M&C II

Мы привыкли к чудовищам

побеждённым и закованным в цепи,

а здесь перед нами было существо ужасное,

но свободное...

(Бенджамин Хейз / Кинг-Конг)

***

      В кромешной тьме его шаги отозвались эхом, а вслед им раздался металлический звон. Ничего не видя перед собой кроме лика бездны, Ворон ловко воссоединился с верным клинком и, заняв оборонительную стойку, насторожено двинулся дальше. Туда, где он в последний раз видел Лесли.       Виктор Крейн непременно окликнул бы её, молясь, дабы любимая откликнулась или подала знак, что жива. Но Ворон – хладнокровно хранил молчание, пускай и понимал, что теперь это бессмысленно. Враг и так знает о его присутствии, звон ножа выдал его текущее положение, но главное – Ворона не покидало дрянное предчувствие, что его недруг прекрасно видит в темноте, и от этого было паршивей всего. Как не посмотри, а расклад был не в его пользу, и будто в доказательство – у самого капюшона вдруг прошептали... — Кого-то потерял? – и Ворон тотчас ответил насмешливому шёпоту. Фенрис мог прикрываться Лесли как щитом, а потому он целил выше и бил кулаком наотмашь, но удар ушёл в пустоту. — Ха! Мимо, – ехидно подразнили его уже с обратной стороны, и Ворон резко обернулся, держа оружия наготове, но в ответ услышал лишь хриплый смех уже откуда-то издалека.       Кем бы или чем бы ни был этот Фенрис, но при всей его комплекции – Ворон не слышал его шагов, словно ублюдок вовсе не касается пола. То, что сейчас происходит и поединком-то не назовёшь, даже охотой. Это игра. А потому Ворону ничего не осталось, кроме как уйти в глухую оборону и, напрягши все свои чувства и инстинкты, настороженно вслушиваться в голоса из глубин тьмы...

А ты – чёртов везунчик. Ты в курсе?

Такая девушка рождается не каждые полвека.

А в итоге досталась такому, как ты.

А вообще, я понимаю, почему ты положил на неё глаз.

Можешь сколько угодно пудрить этому дуболому мозги...

...но мы-то оба знаем...

...для чего именно ты к ней заглядывал.

Ты хотел её увидеть.

Хотел, чтобы она увидела настоящего тебя.

ЧТОБЫ БОЯЛАСЬ!

Не отрицай, что тебе это понравилось.

Не отрицай, что тебе хочется ещё.

Не отрицай, что ты жаждешь владеть ею.

И УБИВАТЬ РАДИ НЕЁ!

Каждого, кто посмеет хоть посмотреть на неё желанным взглядом!

Как тот молокосос Барток.

В лагере он, поди, всюду ходил за ней хвостом.

И прямо на твоих глазах.

Я прав?

О-хо-хо! Я знаю, ЧТО ты бы с ним сделал.

Я знаю, ты ЭТОГО хочешь.

Но не можешь.

Потому что этот слабак строго на тебя посмотрит и пригрозит пальцем.

Эх-х-х... как же он раздражает.

И ведь не только меня одного.

Ты же тоже об этом задумывался?

«Вот бы его не стало?»

Вот бы он исчез и больше не стоял над твоей душой...

...корча из себя побитого жизнью праведника...

...когда у самого руки по локоть в крови!

О-о-о, сколько бы всего ты бы смог тогда свершить!

Скольких бы ублюдков ты бы смог выпотрошить и повесить на собственных кишках!

Сколько бы виновных ты бы смог покарать!

Так, как они того заслуживаю!

Так, как считаешь ТЫ!

А не ОН!

Но знаешь... а ведь это может стать явью.

Ты правильно сказал: я – не ОН.

Поэтому я могу дать тебе то, чего ты так хочешь – свободу.

Чёрт! Да мы даже можем объединиться!

Ты и я!

ВМЕСТЕ МЫ УТОПИМ ЭТОТ ПРОГНИВШИЙ ГОРОД В ЕГО ЖЕ КРОВИ!

Что скажешь?!

— Нет, – не раздумывая, отчеканил Ворон, теряя терпение. Ему плевать на слова этого ублюдка, даже если в них и есть доля правды – для него это не имеет значения. Всё, что имело значение, – это жизнь Лесли, что сейчас где-то там, во тьме, а он вынужден топтаться на месте, выслушивая эту тварь. И это бездействие, это бессилие – СвОдИлО с УмА!

Ха! Вы только послушайте этого «мстителя в маске»!

Кем ты себя возомнил, щенок?!

Всю жизнь об тебя вытирали ноги...

...но стоило лишь одной шлюхе угодить под колёса...

...а твоей старухе в травмпункт...

...и ты уже возомнил себя вторым Тахнехдорусом!

Но мы-то знаем.

Знаем, что вся ваша маленькая вендетта – не ради старухи...

...и не ради бедняжки Химены...

...а ради ТЕБЯ.

Ты мстишь только за себя...

...потому что ты – эгоист...

...и это-то мне в тебе и нравится!

Чего не скажешь о НЁМ.

Открыть секрет?

ОН помогает тебе, потому что знает...

...что не сможет тебя остановить.

Знает, как далеко ты бы зашёл...

...если бы он не сдерживал тебя.

Ведь в противном случае – ему бы пришлось тебя убить.

Но у нашего добрячка не поднялась бы рука на бедного и несчастного Шикобу.

Всеми гонимого.

Всеми нелюбимого.

Бедный, бедный Шикоба.

Ни папы, ни мамы.

Лишь старуха, что одной ногой в могиле.

Да этот сентиментальный слюнтяй...

...которому вздумалось поиграть в «папашу»!

А ведь мне жилось спокойно, пока не объявился ТЫ!

И с тех пор всё покатилось к чертям!

«Шикоба! Адсила!» – ДА МЕНЯ ТОШНИТ ОТ ЭТОГО!

Этот неудачник нянчится с тобой, как чёртова наседка!

НО С МЕНЯ ДОВОЛЬНО!

ТЕПЕРЬ Я НАКОНЕЦ-ТО СМОГУ ВСЛАСТЬ СОДРАТЬ С ТЕБЯ СКАЛЬП!

ПРЯМО НА ГЛАЗАХ ТВОЕЙ ДРАГОЦЕННОЙ ЧИКАЛЫ!

— Ну так давай! – яростно прорычал Ворон, перехватывая оружия в руках от нетерпения. — Я уже устал от твоего цирка! Или твой план – заболтать меня вусмерть?!

«Цирка?»

«ЦИРКА?!»

Хм-м-м...

Ну ладно!

Хочешь цирк?

Хе-хе...

Будет тебе...

...ЦиРк!!!

