Зов крови

С тех пор началась активная подготовка к вылазке. Финдэкано все это время был занят и не мог более проводить время со мной. Я вновь была предоставлена самой себе. Поначалу я удивлялась, с чего он сообщил о дате в последний момент. Впрочем, мой вопрос не остался без ответа, и нолдоран пояснил, что все необходимое было приготовлено давно, ждали лишь объявления. В первый день попрошайки не удивились, что я пришла одна. Иногда, не слишком часто, но все же, такое случалось. На второй подозрительно поглядывали на меня, но ничего не говорили, хотя пару раз я заметила, как некоторые из них перешептывались. В том числе наиболее дружная со мной компания, состоящая из Мауры, Кео и Брандина, а также неразлучные Эхри и Рори. На третий, последний день перед вылазкой, все как-то негласно решили, что пора спросить меня открыто. Даже приветствие началось с натянутых улыбок и такого, казалось бы, невинного «О, ты снова одна». Впрочем, долго мяться они тоже не стали. Стоило раздать выпечку, как все разом приблизились ко мне, рассевшись полукругом. Даже самые маленькие дети, только недавно научившиеся говорить и удерживаемые Видрис, кащались заинтересованными.       — Мориэль, а где лорд Финдэкано? — осторожно спросила Виринея. Я отметила, как странно было произнесено квенийское имя. Это понятно, попрошайки, будучи эдайн, говорили на своем наречии и такое слово было для них непривычным, что чувствовалось. Кто-то называл втородомца вариантом на синдарине, тот был легче, но находились и те, как Виринея, кто пытался правильно произнести его на квенья.       — Вы больше не вместе? — а вот Маура решила спросить прямо, пристально разглядывая меня. Под взглядом темно-карих глаз, казавшихся почти черными в полумраке, стаоло немного неловко, при том неизвестно из-за чего.       — Нет, что ты, вместе, — поспешила опровергнуть я, — Но, честно говоря, мне пора вам кое о чем сообщить. Все присутствующие, без исключения, придвинулись еще ближе, отчаянно прислушиваясь ко мне, силясь ничего не пропустить.       — Мы отправляемся в поход… военный поход. Завтра, — выдержав паузу, я добавила: — Именно «мы», то бишь, мне место в нем тоже отведено. Я буду сопровождать отряд Финдэкано, скорее всего на протяжении всего похода. А это значит, что меня долго не будет в городе. Послышался гомон голосов: откуда-то возмущенных, откуда-то просто огорченных.       — И что мы будем делать?       — Знаешь, твои булочки — это конечно не такая огромная помощь, но и ее не хотелось бы лишаться. Поначалу я попыталась просто так вновь привлечь к себе внимание, но потом бросила это. Намного проще было сделать это с помощью чар. Наверное, они являлись самыми полезными из не боевых, которым меня обучил Мелькор. Его голоса почти всегда и так было достаточно, чтобы подчиненные тут же отвлеклись и обратили внимание на повелителя, а вот моего — отнюдь. Конечно, можно было просто усилить его, но сейчас такой вариант не срвсем подходил. Одного мановения руки было достачно, чтобы волна, заглушающая все голоса, прокатилась по присутствующим. Те, наверное, вспомнив предыдущее торжество, тут же воззрились на меня.       — Вот так, — кивнула, немного неловко, я, — Так как у меня в это время не будет возможности покупать выпечку, я решила, что будет лучше отдать все эти деньги вам, — вновь пауза, в ожидании новых перешептываний, но их не последовало, я продолжила: — Вы в праве сами решить, как распорядиться ими. Разделить поровну, использовать вместе… в общем, как заблагорассудиться. На этом новости заканчиваются. Достав из кармана мешочек с монетами, я бросила его Видрис. Та, немного обескураженно, однако, все же, без промедления, поймала его.       — А почему ей? — возмутился Брандин, Маура закатила глаза.       — Потому что из всех нас она самая ответственная, — вторил ему старший брат. И это было сущей правдой. Именно Видрис, хотела она того или нет, сидела с самыми младшими. Я подозревала, что ей тоже хочется иногда присоединиться к игре в догонялки или помечтать о любви вместе с Виринеей, но девочка стойко держалась, являясь своеобразным голосом разума. К тому же, она была одной из самых старших.       — Я бы так не думал… — вскользь заметил Кео.       — По крайней мере она не спускала на не пойми что только вырученные монеты, — возразила Маура, он тут же залился краской и бросил быстрый взгляд на меня. Все дело было в том, что Кео не потратил те монеты, а потерял. Правда, кроме него самого знала об этом только я. Итак, на том и порешили. После разговора с попрошайками дел у меня более не осталось. Тренировалась я одна и немного неохотно, все же, вместе с Финьо было интереснее. Тьма меланхолично наблюдала за мной, иногда вставляя комментрии: справедливые и не очень. Ливина, конечно же, тоже знала о вылазке. Она больше не болела, выглядела хорошо. Правда, по поводу моего участия в ней забеспокоилась. Я совершенно случайно обмолвилась об этом. До этого (да и после) вечер проходил хорошо. Я уже заканчивала плести корзинку с узорами, которые даже можно было узнать. Оставалось сделать кромку и ручки, что было несложно. Этим как раз я и занималась, пока аданет сидела с сыном. Белегохтар вновь бодрствовал и расположился у нее на коленях, впрочем, почти не мешая. Мальчик был занят игрой с деревянными лошадками. Теми, что подарила я. Это льстило. Некоторое время я опасалась, что он забросит их, но нет, игрушки ему понравились. Меч тоже пользовался популярностью. Бресал уж очень оценил его, будучи воином. Ливина тоже была благодарна, но с усмешкой заметила, что когда-нибудь сын таки нанесет ущерб мебели. Теперь она несколько обеспокоенно смотрела на меня. Я совершенно случайно обмолвилась об отъезде. Хотя, это так или иначе стоило сказать, чтобы аданет не ожидала моего визита на протяжении всего этого времени.       — Знаете, наверное, самое сложное в сборах было пристроить мой терновник. — заметила тогда я, — Мне едва удалось уговорить подругу взять его к себе на время. Вам, конечно же, не стала предлагать, он колючий, и Белегохтару не стоило бы пока встречаться с ним.       — Сборах куда? Вы уезжаете? — не поняла девушка (больше подошло бы «женщина», но назвать так ее, двадцатилетнюю у меня бы язык не повернулся).       — Вместе с лордом Финдэкано. В поход. Вы, разве, не знаете, он завтра. — ничего еще не подозревая, пояснила я.       — Вы собираетесь воевать? Это же опасно, не женское дело, — тут же заявила Ливина. Эйри бы с ней поспорила. Я мягко усмехнулась, менталитет эдайн был для меня непривычен, но я никоим образом не желала оскорблять аданет.       — На самом деле, эльфы так не считают. По крайней мере, не все.       — Но вы сами говорили, что не из них, — напомнила она.       — Да, но в моих краях тоже сражаются все, — по мне прелесть исконных обитателей Ангбанда (исключая орков, но это стоит упустить) заключалась в том, что всем было абсолютно все равно на то, кто держит в руках оружие. Собеседница едва слышно произнесла «дикость», и Белегохтар повторил за ней, совсем не осознавая смысла слова.       — А любом случае, вам ни к чему волноваться, я собираюсь просто сопровождать отряд, а не учавствовать в сражениях. Это заявление отчасти удовлетворило Ливину. По крайней мере она больше ничего не говорила по этому поводу, хоть и выгялдела задумчивой весь оставшийся вечер. Вскоре мы распрощались. Я медленно брела по улицам Барад Эйтель, наслажлаясь тишиной. Можно было упомянуть одинчесто, не плыви Тьма следом. Она, видимо почувствовав мое настроение или прочитав мысли, не нарушала молчание. Такими обстоятельствами я была вполне довольна. Волнения или страха не было. Ни за себя, ни за кого-то другого. Мне опасаться было нечего, ну а из-за собственного присутствия я была уверена: с Финьо все будет в порядке. Если что, я ведь все еще могу исцелять, так ведь? Значит, при необходимости смогу помочь. Правда, лучше надеяться, что необходимости не будет. На самом деле, неясной для меня была лишь судьба Финрода. Из-за того, что мы с Эйри спасли его тогда, на Тол-ин-Гаурхот, в его будущем я не могла быть уверена. На самом деле, за время знакомства, а в особенности после нашего соглашения я успела здорово прикипеть к королю Нарготронда и теперь совсем не желала, чтобы с ним нечто случилось. Не желала в той же мере, что и по отношению к Финдэкано. А это что-то да значило. На самом деле, пусть бы и никогда в жизни в этом не призналась ему, я считала Фелагунда своим другом. Тем, с кем можно было поделиться мыслями об Ангбанде, сомнениями, без опасения быть отвергнутой. Он понимал меня. Несомненно, понял бы и Финьо, но я попросту не желала, боялась ссориться, все рушить. Ему, наверное, потребовалось бы время просьить меня, расскади я правду. На самом деле, я и не врала еще. Утаивала, рассказывала не все, но не произносила ложь. Возможно, если все вскроется, это будет служить мне аргументом. А с третьедомцем не нужно было проходить через все это. Он знал с самого начала. Иногда наши взгляды, конечно, расходилтсь, но в общем и целом мы пришли к соглашению. Пришли уже давно. Я не могла сказать, когда точно решила, что мы друзья, точнее, начала его считать своим другом. Наверное, когда узнала про сожженную бумагу с моим изображением. Кем я была ему — что ж, это было мне неизвестно. Особого любопытства по сему поводу я не испытывала, так что и спрашивать не собиралась. Воможно, я опасалась рушить существовавшее соглашение. Эта была единственная неловкая для меня тема. В конце-концов, сидя с королем Нарготронда за чашкой чая, я не так сильно тосковала по доиу. Это было не совсем то, не вечера с Эйри и Куэ, но уже нечто, способное разогнать тоску. Так происходило и с Финдэкано, но ведь он частенько бывал занят после полудня, а Фелагунд, будучи не в Нарготроде, был вовсе не прочь обсудить со мной какую-нибудь чепуху. Именно ее. Я избегала серьезных тем в нашем общении. Не желала вспоминать, что рано или поздно придется принять решение о возвращении в Ангбанд. Это бвло не хорошо, я знала. И Финрод знал. И Тьма. Пока я размышляла, ноги сами привели меня к уже знакомой двери из темного дерева. Еще на улице я отметила, что там горит свет. Постояв у нее и не услышав голосов, я, предварительно постучавшись и получив утвердительный ответ, вошла внутрь, обнаружив нолдорана, между прочим, облаченного не в привычный камзол, а махровый халат, накинутый поверх ночной сорочки, складывающим вещи.       — Привет. Он улыбнулся мне и положил арфу в сумку. До этого, кажется, втородомец размвшлял, стоит ли ее брать.       — Так и знал, что это ты, — заявил он, с явным удовольствием наблюдая за моим удивоением, — Ты всегда стучишь три раза и безотрывно.       — Вот как, — а я и не замечала, — Ты все уже собрал? Нолдо кивнул.       — А ты? — в ответ поинтересовался он, стягивая узлы на сумке.       — Сразу же после того, как узнала о дате. Не хотела делать все в последний момент. Несмотря на то, что готова была проговорить всю ночь, я вскоре по собственной инициативе покинула его. Сегодня следовало выспаться, особенно Нолофинвиону, который, в отличии от меня, будет сражаться. Так что, не без сожаления, уже спустя полчаса я оказалась идущей по пустынному коридору.