шипы и розы

      Несмотря на первоначальное намерение поговорить с Чанёлем, Бэкхён долго откладывал этот разговор. Можно было написать или позвонить, но омега хотел встретиться лично. Несколько дней он собирался с духом. Тем временем Чанёль словно нарочно старался не попадаться ему на глаза. Когда к пятнице Бэкхён наконец набрался храбрости, то его уже и след простыл. Хуан из баскетбольной команды проговорился, что альфа вместо вечерней тренировки уехал домой к родителям на все выходные. Сомнений не оставалось — засранец почуял угрозу и сбежал, чтобы избежать наказания за свой длинный язык.       В субботу мысли о разговоре отошли на второй план. Бэкхён разрывался между домашкой и вычиткой финальной вёрстки ежемесячной студенческой газеты. На самом деле газета «Академии роз» представляла собой онлайн-портал, на котором команда клуба журналистики каждый день публиковала новости и статьи на популярные темы. Обычно за месяц накапливалось много материала, который по разным причинам нельзя было публиковать онлайн. Предыдущие составы клуба придумали формат шуточных ежемесячников: они собирали самые дурацкие и скандальные новости и выпускали печатный номер ограниченным тиражом. Администрация академии смотрела на это сквозь пальцы, пока содержание газеты не нарушало никакие законы. Бэкхён обожал писать статьи для ежемесячника — там он мог развернуться и как следует отвести душу. Газета получалась смешной и в меру скандальной. Правда, всегда находились недовольные, которые тут же бежали строчить ректору жалобные письма. Эти письма секретарь ректора пересылал Бэкхёну. Омега распечатывал каждое и вешал на специальную доску в комнате клуба. Особо выдающиеся образцы, изменив имена, они помещали на первую страницу следующего выпуска.       В воскресенье Бэкхён отменил свидание с Лу Ханом, чтобы провести время с Кёнсу. Он всерьёз беспокоился за брата: с вечера пятницы омега был молчаливее обычного, а всю субботу просидел за домашней работой. Двенадцать часов подряд! Без перерывов на еду! Бэкхён не мог вспомнить, отходил ли он хоть раз в туалет. От такого режима любой бы кони двинул, однако силы Кёнсу подпитывал очередной приступ тревоги. Выудить из него причину не удалось — на все вопросы о самочувствии брат отвечал, что всё в порядке — поэтому Бэкхён взял дело в свои руки.       На следующий день он вытащил Кёнсу из дома под предлогом встречи с родителями. Стоял тёплый апрельский полдень. В воздухе пахло травой и пряными приправами для выпечки из распахнутых дверей булочной. Бэкхён надел ветровку поверх свитера. Брат проворчал что-то про простуду, но к нему наконец вернулась улыбка. Взявшись за руки, совсем как в детстве, они отправились на автобусную остановку, откуда поехали прямиком в парк аттракционов. С родителями и Бэкбомом они встретились уже внутри. Альфа, завидев братьев издалека, бросился к ним и с разбегу врезался Кёнсу в живот. Омега едва не упал, но всё равно рассмеялся, а у Бэкхёна отлегло от сердца.       — Спасибо, — шепнул ему Кёнсу, пока Бэкбом тащил обоих к очередной страшной машине, которая должна была раскрутить их на бешеной скорости.       — Да иди ты.       Домой они вернулись уставшие и голодные. У Кёнсу не осталось сил заниматься, на что Бэкхён втайне и рассчитывал. Они заказали пиццу, соорудили на полу лежбище из подушек и до двух часов ночи смотрели в хронологическом порядке фильмы про Людей Икс. Утром Бэкхён проснулся в прекрасном настроении. На паре по политологии защитил реферат на хорошую оценку, а все остальные занятия самозабвенно пересказывал Кёнсу свежую статью в британском Esquire. На собрании клуба они с ребятами обсудили идею новой колонки, согласовали вёрстку ежемесячника, даже отправили файл в типографию. И Бэкхён был бы не Бэкхён, если бы не испортил себе такой хороший день, так не вовремя открыв ленту Instagram*.       