what a lie,Sever

      Тридцатого октября, в день приезда заморских гостей, уроки закончились на полчаса раньше и большинство детей, громко переговариваясь и волнуясь, уже толпились у входа, ожидая иностранных студентов. Тем временем профессор Магловедения впопыхах резко распахнула дверь своих покоев и вышла в коридор, на ходу поправляя белоснежную рубашку. Мрак вылетел следом. — Рокси, все успеем! Перестань ворчать, бал будет только на Рождество! — раздраженно закатив глаза, прикрикнула Габи.       Преподавательница осеклась, оглянувшись по сторонам. Где-то тут все ещё могли бродить дети, пока ещё не знавшие о предстоящем бале. Это ведь сюрприз, так что не стоило его портить. — Но, госпожа, Рокси… — взмолилась домовушка, но у Эллы не было ни сил, ни времени пререкаться.       Она уже опаздывала. — Все потом, — девушка захлопнула дверь в покои и, ещё раз поправив рубашку, а затем юбку-карандаш, цокая каблуками, направилась в холл.       По всему замку витало ощущение праздника, как это бывало, когда приближался Хэллоуин или Рождество. Студенты на уроках себя вовсе не утруждали. Не сложно было догадаться, чем и кем были заняты их мысли. Некоторые учителя молились, чтобы ученики Хогвартса не опозорились перед другими школами. Никто не хотел терять лицо перед «соперниками». Хоть никто этого не говорил в слух, но все молча согласились с этим фактом.       В Большом зале вывесили огромные флаги всех факультетов. Позади профессорского стола развевалось невероятных размеров полотно с гербом Хогвартса: большая буква «Х» в окружении льва, орла, барсука и змеи. В остальном замок потерпел немного изменений. Рыцарские доспех заблестели и перестали скрипеть. Портреты и полы были вымыты, если не сказать вылизаны, до самого натурального блеска, и Аргус Филч очень пристально следил, чтобы зашедший в замок не забыл обтереть ноги от грязи или не стал вдруг лапать руками рамы портретов. Упаси Мерлин того, кто всё-таки это сделал.       Когда Трэверс пришла, то первое, что, а вернее сказать кто, бросилась ей в глаза — высокая женщина с весьма красивым лицом и оливковой кожей, темные глаза и крупный нос, блестящие волосы были собраны в низкий пучок на шее. Дама была с ног до головы закутана в чёрную атласную мантию, на шее и толстых пальцах поблёскивали превосходные опалы. И только потом Габи заметила построившихся в колоны учеников Хогвартса, взирающих на великаншу, с толикой страха и интереса.       Высокая дама наконец отошла от Дамблдора и, подозвав ближе стоящих неподалёку, дрожащих от холода в мантиях из тонкого шелка, подростков лет пятнадцати-шестнадцати, величаво махнула им в сторону школы. Хогвартцы расступились, пропуская гостей к каменным ступеням.       Глядя на замёрзших Шармбатоновцев, Габриэлла вспомнила, что сейчас вообще-то ясный и холодный вечер. Сумерки сгущались, а бледная призрачная луна уже взошла над Запретным лесом. Тонкая ткань блузки не спасала от проникающего прямо под кожу ветра и холода. Ни о какой мантии и речи быть не могло.       Делегация Шармбатона, поднявшись, дошла до Трэверс. Директриса, оглядев сверху-вниз низкую девушку, слегка скривила губы, вздёрнув нос, а когда заметила парящего над головой Лилианы ворона, то и выражением лица и тихим фырком показывала ещё больше неприязни, чем до этого. Ее ученицы и редкие ученики не отставали и уже во всю проходились своими оценивающе-снисходительными взглядами по Элле, которая в свою очередь кивком поприветствовала их. По мнению самой Габи, предполагаемая оценка ее и ворона Шарботоновцами длилась не более минуты, после чего они ушли вместе с подоспевшим Филчем куда-то внутрь Хогвартса, оставляя после себя сладкий, даже чересчур, шлейф. Что ж, она явно пришлась не по душе элегантным французам. Непонятно только почему.       Теперь Лилиана могла рассмотреть ещё и то, на чем прибыли дорогие и, видимо, не слишком тактичные гости. А посмотреть было на что. Огромная синяя карета, подобная башне, дверца, которая была украшена гербом: две скрещенные золотые палочки, из каждой вылетали по три красные звезды. Золотые ступеньки разворачивались и собирались обратно. Карета — это хорошо, но вот существа, тянувшие эту карету, были куда интереснее.       Дюжина крылатых золотых коней с развевающимися белыми гривами и каждый величиной со слона. Матерь божья, а глаза-то были огромными и огненно-красными. Что же ели эти исполинские создания? И в каких количествах?       Встряхнув головой и поёжившись от холода, Элла спустилась со ступенек и быстро протиснулись вперёд к остальным преподавателям через толпу почти раскрывших рты от восторга школьников. Хлопанье крыльев послышалось прямо над самым ухом профессора. «Не вздумай даже, Мрак», — грозно произнесла в сознании Элла.       Не хватало ещё, чтобы он проделал дырки своими когтями в ее любимой и, надо признать, единственной белой блузке.       Недовольно каркнув, ворон сначала поднялся выше, потом, заприметив укутанного в мантию, рядом стоящего, Снейпа, уселся на его плечо. Удивительная наглость. Мужчина даже и не подумал прогонять ворона. Он лишь, коротко взглянув на него, хмыкнул и снова стал всматриваться в пейзажи с нечитаемым выражением лица. И как давно Север стал поддерживать наглость ворона? Сколько времени они уже состояли в каком-то, очевидно, заговоре? Иначе, с чего бы это Грозе Подземелья терпеть, что какой-то ворон уселся на его плечо и, наверняка, когтями вцепился в ткань дорогой мантии?       Ожидание затягивалось. Холод начал пробирать до костей и легко одетая Трэверс уже дрожала, как осиновый лист, ещё чуть-чуть и стала бы стучать зубами. Только подумав про чары, она неожиданно почувствовала расходящееся по телу тепло, надёжно укутывающее, как будто в кокон, и не позволяющее проникнуть внутрь безжалостным потокам холодного ветра. — Спасибо, — почти шёпотом сказала Габриэлла, прекрасно зная, кто так заботливо наложил на неё Согревающее заклинание. — Отсутствием манер дело не обошлось, как я вижу, — фыркнул сосед в чёрном. — Мозг тоже в дефиците, очевидно.       