Натурщик, или красота - убойная сила

Солдатская поговорка гласит: не та пуля страшна, что летит, а та что в дуле сидит. В более современной трактовке, она звучит примерно так: етить-колыхать, да сколько же у этого гада магазинов?! До черной глыбы памятника Вадику Малому Юра добежал с точностью до доли секунды: в двадцати сантиметрах, короткая очередь отколола кончик крыла ангелу, ужалив Юру в щеку мраморной крошкой. Он машинально вытерся и посмотрел на ангела. Куцекрылый посланец Всевышнего разводил руки над могилой, как будто говоря: ну шо ты будешь делать?… Что он будет делать, Юра не знал. Капкан захлопнулся. * * * Исполнение заказа обычно длилось несколько недель. Юра не состоял ни в чьем штате. У него не было ни водителя, ни парка машин, ни прикормленных бывших КГБшников с полезными навыками прослушки телефонных линий (и собственно “жучками”), ни группового склада оружия - выбирай что удобнее. Все приходилось делать самому: отслеживание, разработку плана, меры безопасности, отход. Собственно, поэтому его услуги и пользовались спросом - после удаления электронной переписки, к заказчику не оставалось ни одной ниточки. Разве что кругленькая сумма, снятая им со счета незадолго до смерти объекта, но мало ли в жизни постсоветского коммерсанта радостей, на которые можно спустить пару тысяч баксов? Заказ на лидера группировки “Шипы” с самого начала показался Юре стремным: предложили много денег, но навязали свои условия. Сначала заказчик пытался прислать контроллера. Когда Юра отказался, просто установили время и место - и время это было через три дня. Как назло, деньги были нужны позарез, и Юра согласился. Клиент послал половину бандеролью на его почтовый ящик уже на следующий день. Ящик Юра проверял, сортируя почту с другой стороны: два дня в неделю он работал на мизерной ставке почтальоном, раскладывая в ячейки письма и газеты. Выходя через служебный вход почтамта на перекуры с сослуживцами (в основном пожилыми дамами, которые вечно пичкали вежливого и тихого "Юрочку" нехитрой домашней снедью), он уже тогда приметил полного типа в кепочке, сидящего с газетой на лавочке слегка поодаль. Вернее, приметил он то, что этот тип сидел там каждый раз, когда он выходил. Юра никогда не читал Спид-Инфо, но что-то подсказывало ему, что навряд ли это издание могло увлечь человека на четыре часа. Отменять заказ было поздно - весь аванс предстояло сегодня же распределить между врачами и фармацевтами. А портить себе репутацию невыполнением значило бы бесславный конец какой-никакой, а карьеры, быстрое обнищание, и скорую кончину матери. Клиента, которого Юре предлагалось узнать по нескольким приложенным к авансу фотокарточкам, предписывалось накрыть при выходе из ночного клуба, якобы после сделки. На следующее утро, нарезав несколько расширяющихся кругов возле места встречи, Юра просмотрел линии видимости и наметил место на замороженной стройке в семистах метрах от точки Икс. Снайперская винтовка и упрощала, и усложняла работу. Упрощала за счет дистанции: после некоторых инвестиций в оптику, Юра мог, в теории, поражать цели почти за полкилометра. А усложняла тем, что он не мог просто бросить ее, как обычный киллер бросал отработанное оружие; приходилось либо выносить ее с собой во время отхода, либо прятать и возвращаться. И то и другое добавляло риска. К тому же, требовательная ВСС требовала скорой чистки после каждого использования, иначе вся высокоточность стрельбы летела насмарку от порохового нагара. В следующий вечер, Юра пробрался в здание и провел там несколько часов, готовя тайники и инструменты - даже занес кувалду на случай, если какая-то дверь окажется запертой. Вместе с этим, он просчитал несколько вариантов отхода. И все же домой он ушел с нехорошим предчувствием. В назначенный день, ближе к вечеру, Юра направился на стройку. На нем была роба, каска со сварочной маской, монтажный пояс и сварочные перчатки. Ботинки он надел на два размера больше нужного, с небольшим подъемом; винтовка была упрятана в длинный ящик для инструментов, вместе с остальными нужными предметами. На стройке не было ни души, и Юра спокойно занял “гнездо” на девятом этаже, устроившись так, чтобы увидеть цель сразу на выходе из дверей клуба: предполагалось несколько дюжих охранников, и хотя заказанный сам был довольно высок, каждое мгновение неприкрытой линии прицела было на вес золота. В ожидании действия, Юра сменил сварочные перчатки на снайперские, перепроверил двери и тайники, и аккуратно разбросал тактический набор “хлебных крошек”, которые в случае обнаружения гнезда повели бы сыскарей или людей заваленного клиента по ложному следу: пару окурков от экзотических American Spirits, пачку которых он приобрел по случаю в Киеве специально для работы; обрывок билета на электричку до Днепропетровска; обертку от Баунти; и даже бумажную салфетку с кровавыми соплями, удачно подобранную в спортзале за неряхой-качком. Закончив мусорить, он отправил свой маскарад в тайник в полу и достал из ящика с инструментами новые аксессуары. Теперь он был в черном спортивном костюме и в черных же кроссовках. А еще он надел легкий хлопковый подшлемник - не черный, а телесного цвета, сделанный на заказ. Лицо он скрывал не хуже обычного, зато не был так заметен издалека и не привлекал внимания контрастом. Устроившись на подоконнике, Юра залег и принялся ждать. Ждать ему пришлось недолго. Еще не успело толком стемнеть, как в его тихий звуковой ландшафт - редкие машины и мотоциклы, собаки, вороны, и детские вопли с отдаленной площадки - ворвался новый шум: кто-то поднимался по лестнице. Шагали двое или трое. Вразнобой, гулко топая и совсем не скрываясь. Юра похолодел. Нарвался на контрмеры? подумал он. Или просто левые парни забежали похулиганить? В любом случае, прятаться было негде - лестничный проем в этом крыле был один. А стрелять в непричастных, кем бы они ни были, противоречило его правилам. Сложив винтовку, Юра сунул ее в тайник, забросал его кусками рубероида, и засыпал припасенной бетонной крошкой. Затем он выпрямился, и двинулся к заранее взломанному запасному выходу на чердак. Если бы кто-то из знакомых увидел его в этот момент, он бы решил, что Юрчик спятил: каждый шаг, его ноги крутили в пыли "твист", стирая внятные следы кроссовок. Подтанцевав таким образом к выходу, Юра вылез на крышу и подполз к нужному краю, где был установлен веревочный спуск. Оглядев местность с корточек и не заметив нигде подозрительного движения, он перекинул через талию моток веревки, скинул его с крыши, повис на нем, и проскользил до земли, мягко спрыгнув. Раздался оглушительный выстрел, и угол здания взорвался бетонной крошкой. Юра ринулся с места влево, огибая здание и петляя между грудами строительного хлама. Выстрелов больше не было, но это не обнадеживало: он успел расслышать шум рации и быстрый говорок, видимо передающий его направление. Сейчас машину подгонят, понял он. Как нарочно, на пути возникла широкая, как средневековый ров, канава захламленная арматурой, расколотым железобетоном, и тому подобной дрянью. Обогнуть ее значило бы существенно замедлить ход, и Юра наоборот припустил быстрее и перемахнул ее, поджав ноги. Прогремел еще выстрел, но он уже был на другой стороне, приземлившись и упав вперед на руки - видимо, это его и спасло, как и перчатки, благодаря которым он теперь не содрал всю кожу на ладонях. Быстро перебирая ногами, он снова оттолкнулся от гравия, и припустил вправо. Привычка просчитывать множественные варианты отхода оправдала себя: Юра бежал не наугад. Но у маршрута было и слабое место: он петлял вокруг жилых домов. Заводить людей с огнестрельным оружием в лабиринт тропинок между гаражами и деревьями ему не хотелось, - был риск наткнуться на тусующихся подростков - но и умирать сегодня он тоже не планировал. Тем более, что, в зависимости от того, кто и зачем его выследил, смерть эта могла оказаться мероприятием на многие часы или даже дни. Тусовок на пути не попадалось, но когда Юра уже подбегал к нужной улице, перед ним возникла беленькая девочка с кошелкой, отшатнувшусь от него как от дьявола. Ее можно было понять: идешь ты вечером домой из магазина, а навстречу тебе из-за кустов вылетает какой-то пыльный тип в розовой шерстяной маске, и, проносясь мимо, хрипит