M&C II

— Дамы и господа! Мы начинаем ежегодный конкурс по поеданию чили! – задорно объявил спикер в дурацкой ковбойской шляпе, и сколотившаяся у сценки толпа ответила ему скромными овациями, а некоторые зрители даже расщедрились на парочку «Ву-ху!» — Всех участников просим занять места! – продолжил «ковбой» и обернулся к восьмёрке сорвиголов, желающих заработать себе язву желудка.       Морт поддержал смельчаков вялыми аплодисментами, окинув невысокую сцену скучающим взглядом. Из-за августовского солнцепёка над длинным столом установили тент, а под самым его куполом растянули плакат, чей лозунг гласил:

«Семейный день Вудсборо»

      Шрайк безразлично прошёлся по нему взглядом, ибо за всё время пребывания на ярмарке уже задолбался всюду с ним сталкиваться. А вот плакат поменьше и поскромнее, что свисал по соседству, – интриговал куда как больше своим кричащим лозунгом:

«ИСПЫТАНИЕ ОГНЁМ!»

— А твой друг раньше уже участвовал? – шёпотом полюбопытствовала Химена, не отвлекаясь от сцены и продолжая одаривать участников аплодисментами. — Нет. Впервые, – сквозь натянутую улыбку процедил Морт, наблюдая за очень-преочень довольным Оззи, сидящим среди семёрки участников. Тот заулыбался в ответ, заметив на себе взгляда друга, и, кивнув, вскинул большой палец. — Почему тогда так не радостно? – подметила Химена, продолжая улыбаться, и ответила на жест двойным лайком. — Потому что остаток дня придётся уживаться с его изжогой, – заговорчески прошептал Шрайк, пускай надобности в шифровании не было от слова совсем. — Итак, первый раунд – жёлтый перуанский чили! – объявил спикер начало конкурса, и перед участниками поочерёдно разложили по пластиковым тарелкам их первое «блюдо». — А мы напоминаем участникам: кто прикоснётся к стакану молока – тот выбывает! — Божечки, хорошо, что поблизости есть врач, – подшутила Химена, на что Морт наконец-то искренне улыбнулся.       А тем временем спикер дал отмашку, и участники аппетитно захрустели перцами. Наблюдая, как их лица уже начинают багроветь и покрываться испаринами, Шрайк лишь критично покачал головой и отвернулся к шатру Адсилы. Сама хозяйка скромного, но очень пёстрого тента, оказалась на своём прежнем месте – под защитой навеса. Она умиротворённо покачивалась в кресле-качалке, обмахивая лицо чёрной шляпой, пока Вик хозяйничал за крохотным прилавком, доверху забитым специями и пряностями. — Отрадно видеть её такой, – сказала Химена, проследив за взглядом Морта. — Да... их обоих, – согласился тот, задумчиво кивнув, то ли её словам, то ли своим, а после обернулся в сторону загона. За наспех сооружённым ограждением гарцевал пегий мустанг, явно нервничающий из-за музыки и людского шума. И неудивительно – конь был ещё не осёдлан и не знал вкуса мундштука с лишним грузом на спине. Но вскоре ему предстояло это познать, когда на потеху публике начнётся родео. А пока что мустанг развлекал зрителей и зевак своим гордым, ещё несломленным видом. — А как Мигель? – вдруг спросил Шрайк, кивнув в сторону мальца, что в компании Селии увлечённо любовался лошадью. — Лучше, чем я рассчитывала, – призналась Химена, задумчиво скрестив руки. — Мне кажется, он смекнул, что теперь на дни рожденья и праздники у него будет вдвое больше подарков. — Хе! Уже во всём ищет выгоду, – усмехнулся Морт, потянувшись и спрятав руки в кармы ветровки. — Далеко пойдёт. — Лишь бы не в политику, – отшутилась Химена и на пару с ним посмеялась с собственной шутки. Но смех был мимолётен и оставил после себя лишь невнятную паузу, что нарушил спикер, объявив о втором раунде. Вот только Шрайку уже не было дела до происходящего на сцене. Его мысли витали над шатрами, возвращаясь то к загону с мустангом, то к тенту Адсилы. — Спасибо... ещё раз, – вдруг поблагодарила Химена, отчего Морт обернулся на её голос. — Ну, за помощь с вещами и переездом. — Пустяки, – отмахнулся тот, мотнув головой. — Это наименьшее, что мы могли сделать.       Химена улыбнулась уголками губ, молча кивая в ответ, однако по её опущенному взгляду Шрайку показалось, что возможно не этих слов она ждала услышать. А возможно ему именно что просто показалось, и он зря себя накручивает. Однако стоило ему лишь вознамериться развеять неловкое молчание, как его тотчас опередил возглас, полный щенячьего восторга: — Мам! Мам! – Мигель подбежал к матери и, взяв её за руку, как мог, повёл за собой. — Там лошадь! Пойдём, покажу! — Ну хорошо-хорошо. Показывай, – поддалась Химена, умилившись рвению сына, но отойдя с ним на пару шагов, обернулась: — Ты с нами? — Я догоню, – заверил её Морт и кивнул в сторону сцены. — Дождусь нового «чемпиона». Поверь, это не займёт много времени. — Тогда хорошо, – Химена понимающе кивнула и поспешила за мелким двуногим буксиром. Шрайк проводил их взглядом, особо не вслушиваясь в возгласы спикера и галдёж толпы. А зря. Возможно тогда бы он заметил кое-чьё приближение со спины. — Ну так... Кхм! Что я пропустил? – полюбопытствовал Оззи, облокотившись на плечо друга, при этом говорить ему было определённо тяжеловато. Морт удостоил его косым взглядом, пока сам Освальд жадно осушал не стакан, а целую бутылку молока. — Быстро же ты, однако, – с ехидной ухмылкой поддел Шрайк друга. — И оно того стоило? — Фух! Ради борьбы за звание чемпиона ИСПЫТАНИЯ ОГНЯ – ещё как, дружище, – с отдышкой ответил Оззи и, выкинув опустошённую бутылку в урну, утёр рукавом вспотевшее лицо. — Гробить здоровье ради голубой ленты – это идиотизм, – фыркнул Морт, категорично качнув головой. — Ладно ещё ради денег? — Что я слышу? Мы что же это поменялись местами? – поддел его приятель и игриво ткнул локтем в бок. — Хе-хе, да расслабься ты. Получай удовольствие! И прекращай увиливать от ответа, – он вдруг хлопнул Шрайка по плечу, привлекая его внимание. — Ты, что ли, тепловой удар хватил? — Ага. Аж двойной – внешний и внутренний, – съязвил Оззи, прищурившись на друга. — Ты мне зубы-то не заговаривай. Я пока учился дышать огнём, видел, как вы вдвоём ворковали. — Мы «ворковали» о том как быстро ты сольёшься, – не остался Морт в долгу. — Вот как? Меня, значит, обсуждали? – Оззи приобнял друга за плечо, на что последний недовольно покосился на его руку. — А тот долгий, томный взгляд ей в спину, тоже мне посвящался? — Да иди ты! – Шрайк сбросил руку, однако ухмылки таки не сдержал. — Так это правда? – искренне изумился Оззи. — А поконкретней? – Морт вскинул бровь, стоически изображая непонимание. — Она тебе нравится, – лицо Освальда растянулось в лукавой улыбке. — Да, как человек и как друг, – невозмутимо согласился Шрайк и, скрестив руки, отвернулся к загону. — Это ты её «как человека и как друга» позвал на свидание? – Оззи скопировал позу друга, следя за его взглядом. — Это не свидание! – отрезал тот. — Это просто корпоратив, а мы просто коллеги! — Так может пора бы уже изменить статус? – Оззи вновь пихнул Морта в бок, на что тот недовольно рыкнул и, резко обернувшись, уже явно вознамерился послать приятеля с его советами куда подальше. Но всё же сдержался. — Послушай... даже при всём желании я не стал бы навязываться к женщине, едва пережившей развод, – Шрайк взглянул на Химену, мирно проводящую время с сыном и сестрой. — Ей сейчас нелегко... не хочу создавать ещё больше проблем. — Это ж каких-таких проблем ты у нас творец? – Оззи нахмурился, подбоченившись и навострив уши. — Да брось. Я, что ли, по твоему не знаю свой рабочий «коллектив», – проворчал Морт, мрачнее на глазах как туча. — Про неё и так за спиной шепчутся, что она развелась с пьяницей. Хочешь чтоб шептались, что она встречается с уборщиком? — А с каких это пор тебя волнует чужое мнение? — Обо мне могут говорить что вздумается, хоть за спиной, хоть в профиль! Но о ней... она и так многое сделал для Аделаиды. Больше, чем была обязана. Так что я просто хочу отплатить ей за добро добром. Но не более. — А я ещё думал, что это у подростков заморочки с отношениями, – Оззи досадливо потёр переносицу. — Много ли ты понимаешь в отношениях, мистер я использую старого друга как предлог, чтоб сбежать от жены и детей? – напомнил Шрайк. — Да уж побольше твоего, мистер я весь и себя такой мученик, пойду-ка я лучше в монастырь! – парировал Оззи. — Ха! Не имею права! – фыркнул Морт, отведя от друга взгляд. — Здесь у меня ещё есть работёнка. — Какая? Присматривать за ним? – Оззи кивнул в сторону Виктора. — Он уже давно не бедовый юнец. — Нет, он – хуже. Он – бедовый мужчина с нашими навыками, – Шрайк одарил друга пронзительным взглядом. — Как тебе такая смесь? — Ядрёная, не спорю, – тот пожал плечам. — Но и своя голова на плечах у него тоже имеется. А тебе пора бы уже перестать корить себя за прошлое. Что было, то было. Он сделал свой выбор, и тебе следует сделать также. — Что именно? – с вызовом вопросил Морт. — Начать жить, – со всей серьёзностью ответил Освальд. — Жить не только ради других, но и ради себя самого. Хоть раз, но побыть чуточку эгоистом и задуматься «чего хочешь ты?», а не «как будет лучше для остальных?», – он положил руку на плечо Шрайка и уже без строгости в голосе и взгляде, тихо продолжил: — В конце концов кто-то же там наверху за тобой да присматривает, раз судьба свела тебя с ними и с ней.       «Судьба, говоришь?» – Морт задумался, потупив взгляд в траву под ногами. — «Один раз она уже свела меня с той единственной. Но ведь дважды зайти в одну реку не выйдет. Так я считал, пока не повстречал их», – он поднял взгляд на Виктора с Адсилой, мирно беседующих в тени навеса.

Кто они, если не второе чудо?