Девушка лишь тепло усмехнулась, пока воспоминания пробегали перед глазами.       Пара подростков сидящая на Астрономической башне… Молчание, взгляд куда-то вдаль… Россыпь звёзд на темном небе… Беспощадный ветер… Знакомое чувство, когда тёплая волна воздуха окатывает все тело… Тихое спасибо… Сотни колкостей в ответ…       Как будто это было пару дней назад, но не десятки лет назад. Словно они все ещё те подростки, уже познавшие худшие стороны этого мира. Если бы они знали, что им предстояло познакомиться с ещё более жестокими вещами этого мира, что бы они сделали?       Из воспоминаний Габи вырвал крик Рональда, его голос было легко узнать, так как он стоял где-то неподалёку, да и забыть это тембр было невозможно. Некоторые дети все ещё подглядывали на небо. Дамблдор, расплываясь в одной из своих добрых улыбок, глядел четко на водную гладь.       А потом откуда-то из темноты донёсся престранный звук — громыхание, сопровождаемое всасывающим хлюпаньем, как если бы гигантский пылесос двигался по речному руслу. — Озеро! — крикнул какой-то мальчик сзади. — Гляньте на озеро!       Поскольку они стояли на возвышении у замка, им отчётливо было видно внизу чёрную гладь воды, которую теперь уже нельзя было назвать гладью. В середине озера появились завихрения, затем огромные пузыри, глинистый берег захлестнули волны, и вдруг в самом центре возникла воронка, как будто на дне вынули огромную затычку. Из самой её сердцевины медленно поднимался длинный чёрный шест. «Корабельная снасть? — с толикой удивления каркнул в голове Эллы ворон. — Пока Хогвартс отстаёт в эффектности. Дамблдору стоит задуматься, чтобы начать доставлять детей в школу на летающих машинах».       А сколько едкости и издёвки в голосе. Хоть отбавляй. Лилиана, закатив глаза и, как можно тише, цокнув языком, слегка улыбнулась.       Величественный корабль тем временем неторопливо всплывал из воды, мерцая в лунном свете. У него был странный скелетоподобный вид, как у воскресшего утопленника. Тусклые огни иллюминаторов походили на светящиеся глаза призрака. С оглушительным всплеском корабль наконец весь вынырнул и, покачиваясь на бурлящей воде, заскользил к берегу. Вскоре раздался звук брошенного на мелководье якоря, и на берег спустили трап.       Учителя подобрались, а дети по тихой команде Минервы выпрямились и глаза их засветились заинтересованностью и неприкрытым восторгом. Куда уж Шармбатону до более чем эффектного появления Дурмстранга. С борта потянулись пассажиры, и в иллюминаторах замелькали движущиеся фигуры. Все были крупными и высокими.       Когда они вышли на падающий из окон замка свет, Элла увидела, что на них были надеты лохматые шубы, сделавшие своих хозяев ещё больше. Человек, шедший первым, был одет в другие меха — гладкие, блестящие, серебристые, под стать волосам. — Моргана меня раздери, — с чувством прошептала Габи.       Почувствовав, как, не смотря на действующее заклинание, все внутри похолодело и как будто замерло в преддверии чего-то очень масштабного и ужасного, Элла даже и не заметила, как ногти впились в кожу ладоней. — Дамблдор! — радостно воскликнул он, поднимаясь по склону. — Как поживаете, любезный друг?       Человек, который сейчас здоровался с Альбусом, был ей знаком. Очень хорошо знаком. Ну кто же знал, что он доберётся до директорского кресла одной из магических школ? — Благодарю, прекрасно, профессор Каркаров.       Голос у Каркарова был все такой же бархатный, с льстивой ноткой, каким она его помнила. Высокий, худой, как и Дамблдор, но седина короткая, а козлиная бородка с завитком на конце едва скрывала безвольный подбородок. Почти не изменился.       Подойдя к Дамблдору, он взял его руку в свои и крепко тряхнул. И теперь-то его глазки заметили в первых рядах знакомые фигуры. Он с противной улыбочкой кивнул зельевару, задержав взгляд на преподавательнице рядом. — Старый добрый Хогвартс, — глаза Каркарова бегали от замка к Лилиане, губы продолжили растягиваться в уже более приятной улыбке.       Зубы у него пожелтели, а улыбка не вязалась с холодным, проницательным взглядом.  — Как хорошо снова быть здесь… Как хорошо… Виктор, иди сюда. В тепло. Вы не против, Дамблдор? Виктор немного простыл…       Каркаров, оторвав пронизывающий взгляд от серьезно-холодного лица девушки, поманил одного из учеников, тот подошёл. Крупный, с горбинкой нос, густые чёрные брови… — Снейп! — шикнула она, дёрнув его за рукав, улучив момент, пока два директора отвлеклись на юношу в красной шубе. — Вопроса об этом не стояло, — чуть повернув к ней голову, бесстрастно шепнул Северус.       Как хорошо, что он понял ее сразу и не пришлось придумывать, как ей выразить все свои эмоции в более корректной форме, чем проклятья и пожеланий оказаться в директорском кабинете и до смерти заесться треклятыми лимонными дольками.       В этот момент хогвартцы ровным строем вслед за гостями направились внутрь. Некоторые студенты были вне себя от восторга. Отовсюду звучало имя Виктора Крама. Дамблдор, МакГонагалл, Флитвик, Стебль вместе с прибывшими шли впереди. Профессора Зельеварения и Магловедения замыкали строй. Габи кидала в сторону Северуса гневные взгляды, буквально глазами стреляя в него молниями, а тот даже бровью не повёл и продолжал невозмутимо идти, глазами следя за детьми.       По дороге в Большой Зал Элла видела, как мальчишки прыгали на цыпочках, чтобы разглядеть затылок Крама, некоторые девушки лихорадочно шарили руками в складках мантии, другие — чуть ли не дрались из-за губной помады. Профессор лишь закатила глаза, невольно вспоминая, как девчонки вечно крутились и вились вокруг Поттера и Блэка в пик их популярности в Хогвартсе.       