тебе на бегу: - Быстро в дом! Добежав до разросшейся зеленой ограды, Юра затормозил и нырнул в нее, оглядывая проезжую часть сквозь густую листву. На углу улицы стояла пыльная белая "восьмерка" с грязным до нечитаемости номером. В ней сидели двое, водитель и пассажир на переднем сидении. Водитель что-то говорил в рацию, а пассажир накручивал глушитель на винтовку. Юра отступил обратно. Нырять в жилой дом не хотелось - тем более, что девчушка уже исчезла в подъезде, и провести его внутрь было некому. Сколько у него было времени, он не знал; куда конкретно собирались те двое из ВАЗика, тоже. Оставался один вариант, и Юра начал быстро раздеваться. Через двадцать две секунды, из кустов вышел немытый алкаш в спортивном костюме, на этот раз зеленом, с асимметричным трехлинейным логотипом подписанным adidos, и темной бутылкой из-под “лесоповала” в руке. Зачерпнув из лужи несколько горстей грязной воды, он наполнил ее до трети и прилег среди хлама и мусора возле мусорного бака, опираясь на него головой, как будто и его вынесли из ближайшей хрущевки за непригодность в быту. Едва он устроился, как по той же дорожке, громко пыхтя, прочапал тот самый тип в кепочке. Через плечо у типа висела “Мосинка”*. В руке он держал то и дело шуршащую рацию. - Гоша, ну че, нашел? - раздался сиплый голос из рации. - Не, - просипел в ответ Гоша, явно изнуренный погоней. - Но он точно где-то здесь… Найду, пристрелю нахуй. - Не до конца, - строго осадила его рация. - Филин велел живым доставить. Гоша выматерился. - Филину скажи, если ему так приспичило, пусть он этого пидараса и гоняет. Как рванул… Пааво Нурми, бля… Гоша остановился перед Юриной мусоркой и согнулся с ладонями на коленях, борясь с одышкой - видимо, закололо в боку. Юра уже перекатился на четвереньки и готовился к прыжку, как вдруг он нащупал рядом с собой что-то круглое, гладкое и холодное. Скосив глаза, он увидел облупленный металлический диск “Грация” - такой когда-то был у мамы, и иногда она смешно крутилась стоя на нем и держась за спинку стула. Юра поводил по диску пальцами. Верхняя часть не вращалась - поэтому, видимо, и выкинули. Тихо вставая на корточки, Юра сжал снаряд. Метание диска было ему знакомо: временами, начальство Суворовского училища кусала муха спортивной отчетности, и кадеты покорно плелись на поле, постигать премудрости легкой атлетики. Но этот диск был гораздо крупнее стандартного, сантиметров тридцать в диаметре, и к тому же сейчас была важна не только дальность, но и точность: шанс на поражение был только один. Как летающую тарелку, подумал Юра, и, отведя руку через грудь, напрягся, и изо всех сил запустил “Грацией” в голову Гоши. Услышав движение сзади, тот обернулся, и совершенно зря: диск врезался ему поперек лица, сминая в кашу нос, скулы, зубы... С негромким “ыйййй”, Гоша повалился на асфальт, и больше уже не шевелился. Стараясь не смотреть на кровавое месиво, Юра подошел к телу, вырвал карабин из рефлекторно сжавших его рук, прихватил рацию, и побежал дальше, к небольшому перелеску. * * * - Еб твою мать, - прошептал Шурик, слегка притормаживая на повороте. - Колян, глянь. - Ох ты ж сука… Подойдя вплотную к изуродованному трупу, они присели на корты. - И че теперь делать? - спросил Колян, сбивая в сторону кожаную кепку и почесывая в затылке. - Радируй Санычу, пусть “мерина” подгонят и затащат его в багажник. А то щас местные в окна увидят и побегут ментовку набирать… Не факт что уже не набрали, в натуре, так что в темпе. Пока Колян передавал дальше новости и инструкции, Шурик осмотрел то что осталось от Гоши. Хотя винтовки при нем уже не было, но пришили не из нее - орудие убийства валялось тут же, круглая тяжелая железяка - Катька на такой иногда крутилась перед телевизором. Вот это въебал так въебал, подумал Шурик. Он что, подкрался к Гоше, что ли? Тогда почему удар был спереди? Неужели Гоша его видел и все равно подпустил вплотную?