Твоя сила и проклятье - это страх

Все разошлись. Все Харгривзы вновь разбросаны, как фигуры на доске, вне досягаемости друг друга. Новый мир, новые правила, новые неприятности; отсутствие сил, прошлого и неизвестное будущее. На первый взгляд, этот новый мир — новая временная шкала? — ничем не отличался от их первого, родного мира, который стерся из-за луны. Тот же 2019 год, тот же Даллас, который в архитектурном плане практически такой же, хотя были и отличия: новый парк в центре города, новые здания со странной планировкой, новые улицы. Пятый и Элизабет три раза заблудились, когда вышли из парка на поиски какого-нибудь круглосуточного магазина или аптеки. У Элизабет на лице все еще была кровь, и, несмотря на поздний вечер, такой вид мог любого напугать, а оказываться в полиции сейчас было совсем не кстати. Сначала Пятый хотел по привычке переместить их, но ничего не произошло. Он не мог больше прыгать сквозь пространство и уж тем более время. И Пятый, не привыкший к долгой ходьбе на своих ногах, не мог сдерживать свое раздражение и гнев. Элизабет шла рядом, сжимая блокнот. Она все еще была в каком-то подвешенном состоянии, не отойдя от произошедшего. На ворчание Пятого она не обращала внимания, смотря в асфальт. У них не было денег, документов. Как им жить в этом мире? Без понятия. Мозг сейчас не хотел работать, слишком вымотанный и уставший. Голова немного кружилась, а перед глазами то и дело мелькали воспоминания из отеля "Забвение". Откуда он вообще взялся? Почему в их мире есть такие фантастические штуки? Много вопросов, а ответов совсем нет. На самом деле и Пятый, и Элизабет ждали появления киллеров из Комиссии Времени, которые либо схватили бы их, либо убили бы на месте. И проблема в том, что Пятый даже не смог бы их спасти перемещением, а Элизабет все еще была в подвешенном состоянии. Но, к их счастью и напряжению, пока никто не явился по их души. Пятый вовремя ловил Элизабет, когда та, спотыкаясь, чуть не падала. Ноги совсем не слушались. Хотелось просто лечь в мягкую теплую кровать и желательно не просыпаться. Потому что уже даже не верилось, что их может ждать обычная спокойная жизнь, без очередного конца света и проклятия в виде способностей. Элизабет прижала ладонь к глазам, когда снова потемнело. Пятый обессиленно поджимал губы, придерживая ее за плечи. Вот сейчас как никогда нужен был прыжок в пространстве, хотя бы в магазин. Пятый повертел головой, пытаясь понять, где они вообще находились. Горели фонари, освещая темные улицы; по дорогам громко проносились машины, людей было не очень много, но Даллас жил даже ночью. Некоторые люди озирались на двух подростков, но никак не комментировали и просто проходили мимо. Молодежь, все дела, как думали они. Те, кто был особо любопытен, пялился в открытую, но злобного взгляда Пятого было достаточно, чтобы никто не задавал лишних вопросов. Пятый смотрел на название улицы на торце дома, но хоть убейте не понимал. в какой части города они вообще были. Что это за улица? Откуда она взялась? Пятый наизусть помнил карту Далласа, знал каждый переулок, но сейчас? Он чувствовал себя потерянным, словно оказался в незнакомом городе, в котором оказался вообще случайно. Кое-как они с Элизабет вышли на шоссе в оживленной части города; по обе стороны от дороги вдоль тротуара расположены были самые разнообразные магазины, начиная от одежды и заканчивая табаком. Пятый пытался быстро сообразить, откуда им взять деньги хотя бы на бутылку воды. была идея просто украсть ее, но беда в том, что он не сможет быстро исчезнуть с места преступления, да и он сейчас чувствовал себя устало, так что и убежать не сможет. Как же тяжко было без суперспособности. — Может найти центр помощи, — прохрипела Элизабет и поморщилась от своего же голоса. Резанул по слуху, как наждачка. — Долго, муторно, — ответил напряженно Пятый. А может просто украсть денег у прохожего? Сейчас это не казалось такой уж плохой идеей... Элизабет вздохнула, но спорить не стала, потому что бесполезно. Они оказались в самом ужасном положении. Элизабет даже думать не хотела сейчас о том, что с остальными, которые оказались в такой же ситуации, разница лишь в том, что