Зайдя в зал, студенты школы Хогвартс расселись по своим столам, ожидая и зазывая к себе толпившихся у входной двери дурмстранговцев во главе с Крамом. Шармботоновцы уже сидели за столом Когтеврана, мрачно озираясь. — Поторопитесь, мистер Крам, — пройдя сквозь почтительно расступившуюся толпу в основном парней, спокойно сказала Трэверс.       Парень, взглянув на преподавателя, кивнул и двинулся к столу слизеринцев. Снейп, до этого настороженно смотря на ребят из Дурмстранга, ухмыльнулся, и продолжил идти вперёд.       Пока двое преподавателей молча шли, завхоз, надевший в часть праздника старый, потертый фрак, добавил к профессорскому столу ещё четыре кресла — по два слева и справа от директора.       Наконец все заняли свои места. Дамблдор дождался тишины и, поприветствовав всех, объявил об официальном открытии Турнира после ужина. Пожелал всем приятного аппетита и дети радостно загалдели.       Как только директор сел, Каркаров тут же наклонился к нему и о чём-то оживлённо заговорил. Трэверс тем временем перевела взгляд на стол. Тарелки, как всегда, начали наполняться едой. На этот раз эльфы-домовики превзошли себя. Каких только кушаний не было, в том числе и заморских.       Аппетита у Габи не было, к сожалению. Непонятно от чего. То ли от прибытия старого и не очень доброго друга, то ли от осознания, что этот «друг» мог все разрушить в считанные секунды. Все, что она так долго выстраивала. Пускай, сейчас карточный домик еле удерживался от падания, но он все ещё стоял. И была возможность укрепить его опору. Однако везде присутствует это, казалось бы, безобидное «но». И сейчас это «но» сидело с ней за одним столом, обещая ещё не раз напомнить о себе в течении этого года.       Минут через двадцать пришёл Хагрид с перебинтованными руками, несколькими минутами позже — Людо Бэгмен и Бартемиус Крауч. Первый с удовольствием разговаривал с учителями Хогвартса, второй же холодным взглядом обводил зал глазами и молчал, практически не притрагиваясь к еде. Даже ко вторым блюдам он отнёсся безразлично. Это что, ещё один Снейп свалился на голову Хогвартса? Боюсь, что эти стены не перенесли бы такое количества сильно концентрированного яда в одном замке. Да и Поттер, забыв бы о мечте стать Мракоборцем, бежал бы до Лондона пешком и пятками сверкал бы. Интересное зрелище было бы.       Наконец золотые тарелки опустели, и Дамблдор опять встал с кресла. Зал в ожидании замер. В помещении витало лёгкое волнение. Студенты впились в директора горящими взглядами. Улыбаясь, Альбус представил прибывших сотрудников Министерства, после попросил Филча внести ларец, спокойно продемонстрировав Кубок Огня.       Габи с интересом разглядывала артефакт, о котором только слышала до этого. Довольно занимательная вещица. Обычный деревянный кубок наполненный до краев пляшущим синеватыми языками пламени.       Незаметно для самой девушки она вдруг начала разглядывать Драко. С виду он выглядел как и всегда. Высокомерие, чисто Малфоевская улыбка и прилизанные к голове белокурые волосы. Но девушка все ещё помнила состоявшийся на днях разговор, взволнованные серые глаза, взирающие на неё с толикой надежды, и поджатые губы. Слизеринец, как и Габи, переживал о том, чтобы Поттер каким-то чудесным образом мог попасть на Турнир. С одной стороны, это невозможно по ряду множества причин. Но с другой стороны, это же Гарри Поттер.       Директор объяснил правила и все тонкости для участников, решивших попытать удачу и стать одним из трёх участников Турнира. Дал всем желающим на размышление двадцать четыре часа.       Мрак, смеясь, каркнул в голове у Эллы о том, что директор дал детям время подумать стоит ли вступить в игру, которая могла оказаться последней для них.       О да, выбор был очевиден.       Девушка лишь отмахнулась от его слов, ещё раз поблагодарив Мерлина и Бога, что Поттер и Малфой были ещё слишком юны для таких игр со смертью, а последний, как оказалось, был еще и достаточно умен, чтобы не соваться в это.       Дети тем временем стали расходиться по своим башням, бурча в негодовании из-за «запретной линии» вокруг Кубка, о которой предупредил Альбус. Шарботоновцы первее всех покинули зал, завораживая доброе большинство мальчишек. Дурмстранг отправился обратно на свой корабль, но перед этим произошло что-то очень странное.       Когда заморские студенты выходили во главе с Каркаровым, они вдруг застыли прямо посреди прохода. Находящаяся все ещё за профессорским столом Габи напряглась, пытаясь разглядеть, что стало причиной внезапной остановки. И, когда какой-то студент в красной шубе чуть отошёл в сторону, показался Поттер. Кто-то тыкал в него пальцем.       Потом вся толпа у дверей резко обернулась назад. Габи перевела взгляд на, непонятно как успевшего так быстро оказаться поблизости, Грюма. Девушка сощурилась, с ровной спиной вставая со своего места. Мрак сидящий на спинке ее стула встрепенулся.       Лица Грозного Глаза ей не было видно, зато его оппонента — очень даже хорошо. Каркаров побледнел, на искажённом лице проступила ярость, смешанная со страхом. Его губы задвигались. Аластор, за которым уже столпилось ползала, ожидая пока пробка рассосётся, кивнул головой. Слов было совершенно не разобрать. Слишком далеко.       Воздух чуть ли не искрился между этими двумя. Не понятно, что там Аластор сказал Игорю, но тот поспешно удалился вместе со своими учениками. Да, скоро все обитатели замка в полной мере почувствуют пламя ненависти между Каркаровым и другими профессорами.       Судьба собрала на одной территории троих бывших Пожирателей Смерти. Что их объединяло, кроме общего Покровителя? И как долго замок простоит не задетый острой неприязнью, как минимум, троих Тёмных Волшебников?

