По ту сторону реки

      — Specie tua tantum carnem adme omnes habet cultum…       И пока хор только начинает распеваться, нужно срочно действовать.       Взмах. Бросок. Попал.       Вздрагивая, принц разлепляет уставшие веки. Смотрит по сторонам. Плечо ноет, будто бы кто-то кинул в него какой-то камушек. Взгляд падает на деревянный пол. Ну, почти угадал, на нём валяются осколки кристалла. «Дайте-ка угадаю," — про себя ворчит он, поворачивая голову в сторону, и смотрит на своего советника, что стоит как ни в чем ни бывало, но делает все, чтобы принц понял, кто хочет его разбудить. И в момент, когда сонный взгляд принца устремляется на него, тот сразу меняется в лице, намекая, что спать на таких важных церемониях — очень невежливо, это могут расценить как явное оскорбление Церкви.       Принц закатывает глаза, потирая виски, а затем вновь устраивается поудобнее на кресле. Кажется, до его уха долетает чужое шипение: «Ваше Высочество…», но оно остается без внимания. Он и так сидит в этом скучном месте, что ещё от него требуется? Речи он не произносит, никак не участвует. Только сиди себе и наблюдай, как в должность вступает новый Оракул. И под эти убаюкивающие речи глашатая, под завывания хора и под мирный плеск волн, веки сами собой закрываются. Лучше бы он продолжил вчерашнее чтение, чем тратил время на все эти сборы…       В голове сразу всплывают строчки, на которых он вчера остановился…

***

      «Primum duxit milites ad victoriam in bello, Secundo adduxit domus eius aeterna gloria, Tertia sapiens consilium salvus regnum in tumultu, Et erant omnes absorbuit usque ab ignea gigas de abysso. Hoc est meum tacita cupiditas, et dolor est ingens, Sed est dignus consumere vitam in vacuum tristitia? Regia familia est ire, quamvis sacrificia, Etiam, si videtur inutilis».       Перечитав страницу в последний раз, принц закрывает тетрадь и поднимает свой взгляд к небу. Яркий диск луны освещает путь странников, играется с волнами печальных рек, оставляя серебряные ленты, и мягко касается своим светом лица и волос мужчины. Где-то вдалеке слышится пение соловьев, воспевающих прошедший день. Ночная прохлада приятно обволакивает и успокаивает в своих объятиях от суматохи прошедшего дня.       Так тихо. Даже слишком. Вокруг мужчины постоянно кто-то вьется, шумит, бурчит, шипит. А теперь, когда ночь укрыла дворец своей шалью… Все стихло. Улеглась суета, замолкли слуги. Мужчина привык к постоянной возне вокруг него, а теперь, когда он один, когда наконец-то остался наедине со своими мыслями… Непривычно. Так и хочется позвать какого-нибудь менестреля или шута, пусть развеселят музыкой или шутками. Или можно Ежа этого. Он сразу сойдет за этих двоих. Пусть опять начнет обсуждать, что следует ему сделать, как появится, чему научится, но пусть главное… Не оставляет его. Не оставляет его наедине с самим собой и своими мыслями.       Мужчина переводит свой взгляд на цветы дельфиниума. Смотрит, как лепесток с цветка отрывается от легкого дуновения ветерка и медленно слетает на стол. Так похоже на него. Днем укрыт лепестками формальностей, ролей, навязанных обществом. Но стоит дню отступить, как все эти маски слетают. И остаются… Лишь тычинки. Остатки былой красоты. Мужчина разворачивается и смотрит на свое отражение. Заслуживаешь ли ты все маски, что носишь каждый день? Заслуживаешь ли всех почестей, что шлют тебе в след. Заслуживаешь ли ты всего, что имеешь? Или занимаешь место, которое не принадлежит тебе?       Мысли будто впитали в себя весь шум и гам прошедшего дня и теперь давят на виски, порождая в голове рой мыслей. А сможешь ли ты оправдать чужие ожидания? Как наследник престола ты должен вести за собой народ. Но справишься ли ты? Пойдут за тобой люди? Да и хочешь ли ты возложить на себя это бремя… Мужчина мотает головой, откидываясь на кресло и смотрит на белое пятно Луны на ночном небе. Королевский жребий давит на него, душит. С каждым новым днем волны ответственности все выше и, кажется, что в один момент они сомкнутся над его головой и утопят его.       Нужно ложиться спать. Нужно сбежать от этих мыслей-змей, что отравляют его разум. Пусть бегством он не сможет ничего решить, но на один вечер он сможет избавиться от этих назойливых мыслей. Завтра предстоит тяжелый день.       Голова раскалывается.       