M&C II

      Невесомость. Ощущение падения. Вот что почувствовал Морт перед тем, как резко очнуться. Однако встретила его не комната мотеля, а такие знакомые и оттого навевающие ужас стены.

Нет... нет-нет-нет-нет-нет-нет-нет...

      Утопая в панике, Шрайк попытался подняться с кровати, но именно что «попытался». Стоило ему лишь дёрнуться, как ремни, и так затянутые до предела, болезненно впились в кожу. Оторвав от подушки голову, Морт бегло осмотрел себя, и открывшаяся взору картина ему не понравилась: он был надёжно прикован к койке ремнями, что опоясывали не только руки с ногами, но и весь торс.       И так из раза в раз! Каждый, грёбаный, раз засыпая, ему снится один и тот же кошмар. Каждый раз он оказывается в одной из множества палат психиатрической лечебницы. А затем, когда он наконец-то просыпается, то просто забывает обо всём. Но стоит лишь вновь уснуть, как воспоминания об этом месте тотчас вспыхивают в памяти.       Шрайк обречённо уронил голову обратно на подушку и прикрыл глаза, не потому что свет от потолочной лампы слепил стерильной белизной, а дабы хоть как-то взять себя в руки. Раньше он не так часто здесь оказывался. Чёртовы таблетки дарили спасительное забвение от этого проклятого места, но и постоянно пичкать себя ими Морт страшился. Он сам воочию видел не один наглядный пример такого пристрастия к препаратам. А потому каждый раз принимая оланзапин – клялся себе, что не станет таким, как они. Ну теперь-то так точно! Потому что с инцидента в клинике он, дурак, решил прекратить травиться таблетками и принять настоящую помощь от «специалиста».

Ага! И куда это меня привело? Правильно: во всё ту же клоаку.

— Эх-х-х... вот же дерьмище, – сокрушённо протянул Шрайк, открыв глаза.

...Не хочу быть тем, кто испытывает судьбу, но как говорят: «могло быть и хуже»...

      Внезапно эхом прозвучал знакомый голос, и от голоса этого волосы на загривке встали дыбом, а в нутро заполз могильный холод. Потому что этот голос только что отозвался в голове Морта, и он резко обернулся, выискивая его владельца, что на удивление отыскался мгновенно. Расслаблено прислонившись спиной к стене, по соседству с койкой обнаружился Видар. Во всё том же строгом, чёрном костюме, но при этом со всё тем же чудаковатым выбором обуви. В руках перед собой он держал книгу с чёрной, матовой обложкой, под стать костюму. В мертвенной тишине её страницы зашуршали довольно шумно, когда Видар перелистнул одну из них и, нахмурившись, внимательно в неё вчитался. Изумрудные глаза резво пробежались по первым строкам, после чего Видар вдруг прискорбно вздохнул. — «...Эх. Ну вот... накаркал...» – с печалью признался он, захлопывая книгу, и наконец-то одарил вниманием затаившегося Шрайка. — ТЫ! – прорычал тот, дёрнувшись вперёд и скрипнув, ремни натянулись на его груди. — «...Если память меня не подводит, то в нашу прошлую встречу ты точно так же меня окрестил...» – спокойным тоном напомни Видар, отстранившись от стены. — «...Но теперь-то имя моё – тебе известно. Так почему бы не проявить толику такта и...» — Какого чёрта ты здесь забыл?! – грубо прервал его Морт, на что Видар лишь тяжко выдохнул, переглянувшись с голой стеной, как с безмолвным, но сочувствующим наблюдателем. — «...И тебе день добрый, Мортимер Хоуланд. Или правильней будет сказать: добрый вечер?...» – всерьёз озадачился он фактом наличия времени суток в мире грёз. — Не называй. Меня. Так, – процедил Шрайк, продолжая трещать ремнями. Сейчас он бы многое отдал, лишь бы они исчезли. — «...Почему?...» – Видар заложил руки с книгой за спину. — «...Это фамилия твоих воинственных предков и твоего... – он вдруг благоразумно «прикусил язык» под «красноречивым» взглядом Морта. — ...А хотя знаешь, сейчас это не столь важно. А вот касательно твоего вопроса, цитирую: "какого чёрта я здесь забыл?"...» – Видар развёл руками и хлопнул себя по швам. — «...То веришь или нет, но я сам задаюсь этим вопрос вот уже... – он вдруг призадумался. — ...Хм. Да я уже точно и не вспомню...» — Кто или что ты?! Кто та тварь, о которой ты предупреждал?! Кто все те костюмированные клоуны?! Что им всем, ублюдкам, нужно от Крейна?! Что вам, блядям, нужно от меня?! – набросился Шрайк, сатанея с каждым вопросом, отчего Видар даже отступил, пускай и знал о надёжности оков. — «...Во-первых: не нужно так орать. Я – нем, а не глух...» – начал тот, подняв руки в примирительном жесте, но поспешил продолжить: — «...А во-вторых: признаю, я задолжал тебе ответы на ряд вопросов. Твоё негодование справедливо. Однако... – Видар замялся, подступая к койке, и с некой искренней виной взглянул в лицо Морта. — ...У нас мало времени...» — ... ... ...Да ты, блядь, издеваешься? – Шрайк очень недобро прищурился и демонстративно тряхнул руками в кандалах. — Если ты вдруг ещё и слепой, то поясню: я никуда не тороплюсь.       Видар прикусил щёку, явно зажёвывая вертящийся на языке ответ, но всё же проглотил его и, сохранив лицо, невозмутимо продолжил: — «...Позволь перефразировать: у НИХ мало времени...» – он позволил себе сдержанную улыбку, наблюдая, как лицо Морта переменилось, сменив раздражительность с гневом на смятение и даже страх. Вопросы были лишни, понимание, о ком зашла речь, и так читалось в его глазах. А потому, прогнав улыбку, Видар спокойно положил книгу на прикроватную тумбочку и взял с неё пульт от телевизора. — «...Внимание на экран...» – предупредил он, указывая на противоположную стену.       Шрайк проследил за его рукой и готов был поклясться самому себе, что ранее на той стене не было никакого телевизора. Это был довольно допотопный по нынешним меркам телеящик с большим, пузатым кинескопом, прямиком из детства самого Морта. Видар нажал на красную кнопку пульта, и телевизор тотчас вспыхнул телепомехами с белым шумом. Настолько резкими и громкими, что Шрайк поморщился, но взгляда от экрана не отвёл. Через секунду помехи сменились на довольно чёткое (и даже в цвете) изображение некоего коридора, и будто через камеру видеонаблюдения Морт напряжённо наблюдал, как в поле видимости показались две знакомые фигуры. — Как это возможно? – неверяще промолвил он, от потрясения дёрнувшись к телевизору. — Почему они здесь?! – его голос обрёл былую сталь, и Шрайк исподлобья взглянул в лицо Видара. — «...Потому что ОНА упустила шанс заполучить их в мире материальном...» – всё таким же спокойным тоном пояснил тот и вновь нажал на пульт. Ракурс изображения сменился на противоположный угол. — «...Но вот в мире астральном – у неё ещё есть один "козырь"...»       Морт внимал его словам, не спуская глаз с происходящего на экране. Оттуда на него смотрели ни о чём не подозревающие Виктор с Лесли. Они насторожено шли по коридору, освещаемому алым светом кровавой луны. То, что они держатся вместе, как команда, конечно, обнадёжило Шрайка. Уж в способностях Виктора он не сомневался, однако слова Видара о ней и неком «козыре» – вселяли тревогу. — Кто она? – прямо спросил он, не отрываясь от экрана. — «...Тц! В двух словах так и не объяснишь...» – Видар задумчиво положил руку на подбородок, почёсывая рыжую бородку. — «...Но так и быть, вот тебе краткая справка...» – он полностью обернулся к Морту, призывая его к вниманию. — «...Она та, кто обучила людей речью. Та, кто обучила их ткачеству. Она обманщица и сеятель раздора. Пускай её проделкам и далеко до мастерства Койота, Хейоки, Йелля и даже Локи. В нынешний век она известна как покровительница науки и технологий. Ну а ещё она богиня, и имя ей Иктоми. Но для простоты можешь звать её просто Сущностью...» – закончив, Видар вновь сдержанно улыбнулся, терпеливо наблюдая за реакцией Шрайка.       Как же сильно он хотел сказать «Это бред собачий!», но сдержался. Потому что пускай он не верил в Бога, но верил в ад. Чёрт, он видел его воочию! Он был там! А ещё он верил в монстров. А если монстры существуют, значит существуют и боги, что их порождают или сражают. — Что ей нужно? – заметно умерив пыл, спросил Морт. — «...ВЫ. Все трое...» – Видар развёл руками, словно объясняя очевиднейшие вещи. — «...А затем ты спросишь: почему? И я отвечу: потому что вы связаны. А затем ты спросишь: что за связь? А я напомню, что во времени мы ограничены. Так что правильно подбирай вопросы...»       Шрайк задумался, потупив взгляд в пустоту. Легко сказать: «правильно подбирай вопросы»! Да их у него роилось десятки! Однако подняв взгляд на экран и сглотнув ком, он таки собрался с мыслями. — Она здесь? — «...К счастью – нет. Иначе меня бы здесь не было...» – ответил Видар, тоже всмотревшийся в телевизор. — «...Да и не в её это силах...» – он снова нажал на пульт, и изображение вновь сменилось. — «...А вот ЕМУ – вполне по силам...»       Теперь телевизор показывал пустой и бескрайний коридор, по которому мгновением ранее прошли Виктор с Лесли. Но в ту же секунду, напрягшись, Морт резко подался вперёд, увидев, как лунный свет внезапно переменился с алого на жёлтый, а в следующий миг из динамиков раздался леденящий душу...

