Сорок три заката

АКТ I

Тайна Кукловода

— Знаешь… когда станет очень грустно, хорошо поглядеть, как заходит солнце… — Значит, в тот день, когда ты видел сорок три заката, тебе было очень грустно? © Антуан де Сент-Экзюпери «Маленький принц»

Глава 1. Чужая жизнь

8 июня 1999 года

5 дней до

      На стол опустилась тяжёлая папка, перевязанная синей лентой. Иви хмуро взглянула на неё и подняла голову.       — Я ещё не закончила с этой рукописью, — тихо сказала она.       Начальница, пожилая миссис Брикман, лишь хмыкнула и постучала длинным ногтем по обложке папки. Картон глухо отдал звуки.       — Ты знаешь, что у нас поток всегда большой. Уже завтра закончат иллюстрации к рукописи, надо передавать в печать. И ты возьмёшься за эту работу, — миссис Брикман подбородком показала на папку.       Иви вздохнула и вернулась к рукописи. Больше всего в своей работе она не любила именно круговорот одинаковых дел и бесконечную спешку. Казалось, с каждым днём темп жизни всё ускорялся, и вот ты уже бежишь вместе со всеми, не замечая, как начинаешь задыхаться; в детстве было проще. Хотя Иви привыкла бесконечно куда-то бежать — без дела сидеть она не умела.       — Но прежде, — миссис Брикман постучала пальцами по картону и улыбнулась, — чем мы приступим к новой работе, стоит сделать перерыв. Ты обедала?       Иви рассеянно покачала головой. Миссис Брикман, несмотря на то, что Иви работала у неё даже меньше года, относилась к ней воистину по-матерински. Рано потерявшая мужа и сына, она будто стремилась подарить любовь остальным людям. Миссис Брикман никогда не теряла силы духа: даже пережив семейную трагедию, она всегда была одета с иголочки, улыбчива и ко всем добра. Иви, привыкшая к тому, что она любимица в семье, чувствовала себя рядом с миссис Брикман в своей тарелке… и, пожалуй, порой даже злоупотребляла чужой добротой.       Миссис Брикман быстро вернулась в кабинет с коричневым бумажным пакетом и парочкой стаканчиков с кофе.       — Я бы предложила тебе чай, да не вовремя закончился, — улыбнулась она.       Круассаны из пакета оказались ещё тёплыми. Миссис Брикман быстро смела со стола лишние бумажки, захлопнула рукопись прямо перед носом Иви и достала пластиковую тарелочку, салфетки, выложила круассаны и десерт. Надкусив круассан, Иви почувствовала аромат и вкус свежего хлеба; шоколад внутри ещё сочился и переливался соблазнительными тёмными бликами.       — Как продвигается твоя учёба? — добродушно поинтересовалась миссис Брикман.       Иви взглянула на неё. У миссис Брикман улыбались даже глаза. Морщинки залегли вдоль её глаз и носогубных складок; на висках пробилась первая седина. Она совсем не была похожа на маму — как минимум, мама Иви была старше; но она так заботилась.       — Завтра сдаю последний экзамен и ухожу на каникулы, — хмыкнула Иви, откусывая кусочек от круассана и запивая его горячим кофе. Горький, без сахара, но Иви не морщится, — только такой дома и пили, хотя она всегда не любила горькую пищу. — Решила всё сдать досрочно, чтобы не отвлекаться от работы. Лето, самый сезон ведь, сейчас будет много работы.       Миссис Брикман медленно кивнула. Оттопырив мизинец, она аккуратно отпила напиток из своего стаканчика и поставила его обратно на стол.       — Это достойно уважения. Хотя наверняка сложно.       — О, Япония — великолепная страна!       Иви никогда не была примерной трудяжкой, но окружающие называли её талантливым человеком. В своё время родители с ней тоже намучились — хотя до проделок старшего брата Иви, конечно, как до Луны пешком. Но историю пишут победители — и умная Иви уяснила это с детства, наблюдая за братом и будто учась всему, до чего могла дотянуться. Вслед за ним она переехала в Лондон, отучилась на издательском деле; но этого оказалось недостаточно, и Иви поступила вновь — на японистику.       — Главное, что тебе нравится, — мягко сказала миссис Брикман. — Кстати, это японский десерт, правда, я забыла, как он называется. У нас недалеко открылась новая кофейня.       Иви скользнула взглядом по десерту, расположившемуся на пластиковой тарелке. Замороженный, он теперь оттаял и приобрёл несколько другой вид; плотные нежно-розовые колобки возвышались на тарелке, щедро посыпанные кукурузным крахмалом.       — Это моти, — между делом сказала Иви, аккуратно просовывая пальцы под десерт и приподнимая его. — Они делаются из мотигомэ, тесто такое. С чем они?       Миссис Брикман стрельнула глазами в сторону и вновь взглянула на Иви.       — Я не помню…       — Судя по цвету — клубничные, — приободряюще улыбнулась Иви и поднесла к глазам моти, осмотрела его. Ни трещинки.       Иви надкусила моти; сладость тут же наполнила рот. Плотный творожный крем показался в зияющей надкушенной дыре, внутри которого и вправду краснели мелкие кусочки клубники. Совсем не оригинальный рецепт — нечто весьма своеобразное; но вкусное.       — Спасибо за заботу, миссис Брикман, — прожевав, улыбнулась Иви.