Элизабет и Пятый телами были несовершеннолетними. С другой стороны, это можно попробовать как-то использовать в более выгодных положениях. — Постой-ка тут... — пробормотал Пятый и аккуратно помог Элизабет опереться о стену. Его глаза заметили одного пьяного мужчину, который вполне неплохо устроился на скамейке на остановке. Рядом с ним стояла почти пустая бутылка виски, да и одежда не сказать, что была очень уж дешевой. Людей сейчас на остановке не было — в такое время никакой общественный транспорт не ходил. Пятый бесшумно подошел к мужчине и поморщился. Как-то не осогбо верилось, что после обучения в Академии Амбрелла, работы в Комиссии и трех апокалипсисов они будут обворовывать пьянчугу, чтобы купить хотя бы воды. Уже казалось очевидным, что эта гребаная вселенная не любила Харгривзов, в каком бы времени они ни оказались. Проклятие фамилии, природная неудача — неважно, но это определенно портило и жизнь. Пятый бесцеремонно пошарил по карманам мужчины и нашел жалкие пятнадцать долларов. Немного, но уже хоть что-то. От обезвоживания и голода этой ночью они не умрут, заметил оптимистично Пятый, когда он отошел от остановки и показал Элизабет свою находку. Та лишь поморщилась и кивнула. Отчаянные времена требуют отчаянных мер, да?.. Пятый быстренько сбегал в ближайший круглосуточный магазин и купил бутылку воды и простых крекеров на перекус. Не стоило сразу тратить их скудные сбережения. Элизабет с помощью воды вытерла свое лицо от крови — даже на душе чуть легче стало, а то ходить с кровью на лице в темное время суток... ну, мягко говоря, стремно; прохожие еще чего полицию могут вызвать. — Что будем делать? — более нормальным голосом спросила Элизабет, когда они нашли ближайшую лавочку и присели. Пятый устало вздохнул и уронил голову на плечо девушки, ощущая уже привычную мигрень. — Без понятия, — честно ответил он. — Эти идиоты разбрелись кто куда, даже не подумав, — он нахмурился. — Не удивлюсь, если Диего первым делом в полицию заберут, а Клауса — в дурку. Элизабет могла бы посмеяться с его слов, если бы это не было правдой. — Все еще думаю, что нам стоит найти центр помощи. Когда я оказалась в... во временной шкале со Спэрроу, то там переждала ночь. Вполне удобно, надо сказать. Пятый задумчиво моргнул. На самом деле, сейчас он не хотел думать над такими сложными вопросами, которые напрямую касались их дальнейшего существования и жизни. Там теперь еще и без нужно привыкать к жизни. Пятый слишком привык полагаться на свои прыжки, которые существенно сокращали время передвижения. А теперь что? — Как думаешь, остальные как? — Элизабет мягким движением поправила челку Пятого, чтобы та не падала на его лицо. Ночь, окружавшая их, горящие фонари, прохладный воздух, звук машин — все могло бы создать вполне милую атмосферу, если вырвать ситуацию из контекста. — Не напоминай об этих идиотах, — поворчал Пятый. Одно воспоминание о предательстве Эллисон заставляло внутри бурлить злость и настоящий гнев. Пятый медленно вдохнул и выдохнул, понимая, что сейчас не время для этих эмоций. — Не миленькие, выжить смогут. Элизабет задумчиво протянула "м-м-м", отчасти соглашаясь с его словами. Честно говоря, сейчас хотелось поспать в нормальной кровати. И, желательно, нормально покушать. Реальность, конечно, такого не даст, но мечтать никто не запрещал. — Кстати, что это все-такие такое? — Пятый приподнял голову и указал на левую сторону шеи Элизабет, где было слово. — Я сначала не особо обратил внимания, но это явно не грязь, — Пятый чуть нахмурился. Элизабет на момент замерла, вспомнив тот момент из странного невесомого черного пространства, где были лишь она и нить. та секунда жгучей боли, когда нить сдавило горло, перекрыв доступ к кислороду,а потом — тьма и пустота. Элизабет будто электрический ток прошиб от воспоминания. Пятый, заметив ее реакцию, напрягся и сел ровнее, чтобы в случае чего хоть как-то помочь. даже в теплом свете ночных фонарей было заметно, как побледнела Элизабет, как сузились зрачки, словно она увидела настоящее чудовище перед собой, а мысли ушли в прострацию. — Э-эй, — Пятый не на шутку испугался от этого, — Элизабет, слышишь меня? — он положил