...(ВОООООООПЛЬ!!!!!!!)

— Что это?! – прорычал Шрайк, приковав к экрану взгляд. Даже со своего места он смог рассмотреть, как свет из окон, вдалеке коридора, вдруг начал меркнуть, а тьма надвигаться. — «...Тот самый "козырь"...» – ответил Видар, указывая пультом на происходящее.       А происходило то, что кинескоп телевизора поглотила тьма из коридора, и в этой тьме, подобно паре светлячков, вспыхнули два жёлтых глаза. Казалось, что они смотрят из экрана прямо на Морта. Казалось, что они действительно его видят, и Шрайк взаправду ощутил шкурой этот дикий, безумный, всепожирающий взгляд, отчего дыхание перехватило, а нутро ощерилось, как затравленный зверь. Эти глаза напомнили ему фары мчащегося по ночной дороге автомобиля, что вот-вот размажет его по асфальту. Но в тот же миг Видар выключил телевизор, и жёлтые огни в нём погасли. Морт наконец-то выдохнул, уронив голову на грудь и прикрыв глаза, но тотчас опомнился. — Нет, включи обратно! Что с ними?! — «...Ты точно хочешь знать?...» – вдруг уточнил Видар и очень пристально, даже пронизывающе всмотрелся в глаза Шрайка. — Да! Чтоб тебя! – рыкнул тот, вновь испытав на прочность ремни, и через томительное мгновенье, уже более не глядя в его сторону, Видар исполнил волю. Телевизор снова зажёгся телепомехами, а уже через секунду он показал, как Виктор, увлекая за собой Лесли, мчится по всё тому же проклятому коридору. Но затем происходящее на экране вдруг резко ускорилось в несколько крат. Настолько, что невозможно было что-либо разглядеть. — Что ты делаешь?! – Шрайк непонимающе уставился на Видара, что с каменной маской вместо лица невозмутимо зажал одну из кнопок на пульте.       «Он что, перематывает видео? Но разве это запись?!» – однако прежде чем Морт успел что-либо сказать, Видар отпустил кнопку, и в тот же миг на всю палату раздался пронзительный...

...(КРИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИК!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!)

      В нём было столько боли, что сердце сжалось в ледяных тисках. На миг Шрайк просто оторопел, не понимая, что происходит. Но жестокая истина невидимой, холодной рукой развернула его к экрану, и от увиденного – из алых глазах выступили слёзы. — НЕТ!!! – Морт бросился вперёд с такой силой и отчаяньем, что койка под ним отъехала с места. Он бился, он рвался из оков! Он кричал, перекрикивая крики из телевизора, и продолжал, всё ещё продолжал смотреть в его экран неверящим взглядом. Словно всё ещё надеясь, что это не взаправду.

Верно! Я же сплю! Это всего лишь мой кошмар. МОЙ кошмар! А значит я могу просто проснуться. Ну давай же! Проснись, Шрайк! Проснись! Ну же! Пожалуйста! Пожалуйста... кто-нибудь... разбудите меня...