Мужчина поднимается с кресла, тяжело вздохнув. Долго готовиться ко сну не пришлось, и вот уже голова касается мягких подушек. Чувствуя мягкость перин под собой, мужчина расслабляется. Чувствуется еле-заметный аромат лаванды. Опять этот подложил?.. Когда он вообще успевает? Кажется, будто этот еж караулит его за дверью, и стоит ему уснуть, как тот ворвется и тихим ураганом опять заполонит его покои, уберется во всех местах, перемешает книги, карты, указы между собой и оставит после себя россыпь ягод на серебряном блюде у кровати. Не даст он ему покоя даже ночью. Но все-таки аромат лаванды проникает в легкие, оседая и убаюкивая. Должно помочь. Главное, закрыть глаза, и волны сна сами захлестнут, унося в царство Морфея…       Только сон не идет.       Ворочаясь, мужчина словно не может найти себе места. Если укутаться в одеяло, то слишком жарко, но стоит отбросить одеяло в сторону, то безумно холодно. То лунный свет бьет в глаза, отчего мужчине пришлось закрыть шторы, то птицы поют слишком громко. Да и просто занять удобное положение что-то не получается. То что-то давит, то слишком непривычная поза. Кажется, сегодня он чем-то разгневал богов, отчего те лишили его мирного сна.       Только под утро мужчина провалился в сладкую полудрему и перестал слышать раздражающее тиканье часов, а вместе с ними и далекие крики петухов. Солнце мягко касается лица мужчины, отчего тот хмурится и пытается спрятаться, отворачиваясь. Где-то краем уха принц слышит, как во дворце просыпается жизнь. Со временем слышатся чужие разговоры слуг у двери, что не решаются зайти без команды. И теперь, слыша до боли знакомый цокот сапог, принц понимает, что его счастью и сну наступает конец.       — Стикс, дорогой, вставай! — разрушая сладкую негу своим воодушевленным голосом, в комнату врывается мужчина, расталкивая служанок в стороны. Начинается.       Принц переворачивается на другой бок, подальше от грубого и острого голоса, что так и норовит исполосовать его мысли и последние остатки сна. Но теперь он сразу сталкивается с лучом солнца, что бьет прямо в лицо. Замуровали, демоны. Поэтому Стикс сильнее укутывается в одеяло, желая спрятаться от двух раздражителей.       Но суета вокруг принца вновь забила ключом. В покои входят пару слуг, пока «раздражитель» продолжает что-то бурчать на своем языке — деловом-официальном, не обращая внимания, что его собеседник вставать совершенно не собирается.       — Коцит, — обреченно выдыхает Стикс, хмурясь, и с трудом разлепляет веки, смотря на своего советника.       — Как писали в твоих любимых и не очень книгах, дорогой, кто рано встает, тому бог подает, — мурчит советник и подходит к столу. Тетради, книги об истории, кристаллы… Понятно, чем занимался наследник, пока Коцит мирно спал и пас овец у себя во сне.       — У нас с тобой такая программа предстоит… — Коцит отдает вазу с дельфиниумами служанке и на их место ставит новый букет, теперь состоящий из красных цинний и других трав, — Сначала нужно успеть на церемонию посвящения, затем занятия с учителями, твои любимые, а после будем сватать тебя и братца твоего единоутробного… Ах, точно, ещё и ужин в честь нового Оракула.       Во время своей бурной речи Коцит продолжает хлопотать: распахивает шторы, впуская больше света в покои, выбирает костюмы на сегодняшний день и показывает места уборки для служанок, откуда требуется что-либо убрать или переставить. Раздав всем указания, Коцит понимает, что его главное указание, адресованное Его Величеству, пролетело мимо ушей, поэтому он поворачивается к принцу и недовольно сопит:       — Ты меня вообще слушаешь? Для кого я вообще тут распинаюсь? Не-е-ет, дорогой, так не пойдет! Я бы с большим удовольствием бы и сам оказался в теплой постели, но к сожалению, такой вариант не предусмотрен.       Стикс что-то сипит нечленораздельное в ответ, отмахиваясь ладонью. Сейчас не хочется вставать на какую-то дурацкую церемонию. От того, что сменился Оракул, легче Стиксу не станет. Только хлопоты принесет новые. Придется общаться… Не любит Стикс все такое. А от мысли, что вечером придется знакомиться лично… В дрожь бросает. С другой стороны, дожить бы ещё до вечера. Он не смог сомкнуть глаза всю ночь. И теперь, когда бог сна простил его и снова готов принять его в свое царство, так этот Еж не отпускает.       Все это время Коцит стоит напротив кровати и молчит. Ждет, когда Стикс поднимется с постели. Или явно обдумывает что-то. Или ждет привычного шипения о своей несчастной королевской доли, как принц обычно это делает. Но ответа не следует.       