***

      В утро субботы Трэверс чувствовала себя отвратительно.       Всю ночь ей снились какие-то непонятные и странные сны. Сначала она со всех ног неслась по каким-то руинам, огибая огромные куски стен, валяющиеся на полу, и проскальзывая в маленькие щелоки между разрушимся, как ей показалось, коридорами. Потом вдруг выбежала на небольшую полянку, окружённую каким-то непривычно ровными камнями — нельзя было точно сказать, что это было, из-за царившей полутьмы. Там она, держа в руках палочку, выпускала заклинание за заклинанием в человека, чьё лицо было сильно размыто. Следом старый коллега из клана наемных убийц Кас весь в чёрном приходил к ней, пытаясь вывести ее на разговор о ее магическом прошлом, приговаривая, что это было важно и могло помочь при Обете с кем-то. Сны сменялись так быстро, словно картинки, что не было времени подмечать какие-то детали или хотя бы понять, что происходило, и откуда маггл мог знать про Непреложный Обет волшебников. Сны повторялись друг за другом, но в разной последовательности.       Странно. Непонятно. Изнурительно.       Способность соображать ясно на утро давалась с трудом, контролировать свои слова — было ещё труднее.       Габи не выходила на завтрак в зал, предполагая, что там сейчас, наверняка, все с утра по раньше встали. Заботливая домовушка накрыла стол прямо в ее комнатах, и голодная девушка, поблагодарив эльфийку, принялась за еду.       Сегодня она обязана была появиться только вечером, чтобы увидеть очевидных (НЕ)счастливчиков, принявших решение поиграть со своими жизнями, а остальное время преподавательница могла провести как ей заблагорассудится. Что ж, сегодня было то самое время, чтобы наведаться к мадам Тифу. — Рокси, предупреди Нуи Тифу о моем прибытии через час.

***

— Габриэлла! — воскликнула женщина, как только Трэверс вышла из камина.       Нуи без стеснения сгребла Эллу в объятья, крепко прижимая к себе. Кажется, она даже облегченно вздохнула. Девушка была огорошена таким приемом и потому не сразу ответила на объятия.       От неё как и раньше пахло эфирным маслом.       Габи, расслабляясь в нежных руках, аккуратно положила руки на спину волшебнице. Она сделал вдох. В нос тут же ударил яркий, с долей горечи, бодрящий аромат. Кажется, это был лимон.       Навеянные ароматом воспоминаниям о том, как госпожа Тифу всегда был рада видеть ее в своём доме, заставили Эллу невольно улыбнуться. Сначала она приходила сюда с матерью, а после ее смерти — частенько сбегала из дома, когда отец вновь был под приличным градусом. Неважно какой был повод — Нуи всегда встречала ее с тёплой и такой по-домашнему уютной улыбкой, что мрачные мысли и переживания отходили на задний план. Она была как внезапно появлявшееся солнце, разгонявшее своим приходом тёмные грозовые тучи, нависающие над Эллой. Временно, но все же.       Это было как вернуться домой, где тебя всегда ждут.       Нуи отстранилась и, держа Габи за локоть, повела ее в дальний конец обширной комнаты, где находилось все необходимое для создания невероятных нарядов и образов. — Как давно я тебя не видела, дорогая! — в голосе Тифу было столько ласковости и нежности, что профессор Хогвартса не смогла бы сдержать улыбку.       Женщина тут же подтолкнула свою клиентку на возвышение и щёлкнула пальцами. Встречи встречами, а работа по расписанию. В этом плане ничего не изменилось. — Да, — тихо ответила девушка, наблюдая, как рулетки стали измерять ее, а перо шустро записывать результаты в парящий блокнот. — Последний раз мы виделись перед смертью Нестора.       Нуи посмотрела на неё с сожалением, зная только то, что отец не был ласковым. Подробностей она не знала, да и к чему они ей? Чтобы начала открыто жалеть Габи? Нет уж, девушке ещё в детстве хватило этих жалостливых взглядов.       Сейчас Элла взглядом упиралась в женщину, стараясь не зацикливаться на плещущиеся чувствах в ее глазах. Ведьма отметила, что Тифу налетела на неё, даже не дав толком разглядеть получше.       Практически не поменялась.       