Сорок три заката

Глава 3. Семейные обстоятельства

15 июня 1999 года

      Говорят, утро начинается с кофе, но это, очевидно, слишком просто для таинственного дома Кукловода, потому что Иви проснулась от грохота в коридоре. С трудом открыв слипшиеся от сна глаза и приподнявшись на локтях, она прислушалась: очевидно, тащили что-то тяжёлое по лестнице. Иви рухнула обратно на подушку и пролежала так с минуту, но грохот и не думал прекращаться, всё усиливаясь и приближаясь. Поэтому, не выдержав этой звуковой атаки, она неохотно вынырнула из-под одеяла, кое-как спросонья зашнуровала кроссовки и выглянула в коридор. Никого не видно. Позёвывая, Иви вышла из комнаты и направилась в сторону лестницы, но стоило только вывернуть из-за угла, как она встретилась лицом к лицу с запыхавшейся Дженни. Та, постоянно откидывая длинную рыжую копну волос за спину, тащила за собой что-то громоздкое и железное, что Иви разглядеть в тусклом освещении никак не могла.       — Дженни, что ты делаешь? — оторопело спросила она и застыла у самого угла, открывая девушке проход.       — Тащу тебе обогреватель, — преодолев последнюю ступеньку, Дженни бросила железяку на пол и вытерла кончиком шали испарину со лба, глубоко вздыхая. — Джек добродушно поделился.       — Т-так… давай ты сейчас немного отдохнёшь, а потом я помогу тебе дотащить, — предложила Иви, осторожно приближаясь к обогревателю и обходя его кругом, ища, где удобнее зацепиться.       Старый чёрный обогреватель хоть и был маленьким, но даже с виду казался тяжёлым из-за кованых железных ножек и основания с ребристой поверхностью. Сверху на нем красовался искусственный камень под гранит.       Дженни глубоко вздохнула и вновь взялась за обогреватель с той же стороны, с какой тащила, и Иви недолго думая подхватила его с противоположной. Медленно, но верно, избегая лишнего шума, они дотащили обогреватель до комнаты и поставили прямо под картиной. Уставшая Дженни опустилась в кресло и, пока новая хозяйка комнаты пыталась подключить обогреватель к розетке, бегло осматривала помещение.       — Пыльно тут, — наконец заключила она. Иви обернулась на внезапно раздавшийся голос, заметив поджатые губы девушки.       — Так кто бы тут прибирался? — усмехнулась Иви, отворачиваясь. — Я же прибыла только вот. Сегодня буду уборку делать.       — Раз так, поможешь мне и с уборкой дома. Комнат, доступных нам, не так много, Кукловод разрешил нам пребывать лишь на одной половине. Но даже так прибирать огромное пространство очень сложно. Особенно коридоры, там же мягкое покрытие на полу.       Иви кивнула, не поворачиваясь к собеседнице, и недовольно цокнула, отпуская не дотягивающийся до стола провод обогревателя.       — Мне не хватает длины провода, чтобы его подключить, — пояснила она встрепенувшейся Дженни. — Потом решу это. Подвину обогреватель ближе, наверное. А вообще надо бы найти удлинитель.       — Думаю, он есть в подвале у Джека, — понимающе кивнула Дженни.       — Напоминаю, что Кукловод не дал мне доступа к подвалу, и вообще я не знаю, кто такой Джек, — невозмутимо напомнила Иви, стремясь всем своим видом показать, какую глупость сказала Дженни, но та даже не обратила внимания. — Впрочем, и эта проблема решится. Слушай, выдай-ка мне пару тряпок, действительно стоит прибраться здесь! Вредно постоянно дышать пылью.       Дженни кивнула и стремительно вышла из комнаты, чтобы найти у себя в закромах ненужные тряпки. Иви слышала, как хлопнула соседняя дверь, и решила не терять время, сдвинула тяжёлую махину ближе к столу и всё-таки подключила её к розетке. Розетка заискрилась, от провода потянулся еле заметный жжёный запах. Минут через десять вернулась Дженни с ворохом тряпок и ведром.       — Куда мне столько?       — А куда тебе столько пыли? — улыбнулась Дженни и протянула тряпки Иви.       