Я - Предвестник.

      Аякс через силу открывает слипшиеся глаза, мутным взглядом смотря в бесконечную черноту неба, разбавленной мириадами звезд, которые словно желали рухнуть на него с секунды на секунду. Тело отзывалась сплошной пульсирующей болью, и он пытался вспомнить, с кем это так сражался, что валяется сейчас словно сломанная кукла. Окружающие звуки давили на голову, и Аякс мычит, сквозь боль приподнимаясь на локтях. Уж лучше бы он умер.       Неожиданно он почувствовал во рту странный, мерзкий привкус, словно у него там кто-то сдох и успел прилично уже разложиться. Аякс со свистом вдыхает воздух сквозь зубы, пытаясь сдержать тошноту, и смотрит на свои руки. Руки, покрытые кровавыми повязками, сквозь которые сочился фиолетовый дым, распространяя поистине дурный аромат. Он в панике начинает кашлять, отхаркивая какую-то черную, тухлую грязь, и ужас в нем растет с невероятной скоростью. Глаза лихорадочно оглядываются, и замечают неподалеку спокойный водоем, к которому Аякс захотел побежать. Но тело почти не слушалось, ноги отказывали двигаться, и ему пришлось ползти по земле, собирая каждый камешек своим телом. Кофты на нем не было — лишь сплошь замотанное тело с бурыми пятнами на ткани. Аякс с трудом усаживается на коленях, заглядывая в отражение воды и кровь окончательно отливает от его лица.       На него смотрит бледный мальчишка, по лицу которого расползлась целая сеть слабо светящихся трещин, а глаза плачут черной грязью. Рыжий вихрь волос торчит во все стороны, и Аякс сумел даже разглядеть седую прядь. Тело обмотанно под самое горло, и сквозь повязки наружу вытекает что-то невероятно вонючее и склизкое. Понимание приходит вместе с подкатившей рвотой — это гной, и он буквально весь в нем.       Его рвет какими-то тухлыми ошметками в перемешку с собственной, едва выделяющейся в этом безобразии, кровью. Аякс только сейчас замечает, что он кошмарно горячий. Сразу после того, как позывы вывернуть себя всего наизнанку отпускает ненадолго, он тянется дрожащими замотанными пальцами в холодную воду, пытаясь отмыть свое лицо от мерзких выделений. Аякс не понимал, что с ним происходит, пока фрагменты воспоминаний не начали неспешным темпом врываться в обезумевшее сознание.       В один момент он зависает с набранной в ладони водой, смотря на свое искаженное отражение в воде. И сидит так до тех пор, пока позади не раздается треск, а после позади него вырастает высокая фигура наставницы.       — Прекрасно сражался, — неожиданно хвалит она, и в тени капюшона ее ухмылка выглядит по-настоящему звериным оскалом. — Только в следующий раз не стоит жрать гончих, они буквально разлагающиеся твари, и своим ядом они превращают в гнилую плоть даже самого здорового человека.       Аякс молчит, поднося ладони с водой ко рту, а после торопливо полоскает рот и выплевывает. Носом судорожно вдыхает полную грудь воздуха, и тут же жалеет об этом — эта тухлая вонь буквально везде.       — Не умрешь, — отвечает Скирк на не озвученный, но банальный вопрос. — Немного походишь, сгнивая заживо. Твое тело прекрасно приспособлено к скверне, — тише выдыхает она, хватая Аякса за волосы и волоком таща его обратно.       Он хочет разозлиться, начать истерику и избить наставницу, да хотя бы раз ударить ее по лицу — она заслуживает это, как никто другой. Но вместо гнева и ярости внутри него образуется чувство умиротворения, словно ситуация сейчас не более, чем обыденность. Аяксу плевать, что его болезненно тащат за волосы, ведь боль во всем теле просто перебивает такую мелочь. Ужас сменяется смирением, и его размышления перетекают в другое русло.       Он вспоминает, как разрывал каждую тварь голыми руками, как крошил их кости своими челюстями, как смог откусить кому-то голову. Все это балансирует на тончайшей грани абсурда, но опять же: вместо омерзения и ненависти его переполняет почти полное безразличие к ситуации.       Аякс смотрит, как Скирк опять достала свою неведомую грязь, как чужие черные кисти рук разматывают бинты на его теле — и откуда они только взялись в Бездне? — обнажая скрытую под ними грязь. Гной сочился сквозь трещины черно-фиолетового оттенка, что слабо светились на его мертвенно бледной коже. Он думает, стоит ли ему открывать рот, когда от него буквально несет трупным запахом, но интерес пересиливает неудобство.       — Поэтому нельзя было? — вопрос тихий и едва ли различимый из-за хрипоты.       Скирк мельком кидает взгляд на его безразличное лицо, и невольно удивляется приятным переменам. Мальчишка приобретал изящную огранку война на глазах, а сейчас вместо вполне ожидаемой истерики он интересуется, в чем была его ошибка.       — Нет, — наконец отвечает она, без предупреждения обмазывая «раны». — Я не была уверена, что твое тело выдержит трансформацию в таком юном возрасте.       Аякс молчит на это, убеждаясь про самого себя: она действительно не человек. Кожу жжет, он хмурится и сдерживает тяжелые вдохи и выдохи, не желая казаться слабым. Он уже далеко не слаб.       — Я сильный, — хрипит он, на что Скирк едва заметно ухмыляется. — Научи меня управлять этой силой.       Наставница резко вдыхает тяжелый воздух, а ее зрачки разом сузились в крохотную точку. Воистину: ее старания не пропадут даром.       На просьбу она молчит, накладывая новые повязки поверх намазанной жижи.       Скирк оставляет его наедине со своими мыслями, отсаживаясь подальше и скидывая с плеч свой потрепанный плащ. Аякс ускользающим взглядом впервые смотрит на красивый перелив кожи рук у наставницы, где аспидные кисти перетекают в темно-фиолетовые предплечья, а от локтя начинаются крупные острые изгибы, словно битое стекло светлеющего голубого оттенка.