Чанёль запостил сторис из тренажёрного зала. На фото не было ничего особенного, просто силуэт альфы в зеркале, но взгляд омеги зацепился за логотип академии на стене. Публикация была сделана пять минут назад. Бэкхён прикинул, сколько времени может занять путь из главного корпуса до тренажёрного зала. Если отправиться прямо сейчас, он успеет перехватить Чанёля на выходе.       Тренажёрный зал академии располагался в спортивном корпусе. Там же располагались и танцевальные классы, залы для игры в баскетбол, волейбол и других видов спорта. Через застеклённый коридор оттуда можно было попасть в соседнее здание, где находились бассейны. В этом коридоре частенько тусовались стайки омег, желающих полюбоваться на мускулистых пловцов, которые после силовых тренировок шли плавать или играть в водное поло. Бэкхён посещал бассейн только во время занятий — он не любил потеть в спортзале, поэтому выбрал плавание вместо стандартных пар по физкультуре. Кёнсу стеснялся раздеваться на людях, поэтому для зачётов сдавал нормативы по бегу. Тренажёрка для них обоих до сих пор оставалась неизведанной территорией.       Перед входом в зал было пусто. Бэкхён взглянул на часы — он добрался за 15 минут, — и обновил Instagram*. Новых сторис не было. Привалившись спиной к стене в коридоре, омега приготовился ждать.       Из-за закрытой двери доносился лязг тренажёров. Прошло полчаса, но Чанёль всё не появлялся. Время от времени Бэкхён отвлекался, чтобы ответить на сообщения в чате клуба, но в остальном взгляд был прикован к двери. Когда кто-то выходил, он невольно вздрагивал. И каждый раз, когда это оказывался другой альфа, омега испытывал облегчение.       Сперва Чанёль его не заметил. Альфа вышел из зала, не отрывая глаз от телефона. Одет он был в спортивные штаны и толстовку с логотипом академии, на плече болталась спортивная сумка. Из-под шапки, надвинутой на лоб, торчали мокрые пряди волос. Пройдя пару шагов, Чанёль поднял глаза и встретился взглядом с Бэкхёном, который отлип от стены и шагнул к нему навстречу:       — Ну, привет.       Чанёль остановился, как вкопанный. Плечи напряглись, взгляд потемнел. На лице появилось настороженное выражение.       — Что ты здесь делаешь?       — Хочу поговорить.       Бэкхён скрестил руки на груди, словно обороняясь. От Чанёля исходил аромат горького миндаля. Такой расклад определённо не сулил ничего хорошего.       — Мне казалось, нам не о чем разговаривать, — деланно спокойно продолжил альфа. — Разве я не прав?       — Зачем ты рассказал о нас Лу Хану? — парировал Бэкхён.       На этот вопрос Чанёль не ответил. Позади него открылась дверь — оба синхронно посмотрели в ту сторону, словно их могли застукать за чем-то неподобающим. Девушка, которая вышла из зала, окинула их мимолётным взглядом и зашагала прочь. Когда она скрывалась из виду, Бэкхён снова поймал взгляд Чанёля.       — Мы же договорились, — начал он, но альфа не дал закончить.       — «Мы» договорились? — спросил он с плохо скрываемой злобой в голосе. — Извини, но я запомнил это слегка иначе! Это ТЫ сказал мне держаться от тебя подальше. Ты запретил разговаривать с тобой и оборвал наше общение. И не припомню, чтобы я на это соглашался.       