шипы и розы

      С тех пор, как Чунмён во второй раз стал Президентом студенческого совета, повседневное общение с Чонином свелось до коротких встреч между делом и скупой переписки в kakaotalk. Омега постоянно был занят, разрываясь между учёбой и рабочими обязанностями. Чонин старался не обижаться. Он прекрасно понимал, что за бесконечной чередой срочных задач брат пытается укрыться от встречи с безрадостной реальностью. Ведь оставался всего один год, когда Чунмён мог распоряжаться жизнью так, как ему вздумается.       Этим пятничным вечером Чонин не планировал с ним встречаться. Он наварил кастрюлю рамёна и поудобнее устроился перед телевизором, намереваясь до тошноты смотреть тупые развлекательное шоу. За окном уже стемнело. Из приоткрытого окна с улицы долетали обрывки голосов и шелест листьев. Уплетая за обе щёки лапшу, Чонин в кой-то веки чувствовал себя спокойно. Внутренний голос не подбрасывал тревожные мысли. Даже когда Чанёль написал, что поедет на выходные к родителям, это не показалось альфе странным. Он только порадовался, что на ближайшие два дня комната окажется в его распоряжении.       Прикончив рамён, альфа блаженно растянулся на диване и завернулся в плед. Наконец-то никто не бренчал по струнам над самым ухом, не перебивал телевизор и не воровал еду из тарелки. Порой Чанёль напоминал непослушного карапуза, с которым Чонину предстояло нянчиться ещё два года. В глубине души он был даже не против, но временами очень не хватало личного пространства. После долгих лет одиночества в доме родителей ему по-прежнему трудно смириться с постоянным присутствием другого человека.       Внезапно раздался телефонный звонок. На экране высветилось имя отца Чунмёна, который приходился родным братом маме Чонина. Сухён обычно не звонил ему напрямую и предпочитал справляться о делах племянника через своего сына или сестру. Должно случиться что-то серьёзное, подумал Чонин, чтобы этот человек позвонил сам, поэтому без колебаний взял трубку.       К его удивлению, дядя всего лишь поинтересовался, не в курсе ли он местонахождения Чунмён. Тот пару часов не отвечал на звонки и сообщения, хотя по данным Сухёна давно должен быть в общежити. Чонин предположил, что омега попросту не хочет с ним разговаривать, но вслух, разумеется, ничего такого не сказал. Он пообещал, что сходит к нему и проверит, всё ли с ним в порядке.       На звонок Чонина Чунмён тоже не ответил, поэтому ему пришлось соскрести себя с дивана и направиться к выходу. Путь со второго этажа на пятый пешком занял не больше десяти минут. Всю дорогу альфа надеялся, что брат окажется в комнате и ему не придётся бегать по всему кампусу в поисках его тощей задницы. Меньше всего Чонину хотелось снова оказаться между отцом и сыном (читай молотом и наковальней), выбирая сторону последнего, а потом выслушивать причитания собственной матери о том, что он опять лезет не в своё дело.       Их родственные отношения никогда нельзя было назвать хорошими, но год назад они испортились окончательно. Родители организовали семейный ужин по случаю окончания Чонином школы и его поступления в Академию. Вечер проходил сносно, пока в один прекрасный момент Сухён не заявил, что наконец нашёл для сына подходящую партию. Повисшая вслед за этими словами тишина его ничуть не смутила — альфа как ни в чём не бывало продолжил трапезничать, пока Чунмён, Чонин и второй муж альфы, Исин, подбирали челюсти со стола. Чонин беспомощно уставился на родителей: мама не выглядела удивлённой, а отец притворился, что увлечён десертом. Разумеется, вечер закончился грандиозным скандалом: Чунмён весь в слезах выскочил из-за стола и закрылся в туалете, Исин отчитывал Сухёна, а Чонин, пытавшийся вставить слово, огрёб оплеуху от матери. Его отец, которой некогда защищал сына от нападок жены, в этот раз не пришёл на помощь. Едва сдерживая слёзы боли и обиды, Чонин вышел из-за стола и хлопнул дверью. В своей комнате он собрал остатки вещей, которые не успел отвезти в общежитие. Загрузив их в багажник машины, вернулся в дом и забрал рыдающего брата. До самого утра они катались по городу, игнорируя звонки от родителей. В тот момент в мире не было никого несчастнее их двоих: Чунмён горевал о своём будущем, а Чонин пытался смириться с тем, что у него больше нет дома.       