руки на ее плечи и развернул к себе, а после несильно встряхнул. Дыхание девушки сбилось, став неровным и тяжёлым. Казалось, словно нить снова сдавила горло, прямо там, где кислород поступал в легкие. пульс участился от очевидной нехватки воздуха; Элизабет слышала собственный стук сердца в ушах, тогда как голос Пятого стал звучать как из-под воды. Элизабет сжала ткань рубашки поверх солнечного сплетения, ощущая там давно знакомое, но давно не испытанное жжение. раньше оно появлялось каждый раз при использовании способности, но спустя годы притупилось, а потом и вовсе исчезло. Девушка и позабыла, какое это ужасное ощущение — как если бы внутри зажгли настоящий огонек, который опалял внутренности. Перед глазами немного поплыло от той же нехватки кислорода. Элизабет попыталась глубокого дышать, попыталась успокоиться, как учил ее Вильгельм, но мысли таяли, превращаясь во что-то нечленораздельное, отчего еще и голова кружилась. Элизабет впервые ощущала такое странное, непонятное чувство. К жжению в груди прибавилось жжение в шее — не такое яркое, но тоже неприятное. Пятый попытался привести Элизабет в себя. Снова тормошил, но когда девушка зажмурилась от головокружения, перестал это делать. Пару раз несильно похлопал по щекам — кожа была холодной и блестела от такого же холодного пота. Словно на Элизабет неожиданно сошла холодная лихорадка, хоят с чего бы вообще? Пятый пытался быстро придумать, что делать, потому что нынешнее состояние девушки его действительно напрягало и пугало. Мало ли, вдруг это из-за их странного перемещения в эту новую временную линию. Глаза Пятого расширились, когда он увидел знакомое мягкое желтое свечение на теле Элизабет. Оно сконцентрировано сразу в трех точках — на шее, где было слово, прямо над солнечным сплетением и под веками. Выглядело жутко, особенно в темноте ночи. Пятый совсем не понимал, что происходит. Это свечение — Пятый не знал, что это конкретно, но это то, что активировало сигил — светилось так ярко, чтобы было видно даже через кожу и одежду. Пятый вспомнил, как ощущал себя, когда это свечение вытекло из его тела вместе с жизненными силами, и его тревожность и страх только увеличились. Что делать в такой ситуации? А если то же самое произойдет с Элизабет, и ее способность пропадет? Пятый нервным жестом схватил бутылку воды и, не думая, плеснул оставшейся жидкостью в лицо девушки, потому что больше не знал, что делать. Вода, попавшая на лицо, впиталась в волосы и одежду и стала капать на асфальт. Но это возымело свой результат — Элизабет наконец смогла глубоко вдохнуть. Шум сердца стих в ушах, а гул в голосе прекратился. Одной рукой она сжимала свою рубашку, другой — руку Пятого. Ее глаза с безумной скоростью бегали то по лицу Пятого, то за его плечом. Элизабет отчаянно хватал воздух, пытаясь отдышаться после такого. Она зажмурилась, ощущая, что голова перестает кружиться, как на карусели. Пальцы все еще до боли сжимали ткань рубашки. Прошло всего две минуты, как у Элизабет начался этот странный приступ, но эти сто двадцать секунд казались вечностью. С трудом, но ей удалось нормализовать свое дыхание. Пульс медленно замедлялся до нужного темпа. Элизабет тяжело, но облегченно выдохнула. Она потерла глаза, потому что то тут, то там мелькали странные бело-желтые пятна, как если бы она в упор смотрела на солнце. Пятый мягко сжимал ее плечо, напряженно следя за каждым движением, будто уже готовясь к повторной такой ситуации. Когда сияние полностью угасло, Элизабет наконец открыла глаза. Она выглядела усталой, словно перенесла тяжелый полет. — Слышишь меня? — негромко, но явно обеспокоенно спросил Пятый. Элизабет лишь кивнула, ощущая сухость в горле. А последние остатки воды пятый потратил, чтобы привести ее в сознание. — Ты знаешь, что это, черт возьми, было? — Нет, — хрипловато пробормотала девушка и опустила голову на ладони. — Не знаю, что произошло... Как вспомнила про эту нить, так... — она сглотнула тугой ком и моргнула, когда в голове не оказалось воспоминаний. Хотя, если точнее, при упоминании нити она по привычке хотела вспомнить произошедшее в той пустоте после активации сигиля, но ничего. Элизабет не могла ни