— «...К сожалению, это не сработает...» – ответил Видар, будто прочитал его мысли. — «...Более ты здесь не хозяин. Оно уже пустило корни в твой кошмар...» — Прошу, останови это! Помоги им! – отчаянно взмолился Шрайк, отворачиваясь от телевизора, но крики агонии не оставляли его. — «...Я не могу им помочь...» – с сожалением признался Видар, с сочувствием в глазах наблюдая за происходящим на экране. — «...Но позволь успокоить тебя: то, что ты видишь, ещё не произошло...» – он нажал на пульт, и всё наконец-то стихло. — «...Пока что...» — Тогда освободи меня! – потребовал Морт, подняв на Видара взгляд. — «...В этом я тоже бессилен...» – сообщил тот, обернувшись к Шрайку, и одарил его строгим взглядом сверху вниз. — «...Лишь тебе под силу это...» — КАК?! – зарычал Морт, кинувшись на Видара и всей душой проклиная ненавистные путы. — Разве ты не видишь, что я... – он вдруг осёкся, и гнев на его лице сменился болью и разочарованием... в себе. — ...я – бесполезен. — «...Нет. Ты – такой же, как я... всего лишь узник...» – Видар склонился к Шрайку и, поддев пальцем ремень на его груди, демонстративно дёрнул на себя. — «...Но разница между нами в том, что эти оковы ты выковал сам...» – он спокойно убрал руку за спину и выпрямился. — «...Звено за звеном...» — И что... мне просто пожелать, чтоб они сами развязались? – Морт склонил голову, до хруста костяшек сжав кулаки от беспомощности и презрения к себе. — «...Это могло бы сработать, не страшись ты так сильно себя самого...» – упрекнул его Видар, на что Шрайк поднял вопросительный взгляд. — «...Думай, Мортимер. Думай. Ты здесь лишь потому, что сам считаешь, что того заслуживаешь. Всё это... – он окинул рукой палату. — ...происходит с тобой лишь потому, что ты так боишься уподобиться собственному отцу...» — Я знаю это! – огрызнулся Морт, вновь начиная звереть. — Завязывай с мозгоправством и говори: как мне спасти их?! — «...Также, как ты поступал всегда...» – холодной сталью ответил Видар. — «...Также, как ты поступил с Майклом Уолшем. Также, как ты вытащил Освальда из зиндана – будь Хоуландом...» — Я – это я! Я – Шрайк! – прорычал Морт, с вызовом в глазах смотря в лицо Видара. — Что мне ещё прикажешь, блядь, сделать?! — «...Всего лишь как следует разозлиться...» – довольным тоном ответил Видар и, не оборачиваясь, навёл на телевизор пульт. А в следующий миг палата вновь наполнилась голосами и мучительными криками тех, кого Шрайк поклялся сберечь. Поклялся самому себе. — «...Иктоми всё равно, в каком виде их преподнесут в дар ей. Живыми или мёртвыми – значение не имеет. Там, куда она заберёт их, грань между жизнью и смертью размыта. Так что поверь: оно будет «играться» с ними очень долго...» — Довольно, – прошипел Морт, страшась смотреть на экран. — «...Знаешь, а ведь когда-то это было человеком. Таким же, как ты...» – вдруг поведал Видар совершенно заурядным тоном. Будто наблюдал не за пытками, а за чёртовым кулинарным шоу. — «...И у него даже было имя – Тальбот Граймс...» — Выключи! – Шрайк крепко зажмурился, склонив голову и силясь укрыться от этих криков. — «...Когда-то этот Граймс был весьма талантливым и амбициозным химиком в Британской Ост-Индской компании. Настолько талантливым и настолько амбициозным, что за свой вклад удостоился секретной лабораторией на одиноком острове Дайер. Это у берегов Индии, если что...» — Я сказал: ВЫКЛЮЧИ! – рявкнул Морт, тяжело дыша сквозь оскал. — «...Видишь ли, в том неспокойном столетии шла Опиумная война, и на острове Дайер был организован лагерь военнопленных. Именно на них Граймс в совершенстве отточил методику извлечения того, что он впоследствии назвал «веществом души». Это вещество позволяло простому человеку расширить своё сознание и способности нервной системы. Или говоря простым языком – открыть третий глаз. Вот только добывалось это ценное вещество из шишковидной железы ещё живого человека. Надеюсь мне не нужно пояснять, где она находится. Хотя... – Видар выдержал задумчивую паузу, и его губы растянулись в зловещей ухмылке. — ...ты и так можешь воочию лицезреть весь процесс...» — Я убью тебя! – Морт поднял голову и взглянул прямо в насмешливые глаза Видара. — Тебя! Этого ублюдка! Всех и каждого, кого эта сука ещё посмеет подослать! А затем – я убью её!       Будь в этот самый момент на месте Видара кто-то другой, этот кто-то устрашился бы лица Шрайка и устрашился бы его голоса. А ещё этот кто-то наверное даже посочувствовал бы всем его недругам. Однако в ответ на угрозу Видар одарил Морта очень удовлетворённой улыбкой. — «...А вот это – правильный настрой. Осталось только убрать последнюю преграду...» – он поднял руку и постучал указательным пальцем по виску. — «...Прямо вот здесь...»       Морт ничего на это не ответил, продолжая испепелять Видара ненавистным взглядом. Кажется теперь он мало что слышал, видел и вообще понимал из-за гнева. — «...В мире материальном ты слаб. Точнее твоё тело слишком слабо для тебя настоящего. Но здесь... – Видар демонстративно развёл руками. — ...твою силу сдерживаешь лишь ты сам. Даже сейчас, в этот самый момент – ты всё ещё подавляешь её...» – он окинул Шрайка оценивающим взглядом и, прикрыв глаза, прискорбно вздохнул. — «...Если ты думаешь, что твои и их страдания греют мне душу, то ты ошибаешься...»       Потолочная лампа вдруг замерцала над его головой, и свет в палате резко погас. Лишь свет, исходящий от телевизора, разгонял воцарившийся мрак и очерчивал силуэт Видара, что так и не сдвинулся с места. Однако звериный оскал медленно сполз с лица Морта, потому что из теней глазниц на него посмотрели глаза не принадлежащие человеку. Это были глаза цветом расплавленного золота. Глаза волка. — «...Мне жаль, но иного выхода нет...» – с этими словами Видар поднял пульт и выжал громкость на телевизоре до максимума. Шрайк сжался всем телом и закричал от резкой боли в ушах, настолько были громки голоса. Однако даже через крики и мольбы о помощи он продолжал слышать голос Видара в своей голове. — «...Наша следующая встреча состоится уже очень скоро и тогда – я даю своё слово: ты получишь заслуженные ответы. Конечно, лишь в том случае, если ты выживешь...»       Через боль Морт приоткрыл глаза и взглянул на Видара, но не застал его на прежнем месте, и в ту же секунду в палату ворвался яркий, жёлтый свет из распахнувшийся двери. Шрайк рефлекторно отвернулся, но слепящий свет вдруг перекрыла чья-то фигура, бросившая на него тень. — «...Напоследок дам тебе совет... – Морт обернулся к двери, застав в её проёме Видара. Его волчьи глаза сверкали в тени, затмившей лицо. — ...Загляни в себя и ответь на терзающий вопрос: кто ты? монстр, которому снится, что он человек? Или человек, которому снится, что он монстр?...» — Нет! Постой! – выкрикнул Шрайк, но дверь тотчас захлопнулась, погружая палату во мрак. Практически. Стоило свету из коридора скрыться за дверью, как единственным источником освещения в комнате вновь стал настенный телевизор. Вот только Морт не сразу заметил, что теперь их стало двое. — ВИДАР! – окликнул он тьму, скрывшую дверь, и из всех сил навалился на ремни, но все его потуги были тщетны. Он был скован и заперт в этой пыточной камере, наедине со своими худшими страхами, что буквально множились в геометрической прогрессии, заполняя собою всю стену. Лишь когда гвалт голосов усилился, а в палате стало заметно светлее, Шрайк наконец-то заметил это.       Подняв взгляд, он встретился с десятком экранов, одномоментно показывающих Лесли Клайд, распятую на столе для вивисекции. Морт в ужасе отвернулся вправо, но в ту же секунду прямо перед его лицом включился ещё один телевизор, словно материализовавшийся из тьмы. Шрайк резко отвернулся влево, но и там ему не позволили укрыться. Теперь стена с дверью оказалась очень близко к койке, а сама дверь просто исчезла. В мгновение ока вся палата сжалась в размерах, а количество экранов в ней всё росло. Стены, потолок и даже пол! Куда бы не устремился панический взгляд Морта – он сталкивался с одной и той же страшной картиной и слышал одни те же голоса. Снова и снова, как заевшая пластинка в граммофоне:

«Помогите... кто-нибудь... пожалуйста... помогите...»

      Взревев от отчаянья и безысходности, Шрайк зажмурился, вдавив голову в подушку, и вцепился руками в матрас. Но подобно фотовспышкам, кинескопы начали хаотично мерцать, не позволяя Морту сбежать от страшной участи даже за собственными веками. И с каждой вспышкой из динамиков эхом доносилось...

(Морт!)

(Помоги!)

(Иноли!)

(Пожалуйста!)

(Шрайк!)

(Где же ты?!)

(Мортимер!)

(Ты дал слово!)

(Мор!)

(Мор!!)

(МОР!!!)

      И тогда он резко открыл глаза, потому что через гам голосов на удивление чётко уловил чьё-то протяжное рычание. А через мгновенье пришло осознание, что рычание этот исходит из его глотки. А вслед за осознание Шрайк ощутил, как что-то внутри него... НаДлОмИлОсЬ и резко выгнуло тело дугой. Ремни натянулись до скрипящего предела, когда Морт зарычал от боли, разливающейся в груди. Будто некто врезал ему по рёбрам изнутри и продолжил также неистово ломиться наружу. Словно само нутро взбунтовало против него и жаждет обрести свободу.       Но вместе с болью Шрайк ощутил страх. Страх от не понимания происходящего. Страх перед неизвестным. А затем он ощутил ГНЕВ. Гнев, от которого он позабыл обо всём, кроме цели перед ним. Немигающе уставившись налившимися кровью глазами в один из экранов на потолке, тяжело дыша сквозь оскал, Морт ощущал, как ГНЕВ этот, ломая кости и разрывая плоть, поднимается по глотке. А достигнув рта – разорвал челюсти и, вырвавшись наружу, издал громогласный...

...(РЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁВ!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!)

