Связанные судьбой: кровная нить

Никакой завывающий ветер за окном, поднявшаяся, словно после всех ужасающих событий вьюга и даже перешёптывания в коридоре не могли избавить юношу от поглощающего чувства одиночества. В доме было так много людей, но он сидел на холодном дощатом полу один с едва прикрытой комнатой дверью, сквозь которую пробирались голоса из развернувшегося на первом этаже спора. Сириус должен был быть там, обязан был защитить своих друзей от нападок мракоборцев, обязан был рассказать, что же всё-таки произошло, но он не смог или просто не захотел. Когда он трансгрессировал вместе с бессознательным телом самого дорогого человека в его жизни в заснеженный двор Поттеров, взволнованный Джеймс т перепуганная Юфимия уже стояли на крыльце. У Сириуса хватило сил только передать тело Мелисенты в руки лучшего друга и без слов сбежать от чужих глаз на второй этаж. Блэк слышал, как трансгрессировавшие к воротам Гринграсс, чтобы передать хозяевам дома Медоуз, исчезли так же быстро, как и появились. Сириус понял, когда в дом ворвалась группа мракоборцев во главе с Флимонтом Поттер. Юноша слышал, как Юфимия ещё в коридоре преградила мужу путь, когда тот бесцеремонно хотел затащить Блэка в гостиную ко всем остальным. Он был благодарен, искренне благодарен, что ему позволили побыть одному. Сириус Блэк—храбрый и сильный гриффиндорец, который струсил посмотреть в глаза своим друзьям после произошедшего, будто вся вина лежала на нем одном. Было так страшно… Сириус Блэк испугался дважды за этот вечер, испугался так, как не пугался прежде никогда, даже после жестоких разборок со слизеринцами, даже после проклятья Спиннет. В один миг он оробел от страха, когда едва не потерял самое ценное в его жизни. Второй раз он уже в ужасе замер, когда та, которую юноша не так давно поклялся ненавидеть, спасла, пожертвовала жизнью, но заслонила собой его сокровенное, без чего Блэк просто не представлял жизни. Девчонка Эттвуд… Будь у него ангел-хранитель, он назвал бы её Кейт. Кейт… Заводная девчонка с лучезарной улыбкой и искорками в глазах. Та, которая заставляла хвататься со смеху за живот и разваливаться на диване в потешливой истерике. Та, которая разрушила отношения, и та, которая спасла. Сириуса тошнило от ощущения собственной ничтожности. Возможно, он просто давно не ел, на званом ужине даже крошки не проглотил, всё опасаясь чего-то. В соседней комнате лежала Мелисента, слишком уставшая, слишком бледная, слишком без сознания. В гостиной со злостью всхлипывала Медоуз, всё припираясь с кем-то. Джеймс уже не спорил, скорее даже кричал на отца, пытаясь защититься от безумных укоров. Сириус даже не сразу услышал приглушённый стук в дверь, не сразу понял, что кто-то всё-таки вспомнил. Блэк не успел что-то ответить, как дверь всё же открылась, а из коридора выглянула голова хозяйки дома. Юноша ожидал увидеть на чужом лице укоризну или, хуже того, полное разочарование, но Юфимия только нежно улыбнулась, как всегда любила улыбаться, так тепло и по-матерински. Сириус заметил в её руках кружку с горячим напитком, от которого исходил пар. Ничего не сказав, женщина пересекла комнату, усаживаясь на пол возле парня, и протянула ему кружку с чем-то ароматным. Сириус поморщился, но Юфимия тут же попыталась его переубедить. —Выпей, Сириус. Это мятный чай. Знаю, что не сильно жалуешь его, но я попыталась сделать его более приятным. Он поможет тебе успокоиться, снимет боль. У Блэка не было сил возражать, поэтому он просто принял забавную полосатую кружку с чаем, делая маленький глоток. Из-за разливающегося по телу тепла Сириус наконец осознал, как сильно он промёрз за весь этот вечер и то время, которое он сидел в этой комнате. Умиротворяющий согревающий напиток пришёлся как раз кстати. Увидев своё отражение в настенном зеркале над комодом, юноша попытался выпрямиться и сделать серьёзное лицо. Ему вовсе не хотелось, чтобы его уставший вид вызывал жалость у добродушной хозяйки. Сириус не понимал, что Юфимия зашла к нему, чтобы выслушать, чтобы успокоить, а не осудить или сжалиться. — Как ты себя чувствуешь? Что-нибудь болит? У Мелисенты лекарь из Мунго. Я могу позвать его сюда, если тебе нехорошо. — Со мной всё нормально.— протараторил Блэк, оправдываясь.— У меня ничего не болит, правда. Могу я…— неловко прервал себя он.— Узнать, как она? — Позволишь.— Юфимия достала палочку из кармана домашних брюк, делая пару взмахов над истерзанным лицом Сириуса. Несколько ран в один миг затянулись сами собой. Это было не такой сложное заклинание, но у Блэка никогда не получалось его воспроизвести.— Теперь, надеюсь, у тебя точно ничего не болит. Разве что то, что я не смогу увидеть, где-то тут, глубоко внутри.— Женщина ткнула указательным пальцем в мужскую грудь где-то в районе до сих пор бешено бьющегося сердца. — С ней все будет хорошо, я тебе обещаю. Целитель сказал, что она просто измотала себя, потеряла сознания от усталости и волнения, проснётся, как отдохнёт. Единственное… — Что? Что единственное? — Ты ведь знаешь, Сириус, её нога уже давно не может работать в полную силу. Иногда она хромает, всякая нагрузка для неё тяжёлая, а уж любое магическое воздействие и вовсе опасно. — Она сможет ходить? — Конечно. Для неё ничего не изменится, разве что хромать станет немного чаще, только вот впредь придётся быть намного аккуратнее. О спорте придётся забыть. Даже если она поклянётся быть осторожной, квиддич— это всегда травмы. Одно неверное движение, и вот Мелисента уже никогда не сможет чувствовать больную ногу. — Она очень расстроится. Мелисса мечтала в будущем вступить в спортивную команду, попробовать себя в Большом спорте, посвятить жизнь игре в квиддич. Это я во всём виноват. Уже второй раз я не смог защитить её. —Жизнь так устроена, Сириус. Ты не должен перекладывать вину на себя. Иногда всё то, что с нами происходит, это просто последствия наших же решений. Из того, что мне удалось понять, именно Мелисса затеяла это всё. — Но и я ведь не остановил её. Вы не должны ругать её, её вины в этом нет, она хотела, как лучше. — Я не собираюсь никого ругать, но я очень расстроена. Вы придаёте своим жизням слишком маленькое значение, считаете, что сможете справиться со всем лучше взрослых, но это не так. Дело даже не в том, что вы хуже или менее опытны, просто вы ещё слишком малы, толком жизнь не видели. Вы не можете так сильно рисковать. Если умирает взрослый, он умирает, как счастливый семьянин и успешный работник. Если умирает ребёнок, пусть и совершеннолетний, он умирает, как ребёнок, который ещё пару лет назад возился с кубиками и лепил замки из песка. Рано вам умирать, не стоит так спешить. Думаешь, эта погибшая девушка так мечтала распрощаться с жизнью. Просто представь, она ещё не испытала радости материнства, не побывала на собственной свадьбе, не порадовалась устройству на работу—ничего из этого она не видела. Блэк ощутил, как сжалось сердце. Юфимия затронула его за живое, за самую свежую душераздирающую рану. Больше не хотелось никаких откровений. Сириус желал только одного, чтобы его оставили в покое, чтобы позволили ему упиваться собственным чувством вины. — Сириус.— окликнула его женщина, заметив перемены в осунувшемся лице.— Я не хотела заставлять тебя думать, будто в её смерти виноват ты. Это не так. Вина лежит лишь на том, кто это сделал. Я просто хочу, чтобы вы держались от всего этого подальше. Вы ещё дети. Я больше не хочу видеть, как кто-то из вас страдает. Моё сердце не выдержало бы, если бы с Джеймсом что-то случилось. Женщина прервалась на полуслове, но так и не продолжила. Блэк наивно ожидал, что Юфимия назовёт и их имена, но миссис Поттер молчала. — Благодарю за искреннее беспокойство и помощь, миссис Поттер, но я не думаю, что вы в праве решать за меня, Мелиссу и даже Джеймса куда нам стоит лезть, а куда нет. В голове Блэка будто сработал переключатель. Бескрайняя печаль сменилась нарастающей злостью. Сириуса ничто не может вывести так сильно из себя, как то, что им пытаются помыкать. —Сириус. — Не надо, миссис Поттер. Вы сейчас не правы. Да, может нам не стоило влезать во всё это, но это было только наше решение, наша ошибка, мы за неё и расплачиваемся. Вы в самом деле считаете Мелисенту ребёнком после всего, что она пережила? Простите за дерзость, но ни один мой знакомый взрослый ещё за всю жизнь не вынес всё то, что вынесла она. Время пошло такое, где нет места детям. Раз Министерство не заметило опасности, пришлось вмещаться обычным подросткам. Скажите мистеру Поттеру, что я готов с ним поговорить.— Блэк наконец поднялся с пола, ощущая прилив сил после насыщенной речи, и оставил пустую кружку на письменном столе. — Прости еще раз, Сириус. Я не хотела тебя задеть. Я позову Флимонта. *** Поттер ворчливо вышел с кухни после недолгого разговора с отцом. Прошли целые сутки, а их отношения стали всё более напряжёнными. Никто не собирался идти на уступки и просить прощение первым, это злило обоих. Джеймса сердило то, как отец отругал и пристыдил его за детское поведение на глазах у всех. Флимонта злило, что сын, ни с кем не посоветовавшись, влез в опасную авантюру, едва не пострадал, зато начал пререкаться. В прочем, ссора с отцом беспокоила Джеймса сейчас меньше всего. То и дело юноша заглядывал в комнату Мелисенты в надежде, что та очнулась. Прошли сутки, но её сон, тревожащий всех жителей дома, уже казался бесконечным. Собираясь унять беспокойные мысли, Поттер отправился на поиски лучшего друга. Понадобилось меньше минуты, чтобы застать его в их общей спальне. — Что ты делаешь?— с недоверием повёл глазами Поттер, сомневаясь в увиденном. Сириус сидел в их комнате на полу, собирая чёртов магловский пазл! Вокруг валялась коробка от заурядной игры и подозрительная инструкция, которую юноша упорно продолжал рассматривать. Шанс увидеть Блэка за шахматами, волшебными или магловскими, приравнивался к нулю, ведь игра ему казалась слишком нудной и долгой, а тут какой-то пазл! — Разве не видно? Пазл собираю. — Нет, это-то я как раз увидел. Что на тебя нашло? Я предложил тебе развеяться, прогуляться по улицам, но ты сказал, что у тебя очень важные дела. Серьёзно, пазл? Это твои важные дела? — Да, представляешь, забавная штука. Ты не видел тут какой-нибудь кусочек пазла? Я посеял где-то последнюю деталь. Гляди, в самой середине пусто из-за этого. Глаза Джеймса едва ли не выпали из орбит от задумчивого вида лучшего друга. Поттер не знал занятия скучнее, чем то, которым так увлёкся Блэк. Это же пазл! Пазл! — Восемь тысяч деталей? Да ты верно с ума сошёл! — А? Да-да, восемь тысяч. Я применил немного магии, чтобы ускорить процесс.— Блэк всё сильнее щурился, заглядывая в каждый уголок комнаты, когда там не оказывалось недостающей ему детали. — Бродяга, ну хватит. Думаешь, я не знаю, зачем ты это делаешь? Это штука не поможет тебе отвлечься. — Спасибо за нравоучения, Сохатый, но я, кажется, не просил критики.— наконец оставил своё дело юноша, усаживаясь на пол возле почти собранной картины.— Ты был у неё? Не проснулась ещё? Как выглядит, не бледная? — Иногда мне кажется, что ты понемногу сходишь с ума. Последние сутки ты, как одержимый. Бродяга, ты ведь был у неё меньше, чем десять минут назад. Думаешь, что-то сильно изменилось? Жду не дождусь, когда она очнётся, ты признаешься во всём, а после вы наконец-то снова будете вместе. Может, тебя это успокоит. Смотреть на тебя уже невозможно. — О чём ты, Сохатый? Будем вместе? Если ты забыл, она ненавидит меня из-за измены. Не припомню, когда заслужил прощение. — Подожди, то есть ты не собираешься рассказывать Мелиссе, что твоей вины в этой измене нет? Не станешь говорить ей о подлом заговоре Кейт и Лестрейнджа? — Как я могу? Кейт взяла с меня обещание. Я не должен был вообще никому рассказывать. — Мне же рассказал.— фыркнул Поттер от абсурдности всей ситуации. На миг вспомнилось то время, когда он действительно ненавидел своего лучшего друга за предательство Мелисенты. В тот момент казалось, будто нож в спину воткнули и ему самому. Джеймс готов терпеть любое неуважение в свою сторону, но в сторону Мелиссы и Лили—никогда. — Брось, Сохатый. От тебя я никогда ничего скрывать не мог, ты же знаешь. Между нами не может быть секретов. Да и мне нужно было кому-то выговориться. Я зол был конечно в тот момент, когда Кейт рассказала мне, но глубоко в душе даже легче стало. Я вёл себя как грубый идиот после измены, но это всё только от того, что я никак не мог с чувством вины расправиться Даже и представить не сможешь, как в её грустные глаза было невозможно смотреть. Так и хотелось себя на месте удушить. А сейчас вроде как и винить себя не за что, хотя делов-то я всё-таки натворил. Месяцами всё разгребать, так не разгрести. — Всё же я тебя не понимаю. Вы ведь можете быть вместе, стоит тебе только сказать. Мелисса предательство простить не могла, а раз его и не было, так чего и себя, и её мучить. — Не могу, Сохатый. Слово дал. После всего…— Блэк сделал долгую паузу, прежде чем продолжить. О событиях в том особняке все с трудом говорили.— После всего, что Кейт сделала, не могу я это обещание предать. — Мёртвым это обещание не нужно.— отрезвляюще бросил Поттер.— Разве она не хотела бы, чтобы ты был счастлив? — Она с меня слово взяла, что я Спиннет ничего рассказывать не стану. Видно, ей не хотелось, что бы Мелисса о ней ещё хуже думала. Да и дело ведь не только в этом. Я Спиннет только сильнее жизнь испорчу, если расскажу. Она ведь ненавидит меня, даже говорить у нас едва получается. Думаешь, что после того, как я ей признался, что изменил, а потом ещё и от злости всякой гадкой ерунды наговорил, Мелисса меня простит и на шею бросится? Она, как разбитая чашка, понимаешь? Ну попрошу я прощения, признаюсь, а на деле-то что? Осколки уже не склеить, прежний вид не вернуть. — Мелисса на чашка. — Чёрт, это метафора, Сохатый. Конечно она не чашка. Я просто имел в виду, что нам сложно будет что-то построить после всего, что она испытала. Да и не особо счастлива Мелисса была со мной в отношениях, ссора на ссоре. — Ну ты и глупец, Блэк. Жизнь даёт тебе второй шанс, а ты находишь глупые отговорки, чтобы им не воспользоваться. Струсил? Может, и правда? Просто испугался. Струсил, а всё это —обычные отговорки. — Умолкни, Джеймс, не до твоих поучений. Я в кои-то веки хочу поступить правильно, как будет лучше. Знаешь, порой любить кого-то—значит отпустить. — Ты же не сможешь без неё.— самодовольно выставил факт Поттер. — Два месяца почти прошло. Справлялся же как-то, вот и теперь справлюсь. — Ну-ну, посмотрю я на тебя, как ты будешь, словно собачонка за ней бегать. Любовь нельзя просто так из головы выбросить. Это навсегда. — Ты мне вообще друг или как? Ты на моей стороне? Чего вообще пришёл? — Спокойнее, Бродяга, не буду больше нотации читать. Поступай, как знаешь. Я пришёл, чтобы сказать, что завтра Эттвуд хоронить будут. Если хочешь, можем пойти. Я подумал, что тебе это надо, вот и решил сообщить. — Откуда знаешь? — Отец только что сказал. — Почему так рано? Нельзя ведь так, не по правилам. — О каких правилах речь, Бродяга? В стране почти критическое положение объявили. У многих даже могилы нет, людей хоронить не успевают, изо дня в день погибают. Церемония похорон —это сейчас большая удача. Кладбища все заполнены свежими могилами. — Да, глупость сказал…— уставши выдохнул Сириус.