***

      Пространство трещит и искажается, и из портала неспешно выходит Скирк со всякой ерундой на руках. Безразличность сменяется недоумением: куда делся ее ученик?       Лязг метала о камни привлекает ее внимание, и наставница бросает все на землю возле котла, выглядывая из-за обломка скалы. Аякс сквозь боль и шипение ровно вытягивает перед собой руку с клинком, вторую уводя назад с таким же мечом. Он двигается плавно но быстро, оттачивая свои навыки боя, и Скирк замечает нечто новое: этот сопляк запомнил пару приемов Вестника, от чего внутри нее забурлило нечто темное и злорадное.       Обмотанный торс напрягается от любого движения, грязных пятен почти не видно на ткани. Ладони крепко перехватывают шершавые рукояти, клинки со свистом рассекают воздух, в котором оседает тяжелое дыхание. Аякс не желает сидеть сложа руки. Он хочет как можно скорее оправиться и продолжить свои тренировки. Но больше всего в нем вскипела жажда освоить скверну.       Воспоминания болезненны, Аякс прекрасно помнит, в какой агонии он корчился во время трансформации, помнит как его тело плавилось на его глазах, как скверна забивала легкие, не давая вдохнуть. И отчего-то он так же хорошо запомнил, с каким неистовством разрывал чужие тела, жрал чью-то голову и попытался напасть на счастливую Скирк. Сила захлестнула его настолько, что он оказался запертым в собственном теле, без права остановится и повлиять на происходящее. Эта сила пьянила, и он не мог сидеть спокойно в ожидании заживлении ран. Он жаждал обуздать ее как можно скорее, желал научится контролировать себя и хотя бы не жрать первого встречного.       Время в Бездне неизмеримо. Бинты покидают его худое, но достаточно окрепшее тело. Скирк учит управлять скверной без трансформации, выгоняет отрабатывать свои навыки боя на ближайших чудовищах, и ему уже не важно: хиличурл, митачурл, гончие, слаймы или кто-то иной будет противником. Он разит монстров без сожалений. Передним есть только цель. Только путь.       Материя обволакивает наконечник стрелы, струится сквозь его пальцы. Он горит адской энергией, падая в пучину сражений все глубже и глубже. Победы и поражения — бесценный опыт, и однажды Скирк подходит к нему со спину, стягивая с себя накидку.       — Теперь твоим противником буду я.

