Прицел на Дейзи

Ллойд губами исследовал каждый миллиметр ее тела прямо через платье, не залезая под него, поскольку официального разрешения на это получено еще не было. На самом деле для начала ему хватило бы и этого: просто обтереться всем своим огромным телом о Дейзи, насытившись ее теплом и запахом, пометив, как животное, своим. Когда он почувствовал ее тонкие пальцы в своих волосах, которые ласково гладили его, Ллойд оторвался от Дейзи, сев на колени перед ней, лежащей. Осматривая ее, цепко и внимательно, он не увидел привычную уже за несколько месяцев злобу и отчаяние с примесью отвращения. Сейчас там было практически горькое смирение смешанное с меланхоличной грустью неизбежного: она начала осознавать всю правоту и честность слов Ллойда. У нее не было права выбора с тех пор, как он пришла утром в ту кофейню. Дейзи, смотря прямо ему в глаза, медленным гипнотическим движением согнула ноги в коленях, расставив их в стороны от сидящего рядом Ллойда, внимательно следящего за каждым ее движением. Она предлагала. Предлагала сама, без давления и манипуляций с его стороны. Широкими ладонями он аккуратно дотронулся до начала ее бедер, потихоньку продвигаясь к ее тазу, залезая руками под юбку и нависая над ней, своим носом касаясь ее. — Очень красивое платье. Будет жалко, если порвется. — Тогда не рви его, — она умудрялась диктовать свои условия даже находясь в таком незавидном положении как сейчас. Ллойду это нравилось, он чувствовал, как лед между ними тает и Дейзи становится для него все более открытой. Чувствовал хотя бы по тому, как она сама расстегнула несколько пуговиц в районе груди, чтобы действительно не порвать платье. Он был больше ее, шире и крепче в несколько раз и, когда он ее касался — было особенно четкое ощущение того, что он нереально большой и сильный. Ллойд, удобно расположившись меж ее ног и навалившись сверху крепким телом, нежно кусал и вылизывал ее шею, покалывая нежную кожу своими густыми усами, руками лаская под юбкой внутреннюю сторону ее бедер и Дейзи совершенно не сопротивлялась, была ласковой и даже отзывчивой. Вопреки ее ожиданиям, он не стал оголять какие-либо части ее тела здесь, на улице, оставляя "снаружи" максимум лишь ее колени. Ллойд был жадным собственником, который не желал ни с кем чем-либо делиться и потому не хотел, чтобы кто-то кроме него видел все прелести Дейзи. Но все это не помешало через тонкую ткань платья нежно мять ее грудь, пальцами безошибочно обхватывая набухшие соски, глотая в мокром поцелуе ее глухие стоны. Она сама сдвинула в сторону ткань своего намокшего тонкого белья под длинной юбкой и переместила ладонь Ллойда со своего бедра к своему клитору. — Хочешь поиграть со мной? — хрипло пробормотал он, широко и медленно лизнув ее сосок прямо через ткань на что Дейзи вздрогнула и зажмурилась. — Наоборот, — возразила она, — Хочу чтобы это быстрее произошло. — Ты скучала по мне? Признай это, — он покрывал сосущими поцелуями ее зону декольте, оставляя фиолетовые засосы, пальцами снизу лаская ее вход, большим надавливая на клитор, — Давай, скажи мне. Скажи мне и я дам тебе то, чего ты так хочешь сейчас. — Ты дашь мне это и так. — Скажи это, — снова попросил он, уставившись ей в упрямые глаза. Дейзи не собиралась ему уступать и не хотела говорить и признавать того, что он был прав: она действительно начинала по нему скучать, потому что привыкла к своему доморощенному тирану и уже начинала понимать, как с ним жить так, чтобы он был ласковым, пушистым и исполняющим любые ее прихоти. — Нет. — Пеняй на себя, — ответил он мстительно и расстегнул свои брюки со звонким вжиком бегунка молнии. Ллойда умиляло то, как Дейзи своими пальцами держала тонкую ткань белья, сдвинув его в сторону, оголяя свою нетерпеливую, влажно