Раньше круглое лицо, сейчас приобрело почти незаметные скулы. Морщинки тоже появились. Габи помнила, что в детстве не один раз выслушивала от Нуи, как та боялась возникновения морщин. Сейчас уже повзрослевшая Элла понимала, что тогда женщина переключала их невеселый разговор на нейтральные темы. Маленькая Лилиана только посмеивалась, особо не пытаясь возразить. Взгляд Трэверс скользнул выше. Тифу все так же подкрашивала чёрным узкие раскосые карие глаза с нависающим верхним веком. И без того тонкие губы сейчас казались ещё тоньше, из-за того, что были сжаты. Иссиня-чёрные волосы, как и прежде, собранные в небрежный пучок на голове. Элла действительно никогда не видела, чтобы Тифу ходила с распущенными волосами, но она всегда думала, что волосы у женщины были до плеч. Что уж и говорить о возрасте! Трэверс даже не пыталась предполагать сколько ей на самом деле. — Как долго ты ещё собиралась тянуть с подбором платья к Балу? — вдруг поменявшись во взгляде, с полуулыбкой прервала тишину швея.       Женщина переводила тему и Элла была ей за это благодарна. Ее посетила мысль, что этот человек знал ее лучше остальных, раз так тонко улавливала опасность при упоминании определённых тем. — Откуда вы знаете? — подняв бровь в удивлении, Трэверс почувствовала в районе лопаток несильный, но вполне ощутимый удар.       Девушка шикнула, дёрнув голову в бок, уставилась на проклятую рулетку, которой не понравилось, что Габи было слегка сгорбленной. — Не обижай меня такими вопросами, дорогая, — цокнув, Тифу сложила руки на груди. — Я всё-таки работаю с высокопоставленным чиновникам. — Не уж то они охотно делились конфиденциальными планами Министерства? — отведя одну руку в бок, хмыкнула девушка. — Нет, что ты, — Нуи уже бегала взглядом по записям, сделанным волшебники пером, что-то дописывая и зачеркивая. — Но вывести разговор в нужное мне русло — я всегда умела.       Элла покачав головой, ухмыльнулась. Эта женщина не изменяла себе. Всегда крутилась в высших кругах, чтобы быть в курсе всего интересного. Знала в Министерстве большое количество людей и добивалась своего, если хотела. — У Бэгмена язык абсолютно без костей… Будь добра, правую руку… да, отлично, — Нуи легонько махнула в сторону пальцами и рулетка стала замерять другую руку. — Там стараться не пришлось, а это меня даже обидело. Никакого ведь азарта!       Габи перестала рассматривать картину позади и перевела заинтересованные глаза на женщину. — Так, значит, вы имеете связь с Министерскими? — как бы невзначай спросила Элла. — Конечно! — немного удивленно воскликнула Тифу, даже оторвавшись от записей.       Женщина смотрела на неё так, словно сомневалась, что девушка вообще слушала ее до этого. — Может, вы знали Берту? — лицо швеи стало задумчивым, и Элла поспешила добавить. — Берту Джоркинс? — Это та особа, которая пропала из отдела Бэгмена? — критично оглядывая неподвижно стоящую Габи, наконец выдала женщина.       Трэверс кивнула, а огонёк надежды вспыхнул в ее глазах. Волшебная рулетка тем временем с характерным звуком собралась и приземлилась прямо на руку Нуи. — Мало что о ней слышала, да и она ко мне не приходила никогда, — разгоревшаяся надежда Лилианы потухла так же быстро, как и спичка. — А зачем тебе, дорогая?       Тифу отложила на стол рулетку и записи, подойдя ближе к возвышению, на котором стояла Трэверс. Взгляд ее карих с дотошной внимательностью оглядывал клиентку, подмечая все детали изменившейся фигуры. Наверняка, в голове у неё подбирались множество вариантов предстоящего платья. — Пытаюсь выяснить почему и куда она пропала, — поворачиваясь задом к Нуи, проговорила девушка. — Не даёт мне покоя ее исчезновение. — Как давно ты заделалась в Мракоборца? — со смешком поинтересовалась швея, поворачивая Габи лицом к себе.       Волшебница, кивнув, по-видимому, сама себе, развернулась и ушла в смежное помещение. — Как насчёт корсета? — донёсся крик из другой комнаты. — На этот раз обойдусь без этого удушающего элемента одежды! — задумавшись, ответила Габи.       Тифу ничего не знала, Бэгмен так и подавно не интересовался своими здоровыми работниками, а что уж и говорить о Берте, которую считали просто рассеянной и забывчивой. Значит, остался лишь один вариант, на который были возложены большие надежды.       Трэверс не задумывалась, что будет, если таинственный незнакомец от Артура, который, вроде как, согласился помочь, не даст никакой важной информации. Эти мысли она с завидной настойчивостью то отгоняла, то запихивала так глубоко в сознание, как только могла.       Ведь тогда оказалось бы, что это действительно тупик и Снейп был прав.       А признавать его правоту и видеть это до скрипа зубов раздражающее, ухмыляющиеся и упивающееся своей победой лицо ой, как не хотелось.