— Думаю, что мы должны там появиться, Сохатый. Хотя бы ради Медоуз, ради Лунатика. Пусть у нас и не лучшие отношения с Доркас, мне бы не хотелось бросать её там одну, она всё же девушка нашего лучшего друга. — Сириус.— с подобием улыбки произнёс Поттер, на что в ответ получил ожидающее мычание.— Я горжусь тобой. *** Сириус никогда не был на похоронах. Говоря честно, и на могилах он бывал всего пару раз. Единожды в жизни юный наследник Блэк посещал надгробие своего отца. Юноше всегда было интересно, что чувствовали все эти люди на похоронах, сгорали ли от боли, печалились от утраты или заливали слезами гроб. Ныне ответ на свой вопрос он получил от самого себя. Опустошение. Поглощающая всё пустота. Это Сириус ощутил, когда поодаль наблюдал за отцом Кейт, упорно заваливающим землёй гроб. Юноша так и продолжил бы беспрерывно смотреть за каменным надгробием с выгравированным именем ещё недавно живого жизнерадостного человека, если бы не заметил женскую фигуру, скрывающуюся неподалёку. Блэк был уверен, что девушка так же, как и он, наблюдала за церемонией похорон. Одно невероятное предположение заполонило все его мысли, поэтому он поспешил проверить его, предупредив Джеймса перед уходом, что повода для беспокойства нет. — Элленика?— резво окрикнул незнакомку Сириус, оказываясь всего в шаге от неё. — Откуда вы..? — Значит, я не ошибся. Кейт рассказывала о вас, в основном только хорошее. Я узнал вас по мантии, принадлежащей академии Шармбатон. — Кем вы приходитесь Кейт? — Я её бывший молодой человек. К сожалению, наши отношения были весьма кратковременными, но и саму Кейт у знал не столь долго, как вы. — Не могли бы вы назвать свое имя? Я должна знать, с кем мне выпала честь пообщаться. — Сириус Блэк. — Месье Блэк, вы… — Просто Сириус. — Сириус, возможно, у вас я могу узнать, при каких обстоятельствах погибла Кейт. — О, не волнуйтесь, Кейт погибла, как героиня. Она защитила собой девушку, но сама, как видите пострадала. Я вечно буду благодарен Кейт и её смелости. — Да, моя подруга всегда была такой доброй и жертвенной для других. — Чего не скажешь о вас, Элленика. — Что, простите?— Сириус был даже удивлён такому искреннему неразумению на лице девушки. Неужели она и в правду не понимала, о чём шла речь? — Вы плохой друг, Элленика. Я бы сказал, один из самых ужасных, что мне приходилось повстречать в своей жизни. — Да что вы можете знать обо мне? Какое имеете право в подобном ключе отзываться о незнакомке? — Мне хватает и тех знаний, что у меня есть, чтобы сделать выводы. Может Кейт и не была святой, это точно, но то, как с ней поступили вы, выходит за границы моего понимания. Вероятно, у нас с вами разные понимания дружбы. — Вам меня не понять!— надрывным голосом воспротивилась Элленика. В её глазах заблестела пелена не скатившихся по щекам слёз, но они явно были вызваны не скорбью по подруге, скорее, их появлению поспособствовало задетое юношей самолюбие.— Вам никогда не понять, какого это быть разочарованием для своей семьи, для своей матери. — О, мисс Элленика, думаю, в этом я способен понять вас, как никто другой. Помимо собственного личного опыта, я ещё и тесно знаком с одной юной леди, которая всю свою жизнь посвятила стараниям ради уважения и чести своей семьи. Думаю, ни один из укоров вашей матери об успеваемости не сравнится со всем тем, что выслушивала эта девушка от своего отца на протяжении долгих лет. Знаете, чем вы от неё отличаетесь? Эта девушка никогда не предавала и не предала бы своих друзей. Отец и его благосклонность к ней для неё бесценна, только всё это становится настолько ничтожным, когда речь заходит о правде, о честности, о её друзьях. Элленика гордо вздёрнула подбородок. Её тяжело вздымающаяся грудь лишь подтверждали засевшую глубоко внутри обиду на правду. — Кто вы такой, чтобы меня судить? Не вам решать, каким я была другом для Кейт. Знаете, глубоко надеюсь, что эта девушка, о которой вы так горячо отзываетесь, никогда не посмотрит в вашу сторону. Не хочу, чтобы и она разочаровал вас, окончательно сломав ваши великие представления о дружбе. Даже не зная этой леди, хочу посоветовать ей всегда ставить себя на первое место, а не подобных защитников дружбы и бесконечной преданности. Надеюсь, больше нашей встречи не суждено случиться, месье Блэк. Рассекая кладбище своей горделивой походкой, Элленика скрылась вдали, накидывая на голову капюшон от голубой мантии. Исчезла так, будто никогда и не было. — Порядок, Бродяга? Что это за девица? После неё выглядишь так, будто она из тебя всю кровь испила.— вовремя подоспел к другу Поттер. — Пора возвращаться. Не могу больше здесь находиться. Меня мутит всего, воздух здесь так и пропитан смертью. Тебе удалось поговорить с Медоуз? — Да, только перекинулись мы парой слов. Она не высказала желание обсуждать произошедшее. Должен заметить, она хорошо держится. Глаза не заплаканные, лицо, как и всегда, непоколебимое, не бледная вроде. Думаю, ей лучше. —Не верь всему, что видишь. Девушки те ещё скрытные особы, любят таить все свои проблемы в себе. — И то правда.— в последний раз взглянул на знакомую могилу Поттер, прежде чем трансгрессировать вслед за другом. *** Тотчас прибыв с мороза в тёплый, уютный дом, юноши не могли не заметить суматохи, развернувшейся на первом этаже. Юфимия быстро перескакивала от одной столешницы к другой, пока Флимонт, стоящий совсем неподалёку, что-то упорно твердил. — Мам.— привлёк внимание хозяйки дома Поттер. — О, Джеймс, я очень рада, что вы вернулись. Вы вовремя. — Что-то случилось? Джеймс намеренно обращался с вопросами к матери, полностью игнорируя отца. Напряжение между этими двумя так и не утихло. — Мелисса очнулась. Поттеру едва удалось сдержать непозволительно широкую улыбку. Юноша уже было повернулся к другу, чтобы разделить с ним радостный момент, но Сириуса уже не было рядом. Подле второго этажа послышался скрип половиц. Девушка заметно вздрогнула от грохота с силой открытой двери. По привычке повернув голову на звук, Спиннет быстро одернула себя, вспоминая о непроглядной темноте перед глазами. Она снова слепа. — Джеймс?— неловко высказала предположение Мелисента. — Прости, я не подумал, что первым делом ты захочешь увидеть его. Я пойду и позову Поттера. Юноша уже хотел сорваться с места, в мыслях коря себя за чересчур эмоциональные действия, но был прервав звонким девичьим голосом. — Нет. Я…— слов так сразу не находилось, хотя и сказать надо было о многом.— Думаю, что нам нужно поговорить кое о чём. Сириусу не составило труда понять, что разговор пойдёт о его безрассудном поведении на том подлом вечере. Столько всего произошло. Он нарушил договор, едва не потерял Мелисенту, а всё из-за нелепой статуэтки, стоящей сейчас на прикроватной тумбе. Блэку так и не удалось понять, что в ней было такого особенного. — Мелисента, я должен извиниться и… — Я хочу поблагодарить тебя, Сириус. —Поблагодарить?— с весьма заметным неверием переспросил Блэк. — Возможно, я была не в лучшем состоянии, но это не значит, что я не помню того, как ты спас меня. — Мелисса, я нарушил договор.— Сириус ждал, что слова девушки только укрепят в нём чувство вины, но она не корила его, а говорила «спасибо».— Мне жаль, что я уже второй раз пренебрегаю твоим доверием. — Сириус.— Мелисента не видела, да и не могла видеть, как глаза юноши заблестели надеждой после нежного, ласкающего слух произнесённого имени.— Если бы ты не коснулся меня, как гласил договор, я бы умерла там. — Не думаю, Лестрейндж не позволил бы тебе… — Лестрейндж безжалостен. Он говорил такие вещи, что мне на миг показалось, будто он сошел с ума, обезумил от своей тяги…— Спиннет не боялась произносить это в слух, но так сильно не хотела верить, будто оставив это слово в своих мыслях, правда поменялась бы, исчезла без следа. — К тебе. Что ж, это своего рода требует восхищения. Вероятно, ты ведьма, раз так искусно сводишь мужчин с ума. Мелисента не стала расспрашивать, просто так ли Сириус упомянул слово «мужчина» во множественном числе или явно намекал на кого-то кроме Рабастана. Достижением она это точно назвать не могла. — И всё же.— с более оптимистично улыбкой продолжил Блэк.— В договоре чётко было сказано, что за нарушение хотя бы одного из его пунктов я должен был… — Только не говори мне, что ты сейчас подаришь коробку конфет.— на лице проскользнула улыбка, совсем мимолётная, но такая искренняя, такая, какой в последнее время было мало. — Я слишком предсказуем. «Берти Боттс», как ты и желала. Знаю, это не заставит тебя вновь верить мне, но я привык держать своё слово, а потому просто не мог не предоставить тебе этот маленький презент в знак извинений. Юноша потряс коробкой с драже, взятой с той же тумбы, где красовалась статуэтка, чтобы уверить девушку, что обману места не было. Сириус выглядел просто нелепо, будучи таким неуверенным, едва скрывая тремор рук. О самонадеянности парня и его сладостных речах в обществе прелестных дам слагались легенды. Но то был вовсе не настоящий Блэк. Обычная маска. Роль комедианта, как казалось самому Сириусу, была ему к лицу. — Сириус.— лёгкая улыбка на лице девушки в один миг превратилось в выражение, полное ужаса и паники.— Как Арктур, Джеймс, Виктория, Доркас? Кейт..? — Джеймсу вовсе не досталось, разве что от мистера Поттера немного. Про Медоуз мне мало что известно, но я виделся с ней сегодня. Пару царапин, но выглядела она вполне здоровой. Я отправил сову Гринграссам, дабы узнать, всё ли у них в порядке. Знал, что ты спросишь о них в первую очередь. Ответ пришёл незамедлительно. Виктория в полном порядке, её брат чувствует себя сносно, он получил небольшое ранение. Ничего особо ужасного и критического. А Кейт… Сегодня мы с Джеймсом были на церемонии похорон. — Сегодня? Сколько же я проспала? — Двое суток. — Сириус.— в этот раз Блэк не испытал даже толики приятного ощущения от слетевшего с девичьих губ имени. На сей раз оно прозвучало с огромным чувством вины, подобным тому, какое испытывал сам юноша. Но он—не она. Мелисента не должна была винить себя, просто не имела права.— Я клянусь, мне так жаль, я даже не могу найти слов, чтобы сказать что-то в своё оправдание. Я совсем не хотела, чтобы кто-то там пострадал. Я не должна была вас впутывать. То, что случилось с Кейт, полностью на моей совести. Вероятно, я никогда не смогу найти подходящих для извинения слов. Сириус дождался, пока её тирада самобичевания закончится, а на лице появится недоумение, прежде чем заговорить мягко, медленно, без наседания и глупых броских обвинений. —Наговорилась? Лучше стало? От чего так спешишь повесить на себя всю вину? Так захотелось ещё сильнее себя в угол загнать? Желаешь все грехи на себя повесить, чтобы козлом отпущения стать? Всё, кто были в том доме, оказались там только по собственной воле. Вспомни, как Кейт сама рвалась на эту затею. Никого насильно ты к этому не принуждала. Лестрейндж. Чёртов дьявол. Вот кто всему виной. Не стоит забирать все лавры у убийцы, правда же? — Я хочу побыть одна.— отчеканила Спиннет. Встать с постели ей помешал спазм в больной ноге. Девушка схватилась за бедро, прикусывая губу до крови. Блэк хотел было насильно уложить обратно, уже потянулся к плечам, как вдруг руки замерли в сантиметрах от девичьей сорочки. Нельзя. Ему нельзя было касаться её. Запретный плод сладок, особенно когда желанье всё пытается взять верх. — Не думая, что тебе уже можно вставать. Колдомедик велел соблюдать покой какое-то время. —Что с моей ногой? Дело в ней? —Лекарь был у тебя сразу после произошедшего.— издалека начал Сириус, всё пытаясь подобрать нужные слова. Хотя какие слова могли бы успокоить человека, когда ему сообщают, что то, чем он так страстно горел всю жизнь, то, ради чего он упорно старался, то, чем он видел своё будущее, больше не имеет смысла? Нельзя. Не получится. Запрещено. — Видимо, во время этой стычки одно из заклинаний угодило в твою ногу. Да и такая нагрузка в принципе была не по силам для пострадавшей конечности. — Хватит тянуть, Блэк. Говори. — Хромота будет настигать тебя немного чаще. — И всё?— облегчённо выдохнула девушка, перепугавшись чересчур серьезного тона юноши.— Признаться честно, я почти привыкла к этому. Да, иногда это мешает, но с этим можно смириться. — Ты больше не сможешь заниматься спортом. О квиддиче тебе придётся забыть. Лекарь строго настрого запретил тебе отныне перегружать ногу. Любая травма может обернуться для тебя полным параличом ноги. — Нет! Я не согласна. Мадам Помфри уже давно меня предупреждала, что квиддич мне отныне опасен, но, как видишь, я всё еще прекрасно справляюсь на своих двух ногах. Всё было нормально. От чего сейчас я должна бросить то, к чему так долго и упорно стремилась? — Мелисента. — Они не могут решать за меня! Это должен быть только мой выбор.— воспротивилась девушка. — Ласточка.— от нежности этого ностальгического прозвища Мелисса могла бы даже улыбнуться, если бы это обращение не прозвучало так отрезвляюще.—Джеймс исключил тебя из нашей команды по квиддичу. Ты больше не ловец команды Гриффиндора. Мне жаль. — Жаль? Тебе жаль?— Спиннет не могла сказать точно, почему разозлилась на Блэка, но слушать его стало просто невыносимо. В Древней Греции гонцу, принёсшему плохую весть, отрубали голову. В доме Поттеров Сириусу, сообщившему о конце спортивной карьеры, грозил женский гнев.— Да ты что? Правда? Жаль? Ещё скажи, что ты меня понимаешь! —Ласточка. — И не зови меня так! Никогда меня так не называй. Мне опротивело это слово.— Мелисента старалась лишь выплеснуть злость, просто задеть побольнее, но всё было бессмысленно, потому что Блэк с самого начала знал, что она лжёт.— Уходи! Я же сказала, уходи. Даже в этих безжизненных бесцветных глазах Сириус рассмотрел мольбу, направленную на совсем обратное, нежели то, что девушка так упорно кричала. Мелисента заклинала его остаться, надеялась, что он не послушается её, что не уйдёт, а только окажется ближе, обнимет, успокоит одним лишь прикосновением. Но Блэк не мог позволить себе такой роскоши, не мог позволить им сблизиться, опять ступить на эту опасную грань. Позволь он этому случиться, опять причинит ей боль, опять ранит её и без того изученные чувства, потому что… По-другому он не умеет. Мать не научила. — Я передам Джеймсу, чтобы он зашёл к тебе позже.— холодно произнёс юноша, закрывая за собой дверь. Времени на уединение девушке предоставили едва ли более пяти минут. Уже на шестой минуте в спальню с бушующим рокотом в голосе ворвался весьма взвинченный Флимонт. —Взрослой себя вообразила? Решила, что можешь в одиночку решать подобные дела, не посоветовавшись со взрослыми? Кем ты себя посчитала? Вероятно, гением с многоходовым планом. — План был хорошо продуман.