Созведие шута

Западный край, перед входом в деревню "Кривой бор". Позади старый отрог с бурым лесом.

-Ты уверен? Моя нерешительность была неуместной. От Керрона шёл холодный пар, будто его палящее сердце окутала тьма. Он то и дело пытался развести огонь, но ветер не давал ему сделать один точный вздох. И это сын того, кто способен был спалить целые поля, вместе с городами. Отец всегда вещал нам: «В здоровом теле - здоровый дух». Но мы мерзли под ночным небом, среди чужой обители. Это все было нечестно. Тонкая прослойка на ногах будто пропиталась снегом, шерстяная накидка покрыта инеем. Я дотронулась до плеча брата. Его тулуп был ледяным.  -Мы можем придумать что-нибудь ещё. Не обязательно это делать, Керрон. Пойдём, нам нужно найти укрытие от ветра, ты весь дрожишь – после этих слов меня толкнули в сторону. Его руки были холодными. -Помолчи хотя бы минуту! – ответил он мне, и в его голосе слышалась дрожь от холода. Я упала на замёрзшую траву, покрытую льдом и грязью. Снег ещё не успел украсть с собой и так мерзлую землю, но уже танцевал на ветру, словно дразнясь. Будто шептал о своей свободной воле, где захочу там и упаду. Сев на холодную землю, и обхватив свои ноги руками, зарылась в них, пытаясь хоть как-то согреться. Я едва видела сквозь темень, как искры отлетали от рук неумелого брата. Как он пыхтел, пытаясь сосредоточиться, не отвлекаться на холод. Похож на птенца, который учится летать. Оперения его ещё не выросли в перья, тело ещё слишком хрупкое, чтобы совладать с встречным ветром. У нас нет на это времени. Если бы не вопли брата, можно было бы сойти с ума от этой мертвый тишины. Если бы не страх, что не давал сомкнуть глаза ни на секунду, то тело предательски покорилось бы сну.  А на ночном небе ни единой звезды, что могла бы озарить взор на двух детей перед воротами деревни. Перед людьми, чьи сны не стали оберегать стражники, нет тут больше воинов, все полегли. Я зажмурилась, отгоняя тёмные воспоминания. Все до единого. Холод был не только колючий, но и одинокий. Хотелось дать ему свободы, пристанище, обитель, которую величают обычно домом. Там где твои слезы вытрут, а крик заглушат объятиями. Свобода холода напоминала о том, почему мы здесь. Единственное что греет, мысль о поспешном всплеске эмоций. «Такова воля богов» - сказала мне как-то проклятая бабка из ветхого дома. Она помнится, и слегла под дубом еловой рощи в день знойного солнца. Окаменела, стала живой статуей, и пугала меня каждый раз, когда я выходила к нему за лунными мотыльками. Воля богов, по ее мнению, пустить всех на жатву, оставив двух детей танцевать на костях. Пустить всех на эту тропу, где нет начала покою и нет конца холоду. Керрон упал на землю, тяжело дыша. Он смотрел на огонек, что охватил мерзлые ворота. Тот жадно танцевал на сырой деревяшке, которая подтаяла под нашим тёплым дыханием. -Получилось... - мы безмолвно смотрели, как огонь начал звереть, наполняться яростью, будто голодный зверь. Мы словно наблюдали за рождением волчонка, который быстро отращивает клыки. Теперь ему и холод не страшен, теперь нам и звезды не нужны. Пусть волчонок станет зверем. Пусть пьянит своих врагов. Растет, крепчает и оголит наши раны.  -Пошли – сказала я, взяв Керрона за руку. Мы шли, не оглядываясь. Шли не спеша, спотыкаясь иногда об мерзлые камни. Мне пришлось помогать Керрону устоять на ногах. Он потерял много сил, вырвав свою ярость наружу. Отдал часть магии, ещё не сформировавшуюся, необузданную под его контролем. А впереди нас приветствовал лес, что тайн в нем не счесть. Лес был приветлив к нам и открыл свою обитель. Из крон его попадали снега, прямо на замерзшую реку. Трава была мягкой и мокрой. Ноги пропитались её слезами, забирая каждую с собой. Пальцы начали дубеть, а тепло брата едва давало согреться. Ветер, что выл из леса, притих. Стал душным, утих его пыл. Воздух стал наполняться гарью и слезами тлеющих сердец. Если бы не теплые объятия листвы леса, не брат под боком, я может, и услышала бы что-то еще. Что-то знакомое, что снится нам по ночам, что не дает утихомирить разум. И, кажется, вдалеке кто-то мерцал холодной луной, которой не в силах растопить даже огонь. Звуки притихли, как только мы скрылись под кронами леса, что принял нас обратно. Принял домой.  В ту ночь тишина была красноречивее слов. Я знала и чувствовала, пожар, что мы принесли тогда, рано или поздно вернется к нам, как карма всегда возвращается трехкратной силой. Ничего не бывает даром, и все имеет свою цену. Мать всегда читала нам сказку перед сном, о том, что доброта сердца и помыслы чистой души всегда найдут свое пристанище и обретут дом. Она не нашла. Я не верила в сказки, которым нас кормили. Но сейчас, слушая пение тихой птицы, которая озаряла всё вокруг своим светом, ведя нас по тропинкам, я понимала. Мертвецы никогда не рассказывают сказок.