      И тогда, стоило голосу во тьме стихнуть, как вслед за ним раздался гулкий хлопок, и Ворона тотчас ослепила яркая вспышка света. Он рефлекторно прикрыл глаза предплечьем, не теряя боеготовности, и резко отвёл взгляд в сторону, дабы осмотреться. Яркий свет полностью прогнал тьму с пола и стен, вот только не с тех, что были ранее. Бегло осмотревшись, Ворон обнаружил себя в некой яме. Вместо бетонного пола – грязь и солома, а вместо испещрённых когтями стен – выцветшие доски. Глубина самой ямы была порядка четырёх-пяти метров. А в самом верху она оканчивалась высокими перилами, что окружали её кольцом. За оградой виднелись ряды скамеек и бьющие лучами света прожекторы. И в завершение – вместо потолка, над головой Ворона растянулся огромный, полосатый шатёр, закрепляющий образ циркового манежа. Вот только давящая тишина нисколько не придавала этому месту праздничного настроения. Оно было совершенно заброшенным, и Ворон оказался невольным аттракционом этого притворного места и его несуществующей публики. А затем... — Шикоба! – нависшую, как шатёр над ямой, тишину пронзил крик Лесли, и, поддавшись страху и отчаянью в её голосе, – Ворон обернулся, готовый к любой подлости этого проклятого места, но уже не надеющийся так просто отыскать девушку. В дощатой стене, напротив, зияла решётчатая дверь, к прутьям которой взволнованно прижалась Ли, и Ворон бросился к ней, в мгновение ока преодолев расстояние в половину ямы. — Чикала! – он сшибся с решёткой, что тотчас возненавидел всем сердцем. Просвет меж её прутьями был слишком узким, дабы он смог просунуть руку, но вот Лесли это не помешало накрыть его ладонь своей. — Ты цела? / Ты в порядке? – синхронно спросили они друг у друга, но вопрос Лесли Ворон опустил, внимательно осматривая её с ног до головы. — Нет, Вик. Я в порядке. Правда, – поспешила успокоить его Ли. — Он зашвырнул меня в эту клетку и сразу же исчез, – она сильнее сжала его руку в своей. — Вик... что это за место? — Садистская версия цирка дю Солей, – отшутился Ворон, переключившись на дверной засов, что был обмотан цепью и будто этого было мало – цепь замыкал ржавый замком. — Отойди, – предупредил он Ли и сам отступил от двери.       Не прицеливаясь, он изо всех сил ударил по замку томагавком, но несмотря на плачевный вид, тот выстоял. Тогда Ворон одарил его ещё одним удар и ещё, яро и со звоном высекая из металла искры. Но в следующий миг, аккурат меж ударами, вклинились чьи-то медленные аплодисменты, и Лесли испугано всмотрелась за спину Ворона. — БРАВО! – вслед за хлопками донеслось сверху, и Ворон резко обернулся, закрывая собою Лесли. — КАКОЕ ТРОГАТЕЛЬНОЕ ВОССОЕДИНЕНИЕ, – насмешливо похвалил Фенрис, в полный рост стоя прямо на перилах. — ЖАЛЬ ТОЛЬКО ДВУМ ВЛЮБЛЁННЫМ НЕ БЫТЬ ВМЕСТЕ БЕЗ ЗАВЕТНОГО КЛЮЧА, – и в довесок он демонстративно подкинул связку ключей в когтистой лапе. — Спасибо за подсказку. Я учту её, когда буду вырывать твой язык, – огрызнулся Ворон, угрожающе обнажая нож. Но вдруг он почувствовал, как Лесли через решётку коснулась его плеча. Она ничего не сказала, всё и так читалось в её жесте – она страшилась за него и больше не хотела отпускать. Не хотела, чтобы он вновь сражался, вновь рисковал, пускай и понимала, что это неизбежно. Потому что Виктор Крейн никогда не избежит боя... как и его противник. — УЖЕ ДРОЖУ ОТ СТРАХА, – ехидно усмехнулся Фенрис, снова подкинув связку, но вот поймал её уже не так ловко, едва не упустив. — УПС! ЧУТЬ НЕ ПОТЕРЯЛ, – он наигранно выдохнул, утерев со лба невидимый пот, и живо вернул ключи в карман. — Клоун из тебя – так себе. Так что спускайся, пока не освистали, – съязвил Ворон, на что Фенрис зловеще улыбнулся во все тридцать два. — «СПУСТИТЬСЯ», ГОВОРИШЬ? – его глаза недобро сощурились, блеснув в глазницах алым пламенем, и свет прожекторов угрожающе потускнел, а затем... — ПФ! НАБЕРИСЬ ТЕРПЕНИЯ, – он вдруг спокойно продолжил, как ни в чём не бывало, а свет тотчас обрёл прежнюю яркость. — СРАЗУ ЖЕ, КАК ТОЛЬКО ОБЪЯВЛЮ НАШ НОМЕР, – с этими словами Фенрис щёлкнул пальцами, и шатёр погрузился во тьму. Но лишь на миг. А через секунду один из прожекторов вновь вспыхнул лучом света, выцепив из мрака Фенриса, что уже оказался на противоположной краю ямы. А сам шатёр вдруг наполнился музыкой циркового марша. — ДАМЫ И ГОСПОДА! – торжественно объявил Фенрис через сложенные рупором лапы. — ЛЕДИ И ДЖЕНТЛЬМЕНЫ! МАДАМ И МЕСЬЕ! СИНЬОРЫ И СЕНЬОРИТЫ! ДЕТИ ОТ МАЛА ДО ВЕЛИКА! – всё перечислял он, вальяжно прогуливаясь по перилам, как кот по забору. — ТОЛЬКО СЕГОДНЯ И ТОЛЬКО У НАС! ВАШ ЕДИНСТВЕННЫЙ ШАНС В ЖИВУЮ УВИДЕТЬ «УЖАСНОГО ФЕНРИСА»! – он театрально раскинул руки и поклонился, представляясь пустующей трибуне, однако смотрел на неё так, словно действительно видел перед собой заинтригованную публику. — НЕ ЧЕЛОВЕК! НЕ ЗВЕРЬ! – Фенрис опустил руки, и голос его обрёл зловещий тон. — СОЗДАНИЕ, ЧЬЯ ПРИРОДА – ЗАГАДКА ДЛЯ ВЕДУЩИХ УЧЁНЫХ ЕВРОПЫ, АЗИИ И ДАЖЕ АМЕРИКИ! – он окинул трибуны долгим взглядом и неспешно двинулся в обратную сторону. — СУЩЕСТВО, ПИТАЮЩЕЕСЯ КРОВЬЮ И ПЛОТЬЮ ЖИВОТНЫХ! ЧУДИЩЕ, СПОСОБНОЕ ОБХОДИТЬСЯ БЕЗ ВОДЫ И ПИЩИ НЕДЕЛЯМИ! – Фенрис остановился напротив Ворона с Лесли, что настороженно следили за ним. — НО СЕГОДНЯ – ВАМ ВСЕМ КРУПНО ПОВЕЗЛО! – он перевёл взгляд с невидимых зрителей на загнанных в угол жертв, и, встретившись с этим взглядом, – Ворон отошёл от решётки, чувствуя, как Ли до последнего не отпускала его плечо. — ПОТОМУ ЧТО СЕГОДНЯ... – Фенрис присел на корточки, вцепившись лапой в перила, а цирковой марш замедлился, став тягучим и оттого жутким. Немигающе уставившись в маску Ворона, он склонил голову набок и, обнажив частокол зубов, прорычал: — ...ВРЕМЯ КОРМЁЖКИ.       А в следующий миг музыка резко стихла, все прожектора скопом вспыхнули, и Фенрис камнем сорвался вниз. С глухим ударом он приземлился, сгорбившись, припав на колено. Бледная кожа на спине натянулась от напряжения мышцы, обнажая хребет, словно гребень огромной рептилии. Фенрис протяжно выдохнул сквозь оскал и, подняв голову, исподлобья взглянул на своего врага.       Ворон настороженно обходил его справа, выставив в защитной стойке томагавк с ножом. Фенрис поднялся на ноги и, горбя спину, также крадучись двинулся влево, отзеркаливая каждый шаг Ворона. С замиранием сердца, Лесли тревожно наблюдала, как два охотника плавно сходятся, круг за кругом, присматриваясь и оценивая друг друга. И вот, когда дистанция между противниками сузилась до пары метров – Ворон первым бросился в атаку, чередуя нож с топором, стремительно нанеся серию выпадов. — ВАУ! Я, КОНЕЧНО, ЗНАЛ, ЧТО ТЫ С ХАРАКТЕРОМ... – с издёвкой сообщил Фенрис, отступая и уклоняясь от каждого взмаха, при этом даже не подымая рук. Но Ворон заткнул его следующим шквалом ударов. — ДА БРОСЬ! ТЫ ЗОВЁШЬ ЭТО «АТАКОЙ»? – в насмешливой манере продолжил Фенрис, пока Ворон яро теснил его к стене.

