Para Bellvm

      Спустя четыре дня после выплывания из Юстерской гавани в первом портовом городе Элдии, пароход «Мидгард», на борту которого находилось восемнадцать человек, наконец приблизился к скалам материкового побережья. Надо сказать, таким берег был далеко не везде и не всегда; нашим героям просто не повезло, что капитан Ройтер отмечал тихим матом, пытаясь вывернуть руль так, дабы этот несчастный корабль таки не пришвартовался на одном из пиков на веки вечные — его, так или иначе, предстояло ещё вернуть домой.       Молодые юнги изучали строение двигателя, а разведчики проверяли свою оснастку, готовясь уже ступить на землю. Наша парочка, в свою очередь, рассматривала известняковые утёсы пятьдесят футов в высоту.       — Нам нужен будет привод, чтобы подняться наверх, — тихо сказал Армин, глядя на огромные дикие стены из камня пред собой. — Если он выдерживает нас, то и с сумками проблем не будет.       — Кому как.       — Тебе вообще легко, — чуть смеясь, ответил он, — ты без снаряжения отправилась. С тобой только привод и служебное оружие, так что еду и средства придётся делить на двоих.       — Можно подумать, что ты против.       — Вообще нет. Я, так-то, полагал, что это может случиться.       И правда: почти весь возможный паёк он запросил в увеличенном объёме, на случай, если он окажется в засаде или с ним окажется один белокурый компаньон. Не прогадал.       Наконец, едва маневрируя между скалами и стихшим морем, судно пришвартовалось к берегу. Используя УПМ, взятый из сумок, все восемь человек оказались на вершине уже спустя несколько мгновений — несмотря на наличие немалых размеров груза.       Уже оказавшись на поверхности, все спутники проверили экипировку. Они были нашпигованы очень щедро и крупно для такого путешествия: в том, что шпионам понадобятся припасы, оружие и много что ещё, королеву явственно убедил не только Армин, но и другие знакомые из 104-го. Таким образом весь отряд имел при себе револьверы с тремя пачками патронов, небольшие кортики на случай тихого устранения и более весомые клинки. УПМ у них при себе, конечно, имелся; но с учетом пребывания на враждебной территории представлял бы из себя едва ли не огромный фонарь в тёмном лесу, который помог бы опознать прибывших в кратчайшие сроки. Потому от него нужно было избавиться; а клинки, сделанные всё из такой же стали, как и клинки привода, были изящно отделаны под стать классическим кавалерийским саблям, которые использовались ещё тогда, когда пространственное маневрирование было только в головах мечтателей, как совсем недавно таковыми были передача сигналов при помощи неких волн и винтовки со свинцовой пулей.       Затем шли хорошо запрятанная в банки солонина, фляга с вином, куча упаковок с галетами, мешочек с травяным сбором для отваров, коробок с сухарями, зажигалки и, в общем-то, всё. Книги, одежду и прочие спальные принадлежности разведчики все уже тащили сами по мере возможностей. Из всех именно у Арлерта был огромный баул, который, право слова, без сил титана и крепости привода тот бы и мили не пронёс; а у других шпионов с этим было попроще и они даже с грузом по тросу взобрались. Энни, осматривавшая местность, как уже упоминалось, и вовсе была налегке, что очень бы усложнило для Арлерта весь расчёт; если бы Энни Леонхарт и Армин Арлерт не были Женской Особью и Колоссальным Титаном.       Первое, что нужно было сделать — найти лошадей и деньги. Можно было, конечно, понадеяться на курсирующие экипажи или на, скажем, незадачливых автомобилистов; да только не факт, что они едут в нужном направлении, и многие будут рады получить монету за такую услугу. Проще было угнать лошадей, и самый простой способ это сделать — напасть на незадачливый патруль, ибо вместе с этим можно будет получить дополнительное оружие и в купе с кортиком, двумя кинжалами и револьвером таскать ещё и винтовку.       