what a lie,Sever

      Вот он взрыв, который так долго маячил на горизонте. Спасения от которого в природе не существовало. Что бы ты ни делал, как бы ты не уворачивался и всячески не старался избежать его — все бесполезно.        Абсолютно.        Тотальное бессилие.       Прежде чем на поляне, шлепнувшись лицом о землю, появился Поттер прижимающий к себе Диггори, что заставило трибуны взорваться радостными аплодисментами, двое профессоров резко поморщились от пронизывающей боли в левых предплечьях. Позабытое чувство ударило как обухом по голове. Да так сильно, что сознание балансировало на грани беспамятства. Казалось, что только шум восторженных голосов и чувство твердой скамейки, на которой они сидели, не давало им забыться. Габи не могла припомнить, чтобы Метка горела так сильно. Это могло значить только одно.       Волан-де-Морт жив.       И был он страшно зол, созывая своих приближенных приспешников.       Времени на переглядки не было. Стало понятно, что Гарри надрывал голос над не двигающимся телом Седрика не от счастья из-за победы. Их возродившийся Лорд, что неоднократно давал знаки о своем приближении, был как-то замешан в это. Оставалось выяснить лишь каким именно образом — это пугало больше всего, ведь существовал только один правильный и очевидный ответ. Трибуны, ничего не подозревая продолжали громко самозабвенно рукоплескать и выкрикивать имя победителя, даже не разобравшись что к чему.       Первым к победителям подбежал взволнованный Дамблдор, а за ним и остальной преподавательский состав, который прибывал точно в таком же состоянии. Ведь каждый из них не раз проверял уровень опасности в лабиринте. Столько заклинаний, столько предпринятых мер, дежурящие профессора в лабиринте на случай действительно угрожающей жизни участника ситуации. И, по-видимому, итог все равно неутешительный.       Элла, переживающая за своего подопечного, протиснулась как можно ближе к нему, но при этом стараясь не попасться ему на глаза. Девушка знала, что сейчас бы он просто оттолкнул ее, повесив на ее шею тяжелым камнем еще и смерть этого несчастного пуффендуйца.       Рядом оказался, впервые отставший от нее на пару шагов, Снейп. Легко провёл пальцами по тыльной стороне ладони Габи. Мазнув по серьезному лицу коллеги взглядом, он слегка кивнул, как будто сам себе, и двинулся дальше ближе к Дамблдору, оставляя нахмуренную Габриэллу позади. Профессор пристально следила за, явно не понимающим что вообще происходило, Гарри. Гриффиндорец был дезориентирован, что казалось весьма странным, ведь порталы обычно не действовали таким образом. Да и это не первый раз, когда мальчишка путешествовал через портал. Тем не менее, победитель быстро словил наклонившегося директора за запястье.  — …Волан-де-Морт вернулся, — легких ветер донес до ее слуха шепот Избранного.       Удивляться было нечему. Уже знала. Чувствовала до сих пор треклятое жжение и гнев Повелителя. Ничего хорошего ее не ждало, но явиться на ковёр Габи была обязана. Тем более теперь, когда Мальчик-Который-Выжил больше не был просто заголовком газет или неутихающим слушком для нее. Поттер каким-то образом сумел прорваться через тернии, уничтожая их своей настойчивостью и упертостью, а иногда помогая им взрасти обратно все теми же качествами, на пути к ее сердцу. Отпустить его просто не могла, а что уж говорить о том, чтобы передать его Темному Лорду. Значит, в ее интересах сделать все, что Волан-де-Морт снова доверял ей. — Что случилось? Что происходит? — над подростками склонился еще и побледневший от ужаса Корнелиус Фадж. — Бог мой! Диггори! — прошептал он. — Дамблдор… он мёртв!       Слова эти тут же пронеслись над окружавшей их толпой, которая сотней голосов выплеснула эту ужасную новость в тьму ночи: — Он мёртв! Он мёртв! Седрик Диггори! Мёртв!       Среди зрителей пронеслась волна ужаса выливающаяся в встревоженные крики, пока директор школы и Министр пытались заставить Снова-Выжившего-Благодаря-Кому-то разжать пальцы и отпустить бездыханное тело Седрика Диггори.       