***

— Поддерживая своих чемпионов, вы внесёте поистине неоценимый вклад…       Дамблдор внезапно прервал свою вступительную речь после того, как кубок выплюнул три бумажки с именами Чемпионов.       Габриэлла напряглась всем телом, слегка сощуренный взгляд в первую очередь прошёлся по Золотой троице, близнецам Уизли и Драко, а уже после и по всем остальным. Все они были в неподдельном удивлении и переглядывались между собой. Значит, не их рук дело. Кто же тогда решил выкинуть такой вот фокус? Гадать долго не пришлось.       Кубок Огня вдруг покраснел. Посыпались искры. В воздух взметнулось пламя и выбросило ещё один пергамент.       И вот тут-то стало ясно, что Турнир уже не Трёх Волшебников, а Четырёх.       Дамблдор, не раздумывая, протянул руку и схватил его. Поднёс к огню и воззрился на имя. Повисла длинная пауза, которая заставила Габи занервничать ещё сильнее, до боли сжимая кулаки.       Получалась какая-то немая сцена: Дамблдор смотрел на пергамент, весь зал — на него. И все ожидали вердикта.       Наконец, он кашлянул и прочитал: — «Гарри Поттер».       Лилиана пожалела, что не оглохла минуту назад. На ее лице читались крайней степни удивление, немые вопросы и притупившееся на секунду раздражение. Она долго не отрывала глаз от спины директора, пока вокруг никто не смел издать ни звука. Как будто даже само время замерло вокруг них. Вокруг этого чертового клочка пергамента с неровным почерком.       Взгляд скользнул на Поттера. Он сидел, как громом поражённый. Кажется, он и сам не верил в то, что услышал, но довольно красноречивые взгляды всех присутствующих были устремлены точно на него, что опровергало вариант того, что он и вправду ослышался.       Никаких аплодисментов, как было до этого, только жужжание, как будто в зал залетел рой рассерженных пчёл. Кто-то встал, чтобы лучше рассмотреть приросшего к стулу Гарри.       Габи все ещё в упор смотрела на мальчишку, но теперь он отвечал абсолютно растерянным взглядом. Губы его задвигались, но девушка даже и не пыталась разобрать слова и лишь пыталась понять, где они допустили ошибку в принятых мерах безопасностях, раз несовершеннолетний попал на Турнир, да ещё и четвертым участником.       Профессор МакГонагалл стремительно встала из-за стола, обойдя Людо Бэгмена, подошла к Дамблдору и что-то горячо прошептала ему. Директор школы нахмурился. Выпрямившись, кивнул Минерве. — Гарри Поттер, — сказал он, — подойдите, пожалуйста, сюда.       Лилиана уже не пыталась отрицать очевидного и всеми силами старалась вернуть на лицо непроницательную маску, но получалось из рук вон плохо.       Гарри поднялся на ноги, запутался в полах мантии и, спотыкаясь, побрёл к преподавательскому столу. Жужжание становилось громче, взоры всех сопровождали его, как лучи прожекторов.       Минула целая вечность, как показалось Элле. И вот наконец мальчишка смотрел прямо в глаза Дамблдора, под взглядами всех сидящих за столом. — Тебе в ту дверь, Гарри, — без улыбки произнёс директор.       Гарри двинулся вдоль стола. Прошёл мимо Хагрида, который был потрясён не меньше самого мальчика и смотрел, как все, с недоумением. Гриффиндорец отворил дверь и скрылся за ней.       Трэверс, проводив глазами подопечного, наконец смогла повернуться к Снейпу. Последний хмурился, все ещё смотря на дверь, за которой скрылся мальчик. Он перевёл взгляд на коллегу. Слова были излишни. Оба поняли, что Гарри Поттер безнадежный случай и ему попросту не удалось бы обойтись без приключений в очередной школьных год. А вот извечный вопрос «Что нам-то делать?» так и оставался открытом, как и все прошедшие годы.       Большой зал стал шуметь ещё больше, каждый посчитал своим долгом рассказать соседу, что думает по этому поводу. Но они также ждали объяснений от директора или учителей, а те пребывали в не меньшем шоке, так что способность связывать слова в предложения на данный момент была им недоступна.       Габи не собиралась сидеть тут в неизвестности и, вскочив со стула, быстрым шагом направилась к той самой двери. В голове одна мысль была хуже другой, а ругательства вертелись на языке, грозясь слететь с него в любую секунду. Пускай Дамблдор сам разбирается с толпой детей, а ей бы разобраться хотя бы одним недоразумением свалившемся ей на голову пять лет назад.       Девушка буквально залетела в комнату с Чемпионами, выглядев при этом, как Ужас Подземелья, отсутствовала только мантия развивающаяся сзади. Но все остальное — бурлящие злостью глаза, твёрдая и даже угрожающая походка и вздёрнутая бровь — было на месте. Трое первых Чемпионов вздрогнули и слегка отпрянули назад, при виде разгневанной девушки. Гарри же в панике отскочил назад, глаза метались с лица опекуна на перешёптывающиеся портреты, которые были слегка напуганы.       Элла даже не успела дойти до Поттера, как позади послышался дробный стук шагов, и в комнату вбежал Людо Бэгмен. Он лихо подскочил к четвёртому участнику, обогнув Трэверс. — Невероятно! — воскликнул он, схватив руку Гарри. — Необычайное происшествие! Джентльмены… леди, — обратился он к чемпионам, таща Гарри к камину. — Позвольте представить вам, как бы удивительно ни звучало, четвёртого чемпиона, участника Турнира!       Трэверс перевела на него пылающий взгляд, но мужчина даже не обратил на это никакого внимания, а вот Поттер очень хорошо его рассмотрел и настраивал себя на хорошую взбучку. Но, тем не менее, испытывал внутреннее ощущение облегчения.       