Коцит цокает языком и шумно выдыхает, жестом руки прогоняя горничных из комнаты, мол им необходимо переговорить наедине:       — Стикс, дорогой, если не встанешь…       Пока советник угрожает, Стикс прикрывает глаза. И стоит векам сомкнуться, как сразу чужие слова становятся сладким пением под которые так приятно спать, а суть чужой речи перестает быть такой важной.       Коцит, не увидев желаемой реакции и действий со стороны принца, обреченно выдыхает. И что делать с этим нерадивым принцем? В последнее время наследник ведет себя слишком своевольно для своего положения в обществе. Но сейчас у них совсем нет времени на такие долгие разговоры. Потерев виски, Коцит что-то бурчит себе поднос и, разворачиваясь на каблуках, стремительно покидает комнату.       Услышав цокот чужих сапог, Стикс разлепляет один глаз и видит пропажу Коцита. Даже и не верится, что он так легко отделался. Принц поднимает голову, полностью убеждаясь, что советника нет в его покоях. Облегченно выдыхая, Стикс разваливается на кровати, прикрывая глаза. Неужели с его мнением стали считаться? Ладно, кажется, жизнь наследника престола не такая уж и плохая…       Но спустя пару минут дверь все же тихонько открывается, а над Стиксом нависает зловещая тень. Принц, пытаясь не обращать внимания на угрозу своему сну, продолжает пытаться спасаться бегством и наслаждается каждой секундой, проведенной в дреме. Увидев, что его даже не боятся, «тень» шумно вдыхает воздух, чувствуя, что скоро вскипит окончательно. Видимо, придется исполнять свою задумку.       На кровать что-то плюхается. Большое такое. С весом.       — Ты решил убить монарха?.. — устало тянет Стикс, разлепляя глаза и сталкивается взглядом с… — Коцит, ты…       Коцит, весь злющий и взвинченный, шумно сопит над ним, сложив руки на груди и пытается испепелить Стикса взглядом. Но затем меняется в лице, когда понимает, что все идет не по плану:       — Какого дьявола ты не работаешь? — Коцит явно злится, — Утром верещал как перед боем, а сейчас чего?       — Коцит, ты серьезно принес в мою постель курицу? — Стикс поднимает вопросительный взгляд на Коцита.       Петух с таким же непониманием смотрит на принца, затем поднимает голову на Коцита, явно желая поинтересоваться, как он оказался в постели человека, а не в компании приятной цыпочки из курятника.       Советник пожимает плечами, ворча: «У меня не было выбора, ты, дорогой мой, по-хорошему не понимаешь». Стикс трет глаза, поднимая сонный взгляд на Коцита. Тот же смотрит в ответ, поджимая губы, мол ничего не поделаешь. Понимая, что от него не отстанут, раз даже в его покои принесли «будильник», Стикс лишь бурчит: «Ну встаю-встаю».       — И вообще, не курицу, а петуха. Вам следует подтянуть ваши знания в орнитологии, Ваше Величество, — в голосе Коцита так и струится некое ехидство.       Смерив своего советника таким взглядом, от которого мыши бы повесились, Стикс поднимается с кровати. К счастью или сожалению, Коцит явно не мышь, а как минимум крыса с самомнением выше своего роста, но тот был прав — нужно собираться. Коцит же победно улыбается, но тут вздрагивает, переводя взгляд.       Эти двое явно забыли о лишнем наблюдателе. Петух все это время смотрел то на Стикса, то на Коцита и обратно. Перетаптываясь с лапы на лапу, у птицы был долгий мыслительный процесс, который привел к осознанию, что, кажется, здесь ей совершенно неинтересно. Поэтому петух в несколько прыжков достигает края кровати и почти что грациозно сваливается с кровати, слыша сзади удивленное: «Сэр Гейл… Ох!». Что, не ожидали? Птица знает себе цену. И не будет тратить свое время за наблюдением развития отношений принца и слуги. Лучше займется более важными делами, а именно осмотром своего нового дома. Эти хоромы явно лучше курятника… Поэтому петух вальяжно начал расхаживать по комнате, будто бы представляя, как бы обустроил свои новые покои.       — Поднимайтесь, сонное величество, — Коцит медленным шагом идет догонять петуха и хватает его, сунув под мышку, — Полегче, Гейл, а то вы как будто первый петух на деревне. Ах, точно!       — Кончай с этими каламбурами, — ворчит Стикс, свешивая ноги с кровати. Двигаться совершенно лениво.       Осматривая птицу со всех сторон и поняв, что времени возвращать ее в курятник у него нет, Коцит пожимает плечами. Взмах. Хлопок. Рывок. И где-то уже за окном слышится грохот, а затем недовольное кудахтанье под окнами. «Не самая мягкая посадка», — подумал Коцит, но предпринимать что-либо не стал. Главное, что «будильник» выполнил свою цель — принц разбужен и сам поднялся с постели.       