Я - Предвестник.

      Аякс стоит с закрытыми глазами, пытаясь сконцентрироваться по просьбе наставницы. В голову лезли самые разнообразные мысли, чаще всего о том, что Скирк каждый раз обрывает разговор, стоит ему спросить про ту странную громадину. Он чувствует, как фантомно горит его кожа, морщит нос от неприятных ощущений, но молчит. Плавно размышления утекают в сторону дома, и он получает жесткий тык в плечо.       — Хватит думать о всякой ерунде, сосредоточься на окружении.       Да, точно, окружение.       Он желает глянуть хотя бы одним глазком на то, что у него получается, и Скирк словно чувствует это, усмиряюще сжимая его плечо. Аякс дышит шумно, вслушиваясь в бесконечный гул Бездны, находит в потоке ветра звуки различных тварей и шум моря, хотя даже странно, ведь до ближайшего водоема слишком далеко.       Ему теперь постоянно кажется чей-то пронзительный взгляд, и он готов поклясться — это не Скирк.       — Открой глаза, — командует наставница, и Аякс смотрит. — Не смей паниковать.       Он смотрит на клубившуюся вокруг рук темную материю. Вероятно это от нее ему кажется, что кожа полыхает огнем. Аякс на мгновение погружается в раздумья, от чего фиолетово-синий сгусток энергии начинает тлеть черным дымом, и Скирк чуть ли не кричит ему в ухо:       — Я сказала смотри, а не расслабляйся! — ему даже не нужно поднимать лицо и смотреть ей в глаза. Знает, что зрачки у нее сейчас словно пылинка в луже крови — настолько дикий и животный взгляд проскакивал довольно часто на ее лице, он уже привык.       Привык настолько, что даже не заморачивается по поводу ее злой интонации. Делает глубокий вдох — и грязи на руках стало еще больше. Она как непослушный слайм не то горела, не то стекала вниз сквозь пальцы. Сбоку послышался тяжелый одобрительный выдох, и Аякс рискнул завести непринужденный разговор.       — Так это и есть скверна? Нет, я в смысле к тому, что ее вот так просто взять? Из воздуха? А почему другие люди не научились ей пользоваться?       Ворох вопросов посыпался один за другим, от чего Аякс даже на мгновение решил перевести дух. Скирк все равно на все вопросы никогда не отвечает, поэтому желательно вываливать на нее все и сразу — больше шансов остается на то, что она ответит хотя бы на один. На самый глупый или самый интересный, тут уж как повезет.       — Ты принадлежишь этому миру, а то жалкое отребье нет. Ты черпаешь силу не из воздуха, а трансформируешь потоки энергии через себя, свое тело. Люди, прикоснувшие к Бездне, долго не живут. Интересно, как быстро умрешь ты?       Ее вопрос был риторическим, Аякс наглухо его проигнорировал, потому что и сам понимал: в этой дыре он может сдохнуть хоть в следующую секунду.       — Можно сбежать от Бездны, — голос падает до вкрадчивого шепота, и он косит на нее взгляд. — Но что делать, если она внутри тебя?       Разговорчивая Скирк — жуткий знак. Особенно когда она смотрит на тебя как на потенциальную жертву, которую можно сожрать. Аякс отводит взгляд, вновь смотря на беспокойную энергию в своих руках, и хочет узнать свой предел, как наставница сжимает плечо почти до хруста.       — Не стоит спешить, иначе можешь не справиться. Продолжим в следующий раз.       А вот это уже что-то невероятное. Отговаривающая Скирк еще хуже, чем разговорчивая. Банально потому что она не объясняет причины, а уже погрязшем в тотальном честолюбии мальчишке нельзя говорить «не спеши» и «не стоит». Это порождает жажду научится как можно скорее, это означает что он станет сильнее. Он начинает думать, что страх — это что-то ненужное, удел слабаков. Если ты боишься — ты мертв.       Мироздание в неокрепшей личности меняется стремительно, порождая неоднозначные и противоречивые мысли, и порой его кидает в пот от осознания того, что ему уже все равно, на кого поднимать меч. Кровь во время битвы разгоняется, пульс стучит в ушах, и он стал находить это… забавным?       «Дни» без битвы скучные и однообразные, и он буквально загоняет себя в вечный цикл тренировок, уже даже не ища одобрения в глазах наставницы. Сколько времени прошло с тех самых пор? Сложно считать, когда у тебя стойкое ощущение безмятежности времени. Да и так ли это важно?       Перемещения по Бездне уже обыденность, он часто уходит сам в более запомнившиеся ему места, чтобы наловить ту уже не такую кошмарную на вкус рыбину, или разогнать очередной лагерь хиличурлов. Скирк с той же частотой составляла ему компанию, показывая новых потенциальных противников. Каждый раз сильнее предыдущих. Каждый раз более опасных и диких. Необузданных. Идеальных для отточки его навыков.       