— Возможно... ты и прав. — Ха! Я ещё как прав, чёрт возьми! – Оззи радостно хлопнул друга по плечу. — Но и нестись сломя голову я не собираюсь, – тотчас остудил его Шрайк. — Нам нужно время. — На что?! Чтобы она нашла кого-то более настойчивого и решительного?! – упрекнул Оззи, вновь подбоченившись. — Чтобы получше узнать друг друга! Притереться! Прощупать почву! – принялся разжёвывать Морт, помогая себе невнятной жестикуляцией. — Ну так пригласи её на кофе, а там прощупывай с ней всё, что только в голову взбредёт, – лукаво предложил Оззи, намекающе сигналя бровями. — Мы и так неплохо проводим время, – ощерился Морт, склонившись к другу практически в упор. — А говорил, что это не свидание, – невозмутимо припомнил Освальд и бровью не поведя, на что Шрайк обречённо вздохнул. — Да, говорил, – он выпрямился и прикрыв глаза, помассировал переносицу, чуя назревающую мигрень из-за мигрени двуногой. — И это НЕ свидание было бы намного удачней, затеряйся ты сейчас... – Морт осёкся, открыв глаза и взглянув на друга. — ...в толпе, – вот только друга рядом уже не оказалось. — Оззи? – он тотчас осмотрелся, надеясь отыскать товарища возле Химены с Мигелем, но не увидел ничего, кроме опустевшего загона, и не услышал ничего, кроме мертвенной тишины. В мгновение ока живущая музыкой, смехом и голосами людей ярмарка полностью вымерла. Оставив только кости в обличиях бесхозных тентов, палаток и шатров. И лишь одна живая душа всё ещё металась и кружилась посреди этого кладбища. Но вдруг гробовую тишину этого заброшенного места нарушил некий хруст и чьи-то надвигающиеся шаги. — «...Ммм-ххх... Как же давно это было...» – эхом раздался в голове знакомый голос, и Шрайк тотчас обернулся, дабы встретиться с его владельцем, что вальяжной походкой шествовал к нему навстречу, попутно жуя карамельное яблоко. — ... ... ...Эх-х-х... вот же дерьмище, – процедил Морт, подбоченившись и сокрушённо свесив голову. — Я опять в отключке. — «...А ты схватываешь на лету...» – похвалил Видар, погрозив тому яблоком на палочке. — «...Это похвально. Сэкономит нам кучу времени...» – и смачно грызнул лакомство. — Я не помню, как отключился, – Шрайк с неприязнью поднял на собеседника взгляд. — «...Этого никто не помнит, друг мой...» – сообщил Видар очевидное, при этом демонстрируя одно из преимуществ телепатии – возможность общаться с набитым ртом. — «...Когда мы засыпаем, то не помним начало сна. Мы просто оказываемся в середине его действа. К примеру как на съёмочной площадке. Режиссёр кричит: «Мотор!» Его помощник хлопает нумератором, и вот ты уже посреди ярмарки под знойным небом...» — Вот только массовки что-то не достаёт, – съязвил Морт, прожигая Видара исподлобья. — «...О, поверь: в этой сцене они не участвуют...» – беззаботно ответил тот, в упор не замечая враждебного настроя. — Вот как? И что ж тогда это будет за сцена? – Морт насторожено прищурился. — «...Это будет сцена, в которой ваш покорный слуга (ака я) встречается с Мортимером Хоуландом (ака тобой), дабы сдержать слово...» – Видар остановился перед Мортом, и тот подметил, что пожалуй впервые за долгое время ему не нужно опускать голову, дабы смотреть собеседнику в лицо. — «...А я всегда держу данное слово. И если не ошибаюсь – ты тоже...» – Видар улыбнулся, не размыкая губ, и не глядя швырнул палочку от яблока в одну из урн. — «...Отрадно знать, что между нами есть что-то общее...» — Не могу сказать того же, – сухо бросил Шрайк, слегка щерясь. — «...Жаль это слышать, хотя и понимаю причину. В конце концов все наши прошлые встречи проходили то в огне, то в полымя. Однако сейчас нам выпал редкий шанс поговорить в более... спокойной обстановке. Без спешки и посторонних глаз. И кто знает, быть может, даже узнать друг друга получше...» — Ответишь на вопросы – тогда и посмотрим, – Морт скрестил руки, подчёркивая ультиматум, на что улыбка Видара стала лишь более довольной. — «...Ну разумеется. Лишь за этим я здесь...»       Его спокойствие раздражало, как и его снисходительный тон с вежливой улыбкой, что так хотелось стереть добротным правым. Да только неспроста этот чёрт из табакерки такой безмятежный. Пусть он не кичится своим превосходством, но выказывает его в каждом слове и жесте. И как бы сильно это не выбешивало, но Морт понимал и помнил, что его собеседник – не человек. А значит стоит придушить неприязнь и прислушаться к голосу разума, что так настойчиво советует воспользоваться возможно последним шансом узнать правду. — Что со мной произошло? – наконец-то спросил он, после молчания в раздумье. — Как я отключился? — «...Что ж, позволь освежить твою память...» – с этими словами Видар вдруг щёлкнул пальцами, и, будто повинуясь его команде, незримый светооператор погасил прожектора, и фальшивый мир, окружающий их, погрузился во тьму. А с ним во тьму погрузился и сам Морт.

***

«КУРОРТНЫЙ КОМПЛЕКС В ВУДСБОРО!

УЖЕ СКОРО!

РАДИ ВАС МЫ ОСУШИМ РЕКУ!»

      Так гласил билборд перед въездом на стройплощадку. — Я сейчас как раз на объекте. Так что можешь смело подъезжать. На пропускной проблем не возникнет, – так сказал Люк Палмер из динамика телефона, и проблем на пропускном действительно не возникло. Решётчатые ворота расступились перед пикапом, стоило тому лишь показаться на пропыленной дороге. Проезжая мимо будки охранника, Морт рассмотрел за её стеклом человека, вот только на работника стройки тот не был похож. Да и сама стройплощадка не подавала признаков жизни в разгар рабочего дня.       Он знал, что это ловушка. Конечно же это ловушка! А чем ещё это может быть?! И стоило ему пересечь линию ворот, как клетка захлопнулась. Ему позволили проехать ещё немного вперёд, прежде чем путь преградила чёрная шевроле импала. Параллельно с ней в движение пришёл мощный внедорожник, притаившийся за трейлерами рабочих. Он отрезал пикапу путь к отступлению, но без спешки и пыли. Скорее ради подстраховки, нежели устрашения.       Шевроле просигналила клаксоном, и Шрайк заглушил двигатель. Стоило ему шагнуть наружу, как из чёрной машины показался её водитель с компаньоном. За спиной послышалась возня – из внедорожника вышли ещё двое. И того четверо. Плюс ещё один на посту охраны. Все неизвестные в гражданских шмотках, и лишь мощные армейские ботинки выдают их непростую натуру. Скорее всего обычные наёмники, верные лишь чеку, выписанному Палмером. Вот только кем из двух – старшим или младшим? — Мортимер Шрайк, я полагаю? – поприветствовал Морта загорелый брюнет в солнцезащитных очка. — Правильно полагаете, – отозвался тот, следя за наёмником и краем глаза посматривая на его дружков, что принялись неспешно сближаться с пикапом. — Наслышан о вас, – брюнет ухмыльнулся и, словно просто подбоченившись, одёрнул край куртки, оголив кобуру с пистолетом. — Мистер Палмер просил вас предупредить, что время и место встречи изменилось. — Вот как? – Шрайк покосился на боковое зеркало пикапа. В его отражении он видел наёмника позади себя, что выжидающе опёрся на край кузова. — Он мог бы просто позвонить. — Мог бы, – брюнет согласно кивнул и двинулся к нему навстречу. — Да только на новом месте проблемы со связью. Так что мы здесь, чтоб показать вам дорогу. — Как-то многовато вас для эскорта, – подыграл Морт, наблюдая, как наёмник в отражении плавно прячет руку в карман курки. — Охо-хо-хо! Меня убеждали, что для вас – это будет даже скупо, – рассмеялся брюнет, остановившись напротив. — Но меня также заверили, что вы не будете возражать, узнав, что мисс Вильялопес тоже посетит встречу, – не меняясь в лице, он поднял на лоб очки и с вызовом посмотрел в лицо Шрайка. — Ну так как? Вы же не против?       Морт смерил брюнета взглядом сверху вниз, затем прошёлся по каждому из наёмников. Внешне спокойны, но на деле – взведённые пружины. Окружили со всех сторон, как свора собак. Дай лишь повод, и сорвутся с цепи. Не то что бы численное преимущество когда-то было для Шрайка проблемой. Но зачем тратить на этих сволочей время и рисковать жизнью девушки, если тебя и так к ней доставят? К тому же Палмеры не свиньи, чтоб гадить там же, где потом едят. — И как же это будет? – с не меньшим вызовом уточнил Морт. — Мешок или багажник? – и от его слов на лица ублюдков налезли недобрые ухмылки. — Уж прости, но мешок мы забыли постирать, – с издёвкой извинился брюнет, возвращая очки на переносицу, дабы скрывшись за их тёмными линзами взглянуть за спину Шрайка.       «Эх. Будет больно», – последнее, о чём подумал Морт, краем глаза заметив движение в зеркале, а затем...

(РАЗРЯД!!!)

      ...ноги подкосились, и земля устремилась к нему навстречу. Но тьма, что заволокла мир, была быстрее гравитации, и Шрайк рухнул в её объятия и нырнул в неё с головой, как в толщу воды. Он проваливался всё глубже и глубже, ничего не видя, но ощущая невесомость и чувство падения. Прямо как во сне, перед тем как...

(БАЦ!)

...поцеловать лбом нечто твёрдое и наконец-то очнуться.