***

— НУ ПРИВЕТ, ДОРОГАЯ, – его голос был басистым и хрипящим, больше походя на скрежет метала, нежели на речь человека. Услышав его, Лесли вздрогнула, но более не могла сдвинуться с места. Потому что он смотрел на неё. Просто пожирал взглядом двух алых зрачков, горящих из глубин глазниц. У него не было век, как и бровей. Выбритая голова придавала его лицу сходство с черепом на мощном, коренастом теле. Особенно теперь, когда он одарил Лесли оскалом, оттопырив губу и обнажив дёсны. Его пасть увенчивал частокол заострённых зубов, как у акулы или пираньи, вот только они были черны, как будто он испил нефти.       Ярко контрастируя с бледной кожей, эта чернота омывала его нижнюю губу, подбородок, спускалась на шею и оканчивалась большим, размазанным пятном на широкой груди. Этой же чернотой были покрыты его руки по локти. Больничные штаны, что были единственной одеждой на нём – отсырели, пропитавшись этим чернилом, словно он брёл в нём по колена, как в болоте. Чем бы оно ни было – сейчас это значения не имело, в отличие от десятка острых когтей на его руках. Чёрные, как оникс, они были продолжением его пальцев, отчего кисти казались неестественно вытянутыми. Это придавало его страшным рукам сходство с раскинувшими лапами пауками.       Всё в его обличии кричало Лесли: «Это не может быть человеком! Он опасен! Беги от него! Спасайся!» Да только она не могла заставить себя не то что пошевелиться, а даже моргнуть. Такого сковывающего страха она не испытывала даже перед Вороном. Даже когда он настиг её в лесу. Возможно, потому что даже тогда Ли осознавала, что под жуткой маской скрывается такой же, как и она человек. Однако лицо, что сейчас видит перед собой девушка – вселяло в неё ужас сильнее любой маски.       Именно сейчас, стоя перед ним, до Лесли эхом донеслась вся жестокая ирония: она так отчаянно спасалась от чудовища, а нашла спасение в клетке другого. Да, именно клетке. И массивная дверь позади Ли доходчиво ей намекала, почему она не должна была её открывать. Но и иного выхода в тот момент у неё просто не было. Кто бы сейчас не стоял перед ней, как бы страшен он ни был – она знает это лицо.       Пускай сейчас оно устрашает, но Лесли узнала его с первой секунды, как он показался из тьмы. Также, как узнала его под балаклавой Ключника. В тот миг она осознала, чей это кошмар. И пускай сейчас она понятия не имеет: как это вообще возможно и чьих это рук дело?! Но в одном она уверена: он – часть Мортимера Шрайка, так же как и Ключник. А значит у неё всё же есть крохотный, но шанс на спасение. А потому Ли сжала руку в кулак так сильно, что ногти болезненно впились в ладонь, и боль эта разогнала оцепенение. А затем, собрав в этот кулак всю оставшуюся отвагу и волю, она с отчаянной надеждой произнесла его имя: — ... ... ...Морт?       Её тихий, подрагивающий голос разрезал гнетущую тишину, и устрашающая ухмылка медленно сползла с его лица. Однако вместо смятения, что испытал Ключник от услышанного имени, – он настороженно прищурился. Точнее так показалось Лесли. Алые зрачки прикрыли складки тени, будто он с прищуром изучал её лицо. А затем он резво окинул её оценивающим взглядом с ног до головы и вновь улыбнулся, но теперь это действительно походило на простую улыбку. — ДЛЯ ТЕБЯ – ДА КТО УГОДНО, – проскрежетал не-Морт, слегка склонив голову набок. Его ответ утопил те последние крохи уверенности в новой волне закрадывающейся паники, и Ли с трудом продавила ком, осознавая, что всё же обманулась на его счёт. — ... ... ...нууу лаааднооо, – неуверенно протянула она, крадучись отступив на шаг назад. — ЭТО БЫЛА ШУТКА, – вдруг пояснил не-Морт, вмиг посерьёзнев и выпрямившись, отчего Лесли вновь замерла. — Да, я так и поняла, – как можно спокойней и уверенней заверила его Лесли, будто сама ситуация нисколечко её не пугает. А она пугала! Ещё как! Пускай он ничего ей не сделал и даже в какой-то степени спас её, однако сейчас Ли как никогда желала последовать примеру тех тварей и просто убраться отсюдова восвояси. — Кхм! Ну так... как тогда твоё...? — ХОТЯ ЗНАЕШЬ... – вдруг перебил её не-Морт, подступив на шаг ближе, отчего Лесли медленно от него попятилась. — ...ВОТ С ЭТИМ ЕСТЬ ОДНА ПРОБЛЕМКА. ВИДИШЬ ЛИ, ОН ТАК И НЕ ДАЛ МНЕ ИМЯ, – с этими словами он демонстративно положил руку на грудь. — ДА Я И САМ, ПРИЗНАТЬСЯ, ОБ ЭТОМ НИКОГДА НЕ ЗАДУМЫВАЛСЯ. — Ясно, – ответила Лесли, продолжая плавно пятиться, однако надолго сохранить дистанцию ей не удалось. — ПОНИМАЕШЬ, КОГДА ТЫ ГОДАМИ ТОРЧИШЬ В ЧЕТЫРЁХ СТЕНАХ... – не-Морт неспешно приближался, обводя руками своё логово. — ...НАДОБНОСТЬ В ИМЕНИ КАК-ТО ОТПАДАЕТ. — Понимаю, – машинально согласилась Ли и даже выдавила из себя некое подобие вежливой улыбки, тогда как внутри – едва сдерживалась, дабы не развернуться и броситься к двери. Та была брошена приоткрытой, и если очень повезёт, то Лесли могла бы также юрко проскочить в её просвет, как и проникла сюда. Вот только связку ключей она оставила в замке. И как бы её естество не рвалось из этой комнаты прочь, как бы сильно ей не было страшно, но Ли здраво понимала – без этих ключей она не сможет найти Виктора. Как и понимала, что её собеседник просто играет с ней. — А почему бы тогда не придумать сейчас? – предложила она, решив подыграть, и не-Морт вновь одарил её улыбкой. — ВООБЩЕ-ТО МНЕ КАК РАЗ ПРИПОМНИЛОСЬ ОДНО ИМЯ, – лукаво признался он, возведя указательный палец. — ОН НЕНАВИДИТ ЕГО ТАКЖЕ СИЛЬНО, КАК И МЕНЯ. ТАК ЧТО ДУМАЕТСЯ: ОНО МНЕ ПОДОЙДЁТ ВПОРУ, – после этих слов, не-Морт приложил когтистую лапу к сердцу и, при всё своём устрашающем виде, театрально поклонился. — ФЕНРИС – К ТВОИМ УСЛУГАМ... – а вслед за именем, он исподлобья взглянул прямо в глаза Ли. — ...ЛЕСЛИ КЛАЙД, – с довольной ухмылкой протянул Фенрис, будто смакуя это имя на вкус, и от услышанного Ли оцепенела, ощущая, как грудь обжигает могильный холод. — Ты знаешь, кто я? – вымолвила она, подавив замешательство и сохранив мнимое спокойствие. — НУ РАЗУМЕЕТСЯ! – Фенрис выпрямился, опустив руки по швам, и вновь двинулся на Лесли. — Я ЗНАЮ ВСЁ, ЧТО ЗНАЕТ ЭТОТ НЕУДАЧНИК. НУ... – он вдруг замешкался и прискорбно щёлкнул пальцами. — ...ПРАКТИЧЕСКИ ВСЁ. ДЕЛО В ТОМ, ЧТО МЕНЯ ПРОСТО... – он защёлкал пальцами, подбирая правильное слово, а затем, словно осенённый, сжал руку в кулак, разрывая пустоту когтями. — ...ПОЖИРАЕТ ЛЮБОПЫТСТВО УЗНАТЬ... – Лесли отступила на ещё один шаг, пересекая ореол света, но стоило ей лишь шагнуть во тьму комнаты... — ...как ты здесь очутилась? – вдруг прошептали на ухо, и Ли в ужасе обернулась, дабы вновь встретиться взглядом с Фенрисом. Но как такое возможно?! Она же не спускала с него глаз! Как он смог зайти к ней со спины?! Лесли живо попятилась к центру ореола, остановившись под самой лампой. Однако на сей раз Фенрис не спешил выходить к ней на свет, а принялся спокойно расхаживать по кругу. — ПОЙМИ МОЁ ЗАМЕШАТЕЛЬСТВО: ВЕДЬ У МЕНЯ НИКОГДА НЕ БЫЛО «ГОСТЕЙ», – продолжил Фенрис как ни в чём не бывало, но его немигающий взгляд застыл на Лесли, что также пристально следила за парой алых огоньков, плавно скользящих во тьме. — НО ВОТ ТЫ ЗДЕСЬ! – он остановился у самой границы со светом и демонстративно всплеснул руками. На миг они вынырнули из тьмы, такие же чёрные, словно она осталась на них и в ней же и утонули. — КАК ЖЕ ТАК ПОЛУЧИЛОСЬ? – Фенрис вступил на свет, вопросительно разведя руками. — ИЛИ ТОЧНЕЕ... – он вдруг склонил голову и очень намекающе взглянул в лицо Ли. — ...КТО ТЕБЕ В ЭТОМ ПОМОГ?

Над Лесли нависла напряжённая тишина.