С щемящим сердцем девушка наблюдала из-за чьего-то плеча, как Поттер, будто находясь в лихорадке, говорил что-то директору. Последний отвечал с беспокойством в голосе, нервно бегая голубыми глазами по перепачканному лицу Избранного, и вскоре с силой, неожиданной в таком худом и старом человеке, поднял Гарри и поставил его на ноги. Подросток покачнулся, словно его голова резко отяжелела и он был больше не в силах держать равновесие.        Трэверс сдерживала порывы метнуться к опекаемому и только сильнее сжала зубы, когда увидела вывихнутую ногу подопечного и то как она тряслась, из-за чего мальчик не имел возможности опереться на нее. Внутри скреблись кошки от увиденного. Желание вырвать тому, кто это сделал с ним, руки и засунуть палочку в одно место циркулировало по венам вместо крови. Собственное бессилие в данной ситуации стало ощущаться еще острее. Оно словно витало в воздухе, металлическим запахом пробиваясь прямо в легкие.       Толпа, беспокойно шевелясь, наступала, тёмные тени придвигались всё ближе. Испуганный Фадж кудахтал о чем-то, уже смотря на приближающегося отца Седрика. Очевидно, Корнелиус пытался скинуть на Альбуса неприятную обязанность — сообщить Амосу Диггори, что его сын не сумел выбраться живым из Турнира Трех Волшебников. Было видно, что Дамблдор не хотел оставлять Избранного одного, но и уйти не мог, оставив на Фаджа отца Седрика. Что беспомощный Министр, что нередко обращался за советами к директору Хогвартса, мог сделать против, пускай и своего подчиненного, но все еще разъярённого и опьяненного горем родителя?       Началась самая настоящая суматоха. Девочки кричали, истерически всхлипывали… Окружающее словно мерцали то там, то тут, высказывая свои сожаления о бедном погибшем мальчике не заслужившего такой участи. Толпа все увеличивалась и увеличивалась. Кто-то толкал, наступал на ноги и брался за плечо Габриэллы, пытаясь ее сдвинуть с места, дабы разглядеть все получше и быть прямым свидетелем этого события. Она упорно смотрела на Поттера, который выглядел так будто его сейчас вырвет, что было весьма вероятно, а взгляд — словно он окончательно потерял способность видеть.       Ощущение, что Лилиана уже где-то это видела, не покидали ее. Только сейчас все обошлось без горящих шатров вместе с людьми, без последних молящих о пощаде криков и без ядовитого и запоминающегося запаха смерти, которым воздух тогда буквально пропитался. В этот раз почти всех из них отделались легким испугом.       Профессор ни за что бы не отвела взгляда от гриффиндорца, если бы не летящий к своему сыну с счастливой улыбкой Амос, расталкивающий всех, кто попадался на пути. Он будто был в каком-то своем мирке, радостно размышляя о своём сыне-победителе, и не замечал этих сочувствующих взглядов, что кидали на него зрители. Словно не слышал, как толпа беспокойно и горестно перешёптывалась, смахивая горькие слезы с глаз. Из-за него преподавательница качнулась и попыталась восстановить равновесие. Не получилось.        Кто-то сзади, похоже, тоже сбитый с ног Диггори-страшим, схватился за плечо Эллы. Она и, как позже выяснилось, незнакомая ей женщина больно приземлились на землю. Толпа безжалостно продолжала сгущаться, не давая возможности встать и грозясь затоптать их двоих.       Со всех сторон доносились всхлипы, крики и плач, но теперь черноту ночи разрывал еще и пропитанный болезненной горечью голос наконец вернувшегося к жестокой реальности отца пострадавшего. На секунду где-то внутри у преподавательницы возникло чувство страха, что ее и правда задавят прямо сейчас. Раздраженно прикрывая руками голову, Габи старалась перевернуться на живот, чтобы подобрать к себе колени и встать. К счастью, какой-то мужчина средних лет помог ей подняться, подхватив под руки. Второй упавшей помогли ее знакомые, которые тут же увели ее прочь из толпы, опасаясь, что та могла что-либо повредить или сломать. Тем временем, мужчина обеспокоено тарахтел на ухо Габриэлле о самочувствии и даже добродушно попытался отряхнуть ее пиджак от грязи. Но последняя лишь агрессивно отдернула его руки и, опасно сверкнув глазами, развернулась к увеличивающейся и окружившей толпе, Поттера, спрятавшегося где-то в самом центре этого столпотворения.       