— Ой, бля! – выдохнул Морт, зажмурившись, потирая ушибленный лоб, и, опёршись второй рукой на столешницу, кряхтя распрямился. Но стоило ему так сделать, как боль резко перетекла со лба на шею, и, распахнув глаза, Шрайк схватился за место ожога, оставленного шокером. — «...Я бы сказал, что боль лишь в твоей голове. Да только ты и так здесь...» – Морт поднял взгляд на Видара, что уже оказался перед ним, и лишь теперь он заметил, что их разделяет не столешница, а отполированная до блеска барная стойка. — «...Занятно: ты ощущаешь боль из воспоминания реального события находясь в без сознании...» – озадачился Видар, но Шрайк уже был глух к его словам, внимательно осматривая до боли знакомую обстановку. — Это же... — «...Бар, некогда принадлежащий твоему другу? Он самый...» – закончил за него Видар и зачем-то полез под стойку. — «...Ну а если точнее, то это его копия, детально воссозданная твоим подсознанием из воспоминаний...» — ... ... ...Как скажешь, – неоднозначно бросил Морт, продолжая осматриваться.       Всё действительно было в точности таким, каким он себе запомнил. Ряд столиков вдоль больших окон. Простенькая сцена с вечным артистом на ней в лице старенького пианино. Барная стойка с входом на тесную кухню, и даже чёртовы аркадные автоматы шумели в самом дальнем углу.       Да, всё так и было... до того, как пожар превратил «Сашу Вторую» в пепелище. Конечно, со временем всё удалось отстроить, и Оззи даже назвал новое заведение «Саша Третья», да только она так и не смогла заменить то место, что стало для Шрайка тихой гаванью. — «...Не знаю, как ты, а я не прочь промочить горло...» – вдруг заявил Видар, выудив две большие кружки, и по-хозяйски принялся наполнять первую из них. — «...После сладкого всегда так хочется пить...» — А смысл? Здесь же всё не настоящее, – Шрайк угрюмо облокотился на стойку, потирая ноющий затылок. — «...Всё в этом месте состоит из твоих воспоминаний, и реально оно настолько, насколько хорошо ты это помнишь, а главное – веришь...» – со знанием дела заявил Видар, снимая скиммером шапку воздушной пены. — «...Взять хотя бы это пиво...» – он постучал ножичком по стеклу кружки. — «...Ты помнишь его вкус, и когда я его выпью – твоё подсознание этот вкус мне внушит...» – сказав это, Видар отставил наполненную кружку и взялся за вторую. — «...Или к примеру твоя боль в шее. Она осталась в прошлом. То, что ты сейчас ощущаешь – лишь воспоминание о ней...» — Кстати, спасибо, что напомнил, – проворчал Морт, исподлобья подняв на Видара недовольный взгляд. — Как ты там говорил: «без спешки в спокойной обстановке»? Да уж. Удачно ж ты, блядь, свалился на мою голову! — «...А ещё я, помнится, говорил про "редкий шанс"...» – парировал тот, срезая пену со второй кружки. — «...И возможно для нас обоих он может оказаться последним. Так что я решил, что игра стоит свеч...» – Видар постучал скиммером по кружке, очищая лезвие от пивной пенки, и вернул инструмент на место. — «...И в довершение всего, тебе не стоит волноваться о времени – час здесь равен минуте там...» – с этими словами он придвинул к Шрайку кружку. — «...Лучше вот, выпей – полегчает...» — Мне не нужно похмеляться. Мне нужны ответы, – напомнил тот, недоверчиво косясь на предложенный напиток. — «...И ты их получишь...» – заверил Видар, опёршись на стойку. — «...Но тебе будет намного проще их услышать не терпя навязчивую боль...»       В его словах был смысл – саднило будь здоров. Однако в данный момент Морт предпочёл бы выпивке пакет со льдом. — «...Можешь выдохнуть – здесь ты не опьянеешь...» – успокоил его Видар и с усмешкой добавил: — «...Если, конечно сам, того не захочешь...» – а после поднял свою кружку и предложил тост: — «...Будем?...»       Шрайк равнодушно взглянул на его кружку и после короткой паузы в раздумье, молча отхлебнул из своей, не став чокаться. Но вот что занятно: стоило ему сделать глоток, как боль действительно начала утихать, словно ледяной водой остудили кусок раскалённого железа. А тем временем Видар не уязвлённо пожал плечами и одним жадным глотком осушил всю кружку. — «...Аааххх! Хорошо!...» – торжественно объявил он, вытирая рот рукавом пиджака. — «...Всеотец, как же я по этому скучал!...» — По выпивке? – искренне изумился Морт такой реакцией. — «...По выпивке. По еде. Да просто по вкусу...» – ответил Видар, мечтательно возведя взгляд в потолок. — Как долго? – кратко спросил Шрайк, и в его голосе промелькнуло нечто, похожее на сострадание. — «...Ты мне не поверишь...» – меланхолично усмехнулся Видар, покачивая головой. — Так удиви меня, – бросил Морт ему вызов. — Разве не за этим ты здесь. — «...Учти, ты сам этого пожелал...» – подчеркнул Видар, и теперь его ухмылка показалась Морту не предвещающей ничего хорошего. — «...Но прежде, предлагаю сменить обстановку...» – вдруг предложил он и, не дожидаясь согласия, щёлкнул пальцами, и в ту же секунду кружка Шрайка вдруг прыснула пивом, будто её уронили на стойку. Морт едва успел её поймать, а когда поднял на Видара недовольный взгляд, то обнаружил его и себя уже не за барной стойкой, а за столиком у окна. Вот только по ту сторону стекла не было ничего кроме бескрайней бездны, что тем не менее была уже привычна Шрайку. — Вот на хрена было так делать?! – рыкнул Морт, отставляя наполовину опустевшую кружку в сторону. — Можно же просто пересесть! – и в довесок к словам указал на барную стойку, расположенную буквально в двух шагах. — «...Знаю. Но так быстрее...» – беззаботно пояснил Видар и, подобравшись на стуле, с энтузиазмом вопросил: — «...Ну так с чего начнём?...» — Кто или что ты за хрень такая? – проворчал Морт. — «...Ауч. Это было грубо...» – шутя, упрекнул Видар, однако под тяжёлым и крайне серьёзным взглядом Шрайка поспешно прогнал улыбку. — «...Кхм! Но признаться, я рассчитывал, что на этот вопрос ты уже нашёл ответ...» — Единственные упоминания о «Видаре» есть лишь в скандинавских мифах, – признался Морт, с недоверием и прищуром смотря в лицо собеседника. — «...И что же говорится в этих мифах?...» – полюбопытствовал тот, подперев кулаком подбородок. — В них говорится, что Видар был богом мщения, убившим Фенрира – огромного волка. — «...Во плоти!...» – Видар величаво всплеснул руками. — «...Вот только одна поправка – не был, а есть...» — Хм. Если ты действительно тот самый Видар, то мифы о тебе малость лгут, – Шрайк скептически скрестил руки, откинувшись на спинку стула. — «...Приукрашивают – возможно. Недосказывают – да. Лгут – НЕТ...» – возразил бог мщения, возмущённо грозя тому указательным пальцем. — Я не из тех, кто судит книгу по обложке... – Морт подался вперёд, облокотившись на стол. — ...но уж больно ты не похож на того, кто способен голыми руками порвать пасть зверюге. — «...И на кого же, по-твоему, я должен быть похож? М?...» – Видар возложил подбородок на сомкнутые в замок кулаки. — «...Наверное, на закованного в кольчугу и шкуры исполина с пивным брюхом, бородой по пояс и с рогатым шлемом на голове?...» — Что-то типа того, – признался Шрайк, равнодушно пожимая плечами. — «...Брось, рогатые шлемы – это вымысел...» – усмехнулся бог мщения. — «...Эффектные, не спорю. Но в них же ужас как не удобно! Центр тяжести нарушен, да и рогами можно просто за что-то зацепиться...» — Предположим: я поверю в то, что ты скандинавский бог, – решил Морт сменить тему. — Но если так, то не далековато ли ты забрёл от дома? — «...Совершенно справедливое замечание...» – Видар тотчас подобрался, убрав от лица руки. — «...И винить за это стоит Бьярни Херьюльфссона...» — ... ... ...Кого? – на выражающее искреннее недоумение лицо Шрайка, бог мщения досадливо вздохнул, переглянувшись с собственным отражением в окне. — «...Во-первых, учи историю, невежа. Ну а во-вторых, Бьярни был исландским мореплавателем, жившим тысячелетие тому назад. Он направлялся к берегам Гренландии, когда на его корабль налетел шторм. Сбившись с курса, он продолжил плыть наугад, пока не столкнулся с неизведанными землями, ныне же известными как Северная Америка. Отыскав дорогу домой, Бьярни поведал о своём открытии, но никто не поверил в его находку. Однако спустя десятилетие такой человек всё же нашёлся. Его звали Лейф Эрикссон, и ему была уготована судьба собрать экспедицию в тот неизведанный край и наречь его Винландом. Ну а моя же скромная роль в этой истории заключалась лишь в том, что я примкнул к команде Лейфа в качестве простого моряка...» — И вот ты здесь, – заключил Морт. — «...И вот я здесь...» – повторил за ним Видар, демонстративно разведя руками. — Все тысячу лет? — «...Разумеется, нет. Я возвращался на родину и не раз... но лишь поначалу...» – бог мщения обернулся к окну, за которым не существовало ничего, кроме пустоты, однако взгляд его был таким, словно в той пустоте он видит нечто зримое лишь для себя одного. Нечто личное. — «...А затем... веришь или нет, но я влюбился...» – и Шрайк впервые увидел, чтобы Видар так улыбался. Так любяще. И тем не менее это не помешало ему сострить: — Сложно представить тебя молодым и влюблённым. — «...Аналогичное могу сказать и я...» – тотчас парировал Видар, возвращаясь от окна к бестактному собеседнику. — Туше, – Морт ухмыльнулся. — И кем же была та несчастная? — «...О, нет. Не "она" и не "он". А все они...» – загадочно ответил бог мщения, явно наслаждаясь изумлением Шрайка. — В смысле?! — «...Ндэ – так они обращаются друг к другу. Это значит "ты". И также они себя называют – ндэ. Это значит "народ". И народ этот я полюбил всем сердцем. Я влюбился в их бескрайние равнины с монументальными скалами, что не увидишь более нигде. Влюбился в их знойные прерии, на которых паслись стада бизонов. Влюбился в их бурные реки и исполинские леса. Влюбился в их быт, в их дух, в их уважение к жизни и почитание смерти. В их связь с природой и связь с богами. В мою краю асы были как короли, правящие из Асгарда. Но здесь... здешние боги не просто ступали по земле смертных – они жили среди ндэ, были частью ндэ. Столь тесной связи я прежде никогда не видел. Они все, и люди, и боги – единый народ, не похожий ни на один другой. И с ними я мог не быть Видаром – богом мщения. А мог быть собой прежним...» — То есть... до того, как стать богом? – предположил Морт, тем самым явно позабавив и даже умилив бога мщения своей недалёкостью. — «...Нет-нет, что ты! Асом я был с рождения, им невозможно стать. Однако не многие сейчас вспомнят, что искони я был известен и почитаем как Видар – бог безмолвия, бог девственного леса и воскресения природы...» – ностальгическая улыбка стёрлась с его вмиг помрачневшего лица. — «...Но затем настал Рагнарёк – день последней битвы, и люди навсегда запомнили меня, как бога мщения, бога возмездия...» – взор Видара вновь устремился в пустоту за окном, и, сглотнув тяжёлый комок в горле, он продолжил, но уже тише и печальней: — «...Я всего лишь отомстил за отца. Какой бы сын не стал? А меня нарекли таким титулом...» — И ты просто бросил свой народ и сбежал в Америку? – вопросил Шрайк, нисколько не проникшийся историей, и в его вопросе сквозил упрёк. — «...После Рагнарёка всё изменилось...» – Видар вновь обратил на него внимание и взгляд. — «...Сурт разрушил Асгард, и оставшиеся асы ушли в долину Идаволл, где и живут по сей день. А люди... им больше не был нужен бог леса и природы. Им стал нужен лишь бог мщения. Так что, да, – я сбежал...» – и в довесок бог безмолвия всплеснул руками, подтверждая свою вину, однако во взгляде его не было месту раскаянию. В его изумрудных глазах, что стали наливаться расплавленным золотом, читалась лишь жестокая ирония. — «...Кажется, это ещё одна наша общая черта. Если не ошибаюсь, то недавно ты выразился так: "В бегстве от собственных проблем – я мастер"...» — Да... было дело, – холодно согласился Морт, не поддавшись на провокацию, и с вызовом в алых глазах взглянул в лицо бога. — Но и кое в чём ещё мы схожи, – Видар заинтриговано вскинул бровь. — Мы оба избрали жить с этим грузом. — «...Ну надо же, звучит совсем как тост...» – с улыбкой подметил бог возмездия и, потянувшись к окну, взял свою кружку, что мгновением назад там просто не было. — «...За это, пожалуй, стоит выпить...» — Пожалуй, – вновь согласился Шрайк с каплей одобрения в ухмылке и тоже поднял свою кружку. — «...За жизнь, что мы избрали!..» – торжественно объявил Видар, и Морт чокнулся с ним, да так сильно, что кружки прыснули пивом. — А теперь, коль мы, надеюсь, закончили заполнять пробелы в истории, – Шрайк отставил кружку на место после хорошего глотка и вновь облокотился на стол. — Быть может ты наконец-то объяснишь: при чём тут я? — «...Боюсь к истории нам суждено ещё не раз прибегнуть...» – предупредил Видар, также отставляя опустошённую посудину. — «...А что же до твоего вопроса, то дьявол в деталях...» — Как ты на меня вышел? – упростил Морт вопрос, не меняясь в лице. — «...Вот! Что и следовало доказать...» – возвёл бог мщения указательный палец, а после вернул руки в замок, придав себе прежний, строгий вид. — «...Понимаешь, дабы ответить на этот вопрос нам придётся углубиться в корни. Твои корни, Мортимер Хоуланд... – сказав это, он заметил, как на миг, меж седых бровей залегла складка, но внешне Шрайк остался невозмутим. И тогда Видар закончил: — ...и мои...»       От одного этого слова каменная маска на лице Мортимера Шрайка дала брешь, и он нахмурился. Настолько, что на его бледное лицо легли тени. — Объяснись, – всё, что сказал он, взирая на бога безмолвия алыми огоньками из теней глазниц. — «...Мы связаны, но не кровью. Однако то, что связывает нас – в нашей крови и кроется...» – пояснил Видар и выждал паузу, предоставляя Морту слово, но тот хранил молчание, и тогда он продолжил: — «Фенрир не был простым чудовищем, растерзавшим моего отца. Он был сыном Локи – моего названого брата, и, принимая смерть от моих рук, руки мои он навсегда отметил... – сказав это, он раскрыл кулаки, взглянув на собственные ладони. — ...дабы я всегда помнил, кем стал...»       Проследив за взглядом внезапно притихшего бога, Шрайк впервые заметил, как его мозолистые ладони перечёркивает искажённая линия шрама. И при виде уродливого рубца, стянувшего кожу, Морт машинально потянулся к предплечью, ощущая нарастающий зуд, как от заживающей раны, однако вовремя себя одёрнул. — «...Но когда пламя Сурта угасло, и Рагнарёк наконец-то окончился – я осознал, что не одними лишь шрамами наградил меня мой недруг. И вместе с кровью на моих руках я забрал не только его жизнь, но и его ярость, и голод...» – Видар крепко сжал кулаки, поднимая на Шрайка хладнокровный взгляд, будто прошлое уже более не тревожило его старые раны. — «...Умирая, Фенрир проклял меня, но ярость его была столь велика, что даже богу было не под силу сдержать её. И через меня проклятие это стало множиться среди смертных. Однако были среди них и те, кто счёл проклятие Фенрира за мой дар. Клан свирепых берсеркеров были теми, кто добровольно принимали ярость Фенрира. Но ярость эту они смогли обуздать, потому что таковой была их природа. Зверьём они были ещё до проклятия, а с ним – они обретали свободу, и в разгар неистовой битвы, когда их кровь вскипала, а взгляд затмевала ярость, они сбрасывали с себя человеческие шкуры и продолжали сражать уже не как люди, а как кровожадные варульфы и могучие варбьорны...» — И какое отношение твоё проклятие и твои вар-как-их-там имеют ко мне? – вопросил Морт, недобро прищурив глаза на бога возмездия. — «...Да брось. Уж ты-то уже должен был догадаться...» – Видар расслаблено откинулся на спинку стула, положив на живот сцепленные в замок руки. — «...Ты, конечно, можешь посопротивляться для приличия и для себя самого. Но, увы, это не изменит жестокой истины...» — А если я решу, что всё это просто ложь? — «...Тогда это будет всего лишь самообманом, что лишь дальше отдалит тебя от правды...» – бог мщения показательно вскинул руки, будто безмолвно говоря: «как хочешь». — «...Но главное – какой мне смысл лгать тебе?...» — Вот только вытьё на полную луну и поедание младенцев я за собой как-то ни разу не замечал, – Шрайк позволил себе саркастическую ухмылку. — «...И вновь очередной вымысел...» – Видар хлопнул в ладоши, подчёркивая свою правоту. — «...Хотя и не могу утверждать, что кто-то из твоих предков не грешил нечто подобным. Всё же то были очень тёмные времена. Но вот тебе это точно не грозит...» — Какое облегчение, – сквозь всё ту же ухмылку процедил Морт. — «...Действительно...» – бог безмолвия подался вперёд, налегая грудью на стол. — «...К твоему "неописуемому счастью", с твоими предками произошло то, что Фенрир никак не мог предвидеть. А вот меня же сие открытие приятно удивило. Поколения сменяли поколения, и проклятие Фенрира в крови людей начало слабеть, истончаться, а затем и вырождаться. Потомки берсеркеров утратили свой "дар" и более ничем не отличаются от простых людей. Практически...» — Если ты сейчас скажешь, что это связано с альбинизмом...! — «...И в мыслях не было!..» – Видар поспешно поднял руки в примирительном жесте. — «...Уверяю: твоя внешность никоим образом не связана с проклятием. В тебе лишь капля от него, однако даже капля эта способна на многое...» – поправив ворот пиджака, он придал себе прежний, невозмутимый вид. — «...Теперь уж, будь любезен, ответь и ты на мой вопрос: когда в последний раз болел ты? Хотя бы простудою простой?...»