поблескивающую плоть. Но его раззадорил отказ и потому он легким движением рук, которое ему совершенно ничего не стоило, порвал в мясо ее белье и похлопал налитой головкой своего члена по ее половым губам, намеренно сильно проезжаясь между ними, лаская все ее складочки и нажимая на клитор. Ей определенно это нравилось: Дейзи выгибалась и только шире разводила ноги перед ним, ртом хватая воздух, не издавая при этом никаких звуков. От нахлынувшего слишком сильного возбуждения — низ живота сводило судорогой от боли пустоты, вся ее плоть пульсировала, начиная капать смазкой на покрывало, но Ллойд тем временем с упоением дразнил ее клитор крупной и горячей головкой своего члена. Он знал, что даже так она ничего ему не скажет, но он хотел сполна насладиться ее мучениями, тихими стыдливыми стонами и немой мольбой в глазах. Хотя бы так получая свою сатисфакцию. Вдоволь наигравшись, он, придерживая себя у основания, вошел сразу до упора, и, не дав привыкнуть Дейзи к достаточно резкому проникновению, стал двигаться в умеренном темпе, заботясь о своем удовольствии больше, чем о ее. Это тоже было частью его морального удовлетворения — сегодня он собирался взять сполна то, чего был лишен последние несколько недель. Выбор позы был ограничен рамками камер наблюдения, которые работали круглосуточно: и Ллойд, и Дейзи понимали, что кто-нибудь за ними да следит через экран, выполняя свою работу — охраняя периметр. Именно поэтому Ллойд снова навалился всем своим мощным телом сверху на Дейзи, закрывая ее от всего мира так, что никто кроме него не видел ни ее постепенно оголяющейся груди, ни ее голых бедер, ни смущенного румянца и мечтательно приоткрытого рта. Она намеренно не издавала звуков, точно как и Ллойд: они тихо двигались навстречу друг другу просто сбито дыша друг другу в рот, пока она прижимала его к себе за плечи, собрав в свои кулачки его трикотажную водолазку, а он ладонями обхватывал ее достаточно пышную грудь, делая набухшие соски и без того откровенно торчащими. Ллойд двигался, быстро толкаясь внутрь нее, с наслаждением ощущая то, как она напрягает мышцы, жадно обхватывая его член собой, извиваясь под ним, кусая свои губы чуть ли не до крови, лишь бы не признать, что сейчас ей хорошо. Он резко и обильно кончил внутрь, с удовольствием замерев в ней, обхватывая ее личико своими широки ладонями, откидывая ее волосы назад, вглядываясь в ее покорно прикрытые глаза. Они лежали вместе на этом пледе, среди собранных в коробки и падающих с яблонь на землю яблок, в воздухе витал этот сладкий тонкий запах, смешанный с ароматом приближающейся осени, новых перспектив и возможностей. В эти несколько минут можно было насладиться иллюзией того, что и Ллойд другой человек, и Дейзи тоже не такая какой была, и встретились они где-то посередине, как в хорошо спланированной мелодраме, после просмотра которой даже не хочется возвращаться в свою серую жизнь. — И с чего же мне было пенять на себя? — спросила она тихо, когда дыхание полностью восстановилось. — С того, что мы с тобой еще не закончили, Маргаритка. Выскользнув из ее тела, он наскоро привел себя в порядок и, встав на колени, поднял Дейзи на руки и понес домой. Она не сопротивлялась, даже положила голову ему на плечо, понимая что спорить и упираться совершенно бесполезно. Он впервые назвал ее как-то иначе, чем по имени или по фамилии, назвав фактически "цветочком". Это было и мило, и пугающе одновременно. Ллойд очень быстро добрался до их жилого этажа и положил свою ношу в кровать, тут же достав телефон и что-то кому-то написав. — Продолжаем работать сверхурочно? — полюбопытствовала она, расстегивая пуговицы своего платья до конца. — Пользуюсь своим положением, раздаю указания. В том числе и закончить с