Шум голосов мешал соображать, как быстро вернуться к своей изначальной позиции. Взгляд серебристых глаз бешено метался от затылка к затылку, пока тело не могло пробиться сквозь крупные фигуры, в основном мужские. Со всех сторон доносились слова соболезнований, но девушка слышала это приглушенно, словно находилось под водой. Множество рук касались ее, посчитав, что той нужна поддержка, но Габи их даже и не чувствовала, продолжая настойчиво прорываться вперёд с некоторой растерянностью к глазах.       Прошло около пары минут безуспешных попыток протолкнуться через плотное кольцо людей. Трэверс зло выдохнула сквозь зубы, наконец приходя в себя и начиная чувствовать все те прикосновения неизвестных ей людей. Шум и гомон становился четче, пока в разум врывался каркающий становящийся все громче голос ее пернатого друга, что уже какое-то время парил над ней, пытаясь привлечь внимание к себе. — Да что тебе надо?! — прикрикнула Лилиана на него после тридцати секунд упорного карканья в голове, из-за чего некоторые волшебники и волшебницы стали озираться на крик с ошарашенными лицами. — Поттера увел Грюм куда-то в школу! — каркнул обеспокоенный и раздраженный медлительностью хозяйки приземлившийся рядом ворон, наблюдая, как глаза Трэверс округлялись в свете больших и ярких факелов.       Стряхнув с плеча птицу и грубо толкнув кого-то с боку, Габриэлла начала проделывать себе путь уже к замку сквозь недовольно высказывающихся о таком нахально поведении зрителей. Плевать, что они говорили. Главное было найти Поттера и убедиться, что с ним все хорошо.       Если этот одноглазый параноик посмеет хоть пальцем его тронуть… если Габи не досчитается хотя бы одного волоска на его голове, Грозный Глаз получит свой собственный билет в один конец до Азкабана. И Трэверс его с превеликим удовольствием сопроводит до его камеры.       Она буквально вырвалась из толпы, чувствуя, как подкосились ноги от напряжения и усталости, а плотное скопление тел перестало поддерживать ее. Сжав зубы до боли и не заметив на горизонте ни мальчишки, ни горе-преподавателя, Элла ускорила шаг.       Возможно, они были уже в чьем-то кабинете. Вопрос только в чьем. Был смысл проверить сначала кабинет самого Грюма, а потом комнаты гриффиндорцев и остальные помещения, где мог оказаться Поттер. Это займет время, но иного выхода не было все равно. Так что смирившись, опекун уже бежала со всех ног, слыша, как гулко барабанило сердце по ребрам. Привычный страх за жизнь этого сорванца снова превращался в придающий сил адреналин. В голове царила полная неразбериха. Лилиана даже и не пытаюсь выудить хоть одну дельную мысль из этого хаотичного моря.       Таким образом Трэверс, почти задыхаясь от горящих огнем легких, добралась до кабинет Грюма. Оттуда доносился истеричный голос Аластора, что взлетел до самых верхних нот. Он вещал что-то про Темного Лорда. Грозный Глаз явно в конец слетел с катушек и пора было вмешаться.  Вдох-выдох. — Остолбеней! — вкладывая в голос свою злость, тем самым подпитывая свою магию, выкрикнула Габриэлла.        Ослепительная алая вспышка сопровождалась треском и грохотом, дверь кабинета разлетелась на части. Грюма отшвырнуло на пол. Гарри, глядя туда, где только что было лицо Аластора, увидел в Проявителе Врагов одну невысокую Трэверс. Гриффиндорец обернулся и понял, что она уже нависала над бессознательным телом Грюма, злобно направляя на него палочку. В этот миг, помимо жгучей обиды, Поттер чувствовал, что теперь он в безопасности. Пускай усталое лицо его спасительницы внушало ужас, а глаза буквально метали убийственные молнии на лежащего на полу Грюма. Холодная ярость неспокойными и обжигающими волнами исходила от нее, неприятным холодком обволакивая все тело и заставляя внутренности завязаться в тугой узел. — Все в порядке, Поттер? — слегка повернув голову в его сторону, быстро пробежалась по нему взглядом серебряных глаз.       