Какого хуя он теперь рифмует?

Блядь, и я туда же!

— Крепкое здоровье – не редкость. И завязывай корчить из себя Доктора Сьюза! — «...Прости мне мой творческий порыв. Мне, знаешь ли, редко выдаётся возможность просто поговорить с кем-либо. Кхм! И да, ты прав – ты крепок от природы и ты всегда был сильнее, быстрее и выносливее своих сверстников. Что, согласись, не раз спасало тебе жизнь. Как и нечто иное...» – бог мщения сложил ладони домиком, намекающе взирая на Шрайка, и тот насторожился пуще прежнего, нутром предчувствуя, что то, что он сейчас услышит – ему ой как не понравится. — «...Признайся, ты же уже не раз задавался и мучился этими вопросами: "как я пережил крушение вертолёта? Как я смог совершить прыжок, что едва не стоил Уолшу жизни? Как я выжил после падения и не остался калекой?"..» – Видар вновь выдержал паузу, с удовлетворённым видом наблюдая за притихшим Мортом, ибо тому нечего было ответить. Умел ли бог безмолвия действительно читать его мысли и нет, но Шрайк нутром чуял, что его видят насквозь, и паршивей всего было то, что сказанное Видаром было правдой.       Сколько раз, очухиваясь на больничной койке, он спрашивал себя: «почему я ещё жив?» А после гнал эти мысли прочь и запирал за более насущными и «важными» проблемами. Но не сейчас. Не сегодня. Никогда. Какой вообще смысл загонять себя вопросами, ответ на которые уже давно известен?       «Твоё тело слишком слабо для тебя настоящего», – вдруг всплыли в воспоминаниях слова бог мщения и утянули Морта вглубь самого себя.       Вот оно что. «Настоящего», значит. Хм. И что это меняет? Что я узнал о себе, чего не знал раньше? Лишь только как правильно называется то, чем я являюсь. Вот только я предпочитаю слово попроще – МОНСТР.       Да, случившееся в кошмаре выбило меня из колеи. А кого бы, блядь, не выбило б? К такому невозможно подготовиться, но непозволительная роскошь в лице кризиса идентичности уже миновала. Пора возвращаться в строй. Так что плевать, кем там были мои предки, и кем это делает меня? Человеком? Зверем? Да хоть чёртом с хвостом! Плевать! Если с помощью этого проклятия я смогу защищать тех, кто мне дорог – да будет так. — Зачем ты искал со мной встречи? – задал Морт следующий вопрос, однако не дабы сменить болезненную тему. Нет, в её продолжении просто уже не было нужды – решимость в его взгляде и голосе стала достойным ответом для Видара, и тот, прикрыв глаза, единодушно кивнул. — «...Ответ на этот вопрос ты уже знаешь, ещё с нашей первой встречи, и он не изменился: я всего лишь хочу предложить тебе работу. Не из простых, разумеется, но очень выгодную для нас обоих...» — И в чём же конкретно моя выгода? – полюбопытствовал Шрайк, слегка склонив голову набок. — «...В свободе... – хищно улыбнулся бог безмолвия. — ...от нашего общего врага...» — Сущность. — «...Мы оба попались в её паутину, и поверь моему горькому опыту: как и все пауки, она хищник безжалостный и свою добычу живой из когтей не выпустит. Но если ты поможешь мне, то я избавлю тебя от её мишени на спине твоей и твоих близких...» — Если ты настолько силён, что можешь от неё избавиться, то как же ей удалось тебя пленить? – резонно подметил Морт, вопросительно вскинув бровь. — «...Скажем так... ей оказали непосильную поддержку в моём пленении...» – признался бог мщения, переминая пальцами и отведя взгляд в пустоту. — «...Но помощь та была лишь жестом доброй воли, и уверяю: в грядущем столкновении нам уже никто не помешает...» — Какая ирония: бог мщения, сам же мщения жаждет, – Шрайк не сдержал ухмылки, вот только взгляд его нисколько не смеялся. — Ты уж прости, но меня не прельщает роль пешки в разборках богов. — «...Признаю, от старой, доброй мести сложно устоять, проведи ты в заточении столько же, сколько провёл я. Но даю тебе слово: ты – не пешка. Ты – ключ к моей свободе. И своей собственной...» — Это конечно лестно слышать. Особенно от божества, – Морт с вежливой улыбкой откинулся на стул и, разведя руками, вопросил: — Но почему я? Зачем богу мщения обращаться за помощью к простому смертному? — «...Потому что ты последний, кто остался. Последний, до кого я смог дотянуться из своей клетки...» – признался Видар, придвинувшись к столу вплотную, будто намереваясь через него перелезть. — «...Проклятие в нашей крови связывает нас незримой и очень хрупкой нитью. Годами я бродил по миру сновидений, следуя за этой нитью, пока она не привела меня к тебе – последнему из Хоуландов. Лишь с тобой я могу общаться, когда ты в без сознании, и лишь на краткий миг, пока мои надсмотрщики не бдят за мной...» — Вот только не надо мне заливать про последнюю надежду! Ещё скажи: «Помоги мне, Оби-Ван Кеноби»! — «...Но это так...» – заверил бог безмолвия, с укором глядя на пренебрежение Шрайка. — «...И повторюсь – ложь не моя стезя. Я – не Локи, чтобы лгать забавы ради...» — Но это не значит, что на ложь ты не способен, – возразил Морт, упёршись рукой в стол. — Я не силён в сделках с божествами, увы, раньше как-то не доводилось пересекаться с твоим «братом». Но вот своему нутру я привык доверять, а оно подвох за версту чует. Так что раз уж я, как ты сам выразился, твоя «последняя надежда», то позволю себе понаглеть и скажу вот как: карты на стол, или конец разговору. — «...Божечки, ты меня явно с кем-то спутал...» – с усмешкой изумился Видар и примирительно поднял руки. — «...Мне не нужна твоя душа и нечто эквивалентное от тебя. Что я буду с этим делать? Нет, я предлагаю взаимовыгодный союз: услуга за услугу. Или как говорится: "рука руку моет". Но если же тебя одолевают сомнения из-за моей природы... – он выдержал паузу, возвращаясь к деловому образу: руки скрещены, локти на столе. — ...то позволь оспорить твои же слова – тебе уже не впервой иметь дела с богами...»

Сказать, что слова бога мщения не озадачили Морта, значит промолчать.

