Твоя сила и проклятье - это страх

Ночь прошла тяжело и одновременно незаметно. Шок после обнаружения очередного сюрприза и проблемы выбил из колеи и оставил еще больше вопросов, чем было прежде. Пятый с Элизабет решили отставить полный загадок блокнот на потом. Им еще нужно было прийти в себя после случившегося в "Забвении". Стоило голове коснуться подушки, как тут же накрыли усталость и тяжесть. тело наконец расслабилось после пережитого стресса, давая в полной мере ощутить все случившееся. Пятый чувствовал эфемерную боль в левом запястье — ту же, что в момент. Когда страж отрезал ее. Это было было странно и нервирующе. Обычно эффект "фантомной конечности" ощущался наоборот. Пятый пару раз за ночь просыпался от вспышки боли в запястье. Снова и снова он видел перед глазами, как его отрубленная кисть отлетала от руки. Крупные мурашки бежали по телу при взгляде на целую левую руку. Пятый обычно не страдал кошмарами — даже после сорока пяти лет в апокалипсисе. Он привык, что ему в принципе ничего не снится. Так было даже лучше — без снов и кошмаров. Пустая голова отдыхала от тяжелых дней в апокалипсисе, а потом в Комиссии. У Элизабет тоже ночь проходила не сладко. Хоть не было кошмаров, постоянно возникало ощущение удушения; снова нить сдавливала горло, не давая сделать нормальный вдох. Кожу шеи жгло, как от огня, а под веками болело и мелькали белые пятна, что бывает после долго взгляда на яркий свет. Вся эта комбинация не давала спокойно отоспаться, да даже голову очистить от мыслей не получалось — они напирали, как снежный ком. В итоге для обоих ночь прошла, мягко скажем, так себе. Разбитые отсутствием нормального сна, они не хотели утром вставать с кроватей и возвращаться к насущным проблемам. Было желание уснуть и не просыпаться, словно таким образом все проблемы разом бы исчезли. Но такого чуда, конечно же, не произошло, и Элизабет с Пятым пришлось подняться с кроватей и привести себя в приемлемый вид. Первой радостью был завтрак: скудный, без излишеств, но после бессонной ночи это было невероятно вкусно. Ни Пятый, ни Элизабет не помнили, когда в последний раз нормально питались. Горячий кофе взбодрил как никогда, позволив отпустить тяжелую ночь и прояснить разум. Завтрак прошел в уютной тишине, не считая голосов других людей в центре помощи. Пятый и Элизабет сидели в самом тихом уголке, подальше от любопытных глаз и ушей. Таинственный блокнот лежал на дальнем краю стола — ребята побоялись оставлять столь важную вещь в комнате, к которой у каждого сотрудника имелся ключ. Возможно, именно этот блокнот является способом решить большинство их проблем. По крайней мере, они старались думать в позитивном русле. За это утро Пятый уже успел проклясть все, на чем свет стоит. Он по своим старым привычкам сжимал кулаки и пытался прыгнуть в пространстве, чтобы сократить время на передвижение, забыв, что сил нет. Пару раз Пять чуть не упал, когда делал рефлекторный шаг туда, где обычно открывался портал. Портал, разумеется, не открылся. Пятый все еще привыкал к отсутствию своей способности, о было непривычно и тяжело. Пятый впервые чувствовал себя беспомощным; даже когда его силы были на нуле, способность все еще при нем, что было своего рода облегчением. Сейчас же у него не было опоры в этом плане. Больше всего Пятый злился на Эллисон, которая позволила старику Реджинальду все это устроить и которая предала их всех ради своего эгоистичного счастья. Было желание найти Эллисон, если она выжила после кугельблица, и высказать ей все накопившееся. Но Пятого остановила Элизабет, напомнив, что сейчас они должны думать не о мести — ее можно свершить потом. Сейчас им важно позаботиться о себе и решить важные проблемы, такие как документы, жилье и деньги. Сразу после завтрака Пятый и Элизабет принялись за дело. Взять себя в руки было нелегко — все еще было желание закутаться в одеяло и не вставать до конца дней. Но нет, дела важнее. Первым делом они направились в полицию Далласа, чтобы подать заявление на документы. Администраторша услужливо дала им карту города. — Что это за адская смесь Далласа и Парижа? — Элизабет недоуменно смотрела на странную карту, пытаясь найти знакомые, родные улицы Далласа. — Я думал, мн привиделось поздним вечером, но нет, — Пятый выразительно выгнул бровь, — половина улиц имеют совершенно другое название и другое расположение. Вот, эта улица, — он ткнул в карту, — из Вашингтона, а эта вообще из Мексики. — Как так вышло, что география полностью поменялась? — Элизабет непонимающе хмурилась. — Вселенную же перезапустили... По логике вещей все должно было быть как до первого апокалипсиса. Да даже раньше, но ты понял. Они шли по оживленной улице мимо того парка, в котором оказались после активации "Забвения". Людей было много, а шум машин приходилось перекрикивать — хоть что-то не меняется даже после перезапуска целой вселенной. Осознавать масштабность всего происходящего было трудно, но это необходимо было сделать для понимания, что делать дальше. — Не знаю, — Пятый вздыхает и небрежным движением расслабляет свой галстук. — Я вообще не понимаю, откуда взялся этот чертов портал. Кто такой Реджинальд? Ты видела, что у него в организме? Мерзость, — он поморщился, вспомнив момент, когда Эллисон разрубила Харгривза надвое. Элизабет поморщилась в ответ и помотала головой, пытаясь выкинуть из памяти этот по-настоящему жуткий момент. Черная кровь, отсутствие привычных человеческих органов, странные трубки... В общем, как оказалось, их отцом было странное, явно неземное существо. Остается только загадкой, были ли пришельцем Реджинальд в первой временной линии? Если да, то это в какой-то степени объясняло, откуда у Харгривзов — у вообще у всех сорока трех рожденных детей — были эти