Получить травму или проиграть даже не грустно почти. Скирк каждый раз готовит кучу одной ей известной грязи, от которой все зарастало невероятно быстро. Первое время было жутко и дико, а сейчас это обыденность. Как и получить рану, убить какую-то тварь, сцепиться с забавно пищащим маленьким магом, отбирая у него посох, чтобы им же и оглушить пушистое нечто. У них в карманах всегда были полезные для Скирк вещички, от чего он уже почти не брезговал обчищать мертвые тела.       Он замечал каждый раз: стоило им задержаться слишком долго на одном месте, как вдруг к ним подкрадывалось то причудливое фиолетовое море. Оно беспокойно омывало ближайшую территорию, и каждый раз замирало, стоило им его заметить. Скирк в такие моменты молча швыряла его в портал, не утруждаясь объяснениями почему оно их преследовало.       Или преследовали только его?       Вспоминая ту исполинскую тварь, он каждый раз думал о том, какой невероятно мелодичный и пугающий одновременно у него голос. Гигантских размеров существо, казалось, могло сожрать тут все без остатка. Аякс даже задумался как-то раз на мгновение — если упростить его вид и слегка скрючить, то будет очень даже похоже на его созвездие.       — Созвездие? — уточнила скептически Скирк, методично швыркая камнем о металл. — Все с другого мира, как мы, не имеют созвездий.       — Но я имею, — возразил он, привлекая ее внимание с оружия на себя. — Мне говорили, что я родился под небесным нарвалом. Они тогда впервые увидели подобное созвездие, и папа обозвал его сказочным чудовищем, которое достигало невероятных размеров!       Скирк на мгновение перестала точить лезвие, смеряя его неописуемым взглядом. А после вернулась к прежнему занятию, про себя подумав: «Может быть, он не далек от правды».       Развеивая энергию, он медленно поплелся вслед за наставницей, со скукой рассматривая ближайшие руины с причудливым узором. Вообще было странно видеть в таком месте хоть какие-то намеки на древнюю цивилизацию, а из всех мест ему понравилось то, с огромной, сияющей наверху башней. Возможно потому что там не было такого бездонного неба, что ощущался на плечах чуть ли не физически. В нос ударил сладковатый запах, но Аякс даже не хотел узнать, откуда он вообще появился, наверняка рядом был чей-то свеженький труп. Скирк раскрыла портал, исчезая в трещинах пространства. Аякс шагнул следом.       Скучно, уныло и однообразно — вот как можно было описать Бездну тремя словами, если опустить подробности о неимоверном количестве опасности. Шагая вслед за наставницей, он без энтузиазма разглядывал пыльные сапоги, торчащие из-под разодранных полов плаща. Он поднимает руки, вновь концентрируя в них грязную материю, завороженным взглядом смотря на то, как она двигается вокруг ладоней.       — Прекрати, — донеслось спереди, от чего Аякс дернулся и послушно опустил руки.       Вот уж действительно странности — Скирк впервые ему что-то запрещает дважды.       Очередной привал обходится без ужина, голод был здесь действительно редкой вещью, от чего он сперва даже пугался, а потом забил и смирился. Меньше придется есть всякой гадости, которая уже не казалась ему гадостью вовсе. Быть может, Бездна и вкусы меняет?       Скирк сидит возле стены, прикрыв свои жуткие глаза. Аякс знал, что она просто никогда не спит, и сейчас наверняка просто ушла в свои мысли. Он подбирает потрескавшийся меч и выходит туда, где больше пространства для отработки его движений. Пока проржавевший металл со свистом рассекает воздух, его одолевают мысли о той силе, к которой ему не разрешают прикоснуться полноценно. Он скосил взгляд на развалины: Скирк по-прежнему не было видно, хотя нельзя было исключать вероятность того, что она даже на таком расстоянии все прекрасно слышит и чувствует. Аякс замирает, прислушиваясь к окружению. И снова рискует получить выговор — теперь уже с полноценным избиением.       Грязь бурлит на ладонях, шипит испаряющимися ошметками и редкими каплями срывается на землю. Аякс вновь смотрит на руины: там по прежнему тишина прерываемая свистом ледяного ветра. Шарф заслонил ему лицо, и он фыркнул, не задумываясь убирая его руками.       В нос ударил тошнотный запах, глаза зажгло и он только сейчас понял, какую глупость совершил.       — Сопляк! — гаркнула Скирк из руин, но Аякс не обратил на это внимание, поддаваясь панике и пытаясь перестать концентрировать материю вокруг себя.       Но ее стало лишь больше. Она вздулась кипящими пузырями, поднялась по плечам к груди. Ему показалось, что по щекам покатились горячие слезы, но увидел как вниз срываются грязные и тягучие капли. Грудь наполнилась гнилым запахом: так пахли трупы чудовищ, вокруг которых всегда толпились другие монстры, разрывая подгнившую плоть зубами и когтями.       