— Я бы запомнил такое знаковое событие, – возразил он, не на шутку помрачнев и подозрительно смотря в преисполненное спокойствием лицо Видара. — «...Оооо... и ты запомнил, друг мой. На всю жизнь...» – снисходительно улыбнулся тот, будто довольствуясь растерянностью Шрайка. — «...Клеймо на твоей руке не позволит мне солгать...»       Эти слова прозвучали в голове, подобно звону похоронного колокола, и хмурое лицо Морта медленно вытянулось от страшной догадки. Его рука предательски дрогнула, когда он взялся за рукав ветровки – секундная слабость, тотчас убитая решением докопаться до истины. И более не смея колебаться, Шрайк отдёрнул рукав по локоть, обнажая предплечье. Но к его внутреннему ужасу под тканью куртки поджидал не уродливый шрам, а вороний череп, уставившийся на него пустыми глазницами. — «...Напомни-ка мне: как там называлось то агентство?...» – бог мщения изобразил задумчивый вид, поглаживая короткую бородку. — «...Часом не "Йелл Инк."?..» — ... ... ...Да, – не глядя в ответ, бросил Морт и до хруста костяшек сжал руку в кулак. — И давно боги промышляют смертным бизнесом? — «...Прогресс не стоит на месте...» – Видар демонстративно развёл руками, как само собой разумеющееся. — «...Даже богам приходится шагать в ногу со временем, дабы выжить...» – но на его слова Морт лишь неоднозначно хмыкнул, продолжая взирать на столь ненавистное клеймо, что надеялся уже никогда не увидеть вновь.       Коллекторное агентство «Йелл Инк.» – с ним меня свёл Оззи, когда мои дела после армии были особенно плохи. Он сразу предупредил, что агентство это промышляет не только коллекторством, но тогда мне было всё равно. Окончив службу, я не знал своего места в чужом мне мире и просто плыл по течению без стремлений, мечты, цели. Поэтому я согласился. Не ради поиска той самой цели или места. Нет, всё было намного проще. Единственное, что я тогда умел – это причинять людям боль. А потому я должен было найти этому навыку применение, иначе я сильно рисковал стать тем, кем себе нынешнему не понравился бы. А цель... цель появилась. Кого-то разговорить. Кого-то припугнуть. Кого-то отыскать. А кого-то заставить исчезнуть.       Коллекторами мы всё же были, но только когда того требовал случай. В остальное же время – мы были простыми наёмниками или «решателями», как нас самих называли в агентстве. Что же до начальства – с ним я ни разу не пересекался, как и все решатели. Работёнку подкидывали инкогнито через выданные агентством телефоны, оплату начисляли на банковские счета, а вербовку проводил посредник. Помню тот ещё прихрамывал и оттого ходил с тростью, а компанию ему составлял громила с меня ростом. Имечки у них ещё были причудливые. Верзилу я правда уже и не вспомню, как звали, а вот хромой мне запомнился.       Мистер Кроук, так он велел к себе обращаться в нашу первую из двух встреч. Во второй раз мы вновь встретились лишь когда я и Оззи «рассчитывались» с агентством. Тогда я до последнего ждал подвоха, но нас взаправду отпустили, как и было оговорено в наших контрактах. Вот так просто, без подлянок. Даже подарили визитки, на случай, если нам самим понадобятся услуги агентства. Но с другой стороны – да кому мы там сдались? За все годы работы на агентство мы практически ничего о нём не узнали. А единственное, что связывало нас – это татуировка, символ нашей инициации и напоминание, на кого мы работали. — Чьё оно? – холодно вопросил Морт, наконец-то подняв на Видара взгляд. — «...У его хозяина много имён, как и у любого бога. Однако судя по названию агентства – он предпочитает наречие могавков, народа кремня, что именуют его Йелль...» – как и всегда развёрнуто ответил бог безмолвия, будто действительно получая удовольствие от роли рассказчика, однако Шрайк его азарт явно не разделил и лишь иронично вскинул бровь. — «...Да, знаю, оригинальность так и бьёт ключом...» – Видар сокрушённо всплеснул руками. — «...Однако в этом "пиаре" есть смысл, ибо имя бога на слуху людей, даже тех, кто не верует, – один из верных источников его силы...» — Мне плевать на его имя! Мне нужно знать: кто он – друг или враг? — «...Друг или враг – вопрос спорный, так как Йелль тот ещё обманщик... в принципе, как и добрая половина богов ндэ, если задуматься. Кхм! Но также Йелль является богом справедливости. Прошу отметить, справедливости ндэ, и поверь она отличается от справедливости белого человека. Для ндэ кровопролитная месть – это не грех, это их законное право и долг чести. А потому Йелль покровительствует воинам, несущим смерть, ибо он и есть сама смерть. Он тот, кто уносит души умерших на своих чёрных крыльях в мир мёртвых. Он тот, кто сопровождает Большого Охотника – Таронхайавагона...» — Ближе к сути! – раздражённо поторопил Морт. — «...Суть в том, что ты можешь судить о нём и сам. Ведь он уже не раз приходил к тебе на выручку...» – намекнул Видар, принявшись скучающе помешивать напиток в кружке, что будто по волшебству сама себя наполнила. — Та птица... – вдруг пробормотал Шрайк, осенённый догадкой. — Разве она не твоя? — «...Верна догадка, да бог не тот...» – с улыбкой ответит бог возмездия и пригубил пенистого пива. — «...А вот на службе моего отца был Хугин и Мунин – два верных ворона, что... — Не уходи от темы! – грубо перебил того Морт, строго постукивая костяшкой по столу. — Йелль – зачем ему следить за мной? — «...Да если б я сам знал...» – честно признался Видар в неведеньи, пожимая широкими плечами. — «...Как я уже говорил ранее: Йелль покровительствует воинам, то есть людям твоего ремесла. Тем более в прошлом ты работал на него. Возможно ты приглянулся ему, и теперь он просто присматривает за тобой. А возможно... – бог мщения вдруг налёг грудью на стол и с намёком в глазах заговорчески продолжил: — ...а возможно, дело и вовсе не в тебе, а в кое-ком более молодом и перспективном...» — Какое ему дело до Виктора? – ощерился Шрайк, и в голосе его послышался лязг стали. — «...Прости, что отвечу вопросом на вопрос, но с чего бы и не быть?..» – Видар склонил голову набок, продолжая искоса наблюдать на помрачневшим Мортом. — «...Пускай лишь наполовину, но Виктор Крейн – могавк, а народ кремня поклоняется Йеллю. Как по мне, нет ничего удивительного, что сам бог смерти заинтересовался им. Ведь он уже не раз проявил себя как достойный воин и опытный охотник...» – безмолвный бог вновь взял свою кружку и, помешивая её содержимое, поднёс к губам. — «...Но кто знает. Возможно Йелль, как и я, просто хочет предложить ему ра... – он вдруг осёкся на полуслове, когда пудовый кулак с грохотом обрушился на несчастный стол. Да с такой силой, что опрокинулась пустая кружка. — Этого не будет, – утробно прорычал Морт, угрожающе нависая над самим богом мщения, и по его взгляду Видар понял, что тому плевать, кто перед ним, да хоть сам дьявол. Однако во всё том же взгляде он не увидел глупой ярости, а лишь родительский страх, что был ему понятен. А потому – бог безмолвия стерпел такую дерзость. — «...Я восхищён твоим отцовским порывом, но к сожалению это не тебе решать...» – тяжко вздохнул он и тем не менее невозмутимо отпил из кружки. — А что даёт ему право решать? – всё никак не унимался Шрайк, прищурившись на Видара, что аж поперхнулся от твердолобости вопроса. — «...Потому что он – БОГ!..» – пояснил тот очевиднейшее и, отставив прочь кружку, с искренним изумлением уставился на Морта. — «...И потому что Виктор Крейн – часть его народа. В отличие от тебя! Ты и твой друг Освальд не из ндэ, что очевидно, а посему и к вам двоим у Йелля не может быть никаких претензий. Но вот к Крейну – есть все основания. И прежде чем ты продолжишь предаваться четвертованию шкуры не убитого бога, что осмелюсь напомнить, пока что не выказывал злого умысла и даже предостерегал тебя от беды, то позволь направить твоё негодование на того, кто его заслуживает. Того, кто в данный момент куда как более насущная угроза для тебя и кто более заинтересован в Викторе Крейне, а ещё в его невинной пассии...» – последние слова подействовали не хуже отрезвляющей пощёчины, однако суровый взгляд Шрайк не дрогнул и, всё также не спуская с Видара глаз, медленно вернулся на прежнее место за столом. — «...Спасибо...» – признательно кивнул бог мщения, зачёсывая рукой слегка растрепавшиеся кудри. — В прошлую встречу ты говорил, что мы нужны Сущности. Для чего она охотится за нами? — «...И вот мы наконец-то вернулись к главной теме...» – с неким благоговением возвестил Видар и, будто сгорая от нетерпения, строго подобрался за столом. — «...Кхм! Ну что ж, если вкратце, то Иктоми нужна ваша маниту – энергия крови и жизненная сила, дабы она могла и дальше продлевать свою жизнь...» – сказав это, бог безмолвия учтиво замолчал, терпеливо и как-то меланхолично взирая на озадаченного Морта. — ... ... ...Ну а если длинную версию? – сдался тот после продолжительно игры в гляделки, и Видар тотчас оживился. — «...Как хорошо, что ты спросил!..» – заулыбался он и, деловито сцепив пальцы в замок, продолжил лекцию: — «...Прежде всего ты должен понять, что ещё задолго до того, как на берег Америки вступил Лейф в компании вашего покорного слуги – Иктоми почитали как учителя. Она обучила ндэ говорить на их наречии, подарила им имена, научила ткать ковры, плести корзины и сети. А затем она создала первый ловец снов, дабы защитить ндэ от кошмаров. Однако за свои знания Иктоми требовала кровавую дань, и ндэ выплачивали её, закалывая на жертвенном камне врагов племени или преподнося ей в жертву соплеменника. Возможно, ты сочтёшь это варварство, но поверь: в те времена для них не существовало более великой чести. Однако затем для ндэ и их богов настали по-настоящему тёмные времена – на их землю посягнули захватчики и узурпаторы, явившиеся из-за океана. Они теснили и истребляли ндэ не только порохом с железом, но и болезнями, и алкоголем. А племена, чьих вождей вынуждали заключить мир – загоняли в резервации на голодную смерть. Но страшнее всего была вера белого человека, что тот насильно стремился навязать пленённым ндэ. Их отучали от родной речи, от родных имён, от собственного быта и традиций. Их заставляли отречься и забыть своих богов. А боги... боги разделяют участь своего народа. Всегда. Они также слабели от голода, также истязались хворью и также замертво падали на поле боя. Да, богов можно убить, и самый действенный метод – это убить саму веру в них. Конечно, были и те немногие, кто смог пережить бойню, но и они по сей день вынуждены влачить существование в резервациях. А что же Иктоми? Какая судьба постигла её? Те, кто мог задобрить богиню, с каждым днём становилось всё меньше, а её голод всё рос, и тогда она пошла наперекор судьбе, постигшей её собратьев. Среди бескрайней прерии Великого Нигде – мира, где обитают боги, Иктоми соткала мир собственный. Она соткала Овхару – мир в мире, мир вечного тумана. Подобно кроманьонцу, что будучи охотником и собирателем открыл для себя животноводство, так и Иктоми открыла для себя прелести прогресса белого человека. Зачем утруждать себя охотой, когда добычу можно разводить буквально под боком? Задавшись этим вопросом, она создала в Овхаре... назовём это "фермой" по добыче маниту...» — Так мы для неё всего лишь корм. Тц! Иного от чудища я и не ждал, – фыркнул Морт, обнажая зубы в злой ухмылке. — «...Для вас она чудище настолько, насколько чудищем приходится волк оленю или уместней будет сказать паук мухе...» – с неким укором Видар кольнул того взглядом и тотчас продолжил как ни в чём не бывало: — «...Однако в отличие от простого паука, Иктоми мало лишь поймать добычу в свои сети. Дабы извлечь маниту, человека необходимо преподнести ей как жертву. Только так и никак иначе. А потому Иктоми так нужны "жнецы" – те, кто загоняют для неё добычу и проливают ради неё кровь священным оружием. Раньше эта роль отводилась воинам и охотникам из племён ндэ, но теперь же Иктоми набирает убийц, головорезов и душегубов по всему миру. Она ищет самых искусных и самых кровожадных. Тех, кто больше всего пролил человеческой крови и напоил ею свой клинок...» — То-есть кого-то наподобие меня, – с вызовом прищурился Шрайк. — «...Или наподобие Виктора Крейна...» – беспристрастно напомнил бог мщения. — Мы не станем служить этой твари, – от закипающей злости Морт сжал кулаки. — «...Боюсь в Овхаре у вас не будет выбора...» – Видар прискорбно качнул головой. — «...Попав в тот мир, вы забудете друг друга, даже себя самих, и все ваши близкие тоже о вас позабудут, будто вы никогда и не рождались. Иктоми сотрёт вас из истории и памяти людей, а затем убьёт в вас всё человеческое, оставив лишь вашу жажду крови. Да ты и сам уже успел убедиться в этом на личном опыте...» — Но я смог вспомнить! Как и Виктор! – воспротивился Шрайк, яро ткнув кулаком себе в грудь. — Мы смогли освободиться! — «...Да, смогли. Будучи в своём мире, где силы и влияние Иктоми строго ограничены. Но в Овхаре – она не допустит такого самовольничества...» – заверил Видар, постукивая по столу ногтем. — «...Пойми, и жертвы, и жнецы – её узники, и ей не нужно, дабы и те, и другие вдруг начали пробуждаться. Иными словами, вспоминать своё прошлое. Но когда такое происходит, а такое иногда происходит – Иктоми натравливает на пробуждённых вендиго, что служат ей... или кого похуже и пострашней. А когда те растерзают дезертира – она покопается в его мозгах и, стерев несчастному память, вернёт того в строй, будто ничего и не было...» — Она настолько могущественна... что может воскрешать мёртвых? – всерьёз оторопел Морт, неверяще уставившись в лицо бога мщения. — «...Нет. Она просто обманывает смерть...» – холодно ответил тот со столь же холодной ухмылкой и взглядом, обращённые к пустоте. — «...Овхара приковывает души умерших к собственным телам, из-за чего Йелль не может унести их в мир мёртвых. Однако даже на пике своего могущества Иктоми никогда не была способна создать или возродить жизнь. Она способна лишь копировать, лишь имитировать, а потому вся её Овхара сшита из фальши. И потому ей был так жизненно необходим настоящий творец... и такого она отыскала в горах Блэк-Хилс...» – Видар прервался, обернувшись к своему отражению в окне, и пристально всмотрелся сквозь него в широкую пасть бездны. — «...Того, кто был почитаем как бог гроз, снов и кошмаров – Повелитель Луней, повелитель дураков, Хейока...» – на долю секунды Морту показалось, что там, за окном, он краем глаза видел вспышку молнии, но отвлечься ему не позволил голос бога мщения, что непреклонно продолжил: — «...Смертельно раненый в сражении за Чёрные Холмы, он обращался Пляской духов, когда его нашла Иктоми и забрала в Овхару. Там она исцелила раны бога с помощью маниту, однако не бескорыстно. Видишь ли, лакота верили, что когда на мир обрушивается гроза – он перерождается. И воистину всё так и было, покуда Иктоми не пленила бога гроз в Овхаре и с его силой стала повелевать круговоротом жизни...» — Она так подло поступила с собратом? – Шрайк осуждающе скривился. — «...Увы, но общее горе не всегда сплачивает старых недругов...» – Видар досадно развёл руками. — «...Напомню, что именно Иктоми создала ловцы снов, дабы отпугивать Хейоку. Так что враждовали они ещё задолго до тёмных времён. Однако есть у них и кое-что общее – они оба являются плутами и мастерами лжи, пускай даже сообща они всё равно не превзошли бы Койота – истинного бога обмана. А ещё они оба питают слабость к сделкам и рискованным играм. И вот в один из дней, хотя в Овхаре не существует понятий дня и ночи, Хейока предложил Иктоми сделку – его свобода в обмен на замену равную ему...» — И он предложил ей тебя, – с каменным лицом заключил Морт. — «...Всё так...» – бог мщения безрадостно кивнул. — «...Хейока служил Иктоми не только в качестве "батарейки" для её Овхары, но также он выискивал для неё потенциальных кандидатов на роли жнецов и жертв. И однажды его всевидящий взор пал на меня...» — Ты говорил, что Сущности помогли с твоей поимкой. Это был Хероха? — «...Правильней – Хейока...» – со снисходительной усмешкой поправил бог безмолвия. — «...