Комнату вновь заполоняют слуги. Они окружают сонного принца под довольный взгляд советника. Стикс шумно вдыхает воздух, понимая, что слуги со всех сторон, да так, что даже воздуха лишнего не будет. А смотря на подготовленные одеяния, Стикс сглатывает. Ему придется не сладко: вместо обычных одеяний, его ждет парадный мундир.       Коцит же тоже находит занятие. Советник аккуратно берет карты, книги, разбросанные по всему столу, и убирает по своим местам. Нужно было освободить стол, потому что завтрак планируется в покоях принца.       — Сколько у нас времени? — Коцит поворачивает голову в сторону двери, спрашивая у паренька, что появился в проеме.       — Около двадцати минут, сэр, — долго протягивая последнюю гласную, отвечает светловолосый паренек, держа в двух руках подносы, ожидая от Коцита сигнала.       — Какая, однако, пренеприятнейшая ситуация, — злится советник и жестом приказывает пареньку войти. Тот проходит в комнату, стараясь не уронить подносы с едой. Коцит оборачивается к принцу и интересуется, — Ваше Величество, чем хотите отобедать?       Набор, конечно, не самый экзотичный, все по старинке. И прикидывая, что на завтрак будет вкуснее, Стикс предпочел омлет вместо блюда оллеброд. Принц кивком указывает на желаемый поднос, а затем замирает. Видит глазами корсет и внутренне содрогается. Опять… Ещё и живот предательски заурчал. И советник его услышал.       Коцит берет тарелку с омлетом и, захватив по пути вилку, подходит к Стиксу, под нос бурча слугам: «Ну-ка, кыш-кыш отсюда, погодите с корсетом». А после отламывает от блюда кусочек, накалывает на прибор и протягивает принцу со словами: «Подхватывай, ну, а то упадет». И Стикс подхватывает, медленно прожевывая.       — Никогда не думал, что ты до сих пор будешь кормить меня таким образом, — хмыкает Стикс, подцепляя ещё кусочек.       — Вынужденные меры, дорогой, — Коцит решает обокрасть принца и отправляет новый кусок уже в свой рот. Все-равно Стикс ещё прожёвывает, — Мы, конечно, можем подождать, пока ты позавтракаешь, но к тому моменту церемония уже успеет закончиться, новый Оракул проживет лет двадцать, и его опять заменит новый. Поэтому давай, жуй быстрее, а то мы сейчас опоздаем.       Когда на тарелке остались лишь крошки омлета, Коцит отходит в сторону, позволяя слугам продолжить сборы принца. И Стикс опять жалеет, что судьба уготовила ему роль принца.       Коцит ставит посуду на поднос, попросив светловолосого мальчишку соорудить пару тарталеток с вареньем. А после поворачивает голову в сторону принца, наблюдая, как тому начали затягивать корсет. И смотря на это несчастное лицо, Коцит не может поинтересоваться:       — Дышать можешь?       — С трудом, — кряхтит Стикс в ответ.       — Зато все на тебя засматриваться будут! Будешь самым импозантным мужчиной во всем нашем королевстве!       — Но какой ценой… — выдыхает Стикс, помогая слуге натянуть на себя расшитый серебряными нитями мундир.       — Но-но! Красота требует жертв! — воодушевлённо говорит Коцит, а после просит, — Вы только не сильно затягивайте, а то все наружу пойдет.       Стикс хочет что-то сказать, но только обреченно выдыхает воздух, пока слуга посильнее затягивает корсет. Понимая, что ещё пару таких манипуляций, и принц испустит свой последний тяжкий вздох и покинет этот мир, Коцит берет из рук слуги готовую тарталетку с ягодками и несет их к принцу, пока тот опять что-то печальное не выдал. Подловив момент, тот ловким движением отправляет десерт в рот принца.       — Я больше трдельник хочу, — бурчит Стикс, но все-таки жуёт десерт.       — Не знаю, как ты, но лично я уже наелся этими трдельниками, когда у нас гостила леди Джулека, — Коцит смотрит на отстраненное лицо Стикса, в чьих глазах где-то на дне все ещё плещется надежда на получение заветного лакомства. — Стикс, нет.       Коцит отворачивается и отходит, стараясь не замечать поникшего взгляда принца. Минуты тянутся как вечно. Коцит искренне не понимает, с чем там можно так долго возиться. Но наконец-то слуги отходят от Стикса, когда их работа была выполнена. И принц хотел было облегченно выдохнуть, но вместо них приходят новые.       Коцит поворачивается к Стиксу и осматривает парадные одеяния принца.       — Ну точно, сын Луны и Солнца, — одобрительно урчит Коцит, а затем подходит к стулу, поворачивая его к принцу, — Садись, сейчас мы из тебя такого принца сделаем, что все очумеют, — Коцит хитро улыбается и похлопывает по спинке стула.       Стикс закатывает глаза, но послушно плюхается в кресло и шумно выдыхает. Коцит же, заполучив в свои руки принца, зарывается ладонью в чужие волосы и склоняется к его уху. Стикс устало поднимает свой взгляд на зеркало, сталкиваясь с хитрым взглядом Коцита в отражении, что заговорчески мурчит:       — А давай тебя налысо, а? — Коцит пытается аккуратно помассировать кожу головы, но получается только больно впиваться ногтями, — Или сделаем тебе длинные волосы, как у сестрицы твоей? — Коцит выпрямляется и убирает руку за спину, — И будешь как эльф ходить… важный, как шут бумажный.       Стикс шумно выдыхает, пропуская подколы своего советника мимо ушей.       Похлопав напоследок принца, Коцит уступает свое место слугам, чтобы те занялись прической. Не сказать, конечно, что Коцит и сам бы не мог расчесать чужие волосы… Но ему за это, даже простого «спасибо» не скажут. Да и придумать какую-нибудь мудреную прическу он не сможет. Сам ходит с ежиком на голове и нормально. И в пир, и в мир, и с волосами возиться не надо. А Стиксу, так сказать, должность обязывает быть красивым. У него волосы длиннее, и с ними можно что-нибудь придумать оригинальное. А если добавить украшений и корону… Коцит даже удивлен, что Стикс ещё не стал выгодной партией для какой-нибудь принцессы. Советник бы поставил горсть золотых, что за ним бы бегала толпа девушек. С другой стороны, это ему и на руку.       И в этот раз слуги делают явно что-то интересное. Даже пряди принесли, и кучу украшений. Кажется, сегодня Стикс действительно может посоперничать по красоте не только с Оракулом, но и с самой сестрой Стикса.       Ожидая, пока Стикса причешут, Коцит, опираясь о стол, крадет ещё пару тарталеток у принца, разделяя свою трапезу со светловолосым слугой, что осматривает покои принца с большим интересом. Коцит толкает того в бок, привлекая его внимания и кивает в сторону букета. Слуга же хитро улыбается в ответ, подмигивая. А затем наблюдает, как в глазах советника угасает тот озорной огонь, когда смотрит на незаинтересованного Стикса, что так и не обратил внимания на букет. Слуга, подхватывая последний ломтик хлеба, намазывает остатки варенья на хлеб и отправляет в рот советнику. Тот застыл, сначала не понимая, что произошло, а затем прожевывает, морщась и бурча: «Сладкое…».       Слуги наконец-то облегченно выдыхают, ознаменовывая конец своей работы. Коцит разворачивается и застывает на месте. Давно таких церемоний не было. Или Коцит все время забывает, что такое царственная красота и роскошь. Красивый все-таки этот принц, думает Коцит, довольно улыбаясь. Цирюльники своими умелыми руками смогли сотворить чудо какое-то. Ещё пару минут назад на него смотрел опухший от сна утенок, а теперь перед ним предстал лебедь. Парча, жемчуга, ордена… Не хватает только короны.       — Боже мой, ну какова красота, а! — советник довольно мурчит, упирает руки в бок и качает головой из стороны в сторону, — Ну принц! Не-е-ет! Король!       И смеется, подходя ближе. Один из слуг подносит к Коциту корону. Советник аккуратно берет её в свои руки и смотрит на Стикса, что склонил голову и ожидает. Хотелось бы советнику, чтобы он возносил этот венец среди знати, ознаменовывая начало правления нового Короля, а не в кругу слуг. Но Коцит верит, что этот день обязательно наступит.       Медленно Коцит опускает корону на чужую голову и крепит её на волосах, чтобы не спала от случайного движения. А затем поворачивает кресло к зеркалу и возвышается над Стиксом.       — И не стыдно тебе грабить красавиц на волосы, а? — шутит Коцит, перебирая между пальцами прядку волос.       — Я хотя бы не пью их кровь, — бурчит Стикс.       — Так и вижу, как у тебя спрашивают, с какой картины Вы сошли, Ваше Императорское Величество? — подшучивает Коцит, похлопывая Стикса по плечу, — Одна беда, будь ты более расторопным, точно был бы Великим Королем! Ладно, идем, а то без тебя все начнется, и тогда я зря тебя будил!       Со звуком выдохнув, Стикс поднимается с кресла и, поправив мантию, выходит из своих покоев. Хотел бы он, чтобы вся эта церемония началась без него. Но такое бывает только в сказках, чтобы желания так просто исполнялись. Коцит же в это время, махнув светловолосому слуге на прощание, спешит догнать принца. Переступая порог покоев, Коцит сразу входит в роль советника, стирая со своего лица ухмылку и всю праздность. Он довольно быстро сумел нагнать Стикса в коридоре.       — Надеюсь, Вы все помните… Не зря мы с Вами так долго все репетировали, — Коцит хочет удостовериться, что все пройдет как по маслу, потому что знает, что всегда что-то идет не по плану.       — Ты слишком волнуешься, мне нужно всего лишь там появиться. Что может случиться? — хмурится Стикс, рассматривая по пути такие знакомые витражи взглядом.       — Если бы у меня не было причин, я бы не волновался, — с некой нервозностью в голосе отвечает Коцит.       Путь оказывается недолгим. Пару коридоров, лестница… Стикс настолько привык к этому маршруту, что даже не задумывается, куда идет. Коцит что-то говорит о предстоящей церемонии, как он должен поклониться, кому должен пожать руку, а кому хватит простого движения ладони в знак приветствия, но Стиксу… так все равно.       В глаза сразу бьет свет, стоит им выйти в сад, в котором уже вовсю идет полная подготовка к царской процессии. Стоят запряженные лошади, что чувствуют некую суматошность и бьют хвостами из стороны в сторону. Слуги носятся вокруг, поправляя на лошадях сбрую. Советники обсуждают предстоящую церемонию и фрейлины воркуют о новом Оракуле, о его красоте и куче его сестер. Коцит лишь бурчит: «Никогда такого не было и вот опять». Стикс сипит ему в ответ «мне тоже это не нравится». И они поняли друг друга всеми фибрами души.       — Ваше Величество, вы как раз вовремя, — к принцу подходит советник королевы. — Проходите, сейчас дождемся остальных, и уже отправимся…       — А ты говорил — опаздываем, — говорит Стикс, и удаляется. Коцит только шумно выдыхает, оставляя все непрошенные ругательства при себе.       Коцит хочет уточнить пару деталей с советником Королевы, но видит лишь удаляющуюся фигуру. Провожая его взглядом, мужчина чешет затылок, думая, какие бы ответы он получил. А затем поворачивает голову в сторону принца. Только его уже не было рядом. Коцит крутит головой в поисках принца. Благо, фигуру принца сложно перепутать с кем-либо ещё во дворце.       Забираясь на лошадь, Стикс замечает, что к нему движется его советник. Попытка побега от «надзирателя» не удалась. Советник подходит к ним и решает уделить время другому черному спутнику. Коцит поглаживает морду лошади, улыбаясь как-то по-доброму, и что-то приговаривает под нос.       — Что ты ей там бурчишь?       — То, что, если уронит тебя, я его на колбасу пущу. Но сначала хорошенько покормлю, ведь ты тогда точно проснешься, — урчит Коцит, похлопывая лошадь по шее. А после переводит взгляд на принца, — Не упади в грязь лицом, умоляю.       — Я не ребенок, — фырчит Стикс.       По лицу Коцита явно можно сделать вывод, что принц совсем его не убедил, но вступать в очередную словесную перепалку тот не стал. Только лишь в очередной раз обреченно вздыхает, разворачивается и отходит к другим советникам. И кажется, лишняя пара рук им нужна, ведь Коцит сразу же скрывается из поля зрения Стикса.       — По твоему лицу не скажешь, что ты счастлив новому Оракулу, — рядом возникает другой всадник, что смотрит с озорством в синих глазах.       — Лучше бы с такими почестями провожали Кето… А ты, Гъёлль, смотрю, весь светишься, — ворчит Стикс, а затем продолжает более миролюбиво, — Не смог сегодня и глаза сомкнуть.       — А я вот отлично поспал, — улыбается юноша, мурлыкая и почесывая темную макушку.       Гъёлль потягивается, но забывает, что на нем одет расшитый мундир, не предназначенный для слишком активных действий, отчего тело неприятно сковывается и юноша спешит вернутся в прежнее положение.       — Корсет? — хмыкает Стикс, на что получает кивок и обреченный взгляд. Стикс лишь сочувствующе похлопывает юношу по плечу.       Пользуясь моментом, Гъёлль интересуется:       — Опять сидел за трактатами?       Стикс неопределенно пожимает плечами.       — И как тебе не скучно? Я бы заснул сразу же…       Стикс хочет ответить, что для него нет ничего лучше, чем посидеть на природе с книгой в руках, а после обсудить прочитанное с близким человеком, чем сидеть на скучных балах, двигаться и общаться, что обычно как раз и делает Гъёлль на светских вечерах. Но сказать ему не дали.       -Гё-ёля-я, — детский крик, переходящий в визг, прервал разговор двух принцев. Этот крик Стикс не перепутает ни с кем другим.       