способности. Эти светящиеся штучки были из космоса, как бы фантастически это не звучало. — Думаю, пора составлять целый список нерешенных вопросов, — Элизабет дернула бровью, — а то их уже с десяток, — она сверила название улицы по карте. Через три квартала они доберутся до полицейского участка. — Наверное, это в первый раз за мои почти семьдесят лет жизни я иду в полицию, чтобы сделать паспорт, — Элизабет фыркнула, хотя вышло немного нервно. Какой же сюр: им с Пятым почти по семьдесят лет, они оба — профессиональные киллеры, которые пережили уже три апокалипсиса, путешествуя по разным временным отрезкам. А сейчас они идут в полицию делать удостоверение личности. Вселенная определенно насмехалась над ними, иначе не могло быть. — Все бывает в жизни. Уже даже не знаю, стоит ли удивляться, — Пятый фыркнул, закатив глаза. — Чему я удивляюсь, так это расположению улиц. — И здания... Разве этот район был в Далласе? — Элизабет согласно кивнула словам Пятого. Она было подумала, что у нее началась паранойя, но слова Пятого подтвердили, что не только ей кажется странность происходящего. Настоящие неприятности начались в полицейском участке. Элизабет и "Кристофер" быстро дополняли свою лже-историю пропажи их документов, придумывая все больше и больше мелких деталей; немного переврали и сказали, что обоим уже есть восемнадцать. Какая разница, сколько телу. если ментально они уже пенсионеры? Так же, не сговариваясь, решили, что, чтобы привлекать к себе меньше внимания, нужно изменить фамилию. Не было сомнений, что и в этой временной линии Реджинальд Харгривз был деятельной фигурой. Чем меньше связи с ним, тем определенно лучше. — Элизабет и Кристофер Морган, — полицейский вписал их имена в бланк. По его взгляду было ясно, что их история ему не особо понравилась, но лезть в эти дела он точно не хотел. — Я отдам ваше заявление на рассмотрение. Как только его одобрят, мне нужно будет связаться с вами. Они назвали адрес центра помощи, в котором ночевали. Полицейский так же объяснил, что после получения документов ребята смогут подать заявку и в центр занятости, чтобы им подобрали вакансии. "Дожили. Два старика-киллера будут искать работу через центр занятости", — саркастично подумала Элизабет, когда они подписывали все нужные бумаги. В общей сложности в полицейском участке они провели не меньше полутора часа и в основном отвечали на вопросы и подписывали бумаги, которых точно было не меньше сотни. — По моему, в Комиссии никогда не было столько бумажной волокиты, — Элизабет устало тряхнула рукой, когда они покинули полицейский участок. — Только у отдела причинно-следственных связей, — Пятый поправил свой пиджак. — Я впервые побывал в полицейском участке, — он дернул бровью и с пренебрежением во взгляде оглянулся на здание полиции. — Ну, я тоже, — Элизабет потерла шею. Воротник практически полностью скрывал слово — это можно назвать татуировкой? — Одна проблема почти решена. Осталось еще сто, — Пятый невесело усмехнулся. Его взгляд то и дело падал на блокнот в руке Элизабет, но он решил пока отложить этот вопрос на потом. — Честно говоря, никогда не думала, что с нашим образом жизни мы когда-нибудь будем работать на нормальной работе. Сначала академия, потом Комиссия, а теперь мы будем искать работу без дипломов об образовании. Просто великолепно. — Судя по книге Виктора — той, что из нашей временной линии, — образование в Академии было достаточно хорошим, чтобы все смогли без проблем поступить в университеты и институты, — Пятый чуть нахмурился, пытаясь вспомнить подробности из книги. Хоть он и прочитал ее пару десятков раз в апокалипсисе, на фоне прошедших событий воспоминания уехали вт дальний угол памяти. — Эллисон же поступила на актрису, да и Диего смог вырваться в полицейское училище. Так что большинство из этих дураков с голоду не помрут уж точно, — он фыркнул. Они неспеша шли вдоль улицы, обсуждая разные темы, связанные с их нынешней ситуацией. Пятый ощущал себя странно: последние недели он только и делал, что носился туда-сюда, чтобы остановить очередной апокалипсис и спасти свою нерадивую семью, а теперь этого не нужно было делать. Теперь Пятый мог наконец расслабиться — ну, более-менее — и прожить нормальную жизнь, как обычный человек. Пятый с самого начала стремился к этому, но, получив это такой огромной ценой, Пятый даже не знал, что делать. Вот получат они документы, и что делать дальше? Элизабет права, без дипломов об образовании их мало куда возьмут, тем более, что по паспортам им всего восемнадцать. Тратить еще лет шесть на получение диплома не особо хотелось. Нужно заняться поисками нормальной работы с хорошей зарплатой, где диплом и не нужен — это второй шаг в их импровизированном плане действий. Третий — найти крышу над головой. А дальше будет уже намного легче, когда они приспособятся к этой новой жизни. — Как думаешь, — задумчиво протянул Пятый, — можешь ты использовать страх для работы? Элизабет чуть наклонила голову, задумавшись над вопросом Пятого. Безусловно, то, что у нее осталась способность, могло помочь им, но встречный вопрос: как? И второй: где? Страх это не слух Эллисон, который можно использовать везде, где хочешь. Страх инструмент более тонкий. Раз уж он остался, то нужно использовать его с наибольшей пользой. — Смогу, но смотря, какая работа будет, — немного погодя ответила Элизабет. Пятый кивнул, соглашаясь с ее словами. — Как получим паспорта, сразу начнем поиск работы. Есть примерные идеи, куда можем пойти? — Вообще нет, — Пятый пожал плечами, рассматривая магазины вдоль тротуара, названия которых видел впервые. — Я, знаешь ли, ни разу не задумывался о нормальной профессии с нашей-то жизнью. — Тоже верно. Будем отталкиваться от того, что мы умеем. Кроме убийства, очевидно.