… Задание оборачивалось какой-то совсем недоброй стороной, а конкретнее жопой. Когда Филин рассылал их на обозрение по возможным точкам, Шурик задался вопросом, нахрен всю их контору послали гнаться по всему району за одним пиздюком. Понятное дело, вопрос этот он не озвучил - не его это было собачье дело, послали и послали. Но теперь он начинал просекать, что не так все просто, и там наверху не дураки сидят. Пиздюк оказался с закавыкой. - Так, держи ствол наготове, - скомандовал Шурик. - Он где-то недалеко. - Ага, где-то недалеко, с Гошиной винтовкой, - мрачно заметил Колян, у которого ситуации смертельной опасности и стресса всегда ускоряли мозговой процесс. - Смотрит на нас в прицел и ждет момента. Уебывать надо, вот что я тебе скажу. - Мо-ло-дец! - раздалось вдруг из рации Коляна. Оба вздрогнули. Голос был незнакомый, высокий и какой-то пронзительный, словно человек не говорил, а пел. - Вот, правильное решение. Архиверное. Колян нажал кнопку и зарычал: - Слушай ты, кто ты там… В рации потрещало, а затем тот же тенор ехидненько сказал: - Я чародей! - И как же тебя звать, чародей? - спросил Шурик, щурясь по сторонам и вглядываясь в открытые окна. - Некоторые зовут меня… Тим? - Короче, слушай, Тимоха, - опять встрял Колян. - Ты попал, в натуре. На тебя общегородская облава идет. Пизда тебе, Тимка, конкретно. Ты лучше по-хорошему выходи. Потому что, когда тебя по-плохому заловят, так опустят, что ты до конца короткой своей жизни молофьей и срать и блевать будешь. В рации опять зашуршало. - Не буду, - наконец заявил голос. - Да ну? Откуда такая уверенность? - Я дал обет безбрачия. - Ты думаешь он там? - Колян кивнул Шурику на хрущевку. Но Шурик уже знал, что пиздюк сидел не там - все раскрытые окна и крыша невысокого здания легко просматривались. Он опять присел на корточки и поискал ноги во всех кустах. Ног не было. - Тимоха, ну ты сам рассуди, - сказал Шурик, включая свою рацию. - Ты что думаешь, слямзил Гошин ствол и все у тебя в ажуре? Сколько патронов у тебя осталось, дурилка? Если вообще остались. Тебе ведь труба. Считай, помер уже. - Я не помер, - возразил голос. - А я говорю, помер. - Не помер я! И вообще, я наверно пойду прогуляюсь. - Ну иди, иди. Прогуляйся. Подыши напоследок свежим воздухом. Дальше они двигались уже с волынами в руках, осматривая все крыши гаражей и сараев. В этом одноэтажном районе, больше стрелять было неоткуда. Или почти неоткуда. - Колян, зырь! Вон туда гляди, через дорогу! На другой стороне шоссе, на дереве сидел невысокий парень в спортивном костюме. Он был виден за версту, но походу совсем этого не подозревал, старательно прячась за ветками и целясь в трофейную "треху". - Ложись! - заорал Шурик и брякнулся об асфальт, намереваясь ползти за прикрытие ближайшего мусорного бака. Грянул выстрел; Шурик дернулся и больше не двигался. - Саныч! - заорал Колян в рацию. - Через шоссе, на дереве! Подгоняй… Договорить он не успел. * * * Заткнув рацию за пояс, Юра скинул с дерева винтовку и спрыгнул сам. Скорое обнаружение слегка уязвило его профессиональную гордость, но дуться на мертвецов было глупо. Патронов к мосинке у него действительно больше не было, и пробегая мимо очередной мусорки, Юра закинул ее туда, перед этим хорошенько вываляв в грязи и тщательно забив ствол. На момент возникла мысль вернуться за ней потом, но с другой стороны, после полувековой эксплуатации, с почти стертыми нарезами на внутренней стороне ствола, старушка-"Мосяня" наверняка била не очень точно со снайперских дистанций - да и затвор надо было бы менять на загнутый, под оптику... В любом случае, бежать с винтовкой через город, тем более до наступления полной темноты, было небезопасно. А бежать еще надо было порядочно. Слушая мерный стук собственных кроссовок об асфальт, Юра думал о тех, кто слушал его по рации и судорожно перебирал в уме все, что успел сказать - не сболтнул ли чего лишнего? Вроде нет. Когда спросили его имя, Юре почему-то вспомнилась сцена из комедии “Монти Пайтон и Священный Грааль”, где Король Артур спрашивал у вычурно разряженного в рога и меха Джона Клиза, каким именем его следует называть. "Некоторые называют меня... Тим?" отвечал Клиз после долгой паузы, и тоже с вопросительной интонацией. Один из завсегдатаев салона, тоже обожавший "Пайтонов", поведал Юре как-то, что изначально сцена задумывалась совсем не