(ВЗМАХ!)

— МЕДЛЕННО.

(ВЫПАД!)

— УБОГО!

(УДАР!)

— СЛАБО! – рыкнул Фенрис, перехватив руку Ворона и сжав её до ломоты в костях. Тот вмиг ответил ударом томагавка, но Фенрис хлёстко выбил его из руки и, не позволяя опомниться, – вцепился когтистой лапой в шею. В мгновение ока противники поменялись местами, и Ли содрогнулась, беспомощно наблюдая, как монстр с разворота впечатал Виктора в стену и оторвал от земли. Тот всё ещё крепко сжимал нож, но Фенрис вжал его руку в доски, практически обезоружив. — ОН ОБУЧАЛ ТЕБЯ. ОН СЧИТАЛ ТЕБЯ ДОСТОЙНЫМ БОЙЦОМ, – прорычал Фенрис, переменившись в лице. На смену насмешке с азартом пришёл гнев, заглушивший боль от ударов. Даже с капканом на шее Ворон продолжал отбиваться, нанося удары коленями в корпус и кулаком в изгиб локтя. — ПРЕДСТАВЬ МОЁ РАЗОЧАРОВАНИЕ, – недовольно прошипел Фенрис прямо в маску Ворона и в ту же секунду – вытерев им стену, швырнул к центру арены.       Пересчитав спиной каждую плохо заколоченную доску в стене, Ворон жёстко приземлился на устелённую соломой землю, но тем не менее, уйдя в перекат – смог тотчас вскочить на ноги. А секундой позже, в место его приземления вонзились когти. С неистовым рыком Фенрис бросился в атаку, склонившись корпусом вперёд и раскинув лапы. Вооружённый теперь лишь ножом, Ворону пришлось резво отступать от размашистых, но стремительных ударов когтями. Фенрис атаковал практически в приседе, разя в живо, пах и колени, будто зверь припавший к земле.       И тогда Ворон сыграл по его «правилам» – уличив момент меж взмахами, он пригнулся и, упёршись на руку, – подсёк противника. Фенрис рухнул на спину и едва успел перекатиться, уклоняясь от ножа. Клинок вонзился в землю, упустив свою цель, но не останавливаясь, Ворон вырвал нож и хлёстко полоснул им Фенриса по лицу. Тот рыкнул, отдёрнув голову, и отскочил назад, увеличив дистанцию. Вслед ему на ноги поднялся и Ворон, заняв оборону. Пользуясь моментом, он решил перевести дух, как и его недруг. — ХМ. УЖЕ ЛУЧШЕ, – вдруг похвалил его Фенрис, утирая рассечённую скулу, из которой сочилась чёрная, как смоль, кровь. — НО НЕДОСТАТОЧНО, – и с диким оскалом он вновь бросился в атаку.       Ворон атаковал в ответ, но не останавливаясь Фенрис нырнул под его удар и полоснул когтями по бедру. Ворон глухо крикнул от боли, припав на колено, но успел отразить удар сверху. Рывком, он через боль поднялся на раненую ногу, одновременно нанося ответный удар, но Фенрис заблокировал его руку и полоснул когтями по плечу, заставляя выпустить нож. Сдавленно зарычав, Ворон ударил кулаком, но Фенрис уклонился, а в следующий миг... правый бок пронзила острая боль, и Лесли в ужасе вскрикнула. Дыхание перехватило, отчего рвущийся крик боли просто задохнулся. Тяжело дыша, Ворон опустил взгляд с ухмыляющейся морды Фенриса на его руку, что погрузила когти в чёрную ткань толстовки. — ЗАБАВНАЯ ШТУКА: НАЯВУ КРОВЬЮ ТЫ НЕ ИСТЕЧЁШЬ, НО ВОТ ОТ БОЛЕВОГО ШОКА... – Фенрис углубил когти и из-под маски Ворона вырвался натужный стон. — ...УЖЕ МОЖЕШЬ И НЕ ПРОСНУТЬСЯ, – он резко вырвал когти, и Ворон рухнул на колени, а вслед за ним на колени пала и Лесли. Вцепившись в прутья решётки, она шокировано наблюдала, как Фенрис заносит лапу для добивающего удара. Но стоило ей сорвать вниз, как Ворон заблокировал её обеими руками, за что немедля поплатился ударом в челюсть. Его повело в сторону, а второй удар, последующий за первым, – окончательно свалил на землю. — Шикоба! Пожалуйста, держись! – дрожащим от слёз голосом взмолилась Лесли, отчаянно испытывая проклятую решётку на прочность. — Ты должен подняться! — ДА. ОНА ДЕЛО ГОВОРИТ, – вдруг вторил ей Фенрис, наблюдая, как Ворон приподнялся на руках. — ВСТАВАЙ, – с этими словами он пнул к Ворону его нож. Клинок упал прямо перед маской, и, не подымая головы, Ворон из всех сил сжал его рукоять. Рана в боку пульсировала и горела огнём. Сердце отбивало бешеный ритм из-за адреналина в крови. В ушах слышится звон. У него шок, но ему не привыкать. — ВСТАВАЙ, МАСКОТ! – рявкнул Фенрис, нависши над раненым Ворон, и тот привстал на одно колено. — Вставай. Я не так уж и сильно ударил, – строго велел Морт, и Вик исподлобья на него посмотрел. Мужчина стоял перед ним, вооружённый деревянным ножом для тренировок. — Давай. Ещё раз, – Шрайк принял защитную стойку, ожидая, пока Виктор поднимется на ноги, и тот не заставил себя ждать.       Рывком вскочив с колена, Вик сразу же перешёл в атаку, но Морт уклонился от его взмаха, отступив в сторону. Тогда Виктор совершил выпад, но Шрайк перехватил его руку и, дёрнув на себя, швырнул юнца на землю. Вик перекатился по траве и привстал на колено, но тотчас был вынужден вновь спасаться перекатом от удара Морта. — Ты злишься – так не годится, – Шрайк обернулся к Виктору, что уже поднялся с земли и принял стойку для следующего раунда. — Вот тебе второй урок, – он крутанул ножом в руке и, перехватив его обратным хватом, тоже занял стойку. — «Гнев – зверь страшный. Он затмевает твою цель».       Вик вновь совершил выпад, и Морт снова перехватил его руку, однако на сей раз Крейн ловко перебросил нож в правую и, нырнув под взмах Шрайка, зашёл за спину. — Да кто бы говорил про гнев, – съязвил Вик, беря Морта в захват, и приставил деревянный нож к его шее. Однако Шрайк тотчас вцепился в его запястье и рывком перебросил через себя юношу. — Не сравнивай себя со мной. Поверь, я – дерьмовый пример, – посоветовал Морт, наблюдая, как распластавшийся на траве Виктор вяло подымается на ноги. — Гнев может стать источником силы, но в его порыве... ты рискуешь себя потерять. Поэтому гнев нужно контролировать, а не сдерживать, – Шрайк вновь занял стойку, терпеливо выждав, пока Вик сделает также, и, заглянув в его серые глаза, добавил: — Не пытайся сражаться, как я. Сражайся как Кархаконхашикоба.       Виктор задержал на его лице изучающий взгляд, прежде чем кивнуть и, сделав шаг навстречу, размашисто ударил ножом. Морт проворно нырнул под его взмах, однако ожидая этого – Вик развернулся за ним следом и с разворота полоснул клинком. Фенрис зарычал от боли, что рассекла плечо, и на удивление – ответил раненой рукой, наотмашь врезав кулаком. Ворон потерял равновесие и, завалившись набок, повалился обратно на землю. — И ВОТ ЭТО ЕГО – ТЫ ТАК СТРАШИЛАСЬ?! – Фенрис взглянул на Лесли, указывая ей когтем на Ворона. Она в клетке была словно неживая, с глазами, воспалёнными от слёз, но в коих самих слёз уже просто не осталась. Сквозь звон в ушах, Ворон услышал вопрос и, натужно привстав на руках, – поднял на любимую взгляд. И в этот самый момент, увидев её такой, что-то внутри него...