Мальчик не успел ответить, из-за спины опекуна показалось еще три взрослых. Неулыбчивый Альбус Дамблдор, стоящий впереди всех, профессор Снейп, что взглядом оценивал обстановку, с вороном на плече, и профессор МакГонагалл, что выглядела так будто сейчас расплачется. Сквозь окутывающую его ярость Габриэллы Гарри тут же почувствовал невиданную мощь исходившую от Дамблдора. Поттер понял наконец, почему все говорят, что Дамблдор — единственный волшебник, которого Волан-де-Морт когда-либо боялся. На лице у Дамблдора не было снисходительной улыбки, голубые глаза не поблёскивали заговорщически за стёклами очков, как это обычно происходило. Старое, изборожденное морщинами лицо не предвещало ничего хорошо. Ярость и гнев, вот что было в его глазах.        Он вошёл в кабинет и встал рядом с своей подчиненной. Переведя взгляд на Габи, Альбус несколько секунд всматривался в ее лицо, на котором читалась готовность тут же покончить с посмевшим навредить Избранному. Директор снова обратил свое внимание на лежащего на полу Грюма, перевернув его ногой на спину. Вслед за ним прошёл Снейп и, на долго не задержав своего внимания на Проявителе Врагов, где еще виднелось его собственное разгневанное лицо, настороженно встал по другую сторону от Трэверс. Профессор МакГонагалл подошла прямо к Гарри. — Пойдёмте, Поттер, — прошептала она дрожащими губами. — Пойдёмте… В больничное крыло… — Нет, — резко возразил Дамблдор. — Дамблдор, он должен… посмотрите на него… он перенёс сегодня столько… — Он останется, Минерва, потому что ему нужно понять, — прервал её директор. — Понимание — это первый шаг к тому, чтобы принять случившееся, и только после этого он сможет прийти в себя. Ему нужно знать, кто и зачем вовлёк его в тяжелейшие испытания сегодняшней ночи. — Грюм, — произнёс Гарри, который всё ещё не мог прийти в себя от изумления. — Как Грюм мог всё это сделать? — Это не Аластор Грюм, — тихо сказал старец. — Ты никогда не знал Аластора Грюма. Настоящий он никогда не увёл бы тебя от меня после того, что произошло сегодня. Как только этот человек ушёл с тобой, я сразу всё понял… и отправился следом. Профессор Трэверс нас слегка опередила.       Дамблдор наклонился над безвольно лежащим Грюмом, запустил руку в карман его мантии и вытащил оттуда фляжку и связку ключей. Обернувшись к профессору МакГонагалл и Снейпу, он сказал: — Северус, принесите, пожалуйста, самое сильное зелье правды, которое у вас есть. Минерва, будьте добры, пойдите к дому Хагрида, вы увидите там на грядке с тыквами большого чёрного пса. Отведите его в мой кабинет, скажите ему, что я скоро приду, и возвращайтесь сюда. А вы, Габриэлла, — снова повернулся к ней директор, — сходите на кухню и приведите эльфа по имени Винки.        Глаза Лилианы, для которой весь разговор господина директора с деканом Гриффиндора и ее подопечным был как в тумане, застилал бурлящий, словно зелье в котле стоящем на огне, будто отмерла, сверкнув Альбусу недовольным взглядом. Они оба знали, что директор делал. Он переживал, что самоконтроль Лилианы мог дать трещину и развалиться в сое неподходящее время. Если указания директора и показались Снейпу, МакГонагалл или Трэверс странными, они сумели скрыть замешательство, кроме последней. Профессор Магловедения не пыталась спрятать свое негодование, она всецело направляла его на старца. Все трое все же развернулись и вышли из кабинета.        Преподаватели не потратили на это поручение много времени и буквально через пять минут в коридоре послышались быстрые шаги. Первым в кабинет вошёл Северус, за ним — Габриэлла с Винки, а следом — Минерва. — Крауч! — остолбенел от изумления Снейп, пока его коллега, сузив глазах опасливо поглядывала на старого «друга». — Барти Крауч! — Боже мой! — профессор МакГонагалл замерла в дверях и не сводила глаз с лежащего на полу человека.        Грязная, растрёпанная Винки выглянула из-за ног Лилианы и тут же пронзительно взвизгнула:  — Мастер Барти, мастер Барти, что вы здесь делать?        