9 июня 1999 года

4 дня до

      Никому не нравился новый молодой начальник новостной редакции, Чарльз. Но все молчали. Возмущения высказал один лишь Рон — но и того быстро заткнули. Зная о напряжённой ситуации в коллективе, Чарльз активно желал подружиться с коллегами и потому часто заглядывал к ним в офис.       «Но вряд ли его назначение связано с тем, что он так талантлив, — подумалось Иви, — просто мистер Смит ушёл на пенсию, отрекомендовав этого прохвоста, он всегда тёрся возле начальства». Но вслух она, конечно, этого не сказала.       Несмотря на негативный настрой, Иви не могла сказать в адрес Чарльза что-то конкретное, плохое. С новыми обязанностями он успешно справлялся, и у главного редактора, по всей видимости, не было никаких возражений. Стоило только редактору появиться в отделе — и Чарльз встречал его с самой искренней улыбкой, на которую способен, в то время как Иви, не приученная к стандартно-вежливой английской улыбке, старалась спрятаться в каком-нибудь углу.       — О чём задумались, салаги? — заглянул к ним в очередной раз Чарльз, подмигнув новой секретарше, очень удачно проходившей мимо.       — А чему мы должны радоваться? — протянул Рон, показательно широко зевнул, не прикрыв рот ладонью.       Иви скосила на него взгляд. Вот показушник. Впрочем, он, наверное, всегда таким и был.       Они с Роном подружились на удивление быстро. Иви только пришла в редакцию, а Рон уже работал там — и, как единственный столь же молодой сотрудник, быстро взял шефство над ней. Несмотря на количество прожитых в Лондоне лет, Иви так и не обзавелась близкими друзьями, поэтому порой только Рон её и вытаскивал куда-то за пределы дома, работы и учёбы.       Чарльз наморщил нос и отмахнулся от него.       — Если тебе делать нечего, так я найду работу. Рон, прекращай играться в детектива, я знаю, что ты что-то задумал, — покачал головой он. — Давай-ка ты сегодня сходишь на интервью к одной очень занимательной старушке. Она редактор модного журнала, готова встретиться как раз сегодня после трёх часов дня. Нам надо расширять границы аудитории, привлекать молодёжь!       Рон ткнул икрой ножку стола, усаживаясь поудобнее, и ещё раз зевнул, демонстрируя, насколько скучно выданное задание.       — И что, мне ехать туда прямо сейчас?       — Да нет, через полчаса где-то, — невозмутимо уточнил Чарльз и провёл рукой по хвосту, приглаживая выбившиеся прядки. — А ты, Иви, собираешься прямо сейчас и выезжаешь на место происшествия вместе с оператором. Сегодня ты корреспондент в кадре.       — Ну почему-у-у? — провыла Иви, прикрыв голову газетой и состроив жалостливую мину.       — Тебя давно пора отправить на что-то необычное, будоражащее, а то мхом тут покроешься со своими аналитическими статьями, — хмыкнул Чарльз. — А там как раз крупный пожар. Пошевеливайся! — и, хлопнув дверью, мгновенно исчез в глубине коридора.       Ответственная работа, которую так ждала Иви, отчего-то вовсе не обрадовала. По спине побежали неприятные мурашки, по виску потекла холодная капля пота, когда она представила прямой эфир по новостям — в кадре с ней. Если это так жутко, лучше бы не мечтать о новом и грандиозном, сидя в тёплом и уютном офисе, анализируя архивы, чужие статьи, помогая по мелочи коллегам.       Пока операторская машина ехала на место происшествия, Иви успокаивала себя, прикрыв глаза в напускной дремоте. Но стоило только выйти к горящему торговому центру, готовясь к эфиру, как страх вспыхнул с новой силой. В кадре она стояла как потерянная, сжавшись и крепко вцепившись в ножку микрофона, боясь, что в самый ответственный момент забудет, что говорить, или начнёт заикаться. За спиной бушевало пламя, обжигающее лопатки даже с такого расстоянии. Шипела пена, вырывающаяся из пожарных шлангов; гудела сирена внутри здания; перепуганные посетители, накрытые с головой кто чем, бежали подальше от огня, следуя за спасателями; раздавались крики, отдавались приказы; в воздухе ощущался стойкий запах гари, расплавленного металла, вонь пластика и парил черно-седой пепел.       