Поднявшись на пятый этаж, Чонин оказался в длинном и хорошо освещённом коридоре: бежевые стены, ряды чёрных дверных проёмов. Комната Чунмёна была совсем рядом, через пару таких же дверей-близнецов, и возле неё уже кто-то стоял. Этим кем-то оказался Кёнсу. Омега нерешительно переминался с ноги на ногу, прижимая к груди папку с бумагами. Одет он был в простые голубые джинсы и белое худи с капюшоном. Видеть его без формы было непривычно, но Чонин старался не пялиться. После утреннего инцидента Кёнсу мог неправильно истолковать этот взгляд.       — Привет, — сказал альфа.       Омега коротко взглянул на него, кивнул и обратно уставился на дверь, словно хотел открыть силой мысли. Вопреки переживаниям Чонина, неловкости между ними не возникло.       — Почему не заходишь?       — Чунмён не берёт трубку, — ответил Кёнсу. — Мы договаривались встретиться в восемь, но сейчас только семь сорок.       — И ты собирался торчать тут все двадцать минут?       Кёнсу раздражённо дёрнул плечом, но ничего не ответил. Чонин с трудом удержался от подкола. Если Чунмён договорился о встрече, рассудил альфа, значит он точно в комнате. Помня привычку брата не запираться на замок до ухода ко сну, альфа смело шагнул вперёд и потянулся к ручке двери. Ему уже удалось схватиться за неё, когда Кёнсу внезапно взял его за локоть.       — Подожди! — отчего-то шёпотом произнёс омега. — А если он не одет?       — Не наши проблемы.       И альфа уже потянул дверь на себя, как из комнаты раздался громкий стон.       Стон?       Парни замерли. Может, показалось? Однако, следом за первым стоном раздался второй, более громкий, затем ещё один, и ещё… Не нужно быть экстрасенсом, чтобы догадаться, что может вызвать такие стоны.       Чонин и Кёнсу синхронно отдёрнули руки. Дверь медленно затворилась, издав тихий щелчок. Альфа недоуменно уставился на омегу, с трудом осознавая, что произошло. Кёнсу смотрел так же непонимающе, пребывая едва ли не в большей растерянности, чем сам Чонин.       — Это то, о чём я думаю? — тихо спросил он.       — Ага, — кивнул Чонин и продолжил, уже больше сам с собой. — Но откуда?       В голове завертелись шестерёнки. Альфа посмотрел на Кёнсу, будто ждал от него ответа, а сам лихорадочно перебирал все возможные варианты. Порно? Да ну, Чунмён бы не стал заниматься таким без наушников. Да и голос стонавшего, пусть слегка искажённый, походил на его собственный. Чонин, конечно, подозревал, что брат не девственник, но даже подумать не мог, что тот поворачивает подобное под самым носом у отца.       — Кхм, — Кёнсу прочистил горло. — Я, пожалуй, пойду.       Омега развернулся так быстро, что Чонин не успел ответить, и ещё быстрее, чем альфа успел что-то сообразить, добрался до конца коридора и свернул на лестницу. Стоило ему исчезнуть из виду, как Чонина пронзило трусливой мыслью: а вдруг Кёнсу растреплет Бэкхёну? Он может сделать это не нарочно, совершенно без злого умысла, но с Бэкхёна станется разнести сплетню по всему кампусу. Если эта новость каким-то образом дойдёт до Сухёна, Чунмёну не сносить головы. Альфа содрогнулся, представляя, какого масштаба разразиться скандал. И прежде, чем продумать хоть какой-то план, он сорвался с места и ринулся вслед за Кёнсу.       