И нет. Иктоми ни за что бы не выпустила его из клетки. Однако она заинтересовалась его предложением и дабы преуспеть в задуманном, обратилась за помощью к одному своему... должнику... – Морт отчётливо расслышал, как Видар процедил последнее слово в его голове, тогда как внешне бог мщения остался хладнокровным. — ...но отвлекаться на него не стоит. Тем более, что теперь это уже не имеет значения – я-то здесь...» — А что Хе... йо-ка? Сущность действительно сдержала слово? — «...Конечно же нет! Она же одна из богов лжи! Или ты не слушал?!...» – вдруг возмутился Видар, но тотчас взял себя в руки. — «...Кхм! В общем... она решила, что две батарейки лучше одной. Однако Хейока оказался обманщиком искуснее неё и таки смог сбежать. А его обязанности всецело легли на мои плечи. И вот я вновь стал богом перерождения, прямо как в те времена, когда год делился лишь на зиму и лето, а я следил, дабы вместо увядших цветов зарождались молодые побеги и распускалась новая жизнь...» – ностальгическая улыбка, пересёкшая лицо безмолвного бога, вмиг стёрлась, а его лицо сделалось мрачней грозовой тучи. — «...Теперь же я дирижёр круговорота людских мук. Жнецы загоняют жертву. Жнецы убивают жертву. Жертва возрождается. И цикл жатвы повторяется. И так из раза в раз. До тех пор, пока от жертвы и её палача не остаётся лишь пустая оболочка. Вечный двигатель не под силу изобрести даже богам. Лимит есть у всего, и поверь: когда Иктоми вдоволь истощает своих узников, то просто избавляется от них, как от мусора. Выбрасывает их безжизненные тела в людской мир и начинает новую охоту за свежей кровью...» — А костюмированные психи в масках её «гончие», – подхватил Шрайк мысль. — «...Верно. Пускай им и не так часто позволяют резвиться. Но иногда, в качестве поощрения, Иктоми отправляет на охоту отличившихся жнецов...» — Чтобы поймать убийцу, нужен другой убийца. — «...Ну или же с огнём проще бороться огнём...» – перефразировал Видар, кратко улыбнувшись уголками губ. — «...Однако жнецы не главный калибр Иктоми. Для выслеживания и поимки жертв она посылает вендиго – духов... — Духов ненасытного голода, а ещё чёртовых людоедов, – вдруг закончил за бога мщения Морт. — Об этих чертях я наслышан. — «...Отрадно знать, что твоя связь с ндэ приносит плоды. Но знаешь ли ты, как именно охотятся вендиго?..» – лукаво поинтересовался Видар, на что Шрайк всерьёз призадумался. — Аделаида рассказывала, что вендиго заманивают людей в лес, подражая голосам их близких. — «...Правильно. Но от себя лишь добавлю, что голос вендиго подобен пению сирены. Стоит лишь услышать, и уже не остановишься, пока не станет слишком поздно...» — У них есть слабости? — «...Ну разумеется! У всех они есть. А конкретно вендиго страшатся лишь одного – огня. Простым оружием им можно навредить, но вот пламя – пожирает не только их плоть, но и саму душу. Ну а если же под рукой нет огнива, то рази точно в сердце, что столь же хрупкое как лёд...» — А что насчёт Сущности – какова её слабость? – задал Морт один из важных для себя вопросов, нахмурившись, будто ожидая от бога мщения подвоха, и тот задумался. — «...Хм-м-м... пожалуй её несдержанность и голод...» – ответил Видар после недолгой паузы, однако заметив на себе скептичный взгляд Шрайка, поспешил продолжить: — «...Я серьёзно. Когда Иктоми одолевает голод, из богини она превращается в примитивного зверя, движимого инстинктами, нежели здравым разумом. Но, увы, благодаря Овхаре ей более это не грозит. В своём мире она практически неуязвима, а потому никогда не покидает его. То, с чем ты столкнулся на берегу Мусхеда, была лишь марионетка, которой она управляет из Овхары, но даже эта уловка дорого ей обошлась. Видишь ли, вылазки Иктоми в ваш мир не обходятся для неё без последствий. Это отнимает у неё колоссальное количество маниту, отчего ей нужно время, дабы восполнить силы. Но есть и ещё одна причина её осторожности – она уязвима к оружию смертных, а потому даже её жнецы орудуют лишь тем оружием, что создала она сама. Её орудия зачарованы, и их нельзя обратить против самих жнецов, а главное – против неё...» — М-да, помню такие, – мрачно проворчал Морт, припоминая скверный опыт, и машинально почесал засвербевшую грудь. — Как по мне очень нечестные приблуды. Но меня интересует иное – почему сейчас? Чего эта тварь выжидала? — «...А ты разве не догадываешься?..» – ответил Видар вопросом на вопрос, подперев щёку кулаком. — «...Ты и Крейн, вы оба уже очень давно на её "хорошем" счету, и каждая отнятая вашими руками жизнь всё больше приближала вас к встрече с ней. Она наблюдала за вами, как делец, следящий за ростом своего капитала на банковском счёте. Оценивала вас. Испытывала, подсылая своих жнецов. А когда пришёл долгожданный час последнего испытания – ей дерзко помешали...» — Кто? – насторожился Шрайк. — «...Земля...» – с назидательной улыбкой ответил бог безмолвия. — «...Земля чероки и последние из их племени, что проживают в Вудсборо...» — Постой! Ты говоришь про Аделаиду Каллиген? – поразился Морт, с недоверием смотря в хитрые глаза бога. — «...А о ком другом мне говорить? М? Разве что о её дочери – Селене Каллиген...» — А она что забыла в твоей истории? — «...Ты бы не говорил о ней столь пренебрежительно, знай, на какие жертвы этой женщине пришлось пойти ради сына...» – упрекнул Видар, поддав в голос строгости. — Ну так просвети меня! – огрызнулся Шрайк. — «...Я бы с радостью, но с моей стороны это будет настоящим свинством – шептаться за спиной пожилой женщины. Не правильней ли будет спросить у неё самой?..» – уклончиво ответил бог безмолвия и лукаво намекнул: — «...Тебя может удивить её осведомлённость...» — Если бы Адсила знала о Сущности, если бы она знала, что Виктору грозит опасность – она бы мне рассказала! – отрезал Морт, упёршись руками в стол, будто зверь, готовящийся к прыжку. — «...А как она может не знать о богине, которой поклонялись её предки?..» – парировал Видар, пытливо прищурив глаза и поджав губы. — «...В отличие от других народов – ндэ никогда не забывали и до сих пор верят в своих богов. По-настоящему верят. А что же до тебя, то ты и сам прекрасно знаешь – Адсила Каллиген не из тех людей, кто будет впутывать постороннего человека в свои проблемы и проблемы своего племени. Особенно если в них замешаны боги...»       На слова бога мщения Морт порывался возразить... но не смог. Просто не знал как. Сказанное Видаром вновь имело правоту, но больнее было от того, что правда эта касалась очень близкого и дорогого человека.       Если... если всё, что он сказал, действительно правда... значит Адсила никогда полностью не доверяла мне. Но и винить её за это я не могу. Кто я в её глазах? Самаритянин, прибившийся к порогу её дома. Чужак, не знающий своего рода. И пускай за десять лет мы сплотились как семья, по крайней мере мне хочется в это верить, но чёртов божок прав – я не часть племени.       Да и что бы она смогла сказать мне? Как бы объяснилась? «Морт, истории, что я рассказывала тебе – не вымысел. Боги и чудовища существуют. И одна из них охотится за тобой и Шикобой». Так, что ли?! Скажи она мне это хоть десять лет назад или хоть год – я бы не поверил. Да кто бы поверил в такое? Даже Вик отнёсся бы скептично, потому что в отличие от Адсилы ему пришлось учиться быть ндэ.       И теперь... некоторые вещи видятся мне по-иному. Если земля Каллигенов действительно защищает Виктора, то возможно это главная причина, почему Адсила забрала его к себе. Но что тогда пошло не так? Как Сущности удалось добраться до Виктора, когда мы были на пляже? Если только... — «...Не кори себя за то, что было неизбежным, друг мой...» – сочувствие в голосе Видар заставило Морта поднять на того взгляд. — «...Не только ты один привлёк внимание Иктоми в тот роковой день. Но и одна юная особа, что повинна лишь в своей искренней любви к линчевателю...» — Это из-за связи? – догадался Шрайк. — Тогда, в кошмаре, ты говорил, что мы связаны. Как? — «...Нити маниту или для простоты можешь называть их просто нитями судьбы...» – с привычной умиротворённостью, пояснил бог безмолвия. — «...По ним как по венам бежит сама маниту, и именно эти нити связывают жнеца и его жертву. Теперь понимаешь? Жнец и жертва – смерть и жизнь. Их связь олицетворяет сам жизненный цикл и замыкает маниту в круговорот. И именно за этим так охотится Иктоми, потому что недостаточно просто запереть жнеца и жертву в одной клетке. Нет, они должны разделять общее прошлое...» — Хочешь сказать... Сущность охотится за ними только из-за того, что они вместе?! – опешил Морт, скривил лицо в недоумении. — «...Не глупи...» – фыркнул Видар, раздосадованно махнув рукой. — «...Иктоми плевать на такое понятие как "любовь" и прочие чувства. Для неё важно лишь одно, чтобы жертва была избрана своим будущим палачом и чтобы тот был одержим своей будущей жертвой...» — Она. Не. Жертва, – процедил Шрайк, пристукнув кулаком, отчего стол вздрогнул. — Виктор ревнив, признаю, но он любит её и ни за что не причинит ей вреда. — «...Тебе пора бы уже прекратить защищать его. Он хладнокровный убийца, как и ты, а не влюблённый юнец...» – сурово возразил Видар, ткнув пальцем в стол, будто печатью. — «...Или кого ты так отчаянно стараешься обмануть: меня или себя?..» — И в чём же я обманываюсь?! – вспылил Морт, яростно взмахнув руками. — Чего по-твоему я не знаю, о бог мщения?! Что он всегда был зверем, но все убеждали его в обратном?! – эти слова прозвучали слишком громко. Настолько, что эхом отразились от стен и окон. И услышав это эхо, неистовое лицо Морта дрогнуло от осознания собственных слов. — ... ... ...И даже я, – прошептал он, поникнув головой и взглядом от чувства вины. — С самой первой секунды, когда я его увидел – я понял: он не нуждается в спасении... и никогда не нуждался. Это нужно было мне. Мне нужен был кто-то, за кого я смог бы держаться как за спасательный круг. А затем я увидел, как он смотрел на неё и понял, что она – его спасательный круг. И ты прав – он избрал её. Как только впервые увидел. Потому что ни Адсила, ни я не могли дать ему ту любовь, что могла подарить она. Потому что ему было необходимо кого-то полюбить и быть кем-то любимым, дабы помнить... что мир ещё не окончательно прогнил, – сказав это, Шрайк поднял взгляд на затаившегося бога. — Так что да, он, чёрт возьми, одержим ею. И мне сложно винить его за это. — «...Но не себя...» – подметил Видар, возведя указательный палец. — «...Ведь она столь же дорога твоему сердцу, но не как друг и не как дочь...» — Умолкни, – предупредил Морт, обнажая зубы. — «...Или что? Вырвешь мне язык?..» – безмолвный бог иронично вскинул бровь. — «Брось, стыдится здесь нечего. Как говорят: любви все... — Довольно! – Шрайк хлопнул по столу, вскочив со стула. — Какое отношение это имеет к делу?! – прорычал он вопрос прямо в лицо бога мщения. — «...Самое что ни на есть прямое...» – стоически ответил Видар, не поведя и бровью. — «...Ибо ты даже не представляешь, насколько осчастливил Иктоми, ведь не так часто ей посчастливиться отыскать связь трёх...» — Тогда как разорвать эту связь? – продолжил Морт допытывать бога. — «...Успокою тебя – способ есть. И даже не один...» – Видар примирительно поднял руки, призывая Шрайка к терпению. — «...Но боюсь тебе они не понравятся...» — Начинай говорить. — «...Ну что ж...» – бог возмездия пожал плечами и сложив ладони, продолжил: — «...Связь между палачом и жертвой можно оборвать, если оборвётся жизнь одного из них. Но для тебя это не вариант...» — Верно мыслишь, – Морт кивнул, не спуская с Видара немигающего взгляда. — Продолжай. — «...К счастью для тебя, связь также можно ослабить и постепенно истончить, покуда та сама не оборвётся, но способ для этого и прост и непрост в одночасье...» — Что за способ? — «...Исчезнуть... из жизней друг друга...» – изрёк бог мщения, показательно разведя ладони в стороны. — «...Пресечь любые контакты. Банально разлучиться. Да, друг мой, всё может быть настолько просто, и зная тебя – ради них ты не колеблясь избрал бы этот путь. Однако это решение должны принять все трое. И, к сожалению, мы оба знаем, что Виктор Крейн не из тех, кто отступит. Даже перед лицом угрозы – он не уступит её. Ради неё он предпочтёт бросить вызов богам и монстрам. А возможно... – Видар хлопнул ладонями, пронзая Шрайка нечто зловещим в волчих глазах. — ...возможно Овхара покажется ему Вальхаллой, где он сможет быть настоящим собой и быть с ней и в жизни, и в смерти...» — Меня ты хорошо изучил... – Морт склонился к богу мщения так близко, что их лица оказались на одной линии. — ...но его ты не знаешь. — «...Позволь не согласиться, друг мой...» – Видар тактично отстранился, откинувшись на спинку стула и сложив на животе руки, задумчиво взглянул в окно. — «...Я даже очень хорошо знаю Кархаконхашикобу. Или уместней будет сказать – Вакхтерона...» – произнеся это слово, он искоса взглянул в лицо Шрайка, будто зная наперёд, что встретит в нём смятение. — «...Постой. Ты что же не знал об имени, что он себе избрал?..» — И что с того?! – вновь огрызнулся Морт. — «...Просто я знавал одного Вакхтерона, который также из-за жажды мести вышел на тропу войны. Но Вакхтерон тот был столь безжалостен и страшен, и вершил такое, что повстречайся с ним ты тет-а-тет – друзьями вы б не стали. Но к счастью для тебя – того Вакхтерона не стало в тот же миг, как толь повстречал ты юного Шикобу...»       В этой фальшивом месте, порождённом подсознанием, и без того стояла гробовая тишина. Но стоило голосу бога мщения замолкнуть в голове Шрайка, как тишина эта безжалостно обрушилась на него всем своим гнетущим весом. Морт догадывался, к чему клонит Видар, но нахмурив лицо, был просто обязан вопросить: — О чём ты, чёрт возьми, говоришь? – и лицо бога вновь растянулось в довольной улыбке. Однако вместо ответа Видар неспешно отвернул край пиджака и запустил руку во внутренний карман, чем насторожил натасканного на такие жесты Шрайка. А в следующий миг он извлёк содержимое кармана, коим оказалась уже знакомая Морту безымянная книга с чёрной обложкой. — «...К чему спрашивать, когда можно воочию увидеть...» – загадочно ответил Видар, положив на стол книгу. — Что в ней? – спросил Шрайк, неотрывно рассматривая её матовую обложку. — «...Открой и узнаешь...» – вновь туманно ответил бог возмездия, что нисколько не придало Морту веры, однако наперекор негодующему нутру, он таки подтащил к себе книгу. — «...Ну же. Смелей...» – подбодрил Видар, за что тотчас напросился на красноречивый взгляд. И лишь когда бог безмолвия застегнул рот на невидимый зиппер и для надёжности запер его на невидимый ключ – Шрайк вновь вернулся к книге. На ощупь её обложка показалась ему на удивление холодной, а под ней его встретили такие же чёрные, как чернила, страницы. Вот только они были совершенно пусты. — Что за шутки? – Морт ощерился на Видара, но тот стоический хранил молчание и лишь кивнул бровями на чистые страницы.       Шрайк с недоверием нахмурился и перевернул одну из них, затем ещё одну и следующую. Картина нисколько не менялась, и когда он уже было вознамерился захлопнуть бесполезную книжонку – книга вдруг вздрогнула в его руках и обожгла пальцы не то огнём, не то льдом. Морт резко отнял от неё руки, растерянно наблюдая, как чёрные страницы переворачиваются сами по себе, будто их листает ветер, и с каждой страницей этот ветер всё усиливался.       Страницы зашуршали в бешеном темпе, обдувая лицо Шрайка, словно вентилятор, и казалось, что им нет конца. А возможно так он и было. Однако все мысли, как и всё внимание Морта поглотила тьма, что сошла с чёрных страниц и пожрала всё, к чему прикоснулась: стол, стены, окна, весь бар и даже Видара. Ничего не осталось. И на короткий миг Шрайку показалось, что от него тоже не осталось ничего. Но в ту же секунду тьму рассекла яркая молния и оглушила Морта раскатистым громом. А в её вспышке он узрел Майкла Уолша. Увидел его искажённое гримасой предсмертного ужаса лицо и его неестественно изломанное тело, нанизанное на арматуру, как на копьё.