яблоками. Ну так, ради разнообразия, не все же деткам чужие зубы из подвала выметать. Можно и фрукты пособирать. — Может быть их еще и пирогами угостить? — поинтересовалась она, полностью раздевшись, восседая на их королевской кровати. — Нет, — резко оборвал Ллойд, — Никаких пирогов с подчиненными. Узнаю, что ты это делаешь — сожгу всю твою библиотеку. Субординация... — Ты такой занудный, — перебила его Дейзи, рассматривая то, как он через голову снимает свою водолазку, оголяя мощный торс, — Я не собиралась никого кормить. Я не Мать Тереза и стоять сутками у плиты я не особо хочу. — Домработница… — начал было он, расстегивая вновь свои брюки и спуская сначала их, а потом и белье, жадно разглядывая обнаженную Дейзи. — Пусть занимается уборкой или чем-то таким, — она снова его перебила разглядывая его крепкий торс и тяжелый полувозбужденный член с влажной головкой, — Мне тут вообще заняться нечем. У меня нет ни работы, ни приличного хобби, ни желания чем-то заняться. У меня даже доступа в интернет нету. — Ты можешь попросить что угодно, любое твое желание… — оставшись обнаженным, он положил свой телефон на прикроватную тумбочку и залез к ней на кровать. — Если б я еще знала, чего хотела, — полусидя на огромной мягкой кровати, она не без скрытого удовольствия принимала все прикосновения Ллойда. — Еще б ты не перебивала без конца старших, вообще было бы шикарно, — прорычал он раздраженно, накрыв ее коленку рукой, поднимаясь своей ладонью все выше и выше. — Тогда тебе было бы скучно, — съязвила она, поддаваясь его рукам, ложась на спину, удобно укладываясь головой на мягкую подушку. Ллойд своими руками трогал и ощупывал каждый миллиметр ее горячего тела, отлично понимая ее язык тела. Вообще между ними, несмотря на все пережитые пертурбации, установилась крепкая ментальная связь, в которой они могли понять друг друга и без слов. Вот и сейчас, когда Дейзи смотрела на Ллойда в упор, снова нетерпеливо раздвигая перед ним ноги, выставляя себя ему на обозрение, Ллойд отлично понимал, что она делает это так, будто бы ей все равно. Так, будто бы она делает кому-то одолжение. Просто потому что не понимает до конца того, что она сама нуждается в этом. Ей нужен Ллойд, потому что один раз распробовав отношения с ним на вкус — она уже не сможет соскочить. И здесь опять эта пресловутая жажда пойти против правил играет против ее обладательницы: Дейзи, сама того не понимая (и скорее всего нехотя) будет делать все, что скажет ей Ллойд, лишь бы ощутить его поощрение. Потому что это запретный плод, потому что это действительно плохо. — Хорошая девочка, — одобрительно кивнул он, когда она не только раздвинула ноги перед ним, но еще и выставила на показ дырку, пальцами раздвинув половые губы, — Неужто так по члену соскучилась? Моя сладкая Маргаритка. Тебе это все равно не поможет, не пытайся меня задобрить. Я уже сказал тебе там, в саду: пеняй на себя. И Дейзи не успела снова спросить почему, нагло пытаясь докопаться до него: все стало понятно и без слов. Оказавшись за наглухо закрытыми дверями хозяйской спальни — Ллойд перестал вести себя прилично настолько, насколько он был приличным на улице. Сейчас — он просто ее использовал для собственного удовольствия, пользуясь Дейзи словно подстилкой, для удовлетворения собственных нужд и желаний. Устроившись между ее разведенных ног, он грубо и быстро работал бедрами, резко поддавая на каждом толчке, что давало на выходе каждый раз звук мокрого шлепка. Она тихо стонала под его громадным и горячим телом, то ли от стыда, то ли от удовольствия, может быть даже от боли — было тяжело разобрать. Но даже кончив во второй раз, он не собирался останавливаться: Ллойд ускорился еще больше, чуть ли не превращая сперму внутри ее промежности в