Она бросилась на грудь Краучу с воплями: — Ты убить его! Ты убить его! Ты убить сына моего хозяина! — Он просто оглушён, Винки, — ответил Дамблдор. — Отойди, пожалуйста, в сторонку. Северус, вы принесли зелье?       Зельевар вручил директору маленький пузырёк с совершенно прозрачной жидкостью — Сыворотку Правды, которой он обычно угрожал ученикам. Альбус склонился над лежащим на полу, подтащил его к стене и прислонил к ней в сидячем положении прямо под Проявителем Врагов, из которого всё ещё смотрели разъярённые лица взрослых. Винки, спрятав лицо в ладонях, так и осталась на коленях. Её всю трясло. Старец открыл рот Крауча и влил ему три капли сыворотки. Затем он указал палочкой на грудь Крауча и произнёс:  — Оживи!       Сын Крауча открыл глаза. На лице его не было никакого выражения, глаза смотрели в одну точку. Глава Хогвартса встал перед ним на колени, так чтобы их лица находились на одном уровне.  — Ты слышишь меня? — тихо спросил Дамблдор.        Мужчина моргнул. — Да, — так же тихо ответил он. — Я хотел бы, чтобы ты рассказал нам, — продолжил пожилой мужчина, — как ты оказался здесь. Как ты бежал из Азкабана?       Крауч судорожно вздохнул и монотонно заговорил. Удивительно, как всего три капли могли заставить человека говорить правду, в которую он верит. Моментально и безошибочно.        Трэверс, краем уха слушая ровный мужской голос, внимательно оглядывала еще одного фанатика Темного Лорда.       Гладкая и бледная, как и прежде, кожа. Милые веснушки на щеках, носе и чуть-чуть на лбу. Коротко стриженные соломенного цвета волосы. Вокруг глаз у него залегли морщины, и он выглядел гораздо старше, чем она помнила. Сейчас его глаза ничего не выражали, но девушка была уверена, что никогда бы не увидела ни сожаления, ни раскаяния в его взгляде.        Барти раскрыл тайну потери памяти Берты Джонкинс и Габи про себя отметила, что ей вряд ли удалось бы докопаться до таких подробностей самостоятельно. Что ж, как и ожидалось, неугомонная девушка залезла туда, откуда выбраться ни за что бы не смогла. Слишком рискованно было дожидаться Крауча-старшего, а затем высказывать свое недовольство по поводу его сына, который должен был гнить в тюрьме в обнимку с дементорами, а не сидеть дома и попивать чай из сервиза. Безрассудно и глупо.       Мужчина стал рассказывать о том, что произошло на Чемпионате на самом деле. Трэверс на секунду почувствовала, как ледяные лапы страха охватили ее. Барти Крауч, вернейший сторонник Темного Лорда, который явно потерял рассудок, сидел прямо позади Гарри, да еще и овладел его палочкой. Непонятно ведь, что он мог сделать. — Потом мы услышали их, — монотонным голосом продолжил Барти, но теперь гневно смотря на Габриэллу. — Мы услышали Пожирателей смерти. Тех, кто никогда не был в Азкабане. Тех, кто ни минуты не страдал ради моего хозяина. Они повернулись к нему спиной. Они не были порабощены, как я. Они могли искать его, но они этого не сделали. Они просто развлекались с маглами, — в конце каждого предложения он интонационно подчеркивал некомпетентность других сторонников Волан-де-Морта.  — Их голоса разбудили меня. Моё сознание стало ясным, как никогда. Я был разъярён. У меня была палочка. Я хотел напасть на них за то, что они предали моего хозяина. Отец вышел из палатки, он поспешил на помощь маглам. Винки испугалась, увидев, как я разгневан. Она использовала свою собственную, эльфовскую магию, чтобы привязать меня к себе. Она вытащила меня из палатки и уволокла в лес, подальше от Пожирателей смерти. Я старался задержать её. Я хотел вернуться к лагерю. Я хотел показать этим Пожирателям смерти, что такое истинная преданность Тёмному Лорду, и наказать их за её отсутствие. Я использовал украденную палочку, чтобы запустить в небо Чёрную Метку. Появились волшебники из Министерства. Они разбросали оглушающие заклятия повсюду. Одно из заклятий прошло между деревьями, за которыми прятались мы с Винки. Связь между нами была разорвана. Мы оба были оглушены. Когда Винки нашли, отец знал, что я должен быть неподалёку.       