нарисовать в голове образ нити, ни тот момент, когда Эллисон нажала на кнопку. Причем Элизабет все еще помнила, что все это было, но не могла воспроизвести эти события в голове в виде картинок. Ничего, пустота, темнота. Пятый тяжело вздохнул, понимая, что их ситуация становится все более запутанней, опасней, непонятней. Сил нет, денег и крыше над головой — тоже, что делать дальше — неизвестно. Единственное, что было под рукой, — двенадцать долларов и черный блокнот, который Элизабет держала в руках, когда оказалась в том странном лифте и который носила с собой. Они еще не открывали его — не было подходящего момента, да и темнота на улице. Пятый сделал мысленную пометку обязательно прочитать этот блокнот, когда они будут в безопасном месте. *** Лишь под утро они смогли добраться до места помощи нуждающимся, и то — с помощью помощи патрулирующего полицейского, который принял их за детей-подростков. Пятый после получения ответа на вопрос быстро пошел в нужную сторону, придерживая Элизабет за плечо. Он лишь надеялся, что этот полицейский не заберет их в участок, приняв за... не самых подобающих людей. Сейчас разбираться с полицией — последнее, что им было нужно. В центре помощи к удивлению Пятого было относительно много людей разных возрастов и с разными проблемами. Большинство, конечно, пришло сюда из-за отсутствия крыши над головой и еды. Пятый ощутил неприятное чувство. Как-бдуто он снова оказался в том апокалипсисе, наедине с развалинами Академии, без нормальной еды и каких-либо условий для жизни, с неверием и отчаянием. Осознание того, что вот только что у тебя были дом, семья, кровать — и через момент ничего из этого нет. Та секунда понимания всего происходящего до сих пор преследовала Пятого, хотя прошло уже более сорока пяти лет с того момента. И вот снова это чувство, от которого внутри все неприятно сжималось. Пятый хотел уйти из этого места, хотел прыгнуть сквозь пространство, чтобы не испытывать этого отвратительного чувства. Но Пятый не мог уйти — им с Элизабет нужно пережить хотя бы еще один день, а здравый смысл еще был при нем и не давал сделать такую очевидную глупость. Вместе с Элизабет они придумали слезливую, но более-менее правдоподобную историю. Они приехали в Даллас в небольшое путешествие по природе, но все с самого начала пошло не так: в аэропорту их чемоданы отправили не по той линии конвейера, потом такси отвезло их в совершенно другую часть города и, в довершении их несчастья, у них украли документы и деньги. Увы и ах, такова судьба, а ребята совсем не знают города — что, фактически, правда — и поэтому совсем не знают, что им делать в такой ситуации. К тому же внешний вид Элизабет добавил правдоподобности их рассказу. Их выслушали и записали данные. Кто, откуда, как все произошло... Пятый представился имя Кристофер, потому что это первое, что пришло на ум. Уже позже он вспомнит, что использовал это же имя много лет назад, когда они с Элизабет отправлялись на ту миссию от старика. Даже как-то иронично вышло. На вопрос, почему фамилии одинаковые и связана ли они как-то с Реджинальдом Харгривзом, Элизабет и Пятый на секунду растерялись, но быстро собрались. Связаны ли с Харгривзом? Нет, что вы, просто однофамильцы. Брат и сестра? Не совсем, нет... — Помолвлены, — выпалил Пятый, когда тишина чуть затянулась. Элизабет моргнула, ожидав чего угодно, но не этого. Пятый выразительно взглянул на нее, чтобы она не выдала своим удивлением не разрушила их легенду. Элизабет еще секунду находилась в растерянности, а после кивнула. Администраторша мило улыбнулась на это, хотя в этой улыбке было сочувствие — оказаться в такой неприятной ситуации с таким прекрасным положением было грустно. Она быстро оформила все нужные документы и провела Элизабет и "Кристофера" в свободную маленькую комнату, где было две кушетки, стол и шкаф — скромно, но на первое время сойдет. В их положении на такие хоромы было грехом жаловаться. Администраторша рассказала, где находятся ванные комнаты и сменная одежда, которая была простой и однотипной. Было видно, что эту одежду покупали по самой дешевой цене оптом, просто на сменку. Потом администраторша показала, где можно было