(ВСПЫШКА)

      И Морт увидел Виктора. Таким, каким он был в их первую встречу, но только юноша стоял у края обрывистого балкона. Сильный ветер трепал его косу, а дождь смывал кровь с на удивление спокойного лица, пока Вик с безразличием взирал на тело Майкла. Но затем он поднял взгляд и через пропасть, разделяющую здания, столь же холодно взглянул на своих обидчиков. Те столпились у края пропасти и все как один, даже Люк, со страхом смотрели то на павшего товарища, то на Крейна. И тогда блеснула очередная молния, и в её зареве Морт узрел, как Вик усмехнулся.

(ВСПЫШКА)

      И он вновь видит Виктора, но теперь юноша ожесточённо схлестнулся с каким-то белобрысым верзилой. Не сразу Шрайк распознал в его противнике такого же подростка, как и не сразу обратил внимание на толпу школоты, окружившую дерущихся. Все мальчишки и все в одинаковой форме: белые футболки, чёрные спортивки. И все как один скандируют и подстрекают двух сверстников, решивших почесать друг об друга кулаки. А окружали их стены, подобные которые Морт видел за свою жизни не раз и не два. И прибежавшие на звуки потасовки охранники лишь подтвердили его догадку. Воспитательная колония для несовершеннолетних, и теперь Вик вытирает собою её пол, прижатый и заломленный одним из охранников.

(ВСПЫШКА)

      И он видит Кейси Кокс, свисающую с ветви древа в петле из собственных кишок. А под ней – груда выпотрошенных тел, и в их искажённых агонией лицах Морт узнаёт не только грязных копов, но и одноклассников покойницы, что были повинны лишь в своей ублюдочности и скотстве.