Та усмехнулась и отмахнулась от девушки. Дженни поняла её без слов, тихо вышла из комнаты.       Первым делом Иви спустилась на первый этаж, в туалет, чтобы набрать в ведро воды, однако кран с горячей почему-то не работал. По пути заглянув в кухню, она сообщила об этом Дженни, и та обеспокоенно кивнула, сказав, что поручит разобраться с этим Джеку. О неведомом Джеке говорили настолько много, что Иви, совершенно не представляя, кто это такой, даже заинтересовалась им — хотя, пожалуй, к новым знакомствам пока была не очень расположена.       Поднимаясь на третий этаж с тяжёлым ведром, она мысленно проклинала Кукловода и сочувствовала Дженни, убирающей весь дом в одиночку. Поставив воду в центре комнаты и засучив рукава, Иви ещё раз огляделась и вспомнила про марионетку, оставленную ночью Кукловодом на столе, прислонённую к картонной коробочке.       — Эй, Кукловод, ты что, по ночам ходишь по комнатам пленников? — задала вопрос в пустоту Иви, не ожидая ответа. Похититель, вероятно, тщательно бдит и над другими комнатами.       Но ответ вдруг последовал.       Всё тот же низкий хрипловатый голос, кашлянув, с иронией заметил:       — Конечно, марионетки и подарки не материализуются из воздуха, чтобы ты знала, Иви.       — Мне должно быть приятно такое внимание? — хмыкнула Иви, отдирая приклеенную к коробочке марионетку и снимая крышку. — Раз уж ты даришь мне подарки.       — Не стоит воспринимать это как особенный жест, — мягко ответил Кукловод. — Я делаю это до тех пор, пока ты играешь по моим правилам. Стоит тебе отойти от них — и я тебя накажу.       Внутри коробочки Иви заметила вату и, обрадовавшись, аккуратно поставила её обратно на стол. Как закончит с уборкой — отнесёт Джиму, ему нужнее. Иви не знала, сколько пленников в доме, вдруг кто-то серьёзно поранится, поэтому незримо чувствовала ответственность за всех сразу.       — Значит, я буду играть по твоим правилам, а когда ты придёшь ночью с марионеткой, устрою тебе засаду.       — Я что, похож на Санту? — наигранно удивился Кукловод. — Меня не так просто поймать. Думаешь, сможешь выжить при встрече со мной?       Иви передёрнула плечами, представив, как в темноте ночи, не дав произнести ни слова, силуэт, кинувшийся под их машину, душит её.       — Ты слишком рано начал мне угрожать, — сухо произнесла она, — и вообще, тебе заняться нечем, что ты треплешься тут со мной?       Кукловод ожидаемо не ответил на выпад. «Похоже, обиделся», — подытожила разговор Иви, смахивая пыль со всех поверхностей. Вспомнив про Дженни, она ещё раз мысленно пожалела её: до верхушек шкафов сложно добраться, а ведь Иви даже выше Дженни.       Закончив с уборкой, Иви подхватила коробочку и направилась к выходу из комнаты, как вдруг её окликнул Кукловод:       — Ты пойдёшь на испытания в пижаме?       Иви растерянно оглядела себя и всплеснула свободной рукой.       — Я не спорю, она очень милая и идёт тебе, но, может, не будешь шокировать Джима? Он очень интеллигентный человек и вряд ли сделает тебе замечание.       — А ты, значит, нет? — усмехнулась Иви, поворачивая к шкафу. — Свали от камеры, я переодеваться буду.       Переодевшись, она вновь направилась к выходу. Комментариев Кукловода не наблюдалось, значит, всё было в порядке или — что вероятнее — он был занят кем-то другим.       Спустившись в гостиную, Иви запустила испытание, мгновенно стерев сочившуюся с ладони кровь чистым платком — едва затянувшиеся ранки вновь открылись и неприятно щипали. Джим в помещении был не один: пока Иви проходила испытание, он разговаривал с женщиной в красном платье; лица она разглядеть не могла, та сидела к ней спиной.       