так. По сценарию, чародей должен был выдать Королю Артуру невероятно длиное и сложновыговариваемое имя. Но в утро съемки, Клиз был с большого бодуна, и, судорожно копаясь в памяти перед камерой, родил только "Тима", да еще и сомневающимся тоном. В отличии от киллеров из бестселлеров и кино, Юра не выбрал своему подпольному алтер эго звучного псевдонима. Его общение с клиентами сводилось к обмену информацией и деньгами, а как они называли его за глаза не имело значения. Он и сегодня не думал об этом - просто надо было что-то сказать в рацию, и в голову словно сами собой полезли реплики из фильма... Тим так Тим, решил Юра, стуча кроссовками по асфальту. Хорошо хоть не "Кролик-Убийца"... * * * Едва он перелез через забор кладбища и приземлился в траве, как раздалась тихая очередь. Кто стрелял, Юра понял сразу: это был тот самый пассажир Мерседеса, накручивающий глушитель на ствол. Как теперь оказалось, ствол был АКСМ, заряженный дозвуковыми патронами: вместо оглушительных выстрелов, в темноте раздавались громкие щелчки, как в тире. Пригнувшись, Юра понесся к своему любимому местному произведению браткового искусства: огромному памятнику из черного гранита, поставленному год назад некоему Вадику Малому. Предпринимателя средней руки завалили при выходе из бани; вдохновившись этим фактом, неизвестный мастер надгробных дел изобразил пышноформого Вадика в подобии древнеримской тоги, которая при более тщательном рассмотрении оказывалась банной простыней. За спиной у квази-патриция почему-то простирался густой лес, а над лесом высились купола условного храма, наверняка перенесенного в этот ландшафт с Вадиковой груди. Сховавшись, Юра присел в позу спринтера на старте. В тот же момент рация, которую он положил на землю рядом, захрипела и тихо позвала: - Залег, да. Заходи, мы у юго-западного забора. - А ствол нашли? - спросила рация другим голосом. - Нашли. Он походу голый теперь. Накроем на раз-два. К самому Юре обращения не было: теперь, когда он сидел безоружный в ловушке, он заделался из субъекта в объекты. Действительно, ситуация была не ахти - заныканный ствол, за которым Юра сюда прибежал, был на другой стороне кладбища. Пошарив вокруг взглядом, Юра наткнулся на хилый букет засохших гвоздик. Взяв его, он смял цветы в ком и кинул их в сторону из-за памятника. “Четвертый” среагировал моментально, выпустив по движению в темноте короткую очередь. Затем послышались тихие матюги, шуршание, и что-то тихо щелкнуло. Новый магазин вставил, подумал Юра. Последний, или просто следующий из многих? Раздался лязг и стук: обнадеженный Юриными прятками, стрелок лез через ограду. Самому Юре это удавалось секунд за семь, благодаря физподготовке и многим месяцам практики: кладбищенский сторож частенько запирал все ворота и уходил в запой у себя в сарае, забывая о том, что у нового могильщика, вообще-то, смена. А вот “Четвертый” медлил: похоже, зацепился за острые пики ограды, перекидывая ногу через верх, то ли штанами, то ли ружейным ремнем. Зря, подумал Юра. Надо было спокойно дожидаться, пока на меня выйдет твой напарник с той стороны. До ограды было метров тридцать, даже меньше. Время кончалось - стрелок вот-вот либо отцепит, либо порвет свои штаны и приземлится в кладбищенскую травку, а там ему оставалось только вскинуть свой калаш и… Юра выглянул из-за памятника. Стрелок стоял неуклюжей растопыркой на самом верху ограды и искал рукой точку преткновения. Момент был идеален, кроме одной мелочи: под рукой не было оружия. Юра поискал глазами в темноте. В нескольких шагах к забору был прислонен трухлявый сарай сторожа - от пуль не спасет, в отличии от памятника, но вдруг внутри есть что-нибудь полезное, колюще-режущее?.. И тут его взгляд упал на груду кольев для частокола, лежавшую возле сарая. Штабель этот он видел и раньше: сторож и его собутыльники потихоньку таскали кованую железную ограду в металлолом, заменяя ее острыми деревянными кольями. Обычно, Юра старался тактично не замечать такое наглое расхищение муниципального хозяйства, но теперь этот запас предстал перед ним в новом виде. Выглянув еще раз, Юра метнулся за штабель и залег. Выбрав