Он говорил так запальчиво, что под конец охрип голос. Каждое слово вонзалось в сердце точно острая смертоносная игла. У Бэкхёна спёрло дыхание. Он стиснул в ладонях рукава свитера, чтобы сосредоточиться на ощущении грубой ткани под пальцами. Невозможно было отрицать, что Чанёль чертовски прав. Омеге было за что извиняться, но в ситуации с Лу Ханом альфа поступил как самый настоящий мудак.       — Ты не имел права так поступать, — произнёс Бэкхён, чётко выговаривая каждое слово.       — Чего ты хочешь? — Чанёль подался вперёд. Его глаза опасно сощурились. — Чтобы я извинился? Окей, извини. Теперь ты доволен?       «Ты же знаешь, что нет», — пронеслось у омеги в голове.       — Я хочу, чтобы больше ни одна живая душа не узнала об этом. Я что, так много прошу?       Последние слова он произнёс громче, чем хотелось. Бэкхён уже с трудом контролировал вулкан чувств, который просыпался у него внутри. Каждое слово Чанёля причиняло боль. Каждый взгляд заставлял колени подгибаться, и омега только усилием воли оставался стоять на ногах. Сердце предавало его — оно тянулось к Чанёлю и умоляло, чтобы вместо этих жестоких слов альфа просто обнял его и заставил забыть обо всём на свете.       Но разум был сильнее.       — Ты вообще хоть раз задумывался о моих чувствах?       Бэкхён не нашёлся, что ответить. Молчание сказало всё за него. С минуту Чанёль всматривался в его пылающее от стыда лицо, а затем горько усмехнулся.       — Так я и думал.       В этот момент дверь в зал снова открылась, и на пороге показался Чонин. Он был одет в джинсы, толстовку и бомбер, а на плече также висела спортивная сумка. Волосы альфы были сухими — видимо, поэтому он и задержался в раздевалке. Завидев Бэкхёна, он удивлённо округлил глаза, и тот выдавил из себя жалкое подобие приветственной улыбки.       — У вас всё в порядке? — спросил альфа, поравнявшись с ними.       — Всё нормально, — ответил Бэкхён. Теперь он был рад, что их прервали.       — Пошли, — бросил Чанёль другу и направился к выходу. Чонин растерянно заморгал.       — Всё нормально, — повторил Бэкхён.       Силы уже покидали его. Хотелось поскорее остаться одному. Чонин, видимо, понял без слов: попрощавшись, он направился следом за другом. Оставшись один, Бэкхён провалился спиной к стене и устало закрыл глаза.       Этот короткий разговор напрочь опустошил его. С ним всегда так, когда дело касается Чанёля. Стоит им оказаться вместе, как эмоции накаляются до предела. Не всегда это плохо: случалось, что искры между ними превращались в огонь страсти, и в такие моменты им становилось безумно хорошо. К сожалению, для Бэкхёна они не могли перевесить то тяжёлое и сложное, что произошло между ними восемь месяцев назад.       Даже думать об этом было невыносимо. Бэкхён потёр руками лицо, чтобы привести себя в чувство. Телефон в кармане завибрировал, и он с радостью отвлекся на входящее письмо. К сожалению, радость быстро сменилась досадой. От администрации кампуса поступило задание: клуб журналистики в обязательном порядке должен осветить выездной баскетбольный матч, который состоится в эту субботу в Сеуле. Клубу выделили два места в делегации академии, куда помимо них и самой команды войдут группа поддержки и кучка преданных фанатов. Будь воля Бэкхёна, он бы с удовольствием отправил кого-нибудь из своих ребят. Но, по иронии судьбы, все были заняты.       Эльза сломала ногу и лежала дома в гипсе. Сону на выходных подрабатывал репетитором. Джехён уезжал на олимпиаду, а Даниэль и Ёнджи итак писали статьи за четверых. Оставался только Феликс — зелёный первокурсник, только месяц назад вступивший в клуб. Отправить его одного вместе с толпой оголтелых баскетболистов Бэкхён бы ни за что не рискнул. Получалось, что у него не оставалось другого выхода, кроме как поехать вместе с ним.