Когда выпуск экстренных новостей объявил об их выходе, Иви глубоко вздохнула, сморщилась от смрада и крепче сжала микрофон.       Эфир запустился.       Иви вздрогнула и подскочила в кровати. Приснится же такое! Это те воспоминания, которые она бы хотела запихнуть в голову подальше, — любовью к разным опасностям она не отличалась, несмотря на то, что постоянно застревала в делах брата.       Отдышавшись, Иви взглянула на маленький настольный календарь. Надо же, перед сном она не забыла поставить сегодняшнюю дату. Что-то она хотела сделать…       Иви неохотно выползла из-под одеяла, поправила сорочку, скатившуюся на плечо, и встала. Уже умываясь, она вспомнила: сегодня на ужин Рон назначил встречу. Собраться стоило заранее.       Их любимое кафе, «Родной дом», пряталось среди жилых домов в самом сердце Лондона. Пробираясь сквозь плотную толпу, Иви свернула с главной улицы в квартал и вздохнула свободнее. Здесь меньше людей, но солнечная сторона, и уже через несколько минут начало напекать голову.       Иви скользнула на ещё меньшую улочку. Маленькое кафе плотно прилегало к жилому дому. Над дверью скромно висела блёклая вывеска. Летом хозяин заведения выставлял на улицу под тент лёгкие деревянные столики и плетёные кресла. Однако на террасе Рона не было.       Поднявшись по каменным ступеням, Иви вошла внутрь, и дверной колокольчик звонко залился. Застыв у входа, она огляделась, выискивая в полутьме светлую макушку друга. Тот ожидаемо сидел у окна, со скучающим видом, подперев рукой щёку, и помешивал фарфоровой ложечкой кофе. К Иви он сидел спиной, и потому ей не составило труда мягко подойти к нему и похлопать по плечу — достаточно невинно для обиды, но ощутимо для иронии над чужой невнимательностью.       Поздоровавшись, Иви села в мягкое кресло напротив. Ей принесли меню — небольшую темно-красную книжку в твёрдом переплёте, приятную наощупь.       У окна было прохладнее, чем на улице под палящим солнцем; сверху прикрывали густые ветви дерева, уходившего корнями почти в самый фундамент здания. Иви сделала привычный заказ, зажмурилась, открыла глаза и обвела взглядом комнату.       Приятная полутьма раздвигалась мягким белым свечением ламп; на периферии жёлтым подмигивала гирлянда, обрамляющая окно. Где-то за спиной, за соседним столиком, о посуду позвякивали приборы. Из глубины комнаты шёл лёгкий ненавязчивый аромат пряностей.       Рон болтал о какой-то ерунде, не приступая к самому главному. У него была привычка не обсуждать важные дела за едой: ему всегда говорили, что это портит людям аппетит. Переубеждать его бесполезно, и Иви просто смирилась, кивая в такт словам друга.       Когда принесли заказ, она добродушно улыбнулась и поблагодарила официанта. Прежде чем приступить к трапезе она по привычке провела пальцами по шершавому тёмному дереву стола и расстелила кристально-белую салфетку. Вид клюквенного пирога, с золотистой хрустящей корочкой и красными словно кровь ягодами, вызывал яркое чувство голода. В нос бил яркий аромат каркаде с корицей, кончик которой едва выглядывал из-за края белой фарфоровой чашки.       Рон продолжал беззаботно рассказывать последние новости, которые узнал, и о своих недавних свиданиях. Иви сначала терпеливо слушала, но всё же перебила его:       — О чём ты на самом деле хотел поговорить?       Рон стушевался. Он опустил взгляд в тарелки и аккуратными движениями вилки начал разламывать шоколадный чизкейк.       — Помнишь, я узнавал про адвоката Адама Бейкера? — неохотно начал он и положил кусочек чизкейка в рот, медленно и старательно пережёвывая. — Пропавшего без вести и признанного умершим.       Иви остановилась жевать и исподлобья взглянула на Рона.       — Только не говори, что ты хочешь начать собственное расследование.       Рон невесело усмехнулся и отвёл взгляд в тарелку.       — Вообще-то хочу.       — Зачем? — вскинула бровь Иви. — Тебе работы мало?       — Это будет сенсацией, — Рон приглушённо кашлянул, и светлый локон, убранный за ухо, неожиданно упал ему на лицо, защекотал нос, и Рон фыркнул, сдувая локон с лица. — Ведь Адам Бейкер — владелец адвокатской конторы, пусть и небольшой, бесследно пропавший больше года назад. Но не сквозь землю же он провалился, правда?       Иви прищурилась и откинулась на спинку стула. Она огляделась: посетители были заняты своей едой, и казалось, будто только один, подозрительный тип, не снявший в помещении даже плаща, прислушивался. Вряд ли он мог что-то услышать, поэтому Иви задержала на нём взгляд лишь на несколько секунд.       Она вздохнула и звякнула вилкой о пустую часть тарелки.       — Это дело не смогли раскрыть полицейские. Почему ты думаешь, что у тебя получится?       — Я лишь хочу попробовать, — возразил Рон, хмуро заглядывая подруге в глаза. Та не выдержала его взгляда и быстро отвернулась. — Бейкера последний раз видели в пригороде Лондоне. Он проезжал через Вичбридж, там располагалось место преступления одного из его подзащитных. Думаю, это совпадение, потому что защищал он этого пацана в 1989 году, а проезжал в 1998 — почти через десять лет!       — Ладно, и что ты хочешь сделать?       — Посетить Вичбридж. Узнать, может, кто-то его видел. И по возможности — осмотреть место преступления.       — Десять лет прошло. Что там могло сохраниться? Может, там уже всё снесли.       — Вряд ли что-то сохранилось, но вдруг это наведёт меня на какую-нибудь мысль!       — Само название уже наводит на нехорошие мысли, кто вообще придумал так назвать город… — поёжилась Иви.       Она вцепилась в свою чашку с чаем и показательно, в тишине и молчании, начала пить напиток. Наконец через несколько минут Иви решилась ещё раз возразить:       — Самоуверенно. Кстати, тебе не кажется мужчина за моей спиной странным?       — Нет, — встрепенулся Рон, выглянув ей за плечо, — а должен?       — Почему он в плаще?       — Может, у него плохая циркуляция крови, и он постоянно мёрзнет? — предположил Рон и пожал плечами.       — Ладно, — отмахнулась от него Иви. — Так что от меня-то ты хочешь?       Рон широко улыбнулся, но улыбка эта была нехорошей; у Иви внутри всё перевернулось и скрутилось в животе в тугой ком.       — Честно — мне страшно ехать туда одному. Хочу, чтобы ты поехала со мной.       — Зачем это мне? — рассеянно ответила Иви, едва не выронив чашку с чаем.       — Ты же не оставишь меня одного в опасности? — покачал головой Рон.       Рон всегда мечтал о славе.       — Ты сам лезешь в пасть демонам.       Оплатив счёт, они вышли на душную улицу. Уют домашнего кафе остался позади.       — Ты домой?       — А куда же ещё? — отозвался Рон, пнув встретившийся ему на пути камешек.       Камень, откинутый его носком, прокатился меж ног Иви и зазвенел по мостовой за спиной. Она, обернувшись, чтобы удостовериться, что они не задели никакой старушки, заметила мужчину в плаще, держащегося от них на расстоянии. Иви дёрнула Рона за рукав и негромко, почти шёпотом произнесла:       — Разве это не тот мужчина, который сидел с нами в кафе? Почему он идёт в нашу сторону? Он что, следит за нами?       — Я думаю, ему просто в ту же сторону, что и нам, — хмыкнул Рон, придерживая подругу за рукав. — Выключи свою паранойю!       — Он смотрит на нас.       — У него есть глаза, он умеет видеть, поэтому он смотрит вокруг. А, может, ты ему просто понравилась? — попытался разрядить обстановку Рон. — Ты у нас вон какая красавица!       Он вмиг шагнул подруге за спину и обхватил её за плечи, поворачивая к ближайшей витрине. Иви невольно взглянула на отражение. То, что она красивая, Иви знала и без него: высокая, стройная, с длинными русыми волосами, ниспадающими волнами, и тёплыми, добрыми тёмно-серыми глазами, в сумерках кажущимися почти карими.       Иви разглядывала отражение всего несколько секунд, а затем задорно фыркнула и ткнула Рона локтем в бок.       — Ну и дурак же ты!