— сил ссориться больше не было. Одна печальная новость уже вывела девушку из колеи. Даже самые громкие извинения мракоборца не смогут задеть её. —Если план был так хорош, так отчего же не сработал? Послушай, Мелисента. Я рад, что твой отец воспитал в тебе такую силу воли и непоколебимость перед лицом опасности, но стоит хоть иногда включать голову. Нельзя бежать на зовы сердца, веря в лучший исход! Отец? Разве отец воспитал в ней всё это? Силу воли? Непоколебимость? Разве это были не жестокие однокурсники с пожирателями? О заслуге отца и речи не могло быть. — Я не допущу, чтобы ты лезла в дела, которые не в состоянии потянуть.— грубо бросил мужчина, едва не задев рукой горшок с цветком, держащийся на краю полки на одном Божьем слове. — Вы опоздали.— сухо прервала чужую тираду Спиннет. В ней не бушевал гнев, не рассыпалась печаль или любые другие чувства, способные вызвать хоть какую-то реакцию на ее лице. Это злило собеседника ещё больше. На него никак не реагируют. — Что? — Вы опоздали. Вы прибыли на место происшествия только через пять минут после второго экстренного вызова. Мы звали на помощь раньше, но вы не пришли. — Ты переводишь тему. — Нет, это вы просто не хотите замечать, что проблема в вас. Взрослые ошиблись, вы оплошались. Можете убеждать меня в обратном, но я-то знаю правду. Я уверена, что вы не отреагировали на первый вызов только потому что он был сделан подростком. Конечно, кто же поверит ребёнку. На второй соизволили явиться, чтобы не получить выговор от начальства. Так вы и работаете. Вы поступили на работу, чтобы защитить жизни, но вы не защитили, даже не попытались, только потому что вызов сделал молодой парень. Прибыв вы минутами ранее, сразу же после первого вызова, Кейт была бы жива, а все виновные—арестованы. Всё ещё хотите сказать, что это моя вина? Флимонт молчал, но Мелисента слышала его озлобленное дыхание, чтобы понять, что мужчина так и не собирался принимать правду. Взрослые ругали зачастую подростков, которые брали на себя слишком вины, но сами… Сами были даже не в состоянии признать собственные ошибки. Все виноваты, только не эти мудрые взрослые. — Кхм-кхм.— раздался кашель со стороны входа, унявший это безумное напряжение, сплошь и рядом заполонившее комнату. Флимонту осталось только смириться с происходящим и проигравшим покинуть комнату. В этот раз раунд был за девушкой. — Добрый день.— сухо поздоровалась девушка, приподнимаясь на кровати. Мракоборец так и замер в дверях, смотря на ужасно знакомое лицо. Эти необычные черты, этот взгляд, пусть сейчас и отнюдь пустой, юноша не смог забыть, даже если бы очень сильно постарался. —Не узнала меня, разноглазка?— на губах его расцвела тёплая ностальгическая улыбка.— Я ведь могу тебя так называть сейчас? Это не совсем уместно с новыми обстоятельствами, но всё же я надеюсь на твою милость. — Оливер..?— сколько она не видела и не слышала этого человека? Сколько прошло лет?—Ты так изменился за эти года. Точнее, твой голос… Мракоборец явно нарушил субординацию, когда позволил себе приблизиться к кровати свидетельницы, сжимая ту в объятьях, но удержаться он просто не мог. Девушка напоминала ему время школьных лет, когда всё было хорошо, когда он рассекал воздух на спортивной метле, когда трава была зеленее. —А вот ты совсем не изменилась за это время, боец. Всё такая же забавная, разве что выросла чуток. — Но, Оливер, я не понимаю…— вздохнула Мелисента, пытаясь найти ответы в этой бесконечной темноте перед глазами .— Ты же хотел попасть в команду, хотел стать знаменитым охотником. Я не слышала ничего о тебе или о твоей спортивной карьере. Почему ты..? — Почему я в форме мракоборца? Передо мной был выбор. Я мог выбрать детскую мечту, но я поступил иначе. Я выбрал безопасность моей семьи, безопасность всех невинных людей в магическом мире. Времена пошли сложные, мракоборцы нужны везде. — Ты оставил свою мечту ради других? — Мечты помогают людям не терять надежду, но однако любой вере есть предел. Мне было гораздо важнее научиться защищать всех, кому так была нужна моя помощь. Я не отказался от своей мечты, я просто придумал себе новую. Сейчас я мечтаю только о том, чтобы в магическом мире наконец вновь воцарилось мирное небо над головами. — Будешь меня отчитывать?— быстро соскочила с тему гриффиндорка, вспоминая суть визита. — Нет, после той тирады, которую ты устроила мистеру Поттеру, просто не посмею. Тем-более, ты оказалась права. Может вы и совершили ошибку, отправившись в тот дом, но вы пытались поступить, как лучше, пытались помочь. Каупер следил за экстренной помощью. По всей видимости, сигнал от младшего Поттера он не посчитал чем-то важным. Вероятно, Каупер получит суровое наказание. Во всяком случае я об этом позабочусь. — Оливер, я… — Ты ни капельки не изменилась, Мелисента Спиннет. Во всяком случае в моих глазах ты всё та же мелкая упрямая девчонка, острая на язык, с ворохом амбиций и… — Оливер, я больше не смогу играть в квиддич. Никогда.— перебила своего собеседника Спинет, вмешиваясь, словно гром среди ясного неба.— Моя нога. Я калека… —Разноглазка, а знаешь, что тебя отличает от всех других? Многие люди на твоём месте давно бы впали в отчаяние или склонились к темной стороне, в надежде хоть там обрести покой или найти утешение в мести. Ты не такая. Может, ты и незрячая девчонка с едва работающей ногой, но здесь у тебя все целое.— Оливер ощутимо указал пальцем в самую середину девичьей грудины.— У тебя чистое сердце. Такое же доброе и невинное, как было тогда, ещё на первом курсе. Ты очень хороший человек, Мелисента Спиннет. Никогда не забывай этого. Какие бы проблемы не стремились испортить тебе жизнь, просто помни, что тебя им не сломить. — А ты мастер в ободряющих речах.— едва вздёрнула уголком губ Мелисса в нелепом подобие улыбки. — А то! Обращайся. Теперь ты будешь знать, где меня найти. — Могу я уже попросить об одолжении? — Конечно. Всё в пределах законного конечно. — Можешь отвести меня в гостиную. Боюсь, что спускаясь по лестнице сама, могу так и второй ноги лишиться. Оливер без промедлений просьбу конечно выполнил. К небольшим у удивлению, в гостиной едва ли кто был заинтересован появлением Спиннет. Все так увязли в своих делах, что даже не заметили, как в проходе осталась стоять Мелисента, волнующе покусывая нижнюю губу в попытках что-то придумать для начала разговора. Говорить что-то и не понадобилось. Как только младший Поттер завидел подругу поблизости, налетел с крепкими объятиями, едва не сбивая с ног. — Сестра.— в голосе его было что-то надломленное, но не менее от этого нежное и тёплое. Джеймс ранее никогда не звал подругу подобным образом, разве что в шутку или упоминанием в разговоре с кем-то другим. Но сейчас он говорил это ей. Спиннет не знала, необъяснимая родственная магия это или просто самовнушение, но в тот момент, когда крепкие мозолистые руки юноши надёжно сцепились у неё на лопатках, девушка ощутила прилив сил. Тёплая энергия расползлась по всему телу. Даже удручающая боль в ноге отошла на второй план. — Милли.— милое прозвище, которым называл её исключительно Джеймс, было весьма неуместным сейчас, но самого Поттера это мало волновало.— Я просто рад, что ты живёшь в этом доме. Этом… Юноша намеренно не сказал «моём» или «нашем», позволяя подруге считать это место и своим родным домом. «Я всегда мечтала о старшем брате. У меня есть Джеймс.»— мимолётная мысль вызвала улыбку, недолгую, но чистую, искреннюю. — Хватит, Сохатый, ты ей рёбра ставишь.— беззлобно вмешался в кровный момент Блэк. — Ну что, это всё ещё не твои парни? Всё также недовольна их вниманием?— заговорчески прошептал Оливер, когда Поттер наконец отпрянул от Мелисенты. — Вот ещё. Это мои парни. — Мелисса, как ты себя чувствуешь? Видно ваш разговор с Флимонтом закончился скверно. В Министерство он отправлялся больно грозным. Не держи на него обиду. Последние дни он был очень напряжён. — Мистер Поттер уже в Министерстве? Что же, тогда и я должен поторопиться. Миссис Поттер, Мелисента Спиннет, Сириус Блэк, Джеймс Поттер, прошу меня извинить. Я должен откланяться.— после недолгого прощания мракоборец исчез, растворился в воздухе, оставляя собой едва ощутимый след после трансгрессии. — Я отлично себя чувствую, миссис Поттер. Прощу прощения, если сильно потревожила вас за последние дни. Я думаю, что мы всё же пришли с мистером Поттером к важному выводу. У меня просто нет права злиться на человека, который любезно предоставляет мне кров над головой. Его озлобленность вызвана только долей моей беспечности в нынешней ситуации. Я всё понимаю. По случаю моего хорошего состояния, могу ли я выйти на небольшую прогулку? —Свежий воздух тебе полезен. Если твоя нога не беспокоит тебя, я буду только рада, что ты немного развеешься. Джеймс и Сириус сопроводят тебя. — Миссис Поттер, мне бы хотелось недолгого уединения. Уверяю, я не уйду далекого от дома. Беспокоиться не о чем. Могу я надеяться, что слежки от кого-то из вас за мной не будет?— последний вопрос был уже обращён к Поттеру с Блэком, наблюдающим за разговором со стороны. Иногда Мелисенте было стыдно вот так поворачивать голову на собеседника. Страх, что она просто устремляет свою речь в стену, никогда не исчезал. — Мне очень боязно отпускать тебя одну после всего, что случилось. Будь в округе. Не хочу, чтобы где-нибудь за углом тебя поджидали неприятности. — Благодарю, миссис Поттер. Когда хозяйка дома вновь скрылась на кухне, гремя посудой, а Мелисса с небольшой помощью Джеймса нацепила на себя зимнее пальто и двинулась вон из двора, Поттер без промедления обратился к другу. — Бродяга, ты пойдёшь за ней. — Как раз собирался.— задорно ответил Блэк подле входной двери. — Только учти, если она поймёт, что мы нарушили обещание… — Меньше нервов, Сохатый. Человеку Сириусу нельзя следить за Мелиссой, но в запрете не было речи про пса. Поттер и ответить не успел, как Блэк в ту же секунду на его глазах превратился в чёрную собаку, едва отличимую от обычной дворняги. — Ну и дурень! А если мама заметит? Иди уже прочь, пока Мелисса далеко не ушла. Чертыхнувшись, юноша всё же соизволили открыть псу дверь, выпуская того на приличный морозец. Девушка далеко уйти не могла. У самых ворот Сириус уже нагнал её, тихо перебирая лапами на снегу. К удивлению Блэка, Спиннет прошла всего ничего от двора, как уже остановилась за ближайшим деревом, скрываясь от любопытных глаз. Блэк не торопился подходить ближе, затаился за сугробом в ветхих кустах, откуда открывался чудный вид не волшебницу. Юноша едва сдержал присущий животному рык, когда у него на глазах девушка, которую Блэк, как считал он сам, хорошо знал, превратилась в маленькое нежное создание с белым мехом и сверкающими глазами—кошку. Пёс моргнул несколько раз, прежде чем осознать, что увиденное его глазами не было галлюцинацией. «Анимаг!»— оглушающе пронеслась мысль в юношеской голове. «Чёрт возьми, девчонка анимаг!» Блэк медленно двинулся за кошкой вдоль заснеженных кустов, не раскрывая своего нахождения здесь. Понимание окончательно покинуло его мысли. Как долго эта девушка могла скрывать такое? Сириус почти готов был обвинить её в обмане, раз будучи её парнем, он не узнал от неё столь важный секрет, но вовремя вспомнил, что о своей анимагической форме также не распространялся. Пушистый белый мех и эти сияющие на солнце голубые глаза показались смутно знакомыми. «Кошка на каникулах в Италии. Как я сразу не узнал её!» «И как ей только удалось стать анимагом? Когда решилась? Когда получилась?» В голове родилось столько вопросов, но Сириус не мог знать ни один из них, тогда ведь вскроется то, что парни вновь пренебрежительно отнеслись к её доверию, раз устроили слежку. «Она не та, кем кажется. Сколько у неё ещё секретов? Что я должен знать? Какие ещё тайны она так упорно хранит?» «Одно точно знаю. Этот слизеринец точно обо всём знает. Прижать бы его к стеночке, да обо всём расспросить…»— мысль об Арктуре появилась мгновенно. Тот ещё тип. Явно знал больше, чем нужно. Одно только то происшествие в Министерстве, о котором Спиннет почему-то решила не говорить, чего стоит. Сириус испытывал слишком смешанные чувства. С одной стороны им завладевало неизмеримое восхищение, а с другой—необъяснимая, поражающая до костей тревога. «Могу ли я рассказать об этом Джеймсу? Велик шанс что он точно не сдержится и станет расспрашивать ее. Секретов от него тоже хранить не могу. Не по чести это. У меня нет никого ближе него.» В один миг в голове возникла до невозможности забавная затея. Пёс ускорился вдоль тропы, издавая громкий лай. Кошка быстро заметила за собой погоню, тотчас ринулась наутёк. Впрочем, ей было скрыться куда более легко с белой-то шёрсткой в заснеженном лесу, однако следы от лап выдавали животное из раза в раза. Мелисента знала, что шанса на удачную попытку побега у неё было, однако идея быть растерзанной дворовым псом волшебницу тоже не впечатляла. Скорость собаки превосходила скорость кошки в несколько раз, давая Сириусу огромное преимущество. Через пару минут лохматый чёрный пёс победно повалил белокурою кошку возле ближайшего сугроба. Блэк не собирался её пугать, желал лишь вдоволь наиграться. Взглянув в голубые, блестящие от страха глаза, Сириус на миг задумался. «Странно, что глаза одного цвета. Такие особенности должны сохраняться у анимагов.» Сириус убедил себя, что обязательно ещё прочитает об этом. Казалось, мародёры изучили столько книг об анимации, тогда разве могли что-то упустить? «Раз так умело бежала, значит всё видит. Проклятье на форму животного не перешло? Видать, давно это знала, раз так уверенно на такую пробежку шла.» Испуганное, зажатое животное на снегу уже больше не принимало попыток к побегу. Смирилось с тем, что собачье лапы держат слишком крепко. Когда мордочка пса начала заметно клонится, Спиннет была уверена, что сейчас останется без головы. «Мерлин милостивый, не ешь меня, пёс. Я невкусная! Я невкусная!»— от подобных до ужаса ребяческих мыслей можно было бы даже позабавиться, да только случай не для смеха был. Едва мысль о превращении обратно в человека посетила её голову, собака, как оказалось, вовсе не собиралась растерзать бедное животное. Склонив голову к кошачьей мордочке, пёс ощутимо коснулся своим влажным носом розового пятнышка меж усов, словно чмокнул. Страх в глазах пушистого животного в один момент перешёл в замешательство с долей изумления. «Что он творит? Принюхивается?» Пока Мелисента не сообразила, что чёрные лапы, плотно державшие её мех всё это время, ослабили хватку, пёс несколько раз ещё прошёлся носом по белой шёрстке на голове, мазнув языком у самых кошачьих ушей, дрогнувших от неожиданности. Оставив Мелиссу в полном непонимании, Блэк ринулся обратно в заснеженные кусты, собираясь скорее добраться до дома Поттеров, по крайней мере раньше, чем это сделает Спиннет. В прихожую Сириус влетел весь запыхавшийся, едва совладав с собственным дыханием. Поттер с расспросами подскочил к нему молниеносно. — Чего с тобой? От кого-то гнался? Мелисса тебя услышала? Узнала? — Уверен, что не узнала!