Девушка глубоко вздохнула, прикрыв глаза. Нужно было успокоиться. Срочно. Она старалась дышать глубоко и с паузами, пытаясь замедлить сердцебиение. Начала считать до десяти, как когда-то делала. Но верещащий о чуде Бэгмен и с презрением говорящая Флёр не помогали совсем.       Дверь позади опять отворилась. Элла резко обернулась. Вошли профессор Дамблдор, мистер Крауч, профессор Каркаров, мадам Максим, профессора МакГонагалл и Снейп с вороном на плече, в открытую дверь на какую-то секунду из зала ворвался гул возбуждённых голосов. — Мадам Максим! — негодующе воскликнула Флёр. — Они говорят, что этот пти гарсон тоже примет участие.       Мадам Максим выпрямилась во весь исполинский рост. Макушка красивой головы задела канделябр со свечами, обтянутый атласом внушительный бюст заколыхался. — Дамблёдорр! Кес-кёсе? Что сие означает? — властно промолвила она.       Северус подошел к непривычно раскрасневшейся Габриэлле. Она с прищуром слушала говоривших, ее грудь вздымалась от глубоких вдохов. — Я тоже хотел бы это знать! — поддержал французов профессор Каркаров.       Элла стрельнула взглядом в Игоря. На лице его застыла каменная улыбка, синие глаза превратились в льдинки.  — Два чемпиона от Хогвартса? Что-то не припомню, чтобы школа — хозяйка Турнира — когда-нибудь выставляла двух чемпионов. Может, я плохо знаком с правилами? — с его губ слетел ехидный смешок. «Заткнулся бы ты», — мысленно закатила глаза Габи. — Импоссибль, — Мадам Максим опустила огромную, унизанную прекрасными опалами руку на плечо Флёр, — ’Огва’гтс нельзя выставить двух чемпионов, это не есть сп’гаведливо. — Мы были уверены, Дамблдор, что запретная линия допустит к участию в конкурсе только учеников старших курсов, — каменная улыбка не сходила с лица Каркарова. — Иначе мы привезли бы сюда куда больше претендентов. — Каркаров, это всё проделки Поттера, — вкрадчиво произнёс Сней, его чёрные глаза зло поблёскивали.        Теперь горящие злостью глаза профессор Трэверс переметнулись к следущей жертве, стоявшей с ней рядом. Ох, Снейп. Что ж ты стреляешь-то по своим? — Вины Дамблдора нет в том, что Поттер нарушил правила Турнира. Этот негодный мальчишка с первого дня появления в школе только и делает, что нарушает правила. — Снейп, — тихо шикнула Элла, но мужчина и бровью не повёл.       Тогда ему под ребро прилетел удар локтя девушки. На что мужчина лишь метнул предупреждающий взгляд и снова перевёл своё внимание на говоривших. — Благодарю, Северус, — отчеканил Дамблдор.       Снейп умолк, но глаза его продолжали метать злобные искры в Гарри.       Дамблдор подошел ближе к гриффиндорцу, поэтому всем пришлось развернуться лицом к камину. Он проницательно взглянул на Гарри, тот не отвёл взгляда, пытаясь уловить выражение его глаз сквозь половинки очков. — Это ты, Гарри, бросил в Кубок своё имя?       Элла стала дышать ещё глубже, заставляя остатки хладнокровности собраться воедино. — Нет, — под прицелом всех взглядов ответил Гарри.       И Лилиана почему-то не чувствовала того скребущегося о грудную клетку чувства, когда Поттер врал, как это бывало до этого дня. Мысль, что мальчишка мог быть не виноватым и его попросту подставили, давала кое-никакое успокоение.       Краска с щёк постепенно сходила, мысли приходили в порядок и перестали назойливым роем крутиться в голове. Грудь вздымалась уже не так заметно, глаза перестали метать высоковольтные молнии. Возможно, она обманывалась прямо сейчас, уповая на непонятно откуда взявшуюся веру внутри себя. Возможно, Поттер и правда невиновен. Как знать.       Снейп ехидно хмыкнул, выразив недоверие части присутствующих. — Может быть, ты просил кого-то из старших бросить в Кубок твоё имя? — Нет, — твёрдо ответил Гарри.       И снова никакого чувства, что он врет. — Он говорит неправда! — воскликнула мадам Максим.       Бровь девушку тут же выгнулась, голова повернулась к француженке. Снейп тряхнул головой, и по лицу у него расползлась змеиная улыбка. Ну что за человек? — Прошу прощения, мадам Максим, но вы не можете раскидываться подобными заявлениями в адрес мистера Поттера, не находите? — грозно сказала уже бледная Элла. — Гарри не смог бы пересечь запретную линию, — пришла на помощь МакГонагалл, — даже если бы захотел. В этом нет никакого сомнения. — Тогда, наверное, ошибся сам Дамблёдорр, — пожала плечами мадам Максим, смотря на девушку и кривя губы. — Наверное, ошибся, — согласился Дамблдор.       Он выглядел так будто и вовсе не находился здесь, а летал где-то в облаках и слушал в пол уха.       Да что за школа здесь вообще? Директор не вникает в особо щекотливую ситуацию, выстраивая какие-то свои планы. Профессор пытается выгородить первого, удачно подставляя Поттера. И это не говоря уже о том, что каждый год у них преподаёт какой-нибудь горе-профессор, от которого волосы дыбом становятся. — Дамблдор, вы же прекрасно знаете, что не ошиблись, — вспыхнула МакГонагалл. — Всё это глупости. Гарри не подходил к линии. Не обращался ни к кому из старших учеников. Дамблдор в этом уверен. Полагаю, этого объяснения достаточно! — она смерила Снейпа презрительным взглядом. — Мистер Крауч, мистер Бэгмен, — в голосе у Каркарова появились льстивые нотки. — Вы — наши беспристрастные судьи. И вы, конечно, согласны, что происшедшее противоречит правилам Турнира?       