10 июня 1999 года

3 дня до

      Дом Иви всегда пустовал. Удивительно, что уже в юном возрасте она имела свой, в то время как ровесники ещё долго будут мотаться по съёмным квартирам. Это постарался брат Ориан; хотя, как младший ребёнок в семье, Иви была любимчиком семьи, Ориан испытывал к малышке особый трепет. Иви родилась, когда ему было пятнадцать лет.       Иви порой считали избалованным ребёнком, притом — избалованным собственным старшим братом. Прихоти её по возможности исполнялись, физически наказать или запретить что-то — упаси боже. Именно поэтому Ориан стал маленьким царём и богом для Иви, несмотря на всё, что делал.       Иви щёлкнула замком и вошла в пустую квартиру. На пороге она тут же наткнулась на чужие кроссовки и туфли; пришёл Ориан. Иви глубоко вдохнула и выдохнула, настраиваясь на то, что наверняка её ждёт очередной серьёзный разговор.       На кухне слышались приглушённые, но весёлые голоса. Иви заглянула в комнату.       — Pretty baby, — ласково приговаривал Ориан, вытирая щёчки девочке, — аккуратнее.       Малышка — одно лицо с Орианом — задорно расхохоталась и отодвинула руку отца.       У плиты возилась незнакомая девушка.       — Привет? — робко поздоровалась Иви, подперев косяк плечом.       Ориан вскинул голову и лучезарно улыбнулся. В его глазах заплясали искры радости.       — Иви, ты вернулась! — пробасил он. — Как экзамен?       — Сдала на отлично, — небрежно бросила Иви. — Что за сбор и почему я о нём не в курсе?       Малышка спрыгнула со стула и обняла Иви за ноги. Племяннице не хватало материнской любви, и она ластилась ко всем, кто был с ней добр. Иви потрепала Лили по волосам и прижала к себе в ответ.       — В гости зашли, — хмыкнул Ориан и подвинул миску с мукой, стоявшую на столе. — Печеньки вот готовить начали. Ты, наверное, голодная?       — Какие нафиг печеньки? — ворчливо ответила Иви. Её голос от волнения скакнул, сорвавшись на верхней ноте.       Вот этот взрослый почти двухметровый мужик, выглядящий сурово и совсем не по-английски со своими отращенными тёмными волосами и карими, почти чёрными глубоко посаженными глазами, мило рассказывает о печеньках?       Взрослый почти двухметровый мужик, однако, лишь кокетливо похлопал ресницами и улыбнулся ещё шире.       — Ну да. А ещё они тут у тебя недельку поживут, хорошо?       Иви усмехнулась: вот теперь цель ясна. Она опустилась на стул и помогла Лили забраться ей на колени, придерживая племянницу за пояс.       Девушка у плиты повернулась и выпрямилась, прижавшись поясницей к столешнице. Тощая, маленькая, светловолосая, она едва казалась совсем подростком. Девушка стояла, сжавшись; заметно, насколько под чужим пристальным взглядом ей некомфортно.       — Ты что-то скрываешь, да? — покосилась на брата Иви. — Она хоть несовершеннолетняя?       — Это Айлин, — вздохнул Ориан, — да, она совершеннолетняя. Теперь она будет с нами.       Иви вздёрнула брови, холодно взглянув на девушку, но промолчала. Ориан — человек, который постоянно подбирает всех сирых и убогих, всем старается помочь; иногда Иви казалось, что он, несмотря на свою бунтарскую натуру, готов отдать нуждающемуся и последнюю рубашку.       Впрочем, Ориан хороший, умный и добрый только для определённого круга лиц. В целом же, Ориан — плохой человек, и Иви отлично это понимала. Вся его репутация и деньги основаны на маленькой, собственноручно сколоченной банде, начинавшей с рэкета.       — И чем Айлин может помочь? — повела плечами Иви.       — Мы ещё не придумали, — усмехнулся Ориан, мельком взглянув на Айлин. — Айлин, продолжай готовить, мы очень хотим попробовать печеньки, правда, Лили? — он подмигнул дочке. — Но не мог же я оставить её в беде. Айлин ушла из дома, и ей негде жить.       И вот снова.       Иви прищурилась и отвернулась от брата.       — Айлин, это сестра Раа, к ней всегда можно обратиться за помощью, — обратился Ориан к девушке. Та обернулась через плечо и неловко кивнула.       Когда речь шла о помощи его привеченным сироткам, Ориан никогда не использовал первое имя сестры. Она всегда была просто сестрой Раа. Иви цокнула, но ничего не возразила.       Она вздохнула, дружелюбно улыбнулась и сказала:       — Добро пожаловать домой, Айлин.