...НаДлОмИлОсЬ!!!

      Ворон до дрожи в руке сжал нож и, рывком поднявшись с колен, обрушил на Фенриса яростный удар, но тот просто отшагнул назад, пропуская перед собой клинок, и Ворон едва не потерял равновесие. — И ВОТ ЭТО – «КОШМАР» ВАШЕГО ВШИВОГО ГОРОДИШКИ?! – вновь вопросил Фенрис, с вызовом разведя руками и напрочь игнорируя потуги Ворона. С яростным рыком, тот бросился в очередную неистовую атаку, но на сей раз Фенрис заблокировал его удар предплечьем и в ту же секунду ответил кулаком прямо по ране в боку. Ворон ухнул и, согнувшись от резкой боли, обессилено рухнул на колени. Но более шанса подняться Фенрис ему не оставил и, схватив Ворона за капюшон обеими лапами, – вогнал колено в его маску. — И ВОТ ЭТО – ТВОЙ ЗАЩИТНИК? – Фенрис полностью развернулся к Ли, удерживая обмякшего Ворона за капюшон. — Прошу, остановись! Оставь его! Ты уже победил! – срывая голос и забывшись в панике, Лесли поднялась на непослушных ногах. — Что ещё тебе нужно?!       Если секундой ранее Фенрис и упивался мольбами девушки, то после её вопроса – довольная ухмылка стёрлась с его лица и опустились тени. Теперь и без того устрашающее лицо скривилось в гримасе злобы. Он смотрел на Ли, но не видел её. Его взгляд, полный презрения и лютой ненависти, предназначался тому, кто, как надеялся сам Фенрис, сейчас также, как и эта девушка, – беспомощно наблюдает за происходящим и медленно утопает в пучине собственного отчаянья, боли и гнева. — МНЕ НУЖНО, ЧТОБЫ ОН СТРАДАЛ, – прорычал Фенрис, после напряжённой паузы и будто выплюнув со словами долю яда, вновь натянул зловещую ухмылку. — А ЧТО ДЛЯ НЕГО БУДЕТ МУЧИТЕЛЬНЕЙ ВСЕГО, КАК НЕ ПОЛОМКА ЕГО ЛЮБИМЕЙШИХ ИГРУШЕК? – он намекающе покосился на Ворона, и сердце Лесли рухнуло в бездну ужаса.       «Нет! Только не он! Пожалуйста, пусть это прекратится! Пожалуйста, кто-нибудь, остановите его!» – она хотела выкрикнуть эти мысли, но прежде чем Ли смогла вдохнуть – Фенрис одной рукой вздёрнул Ворона за капюшон и, развернув к себе маской, вдруг заключил его в медвежьи объятья. — Что ты делаешь?! – воскликнула Ли, рванув на себя прутья клетки. — А РАЗВЕ НЕ ОЧЕВИДНО, ДОРОГАЯ? – Фенрис с издёвкой посмотрел на неё. — ОПУСКАЮ ЗАНАВЕС НА ВЫСОКОЙ НОТЕ! – он оторвал Ворона от земли и даже со своего места Лесли услышала, как захрустели его рёбра. — НЕТ! – закричала она, и её болезненному крику вторил крик боли Ворона. — НУ ЧТО?! КАК ТЕБЕ ПЕНИЕ ПТИЧКИ?! – злорадно поинтересовался Фенрис и ужесточил хватку, буквально выжимая из Ворона дух. Вот только вырывающиеся из-под маски болезненные стоны внезапно переросли в сиплый смех, что лишь усиливался с каждой секундой. Такая нездоровая реакции привела в смятение не то что Лесли, а даже Фенриса. — ЧТО СМЕШНОГО? – недовольно вопросил тот, с прищуров уставившись на этого безумца, что перед ликом смерти смеётся так, будто ему сейчас не рёбра ломают, а пытают щекоткой. — ТАК ЗАБАВЛЯЮТ СОБСТВЕННЫЕ ПОХОРОНЫ? — Хе-хе… нет... – Ворон взглянул на своего палача тьмой в бездонных глазницах и со зловещим предвкушением прорычал: — ...ТВОИ!       А в следующий миг... свершилось немыслимое. С жутким треском, словно ломаются кости, клюв белой маски раскрылся, обнажая ряд крючковатых, как у мурены, зубов и, издав рокочущий рык, подымающийся из глубин разверзшийся пасти, – Ворон вгрызся в шею своего врага.       Лесли оцепенела, шокировано наблюдая за Виктором, но не из-за жестокости происходящего, а от осознания его слов: «Эта маска – моё самое искреннее лицо из всех, что ты видела». Именно сейчас, в этот самый момент, она осознала, что человек, которого она полюбила, всё это время был не Виктор Крейн, надевающий маску Ворона, а Ворон, носящий маску Виктора Крейна. Именно здесь, в этом кошмарном мире, он был собой, настоящим. И от этой истины, на миг, но она забылась, не зная, ЧТО должна испытывать сейчас : веру в победу Ворона или страх перед ним.       Но, к счастью, для самой Лесли – из оцепенения её вырвал болезненный крик Фенриса. Вцепившись когтями в плечи Ворона, тот с чавкающим звуком рвущейся плоти отшвырнул от себя противника. Но не растерявшись после падения, Ворон ловко перекатился через спину и, тотчас привстав на колено, – вскинул кулаки. Однако наперекор его опасениям – Фенрис не спешил мстить. Уронив голову на грудь, хрипя, булькая и кашляя, он схватился за шею, пережимая страшную рану, оставленную Вороном. Сквозь его когтистые пальцы сочилась чёрная кровь, омывая такую же чёрную руку. В чёрный окрасился и клюв Ворона, что принял свой прежний, обманчивый вид, будто мгновением ранее ничего и не было. — ХЕ-ХЕ... О, ДА... – вдруг хрипло засмеялся Фенрис и, не подымая головы, указал на Ворона когтем. — ТЫ – ЕГО ЩЕНОК, – на удивление довольным тоном заявил он, словно ранее они буквально не вцепились друг другу в глотки. — ХВАЛЮ ЗА КРЕАТИВНОСТЬ. ВОТ ТОЛЬКО... – Фенрис возвёл указательный палец и, медленно подняв голову, одарил Ворона очень лукавой ухмылкой. — КАК БЫ ЭТО НИ БЫЛО АДСКИ БОЛЬНО... – он отвёл лапу от всё ещё кровоточащей раны. — ...НО Я – НЕ ПЛОТЬ И КРОВЬ... ПОКА ЧТО.       Собрав остатки сил в кулак, но не выказывая перед врагом слабости, Ворон поднялся на ноги. И он и Лесли, оба понимали: это ещё не конец. — ТАК ЧТО ЖАЛЬ ВАС РАССТРАИВАТЬ, РЕБЯТКИ... – продолжил Фенрис, обнажая когти и сгибая колени для броска. — ...НО ЕДИНСТВЕННЫЙ, КОМУ Я ПО ЗУБАМ, ТАК ЭТО... – его победная речь резко оборвалась, его голос утонул в сотрясшем стены, пол и весь этот кошмарный мир...