— ТЫ ЖЕ ЗДЕСЬ НЕ ОДНА? – с прищуром полюбопытствовал Фенрис, подступая ближе. — Одна, – тотчас выпалила Ли, пускай и понимала, что притворяться уже бессмысленно. Она догадывалась, что он видит её насквозь, но вот так выкладывать ему всю правду она не собиралась. — ЧТО, ПРАВДА? – с нескрываемой издёвкой «удивился» Фенрис. — А ВОТ ТВОЙ ЗАПАХ ГОВОРИТ ОБ ОБРАТНОМ, – он демонстративно постучал когтём по переносице, а затем спрятал руки в карманы штанов. — А ЕЩЁ МНЕ ВОТ ДУМАЕТСЯ, ЧТО ЭТО ТЕБЕ НЕ ПРИНАДЛЕЖИТ, – и в довесок к словам связка звякнула в его руке, когда он продемонстрировал Лесли ключи. Защитная маска раскололась на её лице, и Фенрис довольно ухмыльнулся, видя растерянность в карих глазах. — ТАК КАК ТАМ ДЕЛА У КРЫСЁНЫША? – поинтересовался он, насмешливо прищурившись, однако вместо ответа Лесли бросилась к двери.       В мгновение ока она пересекла ореол света и нырнула во мрак комнаты. Из просвета приоткрытой двери зиял свет от коридорных ламп, и Ли бежала на него как мотылёк, не обращая внимание, что комната стала больше прежнего, а спасительный выход всё дальше от неё. Словно всё помещение незаметно вытянулось туннелем, пока Ли отвлекал её обитатель. Так это и нет, сейчас Лесли это не волновало, как и потеря ключей, как и возможная опасность, поджидающая за дверью. Сейчас ею двигало лишь желание оказаться как можно дальше от этого места и как можно дальше от него.       Она не слышала преследующих её шагов за спиной, пока мчалась к двери, и на короткий миг Ли поверила, что у неё всё может получиться. Но стоило ей лишь прикоснуться к холодному металлу, как в ту же секунду рядом с её рукой впечаталась когтистая лапа, и свет из коридора погас. Потому что массивная, железная дверь, которую не то что Лесли, а даже тот рой рук с трудом смогли приоткрыть – резко захлопнулась. — И КУДА ЖЕ ЭТОТ ТЫ ТАК СПЕШИШЬ? М? – раздалось сбоку, и Ли опасливо обернулась к Фенрису, что скучающе опёрся на дверь. — А ВЕДЬ ДАЖЕ НЕ ПОПРОЩАЛАСЬ, – укоризненно покачал он головой, и Лесли тотчас отвернулась, намереваясь вновь спасаться бегством, но в следующий миг вторая лапа врезалась в дверь, прямо перед её лицом, отрезав путь к отступлению. Ли оказалась зажатой меж дверью и Фенрисом, что угрожающе навис над ней. — Пожалуйста... отпусти меня, – тихо взмолилась она, вжимаясь в дверь спиной. — ЭТО КУДА Ж ТЕБЯ ОТПУСТИТЬ? НАРУЖУ К ТЕМ ТВАРЯМ, ЧТО ЛИ? – Фенрис кивнул ей за спину, но Лесли хранила молчание, и тогда он недовольно прищурился. — ИЛИ К ТОМУ КРЫСЁНЫШУ, ЧТО ЗАПЕР МЕНЯ ЗДЕСЬ? — Я просто. Хочу. Проснуться, – чеканя каждое слово, с прорывающимся раздражением и усталостью, ответила Лесли. Да, она была чертовски напугана, но при этом не меньше измотана всеми этими «качелями» из огня да в полымя. — ТЦ! ЧТО, ТЕБЕ У МЕНЯ НЕ ПОНРАВИЛОСЬ? – продолжил допытываться Фенрис, проигнорировав её слова. — ТАК ТЫ ОСМОТРИСЬ ПОЛУЧШЕ. ТУТ НЕ ТАК СКВЕРНО, КАК МОЖЕТ ПОКАЗАТЬСЯ НА ПЕРВЫЙ ВЗГЛЯД.       Он щёлкнул пальцами, и лампа как по команде погасла, но лишь на долю секунды. Ли даже не успела испугаться больше прежнего, как всё помещение залил тусклый свет, и она оказалась в тени Фенриса. Свет от лампы очерчивал его грозный силуэт, но лицо теперь было скрыто во мраке, лишь его алые глаза неизменно взирали на Лесли. Она в страхе спрятала от них взгляд в пол и лишь теперь заметила на нём следы когтей. А вслед за находкой пришло понимание, что это зарубки. Весь пол, как и стены и потолок были усеяны отметинами, обозначающие дни, что перетекали в недели, месяцы, годы. — ТЫ ТУТ И НОЧИ НЕ ПРОЖИЛА, А Я ОБИТАЮ ЗДЕСЬ ГОДАМИ, – с сочащейся злобой изрёк Фенрис и вновь щёлкнул пальцами. Лампа снова погасла и тотчас зажглась прежним ореолом света в центре комнаты. — ОН ВСЁ ЕЩЁ ДЫШИТ ЛИШЬ БЛАГОДАРЯ МНЕ. И ВОТ ЧТО Я ЗА ЭТО ПОЛУЧИЛ? – к скрежету его голоса примкнул скрежет когтей по металлу. От него хотелось закрыть уши, но Ли не смела даже поморщиться. С замиранием сердца она смотрела на Фенриса, а тот смотрел будто сквозь неё. С протяжным скрежетом он плавно испещрял дверь когтями, очерчивая Лесли. Но в следующий миг вдруг резко рванул руки вниз, высекая град искр. Лесли вздрогнула, с трудом сдержав рвущийся вскрик, когда следом Фенрис с силой упёрся в дверь и опасно близко склонился к её лицу. — Чего ты хочешь?! – она отвернулась, вжавшись виском в металл и крепко зажмурившись от страха. — ЧЕГО Я ХОЧУ? ХМ. НИКТО И НИКОГДА НЕ ЗАДАВАЛ МНЕ ТАКОГО ВОПРОСА, – признался Фенрис и, изобразив задумчивость, покосился в потолок. — ХМ-М-М... ТАК ЧЕГО ЖЕ Я ХОЧУ? – он застучал когтем по двери, размышляя над ответом. — НАВЕРНОЕ... Я БЫ СКАЗАЛ – СВОБОДЫ. ДА ТОЛЬКО ОНА И ТАК УЖЕ В МОЁМ КАРМАНЕ. БЛАГОДАРЯ ТЕБЕ, – он усмехнулся, обнажив чёрные зубы, но затем усмешка вдруг стёрлась, а лицо вытянулось, словно от озарения. — КСТАТИ, – протянул Фенрис, отчего-то лукаво посматривая на лицо Лесли. — А Я ВЕДЬ ТАК И НЕ ПОБЛАГОДАРИЛ ТЕБЯ.       От его слов Лесли сжалась всем телом, будто готовясь к удару. Ей не нужна его благодарность! Всё о чём она могла желать – это конца этого кошмара. И она испуганно вскрикнула, когда Фенрис подхватил её под бёдра и оторвал от пола. Ли в ужасе раскрыла глаза, машинально схватившись за его плечи, и ладони тотчас обожгло льдом. От Фенриса буквально веяло холодом, как от мертвеца в морге. Но не успела она опомниться, как затылок накрыла ледяная ладонь, отчего перехватило дыхание, а затем... он притянул её к себе и смял её уста. Ли шокировано уставилась в его лицо, сдавлено мыча в его губы и силясь отстраниться. Но Фенрис вжал её в дверь, удерживая на весу, словно Лесли для него вообще ничего не весила. Его поцелуй был металлическим, солоноватым на вкус. Это был вкус крови, и от осознания этого горло сдавил спазм, а из глазах выступили горячие слёзы. Но, к счастью, для Лесли её мучения не продлились вечность, и она жадно вдохнула, когда Фенрис наконец-то отстранился от её лица. Она закашляла, чувствуя вкус крови на своих губах, отчего так хотелось вывернуться наизнанку, да только в мире кошмаров это было невозможно. Ли хотела утереть губы рукой, но в тот же миг Фенрис прильнул к ней, упёршись лбом в дверь, и Ли оцепенела в его холодных руках. — Спасибо, – вдруг прошептал он, и сердце пропустило удар, потому что на миг ей послышался голос Морта. Затем Фенрис упёрся рукой в дверь и, продолжая удерживать Лесли, полностью выпрямился. Теперь их лица были практически на одном уровне. — ЗНАЕШЬ, МНЕ НЕ СНЯТСЯ СНЫ... Я НЕ МОГУ СПАТЬ, КАК ТЫ, – признался он, и впервые с момента их встречи – его слова прозвучали искренне, а лицо перестало казаться личиной зверя под маской человека. — НО Я МОГУ ВИДЕТЬ ЕГО СНЫ, – продолжил Фенрис и прикоснулся к её лицу, отчего Ли зажмурилась. Однако несмотря на бритвенно-острые когти, Фенрис бережно взялся за её подбородок, и Лесли боязливо приоткрыла мокрые глаза. — ОДНАЖДЫ ЕМУ ПРИСНИЛСЯ СОН... О ТЕБЕ. НО СОН ТОТ ОБОРВАЛСЯ... – у Лесли перехватило дыхания, ощущая, как когти надавливают на кожу. — ...