белесую пену. Перевернувшись и поменяв их положение, оказавшись лежа на кровати, он собственнически огладил ее талию и мягко сжал ее пышную грудь, на что Дейзи стыдливо опустила голову, уже сидя верхом на его неуемном возбуждении. — Была команда останавливаться? Что-то не припомню, — он больно ударил ее по заднице, понукая двигаться и Дейзи начала умеренное движение вверх-вниз, глотая грудные стоны, — Резче. Я сказал "шевелись"! Он прикрикнул на нее так громко и неожиданно, что она испуганно вздрогнула и уставилась ему в глаза, на что он, казалось, только больше разозлился. Не слишком ласково обхватив ее за заднюю сторону шеи и резко придвинув к себе, он зашипел ей прямо в губы, сам начав жестко толкаться внутрь нее: — Думаешь, тебе можно все и я буду прощать тебе все на свете, Хоффман? Решила, что можешь со мной поиграться и манипулировать мной? Не будешь вежливой, будешь вести себя плохо и неуважительно по отношению ко мне — будешь ходить как портовая шлюха, с раздолбанной в хлам пиздой, я тебе это легко организую! Делай, что тебе говорят с первого раза, не дожидайся, пока я выйду из себя! — рявкнул он, видя как она зажмурилась, — Я вижу, что ты делаешь, чего добиваешься. Решила завести себе несколько друзей за раз? Думаешь ты самая умная?! Ллойд зверел каждый раз, когда не получал желаемого и, если он поощрял тихие колкости Дейзи, искренне от них веселясь, то ее прямой саботаж воспринимал как прямую угрозу своему авторитету, выгрызенного годами упорной работы и оставленной позади себя горой трупов. С Дейзи ему не слишком хотелось применять грубую физическую силу и потому он, делая ставку на ее тонкую душевную организацию и природную женскую впечатлительность, решил запугать, ясно давая понять, что он не побоится испачкать свои руки, если она продолжит идти против его воли. Дейзи же в этот момент понимала, что ей стоит быть намного осторожнее, потому что характер ее бойфренда — крайне нестабильный и неоднозначный, пугающий. Сейчас ей не было больно, и чтобы обезопасить себя на последующие несколько мгновений, она послушно начала двигаться сама, потакая его злым словам, которые и вправду возымели свой гипнотический эффект. — Хорошая девочка, — одобрительно простонал крупный мужчина, ложась обратно и выгибаясь на постели от удовольствия. Ллойд еще долго мял и валял ее в их уже общей постели, пока Дейзи не поняла, что на самом деле означало его "пеняй на себя": еще какое-то время после этого вечера она будет испытывать неприятные физические ощущения от того, что Ллойд сорвался. Но неожиданно она этому даже порадовалась: наконец-то физическая боль заглушит душевную. Когда Ллойд, совершая уже последние глубокие толчки в этом непрекращающемся марафоне, вжимал своим телом обессилившую Дейзи в матрас, она резко дернулась и вздрогнула от испуга, когда услышала хлопок двери в их покоях. — Чш-чш-чш, не бойся, — нежно успокоил ее Ллойд, увидев, как сильно она испугалась и вцепилась в его плечи, инстинктивно ища защиты, — Это Фрэнк. Он принес кое-что и уже ушел, все хорошо, не бойся. Его слова, а затем и последовавшие нежные поцелуи, успокоили Дейзи и она расслабилась в его руках, наслаждаясь последними толчками в своем измученном и измочаленном теле. Ллойд с громким стоном кончил внутрь Дейзи, буквально обжигая ее чувствительные истершиеся стенки своей горячей спермой и она болезненно простонала, царапнув его по мощным плечам. — Ну все, все, — проворковал он, аккуратно выходя из Дейзи и садясь перед ней на коленки, отсвечивая своей массивной и мокрой от пота фигурой, — Ты выносливая, мне с тобой очень повезло. Однако придется соблюдать постельный режим несколько дней. Не обессудь. Он ухмыльнулся сыто и очень довольно, ласково оглядывая всю ее фигуру и лицо, с