...(РЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁВЕ!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!)

— ... ... ...ему, – выдохнул Фенрис, и лишь на миг, но впервые с момента их нерадостной встречи, Ворон с Лесли увидели, как его лицо дрогнуло от страха.       А вместе с ним дрогнул и весь кошмарный мир. В мгновение ока всё переменилось, а точнее – исчезло. Цирковой шатёр, трибуны, яма и даже решётка, в которую вцепилась Ли, – всё развеялось. Испарилось. Не осталось ничего, кроме голого, бетонного пола; беспросветной тьмы, вместо стен и одной-единственной лампы, свисающей из пустоты. Её мягкий свет широким ореолом очерчивал сцену, на которой замерли три фигуры. И первой из них опомнилась Лесли, бросившись с места к Ворону. Тот не смел посмотреть в её сторону, ибо пристально следил за Фенрисом, однако слыша приближение девушки – протянул к ней руку, и Ли на бегу вложила свою в его. Ворон рывком притянул к себе Лесли и тотчас спрятал за спину. — Шикоба, – шёпотом всхлипнула та, пряча лицо в истерзанную толстовку. Ворон промолчал, но крепко сжал её руку, сплетая свои пальцы с её и безмолвно говоря: «Держись, чикала». — ПОМЯНИ ЧЁРТА, – недовольно прорычал Фенрис, уже растеряв к ним всякий интерес и теперь очень настороженно осматриваясь по сторонам. — ЭТО Ж НАДО ТАК «УДАЧНО» ВЫПОЛЗТИ ИЗ СВОЕЙ НОРЫ. — Кого-то ждёшь? – поддел его Ворон, пускай и понимал, что ситуация отнюдь нешуточная, но сейчас ему нужна любая информация. — УЖ ТОЧНО НЕ ЕГО И НЕ ЗДЕСЬ, – на удивление серьёзно ответил Фенрис, продолжая высматривать кого-то или что-то. Лесли развернулась к Ворону спиной и, прижавшись к его, также принялась напряжённо осматриваться. — Кто «он»? – уже прямо спросил Ворон. — О-О-О, НЕТ, ПАРЕНЬ. УЖ ЭТОТ СЮРПРИЗ Я ПОРТИТЬ НЕ ХОЧУ. ОБЕЩАЮ: ОН ТЕБЕ ПОНРАВИТСЯ, – в прежней зловещей манере ответил Фенрис и даже позволил себе ухмылку. — В ЛЮБОМ СЛУЧАЕ, БЫЛ НЕСКАЗАННО РАД НАШЕЙ ДОЛГОЖДАННОЙ ВСТРЕЧН. ОСОБЕННО С ТОБОЙ, ДОРОГАЯ, – он намекающе зыркнул за спину Ворона, и тот ощутил, как Лесли сжалась всем телом. — Бежишь, поджав хвост?! – прорычал Ворон, сжав кулаки от клокочущего гнева. — ПФ! ДА, – согласился Фенрис, будто Ворон сообщил самую очевиднейшую вещь. — «ИНСТИНКТ САМОСОХРАНЕНИЯ», «СВОЯ ШКУРА ДОРОЖЕ» – НЕ СЛЫШАЛ О ТАКОМ? ЕСЛИ НЕТ, ТО СОВЕТУЮ ПОСКОРЕЕ НАВЕРСТАТЬ, – с этими словами он развернулся на сто восемьдесят и, невозмутимо шагая к тьме, бросил через плечо: — БУДЕТ ПРИСКОРБНО, ЕСЛИ МЫ ТАК БОЛЬШЕ И НЕ СВИДИМСЯ. — Не свидимся, – пообещал Ворон, на что Фенрис лишь хохотнул и, развернувшись, продолжил идти спиной вперёд. — БОЖЕ, МАЛОЙ. ТЫ ТАК И НЕ ПОНЯЛ? Я ЗДЕСЬ НЕ ПРОЕЗДОМ, – он остановился у самой границы света с тьмой и, положив когтистую лапу на сердце, очень недобро улыбнулся. — Я ЗДЕСЬ ОБИТАЮ. А С ЭТИМИ РЕБЯТАМИ... – Фенрис поднял вторую лапу, и в ней звякнула связка ключей. — ...МНЕ ТЕПЕРЬ СКУЧНО НЕ БУДЕТ, – и с этими словами он шагнул в тень. — Стой! – крикнул Ворон вслед и бросился было в погоню, но сделав лишь шаг – вдруг обессиленно рухнул на колени. — Вик! – Лесли тотчас оказалась возле него, помогая подняться, но ноги уже не слушалась Ворона. Последние силы он истратил, дабы быть стойким и непобедимым в её глазах и перед лицом врага. — ДА, ЧУТЬ НЕ ЗАБЫЛ! – вдруг спохватился Фенрис, и Ли подняла голову, дабы встретиться взглядом с парой алых огоньков, горящих во тьме. По её спине прошёлся могильный холод, и она вновь ощутила себя один на один с этими страшными глазами. — «ТИГР» С ДРУГОЙ СТОРОНЫ, – один из огоньков моргнул, будто подмигивая, и Фенрис растворился во тьме, а в следующий миг – далеко позади, донёсся звонкий, металлический стук.

(тук)... (тук)... (тук)...