Задолго до миссии Энни рассказала своему спутнику жизни о строении винтовок со скользящим затвором, и о том, что пока в Элдии основой оружейной мысли считается уже давно идущий в ходу барабанный револьвер, в Марли уже во всю спорят о том, как в затвор вставить пружину и сделать спусковой механизм автоматическим, значительно увеличив тем самым темп стрельбы. Говорила она и о том, что «болтами» вооружают даже патрули егерей и полиции, правда, только карабинами — но разведчикам с их набитой на мушкетах да револьверах рукой этого с лихвой бы хватило.       Что до их компаньонов, то они не были заметно выразительными. Лучшие из лучших в своих отрядах — да, не поспорить, — но доселе лишь один из них ввязывался в сколько-то интересные авантюры и приключения, каким сулила бы обернуться эта безумная миссия. Доселе он был тих: как и парочка белокурых, осматривал ландшафт и прикидывал в уме направление своего дальнейшего пути.       Сего молчаливого господина звали Михаэль. О том, что с ним было до разведки, знамо мало: поговаривают лишь, что он, как и уже легендарный капитан Леви, был бандитом; только не в Подземном городе, а в Стохесе. Работал на одного местного бизнесмена, торговавшего дурманящими таблетками, и вскоре после битвы за Шиганшину был пойман Военной полицией, но никого так и не сдал. Узнав, что девушка справа от него натворила с его подельниками спустя четыре года, он даже радовался в темнице: отделался легко, ибо половина из них очутилась в госпиталях, на том свете или на страшном суде, а он всего-то в темнице средней паршивости. Оттуда в 847 году и был завербован в разведку, так как работал он долго, менял личность, свободно работал на неизведанной территории, чем и привлёк внимание часто гостившего у Найла Дока главы Разведки.       Его, конечно, страстно пытались оторвать у разведчиков полицейские: мол, был бы очень полезен как агент внутренней разведки и информатор, имеющий связи, но Эрвин подключил затем волшебный пинок от Закклая и самой королевы; тогда Док подчинился и отдал молодчика под крыло сначала короткой кадетской выправки, а затем уже и разведки.       Чем-то он был похож на лучшего из капитанов: тоже худой и бледный, но на его лице то и дело постоянно вырастала щетина, грозящая стать бородкой и затупившая уже не одну бритву. Ещё в тюрьме надзиратели, с которыми он со временем сдружился, советовали ему сдаться и таки пустить бороду, когда он выйдет на волю.       Лицо его было украшено несколько властной ухмылкой, которую часто имеют воры с большой дороги и иные проходимцы. На щеке был шрам — опыт предыдущих приключений, когда во время поножовщины с полицейскими Миху исцарапали клинком лицо.       И главным отличием от Леви, наверное, был рост. Михаэль был из обедневшей фермерской семьи, да и перейдя в город, где его отчислили из технического колледжа за неуспеваемость, не бедствовал: за задания ему платили хорошо. Посему, воспитывавшийся в хороших условиях, он был на целых две с половиной головы выше своих соратников, почти как Райнер — пускай врождённая худощавость и небольшая сутулость и портили его мускулистое тело. Чем-то он напоминал Энни Бертольда, но не вызывал никакого тревожащего или взывающего чувства, какое было в её старом знакомом, — скорее обыкновенную настороженность, не смущавшую её после опыта работы в злополучном Стохесе.       Ещё парочка разведчиков, которые пошли с ними, были совсем ещё молодыми, на год младше Энни с Армином. Её звали Валери, а его имя было неизвестно. Не то, чтобы оно покрывалось завесой тайны, просто эти двое появились так недавно и виднелись так редко, что даже смешно. И если Валери успела запомниться разведке тем, что во время одного из испытаний едва не сломала ногу (к счастью, это был просто вывих) и устроила истерику, подобную тревоге о вторжении титанов, то вот её робкий спутник среднего роста виделся уже опытным бойцам отряда Аккермана едва не впервые. Казалось, что это беглый юнга пришёл на материк за приключениями, но обратное вторил его баул с припасами — такой же, как у остальных. Армин вдруг вспомнил, что таки видел его однажды во время стрельб и всё томился вспомнить, как же его звали — Гамлен или Георг. Знал он только, что эти двое — которых легко можно было принять за брата и его младшую сестру — были больше, чем просто побратимами и он однажды видел на расстоянии, когда какой-то знакомый офицер, видимо, их командир, отчитывал их за слухи о том, что они целовались и даже совершали грешное для несовершеннолетних.       — Ну что же, встречай нас, Марлия! — воскликнул Михаэль, разглядев местность, на которой они очутились. Это была равнина, на которое по одиночке возвышались где молодые, а где старые деревья. В поле зрения ничего, напоминавшего о человеке, не появлялось. — Я готов принять тебя целиком…       — Так что, прямо здесь разделимся? — подал затем голос парень с неясным именем.       — Полноте, рано ещё, — ответил Армин. — У нас есть провиант, но долго мы с ним не протянем. Нужны лошади и желательно деньги, — не на один день сюда приплыли.       — Верно, верно, — озвался он. — И что же мы, будем грабить местных?       — А чего? Не убудет с них с нами поделиться, — в своей стандартной манере бахвалился Мих. — Тем более, это можно сделать более изысканно, красиво. Забываете, с кем плывёте?       — Нет, мы в целом не очень-то знаем.       — Ага, а мы и о вас, и о вас не слышали, — сказали сзади ещё несколько солдат, которые закрепляли на плече патронташ с револьверами. — Кроме Армина, конечно.       Эти трое были из 105-го корпуса, и были знакомы с Армином по поводу его прибытия на инструктажи по стрельбе этой осенью. Первым из них голос подал Каан — рослый и коренастый боец, лучший в своём наборе — точно так же решивший отправиться в разведку. Он тоже составлял часть трио, как это было у Армина, Эрена и Микасы.       Каана сопровождало двое парней, о которых Арлерт знал мало. Одного, кажется, звали Эдвард; имя другого ему и вовсе было неизвестно. Про Эдварда он знал только то, что тот пошёл в разведку после разгрома титанами его фамильного поместья и всей семьи под Шиганшиной. Выбраться вместе с Эдом удалось только его брату Оливеру, но тот исчез в Тросте, где поселился с младшим в небольшой комнатушке с видом на часовню. В тот день, когда Оливер заработал жалование с работы счетоводом в таверне «Блаженный Гусь», он отправился за покупками и больше не вернулся — так на следующий день Эд оказался в кадетах, и благодарил всех богов за возможность прибиться хоть куда-то, лишь бы не стать рабом или подохнуть с голоду в незнакомом городе.       Что интересно, этим зелёным выпало самое непростое по части расстояния задание — поселиться где-то на востоке и по возможности попасть на флот. Пленённые пиратами бедолаги что-то говорили о городе Карифа, где находится огромный морской плацдарм неприятеля — следовательно, бежать им нужно было именно туда.       Устройства маневрирования договорились утилизировать самостоятельно, но разделяться пока не решались. Перезнакомились, третьего из стаи знакомых Арлерта звали Киг — это всё, что удалось вытянуть из него — мрачного, сонливого и будто бы тоскливого человека. Неразговорчивого парня в окружении влюблённой его Валери всё таки звали Гастоном; и пускай он был более разговорчивым, чем Киг, он тоже предпочитал молчать, когда его не спрашивают.       Осматривая местность и проходя дальше от берега, отряд заметил, что трава становится всё выше, а деревья выглядят весьма необычно — невысокие, с плоскими кронами. Столбы некоторых так и вовсе были до смешного толстыми, а кроны — голыми, по сравнению с элдийскими-то дубами.       Дорога предстояла одна — вглубь к какой-нибудь деревне, а лучше городку. Там водятся деньги, люди, животина; а если ещё и представиться путниками неэлдийцами, то и примут, как своих.       Оставалось, по ощущениям, ещё очень долго.