Заметив знакомые лица, с порога дворца к ним несётся девчонка. Несмотря на длинное платье, та ловко петляла по дорожке, чтобы не попасть цепкие лапы нянечек. Довольно быстро она настигла принцев и теперь кружила вокруг лошадей, желая оказаться в объятиях Гъёлля, или хотя бы на его лошади. И все равно, что пышное синее платье может испачкаться, а сложная прическа растрепаться, из-за чего нянечкам придется опять укладывать непослушные светлые волосы, главное — покататься на коне, а не на скучном пони.       — И разве так подобает себе вести настоящей принцессе?       Девчонка вздрагивает и сразу тушуется от холодного женского голоса позади. Она медленно оборачивается и видит девушку, что как две капли воды похожа на Стикса. Такая же высокая, бледная, с ледяными, пронизывающими до костей светлыми глазами. Но только… Её отличала стать. Смотря на неё, сразу понимаешь, что стоит перед тобой представитель королевской династии. Грация, манеры и это безграничное… высокомерие.       — Будь помягче с Морой, она ещё маленькая, — цокает языком Гъёлль.       — Но Мора не простая оборванка с улицы, как некоторые, — хмыкает девушка, — Она принцесса. И принцессы должны держаться достойно.       — Принцесса Мора, — обращаясь к девочке, к ним подходит одна из нянечек и аккуратно берет её за руку и уводит подальше от старших наследников. И выбрала для этого нужный момент, ведь Мора уже была в шаге от того, чтобы заплакать.       Девушка провожает взглядом Мору, а затем запрыгивает на подготовленную лошадь, и не может удержаться от колкости в сторону брата:       — Стикс, сделай лицо попроще, а то, как будто на похороны едешь.       — Лета, это мое обычное выражение лица. За больше, чем двадцать лет жизни под одной крышей, ты должна была это заметить, — фырчит Стикс. Кажется, общение с Коцитом дает свои плоды.       Лета хочет как-то съязвить своему брату, но ее прерывает звучный голос одного из глашатаев, объявляющий о появлении Королевы. Все слуги сразу замирают и склоняются с почтением, встречая женщину, сопровождаемую советниками, фрейлинами. Королева одобрительно осматривает склоненные головы своих подданых, а затем с улыбкой смотрит на своих детей, что уже готовы выдвигаться в путь. Стикс кивает в знак приветствия, а после ищет взглядом знакомую фигуру возле Королевы. Но его не оказалось. Видимо, ещё не вернулся, думает Стикс, чувствуя непривычную тоску. С другой стороны, как давно его нет? Месяц? Или может почти полгода? Определенно больше. Пусть и прозвали его Бессмертным, что выходил живым из десятка сражений, но почему он не возвращается во дворец? Почему он не возвращается домой?.. Бессмертный не поделил что-то с Королевой, поэтому не хочет занять свое место рядом с ней? Или же… Он не хочет видеть Стикса?..       От гнетущих мыслей принца отвлекает голос церемониймейстера, ознаменовывающий начало торжественного шествия. Стикс берет поводья и трогает вперед. Выезжая из ворот, Стикс щурится от солнечного света. Давненько он не покидал стен дворца, в особенности в составе королевской процессии. Но не сказать, что он также воодушевлен, как Лета или Гъёлль. Лета улыбается снисходительно, временами махая рукой детишкам, что стоят у ограждений. А Гъелль смотрит по сторонам с огромными глазами и не может сдержать своих чувств: улыбается, метается взглядом с одного лица на другое, мотая головой из стороны в сторону. Видно, приятно ему слышать пожелания долгих лет. Но Стиксу… тревожно.       Смотря по сторонам, Стикс временами сталкивается взглядом с людьми из толпы, что радостно приветствуют королевскую семью. Он видит в их глазах столько надежды. Они хотят достойного короля на троне. Хотят защитника, что поведет за собой народ. Но он не такой. Переводя взгляд вперед, Стикс поджимает губы, скользя отрешенным взглядом вперед. Он не сможет оправдать ожидания простого народа. Любой неверный шаг — и он принесет им страдания. Как спасти страну от хаоса и разорений, а самое главное — объединить разные народы под общим флагом, общим гербом и подчинить их будущему Королю?       В своих мыслях Стикс пробыл до самого конца процессии. Спешиваясь, принц осматривает святыню, в которой будет происходить церемония. Высокий храм, что устремляется в небо, и может ненароком порезать небо на клочья своими острыми шпилями. Ступая в святыню, Стикс пытается понять, почему он чувствует странный трепет внутри. Что-то отличает это место от других, возможно, цветными изразца на стенах, или кучей арок с резными вставками, или мерцающими на свету вставками из кристалла. Шагая по длинному залу, в котором целое буйство красок из-за витражей. И выходя во внутренний двор, принц щурится от яркого света.       