11 июня 1999 года

2 дня до

      Закутавшись в плед, Иви потихоньку тянула горячий чай, ещё дымящийся, отчего на фотокарточках оставались влажные следы от её пальцев. На кухне возились Айлин и Лили. Несмотря на первую несколько холодную встречу, Иви быстро приняла девочек — Айлин оказалась добродушной и хозяйственной, верила каждому слову Иви и была готова в любой момент сорваться по требованию Ориана.       Но тот пока никого не требовал. В его компании были преимущественно мужчины — и даже юнцы, а вот такие залётные девушки надолго не задерживались. И всё же Иви смотрела на Айлин и понимала, что она тут застряла.       Иви ещё раз перелистала цветные фотографии Вичбриджа, отданные Роном. Вичбридж окутывала мрачная атмосфера; казалось, город застыл в восемнадцатом или девятнадцатом веке. Старый каменный мост, ведущий к нему, кое-где уже покрылся мхом, над рекой стоял густой туман. Деревянный форпост у въезда в город давно покосился. Мрачные улочки, казалось, всегда сыры и неприглядны. Единственная гостиница в городе возвышалась трехэтажным зданием с выцветшей вывеской и закрытыми деревянными ставнями, кое-где изъеденными временем; за оградой с острыми пиками виднелся неухоженный сад, забор обвивал толстый плющ.

12 июня 1999 года

за сутки до

      В субботу они договорились встретиться. В этот день погода не радовала, и по небу медленно плыли тяжёлые дождевые тучи, под пиджаки задувал мерзкий холодный ветер.       Прежде чем отправиться в путь, они решили подкрепиться и заглянули в привычное место, «Родной дом», а затем отправились к издательству — там стояла подготовленная Роном машина. Заговорщически подмигнув, Рон покрутил ключами перед носом у подруги, а затем нажал на кнопку, разблокировав стоящую на парковке красно-чёрную низкую Альфу Ромео. Усаживаясь на переднее кресло, Иви поинтересовалась:       — Где ты взял машину?       — Одолжил у кузена, — беззаботно отозвался Рон, вставляя ключ зажигания в разъём и заводя машину. — На уикенд, конечно, и с обещанием, что я её не разобью.       — Как он тебе её вообще доверил? — фыркнула Иви, пристегнув ремень безопасности и закинув рюкзак с вещами на заднее сидение. — Ты и аккуратность — понятия несовместимые.       — Ой, — пискнул Рон, имитируя тонкий женский голос, — знал ведь, что Иви такое режет даже не очень тонкий её слух, — уж кто бы говорил!       — Говори тише, — поморщилась Иви, откидываясь на спинку кресла. Она скользнула взглядом по приборной панели с тускло подсвеченными кнопками и рычажками. Стрелка на спидометре чуть дрожала, двигаясь в такт рычащему мотору. Рон одной рукой крепко держался за ручник, а другой ласково поглаживал обтянутый чёрной кожей руль. — Какие у нас планы?       — Приехать и заселиться в гостиницу, разумеется, — хмыкнул Рон, нажимая на педаль газа.       Машина дрогнула и двинулась с места, медленно набирая скорость.       Сумерки сгущались быстро.