      Ритм, выбиваемый тростью, эхом отзывался из самых глубин тьмы, словно стрелки часового шкафа, отсчитывающие время до прибытия новой напасти. — Вик, нужно идти! – Лесли обхватила Ворона поперёк груди, и тот натужно поднялся на ноги. — Вот так! Держись за меня! – она перебросила его руку через плечо и, приобняв, повела... куда?! Впереди была лишь беспросветная тьма, будто весь кошмарный мир просто схлопнулся до этого крохотного островка света под лампой. Но и вот так просто сейчас сдаться, после всего, через что они прошли – было неправильным. Куда бы не сбежал Фенрис и откуда бы не явилось то чудище с тростью, но в одном Ли была уверенна – этот кошмар не оканчивается во тьме. И лучше проследовать за врагом, знаемым в лицо, нежели столкнуть с врагом неизвестным. Однако пройдя лишь пару шагов – Виктор начал заваливаться. — Нет, Вик! Держись! – Лесли силилась его удержать, но ноги мужчины подкосились, и они оба упали на колени. — Ну же! – выкрикнула она от отчаянья и злости на всё приближающиеся шаги. — Оставь меня! Беги! – велел ей Ворон, отталкивая от себя, но Лесли остервенело вцепилась в его толстовку. — Вставай! – рявкнула Ли, буквально за грудки волоча Ворона, но даже со всей злостью, что придавала ей сил – она недалеко продвинулась. — Чикала, послушай! – Ворон перехватил её руки и подтащил к себе. Потуги Ли тотчас пресеклись, стоило ей заглянуть в его м... его лицо. — Прошу... спасайся.       Впервые Лесли услышала, чтобы он говорил с такой мольбой. Из-под этого жуткого, костяного лика она слышала голос любимого, но не могла увидеть его. Не могла в последний раз увидеть то лицо, что так полюбила. Словно ещё одна жестокая шутка этого проклятого мира.       И тогда она обхватила ладонями этот устрашающий лик и, закрыв глаза, коснулась его лба своим. Ворон замер, словно по нему разряд тока прошёлся. Тогда как ему следовало оттолкнуть её, следовало велеть ей не быть дурёхой, а спасать свою жизнь. Но вместо этого – он крепко её обнял. Вот так глупо, но так просто. Она ничего не сказала – он ничего не сделал. Не было слов: «Я люблю тебя». Не было слов: «Я тебя не оставлю». Всё, что они хотели сказать друг другу, вместилось в один, безмолвный жест. И чтобы сейчас не произошло – они встретят это вместе.       Лесли первой отпустила Ворона и, встав с колен на ноги, помогла ему подняться. И вовремя. Потому что то, что надвигалось из тьмы, напомнило о себе протяжным, но тихим завыванием, практически что стоном. А когда Ворон с Ли обернулись в его сторону – оно, лязгая тростью, вышло на свет. То, что преследовало их в коридоре – вновь явилось им, но теперь во всём своём монструозном обличии, в котором с трудом, но угадывались черты человека. Очень рослого человека.       Из-под грязного, кожаного плаща выпирал горб. В тени капюшона жёлтым пламенем горели его глаза, а ниже, вместо рта, разверзлась пасть. Её нижняя челюсть отсутствовала и из зияющей глотки, как из камина, заревом горел такой же жёлтый свет. И в завершение чудовищного образа – в шестипалой лапе оно сжимало грозную трость, больше походящую на кирку, с заострённым обухом вместо рукояти.       При виде своего устрашающего преследователя, Лесли прижалась к Ворону, ощущая, как под одеждой напряглись его мышцы. Да, он стоял на ногах лишь благодаря ей, однако Ворон был готов хоть ползком, но перегрызть этой тваре глотку, если оно посмеет хоть пальцем тронуть Лэс. Та чувствовала это, она это знала, но под немигающим взглядом жёлтых глаза – она медленно попятилась, уводя с собой Виктора, и тот не стал ей возражать. Но тогда, промычав нечто нечленораздельное, тварь плавно подняла трость и, выждав секунду, стукнула ею об пол. Раздался на удивление чистый звон калёного железа, и стоило ему лишь стихнуть, как из тьмы звону вторил знакомый, шипящий стрекот.       Ворон с Лесли замерли, слыша, как шипение нарастает по кругу, огибая ореол света, а вслед ему они увидели, как во тьме, один за другим, открываются глаза. Куда бы не устремлялись их взгляды – всюду в ответ им смотрели эти мерзкие, змеиные глаза. И каждый глаз жадно взирал на своих жертв из раскрытой, шестиконечной пасти и выжидал. Выжидал команды: «ФАС!»       И тогда оно вновь подняло трость, будто флажок на финишной черте, и каждый глаз с трепетом уставился на руку своего хозяина. Но тот медлил. Пускай его изувеченное лицо более не могло выражать эмоций, но тот, кого столетиями назад называли Граймсом, сейчас с неподдельным, пытливым любопытством наблюдало за реакцией своих «подопытных».       Лицо Ворона было нечитаемым из-за маски, пускай его тело и выдавало враждебное напряжение. Но вот лицо Лесли и в особенности её глаза – в них читалось осознание, что это конец. И удовлетворённый такой реакцией, Граймс опустил трость. Но прежде чем она соприкоснулась с полом – Ворон закрыл собою Ли, словно закрыл крыльями от неминуемой угрозы. И в ту же секунду рой чудовищных растений возбуждённо застрекотал, наконец-то услышав желанный сигнал, и, предвкушающе повизгивая, твари скопом набросились на свою добычу.       Всё дальнейшее... произошло в мгновение ока. Вначале Лесли ничего не видела, спрятав лицо в грудь Ворона и крепко зажмурившись, но затем она ощутила, как холодные, склизкие лозы обвивают её ноги и быстро взбираются вверх. Тогда-то она и закричала, но глаз не открыла. Ли до последнего держалась за Ворона, что также крепко не выпускал её из рук. Даже когда лозы начали сдавливать их, даже когда их начали оттеснять друг от друга – они держались.       Одна из лоз намеревалась окольцевать шею Лесли, за что тотчас поплатилась жизнью. Ворон яростно ощерил пасть и перекусил тварь, однако и сам поплатился затянувшейся на шее петлёй. Сдавленно рыча, он беспомощно наблюдал, как следующая лоза свершает задуманное предшественницей, и тогда Лесли всё же открыла глаза. Она хотела кричать, но её крик утонул в жадном вдохе. Она видела перед собой лик Ворона, ощущая удушающую хватку на шее, и как силы стремительно покидают её. А затем – их отняли друг от друга.       Всё, что происходило после, Ли плохо понимала. Перед глазами всё плыло из-за асфиксии, однако она по-прежнему слышала борьбу Ворона. Кажется, она даже слышала, как он звал её. Вот только она уже не могла его увидеть, ибо её развернули лицом к двуногому кошмару с тростью. Хватка на шее ослабла, и Лесли смогла как следует вдохнуть, а откашлявшись, – она стала невольной свидетельницей того, как рой лоз плавно расступается перед своим грозным создателем.       Граймс шёл к ней навстречу, однако не как изувеченный, хромой калека, опирающийся на трость. Он шагал ровной, размеренной походкой, играючи постукивая трость об уродливую ладонь, словно маятником метронома отмеряя каждый шаг к своей жертве и довольствуясь смятением на её лице. Знала бы она, насколько быстр и смертоносен он. Знала бы она, что он мог нагнать их ещё в коридоре. Мог, но не стал. Ибо для своих нужд, для своих экспериментов ему нужен ингредиент, взращиваемый в человеке. Ему нужен страх. И чем большей его выдержка, тем качественнее получался конечный результат. А с такого «экземпляра», в чьих карих глазах застыл безмолвный ужас, – он вознамерился начать в первую очередь. Тем более, что это будет очень действенным способом сломить её дружка. Ведь нет страха большего, чем страх за любимого человека.       