Отвлекшись, Иви несколько раз хваталась не за те предметы, и в конце концов сработала ловушка — подвешенный над столом пистолет внезапно выстрелил, мазнув жгучей пулей по щеке. Под диваном в полу появилась тонкая струйка дыма — в месте, куда врезался раскалённый металл. Не успев напугаться, Иви схватила последний предмет из списка, стоявший как раз на столе под пистолетом, и провела большим пальцем под царапиной, чувствуя скатывающуюся каплю. На пальце осталась светло-красная кровь, и только увидев её, Иви почувствовала, как скопившееся внутри напряжение рухнуло в живот, потянув вниз и её. Прислонившись бедром к столу, она зажмурилась, чувствуя, как даже в темноте перед глазами всё плывёт. Глухо, словно издалека, Иви слышала пружинистый щелчок дверного замка и быстро удаляющийся стук каблуков. К плечу прикоснулись тёплые пальцы, и Джим, подхватив её под локоть, осторожно, шаг за шагом, повёл Иви к дивану.       Почувствовал знакомый резкий запах нашатыря, Иви подалась назад и раскрыла глаза. Она вроде не боялась крови, но страх так резко нахлынул, что, не справившись с ним, Иви начала терять сознание. Такое случалось не впервые, и Иви старалась контролировать стресс; однако внезапное ощущение смерти — то, что никогда не предусмотришь. Все боятся смерти.       — Очнулась? — тихо спросил Джим, заглядывая ей в лицо, и Иви, устало вздохнув, молча кивнула, откидывая голову на спинку дивана и прикрывая глаза. — Ты боишься крови?       — Нет, — едва разлепила губы Иви, — но так случается, не беспокойся. Я пока не планирую умирать.       — Все здесь не планируют, — невесело усмехнулся Джим, — но умирают. Осторожнее с ловушками.       Глубоко вздыхая, Иви пыталась заглушить напряжение, оттого голос Джима слышался где-то далеко; она его слушала, но не слышала, и если бы кто попросил повторить его слова, она бы не смогла. После нервного всплеска тянуло в сон, и Иви чувствовала, как сознание незримо ускользало. Джим осторожно обхватил пальцами её подбородок, поворачивая голову и прикасаясь холодной смоченной ваткой к горящей огнём царапине. Пробудившись от полудрёмы, Иви поморщилась, но глаза не открыла; сложно себе в этом признаваться, но его мягкие аккуратные прикосновения даже приятны. Джим промокнул щёку сухой ватой и наклеил пластырь.       — Я там принесла вату, ты просил, — сказала Иви, когда Джим отсел от неё, и приоткрыла глаза, вперяя взгляд в букет цветов на журнальном столике.       — Спасибо, но если тебе для этого нужно было рисковать жизнью здесь, то не стоило, — отозвался Джим, складывая пузырьки в аптечку.       — Это получилось случайно. Честно, я загляделась на ту девушку. Она красивая. Кто это?       — Алиса, — коротко ответил Джим, перебирая что-то в аптечке и не глядя на Иви. — Она иногда помогает мне. Сейчас мы разговаривали о делах.       «О делах…» — промелькнуло у Иви, но она благоразумно не стала задавать лишних вопросов. Джим казался ей не тем человеком, который всё как на духу выложит про себя и свои дела; более того, судя по спрятанному взгляду, рассказывать об этом он и не собирался.       — Джим, как давно ты работаешь хирургом? — сменила тему Иви, внимательно наблюдая за его реакцией. Джим, услышав вопрос, вздрогнул, крепче сжал крышку аптечки и, выдержав паузу, ответил:       — Четыре года.       — Значит, тебе около тридцати? — уточнила Иви, подавшись вперёд и облокотившись на колени. Джим, выставив на столик свободной рукой пустой пузырёк, неожиданно и пристально взглянул ей прямо в глаза, словно пытаясь в них найти скрытый смысл вопросов. Но Иви глядела в ответ спокойно, чуть склонив голову набок, и, как бы ни было неловко, не отводила взгляд.       — Почти, — кивнул Джим. — Мне двадцать девять. К счастью, я пока не самый старший в этом доме.       — Пока? — вскинула брови Иви, не прерывая зрительный контакт. Так долго смотреть было, пожалуй, уже и неприлично, но и Джим не отводил взгляд, и его сквозящая недосказанность свербила где-то под желудком.       — В доме есть ещё Билл. Если не сопьётся, то он и останется самым старшим.       — Кто такой Билл?       — Один из пленников, — общо ответил Джим, опустив глаза на пустой пузырёк. — Впрочем, это неважно. Спасибо за вату, новички и... некоторые бунтари часто попадают в ловушки, тебе в этом плане ещё повезло — за два дня это твоя первая. В любом случае, нужна будет помощь — обращайся.       Иви тяжело вздохнула и вновь откинулась на спинку дивана. Её начала раздражать эта манера уходить от темы — придраться не к чему, но и ничего о жизни в этом доме до сих пор не понятно. Список людей, которых Иви не знала, только пополнялся, и ни Дженни, ни Джим не хотели о них говорить. Почему?       — Кукловод не позволяет мне помогать тем, кто ещё не совсем плох, что несколько усложняет работу, — продолжал тем временем Джим.       — И ты его слушаешься? — удивлённо посмотрела на него Иви.       — Разве у меня есть выбор? — переспросил Джим, устало потирая переносицу. — Иначе меня ждёт наказание. Если пострадаю я — кто будет лечить других?       Иви кивнула, однако неприятная мысль всё же проскочила: то ли он боялся, то ли и вовсе не хотел бороться. Вообще всё в этом доме было странным: Кукловод вещал о необходимости бороться за свободу, однако пошёл второй день в доме — и Иви не заметила ни одного человека, проходящего испытания. Кроме неё. Даже Дженни и Джим, как правило, находились в одной комнате и просили не запирать двери.       Иви уже собралась уходить, встала с дивана, поправляя выбившуюся из пояса рубашку, но Джим остановил её одним взмахом руки:       — Мне неловко об этом говорить, но… у меня несколько… своеобразная просьба. Дело в том, что у меня закончился спирт. Если придётся делать операцию или даже банальный укол, мне нечем будет продезинфицировать инструменты. У Билла есть тайник на кухне, за раковиной. Я пытался сменять у него бутылку, но старика не интересует ничего, кроме алкоголя. Так что, похоже, придётся пойти на кражу. Пожалуйста, проберись на кухню и принеси мне одну бутылку спирта.       Иви неодобрительно усмехнулась:       — Разбойничаешь, док? — Джим криво улыбнулся, виновато разводя руками. Стетоскоп на его шее дрогнул. — Принесу, если получится. На кухне всегда Дженни, она воровство не одобряет, полагаю.       Попрощавшись, Иви выскочила из гостиной и, прислонившись к двери, глубоко вдохнула. Как-то слишком напряжённо началось утро. Часы, стоящие на зеркальном деревянном столике, показывали, правда, полдень.       Прихожая, наводящая тревогу, выглядела неуютно, и Иви, оставшись на несколько минут одна здесь, поёжилась. Дверь, кое-где заржавевшая, так и говорила: ты никогда отсюда не выйдешь. Справа от неё стояла металлическая подставка с деревянным ободом, из которой одиноко торчал чёрный зонтик-трость.       Иви выдвинулась вперёд, но, запнувшись о стул, отодвинутый от зеркального столика, чуть не пробороздила ковёр носом. Зацепившись за ступеньку, она привстала на колене и поднялась, отряхаясь. Шкаф в углу, подпрыгнув от резкого движения, неприветливо заскрипел открытыми дверцами.       — Да ну тебя, пугаешь, — фыркнула на него Иви и направилась к кухне.       Во всяком случае, она забыла позавтракать.       Дженни встретила её приветливо, усадила за стол и выдала в качестве завтрака салат и чашку кофе.       — Кукловод выдаёт нам мало кофе, поэтому мы его используем экономно, — уточнила она, — но ты совсем неважно выглядишь.       Иви шмыгнула носом и, остановив вилку с листом салата на полпути, ответила:       — Конечно. Я потратила все силы на то, чтобы отдраить свою комнату, чуть не застрелила себя в гостиной, а потом едва не расквасила нос в прихожей. Кажется, шкаф оттуда на меня ещё и наорал.       Дженни покачала головой, едва улыбнувшись.       — Я сейчас готовлю обед, поможешь после завтрака? А после мы приберёмся в коридорах второго и третьего этажей. Первый я уже отмыла.       — Хорошо, а что ты готовишь? — поинтересовалась Иви, не имея возможности сунуть нос в сковородку, как дома.       — Макароны с фаршем и яблочный пирог.       «Это удачный момент для того, чтобы стащить бутылку», — отметила про себя Иви.       Закончив с завтраком, она взялась чистить яблоки для пирога — как раз для этого ей необходима раковина.       — Слушай, Иви, а тебе не попадалась бронзовая статуэтка — балерина? Я её где-то оставила, а теперь не могу найти. Наверное, она где-то здесь, на кухне.       Отвлёкшись от работы, Иви ещё раз оглядела кухню. На верхней полке, над холодильником, она заметила что-то мутно поблёскивающее.       — А вон там, на полке, что? — кивнула Иви в сторону холодильника.       Дженни всплеснула руками; подхватив стул, она одним лёгким движением сбросила обувь и вспорхнула на него, тянясь за статуэткой. Сняв ту с высоты, Дженни спустилась и дунула на неё, смахивая пыль. Иви выглянула из-за плеча, разглядывая хрупкую фигурку балерины из бронзы, уже помутневшей.       — Её надо почистить, тогда она начнёт блестеть как новая. Попроси у Джима нашатырь. Или попробуй почистить уксусной кислотой, только после чистки обязательно окуни её в раствор с содой, а то будет зеленоватый налёт.       Дженни широко раскрытыми глазами посмотрела через плечо на Иви и, опустив руку со статуэткой, спросила:       — Откуда ты это знаешь?       Иви открыла рот для ответа, но на полпути осеклась.       — Да просто... читаю много.       — Как интересно! — поверила Дженни. — Эта статуэтка очень важна для меня. Мне кажется, в детстве у меня была такая же. А скажи… тебе не попадались ещё статуэтки? — с надеждой в глазах спросила она. Иви покачала головой.       Дженни села в кресло, поставив балерину перед собой на стол.       — Мне кажется, должен быть поэт из этой же коллекции. — Припоминала она, напряжённо потирая висок, будто эти воспоминания причиняли ей боль. — Точно! Он стоял на каминной полке. Тогда, давно… — обрадовавшаяся Дженни вдруг притихла. — Мне кажется, стоит поискать его в гостиной, когда в ней появятся тени…       Мотнув головой, она словно хотела отогнать от себя плохие воспоминания. Её лицо осунулось, Иви ещё не видела Дженни в таком угнетённом состоянии, поэтому, чтобы взбодрить, решила перевести тему:       — Ты макароны не переваришь?       Дженни опомнилась.       Стоило только Дженни нырнуть в кладовую, как Иви, бросив яблоки, открыла ящик под раковиной и отодвинула мусорное ведро. Действительно, за ним, надёжно спрятанные под сливную трубу, поблёскивали шесть бутылок со спиртом. Вытащив ближайшую, она спрятала её за угол кухонного гарнитура, чтобы потом незаметно вынести, — суета на кухне сейчас сыграла бы не в её пользу, так что вернувшаяся Дженни даже ничего не заподозрила. Когда Иви порезала яблоки на дольки, Дженни со спокойной душой отпустила её «пройти пару испытаний и поискать статуэтку». Дождавшись, когда Дженни отвернётся, чтобы замесить тесто, Иви взяла бутылку и, заведя руку за спину, тихо вышла из кухни.       Необходимо пройти ещё одно испытание в гостиной — и Иви, уже привыкнув к бесконечному повреждению своих бедных ладоней, смело нажала на ручку и получила список предметов. На этот раз он выглядел необычно — вместо названий на листке были лишь очертания. Поставив перед Джимом бутылку, Иви, не отрываясь от списка, очень осторожно начала искать вещи, боясь повторения с ловушкой.       Джим позволил себе заговорить, когда дверь щёлкнула, оповещая о конце испытания. Вертя в руках бутылку спирта, он обернулся и пристально взглянул на Иви.       — Ты быстро справилась. Спасибо, очень выручила. Подожди, я найду тебе лечебный бальзам, очень полезное снадобье, он хорошо восстанавливает силы. Только пользуйся им с осторожностью, не злоупотребляй.       