— Поттер с подозрением сощурился, заметив необычайно довольную улыбку на лице друга. «Что его могло так изрядно позабавить?» Едва Джеймс дальше хотел продолжить допрос, Сириус только хлопнул его по плечу, убегая на кухню. — Пойдём, Сохатый. Надо срочно сделать вид, будто я всё это время был чем-то занят. Больше Поттер не торопился задавать вопросы. Заварил с другом по чашке чая, ожидая, что и Мелисса захочет согреться после столь морозной прогулки, но девушка вернулась в дом совершенно странная, будто все её мысли блуждали где-то далеко от реальности. — Что-то случилось?— попытался изобразить беспокойный голос Блэк, с трудом скрывая игривую ухмылку, увидеть которую девушка никак не могла. — Нет-нет, наверное. А должно было что-то случиться? —Спиннет задумчиво коснулась пальцами кончика своего носа. «Интересно, румянец от холода или от смущения? О чём она вообще думает? И правда считает, что к ней дворняжка ласку проявила? Не могла ведь она меня узнать.»— Блэк бесцеремонно разглядывал её миловидное лицо, пытаясь отыскать в нем ответы. Засмотревшись, он совсем забыл, что молчание длилось уже слишком долго. — Нет, что ты. Не хотелось просто, чтобы ты ещё во что-то ввязалась. Ты же у нас такая, довольно проблемная девушка.— Сириус сказал первое, что пришло на ум, только спустя время понимая, как это неприятно прозвучало. — Что же, можешь не беспокоиться, Блэк. Тебя всё равно мои проблемы волновать не должны. Другого ответа от тебя я и не ждала. «Вот дурень. Что несу, самому непонятно.» «Она обижается, злится. Кейт. Рабастан. Измена. Нельзя сближаться. Обижу ведь.»— обрывки мыслей настигли Сириуса штормовой бурей, напоминая ему об их настоящих взаимоотношениях с девушкой. — Да, ты права, меня это не касается. Джеймс подметил, как с лица друга в одно мгновенье пропал всякий хороший настрой. Довольная улыбка, живой цвет лица и глаза, словно искрящиеся от восторга, сменились в серость и хмурое безразличие. — Вот и отлично. Я буду у себя в комнате, Джеймс. Хочу отдохнуть. Мне нужно немного подумать. Поттер даже чай не успел предложить. Пришлось согласно кивнуть и проводить подругу непонимающим взглядом. — Что у вас там приключилось на улице? — Ничего, Сохатый. Я немного заигрался.— раздражённо бросил Сириус, покидая дом, дабы выкурить пару сигар. *** Последние дни каникул прошли довольно утомительно. В доме Поттеров воцарилась непривычная тишина. Сириус перекидывался с Мелисентой лишь парой слов, желая доброе утро или спокойной ночи, на что девушка всегда придумывала колкий ответ. Флимонт после того разговора со Спиннет наконец нашел в себе силы помириться с сыном, признавая свою неправоту. После дачи показаний, мракоборцы лишь сомнительно помотали головами. Результата ждать было бесполезно. Никого не накажут. Не было улик, которые могли доказать вину Рабастана и его друзей. С таким же успехом вся эта слизеринская шайка могла пожаловаться на Мелиссу, только для неё обвинения были бы куда более существенны, ведь её причастность к званому ужину доказать было слишком просто. Незаконное проникновение в охраняемый объект, выдавание себя за другого человека, похищение трёх человек, кража, нападение на участников благотворительного вечера… И это всё только малая часть, что ей могли предъявить, захотев она дальше продолжать расследовать убийство Кейт Эттвуд. В случае доказательства вины Рабастана, в Азкабан они с Мелисентой направятся вместе. На станцию под конец каникул Поттеры направились всей дружной семьей. Джеймс, впрочем, из общей компании испарился быстро, налетая с объятиями на протестующую от стеснения Лили. Следующей восстановленной после долгой разлуки парой стали едва посадивший всех первокурсников в вагон Люпин и Медоуз. Но там не было несущихся навстречу влюбленных, не было счастливых объятий, была только слишком серьёзная, напряжённая Доркас, стоявшая на конце перрона. — Что-то случилось?— невинно спросил Люпин, когда на его лице усталость сменилась беспокойством. Девушка была непохожа сама на себя. Смурная, замученная, без дерзкого огонька в глазах. — Римус.— после её надрывного голоса юноша ожидал, что Медоуз заплачет, горько и так необходимо, но ни одна слеза так и не скатилась по её щекам.— Кейт, она… Мертва, Римус. Моя подруга распрощалась с жизнью неделю назад. Римус сам не понимал, что испытывал. Он недостаточно знал эту девушку, чтобы упасть здесь в рыданьях от скорби. Одно Люпин понимал точно. Ему бы хотелось забрать всю боль Доркас себе. — Мне жаль.— с печалью в голосе вымолвил юноша, бережно касаясь губами девичьего лба. Казалось бы, всего один невинный поцелуй, столь неощутимый и мягкий… Правда успокоил он лучше любого чая с ромашкой и долгих уговоров друзей… Сириус от Мелиссы находился неподалёку. Дождался, пока в поле зрения появится Маккиннон, чтобы доверить ей сопроводить Спиннет в их купе, а после забрал вещи и вновь заскучавшего без Эванс Поттера, собираясь наконец отправиться на рейс. Внимание его привлекла фигура, гордо выделяющаяся среди окружающей толпы. Рабастан Лестрейндж говорил что-то подле стоящему Мальсиберу, но упрямо продолжал озираться на Блэка через всю платформу. В один момент он оставил позади себя свою занятную компанию и уверенным шагом двинулся к своему ярому ненавистнику. — Блэк, какая радостная встреча. — Думаешь, мне слабо будет тебя здесь без пары костей оставить. Ты вроде умный парень, Лестрейндж, но так глупо нарываешься. Проваливай.— грубо, бесцеремонно и по делу. Прежних язвительных комментариев, которыми Сириус обычно кидался в их беседах с Рабастаном, не нашлось. — Думаю, что ты в какой-то степени разумный человек, поэтому не станешь накидываться на меня, когда на платформе полно родителей и их детей. Детская психика так восприимчива. — Ты только и умеешь, что пользоваться людьми, мерзавец. — Я уже понял, что твоя дорогая подружка тебе всё рассказала про меня. Я даже удивлён, что ты всё ещё ее защищаешь. Видимо, так сильно обольстила. Сириус сделал незначительный рывок вперёд, плотно сжал зубы, вновь успокаиваясь. Выводит. Просто Лестрейндж выводит на конфликт. — Как задание, Лестрейндж? Получилось забрать статуэтку? А Мелисса как? У вас же там, вроде, свидание должно было быть? Хорошо время провели? Мне так жаль тебя, парень, правда. Ты так изнываешь без её внимания. Я бы не хотел оказаться на твоём месте. К счастью, я для Спиннет хотя бы не пустое место. Правда, сочувствую, что она никогда на тебя не взглянет. Блэк без труда заметил плотно сжатые челюсти и тяжёлое дыхание, которые только подтвердили его догадки. Попал. Юноша не стал слушать дальше, язвительно улыбнулся и запрыгнул с вещами в вагон, не желая дальше находиться в обществе последнего подонка. *** Пожалуй, столько внимания, как сегодня, Блэк не получал никогда. Одних только слов соболезнования сколько он услышал после того, как Дамблдор на ужине по приезде объявил о кончине ученицы. Это не утешало, только сильнее раздражало. Почему всем было так важно напомнить ему о гибели Кейт? Доркас приходилось не лучше, но с помощью весьма решительного Люпина гриффиндорке удалось сбежать в гостиную и спрятаться в женской спальне от чужих расспросов и горьких слов. Марлин и Мэри тему не затрагивали, боялись задеть за больное. Спиннет благополучно до гостиной добраться не успела. На половине дистанции путь преградил Рабастан, одиноко ожидающий её за поворотом. Эванс долгое время не хотела оставлять подругу наедине со слизеринцем после всех ужасающих рассказов друзей, но такова была воля самой Спиннет. Зайдя обратно за поворот, Лили волнующе стала дожидаться, пока девушка закончит. — Мисс Спиннет, наконец-то мне представился случай поговорить с вами лично.— это его наигранная официальность всегда путала мысли. Просто очередная манипуляция. Видимость уважения. —Не изъявляю желания вас видеть, Лестрейндж. — Неужели вы затаили на меня такую сильную обиду, мисс Спиннет? Равзе не мне стоит негодовать? Вы не явились на свидание со мной, не предупредили, вторглись на закрытое мероприятие и главное, вы украли то, что принадлежит мне. Где статуэтка, золотко? Всюду преследующее ощущение дежавю. — Вы совершили ошибку, господин Лестрейндж, когда посчитали себя владыкой чужих судеб. Ни моя жизнь, ни жизнь этой девушки никогда не принадлежали вам. За всё приходится платить, особенно, за столь непростительные ошибки. — И что же ты мне сделаешь?— его тон голоса был таким дерзким и бесцеремонным, что Мелисента даже засомневалась на миг, тот ли человек, которого она знала, стоял перед ней. Слизеринец нагло сократил расстояние между собой и собеседницей, нарушая всеми принятые рамки личного пространства, надеясь тем самым поставить девушку в неловкое положение, но попытки были тщетными. На него продолжили смотреть безжизненные глаза, лишённые всяких красок. В этом была только его вина.— Убьёшь меня? — О, Рабастан, даже не надейся, что за этот тяжкий грех тебя так быстро настигнет расплата на том свете. Я просто не могу позволить этому случиться. Ты лишил Кейт самого ценного дара каждого человека —жизни. Прежде, чем ты отправишься в преисподнюю, где собственно и место всем мерзавцaм вроде тебя, я хочу, чтобы ты страдал здесь и сейчас. Я не тиранка, живущая местью. Я лишь хочу справедливости. Как жаль, что её можно достигнуть только подобным образом. Мне плевать, от чего ты будешь мучиться, я просто заставлю тебя и твою мизерную совесть упиваться чувством вины. Я столкну тебя с твоего пьедестала гордости, можешь даже не сомневаться. —Умная и отважная птичка теперь ещё и уверенность в себе обрела. Не сомневаюсь, что твоя милая головка может придумать что-то стоящее, только вот, чтобы ты не придумала, ты не найдешь ни единого способа задеть меня. Невозможно ранить человека, если сердца у него нет. — Это мы ещё посмотрим. Я найду у тебя сердце, Рабастан, и вырву его из грудной клетки.— озлобленные речи, полные ненависти, выглядели вполне угрожающе, но Лестрейндж не пугался. Вместо страха в глазах было… Восхищение..? *** Первая учебная неделя прошла самую малость отвратительно. Ошеломлённые новостями ученики судачили в каждом углу о произошедшем, даже не зная никаких подробностей. Погруженная в траур Медоуз пыталась на людях сохранять маску спокойствия, но Мелисента слышала, как по вечерам Люпин вытирал платком её слёзы. Неизменными остались только профессор Уилкинс, не забывающий напоминать Спиннет о том, какой она плохой ученик, и Сириус, который вернулся в школе к теплицам и ухаживанию за цветком с магическими свойствами. Более из всех знакомых Мелисенты странно себя вёл Арктур. Слизеринец был больно отчуждённый половину времени, хоть и старалась это скрыть за неудачными шутками. В один такой момент задумчивости маг не заметил, как его поранило опасное растение. С урока его конечно же отпустили, но юноша не пошёл в Больничное крыло, решил вернуться в спальню, где без стыда и совести по придуманной причине прогуливал пары староста Розье. — Эй, тебе нельзя врываться в мужскую спальню, милая чертовка, даже если ты его сестра.— возмущённо запротестовал Розье, откидывая книгу на другой конец кровати. — Тебе следовало бы заткнуться, Розье, пока у меня окончательно не испортилось настроение. Ты ведь знаешь, у меня тяжелый удар. Эван испуганно потёр кончиками пальцев скулу, вспоминая не такой давний ушиб. Виктория бесцеремонно вломилась в комнату, громко хлопнув дверью, сразу давая всем понять личность пришедшего. Слизеринка за два шага приблизилась к брату, сидевшему на краю койки, и схватила его раненную ладонь. От весомого пореза всё ещё стекала струйка крови. — Что ты творишь? Если Слизнорт узнает, что ты… — Если ты не заметил, то мне абсолютно точно плевать на это.— фыркнула Виктория, разглядывая чужую рану.— Как это произошло? Тебя кто-то ранил? Напал? Скажи мне и я… — Моя боевая сестрёнка.— душевно улыбнулся Арктур.— Ещё раз будешь сюсюкаться со мной при ком-то, я расскажу все твои позорные секретики каждому в этой школе. Это всего лишь царапина, просто буйное растение на Травологии. Ты бы знала, если бы явилась на урок. Мадам Стебль очень опечалена тем, что ты перестала посещать её уроки. Сказала, что ещё пару таких прогулов, и докладная будет лежать на столе директора. —Передай этой прекрасной женщине-ботанику, что у меня аллергия на её несносные растения. Как только на шаг приближаюсь к теплицам, так сразу ощущаю приступы рвоты. Меня тошнит только от одного вида этих мохнатых корешков и листиков.— девушка старалась говорить это с большей эмоциональностью, чтобы наконец донести до прилежного братца, что Травологии за шесть лет обучения так и не удалось затронуть душу младшей Гринграсс.— Где есть какая-нибудь повязка? Я забинтую руку. Арктур резко крикнул, когда рука сестры потянулась к верхнему ящику прикроватной тумбы, но не успел вовремя остановить, слизеринка замерла, увидев среди прочих вещей склянку со знакомой настойкой, слишком знакомой. Опиум. —Розье, выйди из комнаты, мне нужно поговорить с братом. — Что? Ты выгоняешь меня из моей же спальни? Слушай, если ты такая дерзкая, то не думай, что все будут тебя бояться и уступать..! — Проваливай, Розье, пока ещё ходить можешь.— оборвала чужое возмущение Виктория. Девушка невесомо бросила склянку на пол, со всей силы наступая на ту каблуком сапога, от чего стекло звонко треснуло. Розье беспокойно скрылся за дверью после подобного представления. —Что ты творишь?— в один миг грозно помрачнел юноша, когда сестра начала безудержно рыться в его вещах. — Я думала, ты это перерос. Думала, что теперь у тебя есть голова на плечах. Что я творю? Это что ты творишь? Слизеринка доставала склянку вслед за склянкой, с силой кидая в пол. Мелкие осколки валялись повсюду. Виктория и на этом бы не остановилась, если бы грубая рука брата не остановила её. — Слушай, у меня была причина, ясно? Тебя это не касается. — Я твоя сестра! — Младшая сестра. Тебя не должны заботить проблемы старшего брата. Я разберусь со всем сам. — Ты уже один раз разобрался. Снова захотел в этой дыре погрязнуть? Это я тебя тогда вытащила. Я! — И я благодарен тебе, но я уже не тот мальчик, погрязший в жалости к самому себе. Я знаю, что делаю. — Что тебя мучает?— отчаяние на лице слизеринки полностью перемешалось с гневом, из-за чего уловить её нынешние чувства никак не получалось. — Кошмары меня мучают. Довольна? — Опять сестра? Опять она снится? — Нет.— почти прорычал юноша.