взять ужин и где была телефонная книга. Она сказала, чтобы сегодня они отдохнули после такого неприятного дня, а завтра она поможет им разобраться с пропажей документо. Когда девушка ушла, Пятый и Элизабет наконец смогли спокойно выдохнуть. За эти пару часов они устали так, что ноги болели. И это еще не отменяло того, что оба отходили от произошедшего в "Забвении". Усталость накапливалась и росла, как снежный ком — с каждым разом все больше и больше. Хотелось просто лечь и уснуть, но прежде они покушали и умылись. У Элизабет было неприятное ощущение, словно на лице все еще была кровь. Пятый же смотрел на свою левую руку. Он все еще помнил, как страж отрезал ее по самый локоть, но сейчас рука была на месте — целой и невредимой. Да и раны на щеке больше не было. Так же было с Лютером — несмотря на то, что реджинальд убил его в отеле, здесь он был живой и здоровый. Значит ли это, что обнуление убрало все, что произошло в "Забвении"? С этим непонятным порталом-измерением все было сложно, а мозг сейчас отказывался работать. Проблем было много и нужно начать решать их постепенно, а не скопом. Первым делом — документы, деньги и крыша над головой. Элизабет, выдохнув, села на край кушетки. — Помолвлены? — наконец уточнила она, выгнув бровь. — Это первое, что пришло в голову, — поворчал Пятый, упав на вторую кушетки. Они обе были достаточно узкими. — Это лучше, чем представляться сводными братом и сестрой, — он усмехнулся. Элизабет хмыкнула, соглашаясь с ним. Будь она более бодрой, то наверняка бы отреагировала на это чуть более эмоционально, более смущенно, но сил не было. Хотя на щеках был легкий румянец. Все-таки они с Пятым практические не обсуждали их взаимоотношения. Все итак было естественно и правильно, так что они особо не беспокоились по этому поводу. Потом решат, когда будет свободное от насущих проблем время. — Я удивлена, что Комиссия еще не появилась, — пробормотала Элизабет, вертя в руках блокнот. Пятый протянул задумчиво "м", закрыв глаза. — Может, как с Спэрроу? Там тоже не было Комиссии как таковой. Почему в той временной линии пятый был основателем Комиссии Времени — тоже вопрос интересный и напряженный. Пятый вздохнул и коснулся поверх рубашки того места, где была татуировка. "Матери агонии", сигил, колокола— не важно, что это было, эта штука была так же на теле того старого Пятого, который похожий на оживший труп. И у того Пятого тоже не было руки. А если в Забвении произошел разрыв временной линии? Какой по счету уже, третий?.. В общем, могло ли быть так, что старый Пятый — это тот же Пятый, но в том развитии событий, если бы они не запустили сигил? Тогда как он может быть жив, если сигил остановил кугельблиц? Ведь кугельблиц уничтожил мир, где старый Пятый и создал Комиссию. Откуда взялось это место вне времени? Пятый потер глаза, пытаясь избавить голову от миллиона вопросов. Только мигрени сейчас не хватало. Элизабет пересела на кушетку к Пятому и осторожным движением поправила его волосы. Сейчас они были оторваны от их семьи — и не известно, смогу ли снова восстановить их "семью". Сейчас они могли полагаться только на себя и друг друга в этом новом мире. Конечно, каждый из них уже жил самостоятельно во время работы в Комиссии, но это все же было немного по-другому. Раньше был стимул работать и терпеть, чтобы их семья была живой после уже целых трех апокалипсисов. А сейчас что? Никто из них не знал, как жить обычной жизнью, без всех этих выживаний и вечных концов света. Все они мечтали о спокойной жизни, но не такой ценой, очевидно. Пятый вздохнул на прикосновение, и его тело машинально расслабилось. По крайней мере, он был не один в этой ситуации, как в случае с первым апокалипсисом. Долорес, разумеется, хороший собеседник, но манекен и живой человек — разное. Хоть что-то хорошее за последние дни, полные разочарований и потрясений. Возможно, и правда уже не стоит как-то связать семью, которая каждый чертов раз снова распадалась на кусочки. Зачем в четвертый раз склеивать кусочки разбитой вазы, зная, что скоро она снова сломаться? — Мы так и не открыли это, — Пятый указал на блокнот. — Это же штука была у старика, — он помнил, как Реджинальд