стала слишком медленно продвигаться к свободе. Я так скоро разочаруюсь в тебе, марионетка.       — Не всегда же блистать умом.       — Птица Говорун отличается умом и сообразительностью, да, — послышался смешок из динамика. — Ты собираешься отправляться на поиски новой комнаты?       — Я ещё не завтракала.       — Твоё время для завтрака закончилось, — неожиданно строго отозвался Кукловод и щёлкнул тумблером, отключив микрофон.       Иви безмятежно пожала плечами и переглянулась с Дженни. Та мягко улыбнулась и, поправив подол, сказала:       — Раз Кукловод требует, стоит сходить.       — Наверное, нам стоит начать с первого этажа? — Иви снисходительно кивнула. — Значит, начнём именно с него.       Покинув кухню, девушки завернули в коридор первого этажа. Длинный, узкий, с тёмно-зелёными стенами, слабо освещённый, он не представлялся уютным вовсе. Они проверили все двери, что были им незнакомы, — ни одна не отпиралась. Наконец в конце коридора девушки заметили тяжёлую массивную дверь, на ручке которой красовались знакомые шипы, — с привычностью Иви сжала её, позволив пролиться крови, и дверь податливо отворилась.       Они вошли внутрь тёмной комнаты. Дженни щёлкнула выключателем, и тот неохотно, периодически помаргивая первое время, загорелся. Чтобы не мешать, она встала у самой стенки около входа, а Иви, забрав список предметов из лота, вышла в центр комнаты, неторопливо оглядываясь. Как только испытание завершилось, таймер победно тинькнул и замолк, а за ним защёлкало, зашипело какое-то устройство, закрутились бобины внутри него.       Девушки переглянулись. Дженни робко ступила вглубь комнаты, пол под ней едва слышно заскрипел. Уперев руки в бока, Иви стояла в центре комнаты и оглядывалась.       Это действительно домашний кинотеатр, притом, судя по всему, восхваляющий одну-единственную персону: по всему периметру то на стенах, то на полках, то на валяющихся в пыли коробках встречались фото, картины, постеры с лицом одной и той же женщины — той самой, что они видели на коробке в руках Дженни.       В центре комнаты стоял пёстрый жёлтый угловой диван с множеством декоративных подушек, с подлокотника небрежно свисал клетчатый плед, рядом располагался такой же жёлтый пуфик. Круглый ковёр, весь расписанный цветами и жёлтыми листьями, покрылся толстым слоем пыли; Дженни, наклонившись, провела пальцем по ворсу и тут же чихнула со словами: «Как же тут грязно!»       Прямо напротив дивана располагался большой экран, а под ним стояла длинная тёмно-коричневая тумба. Устройство с бобинами находилось прямо напротив экрана и продолжало шипеть — по всей видимости, именно оно должно было воспроизводить фильмы. Дженни оглянулась, откинула длинные волосы за плечо и критично оглядела устройство:       — Кажется, кинопроектор сломался.       — Это… кинопроектор? — растерянно переспросила Иви.       — Да, — обернулась Дженни и удивлённо вскинула брови. — Ты разве никогда его не видела?       — В кинотеатрах было как-то не до того… А дома у нас такого, конечно, не было. — Пожала плечами Иви. — Говоришь, он не работает?       — Конечно! Надо сказать Джеку, пусть посмотрит.       Иви пожала плечами и отвернулась, во все глаза разглядывая незнакомую комнату.       Слева, у самого входа, стоял круглый журнальный столик на высоких витиеватых ножках; его украшала лишь одинокая, оплавленная свеча. Напротив входа же были врезаны два больших окна — конечно, так же плотно заколоченных, как и в других комнатах, но аккуратно прикрытых прозрачным сборным тюлем и коричневыми, похожими на театральные, шторами с многослойными ламбрекенами. Между окнами стояло два стеллажа с бобинами, книгами и разными статуэтками — кажется, кинонаградами. В углу, неправильно построенном и потому образующем верх трапеции, между окном и экраном затесался тяжёлый комод и жёлтый ночник на нём.       — Комната очень красивая, — выдохнула Дженни.       Иви кивнула. Сочетание жёлтой и коричневой мебели с зелёно-серебристыми обоями в пику, лепниной на потолке и ажурной тяжёлой люстрой в центре, конечно, впечатляло; вычурно и изящно; однако сама атмосфера комнаты словно угнетала. Как будто их здесь быть не должно. Хотелось поёжиться и сбежать, а не посмотреть фильм или хотя бы разглядеть следы прошлого.       — Без кинопроектора нам здесь делать нечего, — покачала головой Дженни, поправляя бледно-жёлтый подол платья. — Разве что прибраться.       — О-о-ой! — отмахнулась от неё Иви, носком задевая груду пыльных коробок на полу. — Ну, это без меня. Я, конечно, рада тебе помочь, но я и так постоянно бегаю по чужим поручениям. Иногда даже мне стоит отдохнуть.       Дженни недовольно сжала ткань подола в кулаке, но смиренно кивнула.       — Да, тебе действительно стоит отдохнуть. Я попрошу кого-то другого.       — За сим откланяюсь, — Иви притворно прищурилась и поклонилась подобно дворецкому, удерживая руку параллельно туловищу и прижав её плотнее под рёбра.       Она попятилась назад, не встречая сопротивление Дженни, и наконец вышла в коридор, притворяя дверь.       Папка с делом Адама Бейкера напугала Иви больше, чем действительно представляла из себя. Она бездумно поскребла ногтем картонную обложку, раздумывая, стоит ли совать нос в чужое дело, хотя и так было поздно — она ведь из любопытства засунула. Иви-то ожидала встретить действительно страшные подробности, однако на поверку оказалось, что Адам Бейкер — всего лишь жулик. Последние страницы дела были посвящены взяточничеству. Человек, который брал больше, чем отдавал. Человек, который участвовал в громком процессе Джона Фолла, застрелившего в один вечер всю свою семью, — тогда сменилось немало адвокатов, и после оглушительного провала этого дела Бейкер сменил свой статус адвоката с государственного на частный.       Иви перелистала дело ещё раз — от конца к началу — и со вздохом захлопнула его. Устало потерев пальцем переносицу, она отложила папку подле кресла прямо на пол. Запрокинув голову, Иви зажмурилась и плотнее укуталась в плед, желая вздремнуть. Дело близилось к вечеру.       Она не знала, сколько прошло времени, но проснулась от прикосновения к плечу и щекотания щеки. Иви приоткрыла один глаз и недовольно оглядела нависшее над ней туловище: Дженни, склонившись, заглядывала ей в лицо и удерживала за плечо тонкими пальцами. Кончики её передних прядей медленно покачивались прямо над щекой Иви, щекоча.       — Дженни?.. — хрипло отозвалась Иви, приподнимая голову. Чужие волосы всколыхнулись над лицом и мазнули по ресницам, отчего она зажмурилась.       — Рано спать, Иви, — поджала губы Дженни, глядя широко раскрытыми оленьими глазами. — Спускайся на ужин.       — Уже вечер? — пропыхтела Иви, стараясь привстать и не задеть нависшую над ней кухонную фею и, кажется, по совместительству мамочку.       — Да, — серьёзно кивнула Дженни, отступая спиной на пару шагов к кровати, — кстати, Тэн нашла в детской ещё одну бобину и передала мне через ваших подпольщиков. Это была «Лестница в небо». Та женщина, актриса, играла и там тоже, но на обложке её нет, там только главные герои. Она играет там ангела, я уверена! И она правда похожа на ангела, такая красивая.       Иви облокотилась о колени, заглядывая в лицо бормочущей Дженни.       — А имя?       — Там… не было имени.       Иви «умыла» лицо ладонями и, вздохнув, тяжело поднялась с кресла.       — Неважно… мы поищем ещё что-нибудь, — бросила она через плечо, — что тебе поможет. Пойдём на ужин.       Спускались они в молчании. В кухне уже собрались те, кто постоянно приходил на совместные трапезы: Джим, Ричард, Алан, Ланс, Нэт...       