— Меня преследует смерть каждую ночь, но это больше не Дженна. Это Спиннет. Просто пойми меня, я знаю меру. Больше не будет, как в тот раз. Послушай, сестрёнка, ты просто не понимаешь, каково это бояться ложиться спать. Я больше не могу видеть лицо Мелисенты каждую ночь. Если бы ты испытала то, что мучает меня, сама бы не выдержала. Ты можешь считать меня слабаком, но я не слабак. Уходи. Последнее слово больше напоминало мольбу, чем приказ. Конечно Виктория не понимала, какими были эти страхи Арктура, но её саму сейчас преследовал кошмар наяву. Родной брат, её самый близкий и дорогой человек вновь погряз в этом дерьме. Он не выпутается сам, просто не сможет. Знает меру… Все зависимые так говорят. — Виктория, не вмешивайся. Клянусь Великой Морганой, я отрекусь от тебя, если ты проболтаешься об этом ей. Со мной всё в порядке. Он не был в порядке. Вспышки агрессии, отчуждённость, усталость и потеря концентрации—всё это было последствием долгого принятия Опиума. Арктур Гринграсс вновь самолично загнал себя в ловушку, из которой ему не выбраться просто так. — Прекрати с ней общение.— девушка сказала это слишком непринуждённо, будто просьба, больше подходящая на приказ, была чем-то будничным. —Нет. Ты прекрасно знаешь, что я этого никогда не сделаю. Она дорога мне. И тебе, к слову, тоже. — Но ты мне дороже, брат. Не думай о ней, она всё поймёт. Тебе станет ещё хуже, если ты продолжишь видеться с ней изо дня в день. — Уходи. Я всё тебе сказал. Хочешь помочь мне, тогда молчи о том, что увидела. — Да будь я проклята, если всё так оставлю. Ты больше никогда не станешь пить это дерьмо. Ясно? Мне плевать на твоё мнение, старший братец. — Убирайся.— чересчур громко крикнул юноша, указывая рукой на дверь. Виктория обидчиво поджала губы пред тем, как скрыться вне спальни. Через пару минут в комнату вошёл ошеломлённый Эван, с прищуром глядящий на разруху на полу. — И что это было? — Не твоему ума дела, Розье. —Сразу видно, брат с сестрой. Отвечаете, словно дикие какие-то. Грубите-грубите, только не заиграйтесь. Не все такие добрые, как я.— фыркнул слизеринец, принимаясь магией наводить порядок. *** Бурное обсуждение ближайших планов в гостиной никак не прекращалось, перетекая в безудержную ругань, едва ли не бойню. Казалось бы, цель была у всех одна. Месть Рабастану. Никто, как и ожидалось, со смертью Кейт мириться не собирался. Больше факта убийства только злило то, что человек, совершивший столь непростительное злодеяние, оказался безнаказанным. Медоуз на любые предложения говорила «да», громко, чётко и без лишних сомнений. Взгляд, полный вражды и терпимости, жаждал расплаты. Люпин на миг испугался, заглянул в глаза возлюбленный, не увидев там даже намёка на гуманность. Поттер и Блэк заметно устали от распространившегося по всей комнате напряжения, поэтому уже на половине разговора отошли в угол, прогоняя с того места каких-то третьекурсников. Сириус весь день всё что-то пытался сказать другу да только обрывал любые попытки, едва открывая рот. От Джеймса странное поведение друга конечно не утаилось, но и с расспросами Поттер не торопился. —Сохатый, как ты думаешь? В Хогвартсе могут ещё анимаги быть, помимо нас?— решил зайти издалека юноша, убедившись, что поблизости их никто не слышит. — Да ну нет, Бродяга. В нашей школе не так много смельчаков, которые отчаялись бы стать незарегистрированными анимагами. К тому же, это очень долгий и сложный процесс. Надо быть искусным магом, чтобы превращение прошло верно. От чего вдруг такой вопрос? — А вдруг какой-нибудь разудалый всё-таки есть, а мы даже не подозреваем? — Мало верится. Неужели за столько лет мы бы ни разу не поймали этого смельчака? Были бы у нас хоть малейшие подозрения на какую-нибудь зверюшку, мы бы сразу по карте проверили, человек это или букашка обычная. — А вдруг мы всё-таки могли что-то отпустить?— не унимался Блэк, выглядя излишне серьёзным для обычного предположения. — Бродяга, что происходит? Ты бы не стал заводить такой разговор, не будь у тебя подозрений. Ответ только один. Либо у тебя паранойя, либо в нашей школе действительно завёлся храбрец, не испугавшийся превращаться в зверя. Кого ты в этом подозреваешь? — Сохатый, кое-что сейчас тебе скажу, только реагируй потише, не смей кричать. Это новость может тебя весьма удивить.— у заинтригованного Поттера уже глаза на лоб полезли от вопрошающего восторга, пока Сириус всё тянул с заявлением.— Ты не думаешь, что Мелисса может быть анимагом? Прямо не стал говорить, что видел, решил сначала на реакцию поглядеть, да только все ожидания разрушались, когда вместо ошеломлённого лица Блэк получил неистовый дружеский хохот. — Бродяга, ну ты и выдал конечно! Я-то думал, что ты кого-то серьёзного подозреваешь, уже теории строишь, но…Мелисса, серьёзно? Я больше поверю в то, что этот кретин Снейп способен в жабу превращаться, чем в то, что Мелисса—анимаг. — Ты так сильно сомневаешься в её способностях? — Что? О, Мерлин, нет, конечно нет. Дело совсем не в её способностях. Она умелая волшебница и очень старательная. Возможно, у неё даже что-то вышло бы, если бы она попробовала, да только как это могло бы у нас из-под носа ускользнуть? Когда бы она успела? Она мне доверяет, рассказала бы, будь это действительно так.— тон его голоса был насмешливым, чересчур весёлым. Пожалуй, Джеймс даже мысли не мог допустить, что его близкая подруга могла стать анимагом. Однако же, о всех секретах этой девушки в действительности не знал никто.— Забавные у тебя шутки конечно. —Сохатый, уйми свой гогот. Похоже, что я шучу? Мелисса—анимаг.— теперь уже не намекал, заявлял твёрдо и прямо. — Бродяга, ты, наверное… — Я своими глазами видел, как она обратилась неделю назад. Помнишь тот день, когда она вышла за пределы двора одна? Не считаешь подозрительным, что Спиннет пришла целой и невредимой, будучи совершенно слепой? Сколько раз она в школе у нас на глазах в стены врезается, бьётся ногами об углы, едва не падает из-за парт ? В тот день Мелисса ушла далеко в лес, но вернулась так, будто ходьба без зрения по незнакомой местности стала для неё чем-то будничным. Как ты думаешь, как ей это удалось. Ты знал, что в анимагической форме проклятья теряют свою силу? — Да ну бред, нет…— больше на лице юноши не было и намёка на забаву, только один настороженный, сомневающийся взгляд. — Она обратилась в белую кошку у меня на глазах. Чтобы не выдать себя, мне пришлось обернуться псом. Я бежал за ней сломя голову через весь лес, потому и вернулся таким запыхавшимся. Джеймс упёрся взглядом в разглагольствующую Спиннет в кресле, пытаясь уверить себя в сказанных Блэком словах. Она? Анимаг? На секунду Поттеру даже почудилось, будто вместо подруги на кресле восседало пушистое белое животное семейства кошачьих. — Ты знал уже так долго, но мне ничего не сказал? Эта новость может меня весьма удивить? Так ты сказал? Да у меня от шока глаз задёргался.— излишне громко начал свою тираду Джеймс.— Я должен всё узнать от неё! Как она могла так долго скрывать от нас такое? Зачем ей вообще понадобилось этому учиться? Ей угрожает какая-то опасность? Я должен знать. Едва Сириус успел остановиться Джеймс на половине пути, как к рвущимся в разборки друзьям обратилась Спиннет, призывая их присоединиться к общему обсуждению. Вопрос с Рабастаном всё ещё не был решён. Новость могла и подождать. —Прекрати так внимательно пялиться на неё, Сохатый. Ты в ней сейчас взглядом дыру проделаешь. Кто-то может догадаться, что мы что-то знаем.— шёпотом пробубнил Сириус, опускаясь возле друга на диван. Поттер тяжело вздохнул, но все же в беседу втянулся. За столом собрались все только причастные, не считая Гринграссов, которым собственно нечего было делать в гостиной враждующего факультета. Римус оставил девушку и своих друзей почти в самом начале обсуждения, посчитав то, чем они там занимались, полным отсутствием человечности и здравого смысла. — Чего мы здесь копаемся? Пока мы тут сидим и раздумываем, этот ублюдок живёт, как ни в чём не бывало.— с присущей ему эмоциональностью выругался Джеймс, не одобряя всеобщего занятия. — Он прав. Зачем думать? Фирменная месть мародёров как раз придётся кстати. Придумаем что-нибудь особо жестокое и унизительное, чтобы даже слизеринцы не смогли сдержать смеха над его слизериснким высочеством—Лестрейнджем. — Это едва ли как-то заденет его. Он привык к вашим «забавам». Чего-то подобного Лестрейндж и ожидает. Пусть его гордость чутка пострадает, уже завтра он вернётся к прежней жизни. К тому же, за подобными действиями последует ответ, которым не сулит нам ничего хорошего. Проблемы с деканом или с собственной гордостью нам не нужны.— словно голос разума, предотвратила любые идеи Спиннет, привлекая внимание всех присутствующих в обсуждении. — Что ты предлагаешь? Будем просто сидеть и ждать, пока наши светлые, безгрешные головы не посетит какая-нибудь гениальная идея?— проворчал Сириус, на миг усомнившись, не защищает ли Спиннет своего ещё недавнего друга. — Нет, конечно нет. Наша месть не заставит себя долго ждать, но она должна быть такой же бездушной, холодной и жестокой, как и натура Лестрейнджа. Ни одна из ваших «шуток» не даст нам должного эффекта. Важнее всего для Рабастана его гордыня, репутация, его чувство собственного достойна. Себя он любит, как никого другого. Мы должны заставить его усомниться в собственной важности. Принц падёт тогда, когда падёт его гордыня. — И как же нам такое осуществить? Кто способен задеть этого чёрствого и высокомерного чистокровного выродка так, чтобы сломить его гордость?— раздражённо вмещалась Медоуз, бросая пергамент с недавним проваленным тестом в камин в качестве топлива. — Как кто? Принцесса само собой. Думаю, у меня есть план.— после ликующей улыбки на лице Мелисенты Сириус понял. Бо́льшего унижения, чем от этой девушки, Лестрейндж никогда не испытает. *** После столь непозволительно шокирующей вести от друга о том, что лучшая подруга Джеймса, что его названная с раннего детства сестра, что первая девушка, с которой он познакомился в начала жизни, долгое время скрывала новость о том, что она анимаг, Поттеру пришлось усомниться в собственных же знаниях о близком человеке. Он знаком с ней, вот уже как двенадцать лет. Неужели за такой долгий срок Спиннет не научилась доверять ему? Неужели ей было так важно хранить эту тайну от всех? Мелисента подвергла себя огромному риску, когда решилась на это, однако же анимагом она всё-таки стала. Если уж будут они сидеть в Азкабане, то все вместе. Сначала за нелегальное становление анимагами без внесения в официальный реестр, потом за похищение и проникновение на охраняемый объект с целью кражи. Поттеру столько хотелось спросить. Когда она стала анимагом? Как решилась? Что испытывает, обращаясь в кошку? Почему скрыла? Ни один из этих вопросов он задать не мог. Сириус отчётливо всё разъяснил, прежде чем строго-настрого запретить заводить хоть какой-либо разговор на эту тему со Спиннет. «Раз не рассказала, значит на то причины были. Если станем допытываться, только хуже сделаем. Подумает, что мы её личное пространство нарушаем, в её секреты без спросу лезем.»— мельком пронеслось у гриффиндорца в голове. Поттер был уверен, что и самому Сириусу жилось не лучше. У того вопросов, вероятно, было ещё больше. Да и Блэк её в анимагической форме вживую видел, что только сильнее подогрело его интерес. Ему сложнее. — Я вижу, что тебя что-то беспокоит. Это из-за произошедшего с Кейт? Та ночь тебя так терзает? Ты весь день место себе не находишь? Рабастан тому виной? Совсем задумавшись, Джеймс вовсе и позабыл, что лежал в кровати с любимой девушкой. Друзья добровольно предоставили ему их пустую спальню на какое-то время, расходясь по своим делам. Поттер решил времени не терять. Всё же то, как он скучал по этой девушке, Джеймс ни одними словами описать бы не смог. И вот сейчас он лежал, раскинувшись на смятой простыне в расстёгнутой школьной рубашке, которая приняла без долгой стирки уже непозволительный для носки вид, пока Эванс нежно водила пальцем по оголённой мужской груди, пытаясь унять содрогающееся сердце возлюбленного. Поттер запустил одну руку в рыжие, мягкие волосы, укладывая голову Лили себе на плечо. С ней все проблемы оставались позади. Так тихо, так спокойно, словно в далёком раю, где были только они. — Не о чем беспокоиться, кувшинка. У Блэка некоторые проблемы, вот он мне и забивает ими голову. Да и от одного вида лица Лестрейнджа мне тошно. Так и выворачивает, когда вспоминаю, что он убил нашу однокурсницу. Не подругу, не Кейт, не Эттвуд, а всего-навсего однокурсницу… — Думаю, что Мелисса—единственная, кто действительно сможет с ним справиться. Они разговаривали не так давно. Он поджидал ее в коридоре, прохода не давал. — Почему ты мне не сказала раньше? — Мелисса не желает рассказывать никому. Ей всегда важно, чтобы её проблемы только с ней и оставались. Не желает рассказывать… А ведь анимагия могла быть меньшим, что таила в себе эта девушка. Сколько ещё секретов? Поттер ничего о ней не знал… —Она часто с тобой чем-нибудь делится? — Нет, не думаю. Гринграссы знаю наверняка больше. Однако иногда мы всё же говорим по душам. Мелисента слишком боится взвалить то, что её тревожит, на кого-то другого. Для неё это слабость, а слабой она никогда не хотела казаться. Поттер на миг задумался, прежде чем притянуть к себе девушку ближе, нежно целуя в макушку. Юноша прошёлся носом от самого уха к тонкой шейке, вдыхая чарующий цветочный флёр. — Никогда от меня ничего не утаивай, Лили. Всегда говори, что тебя волнует, что расстраивает. Я разберусь со всем, а если не позволишь мне одному вмешиваться, так разберёмся со всем вместе. Всё будет, как ты скажешь. Знаешь ведь, как сильно люблю тебя? Только пожелай, всё сделаю. Клянусь, и умереть, и убить готов за тебя. Одного твоего слова достаточно. Эванс приоткрыла рот от слишком внезапного и чувственного признания. Джеймс часто любил красочно говорить о своей любви, но в этих словах было что-то иначе, что-то сокровенное, предназначающееся ей… — Если хочешь, что-то ради меня сделать, так следи за тем, чтобы живым остался. Я такой муки не вынесу, ежели с тобой что-то случится. Будь уверен, жизни себя лишу, как только ты со своей распрощаешься. Не стоит вообще о смерти говорить, к чему вообще беду кликать. Погибель слишком близко к нам подобралась, не хочу, чтобы наше счастье так вскоре закончилось. Мне бы хоть до двадцати одного года дожить. — Почему до двадцати одного?—ласково усмехнулся Поттер, касаясь девичьего носа своим нежно, мягко, едва ощутимо. —В двадцать хочу ребёнка тебе подарить.— в игривой манере заявила Эванс, не останавливая поток мечтаний в голове.—Мальчика, чтобы был на тебя похож, точная копия. Такой же красивый, только не такой глупенький. В двадцать один будем его день рождения праздновать, ровно годик. — Почему это мальчика? Я, может, девочку хочу! Чтобы она была такой же прелестной, но не такой же занудной, как ты. — Кажется, кто-то сейчас доиграется, мистер Поттер.— ухмыльнулась девушка, отнимая руку от оголённой мужской груди. — Кажется, кто-то первый это начал, миссис Поттер. — Эванс. — Поттер. — Эванс! — А я сказал, миссис Поттер.— с задорной улыбкой Джеймс перекатился на бок, совершая лёгкий трюк, благодарю одному движению теперь нависая над смущённой от уловки Лили. Возразить девушка не успела. Рот её заткнули внезапно нахлынувшие мужские губы, вовлекая в поцелуй, неглубокий, нечувственный, скорее больше проказливый и нахальный. — Уговорили, мистер Поттер.