***

Сказать, что Лайла была в полном шоке, когда в телефонной книге увидела имена своих родителей, — это очень преуменьшить реальность. Раньше ей казалось мечтой, что ее родители могут быть живы. тем более после разоблачения всей правды о Куратор, которая и отдала приказ Пятому устранить их. Но сейчас — в этой новой реальности, новой вселенной — они были живы и здоровы. Стоя на пороге дома, где они жили, Лайла была готова поверить скорее в то, что происходящее — сон. Но нет, рядом стоящий с ней Диего был в не меньшем шоке, чем она сама. На глазах непроизвольно выступили слезы. Лайла не была особо сентиментальным человеком, но видеть своих мертвых родителей живыми были слишком большой эмоциональной встряской. Она заключила родителей в такие крепкие объятия, что те удивленно ахнули. — Caro, что случилось? — голос матери звучал неподдельно изумленно. Она с непониманием смотрела на Диего, на Лайлу. — Вы выглядите потрепанно... Лайла тихо усмехнулась, чувствуя, как горячие слезы текли по щекам. Внезапно появилось ощущение тепла и легкости на душе. — Ничего, мам, все замечательно, — Лайла протянула руку и дернула Диего, впутывая и его в их крепкие объятия. — Здрасте, — тихо пробормотал Диего, встретившись взглядом с отцом Лайлы. Диего было довольно неловко сейчас находиться в столь тесном физическом контакте с родителями Лайлы, которых он вообще не знал. Да и предательство Эллисон все еще ярко сидело в памяти и мешало нормально воспринимать новообретенных родственников. А вот Лайла была заметно счастлива. Ей было все равно, как и почему ее родители были живы, каким образом вели себя так, будто всю жизнь знают ее и Диего. Главное, что они были живы.