НА САМОМ. ИНТЕРЕСНОМ. МЕСТЕ, – намекающе протянул Фенрис, и с каждым словом его голос обретал остроту. — ТЫ САМА СПРОСИЛА: «ЧЕГО Я ХОЧУ?» НУ ТАК ВОТ... – он склонился к лицу Лесли, настолько близко, что опалил дыханием. — ...я хочу – досмотреть его до конца, – прошептал он ответ и хищно улыбнулся, отчего глаза Ли в ужасе расширились. — Нет, – сипло выдохнуло она, будто это слово действительно могло его остановить, на что Фенрис отвёл руку от её лица и вновь щёлкнул пальцами.       Мир снова погрузился во тьму, но лишь на секунду, а в следующий миг Лесли обнаружила себя уже не в пустой комнате, испещрённой зарубками, а в больничной палате. В одной из тех, что она не раз посещала, навещая Виктора. Вот только за широким окном не было ничего, кроме чёрной пустоты. — Нет! Морт! Нет, пожалуйста! Остановись! – отчаянно запротивилась Ли, когда Фенрис неспешно понёс её к койке, словно забавляясь её потугами и намеренно растягивая ужас перед неизбежным. Она извивалась и брыкалась в его руках, буду её несли на костёр, и отчасти так оно и было. — Морт, пожалуйста, – Лесли обхватила его лицо ладонями, когда Фенрис уже остановился перед койкой. — Ты же этого не хочешь, – её голос дрожал, а из карих глаз сорвались слёзы. С трепетной надеждой, она умоляюще смотрела в лицо того, кто был ей другом. Даже сейчас она не могла отречься от него, и в груди всё ещё тлела надежда, что ей удастся до него достучаться. И от её слов лицо Фенриса действительно дрогнуло.       Хищная ухмылка ожесточилась, став звериным оскалом на человеческом лице и злобно рыкнув, Фенрис грубо сбросил Лесли на матрас. Та даже не успела вскрикнуть от испуга, лишь ухнула от приземления, а вслед за ней на койку залез Фенрис. Увидев его уже перед собой, Лесли в панике попыталась отползти, но Фенрис тотчас схватил её за талию и рывком подтащил под себя. Его когти прорезали футболку и слегка впились в кожу, отчего Ли болезненно поморщилась. Но боль вмиг отступила перед новой волной паники, когда Фенрис схватил её за запястья и вжал их в матрас, над головой. Его лицо нависло над лицом Лесли, и та в страхе зажмурилась. — СМОТРИ! – рыкнул он практически ей на ухо, отчего Лесли опасливо подчинилась. — ТОТ, КОГО ТЫ ТАК ОТЧАЯННО ЗОВЁШЬ – ЕГО ЗДЕСЬ НЕТ, – он выпустил её руку, дабы тотчас вонзить когти в матрас. — ЗДЕСЬ ТОЛЬКО Я – ТОТ, КОГО ОН ОТРЕЗАЛ ОТ СЕБЯ И ЗАШВЫРНУЛ В ЭТОТ БОГОМ ЗАБЫТЫЙ МОРОЗИЛЬНИК, КАК КУСОК ГНИЛОГО МЯСА! – Ли оцепенела под его ненавистным взглядом и слыша, как ткань матраса рвётся опасно близко от её лица. — А ЗАТЕМ ТРАВИЛ ТАБЛЕТКАМИ, В НАДЕЖДЕ, ЧТО Я ЗДЕСЬ ИЗДОХНУ!       Фенрис тяжело задышал через оскал, вцепившись немигающим взглядом в Лесли, кой очень не повезло забрести в его клетку. Он был преисполнен гневом, но словно не знал, что с ним делать и куда девать. Но вот она, в его власти. Та, на ком он может отыграться, беспомощно лежит под ним и смотрит с умоляющим взглядом, даже после его слов. Даже после того, что он сделал и намеревается сделать. Даже после того, как он дал ей понять, что от него пощады не будет. Потому что в отличие от него – ему это чертовски нравится. И он так долго этого ждал. — Мне жаль, – едва ли не шёпотом промолвила Лесли, однако в её голосе более не осталось страха, лишь искреннее сожаление и боль. — О, ТЕБЕ СЛЕДУЕТ ЖАЛЕТЬ, – Фенрис недобро прищурился и схватил Ли за подбородок. — ВЕДЬ ТЫ – ОДНА ИЗ ПРИЧИН МОИХ БЕД. СПЕРВА ТОТ ХРОМОЙ ЩЕНОК СО СВОЕЙ СТАРУХОЙ, ЗАТЕМ ТА ВРАЧИХА... И ВОТ ТЕПЕРЬ ТЫ, – он вдруг запнулся, отчего-то пытливо рассматривая её лицо. Его взгляд смягчил, как и оскал, ставший теперь простой ухмылкой. — ВЕДЬ ТЫ – ТАК НА НЕЁ ПОХОЖА, – продолжил Фенрис, уже откровенно любуясь Лесли, и на удивление нежно огладил её щёку, стерев дорожку слёз. — ВОТ ТОЛЬКО ГЛАЗА ДРУГИЕ, – он задержался на паре карих глаз и, прискорбно цокнув, качнул головой. — НО НИЧЕГО. ЭТО ПОПРАВИМО, – и не успела Лесли осознать намерения его слов, как в тот же миг мир поглотила тьма. Она порывисто дёрнулась, силясь отвернуться, но Фенрис надёжно вжимал её голову в матрас. А затем она почувствовала, как он налёг на неё грудью. — ТЫ ГОВОРИЛА, ЧТО ОН ЭТОГО НЕ ХОЧЕТ, – лукаво напомнил Фенрис, выдыхая в её уста, и Ли крепко их сомкнула, что лишь потешило его. — ЖАЛЬ ТЕБЯ ОГОРЧАТЬ, ДОРОГАЯ. НО ПОВЕРЬ... – склонивший к её уху, он прошептал: — ...он ещё как этого хочет.       Лесли не могла видеть, как Фенрис зловеще улыбнулся ей, но ощутила, как её губы вновь обожгло льдом. Однако во второй раз дарить ему такое удовольствие она не намеревалась. И в ту же секунду Ли вновь ощутила вкус крови, но на сей раз горячей и свежей. Мнимо ответив на поцелуй, она с остервенением вгрызлась в нижнюю губу мерзавца. Однако к её изумлению, Фенрис лишь хохотнул и рывком отстранился от её лица, наконец-то убрав с глаз лапу. Свет потолочной лампы тотчас ослепил, но даже вслепую Лесли продолжила вырываться из хватки своего мучителя. — ХЕ-ХЕ. ЛЮБЛЮ ДЕВУШЕК С УКСУСНЫМ НРАВОВ, – довольно протянул Фенрис, облизывая прокушенную губу, и не менее довольно ухмыльнулся, наблюдая за яростными потугами Ли. Впервые с момента их встречи она смотрела на него без страха. Теперь в её карих глазах была лишь жгучая обида и гнев. — НО РАЗ УЖ ТЫ ЛЮБИШЬ ПУСКАТЬ ВХОД ЗУБКИ, ТО И Я ЛЮБЕЗНИЧАТЬ НЕ СТАНУ, – с этими словами Фенрис ощерился, и Лесли замерла, услышав, как сквозь оскал из его глотки поднялось рокочущее рычание, что напомнило ей, КТО он и кто она перед ним. А затем Ли глухо вскрикнула от боли, когда Фенрис резко схватил её за волосы на затылке и отвернул голову вбок, обнажая шею. На периферии зрения она всё ещё могла с ужасом наблюдать, как он сощурился и с утробным рычанием раскрыл пасть. А в следующий миг Фенрис обрушился на неё, и Лесли крепко зажмурилась, храбрясь перед неизбежной болью и...

