Осколки

…ваш прекрасный, словно солнце, сияющий лик, Госпожа. С нетерпением жду нашей следующей встречи и скучаю. Искренне, навеки ваш, сын жреческого сословия, Сефу. Санни ухмыльнулась. Сефу был в своём репертуаре и она бы даже ответила на письмо в той же манере… Санни бросила взгляд на крепко забинтованную руку и тяжело вздохнула. Ну как обычно всё не вовремя! Здоровой рукой она взяла письмо и убрала его в ящик. Не успела она занять себя чем-либо, как раздался робкий стук в дверь. — Войдите! — кратко бросила она. Волноваться ей было нечего: она была в своём собственном доме, полном слуг и охраны. Вряд ли кому-то пришло бы в голову средь бела дня влезть в дом Верховного Эпистата. На пороге появилась белокурая девчонка. Санни бросила на неё прищуренный взгляд и сказала: — Наконец-то! Я тебя заждалась. Не стоит так делать… Шани утомлëнно хлопнула глазами. Чуть заторможенно она поклонилась и пробормотала: — Прошу простить меня, Госпожа, я была в городе. «Что?», — Санни нахмурилась, наклонила голову в бок и бросила на служанку недоумëнный взгляд. — Что ты там делала? Санни напряглась. Ей не нравилась ситуация и она желала поскорее разобраться в ней. Больше всего на свете её раздражало, когда всё шло совсем не так, как должно было. — Продукты покупала, Госпожа. Я… — Кто отдал приказ? — рявкнула Санни. Шани вздрогнула и выражение её лица стало совсем уж жалким. Санни отвернулась от всё ещё стоящей в полупоклоне служанки к окну и схватила пальцами переносицу. Она злилась не на Шани, нет. На то, что она не понимала, что происходит. В этом доме всегда всё работало как часы чëтко и балаган, что поднялся с появлением новых служанок, откровенно бесил её. — М-Матхун, Госпожа… Санни рывком повернулась обратно к Шани, вскинула голову и прищурила яркие голубые глаза. На аристократическом, но таком детском лице сначала были написаны противоречивые эмоции, а после, всё внезапно исчезло. Она вздохнула, холодно взглянула на Шани и бросила лишь: — Вот как… Малышка явно испугалась. В больших, ярко-голубых глазах стояли слёзы, но девочка сглотнула и с виду осталась спокойной. Только руки, невзначай спрятанные за спиной, мелко поддрагивали — от Санни такое скрыть было очень тяжело. Она хмуро изучала хрупкую фигурку Шани: форменный калазирис на ней висел, волосы были чуть спутаны, а под глазами виднелись синяки. Не ярко-выраженные, но дочери высокопоставленного военного чина было заметно. Выглядела малышка не лучшим образом и явно её боялась: «Неужели я такая страшная?». Санни снова взглядом оббежала фигуру девятилетней девочки и про себя подумала: «Жалко её. Для такой юной особы эта работа слишком тяжёлая. Она, конечно, знала на что шла. Но всё же… Ей же явно это не по душе? Она с самого первого знакомства не смотрела на меня восхищенно как остальные. Что заставило её пойти работать сюда?». Интерес к личности Шани рос. Если в первый раз она скептично отнеслась к её возрасту и даже несколько враждебно к ней самой (отпечаток наложило то, что новеньких служанок ей навязал отец, ограничив свободу ещё сильнее) и никакого интереса и в помине не было, кроме причины заступничества дяди Тизиана… То теперь всё иначе. Юный возраст, эти странные слухи… Санни хотелось приглядется к этой служанке, понять что с ней было не так. Почему о ней распускали столь грязные слухи или это было правдой? Кто был источник этих слухов? Старшие слуги? Почему лучшая подружка не заступилась за Шани. Уника замешана…? Это был логичный вывод и делал ситуацию всё более интригующей. «По-моему, у нас назревает драма» — мрачно усмехнулась про себя Санни. Вот же морока. В любом случае, ей хотелось держать Шани рядом с собой. Она не надоедливая, не навязчивая, умелая, спокойная, послушная и то, как обстоит ситуация, отследить можно было только держа источник проблем рядом. И всё-таки… Санни посмотрела на тихую, зажатую и девочку и пояснила за свой гнев: — Я отдавала приказ Матхун самой сходить за продуктами. Терпеть не могу, когда кто-то перекладывает свои обязанности на других. Пока Шани справлялась с шоком, Санни сделала по комнате круг, думая, что ей со всем этим делать. Отца трогать не хотелось, у него итак слишком много дел всегда было. Втягивание его в домашние интрижки — это порча его настроения и трата времени. В конце-концов, как юная хозяйка она и сама могла разобраться в проблемах прислуги. Если раньше она бы посчитала, что влезать в отношения служанок ей не по статусу, что справятся и без её вмешательства, то теперь она видела, что её надзор необходим. Что-что, а ослушание и перекладывание своих обязанностей на других — это не те качества, что Санни хотела бы видеть у работников своего дома. — Ммм… — что-то не оформившееся в речь промычала Санни обитая, всё ещё, в своих мыслях и махнула Шани рукой, — сделай мне