За считанные секунды Чонин добежал до лестницы и спустился вниз, догнав омегу на площадке между четвёртым и пятым этажами.       — Кёнсу! Постой!       Тот заметно вздрогнул от окрика и остановился. Руки так крепко стиснули папку, что побелели костяшки.       — Подожди, — прохрипел Чонин. — Давай поговорим.       Кёнсу стоял внизу, на площадке между двумя лестницами. Ему пришлось запрокинуть голову, чтобы смотреть на альфу, но даже в таком положении Чонину казалось, будто он смотрит на него свысока.       — О чём ты хочешь поговорить?       — О том, что произошло в коридоре.       Поняв, что Кёнсу не собирается убегать, альфа облегчённо выдохнул. Убрав руки в карманы спортивных штанов, он начал медленно спускаться, постепенно сокращая разделяющее их расстояние. В этом приближении было что-то угрожающее: альфа почувствовал себя хищником, который загнал жертву в угол и тянет время, наслаждаясь своим превосходством.       — Что ты имеешь в виду? — спросил Кёнсу. Взгляд метался по лицу Чонина, избегая встречаться с глазами.       — То, что мы услышали, останется между нами?       По лицу омеги скользнула тень недоумения. На лбу образовалась складка. Он невольно сделал шаг вперёд, потому что лучшая защита — это нападение, и оказался к Чонину настолько близко, насколько позволяли приличия. Похоже, к нему вернулась уверенность: Кёнсу расправил плечи, вздёрнул подбородок и холодно поинтересовался:       — Ты что мне угрожаешь?       Угрозы точно не входили в его планы. Чонин поспешил разубедить омегу:       — Разумеется, нет, — сказал он. — Просто хотел удостовериться…       — Чунмён мой друг! Неужели ты думаешь, что я позволю какому-то засранцу испортить его репутацию?       Выпалив это, Кёнсу тут же осёкся и закусил губу. Чонин сразу понял, что омега проговорился: вряд ли бы он назвал засранцем Бэкхёна.       — «Какому-то засранцу?» — повторил он. — То есть ты знаешь, с кем спит Чунмён?       — Я… — омега запнулся. — Я не уверен. Это просто мои предположения!       — Кто это? — Чонин в порыве нетерпения схватил его за локоть.       — Я не уверен!       — Кёнсу! — взмолился альфа. — Пожалуйста, скажи!       — Ты делаешь мне больно!       Где-то в коридоре на третьем этаже хлопнула дверь. Послышались гулкие шаги, потом зашумел лифт. Чонин разжал пальцы, и Кёнсу потёр пострадавший локоть.       — Извини. — Альфа и правда раскаивался. — Мне просто очень нужно знать.       Для чего, Чонин сам пока не понимал. Судя по жалостливому взгляду Кёнсу, который просочился из-под его привычной маски, он уже знал причину. Если они с братом и правда близкие друзья, то наверняка делятся сокровенными тайнами. И если Чунмён знает, что Бэкхён приходится Кёнсу двоюродным братом, тот в свою очередь может знать про брак по расчёту.       — Я могу поделить с тобой своими предположениями, — сказал вдруг Кёнсу. Его лицо находилось в считанных сантиметрах от подбородка Чонина, и только в эту секунду альфа осознал, насколько близко они стоят. — Но это будет не бесплатно.       Говоря «не бесплатно» омега разумеется не имел в виду деньги. Чонин понял всё без дополнительных уточнений.       — И чего же ты хочешь?       — Ничего серьёзного, — ответил Кёнсу. Голос дрогнул, сдав его с потрохами. — Всего лишь… поцелуй.       Поцелуй.       В голове у Чонина вспыхнул фейерверк. Мозг замкнуло, поэтому какое-то время он бессмысленно пялился на омегу, пока тот терпеливо ждал ответа. Щеки Кёнсу побледнели, но красные кончики ушей разоблачали смущение. Неужели, потерпев неудачу с сексом, он решил попытать удачу с поцелуем?       — Я тебе нравлюсь? — спросил альфа наконец.       — Нет, — без промедления отметил Кёнсу.       — Тогда зачем?       — Мне любопытно.       — Что конкретно?       — Так ли ты хорош, как о тебе рассказывают.       Это должна была выйти шутка, и Кёнсу даже усмехнулся, но она оказалась из той породы шуток, в которых на поверку правды больше, чем юмора. У Чонина вдруг засосало под ложечкой. Во рту пересохло. Ладони вспотели, и он вытер их о подол худи. Ситуация напоминала игру в бутылочку — ты целуешь человека, чтобы не проиграть. Если он сейчас согласится, то получит важную информацию о Чунмёне и сможет, в случае чего, спасти брата от неприятностей. С другой же стороны целовать Кёнсу было опасно — неизвестно, как это в дальнейшем отразиться на их рабочих отношениях.       — Ты так долго думаешь, — сказал омега, и усмешка сползла с его губ. — Если что, я тебя ни к чему не принуждаю. Кроме того, мои предположения могут оказаться ложными…       — Ладно! — перебил его альфа. — Я согласен.       За последнее время он совершил уже такое количество глупостей, что ещё одна погоды не сделает.       — Хорошо.       Омега прикрыл глаза. Лицо было напряжено, ресницы подрагивали от волнения. Чонин с минуту разглядывал его, не понимая, как начать. Стоило сосредоточиться на губах, тем более что губы Кёнсу были как с картинки: аккуратной формы, пухлые и блестящие, идеального розового оттенка. Когда омега в нетерпении прикусил нижнюю, у Чонина побежали мурашки. «Это как игра в бутылочку», — убеждал он себя. — «Просто игра».       Пальцами альфа слегка приподнял его подбородок. Кёнсу вздрогнул, но остался неподвижен. Словно в замедленной съёмке, Чонин наклонился к нему и прижался к губам. Сперва вышло лишь невесомое касание, в котором едва угадывался поцелуй. Омега шумно вдохнул и подался альфе навстречу. Тот обхватил затылок Кёнсу ладонью, пропуская сквозь пальцы мягкие пряди волос. Губы его распахнулись, и на этот раз Чонин поцеловал уверенно, не отвлекаясь на лишние размышления.       Поцелуй походил на неравное противостояние. Альфа напирал, сжимая губы Кёнсу своими. Омега не уступал, но в каждом его движении сквозила податливость. Когда Чонин запустил язык в рот Кёнсу, в ответ прозвучал задушенный стон. Пол под ними словно накренился — альфа завалился на омегу, и тому пришлось отступать назад, пока лопатки не уткнулись в холодную бетонную стену.       Одной рукой он вцепился в худи на груди альфы. Чонин разжал ладонь в волосах Кёнсу и на мгновение сжал шею, но тут же отпустил и прервал поцелуй. Пришлось глубоко вдохнуть, чтобы восстановить дыхание. Омега откинулся на стену: по его взгляду снова было трудно понять, какие чувства он испытывает.       — Кто? — спросил альфа.       — Крис Ву.       Такой вариант ни за что бы не пришёл ему в голову. Чунмён же не идиот, в конец концов?       — Почему ты так думаешь? — недоумённо спросил Чонин.       — Ты видел их вместе? — ответил Кёнсу. — Крис прикасается к нему, когда думает, что никто не видит. И это не дружеские прикосновения, уж поверь мне.       Пальцы омеги разгладили худи альфы в том месте, где недавно сжимали ткань. Чонин одёрнул его вниз. Между ними снова образовалось приличествующее пространство, и о поцелуе напоминало только лёгкое покалывание на губах.       — Если ты прав, это очень плохо.       — Да, — кивнул Кёнсу. — Но что мы можем поделать? Чунмён взрослый мальчик.       Чонин хотел возразить, но передумал. Едва ли это подходящий момент для таких разговоров.       — Ладно. — Альфа глубоко вдохнул, пытаясь собраться с мыслями. — Спасибо.       — Это тебе спасибо.       Губы Кёнсу изогнулись в нечитаемой улыбке. Чонин на мгновение задержал свой взгляд на них, но тут же поднялся к глазам. Правда, глаза омеги не отражали ничего, кроме света люминесцентных лампочек.