прикрытыми глазами. Больше всего его смягчило то, что Дейзи испугалась, когда услышала шорохи за стенкой, будто бы решила, что Ллойд сможет сделать с ней что-то действительно ужасное, например пригласить каких-то посторонних людей к ним в постель. Ему польстило то, как она в него вцепилась, ища защиты и это растопило его сердце настолько, что он решил все же пойти ей на уступки. После того, как Ллойд принял душ сам, искупал Дейзи и поменял постельное белье, уложив на него чистую и обессилевшую девушку, он ушел на кухню, сооружая им небольшой перекус: они так ничего и не ели с тех пор как увиделись, а прошло уже несколько часов. Он поставил на поднос чайник с чашками, какие-то сладкие печенья и свежие сырные булочки, которые она так любила. Водрузив все это прямо перед ней на кровати и усевшись в позе лотоса напротив, он заботливо налил ей чай: — Я проголодался. Уверен, что и ты тоже. Я сказал Фрэнку, где примерно торгуют этими самыми булками, так что он метнулся и, пока мы были заняты друг другом, все купил и доставил нам прямо сюда. Ты же хотела поесть их вместе. — Хотела, — согласилась она, беря в руки чашку с чаем и немного отпивая, — Вкусный чай. — Попробуем, — он отломил руками одну часть булочки и сыр потянулся за его другой половинкой, которую он вручил Дейзи, — Действительно свежие. Я конечно подогрел их, но... — Фрэнк молодец, — пробормотала Дейзи, вяло от усталости жуя булочку. — Я хочу, чтобы ты возобновила свои тренировки по стрельбе, — сразу в лоб сказал Ллойд, смотря в упор на уставшую девушку, — Мне нравится понимание того, что ты не беспомощная овечка, так что давай. Возвращайся в режим. Сможешь показать хороший результат — и мы с тобой съездим куда-нибудь. Ты же хотела снова вернуться в Австрию? Съездим на недельку, если ты постреляешь на 10 из 10, что скажешь? — С чего вдруг такая доброта? — фыркнула она, перестав жевать, — Час назад ты мне обещал репутацию портовой шалавы. Или ты это просто так сказал, потому что любишь унижения в постели? — Нет, — хмыкнул он, — Я не шутил, просто предупредил тебя о возможных перспективах, если ты вдруг, по какой-то тупой причине, выберешь не то, что следует. Вот например сейчас, не понятно почему, но ты просто не можешь перестать мне дерзить. Даже тогда, когда сидишь с трудом. Восхитительное бесстрашие. — С тех пор, как наше общение стало более тесным и секретов в нем стало меньше — мне не понятно по какой такой причине ты иногда делаешь мне подарки и оказываешь знаки внимания. Вечно мне кажется, что придется за это платить. — Я делаю тебе подарки и оказываю знаки внимания тогда, когда хочу тебя побаловать, Маргаритка. Да, со мной такое случается не часто, да только и ты со мной больше не ласкова. А я быстро привык к тому, как ты меня обнимала и целовала, когда жила у себя и ждала меня с "командировок". — Трудно быть ласковым с... — Придумай что-то новое, ладно? Мне скучно становится, — фыркнул мужчина, доедая свою часть булочки, — Вкусно, и правда вкусно. Несмотря на то, что возмутительно дешево. — Не все, что бюджетно — очень плохо, Крис, — Дейзи впервые, с тех пор как узнала о его тайной жизни, назвала его настоящим именем и он остро посмотрел на нее, слушая, — Можешь даже посмотреть на это в контексте меня. Давай рассуждать честно, глаза в глаза: я ведь дешевка. У меня нет породистой родословной и голубых кровей, я обычный человек с дурными привычками и примитивными вкусами. А ты, руководствуясь какими-то своими, известными лишь тебе, мотивами, пытаешься вылепить из меня того, кем я не являюсь и кем не буду никогда. — Ты маленькая девочка, Дейзи, — мягче, чем она ожидала, ответил Ллойд, — Ты вовсе не дешевка, милая. То, что ты сама не понимаешь собственной ценности — не делает тебя дешевой, но