— на выдохе улыбнулась Лили, как только юноша наконец отстранился на пару сантиметров от её лица.— Но первым всё же будет мальчик. Надеюсь, не такой болван, как вы! *** Сириусу негде было провести всё то время, что Джеймс любезно попросил ему выделить, дабы занять спальню. Кто бы мог подумать, что человек, которого вся школа без сомнений прозвала главным повесой, останется одиноким и никому ненужным в один момент. У Джеймса была Лили, у Люпина—Медоуз, Петтигрю в принципе в женском внимании несильно нуждался, хотя даже он сейчас проводил время с какой-то все той же пуффендуйкой, с которой и общался уже как больше половины года. По словам Хвоста, это было просто общение, не более. В том, что их дружок Питер всё ещё девственник, Сириус даже не сомневался, поэтому без лишних вопросов верил Петтигрю. А что насчёт Сириуса? Почему его же личная жизнь обошлась с ним так жестоко? Расстался с любимой девушкой из-за измены, но ведь какой! Сплошь и рядом одна подстава… Попытался жить дальше, решился на новые отношения, лишь бы о прошлых поскорее забыть, как вдруг девчонка решилась жизнь пожертвовать ради его первой любви. Сириус Блэк бесконечной будет благодарен Кейт, но только что теперь от её героизма? Эттвуд не вернуть. Даже в этой скудной ситуации у него всё же был выбор. Ему требовалось лишь рассказать Мелиссе о подставе Кейт и Рабастана, однако всегда и во всём было «но». Попытаться поведать эту сомнительную историю Сириус конечно может, но где будет гарантия, что Спиннет ему поверит? Как он должен заставить Мелисенту убедиться в том, что всё это было просто подлым заговором, если главный его участник мёртв, а второй точно в содеянном не сознается? Да и если поверит, то как жить дальше? В постоянных подозрениях? Мелисента больше не верит Сириусу. Под сомнение любое его слов и действие будет ставить, везде подвох станет искать, раз за разом возвращаясь к той боли от предательства, пусть и , как сейчас выяснилось, не совсем настоящего. Погуляв по забитым учениками этажам Блэк всё же решил вернуться в гостиную. Больше слов соболезнования Сириуса раздражало только то, как некоторые своевольные девушки, почувствовавшие, что у них появился шанс, раз уж юноша теперь был свободен, решили начать проявлять знаки внимания, весьма двусмысленные и ничуть не приятные в данной ситуации. В гостиной Блэк напоролся за сидящую на диване Спиннет, которая упорно делала вид, будто читает книгу. Почему Блэк был так уверен, что она только притворялась? Потому что даже самую интересную книгу не прочитает слепой, к тому же, ещё и в перевёрнутом виде. — Тебе необязательно делать вид, будто ты чем-то занята, чтобы тебя не трогали. Думаю, у людей появится ещё больше вопросов, если они увидят ослепшую девушку с книгой руках. Надумают тебе какое-нибудь третье око.— юноша попытался разрядить обстановку шуткой, однако настроение девушки всё же осталось неизменным. —Почему ты здесь, а не в спальне? — Джеймс и Лили заняли нашу комнату. Я добродушно согласился прогуляться. Меня не особо кто и спрашивал. — Не люблю, когда они так делают. Лили и нашу спальню просит иногда на часик освободить. А всё ради чего, чтобы только друг с другом вместе полежать.— фыркнула Мелисента, случайно бросаю книгу мимо журнального столика. —Ну, мы вообще-то тоже в своё время вот так комнаты занимали, правда наши занятия были немного интереснее, чем у цветочка с Поттером. Мелисента . была уверена, что Сириус сказала это, да ещё и таким тоном, специально, чтобы вогнать её в краску. Чёрт возьми, у него ведь это вышло! Сделав вид, будто камин был сейчас интереснее Блэка, Мелисса резко повернула голову в сторону, лишь бы не дать юноше заметить её пунцовые после конфуза щёки. «Мне всё равно. У меня не должно это вызывать никаких чувств. Это в прошлом.»— отчеканила в голове девушка. — Прости мне эту вольность. Подумал, что хоть после этого ты лицо попроще сделаешь. От чего хмурая такая? Сириус обогнул диван, приближаясь к столику, чтобы поднять упавшую книжку, как вдруг его речь резко оборвалась после оглушительного звука чего-то с грохотом разбившегося. — Блэк..? Только не говори мне, что ты уронил… На столе стояла только одна вещь, которая могла бы издать такой звук при падении. Чёртова статуэтка, ради которой они все рисковали жизнями. Она не могла разбиться. Не могла… — Статуэтка разбилась.— Сириус произнёс это слишком спокойно, без страха или тревоги, будто ничего ужасного в сказанном им не было. — Как ты… — Мы ошиблись.— стремительно прервал Мелиссу юноша.— Эта статуэтка не волшебная, обычная барахолка. Пожирателям была нужна не она, а только то, что было внутри неё. — Внутри? — У неё в дне был потайной отсек. Среди осколков какая-то бумажка с надписью. — Что? Что там написано? — Я не знаю. Тут всё на языке Далекарлийских рун. Я кроме названия о них ничего не знаю. Как думаешь, сможешь расшифровать с чьей-то помощью? — Я знаю только Скандинавские руны и ранние, совсем немного готские, но в этих даже азов не знаю. Нужен кто-то в этом разбирающийся. Я подумаю, кого можно попросить о помощи. Если Пожиратели так жадно охотились за этой статуэткой, значит написано там что-то важное. Возможно, какое-то древнее заклинание или предсказание. Может быть, даже тёмная магия. Мы должны быть с этим осторожны. Дай бумажку, я сохраню её у себя. Девушка встала со своего места и наугад потянулась к юноша, дабы забрать Находку, но тот так просто свой трофей отдавать на собирался. — Нет, ты можешь её потерять и даже не заметить. У меня она будет в сохранности. Как понадобится, я отдам её тебе. — Блэк, не дури. Я знаю то, как ты «бережно» хранишь свои вещи. Эта бумажка очень важна нам! Отдай её немедленно. Сделав резкий рывок вперёд, девушка задела лодыжкой ножку стола, из-за чего, не удержав равновесия, попятилась вперёд, сшибая ничем неповинного юношу с ног. Мелисенте повезло куда больше. При падении на мягкую мужскую грудь пострадала равзе что её гордость. Ей в пору было начать ругаться, ведь Блэк в попытках удержать равновесие вновь коснулся девушки без спроса, да только Сириус, провалившись на пол, прилично ударился спиной от тяжкого груза поверх себя, попутно ещё и задел затылком уже другую ножку стола, рискуя остаться с сотрясением. Мелисента быстро спохватилась, что сейчас бесцеремонно разлёживалась на чужой груди, пока раненый юноша так и продолжал лежать на полу, не двигаясь то ли от шока, то ли от нахлынувшего эгоистичного желания, чтобы всё происходящее не прекращалось. Усевшись рядом с ним на пол, Спиннет всё пыталась придумать, как поступить. Неловко было просто сидеть и молчать, но лапать его без зрения, дабы убедиться, что он не пострадал, было уж слишком неприлично. — Ты как? Это моя вина. Могу я чем-то помочь? —Я почти встретился со своей покойной бабушкой Ирмой, но всё обошлось, к превеликому счастью. Ты сама как? Там где-то осколки статуэтки. Не двигайся, а то пораниться можешь. Я сейчас встану и помогу тебе добраться до безопасного места. Ну конечно… Сириус Блэк сам пострадает, Сириус Блэк сам встанет , Сириус Блэк сам о других побеспокоится, сам другим поможет. Самостоятельный юноша. — Чёрт…— болезненно процедил парень, хватаясь за спину, так и не успев подняться. — Это я должна помогать тебе подняться. Мелисента Спиннет сама протянула ему руку, сама предложила свою помощь, сама захотела помочь. Едва Блэк успел коснуться её ладони кончиками пальцев, девушка со страхом на лице отпрянула, слишком быстро и неожиданно, будто получила разряд тока. Юноша и понять-то ничего не успел. — Я лучше позову кого-нибудь на помощь. Но Блэк вопреки своему факультету обладал отменной хитростью, поэтому и сейчас, не думая ни минуты, уже придумал коварный план в голове. Всё-таки лежал и не двигался юноша вовсе не из-за острой боли в правом плече, возникнувшей при ударе. Точнее, не только из-за неё. Больше даже из-за теплого чувства, разливающегося в груди от того, как Спиннет находилась близко к нему. Тактильный голод… Забавное выражение. Сириус Блэк только совсем недавно понял его смысл. Эта странная непреодолимая потребность в чьих-то прикосновениях, в её прикосновениях… Сириус Блэк был готов падать так снова и снова, если каждый раз юноша будет ощущать Мелисенту каждой клеточкой тела у себя на груди, если будет почти чувствовать её ускоренное от волнения или смущения сердцебиение, если будет совсем близко видеть её лицо и разделяющие его со своими пару сантиметров. Спиннет… Словно каждый раз свежая ранка, которая обязательно зажила бы, если к ней не прикасаться, но ведь не удержаться. — Черт, как больно.—зашипел Блэк, хватаясь за раненое плечо. Его, вероятно, должна была мучить совесть, раз обеспокоенное лицо Мелисенты приносило ему заметную долю удовольствия, но совесть его не мучила, не хотела портить заветный момент. Мелисента всегда останется Мелисентой. Будь она сильно рассерженной или глубоко обиженной, мимо человека, который нуждается в помощи, не пройдёт, даже будь он её злейшим врагом. Никакая ненависть по отношению к Сириусу не могла помешать Спиннет заметно забеспокоиться. Мелисента не смогла ничего сказать, зато, как могло показаться со стороны, непристойно ощущать мужской торс, скрываемый одной белой рубашкой, теперь уже не было чем-то весьма непозволительным. Сириус замер, даже дышать перестал, когда ладони девушки прошлись по его бокам, поднимаясь выше к грудной клетке. Из-за оглушительного молчания в комнате Спиннет начала волноваться, поэтому даже задержала руку в районе сердца, дабы удостовериться в наличие пульса. Только после короткого выдоха Блэка Мелисента подняла руки выше, задела ключицы и наконец нащупала пропитавшееся кровью место на рубашке в районе плеча. По неосторожности девушка задела мелкий осколок, из-за чего тот, наконец оставив свежую рану, упал где-то в стороне. Блэк болезненно зашипел, плотно сжимая губы. — Ты не поранилась? У него всё это время торчал осколок в плече, но он интересовался, не поранилась ли она, делая ему только больнее? Вот уж что действительно странно. — Поттер!— истошно закричала девушка, не оставляя себе времени на бесполезные извинения.— Джеймс, пожалуйста, спустись сюда скорее! От бессилия хотелось выть. Это ведь по её вине Блэк упал, по её вине сильно поранился, а Спиннет даже помочь ему не могла. Поттер на крик прибежал довольно быстро. Выглядел он конечно весьма небрежно, но это волновало присутствующих меньшего всего. — Бродяга!— обеспокоенно завалил гриффиндорец, заприметив пропитавшуюся кровью рубашку.— Ты как? Жить будешь? — Не драматизируй, Поттер. Я ещё живее живых. Мне не больно, правда. Терпимо. Небольшая царапина.— лёгкая улыбка на лице друга Джеймса всё же успокоила. Поттер с Блэком без промедлений скрылись за проходом, собираясь наведаться в Больничное крыло. Рана и правда была совсем небольшой, однако необходимо было поскорее обеззаразить её и остановить кровь, лишь бы не заполучить заражение. Лили, спустившаяся в гостиную вслед за Поттером, помогла подруге подняться, прежде чем взмахом палочки убрала все осколки с пола. Бумажки среди них не оказалось. Вероятно, Блэк утащил её с собой. — Ты чего такая потерянная? За Сириуса волнуешься? Мадам Помфри его за пару минут подлатает. Вот увидишь, скоро вернётся обратно, словно ничего и не было. — Как можно избавиться от привязанности к человеку? Как навсегда убрать его из своей жизни?— спросила Спиннет слишком резко, прямо, без далёких намёков. Мелисента однозначно ненавидела этого парня так сильно, насколько только могла. Оно было и понятно. Но, вероятно, ненависть всё же была не такой сильной, как было необходимо, чтобы вытеснить мешающие чувства в груди. Злоба была столь жгучей и сильной, но забывалась в один простой миг, стоило Сириусу сделать что-то в своей манере. Воспоминания. В них всё было дело. Память обманывала девушку, представляла пред ней картинки приятных воспоминаний, а на деле заставляла позабыть всё то, из-за чего Мелисента так яростно пыталась избавиться от Сириуса в своей жизни. —Знаешь, привязанность лечат уходом. Нужно просто взять и убрать из жизни всё то, что напоминает тебе о нём. Самого человека естественно, фотографии, какие-то вещи, подарки от него. Всё, что вызывает в тебе ностальгию, надо утилизировать далеко и глубоко. Я не уверена, что тебе этот способ проходит. — Почему же? Когда мы заключали с Блэком контракт, в котором было прописано «забыть старые обиды», Сириус ведь сам хотел остаться хорошими знакомыми. Думаю, из этого может что-то выйти. Порой Блэк не такой уж и мерзавец. Мне просто нужно забыть всё, что нас связывало. Так будет проще, правильнее. А что поможет забыть человека? — Удар по голове тупым предметом, который вызовет долговременную потерю памяти. — Я вообще-то имела в виду другого человека, но твой вариант интереснее. — Хочешь найти себе парня?— обескураженно забегала глазами Эванс. — Не совсем. В отношениях я пока не нуждаюсь, а вот в приятном общении очень даже. Мне просто нужен новый человек, с которым можно будет хорошо провести время. Старые приятные воспоминания лучше заменять новыми не менее хорошими. — Не думаю, что Джеймс одобрит твой выбор. Ты ведь знаешь, как он относится к твоим «отношениям». Поттер почти вжился в роль старшего брата, поэтому по добродушному собственному желанию мечтает найти тебе достойного парня для отношений. — Не думаю, что Джеймса кто-то спросит. Не в обиду ему, но вот теперь я точно не позволю ему вмешиваться в мою личную жизнь. Мне хватило тех пяти лет, что он отгонял от меня каждого мальчишку. Теперь Джеймс, как старший брат, раз он таковым себя считает, должен будет любезно принять мой выбор. — А Сириус? — А что Сириус? Сириус и я уже давно чужие друг другу люди. Мне нет дела до его личной жизни, а ему нет дела до моей. — Врать вы сами себе умеете превосходно. — На что ты намекаешь?— недовольно сощурилась Спиннет, не желая разбирать явных намёков подруги. — Через месяц праздник всех влюблённых. Выдержите этот день? Сомневаюсь, что каждый из вас так легко отпустит друг друга в лапы кого-нибудь другого. Сильно сомневаюсь. —Думаю, что для нас это отличный шанс найти себе пару, чтобы наконец выкинуть бессмысленное прошлое из головы. — Как знаешь.