А потому, намеренно отчеканив последние шаги, Граймс остановился перед «подопытным номер один» и, не оборачиваясь, передал свою трость любезно потянувшейся к ней лозе. А следом отвернул край коричневого, от высохшей грязи с болот, плаща и освободившейся рукой вооружился стеклянным шприцом. При виде стальной иглы, длиной практически с сам шприц, Ли ощутила, как кровь стынет в жилах. Оцепенев в путах лоз, она напряжённо следила за этой иглой, догадываясь, что на её острие – повисла её жизнь. Объятый паникой мозг уже порождал десяток вариантов применения этого шприца, однако то, что произошло дальше – Лесли никак не могла предвидеть.       Один из монструозных цветков плавно подполз к своему хозяину и, выпрямившись, покорно раскрылся перед ним, обнажая свой жуткий глаз. А затем в его вертикальный зрачок вонзилась игла. Растение не издало ни писка, с неким извращённым благоговением жертвуя свой золотистый нектар, что шипя и пузырясь заполнял собою колбу шприца. И стоило ему вобрать в себя всё без остатка, как цветок тотчас увял.       Ли шокировано наблюдала за этим криповым процессом, а когда Граймс обернулся к ней, держа наготове шприц, – её пронзила ужасающее предчувствие, и Лесли из всех оставшихся сил забилась в путах. Она хотела позвать Виктора, но лозы сдавили ей шею и ужесточили хватку, готовя подопытную к процедуре. В таком деле важна точность, особенно если в дальнейших опытах подопытный должен оставаться относительно живым, а потому Граймс терпеливо обождал, когда его питомцы сделают всю грязную работу и полностью обездвижат девушку. И лишь тогда он преспокойно поддел край футболки всеми шестью пальцами и резко рванул её ткань, обнажая грудную клетку. — Не смей, блядь, её трогать, – натужно, но яростно прорычал Ворон, буквально дрожа от напряжения и гнева.       Если бы Граймс только мог, то одарил бы его впечатлённым взглядом, а так он лишь обернулся к «подопытному номер два», что будучи также в его полной власти, тем не менее всё ещё выказывал сопротивление. Возможно, раньше Граймс бы и восхитился такой стойкости, однако за очень долги годы личной практики он пришёл к одной истине: «сломать можно всё». А потому вернувшись к Лесли, что затравленно смотрела на его руку с шприцом, он решил наконец-то приступить к эксперименту и намётанным глазом наметил точку укола между четвёртым и пятым ребром. — Я с тобой... я здесь, Чикала... – сдавленно прохрипел Ворон, и пускай Лесли не могла обернуться, но она смогла увидеть его краем глаза. И возможно ей показалось, но в этот самый миг из глазниц вороньего черепа на неё посмотрели такие знакомые, серые глаза. Однако уже в миг последующий – Граймс склонился к ней, и Ли крепко зажмурилась, храбрясь перед болью и неизвестностью.       И тогда свершилось то, что Граймс не учёл. Едва игла коснулась кожи Лесли, как единственный источник света над головой внезапно погас, и Граймс тотчас замер. В воцарившейся тьме Лесли отчётливо видела его горящие жёлтым глаза, как и змеиные глаза лоз, что принялись хаотично мельтешить, осматриваясь по сторонам. Они тихо застрекотали, и тон их стрекота напомнил Ли растерянность... панику... страх. Но стоило лишь их хозяину воспрять во весь рост, как рой хором заткнулся, будто от безмолвного приказа.       Воцарилась напряжённая тишина, и в тишине этой Граймс вдруг услышал, как что-то упало на пол. Нет, не так! Что-то плюхнулось или капнуло. И пускай его творения предупредили бы о любой угрозе со спины, но Граймс таки резко обернулся на звук и ожидаемо не увидел ничего, кроме чёрной пустоты, всматривающейся в ответ. Но уже в следующий миг он ощутил, как это «что-то» закапало на его плечо. Что-то вязкое. Вот только вслед за находкой – сверху донеслось утробное и протяжное, как выдох, рычание.       Граймс тотчас вскинул голову, а там... там, высоко во тьме, он встретился взглядом с парой глаз, вот только глаза эти были размером с фары автомобиля и горели во мраке двумя багровыми кострами. И в глазах этих Граймс узрел ничего, кроме изничтожающего, всепожирающего ГНЕВА.       И в ту же секунду лампа резко вспыхнула, ослепив всех своим ярким светом. Лесли рефлекторно зажмурилась, а потому не увидела, как её мучитель по пояс исчез в увенчанной частоколом клыков чудовищной пасти. Она не увидела, но услышала, как Граймс завопил из этой пасти, и ему вторило паническое визжание лоз, что бросились на помощь своему творцу. Она не увидела, как НЕЧТО оторвало Граймса от пола и утянуло вверх. Трепыхая ногами в воздухе, тот задел лампу, и та, как обезумевшая, завертелась во все стороны, отчего свет над головой замерцал, как фотовспышки.       Хватка на шее Ли вдруг ослабла, и, склонив голову, она зашлась удушливым кашлем. А в следующий миг рычание над головой и повизгивания лоз померкли перед чьим-то истошным, агонизирующим воплем, что захлебнулся в жутком, чавкающем хрусте.       Лозы скопом оцепенели, вздрагивая в конвульсиях и более не издав ни звука – все как один увяли прямо на глазах Лесли. И стоило её путам опасть, как перед ней на пол рухнуло чьё-то тело. Точнее... его части. Из открытых ран лужей на полу растеклась кровь такого же золотистого цвета, что и жижа в разбившемся шприце. В перекушенном пополам теле Лесли не сразу распознала того, кто минутой ранее собирался вонзить этот самый шприц в её сердце. Глаза Граймса больше не горели жёлтым огнём, а смотрели на неё пустым, остекленевшим взглядом. Однако даже на его уродливой морде, что с трудом назовёшь лицом, застыла гримаса агонии и ужаса. Ужаса перед тем, что разорвало его на части и всё ещё здесь. Прямо над головой.       Ли судорожно сглотнула ком в горле, чувствуя, как тело пробирает дрожь. А затем она ощутила, как некто коснулся её плеча, и вздрогнула, едва не вскрикнув, однако рука в чёрной перчатке успела зажать ей рот. Из-за всего произошедшего Ли не заметила, как Ворон бесшумно подполз к ней с боку. И увидев его рядом с собой, Лесли тихо выдохнула, пока Ворон пристально следил за тем, что в ответ наблюдало за ними из тени. А когда Ли отважилась поднять взгляд ввысь – чья-то когтистая лапа тотчас врезала по лампе, разбив её вдребезги. Лесли снова вздрогнула и вжалась в Ворона, когда свет вновь погас, но теперь насовсем.       И тогда пол содрогнулся и изрёк грохот, когда ОНО приземлилось. Ворон крепко прижал к себе Лесли, не отводя взора от того, что нависло над ними и уставилось горящими во тьме глазами. Такими же алыми, как у Фенриса, но совершено иными. И дело было вовсе не в явных габаритах, а в том КАК смотрели эти глаза. Без злобы, без насмешки, без жажды крови или пламени ярости. Это были глаза не взбешённого зверя, а разумного человека. И когда оно медленно, даже осторожно, склонилось к ним – Ворон сохранил спокойствие, ибо не почувствовал от него угрозы.       Чего нельзя было сказать о Ли. Её парализовал страх, когда нечто во тьме склонило к ним свою морду и, гулко принюхавшись, вдруг резко фыркнуло. Да так, что с Ворона слетел капюшон. А затем оно прищурилось и, раскрыв зубастую пасть, извергло из неё протяжный, но тихий рык, в котором Лесли с Виктор, к общему потрясению, услышали...