на ощупь из кольев самое подходящее по толщине, он сжал его, вырвал из кучи, встал рывком и, пробежав несколько шагов вперед, с размаху запустил во временно обездвиженного врага. Тот успел только разинуть рот, увидев Юру среди памятников. В следующее мгновение, удар эрзац-копья сшиб его с ограды, как жестяного утенка в ярмарочном тире. Не теряя времени, Юра метнулся с места к забору, и перелез его сам - надо было успеть перехватить оружие, пока противник был в замешательстве. Но приземлившись на тротуар возле незадачливого стрелка, Юра оторопел. Тот лежал на спине в огромной луже крови, изумленно уставившись вверх. “Копье” прошило его насквозь. Сняв с тела калаш, Юра ощупал его на предмет магазинов, и сорвал куш: три рожка, плюс ПСМ за ремнем. Пряча все это по карманам, он осмотрелся по сторонам. Аллея была тиха и пуста. И вдруг в кустах справа зашевелилось. Роняя и рожок и автомат, Юра вскинул пистолет и направил его на куст. Оттуда послышались что-то похожее на подвывание. Что-то ударило Юре в голову. Отбросив пистолет, он кинулся на затаившегося в кустах и покатился с ним по земле, оседлав и яростно душа его обеими руками. В лицо ему пахнуло перегаром и вонью давно немытого тела. Юра ослабил хватку вокруг инертного противника. Тот лежал на асфальте и только хрипел черной дырой рта с редкими темными зубами. Запахло мочой. Просто бомж, подумал Юра оцепенело, отпуская горло. - Из…вините, - пробормотал он, слезая с мужчины. Тот остался лежать как лежал, невнятно подвывая в беззвездное небо. Юра пошарил по карманам, не сразу вспомнив что в рабочем костюме нет ни денег, ни документов - ничего, кроме проездного. Не в силах смотреть на свою жертву, которой он даже не мог дать откупных, он поднял с земли все, что надлежало взять с собой, и пошел вдоль забора. Саныча он нашел сразу. Тот действительно подогнал "зубило" к главным воротам кладбища, но так и не вышел из него - из-за тонированных стекол, Юре был виден высокий худощавый силуэт. Воображение почему-то дорисовывало Саныча постарше остальных, и помудрее - когда Юра появился из кустов прямо позади автомобиля с направленным калашом, тот остался сидеть без движения, и только, как показалось Юре, смотрел на него в зеркало заднего вида. Юра представил себе, что именно он видел в этом зеркале, и медленно опустил оружие. Силуэт водителя так же медленно поднял правую руку и слегка покачал ей в приветствии - или в прощании. Не сводя глаз с машины, Юра попятился обратно к зеленой ограде и опять исчез в кустах. Ему предстоял еще один заход на кладбище, где следовало захоронить новоприобретенное вооружение. Теперь когда стройка была скомпрометирована, родная снайперская винтовка была, на обозримое будущее, недосягаема - ее либо обнаружат и заберут, либо оставят как приманку. Впрочем, в условиях городского боя, модернизированный калаш с дозвуковыми патронами был вполне адекватной заменой. Через час Юра сидел в автобусе, уже без посеревшего от грязи подшлемника. Еще через час он вышел и направился к облупленной трехэтажке где снимал “лежбище” на время работы. Во дворе, возле гаражей, шуровали два подростка, черненький и беленький; орудуя мелками, они расписывали стену гаража странным красно-синим узором. Присмотревшись, Юра узнал флаг Конфедерации США; такой же был на оборотной стороне пиратской копии саундтрека к фильму “Форест Гамп”, который Юра прикупил из любопытства на барахолке. - Ну-ну - автоматически сказал он. - А ваши родители знают, чем вы тут на ночь глядя занимаетесь? Парни повернулись, окинули его взглядом и ухмыльнулись. - А твои? - буркнул чернявый пропитым и прокуренным басом. - Дядь, иди лесом, - посоветовал блондин, и принялся закрашивать последнюю объемную L в обрамляющей композицию ленте с надписью REBELL YELL. Поднявшись до съемной квартиры, Юра запер за собой дверь на три замка и пошел в ванную. Наполнив ее, он разделся догола, бросая одежду на пол, и погрузился в горячую воду, даже не ополоснувшись. Его била крупная дрожь. ===================================== * Мосинка - она же “трёхлинейка”. 7,62-мм винтовка обр. 1891 г. (1891/30 гг.) винтовка Мосина.