***

Клаус остановился в одном из множества темных переулков и прислонился плечом с холодной стене здания. Голова кружилась, как после американских горок, но Клаусу было важно не это. Тишина. В его голове была абсолютная тишина. Ни одного мертвого голоса, ни одного крика, даже мыслей не было — блаженная тишина. Словно не веря в отсутствие призраков, Клаус закрыл глаза и сжал кулаки. Но привычного синеватого свечения не было. Как, собственно, и голосов. Нервный смешок слетел с губ. Клаус смотрел на свои с таким восторгом, словно впервые их увидел. Он снова и снова сжимал кулаки, будто боясь, что злосчастное свечение вот-вот появится вместе с призраками, но нет. Тишина! — Наконец-то! — Клаус громок рассмеялся, чувствуя такую легкость, что хотелось всему миру рассказать о своем счастье. Смех Клауса эхом отражался в безлюдном переулке. Медленно Клаус съехал по стене вниз, прямо на асфальт. Он смотрел на свои ладони, где больше не было его привычных татуировок, но чувства грусти не была. Наоборот, он ощутил облегчение. Будто вместе с призраками и татуировками исчезло его прошлое. — Наконец-то...

***

Лютер бродил по незнакомым запутанным улицам всю ночь и все утро. Заходил в каждый полицейский участок, заглядывал в каждую телефонную кингу в надежде увидеть или услышать имя Слоан Харгривз. Казалось, у Лютера только получилось найти свое счастье в виде любви к Слоан, но снова, в очередной раз это счастье рассыпалось на осколки в его руках. Казалось, сама вселенная была против, чтобы Лютер Харгривз мог в полной мере насладиться своим кратковременным счастьем. Даже отсутствие обезъяноподобного тела не радовало. А при виде того вспомнился еще и Пого. Лютер вспомнил душераздирающую картину, когда Виктор — точнее, тогда Ваня — буквально приковал Пого к стене. От этих далеких воспоминаний аж дурно стало. Лютер в отчаянии сидел на одной из скамеек возле полицейского участка. За всю ночь это уже седьмой отдел. Уставший и голодный, отчаявшийся и потерянный, Лютер просто не знал, что ему делать. Денег нет, еды — тоже. Напоминает ситуацию, когда он попал в шестьдесят третий год. Тогда Лютер смог выжить благодаря работе на ринге. Правда, тогда он работал на федерального преступника... В две тысячи девятнадцатом такое не прокатит. — Когда же это закончится... — Лютер потер глаза, ощущая себя разбитым. — Слоан, мне тебя не хватает...

***

Сбежать. Все мысли Виктора были лишь о том, как можно быстрее всего покинуть Даллас, Техас, эту страну. От этого проклятого города, от той проклятой семью. Виктор до ужаса устал от всей этой беготни от смерти, что следовала за ними по пятам независимо от времени и года. Казалось, все было против того, чтобы Харгривзы могли спокойно жить, как нормальные люди. Они пытались бороться, пытались изменить свою судьбу. Первая попытка закончилась обломками луны. Вторая вроде бы была удачной, но в итоге все закончилось черной дырой. И вот снова. Новая попытка, новые трудности, новые неудачи. Виктор устал от этой жизни. Устал от бессмысленной борьбы, от страха смерти и конца. Поэтому он хотел сбежать. Конечно, проблемы не исчезнуть, если отодвинуть их на задний план, но так они хотя бы не будут мозолить глаза, не будут напоминанием о собственных ошибках и неудачах. Но перед тем, как сбежать — покинуть эту страну, нужно еще многое сделать. Но если это будет означать спокойную жизнь в ближайшем будущем, то Виктор был готов пахать хоть круглые сутки. Оставалось найти саму работу и сделать документы. Первым вариантом в голову пришла скрипка, но Виктор ее тут же отверг. Ему больше не хотелось иметь ничего общего с этим злосчастным инструментом. Мозоли на пальцах были ярким свидетельством о падении луны, о том прошлом, которое Виктор хотел бы забыть. Как же ему хорошо жилось на ферме Сиси без этих воспоминаний. И Виктор по своей глупости хотел их вернуть — и вернул. Может, не будь у него этого желания, то жизнь была бы совершенно другой.