— ПрОоОоОоОсСсСсСсНиИиИиИиСь...

      И Лесли очнулась, вскочив в собственной кровати. Сразу же после пробуждения её встретила затемнённая ночь за окном, но уже ставшая родной комната. А ещё очень настойчивый стук в дверь и взволнованный голос матери: — Лесли! Лесли, открой дверь! Ты меня слышишь?! Что у тебя там происходит?! — Мам? – как-то неверяще выдохнула Ли, всё ещё пребывая в смятении, но затем её будто осенило. — Мам! – она бросилась с кровати и, в мгновение ока оказавшись возле двери, резко распахнула её.       Натали Клайд испугано вздрогнула и даже отступила назад от такого ярого ответа и от вида собственной дочери. Её кофейные волосы взъерошились и налипли прядями на мокрое от пота и слёз лицо. — Боже, Лесли... – изумлённо выдохнула Натали, машинально кутаясь в халат, но тотчас взяла себя в руки и вернула прежний, строгий настрой. — Почему ты заперлась? Я услышала крики и не могла до тебя дозваться! А если случись что... – но окончить нравоучительную тираду она уже не успела, ибо в ту же секунду Ли заключила её в такие крепкие и такие отчаянные объятия, что Натали просто забыла о чём говорила. Из замешательства женщину пробудил сдавленный всхлип в её плечо, и Клайд-старшая обняла дочь в ответ. Обняла так, как не обнимала уже очень давно. Так, как могут обнять только матери, утешающие своё дитя. — ... ... ...Ну всё... ну всё... всё хорошо, дочка, – шёпотом успокаивала Натали, поглаживая дочь по спине. — Это был всего лишь кошмар, – она слегка обернулась, заметив движение сбоку. Там из приоткрытой двери своей комнаты на неё взволновано смотрела Хэлен. Девочка переводила сочувствующий взгляд с старшей сестры на мать, и в любой другой день Натали непременно бы велела ей вернуться в комнату. Но не сегодня. Протянув к младшей дочери руку, она поманила её, и Хэлен тотчас юркнула из-за двери. Быстро топоча ножками, она подбежала к матери с сестрой и насколько позволял рост – крепко их обняла, зарываясь лицом в мамин халат. — У тебя вообще совесть есть? Кое-кому завтра в школу, – вдруг проворчала Хэлен, явно стараясь пошутить, и на удивление у неё это получилось. Потому что на душе Лесли стало чуточку, но спокойней.

***

      Виктор вскочил в кресле, очнувшись от жалобного лая. Сразу же после пробуждения его встретили стены трейлера и Цейлон, что. прижав к черепу уши и виляя хвостом, смотрела на своего хозяина со смесью щенячье радости и щемящей тревоги. Утерев с лица пот, Вик выдохнул и устало откинулся на спинку кресла, в котором и провалился в сон. В голове ещё роились свежие воспоминания, образы и даже ощущения из кошмара, что натолкнуло его в кое-чём срочно убедиться.       С усилием поднявшись с кресла и включив свет, он осторожно осмотрел себя на наличие ран, что всё ещё отзывались фантомными болями. Однако глубокой раны в боку, как и других отметин когтей, не было, и, будто наглядно убедив нервную систему в ложных доводах, – боль тотчас стихла. Но усталость осталась, как и чувство тревоги.       Вик наизусть знал номер Лесли, но как бы сильно он сейчас ни хотел позвонить ей, дабы просто услышать её голос и убедиться, что она цела – он ограничился текстовым сообщением. И плевать, что за окном ночь! Плевать, что теперь она знает правду! Он ни секунды не сожалел о своём решении! Да он был готов хоть сейчас воочию убедиться в сохранности Лесли! Но тем не менее был вынужден пойти на сделку с самим собой – не предпринимать резких действий, покуда Ли ему не ответит.

Если вообще теперь захочет.

      Но до тех пор – он должен унять тревогу за ещё одного человека. И в отличие от Лесли, Вик не мог наведаться к Морту, так как тот уже неделю не объявлялся в городе. А потому ему более ничего не оставалось, кроме как набрать номер на быстром вызове и в томительном ожидании напряжённо вслушиваться в гудки из телефона...

***

      Телефон завибрировал на прикроватной тумбочке, разгоняя назойливым жужжанием тишину в мотельном номере. Однако Морт не спешил отвечать на вызов, ибо просто не слышал его. Он, сгорбившись, сидел на кровати, вцепившись руками в седые волосы, но сам пребывал не здесь и не сейчас. Немигающе уставившись в пустоту, он заново видел, заново переживал свежие воспоминания из кошмара.       Вот только... это были НЕ его воспоминания. То есть, нет! Он не помнил, чтобы... нет, это были его и не его воспоминания в одночасье. Это было, как пересматривать зараз два разных фильма с двух экранов. И то, что видел Шрайк. То, что проносилось перед его глазами, с каждым последующим кадром, как в каком-то грёбаном слайд-шоу – всё больше повергало его в пучину ужаса.

Что я натворил?!

      Он видел Лесли. Видел страх и мольбу в её карих глазах. Он видел Виктора в обличии Ворона. Видел, как его... когти вонзились ему в бок. Он видел того ублюдка в капюшоне и его горящие жёлтым огнём глаза, за миг до того, как...

Как я убил его... нет... не просто убил... я...

      Морт резко зажал рот руками, ощущая, как по глотке взбирается рвотный ком. Тело проняла дрожь и было бы чем – его бы вывернуло наизнанку от очень яркого воспоминания, как на его зубах хрустели кости того урода.       А затем он также ярко вспомнил всё. Всё, что произошло с ним после ухода Видара. Он вспомнил, как с треском ремни разрывались на его груди, как койка со скрежетом сминалась под ним. Он вспомнил, как один из телевизоров погас прямо перед ним, и в его экране – Шрайк увидел своё отражение. Увидел... своё лицо. — О, Боже! Господи Иисусе! – Морт схватился за голову, но тотчас отдёрнул от себя руки и поднял их перед собой. Это были его руки. Обычные, человеческие руки с пятью пальцами. Однако уже объятое панической атакой тело это доказательство не усмирило. Дыхание перехватило. Шрайк начал задыхаться, слыша бешеное сердцебиение в ушах. — Нет... держи себя в руках... – сипло выдавил он, крепко зажмурившись и также крепко обняв себя за плечи. — Контролируй себя... вот так, Шрайк... потихоньку... – медленно покачиваясь, он глубоко втягивал воздух, дабы успокоиться, но его голос продолжал предательски дрожать. — Бояться – это нормально... просто... успокойся, дружище... да... правильно... расслабься, Шрайк... всё хорошо... всё хорошо... ты – человек...       «Кто ты? Монстр, которому снится, что он человек? Или человек, которому снится, что он монстр?» – вдруг эхом вспомнились слова Видара, и Морт открыл глаза. — ... ... ...Я – человек... ... ...я – человек... ... ...я... ... ...