(ВСПЫШКА)

      И теперь перед ним Дэрил Каннингем. Живой, но вероятно не надолго, ибо лицо полицейского было изранено и оттого залито собственной кровью. Из множества мелких порезов мерцали осколки стекла, а сам офицер беспомощно валялся на полу, привалившись плечом к дивану. А в следующий миг раздался хруст битого стекла, и из тьмы комнаты вышел Ворон. — В-вик? – дрожащим голосом вымолвил Дэрил, неверяще уставившись на друга, сжимающего в руке окровавленную кочергу. — Виктора здесь нет, – раздалось в ответ из-под маски, и Ворон отбросил кочерёжку. — Есть только Вакхтерон, – сказав это, он двинулся на раненого копа, на ходу обнажая охотничий нож. — Хочешь поговорить с ним о грехах своих, больших и малых?

(ВСПЫШКА)

      И даже растворившись во тьме, даже став с ней одним целым, Морт ощутил, как всё его естество содрогнулось, а сердце пропустило удар. Потому что теперь он видит Лесли. Видит её заплаканное лицо и её глаза, с мольбой смотрящие в маску Ворона. Тот удерживает девушку всего одной рукой, вжав её в стену, а во второй – поигрывает ножом. — П-пожалуйста, – сиплым голосом взмолилась Ли. — Я сделаю что угодно... только... только, прошу, отпустите... – но в ту же секунду она вздрогнула всем телом и тотчас замерла, когда Ворон поддел ножом край майки и приставил остриё к её животу. — Знаешь, как правильно потрошить человека? – полюбопытствовал Ворон, грудью налёгши на Лесли и прильнув маской к её щеке.       «Не смей!» – Морт что есть силы рванул с места, ибо ответ он хорошо знал, но ничего не вышло – тело не слушалось, даже не ощущалось.       «Нет-нет-нет! Только не снова!» – а Ворон уже замахнулся ножом, и тогда Морт закричал: «Остановись! Это же Лесли!» – но крик его был беззвучным. и клинок в руке Ворона серебряной стрелой метнулся к Ли. — СТОЙ! – Морт подорвался с места, ударившись коленями об край стола и ненароком опрокинув стул. Тот с эхом стукнулся об пол, и это отрезвило Шрайка. Отходя от увиденного, он живо осмотрелся, проверяя, на мести ли знакомые стены бара и на месте ли он сам. — «...Ну как впечатления?...» – вдруг поинтересовался Видар, вмиг приковывая к себе внимание растерянного Морта. Бог мщения всё также терпеливо сидел за столом, однако теперь его руки были заняты той самой проклятой книгой. — Что это, блядь, было?! – прорычал Шрайк, опёршись на стол. — «...Ну, если выразиться более понятным для тебя языком, то считай это фильмом, который никогда не выйдет в прокат или как это стало нынче модно – "режиссёрской версией"...» – спокойно пояснил Видар и, закрыв книгу, отложил её в сторону. — «...А вот я всё же больше уважаю литературу...» — То, что я видел... этого не было! Всё было совсем не так! — «...Именно. Не было и уже не будет так, как должно было быть...» – бог безмолвия налёг на стол, сцепив руки в замок, но призадумавшись, добавил: — «...Возможно...» — В каком смысле? – сквозь оскал прошипел Морт, угрожающе возвышаясь над богом мщения. — «...Майкла Уолша всё равно настигла смерть, как и офицера Дэрила Каннингема. Аделаида Каллиген всё равно пострадала, а Виктор стал линчевателем. Понимаешь? Это как бросить камень в водную гладь. Камень всколыхнёт воду и подымет волны, но со временем вода успокоится и вновь станет той гладью, какой и была...» — А я, стало быть, тот чёртов камень, – недобро прищурившись, продолжил Морт мысль. — «...Верно...» – Видар медленно кивнул, на миг прикрыв глаза, а в миг следующий – очень пристально заглянул в глаза Шрайка. — «...Ну а я же – тот, кто этот чёртов камень бросил...» — ... ... ...Зачем? – всё что спросил Морт, нисколько не изменившись в каменном лице и пронизывающем взгляде. — «...Я повторюсь: дабы заручиться твоей помощью...» — Вот как? – Шрайк опасно близко склонился к лицу безмолвного бога. — А если я сейчас пошлю тебя на хуй? Что тогда? — «...Что ж... тогда это будет очень прискорбно...» – Видар поджал губы, отводя взгляд к пустоте за окном. — «...Однако на то есть твоё полное право. Поступать, как тебе заблагорассудиться. Вот только... – он подкрепил это «вот только», возведя указательный палец. — ...у меня созрел встречный вопрос...» – его руки вновь сомкнулись в цепкий замок, и, вскинув бровь, бог мщения спросил: — «...Что при таком сценарии будет с Виктором Крейном и Лесли Клайд?..»       Услышав их имена, Морт сжал руки в кулаки, оцарапывая ногтями стол. Сейчас в нём нарастала ТАКАЯ ярость, ибо этот всезнающий ублюдок посмел угрожать ему их жизнями. Но голос разума призывал к контролю и настойчиво твердили, что угрожает их жизням не бог возмездия, а Сущность.       Враг моего врага – мой друг. Шрайк это прекрасно понимал, как и осознавал, что впутываться в дрязги богов – очень скверная затея. И нет, за свою жизнь он не страшился. Она уже давно перестала его волновать, в отличие от жизней дорогих ему людей. За них он был готов перегрызть глотку любому. Даже богу. А если потребуется, то двоим. — «...Я вижу борьбу в твоих глазах...» – подметил Видар с понимающим взглядом. — «...Раз так, то позволь развеять твои сомнения...» – и с этими словами он вновь положил перед Мортом свою книгу. — Зачем это? – напрягся тот, ещё ярко помня недавний опыт. — «...Прежде чем ты примешь окончательное решение – почему бы тебе просто не открыть книгу на самой последней странице и узнать, чем же оканчивается ваша история?..»       Морт поднял на Видара не верящий взгляд, однако лицо бога безмолвия выражало хладнокровную серьёзность, возможно впервые с момента их знакомства, и Шрайк признал, что тот не шутит. Но разве это возможно? Разве так вообще можно? Узнать своё или чьё-либо будущее – это противоестественно!       Однако Морт догадывался, что чтобы он не увидел в этой книге – это будет лишь возможным будущим... наверное. Это мысль слегка его успокоило, как и понимание, что бог мщения лишь играет с ним и хочет наглядно показать последствия отказа. И тем не менее Шрайк робел прикасаться к книге. А кто бы не заробел? — «...Не хочу поторапливать в столь ответственный момент...» – напомнил о себе Видар и вслед за его словами – бар вдруг сотрясся, как от землетрясения. — «...но время здесь тоже имеет привычку кончаться...» – предупредил бог возмездия, настороженно наблюдая за мерцанием потолочных ламп.       И тогда, на миг зажмурившись, дабы отбросить все страхи, Морт перевернул книгу и резко раскрыл её. Однако вопреки ожиданиям, под чёрной обложкой его поджидали белоснежные страницы, а в самом центре последней из них было напечатано одно-единственное слово. Но шрифт был настолько мелким, что дабы хоть что-то разобрать Шрайку пришлось присесть за стол и изрядно напрячь уже подпорченное возрастом зрение. А наконец-то прочитав то слово, его лицо вытянулось в смятении, ибо тем единственным словом оказалось «Иноли» – имя, когда-то данное ему Виктором, в отместку за упёртость. И теперь это имя... его имя стояло в самом конце этой по-настоящему пугающей книги.       Морт сглотнул ком и, нахмурившись, осторожно перевернул страницу. На обратной стороне его встретило то же слово, как и на соседней, вот только шрифт изменился. С каждой перевёрнутой страницей шрифт всё увеличивался, а слово – множилось. А Шрайк всё переворачивал страницы и словно не мог остановиться. Его немигающий взгляд хаотично метался от страницы к странице, от слова к слову:

иноли

Иноли

Иноли

Иноли

ИнОлИ

иНоЛи

ИиИнОоОлИиИ

ИНОЛИ

      Это имя заполняло собой всё пространство некогда белых страниц, и Морт с опозданием заметил, что чёрные чернила сменились алой кровью, а на бумаге появились кровавые мазуты и отпечатки чьих-то пальцев. Но затем Шрайк наконец-то остановился, потому что он дошёл до середины книги и увидел то, что было в ней сокрыто.       На развороте была начерчена кровью руна, по форме напоминающая ромб, но перечёркнутая вдоль грубой линией. И Морт вспомнил, как видел подобные, ища информацию о Видаре. Но что означает эта руна – он не знал. А когда попытался спросить у бога мщения, то не смог этого сделать. Потому что его челюсти свело, руки словно приросли к столу, а ноги к полу. Его всего будто сковал сонный паралич, не позволяющий отвести взгляд от руны на страницах, что словно свежая рана на живой плоти принялась кровоточить.       Страницы побагровели, отсырев от крови, но на этом всё не прекратилось, и кровь хлынула со страниц на стол. Шрайк ощутил, насколько она холодна, когда кровь омыла его руки и водопадом обрушилась на колени, стекая по ногам и заливаясь в ботинки. — «...Что случилось? Тебе плохо видно?..» – вдруг обеспокоился Видар, но голос его звенел от ядовитой насмешки. А в следующий миг Морт ощутил, как на его затылке мёртвой хваткой сомкнулась чья-то тяжёлая рука, и тогда он вновь услышал Видара, но не в своей голове, как прежне, а у самого уха... — Ну так присмотрись поближе, – прошептал бог мщения, и в ту же секунду Морта макнули лицом в книгу, и он с головой окунулся в бездонный колодец крови. Как когда давно, в своих старых кошмарах, он словно провалился под лёд и вновь тонул. Но когда лёгкие уже начали гореть от нехватки воздуха – кровавая пелена перед глазами расступилась, и на смену ледяному холоду пришёл жар пламени, что обдал лицо Шрайка. В ноздри тотчас врезался запах гари, а в уши гвалт жестокой схватки, но видеть Морт мог только их.       Окружённые неистовым пламенем и хаосом, на коленях Лесли бездыханно лежал Вик. Его остекленевшие глаза безразлично устремились вверх, из уголка рта на подбородок стекала кровь, а под грудиной зияла страшная рана. — Очнись, – прошептала Ли, израненная и измученная, но так любяще поглаживая лицо возлюбленного. А во второй, крохотной руке она держала его руку. И руки их были обвиты алой лентой. — Прошу, очнись.       А в следующий миг языки пламени содрогнулись от тяжести чьих-то колоссальных шагов, и Лесли накрыла исполинская тень. Но прежде чем то, что отбросило тень, раскинув клешни, обрушилось на своих жертв – Морт услышал, как кто-то кричит:

«НЕЕЕЕЕЕЕТ!!!!!!!»

      А прежде чем его отшвырнуло на спинку стула – он осознал, что крик этот вырывался из его глотки.

И всё закончилось.

      Морт, как и прежде, обнаружил себя за всё тем же столом, у всё того же окна, во всё том же баре. А книга и реки крови, что она извергла – всё исчезло, словно их никогда и не было. Единственным напоминание о произошедшем служил лишь Видар, что будто и не покидал своего привычного места. Облокотившись на стол и скрыв уста за сцепленными в замок руками, он пристально взирал на Шрайка, и глаза его по-волчьи горели золотом.       Морт знал, чего тот ожидает. А потому, утерев кулаком взмокшие глаза и устало облокотившись о стол, дабы их лица были на одном уровне – он наконец-то дал ответ: — Что от меня требуется?

И бог мщения одарил его очень довольной улыбкой, во все тридцать два.

— «...А это, друг мой, – правильный вопрос...»