Взгляд туманится, но Аякс замечает, как неожиданно рядом появляется наставница, и хочет протянуть ей руку, попросить о помощи. Но неожиданно для самого себя, против собственной воли раскрывает портал и исчезает прежде, чем Скирк успевает дойти до него.       Агония захватила угасающий рассудок, и Аякс слышал оглушающий хруст костей, как лопалась его собственная плоть и горели в адской боли нервы. Он хочет раскрыть рот в безумном крике, но понимает, что не может ничего сделать. Смотрит обезумевшим взглядом на деформирующееся тело, как кожа слезает с него буквально расплавленным маслом. Мысли совсем унеслись прочь из его головы, уступая место бесконечной боли. И ненависти за эту боль.       Он падает на колени, содрогаясь в практически черной густой массе скверны, руками упирается в камни. Восприятие мира меняется, окружение становится словно выгнутым через линзу. Грудь хрипло вздымается и он смотрит на свои до безобразия изменившиеся руки, закованные в металлические наручи. Острыми как лезвия когтями без труда вспахивает землю, кроша камни в пыль. То, что они стали больше в размерах, до него даже не доходит.       Рядом разносится заинтересованный рык, и Аякс резко поднимает голову вверх, смотря на стаю тварей воняющих трупным запахом, что злобно раззевали огромные пасти, демонстрируя ряд клыков. Гончие Разрыва заинтересованно подходят ближе, надеясь на легкую добычу.       Но Аякс дергается вперед, вырываясь головой и грудью из грязи, являя всем свой иной облик. Вместо лица остался лишь хитиновый нарост цвета крови с единственным круглым глазом посередине и длинными, слегка изогнутыми рогами. Он напрягает мышцы челюсти и слышит хруст, после которого вдоль всего «лица» разбегается трещина. Он раскрывает свою огромную чудовищную пасть, издавая истошный рык, чувствуя как все его нёбо усыпают сотни острых игл.       А следом из плена скверны вырываются и когтистые руки, хватая ближайшую тварь и сжимая ее морду. Раздался хлопок: он одним сжатием ладони размозжил чужой череп, с треском вдавливая остатки в камни, рывком выскакивая всем телом.       Опирается ногами о землю, мельком смотря на покрывшую тело броню, но не успевает сделать отчет своим действием — его сознание окончательно растворяется в бесконечной боли и невероятной силе.       Хлесткий удар когтями: он разрывает морду другой твари. Кругом раздается рычание и даже собачий визг, Аякс бросается на каждого поочередно, разрывая гибкие тела руками, разбрызгивая всюду зловонную жидкость, омывая себя чужой кровью. Он не чувствует омерзения, лишь желает превратить всех перед собой в мокрое место, и неожиданно появившаясь за спиной гончая никак ему в этом не препятствует. Вернее, он даже не обращает на нее внимание, пока та с размаху на бьет его когтями. Хитин скрипит об металл, выбивает сноп искр, и Аякс даже не задумывается над своими действиями.       Он резко дергается в ее сторону, руками раздавливая очередного мелкого щенка, и раскрывает свою пасть. С хрустом откусывает чужую голову, от чего мерзкая жидкость полилась не только на его тело, но и в его теперь бездонную глотку.       Скирк стояла неподалеку, с необоснованно «счастливой» ухмылкой и безумным взглядом наблюдала, как ее ученик крошит гончих в месиво костей и крови. Запах стоял до того тухлым и невыносимым, что даже к ее глотке подкатила горечь. Но Аякс словно этого не замечал, массивными челюстями клацкая по ломающемуся черепу, глотая острые осколки. Он рычал так громко, что даже закладывало уши.       Со всей силы и размаха впечатывает очередную тварь в землю. Хвост отрывается и остается в когтистой огромной лапе, в то время как гончую просто разрывает от силы удара, кровь с костями разлетается во все стороны, едва не попадая Скирк в лицо. Чудовища Разрыва скулят и гремят позвонками, сбегая в подпространство от неожиданного хищника, прикинувшегося жертвой. Аякс этим недоволен, дико мотая головой по сторонам в поисках кого-нибудь, от чего выжженная светло-рыжая грива с белеющими концами взметнулась еще выше, практически встав дыбом.       Взгляд единственного глаза падает на наставницу, что стояла недалеко на возвышенности и смотрела таким неописуемым взглядом, что он в безумном состоянии принял это за вызов на бой.       Он телепортируется в это же мгновение ей за спину, занося когтистую ладонь над ее головой, но Скирк внезапно исчезает с поля его зрения, а в шею прилетает болезненный удар.       Окружение тут же меркнет и он падает навзничь. Тело загорается фиолетово-синей дымкой и стекает с него подобно воде, снимая дьявольскую трансформацию. Аякс содрогается в диких конвульсиях, царапая пальцами горло и мечтая вывернуть свой желудок наизнанку. Над головой гремит скрипучий смех, который раздражает измученные чувства.       Скирк думала, что этот глупец умрет, но он превзошел все ее ожидания!