показывал схему сигиля из этого блокнота. Элизабет кивнула и повертела в руках блокнот. Кто знает, может, эта книга даст ответы на большинство их вопросов и поможет справиться с них непростой ситуацией? Надежды мало. но она есть. Элизабет вздохнула и открыла блокнот на первой странице. Она ожидала всего : от описаний их способностей, как в детстве, до плана "Забвение". Но Элизабет никак не ожидала увидеть на страницах блокнота свой собственный почерк и первую строку, которая гласила "Мое имя — Элизабет Харгривз". Эти пару слов выбили из легких весь воздух из легких, а мысли — из головы. Элизабет бегала глазами по этой первой строке, не веря своему зрению. Пятый сразу напрягся, видя ошарашенное выражение лица девушки. Он рывком сел, боясь, что повторит то же, что было в парке. Элизабет моргнула, когда Пятый сел, а после молча протянула ему блокнот, все еще выглядя потерянной. Пятый опустил глаза на страницы и оказался в таком же потерянном состоянии, что и Элизабет. Его взгляд проскользил по все странице — на ней были описаны способности каждого из Академии Амбрелла, так, будто это была исследовательская тетрадь Харгривза, но почерк явно был не его. Пятый, ошарашенно моргая, пролистал пару страниц, которые были полностью исписаны; на некоторых листах по углам были маленькие рисунки, на других — огромные схемы. Несколько страниц были посвящены Академии Спэрроу, другие — "Забвению". Информации было так много, что сейчас ее нельзя было в полной мере осознать. Кажется, у них появилась новая проблема к уже сотни имеющимся. *** Элисон с замиранием сердца подходит к двери своей квартиры. той самой квартиры, в которой она жила в первом 2019 году, в той временной линии, которую уничтожили осколки луны. Ее руки дрожали, когда она пыталась вставить ключ в замочную скважину. Она мысленно молилась, чтобы все было так, как она хотела. Чтобы случившееся в "Забвении" не прошло зазря. Мысли о семье отошли на седьмой план. Эллисон сейчас даже не задумывалась над тем, живы они или погрязли в во тьме, что осталась от "Забвения". Когда ключи наконец отворил дверь, Эллисон, не думая, вбежала в квартиру, не замечания ни света, ни запаха еды. Она резко открыла дверь во старую спальню и застыла на пороге. Там, на мягкой кровати, преспокойно спала Клэр, завернувшись в одеяло с головой. Лишь макушка и была видна. Эллисон не верила своим глазам, на секунду решив, что это сон, иллюзия, ее фантазия. Что "Забвение" не сработало, и Эллисон просто видит свои несбывшиеся мечты, где ее любимая дочь жива и здорова. Но вот Клэр ворочается и выглядывает из-под одеяла, когда слышит скрип двери. Ее кудрявые волосы все такие же мягкие на вид, на сонном лице появляется недоумение и растерянность. — Мам?.. — ее голос немного хриплый и такой же растерянный. Эллисон почти вздрагивает, когда слышит голос Клэр. Кажется, за то время, что Эллисон побывала в шестьдесят третьем, а потом в линии Спэрроу голос Клэр стерся из ее памяти, став размытым пятном. А сейчас ее ребенок она снова видит ее — живой, целой, такой же маленькой, как в воспоминаниях. Эллисон быстро подбегает к кроватке и заключает Клэр в крепкие, но нежные объятия. Словно она снова оказалась в прошлом, до всех этих апокалипсисов и перемещений во времени. Дверь снова тихо скрипнула, и на порог оказался Рэй. Эллисон обернулась и почувствовала, как слезы счастья встали в глазах. Это был тот же Рэй, тот же из шестьдесят третьего года. Те же глаза, волосы, лицо — ничегошеньки не поменялось. И та же мягкая, теплая улыбка, которая заставляла сердце Эллисон биться чаще, а тело — наполняться любовью. Когда Рэй подошел к кровати и обнял ее с Клэр, Эллисон испытала настоящее, небывалое, чистейшее счастье. Внутри все сжалось от мимолетной мысли, что все это нереальность, но прикосновения были вполне себе реальными, живыми, и от осознания этого — что все хорошо, что два ее самых близких человека рядом — Эллисон не сдержалась. Горячие слезы счастья покатились по ее щекам, принося долгожданное облегчение и настоящую радость. Эллисон хотела, чтобы это мгновение длилось вечно, чтобы время вокруг них троих просто остановилось, не принося больше неприятностей.