(УДАР!)

      ...на всю комнату раздался треск ломающейся биты, и Фенрис замер в сантиметрах от шеи Ли. Лесли никак не могла увидеть, как больничная палата вмиг обратилась в прежнюю камеру, и как Фенрис не оборачиваясь схватил за шею того, кто дерзнул подкрасться к нему со спины и огреть битой. Ли осторожно открыла глаза, почувствовав, как Фенрис от неё отстранился, при этом продолжая удерживать её одной рукой, а во второй – она с ужасом обнаружила повисшего Ключника. — Нет! – воскликнула она, порывисто бросившись на помощь, но в ту же секунду её возглас утонул в хрипло вдохе. Подобно клешне, на её шее сомкнулась когтистая лапа, и Лесли ничего не осталось, кроме как из последних сил вцепиться в неё руками и безмолвно глотать воздух ртом. Она беспомощно смотрела на Ключника, и через расколотые линзы очков они встретились взглядом. За короткий миг, показавшийся ей тягучим, в его алых глазах она узрела, как боль, вину, сожаление и страх пожирает беспощадное пламя гнева. Даже через балаклаву Ли увидела, как Ключник оскалился не хуже Фенриса. В мгновение ока мальчишка просто осатанел, начав неистово пинать и колотить своего недруга огрызком биты. — АУЧ, – прошипел Фенрис, с прищуром испепеляя паршивца, и ужесточил хватку, но Ключник и не думал вот так сдаваться, пускай его удары и замедлились. — ЗНАЕШЬ, А ЭТО ВООБЩЕ-ТО БОЛЬНО, – упрекнул он мальчишку, тогда как его удары были ему, что слону дробина. — И ОЧЕНЬ НЕВЕЖЛИВО ВСТРЕВАТЬ В ЧУЖИЕ ДЕЛА, – недовольно прорычал Фенрис и наконец-то отпустил Лесли, грубо оттолкнув её на матрас. — А ВЕДЬ МЫ С ТОБОЙ ТАААААААК ДАВНО НЕ ВИДЕЛИСЬ. Я ПРАВ, КРЫСЁНЫШ? – продолжил он, сползая с койки, будто потерял к Лесли интерес, пока та обессиленно корчилась от удушающего кашля. — И ЭТО ТАК ТЫ ПРИВЕТСТВУЕШЬ СТАРОГО ДРУГА? – Фенрис вопросительно всплеснул рукой, продолжая без усилий удержать перед собой Ключника, что отбивался уже малость не так пылко. — Прошу... – сипло промолвила Лесли, держась за шею и приподнявшись на койке. — ...оставь... его... – взмолилась она, на что Фенрис лишь раздражённо фыркнул, обернувшись к ней. — ТЦ! ЛУЧШЕ БЫ ЗА СЕБЯ... – уже начал он, но тотчас осёкся из-за ножа, что серебряной стрелой метнулся из тьмы к его шее, но замер в когтях, так своей цели и не достигнув. — ...БОЯЛАСЬ, – закончил Фенрис мысль, отводя лапу с ножом от собственной шеи. — Советую оставить их обоих, – вслед за ножом раздался знакомы до боли в сердце голос, и из мрака на свет вышел Ворон.       Увидев его, помятого, но живого и относительно целого, Лесли не сдержала слёз. В этот момент ей стало уже всё равно, как это возможно, она просто была счастлива, что он жив, что он пришёл. Но если бы в этот момент ей было дело, то она бы заметила, что за спиной Ворона более не было железной двери, как и голых, испещрённых стен. Вся комната растворилась во тьме, и лишь одинокая лампа по-прежнему разгоняла её, буквально свисая из пустоты. — Вик, – тихо, устало, но по-настоящему радостно, всхлипнула Ли, вмиг позабыв о боли и страхе. Потому что он здесь. Уставший, потрёпанный, но всё так же готовый к новому бою. Услышав её голос, Ворон едва заметно повернул к ней маску, и одного взгляда на измученное лицо Лесли, что так старается подарить ему улыбку – хватило, дабы он всей своей душой возненавидел этот проклятый мир и того, кто стоит на его пути. — НУ НАДО ЖЕ, ТЫ ПРИВЁЛ ДРУГА, – мнимо обрадовался Фенрис, проигнорировав Ворона и поигрывая его ножом в когтистых пальцах, – одарил Ключника очень недобрым взглядом. — КАК ЖЕ ВЫ, ОДНАКО, БЫСТРО СПЕЛИСЬ. МНЕ СТОИТ РЕВНОВАТЬ? – он тряхнул мальчишку, что уже просто держался руками за его лапу. — Отпусти его, – прорычал Ворон, до скрипа перчатки сжимая рукоять томагавка. — ИЛИ ЧТО? – с вызовом вопросил Фенрис, удостоив Крейна своим вниманием. — МЕТНЁШЬ В МЕНЯ ЕЩЁ И ТОПОРИКОМ? – он указал на себя остриём и, ехидно улыбнувшись, играючи прокрутил нож в руке. — КСТАТИ, СПАСИБО ЗА НОЖИЧЕК, «ГЕНИЙ». — Нет, я просто тебя убью, – ледяной сталью ответил Ворон, плавно обходя противника слева. — ТЫ ЭТО СЛЫШАЛ? – Фенрис переглянулся с Ключником, скорчив потрясение, и вновь вернулся к Виктору. — ТЫ ХЛАДНОКРОВНО УБЬЁШЬ СВОЕГО СТАРОГО ДРУГА? – и в довесок, театрально положил лапу с ножом на сердце. — Ты – не он, – отрезал Ворон, остановившись напротив койки. — О, ТЫ ТАК ДУМАЕШЬ? – Фенрис недобро улыбнулся. — А ЧТО, ЕСЛИ Я ВНОВЬ СЕБЯ НЕ КОНТРОЛИРУЮ? — Будь так – ты бы сейчас не корчил из себя клоуна, – огрызнулся Ворон, и улыбка сошла с лица Фенриса, сменившись недовольным оскалом. — Будь так – он бы боролся с собой изо всех сил, – Вик перевёл взгляд на Лесли. — Будь так – он предпочёл бы смерть, чем навредить близкому.       Однако на слова Ворона – Фенрис вдруг прыснул со смеху, будто услышал самую нелепейшую вещь на свете, и, наконец-то опустив Ключника на пол, разразился нездоровым смехом. Уловив момент, покуда он отвлёкся, Лесли принялась медленно отползать к противоположному краю койки. — ФУХ! БРАВО, ПАРЕНЬ, – Фенрис утёр костяшками несуществующие слёзы. — МНЕ АЖ ПЕРЕХОТЕЛОСЬ ТЕБЯ РАЗОЧАРОВЫВАТЬ, НО УВЫ: ТЫ – ОЧЕНЬ ПЛОХО ЕГО ЗНАЕШЬ, – он склонил голову набок и очень намекающе взглянул в маску Ворона. — В ПРИНЦИПЕ, КАК И ОН – НЕ ЗНАЕТ ТЕБЯ, – Фенрис ловко перехватив нож за лезвие, и кивнул себе за спину. — ИЛИ ОНА.       Лесли оцепенела, подавляя рвущийся крик, когда Фенрис наотмашь метнул в неё нож, и тот по рукоять вонзился в матрас, опасно близко к её руке. Аккурат между большим и указательным пальцами. Одномоментно с этим Ворон чёрной молнией бросился на Фенриса, но тот вздёрнул Ключника, закрывшись им, как щитом. — СТОЯТЬ! – рявкнул Фенрис, обращаясь к обоим разом, и Ворон замер на месте, сжимая кулаки от переполняющего гнева и безвыходности. — ДАЖЕ НЕ ДУМАЙ, – предупредил он Ли, зыркнув на неё через плечо. Та уже схватилась за рукоять ножа, но под угрожающим взглядом Фенриса – медленно убрала руку. — А ЩЕКОТЛИВАЯ, ОДНАКО, СИТУАЦИЯ У НАС ПОЛУЧИЛАСЬ, РЕБЯТКИ. ПРЯМ, НАСТОЯЩАЯ МЕКСИКАНСКАЯ ДУЭЛЬ. ХМ, И КАК ЖЕ НАМ ЕЁ РАЗРЕШИТЬ? — Отпусти их, и мы всласть подумаем над её решением, – «предложил» Ворон, взведённый до предела, как револьвер. — О-ХО-ХО, НЕ СОМНЕВАЮСЬ. ЕЩЁ КАК «ПОДУМАЕМ», – с предвкушением пообещал Фенрис. — НО ТЫ ПРАВ: ТЕСНОВАТО ЗДЕСЬ КАК-ТО СТАЛО. ДА И ВРЕМЯ УЖЕ ДЕТСКОЕ. ВЕРНО? – он обратился к Ключнику, что не сводил с него презрительного, ненавистного взгляда. — АХ, ДА! ПРОСТИ. Я ВСЁ ВРЕМЯ ЗАБЫВАЮ, ЧТО ТЫ НЕМ КАК РЫБА, – вдруг спохватился Фенрис, наиграно стукнув себе по лбу. — НО, ЭЙ. ЗНАЕШЬ, КАК ГОВОРЯТ... – он притянул к себе Ключника и пристально заглянул в его глаза, такие же алые, как у него, и такие же жестокие. В них не было страха перед ним, лишь презрение и убийственная злоба. Глаза, уже не раз узревшие смерть, глаза настоящего убийцы на лице мальчишки. Как какая-то бредовая шутка, и Фенрис от неё усмехнулся. — ...молчание – знак согласия, – прошептал он прямо в лицо Ключника, и время будто замедлило свой ход. Словно в замедленной съёмке Ключник перевёл взгляд от ненавистных алых глаз к глазам карим, и, встретившись с его спокойным взглядом, Лесли пронзила страшное предчувствие. Но что-либо сказать или сделать ни у неё, ни у Виктора уже не осталось времени. Ключник закрыл глаза, зная, что сейчас произойдёт. А в следующий миг, как в вакууме, Ли услышала короткий, резкий хруст, и Ключник бездыханно обмяк.       Крик ужаса, крик боли застыл в её горле вместе с воздухом. Ли рвано выдохнула, неверяще смотря на тело мальчишки в когтях монстра, отчего она не увидела, как одновременно с ней Ворон едва заметно отшатнулся. Она не могла знать, что под маской он шокирован не меньшее неё, однако его потрясение продлилось лишь миг. А затем, ничего не сказав, он просто бросился на своего врага. Слова проклятья и угрозы для Виктора были бессмысленны, намного правильней будет вбить свою боль и свою ярость в тварь с лицом человека, заменившего ему отца.       Но словно зная наперёд каждый его последующий шаг, Фенрис с упивающимся оскалом швырнул тело Ключника прямо в Ворона. Вот так просто. Как какой-то снаряд, дабы ошеломить, замедлить противника, и Вик это понимал. Ему следовало отклониться, следовало отмахнуться от Ключника, как от помехи на своём пути. Так требовали хладнокровные инстинкты, но вопреки им – он поймал тело мальчишки, не позволив ему врезаться в пол, как мешку с мясом.       Это было ошибкой, и в следующий миг Ворон за неё поплатился. Потому что в следующий миг Лесли вырвала из матраса его нож и с яростным криком бросилась с койки на Фенриса. Так неистово, так порывисто, так отчаянно и так глупо. Ещё одна ошибка, и Фенрис ожидал её. Ему ничего не стоило поймать Ли в воздухе, перехватив её руку с ножом и развернув её к Крейну, прижать к своей груди. — БОЖЕ, ДОРОГАЯ. СТОЛЬКО ОГНЯ. СТОЛЬКО ЯРОСТИ. ТЫ ПРОДОЛЖАЕШЬ МЕНЯ РАДОВАТЬ, – возбуждённо похвалил Фенрис, пока Лесли остервенело билась в его медвежьих объятиях. — А-А-А, НЕ СОВЕТУЮ, – пригрозил он Ворону, стоило тому лишь выпрямиться, и когти намекающе кольнули шею Лесли, заставив её поумерить прыть. — МЫ ЖЕ НЕ ХОТИМ ПРОВЕРЯТЬ: ОСТАНУТСЯ ЛИ У НЕЁ ШРАМЫ И ПЕРЕЛОМЫ НАЯВУ? — Трус, – сталью вместо голоса прошипел Вик, грозной тенью нависший над телом Ключника. Мальчишка лежал на боку у его ног, и, невольно взглянув на него, – на глаза Ли накатились слёзы. — ХА! ВСЕ МЫ ТРУСЫ, – безразлично парировал Фенрис, положив подбородок на её голову. — НАПОМНИ-КА, КАК ОН ТАМ ВСЕГДА ТВЕРДИЛ? – он скорчил задумчивость, перебирая когтями по плечу Лэс. — «БОЕЦ БОИТСЯ ВСЕГДА. БОЙЦА СТРАХ НЕ ОСТАНАВЛИВАЕТ». НО ТЕБЯ-ТО СТРАХ КАК РАЗ И ОСТАНАВЛИВАЕТ. СТРАХ ЗА НЕЁ, – и в довесок Фенрис притёрся щекой к виску Ли. Та брезгливо поморщилась от отвращения и резко дёрнула головой. — НУ ТАК КТО ИЗ НАС ТРУС? — Ты! – вдруг яро выпалила Лесли. — Ты – больное животное! — Лесли! – осадил её Ворон, но её уже было не остановить. От гнева она оглохла к словам разума, пускай внутри и осознавала, что злить того, в чьих когтях твоя жизнь, – смертельно. — Как ты мог так поступить?! — ЛЕГКО. ОН БЫЛ МОИМ ВРАГОМ, – без зазрения совести ответил Фенрис. — И НЕ СТОИТ ОБМАНЫВАТЬСЯ ЕГО ВНЕШНОСТЬЮ. ЭТОТ КРЫСЁНЫШ ЛИШЬ С ВИДУ БЫЛ НЕВИННЫМ ЯГНЁНКОМ. — А ты, значит, настоящая жертва? – с вызовом огрызнулась Ли, но на сей раз Фенрис уткнулся мордой ей в висок и тихо прорычал прямо в ухо: — ЕДИНСТВЕННАЯ ЗДЕСЬ ЖЕРТВА – ЭТО ТЫ И ТВОЙ ДРАЖАЙШИЙ ШИКОБА, – словно удав, он ужесточил хватку, и Лесли замерла, чувствуя, как сдавливаются её рёбра. — А ТЕПЕРЬ БУДЬ ХОРОШЕЙ ДЕВОЧКОЙ И ОТДАЙ НОЖ, ПОКА НЕ ПОРАНИЛАСЬ, – «попросил» он, но Ли лишь сильнее сжала рукоять. Фенрис цепко удерживал её руку с ножом за запястье, не давая и шанса воспользоваться клинком. Он мог бы запросто сломать ей руку, но в место этого – ловко соскользнул с запястья на кисть и отжал нож. — ВОТ ТАК. УМНИЦА, – довольно протянул Фенрис и чмокнул в лоб, а после взглянул на преисполненного беспомощной яростью Ворона и к общему удивлению – вдруг кинул нож к его ногам. — ВОЗВРАЩАЮ. МНЕ ОН БЕЗ НАДОБНОСТИ.