— недоверчиво повела глазами Эванс, помогая подруге добраться до спальни. *** До дня «Х», когда план мести должен был воплотиться в жизнь, оставалось всего пару дней. Бурные разговоры об этом инциденте среди учеников начинали постепенно стихать. Казалось, жизнь вернулась на круги своя, будто ничего и не было, будто никто не умер. Даже Медоуз вернулась к привычном образу жизни, перестала кидаться с обвинениями на однокурсников, шепчущихся о Кейт за спиной. В этом большую роль сыграл Люпин. Римус неделю не покидал возлюбленную даже на минуту. Каждый день вечерами они засиживались в библиотеке. Никто не знал, чем они там занимались, однако все понимали, что не чтением. Мало кто догадывался, что ограничивалось их времяпровождение в библиотеке простыми разговорами, такими душевыми и сокровенными, изливающими душу. Римус внимательно слушал каждое слово, но сам молчал, давая Доркас высказаться. Джеймс же наоборот отдалился от Эванс, проводя всё больше и больше времени в компании Сириуса и Питера, как раньше, как в старые добрые времена. Мародёры снова в сборе, просто не совсем в полном составе. Эванс, как могла, помогала Спиннет с передвижением по школе, с уроками, с учителями. Когда её время было занято выполнением обязанностей старосты, всем этим занималась Марлин, иногда подменяемая Мэри. В один из таких будних дней Мелисента очень кстати встретила в коридоре Викторию, в последнее время постоянно чем-то озабоченную. — Нам нужно поговорить. Здесь и сейчас.— строго и коротко, без приветствий отозвалась слизеринка, преграждая путь.— И без лишних ушей. Последнее предложение явно было адресовано Марлин, с надменным видом стоящей позади Спиннет. Та явный намёк поняла, но с места так и не сдвинулась, пока об этом не попросила лично Мелисса. — Все в порядке, Марлин. Это личный разговор. Ты можешь идти, тут совсем недалеко до кабинета, я доберусь сама. Маккиннон с прищуром нахмурилась, но просьбу всё же выполнила, пошла своей дорогой, оставляя возможность девушка для разговора тет-а-тет. — Я как раз хотела с тобой поговорить. Мне нужно найти Арктура. У меня есть один план, но мне будет нужна его помощь. — Отстань от моего брата.— отрешённо отрезала Гринграсс, складывая руки на груди. — Что? Нет, Спиннет не притворялась дурочкой, её удивление было самым что ни на есть искренним. Как ещё ей стоило реагировать на подобный бред? — Не надо делать вид, что ты не услышала меня, Мелисента. Я не хочу ссор и скандалов. Я просто хочу попросить тебя о небольшом одолжении. — Почему я должна оставить Арктура, Виктория? Это он этого хочет? Он это попросил сказать? — Нет, он не хочет ни в какую прекращать общение с тобой. Поверь мне, я не собираюсь быть злодейкой-разлучницей, я всего лишь беспокоюсь о своём брате. Я не вправе решать за него, не вправе указывать ему, как жить и поступать. Именно поэтому я пришла к тебе, а не к нему. — Я тебя не понимаю. Если ты боишься за брата, я больше никогда не стану втягивать его в свои планы, клянусь. Но почему так критично? Прекратить общение, серьёзно? — К Артуру вернулись ночные кошмары, он снова видит смерть, но эта больше не смерть сестры, Мелисента. Это твоя смерть, такая мучительная для моего брата. Из-за общения с тобой у него вновь появились кошмары. Мелисента, ты моя близкая, хотя правильнее будет сказать единственная, подруга, но дороже брата у меня никого нет. Я должна позаботиться о нём. Я не прошу уходить навсегда, просто оставь его наедине с собой хотя бы на какое-то время. Ты падаешь в эту бездну и его за собой тянешь. Позволь ему выбраться, а следом достать и тебя. Не дай ему вновь скатиться до того состояния. В этот раз он не справится, Мелисента. Если он действительно дорог тебе, то позволь ему насладиться хотя бы немного жизнью, в которой не будет тебя. Ты занимаешь всё его время, всю его жизнь. Он слишком привязался, а хуже привязанности ничего нет. Через полтора года школа закончится и вы, вероятно, никогда не увидитесь. Ты должна отпустить его, потому что он тебя отпустить не может. Хуже привязанности ничего нет. В этом Спиннет и сама убедилась… — Виктория, я боюсь, что твоему брату может не понравиться то, как мы с ним поступим. Уйти, ничего не сказав—не совсем в моём стиле. Это только сильнее его расстроит. — Иногда люди намеренно не хотят прекращать собственные страдания, потому что силенок не хватает. У меня этот внутренний стержень есть. Я не слабачка, как мой брат. Я сделаю всё, что нужно, чтобы обеспечить своё и его благополучие. Если его спокойной жизни мешаешь ты, прости, но я буду обязана отдалить вас друг от друга. Ты хорошая подруга, Мелисента. Я знаю, что ты можешь поступить правильно. Я знаю, что Арктур тебе дорог, как друг. Облегчи мне задачу. Отдались сама на какое-то время. Дай ему наконец почувствовать свободу. Речи Виктории были чересчур убедительным. Неужели Мелисента была удавкой на шее Арктура? Почему она только и делает, что калечит жизни своим друзьям? Проблема не в ней, она и есть проблема для каждого, кто желает быть рядом. — Арктур далеко не глупый. Он догадается и просто терпеть не станет, если я начну его игнорировать. Твой брат будет сильно обижен на тебя, когда узнает, что этому поспособствовала ты. — Я прошу тебя просто игнорировать его и молчать об этом разговоре. Со всеми сопутствующими проблемами я разберусь сама. Если Арктур так хочет ненавидеть меня, ну и пусть, зато живым останется. Я могу рассчитывать на тебя? — Да.— ответ получился сухим, зато полностью однозначным. Пора и Мелисенте постараться сделать что-то для людей, которые так рискуют собой ради неё. Если она мешается в жизни Арктура, значит там её больше не будет. Когда-то ведь ему станет легче, правда? У них же будет шанс начать общение с чистого листа? — Я не сомневалась в том, что ты поступишь разумно. Обращайся ко мне, если тебе понадобится помощь. Я всегда помогу, чем смогу, только не злоупотребляй моей добротой, красавица. Буду теперь называть тебя глупыми прозвищами братца, чтобы ты не заскучала. Слизеринка больше ничего не сказала, просто скрылась с беззлобной улыбкой на лице, оставляя Спиннет одну наедине со своими мыслями. *** В плане не было особых заморочек, но каждый шаг был написан поминутно, как когда-то давно на начальных курсах Римус и Мелисента продумывали каждое действие, сопоставляя всё секунда в секунду. Все с окончательным вариантом были согласны, но сомнения всё же не пропадали. Больше всех тревожился по непонятным причинам Люпин. Когда в один момент при обсуждении он просто встал и вернулся в спальню, пойти за ним добродушно решилась Мелисса, собираясь наконец поговорить о действительно важном. — Тук-тук, это я. Могу войти? Тебе лучше ответить сразу, чтобы я поняла, в какой стороне ты хотя бы находишься, чтобы случайно не напороться на стену или чужую кровать. — Проходи. Был уверен, что ты пойдёшь за мной.— устало вздохнул гриффиндорец, постукивая по изголовью кровати, чтобы девушке было проще ориентироваться на звук. — Я так предсказуема?— с нервным смешком после недолгих усилий Спиннет всё же опустилась подле друга на его кровать. — Ты пришла, чтобы я уверил тебя, что ты поступаешь правильно? Тебе нужно чье-то ободрение, чтобы не чувствовать вину, ведь так? Ты хочешь думать, что поступаешь лучше, чем он. Не станешь это отрицать? — Думаю, что не за чем. Ты прочитал меня, как открытую книгу. Я в тебе и не сомневалась. Ты ведь мой первый друг в школе, Римус. Ты был первым, не считая Джеймса, кому я действительно была интересна. Ты знаешь мои секреты, мои мысли, знаешь меня, но я пришла к тебе не только по этому поводу. Ты же, вроде как никак, совесть мародёров. Могу и я попросить твоего совета? Могу попросить тебя помочь мне поступить совестливо? — Если хочешь знать моё мнение, то ты и до этого знала, что человек я вовсе не мстительный. Слабак для такого, вероятно. Однако тут случай совсем другой. Рабастан не глупо пошутил, не подставил, не подрался и не оскорбил. Он убил человека, когда-то живого и радостного. — Он должен был расплатиться за это в Азкабане. Мне жаль, что его состояние, авторитет и наше нынешнее время не позволили нам спросить с него за убийство Кейт. Но у нас всё ещё есть шанс заставить его вспомнить, что он жалок. Все убийцы жалкие. — Правда? Мне наоборот казалось, что нужна неимоверная сила духа, чтобы решиться на подобное. Как слабак может забрать человеческую жизнь? — Человеческую жизнь забирают либо трусы, либо обезумевшие люди. И в том, и в том случае человек не смог совладать с собой. Трусы от страха готовы на всё, лишь бы сохранить жизнь себе, а безумцы…— девушка сделала недолгую паузу, прежде чем заново заговорить.— Безумцы всегда страдают от чего, что сами себе надумали. Человек посчитал, что что-то обязательно должно стать его, и вот как только он этого не получит, то, вероятнее всего, потеряет голову и затаит обиду на всех других. — Ты говоришь про кого-то конкретного? — Нет, не уверена. Просто хочу сказать, что сила заключается в доброте, в человечности. Мир жесток ко всем: невинным детям, их родителям, подросткам и старикам. Жесток не столько сами мир, как живущие в нём люди. В один момент мне даже показалось, что человек только и способен на то, что причинять боль другим. Мы убиваем, обходимся с окружающими жестоко, унижаем, предаём, разбиваем сердца. Среди всего этого хаоса очень сложно найти в себе силы остаться добрым, чтобы не пойти на поводу у поглощающих нас чувств. Я прошу тебя, Римус. Помоги мне не сойти с правильного пути. Если ты думаешь, что я поступаю неправильно. Если считаешь, что я жестока, скажи мне об этом прямо, я всё пойму и смирюсь с этим. Мне важно никогда не стать такой, как Рабастан. — До него тебе далеко.— ободряюще улыбнулся староста.— Я не знаю, в праве ли мы решать, кто что заслужил, а кто нет, но думаю, что плохим человеком ты точно не станешь, если разок поставишь гнусного убийцу на место. Я подержу тебя в любом твоём решении. — Мне правда это было важно услышать. *** Всё было спланировано, ошибки быть не могло. По задумке всё должно было произойти в Большом зале на ужине, когда там будет много народу. Чем больше людей будет при этом присутствовать, тем сильнее Рабастан опозорится в их глазах. Всех преподавателей в Большом зале предусмотрительно не было. Сириусу и Джеймсу пришлось без следов устроить огромный переполох на четвёртом этаже, чтобы задержать Макгонагалл, Слизнорта и двух профессоров на долгое время. Питер испуганно торопил Помону Стебль в теплицы, перед этим разбив там несколько не особо важных горшков с семенами. Директор ужин никогда не посещал, за что Мелисента мысленно несколько раз поблагодарила его. Дамблдора было бы задержать сложнее всего. Подкупив несколько учеников с Когтеврана и Пуффендуя, Спиннет после утвердительного кивка заставила их вместе с большей частью Гриффиндора хлопать в такт по столу, привлекая всеобщее внимание. Способ девушка выбрала весьма удачный, потому что сотня недоумевающих лиц внимательно разглядывали её, стоило ей только подняться с ногами на скамейку с небольшой помощью Петтигрю. — Господа, прошу внимания. Всё же из вас любят слухи, правда же? Каждый из вас наслышан о трагической смерти Кейт Эттвуд, такой миловидной девушки, с которой мой бывший парень мне изменил.— нахальный голос гриффиндорке был вовсе не присущ, но чем высокомернее и скандальнее была её речь, тем с большим интересом слушали её все остальные.— Думаю, что вы уже читали статью Риты Скитер. Скажу честно, правды там было мало. К счастью или сожалению, мне не удалось лично лицезреть гибель Кейт, но одна птичка, которая присутствовала при всём этом напела мне, как всё было на самом деле. Сириус с лёгким оскалом взглянул на кучку слизеринцев за столом. От вида напряжённого Лестрейнджа, от гнева сжимающего кулаки, стало слишком приятно душе. Люциус на вид был спокоен, но глаза по залу бегали чересчур пугливо. — Если вам очень интересно узнать, как всё было, прошу похлопать.— после восторженных многочисленных оваций Мелисента с улыбкой продолжила.— Мне вам так жаль это сообщать, но представляете, убийца находится среди нас. Не могу даже указать, за каким столом он спокойно сидит и слушает сейчас всё это, дабы избежать обвинения в клевете и саботировании всех вас. Волнение в Большом зале заметно превысило максимальную отметку на шкале. Перешёптывания переходили в гул, а после и вовсе в нервные крики. Спиннет знала, что поступала неправильно, сея панику и раздор, однако так просто сдаваться она не собиралась. Чтобы указать на убийцу, не обязательно было произносить его имя вслух. —Впрочем, возможно у Рабастана Лестрейнджа хватит силы, в отличие от меня, рассказать вам всем, кто же так подло загубил жизнь Кейт. Я знаю, что он точно присутствовал при этом. Вы ведь были одним из гостей на том вечере, Рабастан? Не поделитесь с нами? Может, вы что-то или кого-то видели. Мелисента обращалась напрямую к слизеринцу, правда возможности посмотреть точно ему в глаза у неё не было. Спиннет ожидала ответа, но оппонент всё молчал, одним взглядом прожигая в гриффиндорке дыру. Блэк знал этот взгляд и знал, почему Лестрейндж был так спокоен. Рабастан анализировал, пытался найти ответы, пытался понять, зачем Спиннет всё это затеяла. Слизеринец думал над её следующим ходом. — Не молчи, Лестрейндж. Давай же, скажи ей что-нибудь, обвини в клевете, в подлом заговоре. Любым способом уйми свою строптивую, пока мы все тут не полегли из-за нее.— надоедливо шептал ему на ухо Малфой, явно нервничая.— Сделай что-нибудь, иначе я убью её, раз она так глупа и неосторожная в своих словах. Все взгляды были устремлены на Рабастана. Ученики явно поняли намёк Спиннет, только верить не хотели. Она обвиняла его в убийстве..? Последнее предложение подействовала на Лестрейнджа отрезвляюще. Слизеринец едва заметно нахмурился, прежде чем самоуверенным тоном сказать. — Нет, знаешь, золотко, я не могу ничего припомнить. Может, ты ошиблась? Блэк плотно сжал зубы от наигранного обращения, специально сказанного на глазах у всех. — Как жаль. Если что-то вспомните, то обязательно нам расскажите. Очень страшно вот так жить и осознавать, что где-то среди нас бродит убийца. Думаю, теперь каждый из нас станет сильнее приглядываться к окружению, чтобы больше не произошло ничего подобного. Рабастан, может выразите слова сочувствия моим друзьям о смерти Эттвуд? Я конечно знаю, что вы были с ней в весьма затруднительных отношениях. Многие видели, как вы ненавидели её всего-навсего из-за происхождения. Ваши ссоры довольно часто попадали на всеобщее обозрение. Но я же знаю, что вы не такой. Вы бы так никогда не поступили. Люциус, может ты скажешь что-нибудь о кончине Кейт? Не хочешь посочувствовать? Наверное, тяжело дальше жить, осознавая, что ты не успел попросить у неё прощение перед смертью за то, как ты унизил ее на глазах у всех на Рождественском балу? Люциус раскраснелся, уже было хотел что-то язвительно бросить, но друг вовремя остановил его, взглядом показывая, что Рабастан держал ситуацию под контролем? Хотя под каким контролем? Спиннет нагло настраивала всех учеников против Рабастана, далёкими намёками обвиняя их в причастности к смерти Эттвуд. И ведь предъявить ей было нечего, прямо не говорила, только тонко напоминала, в каких отношениях слизеринцы были с убитой девушкой. — Мелисента, тебе есть что сказать? Не просто же так ты устроила такое сборище? Говори прямо, я не обижусь. Просто будь аккуратнее со словами, за грязную клевету можно дорого поплатиться. Я о тюрьме, если кто не понял. — Нет, Рабастан. Это, к слову, и не главная причина моего такого громкого заявления. У меня есть ещё что сказать. Всё же слышали, что мой отец не так давно расторгнул мою помолвку? Так вот это не правда, точнее, не совсем актуальная правда. У нас с Сириусом за каникулы складное вышло общение. Я его простила. Я выйду за него замуж. Несколько удивлённых взглядов с собственного стола уставились на неё. Речь должна была закончится на смерти Кейт. Продолжение было не по плану. Больше всех обескуражен громкой новостью был Блэк. — Думаешь, что подобные шутки меня разозлят? Я ожидал большего от тебя.