Приняв из рук Джима коричневый стеклянный пузырёк, Иви нахмурилась:       — Ты их сам делаешь что ли?       — Нет, конечно. Это всего лишь сбор трав. Кукловод раз в неделю оставляет лекарства в прихожей.       — Ого, да он сама щедрость! А почему на пузырьке этикетка с черепом? Это всё-таки яд?       — Всего лишь юмор Кукловода, — пожал плечами Джим, перекладывая вещи в аптечке.       — А, ну да, Кукловод юморист от бога, — фыркнула Иви и спрятала пузырёк за пазуху. — Слушай, ты не видел в гостиной бронзовую статуэтку поэта? Она зачем-то понадобилась Дженни, сказала, что здесь должна быть.       — Стоит на каминной полке.       Иви перевела взгляд с Джима на камин — и правда, рядом с часами стояла статуэтка. И как она её раньше не замечала? Поблагодарив Джима, Иви взяла поэта и вышла из гостиной. На пороге прихожей её с наполненными вёдрами перехватила Дженни, вручив одно.       — Настало время убираться! Пока пирог в духовке. А что это у тебя в руках?       — Поэт, — пожала плечами Иви, с интересом наблюдая, как просветлело лицо Дженни и она засуетилась.       — Ой, он точно такой, как я себе представляла! Наверное, я уже видела эти фигурки…       Заметив грусть в глазах Дженни, Иви приободряюще похлопала её по плечу освободившейся ладонью.       — Наверное?       — Прости, я же тебе ещё не говорила. У меня частичная амнезия, я не помню своего детства до тринадцати лет. Это из-за того, что я попала под машину.       — Ох, Дженни, я тебе очень сочувствую, прости, что завела этот разговор! — Иви стало неловко, ведь она действительно задела больную тему.       — Ничего страшного, — отмахнулась Дженни, подхватывая ведро, — это дела давно минувших лет.       — А сколько лет тебе сейчас? — спросила Иви, поднимаясь за ней на второй этаж и таща за собой очередное тяжёлое ведро, швабру и тряпки для пыли.       — Двадцать четыре, — отозвалась Дженни, останавливаясь у самого края лестницы.       Они пришли.       Раскладывая вещи, Дженни задала встречный вопрос:       — А сколько лет тебе?       — Двадцать два.       — Ого, да мы почти ровесники! — радостно хлопнула в ладоши Дженни, как ребёнок. — Джеку двадцать три.       — Да кто такой этот Джек? — не выдержала Иви, со злости слишком сильно взмахнув тряпкой, отчего та глухо и громко хлопнула о стену. — В этом доме слишком много людей, которых я не знаю, но они где-то есть!       — Если ты их не знаешь, значит, ещё не пришло время, — покачала головой Дженни, наматывая половую тряпку на швабру. — Джек находится в основном в подвале. А Кукловод тебе пока не разрешает туда ходить. Но если он появится на кухне — я тебя обязательно позову и познакомлю!       — Кто появится, Кукловод?       — Да нет же, Джек! — Дженни возмущённо ткнула ручкой швабры Иви в бок, но та ловко перехватила деревяшку и отвела в сторону. Повело и Дженни.       К вечеру, когда они наконец закончили с уборкой, всё тело ныло. Ещё никогда Иви не приходилось мыть и протирать столько всего, но признаться в том, что она устала, было дико стыдно — на фоне Дженни не хотелось казаться слабачкой. За хрупкостью этой милой и светлой девушки стояла большая сила — пусть и проявлялась она не в испытаниях, а в заботе обо всём, что её окружало. Наверное, это последствия её травмы, ведь родители, хоть раз увидевшие своего ребёнка на грани жизни и смерти, никогда более не отпускают его от себя, но Иви об этом совсем не хотелось думать.       — Ты так хорошо справляешься, — аккуратно начала она, — я вот уже устала. У моей семьи небольшой дом, хотя нас в семье было трое.       — Ого, так ты из многодетной семьи? — отозвалась Дженни, убирая вещи в подсобку в прихожей. — Ты старшая, средняя или младшая?       — Младшая. Ещё и поздний ребёнок.       — А я — единственный ребёнок в семье, — начала Дженни, и Иви заметила, как погрустнели её глаза. — Мама во мне души не чаяла. После того, как я попала под машину, я боялась всего. Даже выходить из дома. Я и училась дома потом. Мама много со мной занималась: я и убираться, и готовить, и шить, и вышивать умею. И много чего ещё. Хотя дома было очень скучно, особенно когда родители на работе.       — Понимаю, — кивнула Иви, подавая Дженни последнее ведро. — Почему же ты не попыталась выйти из дома, пока родители на работе?       — У нас не принято ослушиваться старших, — пожала плечами Дженни.       — А я... часто нарушала запреты родителей. Не то что бы я была какой-то злостной хулиганкой в детстве, но наказать и уж тем более запереть меня дома было сложно. — Усмехнулась Иви, вспоминая, как брат усердно доказывал родителям, что Иви не виновата ни в чём. — Хотя, когда я была подростком, мои родители были уже пожилыми, и мама всегда оставалась дома. Поэтому долгое время по хозяйственной части я ничего и не умела; зачем, когда это всё делает мама? Вытаскивал меня из этого состояния только брат.       — Но что, если ты потеряешь веру в себя, слишком надеясь на других? — вдруг сказала Дженни и повернулась к Иви. Волосы закрыли часть её лица, и Дженни казалась внезапно посеревшей.       — Думаешь, я всегда верила себе? — вздохнула Иви и поставила ногу на первую ступеньку, собираясь уходить. — Разок вышло так, что... я чуть не умерла. Хорошо, что меня тогда вытащил брат. Честно — я боюсь, что без него не справлюсь, если здесь со мной что-нибудь случится.       — Мы здесь все как одна семья, — покачала головой Дженни, — тебе нужно просто доверять нам. Иначе здесь не выжить, ты это когда-нибудь поймёшь. Впрочем… — взгляд её растерянно скользнул мимо Иви и прошёлся по стенке, словно она разглядывала картины. — Наверное, ты сейчас очень устала, не хочу тебя задерживать, иди отдыхать.       Облегчённо выдохнув, Иви ушла. Разговор никак не хотел идти из головы.       Пока она могла расслабиться только в своей комнате, ведь в других в лучшем случае её поджидали ловушки. Одно неловкое движение — и ты, возможно, мёртв. Дженни хотелось верить, но, кажется, она и сама себя не понимала; слишком много в ней было боли, и Иви чувствовала, как хочет помочь ей, но в то же время боится влезать, боится навредить. Джим — при всей своей внешней интеллигентности и дружелюбности — даже в мелочах недоговаривал, оттого при общении с ним Иви ощущала неловкость, хотя ни о чём серьёзном они не говорили.       Погрузившись в книжку, Иви не заметила, как наступила полночь. Выключив свет, она собиралась лечь в кровать, как в темноте раздался голос Кукловода:       — Не спи. У меня есть для тебя задание. Проверь комод, тот, на котором стоят часы. Внутри него записка. Ты некоторое время провела, помогая Дженни, и она, должно быть, тебе доверяет… Так что оставь эту записку на столе в кухне. Сейчас.       — Вообще-то я спать хочу, — возмутилась Иви, откидывая одеяло, чтобы лечь.       — Напоминаю, что это мой дом и ты должна играть по моим правилам, — хмыкнул Кукловод. — Если не выполнишь задание, тебя будет ждать наказание.       — Напоминаю, что я не просила меня похищать. Пап, не ругайся, — буркнула Иви, в темноте нащупывая шнурки.       Она рискует, разговаривая так с похитителем.       Наощупь найдя записку и спички в комоде, Иви зажгла свечу и осторожно в полутьме спустилась в кухню. Ночью испытания она ещё не проходила; в полутьме предметы искать оказалось намного сложнее, но уже наощупь находилось знакомое — за два дня кое-какое положение вещей она выучить успела. Вытащив из кармана пижамы записку, Иви положила её в центр стола и поспешила удалиться. В темноте и пустоте, без Дженни, на кухне было очень неуютно. А ещё жутко хотелось спать.