Но Ворон не сдвинулся с места, как и не отвёл убийственного взгляда с врага.

— А ЧТО ЖЕ ДО ТЕБЯ – МОЯ ВАЛЬКИРИЯ, – Фенрис вновь обратился к Лесли и, не спуская глаз с Крейна, схватил её за подбородок. — ХОЧЕШЬ УСЛЫШАТЬ ПРЕЗАБАВНЕЙШУЮ ВЕЩЬ? – спросил он, но Ли не ответила, лишь сильнее сжала челюсти, и тогда Фенрис кивнул вместо ней, дёргая за подбородок вверх-вниз, как марионетку. — ХЕ-ХЕ. ЗНАЛ ЖЕ, ЧТО ЗАХОЧЕШЬ, – он опустил голову Лесли так, чтобы она посмотрела на тело Ключника. — НУ ТАК СЛУШАЙ: Я ЭТОГО КРЫСЁНЫША ЗНАВАЛ УЖЕ ОЧЕНЬ ДАВНО. МЫ С НИМ, КАК ТЕ ЧОКНУТЫЕ КОТ С МЫШЬЮ – ВЕЧНО ИГРАЛИ В ПРЯТКИ. И ВОТ ЧТО ИНТЕРЕСНОЕ ПРО НЕГО РАССКАЖУ: ОН КО МНЕ И НА ПУШЕЧНЫЙ ВЫСТРЕЛ НЕ ПОДХОДИЛ. НИКОГДА. НО ВОТ СЕГОДНЯ, НИ С ТОГО НИ С СЕГО – ДОБРОВОЛЬНО ЗАШЁЛ В МОЮ КЛЕТКУ. С ЧЕГО БЫ ЭТО? НЕ ПОДСКАЖЕШЬ? – но Лесли хранила молчание, лишь закрыла глаза, дабы не видеть тело мальчишки, на что Фенрис прильнул щекой к её. — КАЖЕТСЯ Я ЗАДОЛЖАЛ ТЕБЕ ЕЩЁ ОДНО «СПАСИБО», – он исподлобья взглянул прямо в маску Ворона и очень зловеще тому улыбнулся, а в следующий миг он раскрыл зубастую пасть и провёл чёрным языком по щеке Лесли, будто пробуя её на вкус.       Ли болезненно застонала от отвращения, и с её молящим стоном Ворон сорвался с места. Но стоило ему лишь перешагнуть через тело Ключника, как лампа над головой тотчас погасла, и весь кошмарный мир погрузился во тьму. А с тьмой пришла мертвенная тишина, а с ней – пронзившее сердце Ворона осознание, что он больше не слышит Лесли.