***

      Группа хиличурлов с магом Бездны гидро во главе вздрагивают от неожиданно прокатившегося вдоль пустынных руин грохота, сразу же колдуя себе и элементальный щит, и подбирая кто палки кто камни, готовясь отражать возможное нападение. Вслед за шумом эхом прокатывается рычание, и из глубин разрушенного помещения выскакивают две фигуры, разбрасывая вокруг себя удушающую энергию наравне с отламывающимися кусками камня.       Аякс стремительно несется вперед, с жутким смехом перекидывая клеймор с одной руки в другую: в этой форме ему двуручный меч то же, что обычный однорук. Доспехи сияют от перелива скверны, что сочится с его ран подобно крови, и он усилием воли подавляет желание раскрыть свою бездонную пасть. Скирк двигается до страшного быстро, отражая любой выпад в свою сторону, изредка пытаясь нанести неожиданный удар исподтишка. В воздухе разлетается пыль и земля от мощного удара в землю, дрожь прокатывается по округе, и ближайшие монстры предпочитают унести отсюда ноги, нежели попытаться прогнать незваных гостей с облюбованной территории.       Звездный плащ трепещет от скорости, с которой Аякс несется в очередную атаку. Такая битва ему по вкусу: враг не бестолковая гора мышц, а умный и хитрый тактик, который заставляет выкладываться его на полную. Клеймор рассекает воздух, врезается в не до конца опавшую стену, превращая ее в груду мусора. Грохот звенит в ушах перекрывая пульс. Он опирается на колено, чтобы в следующую секунду сделать стремительный выпад вперед, разрывая пространство и телепортируясь за спину наставнице. Скирк хмыкает, наотмашь клинком выбивая клеймор из крепкой когтистой лапы, и хлестким ударом ноги втыкает его в землю, снова поднимая столб пыли.       Его рога обламываются от неудачного падения. Грива встает дыбом, едва ли не электризуясь от разыгравшегося азарта. Единственный круглый и синий глаз сияет в безумстве, и Аякс ладонью хватает лезвие мелькнувшего рядом клинка наставницы, другой вытягиваясь в попытке снять с нее скальп когтями. Скирк гнется, ускользает от его взора, и одним единственным ударом выбивает из него весь дух. Он неожиданно забывает на мгновение, как дышать, и демоническая форма развеивается. Аякс устало падает на спину, раскидывая руки в сторону.       Скирк стоит рядом, странным взглядом разглядывая его блаженное лицо. Сейчас безветренно, и поднятая ими обоими пыль с грязью медленно оседала на вспаханную землю. Воздух заполняет хриплое болезненное дыхание.       — Ты справляешься лучше, — говорит Скирк, замерев в ожидании, когда ученик откроет глаза.       — Наставница, — пыхтит он, жмурясь от подкатившей слабости и головокружения. — Что это за форма?       Аякс открывает глаза, смотря на нее, застывшую на месте с полубезумным взглядом.       — Хах… — вырывается из нее, и она судорожно облизывает тонкие губы, смотря в его глаза. — Наследие Мерзкого. Ненасытные глубины.       Скирк дышит легко и непринужденно, но прикусывает свою губу до крови. На нее в ответ смотрели мертвые глаза цвета бездонного океана без единого проблеска света.