Ночь с 12 на 13 июня 1999 года,

за несколько часов до

      По трассе, ведущей к пригороду Лондона, они ехали уже долго. На улице стемнело, и за окном в свете фар мелькали тёмные, жуткие силуэты леса. Воображение резво рисовало на их месте монстров. Машина изредка подскакивала на кочках и лежачих полицейских, но шла плавно, и Иви чувствовала лёгкую тошноту, подступающую к горлу, — её укачивало.       — Вичбридж за рекой, поэтому нам нужно пересечь сначала Ведьмин мост, чтобы попасть в город, — тихо сказал Рон, не отрывая взгляда от дороги, освещённой только не очень мощными прожекторами старой Альфы.       — Какие жуткие названия, — поёжилась Иви, даже не взглянув в сторону друга. Им предстояло преодолеть ещё несколько десятков километров до моста.       Ничто не предвещало беды, пока Рон напряжённо не выдохнул, что-то пробормотав себе под нос. Иви подняла голову и вгляделась в слабо освещённое лицо друга, заметившего на пути препятствие.       — Что случилось, Рон? — обеспокоенно спросила она, но тот ей не ответил. Вцепившись в руль мёртвой хваткой, он втопил до пола педаль и словно сам от напряжения откинулся назад. Взвизгнули тормоза.       Иви вгляделась в темноту лобового стекла, испещрённого каплями дождя. Там, почти у самого края освещённой автомобилем полосы, возвышался огромный чёрный силуэт. От ветра его широкий плащ и полы шляпы колебались. Силуэт никуда не сдвигался, твёрдо стоя посередине дороги, и уже через несколько секунд их машина должна налететь на него. Понимая, что затормозить они уже не успевают, Рон резко выкрутил руль вправо.       Машина слетела с полосы, под колёсами застучал гравий, и Альфа улетела в кювет. Иви заметила, как по виску Рона медленно потекла крупная капля пота, и услышала собственный крик будто со стороны, прежде чем машина врезалась в дерево. Груда скомканного железа неистово заскрипела.       На периферии сознания промелькнула мысль, что она не хочет умирать. Иви так молода, ей вот-вот исполнилось двадцать два.       По крыше барабанил дождь. Перед глазами то ли от страха, то ли от повреждений, ещё не ощущаемых, начали плыть синие круги, заплясали прозрачные мушки. Внизу шипела, раздуваясь, подушка безопасности, и последнее, что увидела Иви прежде чем потерять сознание, — как Рон плюхается в подушку и вниз по её белой поверхности тонкой струйкой стекает его алая кровь. А затем и сама Иви, не справившись с тянущим вниз чувством, опустилась лицом в кожаную мягкость подушки. Посторонние звуки — шипение разгорячённого металла, стук дождя, хлюпанье грязи у двери — и резкий запах жжёной резины, машинного масла стали далёкими, приглушились и скоро вовсе перестали ощущаться.

14 июня 1999 года,

через несколько часов после

      Айлин нервно постукивала пальцами по столу в кухне. Чай уже давно остыл. Сестра Раа, уехавшая с другом на уикенд, всё ещё не вернулась, хотя наступил понедельник — и ей следовало отправиться на работу. Но прошёл уже час, как с работы позвонили и спросили: где Арчер?       Айлин несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, стараясь успокоиться. Ничего не подозревающая Лили ещё спала в соседней комнате, и она очень боялась её разбудить. От страха в горле застрял ком, и ей хотелось покричать, чтобы вынуть его оттуда.       Посидев ещё немного, Айлин вскочила и отправилась в коридор. Во внутреннем кармане пальто она отыскала записку с номером своего доброго самаритянина и дрожащими пальцами начала передвигать диск, набирая номер телефона.       Гулкие гудки казались слишком длинными и медленными и отдавались где-то глубоко в грудине.       Наконец трубку сняли, и на том конце провода послышался знакомый бас.       — Ориан… — тихо, стараясь не разбудить девочку, сказала Айлин. — Сестра Раа не вернулась. Она уехала с другом на уикенд, но все выходные её не было. И с работы позвонили, там её тоже нет. Что-то случилось!       Ориан тяжело вздохнул, помолчал несколько мгновений и ответил:       — Айлин, не беспокойся. У тебя ведь есть все продукты, правда?       — Д-да…       — С кем уехала сестра Раа?       — Я не знаю…       Ориан замолчал. Он молчал долго, так, что тиканье настенных часов над головой начало раздражать.       — Позаботься о Лили. А сестру Раа мы найдём. Не бесследно же она исчезла. Наверняка они просто загуляли, у неё не так давно был день рождения.       Айлин кивнула в пустоту и опустила трубку.