В другой день Дженни удачно прихватила Иви прямо посреди лестницы, спускающуюся вниз. Она обтёрла руки о фартук и, эмоционально размахивая ими, пожаловалась:       — Джек унёс кинопроектор в подвал, но, кажется, не занимается им!       Иви прижалась к перилам, обескураженная. До неё не сразу дошёл смысл чужих слов, но когда она поняла, в чём дело, примирительно улыбнулась и покачала головой:       — Время будет — сделает. Ты больше ничего не вспомнила?       — Нет, но я расспросила вчера Джима, и он вспомнил ещё один фильм, где играла похожая актриса! Называется «Алая нить». Мне кажется, что-то подобное я видела в прихожей. Может, посмотрим?       Иви, раздумывая, вытянула губы в трубочку, но долго не решала — спустя пару мгновений пожала плечами и кивнула.       — Сейчас я приду, мне нужно в свою комнату, — взмахнула ладонью Дженни.       Иви обогнала её и спустилась на ступеньку ниже прежде чем сказать:       — Спорим, что к тому моменту, как ты вернёшься, я уже найду бобину?       Так оно и вышло: она поднаторела в прохождении испытаний и нашла бобину раньше, чем вернулась Дженни. Стоя у шкафа, Иви задумчиво в руках вертела цветастую плотную коробку, на которой была изображена действительно великолепная женщина: она стояла у окна, хмуро вглядываясь вдаль, с пышными кудрями и в алом платье, внимая словам склонившегося к ней мужчины в смокинге и федоре.       Остановившаяся на последней ступеньке Дженни окликнула:       — Ты и правда нашла её раньше! — она широко улыбнулась и крепче сжала пальцами верхушку перил. — Даже так — в подарок сделаю тебе салат.       Дженни спустилась на пол, и под неудачным шагом половица тонко заскрипела. Опустив взгляд, она вдохнула полной грудью и приподняла подол, стараясь шагать аккуратнее.       — Может, нам пора затеять ремонт здесь?       — Думаю, Джек не одобрит.       Иви сидела на табурете у столика с зеркалом, облокотившись и сложив ногу на ногу, и лениво наблюдала за крадущейся подругой.       — Что ты уселась буквой зю? — фыркнула Дженни, подняв взгляд на неё. — Думаю, Джим не одобрит.       — Мне — моей же картой… — улыбнулась Иви, на миг обнажив верхние клыки. — Бобину-то забери.       Дженни остановилась напротив и протянула руки. Её пальцы, тонкие и бледные, мелко подрагивали, но она ловко перехватила коробку за свободный край и повернула лицевой стороной к себе. Внимательно вгляделась в обложку, пестрящую красным, и кончиками пальцев провела по лаконичным белым буквам на синем фоне «SCARLET THREAD».       Ресницы Дженни подрагивали, словно от плача, но, когда она подняла взгляд на Иви, глаза её оказались совершенно сухими.       — В этом фильме у неё была главная роль. Но я совсем плохо помню сюжет… — она нахмурилась и закусила нижнюю губу.       — Даже не смотри так на меня, — покачала головой Иви, выпрямившись на табурете, — я вообще эти фильмы не видела. Никогда особо не любила смотреть фильмы, лучше уж книжки.       Дженни вновь вернула взгляд к обложке.       — Зато хотя бы футляр хорошо сохранился, плёнку почти не смотрели. Тут и имя её должно быть.       Дженни перевернула коробку на обратную сторону и повела пальцем по мелким строчкам, вчитываясь.       — Вот! К. Байрон. Жалко, что неполное. — Она уже хотела было положить коробку обратно, но взгляд её зацепился за какую-то строчку. Дженни приблизила обложку к глазам, вчитываясь, и Иви даже инстинктивно вытянула шею, пытаясь заглянуть в надписи с противоположной стороны. — Смотри! Тут написано, что фильм сняли за четыре года до того, как я попала в аварию. «Нарцисс» и «Лестницу» сняли ещё раньше, я смотрела, но может быть, есть другие фильмы? Нужно поискать в подвале, мне кажется, это важно.       — Почему именно в подвале?       — Но ведь там мы ещё не искали? Будь бобина на кухне — я бы давно её нашла.       — Логично, — щёлкнула пальцами Иви и поднялась с табурета. — Значит, я сейчас в подвал, а ты, как и обещала, приготовишь мне персонально салат. — Она подмигнула и легко толкнула Дженни локтем в бок. Та задорно фыркнула и отскочила от Иви на пару шагов.       — Договорились!       В подвале было необыкновенно пусто — обычно здесь всегда находился если не Джек, то кто-то из подпольщиков. Зато бобина, как специально, лежала на самом видном месте: верхом на одном из ящиков. Перед тем, как её взять, Иви даже огляделась: вдруг это ловушка? Но всё было чисто, и она с опаской взяла коробку. В такие чудесные совпадения верилось с трудом, а значит, кто-то знал, что они ищут и для чего, — неужели им помогал сам Кукловод? Но зачем ему это?       Однако своих подозрений Иви на кухне не высказала, лишь с подмигиванием отдала Дженни бобину. Та поставила перед Иви готовый салат и села в кресло, принявшись рассматривать находку. На новой обложке эта актриса тоже была, но представала совсем в ином свете — в роли напряжённой зрелой женщины, с зачёсанными назад пушистыми волосами, минимальным макияжем, в светло-сером длинном пальто и чёрных кожаных перчатках. Алыми буквами под ней значилось название: «THE SMALL BACK ROOM».       — Это же «Маленькая задняя комната»! У неё тут роль девушки главного героя.       Дженни повертела в руках коробку, рассматривая и боковины, а затем повернула на обратную сторону, глазами ища список актёров.       — Сняли фильм даже раньше «Малышки», но зато есть полное имя актрисы — Кэт Байрон. Странно, мне почему-то кажется, что фамилия неправильная…       Дженни усталым движением потёрла правый висок и отложила коробку на стол. Иви взглянула на неё исподлобья:       — Творческий псевдоним? Такое бывает.       — Может, поискать ещё фильмы? — расстроенно предложила Дженни, сложив руки на столе.       — Это нам ничего не даст, — отвергла предложение Иви, отставив пустую миску из-под салата в сторону. — Нигде не напишут её настоящую фамилию.       — Может, посмотрев ещё на эту женщину, я вспомню её имя полностью? У меня в голове крутятся воспоминания, когда я на неё смотрю, но обрывками. Никак не могу собрать воедино. Но помню как минимум ещё один фильм — «Малышка Бесс». Ещё помню, что его снимали не в Англии, как остальные, а в Голливуде. Где мы ещё не были?       — В гостиной. Думаешь, стоит поискать там?       Дженни, поджав губы, молча кивнула. Иви тяжело вздохнула и встала из-за стола.       — Что ж, пойду поищу прямо сейчас. Чем раньше закончим, тем легче тебе станет.       Дженни благодарно кивнула в ответ, и Иви вышла из комнаты.       В гостиной, однако, оказалось далеко не пусто. Помимо привычно обосновавшегося там Джима и тянущихся к нему раненых в кресле сидел и Алан, которого Иви в последнее время старательно избегала. Она приветственно кивнула присутствующим в комнате и с силой захлопнула дверь, упёршись в список предметов, чтобы не встретиться взглядом с Аланом. Но после испытания он сам не дал ей уйти: стоило только продвинуться к двери, как Алан вскочил с кресла и подхватил её под локоть, притормозив. Вышли в коридор они вместе: бледный строгий Алан и сконфуженная, сжавшаяся от нежданных прикосновений Иви.       Держа под локтем левой руки ладонь Алана, а в пальцах правой — очередную коробку с фильмом, Иви медленно двинулась вслед за юношей в прихожую, к лестнице наверх.       — Алан, куда мы идём? — решилась одномоментно подать голос она, приостановившись. Затормозивший от этого Алан, так и не сделав шаг вперёд, потянулся за ней и развернулся на одной ноге.       — Ко мне, — поджал губы он. — Я нашёл кое-что от отца и собрал всё воедино. Теперь я уверен, что он тоже был здесь.       — Но как? — тряхнула головой Иви, не двигаясь с места. — Ведь твой отец пропал намного раньше, чем… мы все оказались здесь.       — Откуда ты знаешь? — нахмурился Алан.       На периферии зрения мелькнуло что-то знакомое, и Иви рефлекторно вскинула голову вверх. Заметив её движение, поднял глаза и Алан.       — Что там? — недоумённо спросил он.       — Откуда я знаю? — отзеркалила его же фразу Иви, поворачивая голову. — В своё время это было… громкое дело.       — Или ты знаешь о нём что-то, о чём говорить не хочешь, — вскинул бровь Алан.       В пролёте лестницы возникла фигура Джека — то самое мелькающее знакомое, что так зацепило Иви. Он встал позади Алана, заинтересованно выглядывая из-за его спины и с прищуром оглядывая её с ног до головы, а затем нарочито громко спросил:       — И какие у вас тут дела?       Алан вздрогнул и повернулся, на миг отпустив локоть Иви. Воспользовавшись возможностью, она тут же сделала шаг на ступеньку вниз, избавившись от чужих оков.       — Мы… — начал Алан, крепко держась за перила, словно боясь, что недоверчиво глядящий Джек его сбросит в проём.       — Мы разговаривали об общем знакомом, а что? — вклинилась в разговор Иви, невозмутимо выглядывая из-за фигуры Алана и прикрывая один глаз — на манер самого Джека.       — Разве вы были знакомы до похищения? — удивлённо посмотрел на неё Джек.       — С ним — нет, — беззаботно пожала плечами Иви, — а вот с его отцом — да.       — Вот как, — цокнул Джек. Он сначала хотел сложить руки на груди — в знак своего крайнего скепсиса, но вдруг вспомнил, что куда-то шёл, неловко взмахнул руками и двинулся вперёд. — Тогда удачи.       Они же двинулись, когда из виду скрылась даже макушка Джека.       — Ты правда была знакома с моим отцом? — прервал молчание Алан.       — Конечно, нет, — фыркнула Иви, шагая рядом — больше не под чужим контролем. — Что я ещё, по-твоему, должна была сказать, чтобы не взбесить Джека? Ты будто не знаешь, каким он бывает эмоциональным. Из-за нас могло бы от него попасть и Джиму — мол, чего это он людей к себе переманивает. Мы отныне в разных фракциях.       Алан коротко улыбнулся, вероятно, представив Джима, зажавшего кого-нибудь в углу и требующего перейти к Последователям.       — У меня для тебя тогда тоже есть кое-что, — не вовремя вставила Иви, но Алан сделал вид, что не услышал её.       Заручившись его доверием, Иви прошла и в свою комнату, захватив злополучную уголовную папку и отложив в прикроватную тумбочку коробку с бобиной.       В комнате Алан прям на пол, на мягкий ковёр выложил все отцовские вещи: наручные часы, именную ручку, вылинявший, в застарелых багровых пятнах галстук, миниатюрный блокнот с потрепавшимися углами. Иви даже не сразу заметила, как наступил вечер и Алан зажёг свет в комнате. В тусклом освещении его находки даже казались жуткими, если предположить, что их владелец уже мёртв.       — Галстук… в пятнах крови? — Иви аккуратно взяла галстук и провела подушечкой большого пальца по багровому разводу.       Алан, нервно теребя рукав рубашки и молча наблюдая за ней, кивнул. Она подвинула к нему папку, которую когда-то вручила Тэн.       — Я даже раскрывать её не хочу, — мотнул головой Алан.       — Тогда я тебе так расскажу, — тяжело выдохнула Иви. — В этой папке — весь собранный следствием материал, что твой отец брал взятки. Вы ведь жили в достатке, так, несмотря на то, что его адвокатская контора была не такой уж крупной?       — Да…       — Тогда у твоего отца было много врагов.       — Он никогда нам об этом не говорил.       — Вероятно, и не смог бы. Если он действительно каким-то образом оказался в этом доме в плену раньше нас, то его главный враг — перед нами. Это Кукловод. И он уже отомстил.       — Мой отец мёртв…       — Да, — прикрыла глаза Иви. Алан младше — пусть и на несколько лет всего, — но всё равно с ним было очень тяжело говорить на такие темы.       — Что ж, — вздохнул он, — значит, древний закон справедливости всё же действует: сын отвечает за поступки отца.       — Твой отец искупил свою вину кровью. Я не понимаю, почему ты здесь. Чем ты мог насолить Кукловоду? Ты же выглядишь таким безобидным человеком.       — А чем насолила ему ты? — поднял глаза на неё Алан.       Иви хмыкнула, глядя ему прямо в глаза, но так ничего и не ответила. Жизнь за стенами словно отошла на второй план; в какой-то момент она словила себя на мысли, что больше не думает о том, что было там, сосредоточившись на доме; только сейчас неприятно и больно кольнуло в сердце.       — У меня тоже наверняка врагов немало. Разве это так важно? — отшутилась она. — Вопрос в другом. Тебе точно надо глубже копать? Алан, мы хоть и в разных фракциях, но я всегда тебя морально поддержу, ты действительно можешь прийти в любой момент и поговорить со мной, если захочешь. Но я не думаю, что лезть в это дело — хорошая идея, и сама, пожалуй, дальше не полезу.       Алан долго смотрел на неё не моргая — в какой-то момент Иви даже показалось, что он смотрит сквозь неё. Но позже Алан всё же отмер, с трудом разлепил губы и медленно, с хрипотцой ответил:       — Я благодарен даже за поддержку. На самом деле Джим хоть и хороший человек, но его больше интересует Кукловод. И в этой истории даже Джим будет искать свою выгоду — как связаны отец и Кукловод; судьба отца и моя судьба его, по-моему, не так уж будут интересовать.       Иви удивлённо хмыкнула: Джим совершенно не выглядел как равнодушный к чужим бедам человек, как человек, в любой ситуации находящий выгоду для себя.       — Ты в этом уверен?       — Нет, — медленно покачал головой Алан и отвёл взгляд, — но мне так кажется.       — Мы не можем знать наверняка, — вдруг хлопнула в ладоши Иви, выводя Алана из ступора, — но я думаю, что Джим в любом начинании тебя поддержит. Он опытный человек. А сейчас время уже позднее, давай-ка ложись спать, ты сегодня много нервничал!       Пока Алан растерянно сидел на полу, облокотившись на матрас кровати, Иви вскочила с кресла и аккуратно подобрала все находки. Она сложила их в ящик письменного стола, задёрнула шторы, мимолётно заглядывая в зияющие чернотой щели из заколоченного окна, и двинулась к кровати. Алан медленно встал и сделал шаг в центр комнаты, словно дезориентированный. Наблюдая за ним, Иви вздохнула: какой же он всё-таки эмоциональный и тревожный, даже дела минувших лет так сильно бьют по его психике! Стоило бы сказать об этом Джиму — тот, конечно, хирург, а не психолог, но он как-то говорил, что увлекается психиатрией. Поговорил бы, Алану так недолго и сойти с ума в этом и без того безумном доме…       Иви одним взмахом руки откинула одеяло, затем взбила подушки и подняла взгляд на Алана. Тот сидел в кресле неподвижно, наблюдая за ней.       — Ну… я пойду.       Алан кивнул, и Иви быстро выскользнула из комнаты.       Темнота в коридоре её не столько смущала, сколько пугала. О том, что в этом доме ты всегда под колпаком, напоминали лишь красные мигающие лампочки в камерах видеонаблюдения. Иви даже не задумывалась, что на втором этаже — почти не жилом — может быть настолько темно.       Сильно хотелось спать. Усиливала это тягучее, охватывающее всю голову тугим жгутом ощущение и темнота. Однако Иви помнила про Дженни и фильмы, поэтому, пересилив себя, зашла сначала в свою комнату, забрав бобину, а затем в соседнюю — к ней.       Дженни сидела на кровати, поджав под себя ноги, и перекладывала бобины из одной стопки в другую, раскладывая их в известном одной ей порядке. Тихо кашлянув, Иви замерла у входа в ожидании, когда на неё обратят внимание. Дженни, даже не вздрогнув, словно долго ждала, обернулась и прищурилась, разглядывая в неверной полутьме силуэт.       — Это ты, Иви? — наконец спросила она, и Иви сделала несколько шагов вперёд, ближе к источнику света — нескольким свечам. Мягкие тени легли на её лицо. В одном подсвечнике медленно таял белый парафин, мягко оседая всё ниже и ниже.       — Это я, — кивнула Иви, присев на край кровати. — Я всё-таки нашла тот фильм. Правда, задержалась немножко.       — Ничего себе немножко! — поджала губы Дженни.       — Это важно, — мягко уточнила Иви, подсовывая коробку с бобиной ей под руку, — Алану требовалась помощь. Ты знаешь, он очень беспокоится за отца. А я теперь беспокоюсь за Алана. Потому что есть все основания предполагать, что его отец погиб здесь же и — вполне вероятно — даже от рук Кукловода. Я беспокоюсь, как бы Алана не ждала в итоге та же участь.       Дженни покачала головой, её рыжие волосы в жёлто-оранжевом свете свеч заблестели медью и соскользнули с плеча за спину.       — Ты говорила об этом Джиму?       — Ещё нет, утром собиралась.       — Обязательно нужно сказать, он сможет уберечь Алана, этого наивного мальчишку, от опрометчивых поступков, — сказала Дженни, протягивая пальцы к принесённой коробке.       — Он мне не показался наивным, — возразила Иви, откинувшись спиной на изножье кровати, — скорее, тревожным и жаждущим справедливости.       — Есть ли она, эта справедливость?.. — высказала неожиданную мысль Дженни, взглянув на Иви исподлобья. Та удивлённо посмотрела на неё и тут же отвела глаза: такие слова действительно непривычно слышать из уст доброй, мягкой, всё понимающей и всё прощающей Дженни.       Пёстрая обложка коробки переливалась тенями в руках Дженни. В центре изображения располагалось название — едко-жёлтое на красном полотне, имитирующем театральные шторы. Выше, разделённые секирами, располагались кадры; в нескольких была и она, загадочная Кэт Байрон, — изогнувшись в ожидании поцелуя, она томно прикрыла глаза и приоткрыла алые губы, светлые кудри расплескались по спине, скрываясь за художественными секирами.       Чем дольше Дженни вглядывалась в обложку, тем светлее становилось её лицо.       — Ты знаешь… — после долгого молчания начала она, — а она очень похожа на тебя.       Иви недоверчиво взглянула на женщину с обложки и словно ощетинилась, приподняв плечи, отчего весь её силуэт в тусклом свете свечи за спиной заострился, сжался.       — Чем это?       — Выражением лица. Волосами. Взглядом. Стилем. Кэт Байрон и в жизни была такой же яркой: всегда одевалась с иголочки, красилась. Бывали дни, когда она могла позволить себе быть простой женщиной, но даже тогда она оставалась элегантной. Приталенные юбки, сверкающие платья, голливудская волна, алые губы, сладкие цветочные духи, — это всё было её стихией. Мне кажется, там, за стенами, ты тоже была кем-то таким.       Иви тряхнула головой и опустила её. Второй раз за день её заставляют вспоминать о прошлом, а ведь она уже привыкла, что здесь воспоминания неважны. Это странное сравнение совсем сбило её с толку, и по первой Иви даже не нашлась, что сказать.       — Нет. Наверное, нет.       — Это лишь моё ощущение, — мягко повторила Дженни и едва коснулась её ладони кончиками пальцев. — Даже если я ошибусь — нестрашно. А в этом фильме Кэт Байрон имела пусть и небольшую роль, зато — жены главного злодея. Она тогда надолго уезжала, и думали даже, что они переедут в Америку… Жаль, что я так и не могу вспомнить, как её зовут, — грустно улыбнулась она, проведя указательным пальцем по списку актёров, — а настоящее имя действительно не пишут в титрах и на афишах.       — Смотри на дату выхода фильма, — подсказала ей почти на ухо Иви, подвинувшись так, чтобы смотреть на обложку не вверх ногами, и положив голову на плечо Дженни.       — Да, действительно, фильм сняли за год до аварии. Всего за год! А остальные даже раньше. Почему нет более поздних плёнок?