даже в крестьянской семье бывает рождаются самородки. Я тоже человек, в общем-то, простой. Но я считаю, что если есть возможность пользоваться своими деньгами и положением — надо брать эту возможность, поскольку жизнь у тебя одна и она коротка. Кому как ни мне об этом знать. Я хочу дать тебе самое лучшее, что в этом мире есть, хочу с тобой поделиться. Я не против твоих пресловутых булок с сыром и дешевых домашних штанов, но пусть это останется лишь милой слабостью. Как, скажем, желание поиграть в ролевые игры в койке, но не более. — Так у тебя синдром спасателя? — фыркнула она раздраженно, откусывая печенье, — Когда тебе надоест возиться, что будет? Я тут как в тюрьме, жду своей казни, которая произойдет, рано или поздно, потому что ты слишком упрям, чтобы признать, что я не поменяюсь. Никогда. — Но ты уже меняешься, Маргаритка, — нежно рассмеялся он, — Ты просто сама этого не видишь. Ты считаешь меня тупым мужланом, опасным и своенравным, я это вижу. Но ты забываешь, насколько я умен и расчетлив. Я вижу то, чего ты пока что не замечаешь и что не заметишь еще какое-то время. Я так терпелив с тобой, потому что знаю, что я в итоге останусь прав. Мы отлично друг другу подходим и мы обсуждали это уже не единожды. Ты знаешь мои чувства. Поддайся, расслабься и все будет как прежде, вот увидишь. — Мне страшно, Крис, — Дейзи призналась ему в сердцах, впервые открывшись после своего переселения, — Все так резко поменялось, встало с ног на голову и я этого не хотела. Я этого не выбирала! Я не знаю, что сказать, и куда себя деть от этого оцепенения! — Чего конкретно ты боишься? — он был мягок с ней, потому что видел, что от усталости у нее совсем нет сил держать оборону и сейчас предоставляется редкая возможность поговорить честно. — Тебя, твоих людей, твоих друзей, твоих врагов, этого дома, того, что кто-то придет, всех вас убьет и все станет еще хуже, — Дейзи сбивчиво перечисляла все это, загибая свои пальцы, пока Ллойд внимательно смотрел на ее дрожащую фигурку, — Что они сделают что-то что будет хуже, чем делаешь ты, хотя я не знаю, что может быть хуже! Я не могу спокойно спать здесь, я боюсь каждого шороха и завидую всем, кто не имеет к этому никакого отношения! — Не бойся, Дейзи, — он взял ее за руку и нежно погладил запястье большим пальцем, — С тобой ничего не случится, ты в безопасности, слышишь? Я даю тебе свое слово. Никто сюда не придет, никто не устроит тут кровавый реванш, это в принципе невозможно. Я знаю, почему ты так остро реагируешь: после того похищения ты конечно же нервничаешь, боишься повторения и понимаешь, что в тот раз ты очень легко отделалась. Обычно все намного хуже. — Да, — кивнула она, опустив голову. — Как-то раз я вскользь упоминал своего друга, у которого есть жена, которую он страшно любит и бережет. В наших кругах их история послужила всем доходчивым уроком: однажды ее тоже похитили и ей повезло намного меньше, чем тебе. Честно, он тогда и не надеялся на то, что они оставят ее живой, — Ллойд замолчал, чувствуя, что не время еще полностью рассказывать эту историю, — Когда все удачно разрешилось — они сразу же поженились и теперь он действительно скрывает ее от всего мира. — Должно быть у них есть на то причины, — тихо прошелестела Дейзи. — Все будет хорошо, — снова сказал Ллойд, убирая поднос и нежно целуя ее в лоб, — С тобой ничего не произойдет, с тобой уже случился я. Все остальное тебя пугать не должно. — Я выживу? — усмехнулась Дейзи нервно. — Еще как, — пообещал он, ухмыльнувшись, — И будешь счастливее многих. Эти странные слова Ллойда как ни странно подбодрили Дейзи так, что этой ночью она смогла забыться более спокойным сном, впервые ощущая горячее тело Ллойда сбоку не как раздражающий фактор, а как защищающий.