сок и возвращайся. Когда Шани убежала исполнять её приказ, Санни разгладила складки на юбке и вновь достала письмо Сефу. Перечитала. Подумала о том, что хорошо бы было посоветоваться с ним и Уми по поводу сложившейся ситуации. Друзья были умными и обладали большим кругозором. Кроме того, они были заинтересованными лицами лишь косвенно. Санни было интересно как они видят ситуацию и пути решения проблемы. А так же, они были друзьями и доверенными семьи, в каком-то роде словно родня, так что это было безопасно. Можно было не бояться, что вся округа узнает о проблемах в семье Верховного Эпистата и вся аристократия начнёт пересуды, отрицательно влиющие на отцовскую репутацию. За спиной вновь раздались шаги и открылась дверь. В который раз Санни чинно повернулась и обнаружила Шани, в полупоклоне, в этот раз со стаканом сока в руках. — Поставь на стол, — четко сказала Санни, кивнув на упомянутый предмет мебели. Шани так и сделала. Она аккуратно поставила ёмкость и отошла к стене, смиренно ожидая, когда вновь приходится Госпоже. Санни теребила в левой руке папирус и тяжело вздыхала. В конце-концов, она недовольно прошипела, глядя на перебинтованную руку: — Почему это произошло именно тогда, когда нужно ответить на письмо? Почему не позже? Почему это вообще случилось?! Ещё несколько минут она ругалась, пока в комнате не раздался тихий, неуверенный голос: — Госпожа, позволите? Санни посмотрела на девочку, вскинула брови и, заинтригованная, хмыкнула: — Ну? — Вам… Нужно… Ответить на письмо? — Допустим. Тебе какое дело? Шани замялась и, судя по выражению её лица, подбирала слова: — Я могла бы вам помочь с вашей проблемой, — она кивнула на больную руку и ненадолго затихла, а после, быстро добавила, — если там, конечно, не что-то секретное. — Ты…? — от шока Санни потеряла дар речи. Ни одна служанка не имела наглости предложить Госпоже ответить на её личную почту. Это была немыслимая наглость, — совсем своё место забыла? Впрочем, злиться ей не хотелось. Рука пульсировала болью и отдавала выше, куда-то в плечо. Санни подумала, взвесила все «за», «против» и спокойно спросила: — Грамотная, значит? — Д-да, Госпожа. Моя мама писарь. Брови Санни в который раз за последние полчаса удивленно взлетели вверх. Вот так заявление, а у Санни, на удивление, были совсем другие сведения. Врать малышке было бессмысленно, раз уж она сама предложила написать письмо. Да и не каждый мог работать писарем, это было довольно престижно и уважаемо и никто бы из низших слоёв не осмелился врать о таком, покуда была дорога голова. Ведь это очень просто можно было проверить. — Хм… — ответила Санни и кивнула на свой личный стол, — садись, я буду диктовать, а ты — записывай. Можешь ведь писать под поддиктовку? Шани прошла к столу, села и приготовилась. Санни достала для неё папирус, пиро и чернила, а так же, зажгла свечу, чтобы было ярче. — Только не очень быстро, Госпожа. Прошу вас. У меня… Мало опыта. Санни кивнула и начала диктовать. Она краем глаза смотрела за тем, как старательно худенькие ручки выводили на удивление ровные и красивые иероглифы, как распущенные золотистые волосы колыхались в такт движений головы, а голубые глаза активно бегали по пергаменту. Шани вся обратилась в слух и сосредоточилась. Иногда она переспрашивала, тотчас записывая услышанное. Санни поразилась тому, как легко с ней было. Это не первый такой опыт, у неё были писари, когда нужно было отправлять официальные письма, например, другим особам знатных родов для поддержания вежливой переписки. Так уж приписывал статус. Но с ними было сложно. Кто-то через слово переспрашивал, кто-то терял постоянно мысль. Бывало, сажали кляксы или ещё как-то вредили пергаменту. Тут же, абсолютно обычная девятилетняя девочка, служанка, справлялась лучше, чем опытные писари. По готовности, Санни забрала письмо и перечитала, не найдя ни одной ошибки. Она не использовала витееватые конструкции, зная, что это определенно точно создаст трудности, но даже так, уровень грамотности малышки поражал. Нет, её мать точно не была продажной женщиной. Жрицы любви не владели такими навыками и не могли передать их своим детям. Похвалив Шани, Санни поняла, что устала и, отдав письмо, приказала, чтобы его доставили до адресата в кратчайшие сроки, а сама засела за чтение. К вечеру ей, как обычно, принесли тарелку со сладкими финиками. Она взяла один и с удовольствием съела. Бросив взгляд на Шани, она предложила: — Будешь? Глаза девочки стали похожи на два блюдца и она робко спросила: — А можно? — Если бы было нельзя, я б не предлагала, — фыркнула Санни. Шани пугливо покивала и медленно, скромно взяла финик с тарелки. Наблюдая за тем, как она с удовольствием жуёт сладость, Санни про себя улыбнулась. Этот день прошёл явно лучше, чем она ожидала. Хотелось бы таких почаще.