Габи закатила глаза, но перевела взгляд на вышеназванных. Возможно, сейчас Крауч все решит и Поттер не будет нигде учавствовать, не будет рисковать своей безрассудной головой. Но разум настойчиво напоминал о словах Северуса, о невозможности прервать контракт с Кубком.       Бэгмен вытер носовым платком круглое мальчишеское лицо и глянул на Крауча. Тот стоял в тени, в нескольких шагах от камина. Полумрак старил его, делал похожим на призрака. Но заговорил Крауч обычным брюзгливым тоном. — Мы должны строго следовать правилам. А в них написано чёрным по белому: тот, чьё имя выпало из Кубка, обязан безоговорочно участвовать в турнире.       Приговор, который прийдет в действие очень скоро, был озвучен. Осталось только молиться, что палач промахнется. — Ну, конечно! Барти знает правила как свои пять пальцев! — просиял Бэгмен и взглянул на протестующих гостей, как бы говоря: спор завершён. — Я настаиваю на том, чтобы увеличить число моих подопечных, получивших доступ к Кубку огня, — Каркаров отбросил подобострастный тон, улыбка сползла, лицо злобно исказилось. — Зажгите его ещё раз. Все школы должны иметь равное число чемпионов. Это, Дамблдор, будет честно! — Поймите, Каркаров, это невозможно, — возразил Бэгмен. — Кубок огня погас, и его разожгут не раньше следующего Турнира. — Которому мы объявим бойкот! — взорвался Каркаров, показывая себя настоящего. — После всех встреч, переговоров, компромиссов я ничего подобного не ожидал! И готов хоть сейчас бросить всё и уехать. — Я сейчас ему шею сверну, — словно гремучая и очень злая змея, тихо шипела Лилиана.       Как и ожидалось, ее услышал лишь зельевар. Тот лишь хмыкнул, соглашаясь, хотя хотелось ему свернуть шею не одному только Игорю. — Пустая угроза, Каркаров, — прохрипел голос у двери. — Ты не сможешь отозвать своего чемпиона. Как сказал Дамблдор, чемпионы связаны магическим контрактом. Хотят они или нет, им придётся участвовать в Турнире. Что, не согласен?       В комнату вошёл Грюм и, хромая, подошёл к огню. Каждый его шаг сопровождался стуком, издаваемым правой ногой. Мрак склонил голову в бок, внимательно наблюдая за мужчиной. — Согласен? — переспросил Каркаров. — Боюсь, я не совсем тебя понял, Грюм.       Каркаров держался высокомерно, показывая всем, что слова Грюма не достойны его внимания, но профессора выдали руки, судорожно сжавшиеся в кулаки. — Неужели? — спокойно продолжал Грюм. — Тогда слушай. Всё очень просто. Кто-то опустил в Кубок имя Поттера, точно зная, что, выпади его имя, ему придётся участвовать в Турнире, пусть хоть небо обрушится.       Трэверс и Снейп обменялись подозрительными взглядами, на время забыв о злости на, как минимум, двоих волшебников, пока ворон продолжал наблюдать за новым преподавателем. — Значит, мсье успешно помог ’Огва’гтсу откусить от одного яблока два раза, — подытожила мадам Максим. — Полностью с вами согласен, — кивнул Каркаров. — И я намерен подать протест в Министерство магии и Международную конфедерацию колдунов… — Уж кому бы подавать протест, так это Гарри Поттеру, — прохрипел Грюм. — Но смешно сказать, я ещё и слова от него не слышал. — Ему чего делать п’готест! — топнула ножкой Флёр Делакур и взгляды всех метнулись к ее персоне. — Палец пальцем не стукнул, и чемпион! Мы много месяц т’гудились, мечтали стать чемпион. Такая честь для всей школы. За тысяча галеон многие готовы отдать их жизнь! — А может, кто-то и хочет, чтобы Поттер отдал жизнь, — Грюм явно силился придать голосу мягкость.       После этих слов в комнате воцарилось гнетущее напряжение. Это было не шуточное заявление и хотя от параноика Грюма весьма ожидаемо было это слушать, но что-то было не так. Вроде все складывалось кирпичик за кирпичиком, но как будто в эту идиллию пытались запихать совершенно неверный, неподходящий кирпич.       Пока профессора решали, насколько параноичен Грюм, силён тот, кто подставил Поттера, и у кого какая работа, Лилиана задумалась.       Пусть Гарри действительно подставили. Исходящие из этого утверждения вопросы: кто и зачем? Для чего какому-то, как они уже выяснили, взрослому и сильном магу подставлять четверокурсника? Какая ему с этого выгода? Чего он хотел этим добиться?       Тысячи вопросов друг за другом все возникали и возникали в голове профессора, но ответить хотя бы на один из них, она была не в силах. Ей не хватало части этого замысловатого пазла, чтобы найти ответы на все интересующие ее вопросы. — Нам неизвестно, как это могло произойти, — обратился Дамблдор к присутствующим. — Но иного выхода нет. Кубок выбрал двоих: Седрика и Гарри. И им ничего не остаётся…       Снейп легонько толкнул Трэверс в плечо, взглядом указывая на Грюма. — Но Дамблёдорр…       Элла посмотрела на бывшего Мракоборца. Тот с какой-то непонятной жадностью следил за разговором, будто впитывая в себя все: слова говоривших, эмоции, препирания. Он даже поддался корпусом чуть вперёд. — Дорогая мадам Максим, а вам иной выход известен? Буду рад выслушать.       Мадам Максим не проронила больше ни слова, она просто клокотала от гнева. И не только она. Снейп был готов лопнуть от ярости, Каркаров злился не меньше. Трэверс к этому времени уже была спокойна, но где-то внутри ещё блуждала злость, от которой Гарри Поттеру не отвертеться ни в каком случае. Может не сегодня, но своё он точно получит. Один только Бэгмен был охвачен радостным спортивным волнением.