— с нескрываемой насмешкой протянул слизеринец. — Шутки? Какие могут быть шутки? Отныне слова моего отца мне не указ. Я выйду замуж за того, кого выберу я. Я выбрала. Сириус. Не так давно я поняла, что всё ещё люблю его, как и он меня. Мы снова вместе, снова в отношениях. Радостная новость, неправда ли? Эта глупая детская радость на девичьем лице всё же задела Рабастана, заставила всколыхнуться и без того встревоженное сердце. — Думаешь, что я поверю? — О, бедный-бедный мистер Лестрейндж. Ваше самолюбие наверное так задето от того, что столь заветная девушка, как я, предпочла кого-то другого, а не вас. В прочем, у вас изначально не было шансов. Вы совершенно не в моём вкусе. Выглядите отнюдь неидеально, не сказать, что внешне вы привлекаете меня хоть чуточку больше, чем наш прекрасный завхоз—Филч. Вас весьма переоценивают. Да я скорее брошусь на съеденье диким животным, нежели выйду за вас замуж, а уж тем-более, лягу с вами в одну постель. Удивительно, да? Вы, такой завидный жених, не смогли привлечь даже слепую курицу. Так ведь меня называют между собой? О, кстати, вы помните наш поцелуй, Рабастан ,и смех и грех такое правда вспоминать. Странно, мне казалось у вас должно быть много опыта в подобных делах, но этот поцелуй я могу прозвать лишь какой-то детской забавой, без слёз не вспомнишь. Не завидую я вашей будущей жене. У вас вашими гнилыми губами хорошо получается только непростительное заклятье произносить. В ином случае у вас бы не получилось так искусно и жестоко убить Кейт Эттвуд на том званом вечере. Неужели ничего не скажите по этому поводу? Каково было глядеть на неё в её последние минуты жизни, когда она едва дыша, валялась на снегу, сбитая с ног выпущенным вашим дружком проклятьем? Пожалуй, это единственная женщина, которую вы когда-либо смогли уложить на лопатки.— от дерзкого холодного тона Спиннет замер весь зал. Никто не двигался, никто не говорил, боялись даже голову в сторону повернуть. — Простите, вот здесь и правда шучу. Захотелось вас немного припугнуть, обвинив в смерти, в коей вы, вероятно, никак не виновны. Прошу прощение за неудачную шутку. Я знаю, что на такое вы не способны. Вы же бесхребетный слабак, который только и строит из себя альфа-самца, а на деле даже одну единственную девушку завоевать не смогли. Прошу, перестаньте за мною всюду таскаться, как собачонка. Найдите себе другой объект воздыхания, если на вас кто-то всё же захочет взглянуть. Я помолвлена с любимым человеком. Сделав резкий шаг, девушка спустилась со скамьи. Боялась, что если станет медлить, то тотчас упадёт от нахлынувшего в кровь адреналина. Мелисента сама не знала, как так вышло, что она решилась всё это сказать. В какой-то момент Спиннет подумала, что всего ею уже сказанного недостаточно, поэтому она решила окончательно раздавить и без того содрогнувшееся мужской эго. Никакие обвинения в смерти Кейт не задели Рабастана так сильно, как то, что Мелисса сказала после. За пару шагов Мелисента оказался возле слизеринкой скамьи. Рабастана было найти не сложно. Он единственный встал во время всей этой тирады Спиннет, он единственный, кто говорил. Звук в последнее время бля Мелиссы стал лучшим другом. Девушка на секунду задержала дыхание, боясь, не найти нужного места. Всё же свой рост и рост своего оппонента мисс Спиннет знала прекрасно, поэтому со скрытым от всех волнением, но без всякого труда её рука с выставленными указательным и средним пальцами, напоминающими по форме магловское орудие—пистолет, упёрлась прямо в мужскую грудь. — Пуф.— сладостным шёпотом произнесла Мелисса, победно улыбаясь. «Ну что же, мистер Лестрейндж, птица с подбитыми крыльями достаточно ранила вас?» И она просто ушла. Больше ничего не сказала, ничего не сделала, только развернулась и направилась к выходу. — Гадина.— зарычал кто-то из группы слизеринцев, направляя на удаляющийся силуэт палочку. — Ну давай, только двинься и почувствуешь, как сводит гортань.— к самому осмелевшему юноше тотчас приблизился Поттер, грозно процедив это с палочкой у чужого горла. Слизеринец бегло опустил руку, нервно сглатывая. — Ты ничего не сделаешь? Просто позволишь этой выскочке уйти? Люциус старался достучаться до Рабастана, но тот словно оказался в каких-то трансе. Лестрейндж не видел и не слышал ничего, что происходило вокруг. Последним, что он видел, было то, как Блэк поспешил вслед за гордо уходящей Мелисенты. «Просто поиздеваться захотела. Не может же она быть такой глупой, чтобы измену простить. Равзе что этот паршивый ей всё рассказал.» *** Блэк перехватил девушке уже на половине пути, предотвратив её столкновение со стеной. Рой мыслей в голове никак не хотел складываться в слова, поэтому Сириусу оставалось что-то недовольно мычать, чтобы привлечь наконец к себе внимание. — Остановись немедленно. Нужно поговорить. Заходи. Юноша преградил ей путь, открывая дверь в пустой кабинет. Класс был рабочим, поэтому сюда в любую минуту мог зайти кто-то из преподавателей, но Блэка это мало волновало. Девушка спорить не стала, послушно зашла в открытое помещение, останавливаясь в самой середине. — Что ты там устроила? Это было не по плану! Сириус был нескончаемо зол. Нет, он не судил Спиннет за сказанное. В конце концов, озлобленное лицо Лестрейнджа принесло ему огромное наслаждение, но как Мелисса могла так с собой поступить? Своей пламенной речью она не только унизила слизеринца, но и себя вместе со своим достоинством окончательно втоптала в грязь. Что о ней теперь говорить будут? Будут болтать, как наивная дура опять связалась с изменником. Им же всем лишь бы повод дать. — План поменялся. Мне показалось недостаточным то, что я сказала изначально. Вот теперь Лестрейндж и его грёбаная репутация действительно на дне. — Как и твоя. Ты могла сказать всё, что только душе угодно, но стоило ли придумывать бред, что мы снова в отношениях да ещё и помолвлены? — А что? Тебе так противно от сказанных мною слов? Так неприятно, что кто-то будет думать, будто мы вместе? — При чём здесь вообще я? Ты хоть о себе подумала? Что о тебе болтать станут? Обо мне-то теперь слухи красивые пойдут. Сначала с одной девушкой повстречался, потом сразу ещё и бывшую вернул, а ты? Что скажут о тебе? Что ты по глупости простила изменщика?— с большей силой вспылил Блэк. Его только сильнее раздражало то, что Мелисса не видела сути всей этой проблемы. Он же о ней подумать захотел, о её достоинстве, чести. К чему было себя в таком свете выставлять? Неужели так сильно хотела насолить слизеринцу? — Пусть говорят, мне то что. — Тебе то что? Думаешь, я не знаю, как сильно тебя заботит чужое мнение? Ты наши отношения не хотела всем показывать, потому что пересудов боялась. — Я изменилась, как меняется всё остальное. Знаешь, что может быть хуже публичного унижения? Ревность. Вот пусть Лестрейндж в своей ревности теперь и сгорит. — О, это ты мне говоришь о ревности? Я разбираюсь в этом куда лучше тебя. Оба были раздражены, оба вспылили, вот так они всегда и общались. Сириус не касался её, не стал бы нарушать уговор, но он оказался непозволительно близко, далеко за гранью дозволенного. Его горячее от гнева дыхание опаляло девичье лицо. Совсем близко. Всего пару сантиметров до желанных губ. «Черт, чёрт, чёрт. И почему она постоянно всегда маячит перед глазами? Почему всегда оказывается так близко?» Может, потому что этого всегда хотел сам Блэк..? — Сириус.— образумила его одним словом Спиннет, делая несколько внушительных шагов назад.— Я хочу, чтобы мы остались приятелями. Не теми, кто просто по договору должен вести себя хорошо. Я хочу, чтобы мы действительно оставили прошлое позади. «Как там Лили говорила? Привязанность лечат уходом? Надо просто взять и утилизировать всё, что напоминает о нём? Звучит вполне исполнимо.» — Мы уже договорились забыть все обиды. — А я не хочу просто взять и забыть всё это, Блэк. Я хочу, чтобы все эти воспоминания меня больше не преследовали. Я должна дать им свободу. Только в этом случае мы сможем продолжать наше общение дальше. Тебе легче, чем мне. Ты наговорил мне тогда столько всего. Ты дал волю чувствам, а я нет. — Что ты предлагаешь?— выжидающе спросил Сириус, не понимая, к чему она клонит. — Позволь мне уже наконец высказать всё, что я о тебе думаю. Обижаться и принять к сведению мои слова—твоё право. Просто выслушай, а дальше сам решай, как поступить. Дай мне эту возможность, пока я до сих пор так возбуждена после моего яркого заявления в Большом зале. Я не обижусь, если тебе больше не нужно будет это общение. Возможно, так даже будет лучше. Я в любом случае должна всё сказать. Пока я таю обиду, никому из нас лучше не будет. — Говори. Говори всё, что хочется. Если желаешь, кричи, можешь даже ударить, я всё стерплю. Так не терпится мне всё высказать? Ну давай же, говори. В любом бы другой момент Сириус даже не стал бы дослушивать, просто развернулся бы и ушёл, но сейчас ему было критически важно услышать всё то, что она скажет. Он должен почувствовать всю её обиду на себе. — Знаешь, Блэк? Я много думала о том, почему ты так со мной поступил, почему решил разрушить всё то, что между нами было и решил ли вообще. Я до сих пор не знаю, на что ты надеялся, когда вступал в связь с другой девушкой. Правда, не знаю. Неужели ты действительно думал, что я прощу тебя после того, как ты признаешься мне во всём этом? Блэк, мне не так важно, с какими девушками у тебя была связь до меня или после. Просто измена это всегда выбор, это был твой выбор. Ты его сделал. Ты выбрал не меня. Ты не упустил шанс развлечься, когда он тебе почти на блюдечке представился, а знаешь почему? Потому что ты большой ребёнок, Блэк. Ты строишь из себя серьезного и самодостаточного парня, но на деле ты всё тот же подросток, который не ставит цену ничему. Для тебя всё это было просто игрой, временным развлечением, чтобы занять время. Тебе нравилось думать, что тебя кто-то любит. Ты забавлялся от этих мыслей, поэтому и радовался отношениям. Как только у тебя появился второй вариант, ты без промедлений сбежал к нему. Ты чёртов предатель, Блэк, на которого я наивно повелась. Знаешь, что самое обидно? Что после твоего предательства, после всех этих мерзких слов я всегда только заставляю себя тебя ненавидеть. Пытаюсь убедить себя, что ты подонок, что ты мерзавец, которому я не могу доверять, но как только ты делаешь что-то хорошее по отношению ко мне, моя голова будто отключается, я забываю всё плохое и вновь наивно верю, что ты тот самый хороший человек. Когда я загадывала желание на день рождения, я загадала больше никогда тебя не видеть и не слышать. Мне должно было стать легче, должно было, но ты только продолжаешь всё портить своим беспокойством и заботой обо мне! Мне это не нужно! Ясно? Просто хватит делать вид, будто я действительно что-то стою для тебя? Не надо, просто не надо. Приятели так себя не ведут, Блэк. Сириус обязательно бы винил себя после её слов, обязательно бы почувствовал на себе её злобу, в которой он так нуждался для собственного прощения, но чуда не случилось. Были бы её слова правдой, Блэку бы стало легче, но эта измена не была его выбором. Он бы это не выбрал, никогда бы не сделал такой выбор. Юноша подумал, что её обвинения наконец заставят его отстраниться, навсегда забыть об этой девушке, как она того заслуживает, но вместо этого её пламенная речь только вселила в его душу глупую надежду, будто у них ещё что-то могло бы выйти. Она заставляла его ненавидеть себя, потому что так было правильно, а не потому что она хотела этого сама. «Джеймс был прав. Я не смогу без неё.» *** — Господин… — Ну что там у тебя ещё..?— раздражённо процедил Рабастан, едва на замахиваясь на надоедливого эльфа-домовика. Самоуверенная девчонка вывела его из себя. Что только она затеяла? Решила поиграть? Решила, что может заставить Рабастана гореть от ревности? Что ж, у неё это вышло. Пламя разгоралось в груди с непостижимой скоростью. Рабастан не хотел ей верить, но он верил. Каков был шанс, что она действительно сошлась с Блэком? Стоило ему только представить их вместе, как внутренности лезли наружу. Лестрейндж был последним, кто касался её губ. Он должен был остаться таковым. Должен был завладеть этими сладкими губами, манящими к себе с неизмеримой силой. Должен. Должен. Должен был. Как Блэку удалось ему помешать? План был идеален. Стоило только разрушить их отношения, как Спиннет сама добровольно бы пошла в объятья Рабастана. Что пошло не так? Что с ним было не так? Мелисента унизила его, опозорила на глазах у всех, обвинила в убийстве и растоптала мужского эго, но все его мысли занимали только единственные её слова. Она теперь с Блэком. Как, черт возьми, он должен был принять это? Рабастан не мог всё вот так бросить. Он не проиграет, не сдастся так просто, даже если эта девушка ополчит на него весь мир. —Господин велел Кирби поискать… — Короче. У меня нет на тебя времени. Нашёл что-нибудь, что может помочь? Думать сейчас о деле, порученном ему мадам и месье Легран, не хотелось, однако его выполнение могло на шаг приблизить его к достижению цели. В конце концов на кону стояла их внучка. — Кирби нашёл что-то очень важное, но Кирби желает, чтобы хозяин лично увидел это. Кирби перенесёт господина в нужное место.— домовик испуганно заикался, хватаясь за края своего оборванного одеяния. — Только проблемы мне любишь предоставлять и никогда решения. Жди здесь, пойду просить разрешение у сие высочества декана, чтобы покинуть территорию школы. Чем я только занимаюсь…— слизеринец сурово блеснул глазами, покидая пустой коридор. Вероятно, эльфу безмерно не поздоровится, если его находка не окажется такой уж важной. Уже через двадцать минут Рабастан бороздил по заснеженному давно всеми забытому кладбищу, о котором он и сам толком ничего не знал, даже названия, ведь табличка на главных воротах проржавела и отвалилась. Морозный ветер бил в лицо, заставляя ещё сильнее злиться и проклинать никчёмного домовика, потащившего своего хозяина в забвенную глушь в такую-то погоду. Спустя долгий десяток минут, ушедший на поиск неизвестной небольшой могилки, Лестрейндж всё же оказался близ низкого памятника. После испуганного кивка Кирби в сторону мраморного камня Рабастан натянул рукав своей чёрной шубы, убирая лишний снег рукой так, чтобы имя захороненного здесь человека стало видно. — Что за чёрт?— с шокированным взглядом отпрянул Рабастан, в слух проговаривая выгравированное имя.—Мирея Спиннет… Больше фамилии слизеринца удивила дата рождения и смерти, указанная одним днём. Восемнадцатое декабря 1959 год.