Вот и долгожданное объяснение странного поведения Крауча-старшего и личность человека, из-за которого Пожирателям пришлось в спешке разбежаться восвояси тогда. Отец просто старался найти своего потенциально опасного сына, который мог натворить столько, что отправились бы они вдвоем в Азкабан на пожизненное. Сын, тем временем, желал преподать урок, по его мнению, не заслуживших даже и тени Волан-де-Морта.       Все присутствующие внимательно наблюдали за пленником, анализируя его поведение и думая, о том что будет с ними самими, когда Темный Лорд наберется сил и вернётся снова. Хотя скорее это был вовсе не анализ человеческого поведения, они все позволили своим мрачным и воспаленным рассказом фантазиям заполонить их разумы. Винки издала вопль отчаяния. — Мы остались в доме вдвоём с отцом. И тогда… и тогда… — голова Крауча качнулась, и по его лицу расползлась безумная улыбка. — За мной пришёл мой хозяин. Он прибыл к нам поздней ночью, на руках у своего слуги Хвоста. Мой хозяин выяснил, что я ещё жив. Он схватил Берту Джоркинс. Он пытал её. Она многое ему рассказала. Она рассказала ему о Турнире Трёх Волшебников. Она сказала ему, что старый мракоборец Грюм будет преподавателем в Хогвартсе. Он пытал её, пока не разрушил заклятие памяти, наложенное моим отцом. Она рассказала ему, что я бежал из Азкабана. Она рассказала ему, что отец держит меня взаперти, чтобы помешать мне вернуться к хозяину. Так мой хозяин узнал, что я остаюсь его верным слугой — может быть, самым верным из всех, — презрительно выплюнул он, переводя свой гневный взгляд с лица Трэверс на Снейпа. — Хозяин задумал план на основе информации, полученной от Берты. Ему был нужен я. Он прибыл к нам около полуночи. Отец открыл дверь.       Улыбка на лице Барти стала ещё шире, будто бы он вспомнил самый приятный момент своей жизни. Винки окаменела от отвращения, а её вытаращенные карие глаза сверкали между растопыренных пальцев. Барти Крауч-старший был повержен своим же оружием. Теперь он оказался под действием Империуса. Девушка даже засомневалась, когда пойманный рассказал, как он и Хвост расправились с Аластором Грюмом. Пускай бывший Мракоборец и сопротивлялся, да так что из Министерства прислали Артура Уизли к его дому, но, насколько она могла понимать по рассказам многих, Грозный Глаз так просто бы не сдался им. Возможно, сработал эффект неожиданности. Но, в целом, сам план мог возыметь более удачный для Волан-де-Морта и весьма прискорбный для всей Магической Британии исход, если бы Барти получше играл свою роль.       Дальше рассказ был о пребывании Аластора под Империусом в своем сундуке с семи замками, Оборотном зелье и снова о Крауче-старшем. Его странное и внезапное появление на краю Запретного леса и о том, как Лже-Грюм узнал об этом быстрее, чем очевидец Гарри. Трэверс несколько раз прокляла Люпина, считая, что Карта покинула школу вместе с этим волком. Но нет же, она снова оказалась у Поттера.       Ужасающая история о том, как Барти-младший, судя по всему, без раздумий и сомнений убил своего отца, трансфигурировав его тело в кость, а затем спрятав на свежевскопанной грядке перед хижиной Хагрида. И повисшая в комнате гробовая тишина, которую нарушали лишь судорожные всхлипы Винки, придавала словам убийцы еще больше мрачности и холода. — А сегодня вечером…— начал Дамблдор. — Я вызвался отнести Кубок в лабиринт, — прошептал Барти Крауч, — и там превратил его в портал. План моего хозяина сработал. Он вернул себе силу, и я буду вознаграждён так, как никто из волшебников не смеет и мечтать.       Лицо его снова озарилось безумной улыбкой, и голова безвольно свалилась на плечо. Рядом с ним, не переставая всхлипывать и причитать, сидела на полу верная домовушка.       И вот Лилиана снова вернулась к началу, от которого бежала без оглядки, надеясь никогда больше не встретить.        Но всегда стоит помнить, невозможно убежать от чего-то, что является частью тебя самого. Как бы ты ни был хорош в этом, забудь о том, что сможешь победить, вечно находясь в бегах от себя.