Ноги ведут на второй этаж, и только там Стикс может оценить всю обширность внутреннего двора. Роскошный сад, в котором множество подсолнухов, обращенных к светилу. В их тени прячутся маленькая россыпь энотеры, гелиантемумом. А по центру тянется мелководный бассейн. Кажется, если вступить в него, вода не коснется колена. По краям сада уже стоит хор в церемониальных одеждах и ждут, когда торжество начнется.       Присаживаясь на свое место, Стикс сразу чувствует, как на него накатывает усталость. Рядом устраивается Лета, а перед ними в свои кресла садятся Гьёлль и Мора. Перед ними остается один пустующий трон, на котором возложена бронзовая корона с венком из гвоздик, гибискуса и ликориса. Поджав губы, Стикс бросает взгляд в сторону и видит своего советника, что стоит поодаль. Словно почувствовав чужой взгляд, Коцит поворачивает голову к Стиксу, что уже вернул свое внимание к внутреннему двору, в котором, кажется, сейчас все начнется. Но вот напасть, веки слипаются сами собой. Сейчас, он прикроет глаза на пару секунд…

***

      — Да здравствует Оракул!       «Ваше Высочество» — чужое шипение опаляет ухо Стикса, заставляя вылезти из своей полудремы. Тот чувствует чужую ладонь на своем плече, что с силой сжимает. Коцит. Стикс приоткрывает глаза, переводя взгляд на советника, что склонился над ним. Пару мгновений они лишь смотрят друг на друга: Стикс — сонно, пытаясь вернуться в эту реальность, Коцит — испепеляюще, явно желая пренебречь своим положением и сбросить сонного принца со второго этажа, чтобы тот проснулся. Но вместо этого протягивает ему чашу, в которой покоятся лепестки энотеры и подсолнуха. А затем кивает вперед, намекая, куда необходимо подойти.       Стикс зевает под ещё более убийственный взгляд Коцита, но все-таки поднимается с трона. Бросая взгляд по сторонам, принц понимает, что только он один остался в их ложе. Остальные наследники уже стоят у перил и приветствуют нового Оракула. Чувствуя, что от традиций ему не убежать, Стикс следует к семье, подгоняемый испепеляющим взглядом позади.       Подходя к краю, Стикс натыкается взглядом на фигуру Оракула, что целует руку Королевы, и выпрямляется. «Значит, теперь мужчина», — хмыкает Стикс. Но разглядеть его лицо принц не может — на лице белая вуаль, а на ней корона словно солнце. На украшения явно не поскупились, хмыкает Стикс, смотря, как поблескивают золотые украшения на смуглых руках, плечах и шее. Полы белого одеяния подхватывает ветер. И рядом с Королевой они выглядят двумя противоположностями. Облаченная в черные одежды, та протягивает священный посох Оракула. Принимая из рук Королевы жезл, тот поднимает его вверх под бурное возгласы толпы.       — Да здравствует Оракул! Да здравствует Королева! — скандирует толпа, от шума которой Стиксу немного не по себе.       Поджимая губы, принц лишь фырчит. Как быстро все забыли о существовании прошлого Оракула. В памяти всплывает сладость мёда, которым часто угощала прошлый Оракул Кето. Раньше, когда она приезжала во дворец, тот любил приходить к ней. Кето часто разговаривала с юным принцем и помогала советом выйти на правильный путь. Но с каждым годом та медленно угасала. В последнюю их встречу жрица еле передвигалась, хотя она была ненамного старше Королевы.       И теперь, смотря на всю эту пышную церемонию, Стиксу тошно. Человек, к которому он был привязан, медленно умирает где-то в глуши в безызвестности. А все почести преподносятся её сыну, словно прошлого Оракула и не существовало.       Но традиции следует соблюдать, так обычно твердит Коцит. Стикс берет горсть лепестков и бросает в воздух. Они медленно опадают на землю, слегка кружась на ветру. Желая продолжить бессмысленный, на его взгляд, ритуал, Стикс забирает чашу из рук Коцита, что следовал тенью за принцем. Лета бросает на советника недовольный взгляд, но тут же отвлекается на Мору, что тянет ручки к её чаше, канюча и пытаясь выхватить ещё горсть лепесточков, которыми можно побросаться с балкона. Девочка крутится вокруг сестры, ведь содержимое своей чаши кончилось, и ей не хотелось, чтобы веселье так быстро закончилось. Лета, судя по её скривившемуся лицу, была не в восторге от поведения Моры, и казалось, что ещё одна подобная выходка и она сорвется на сестру.       Стикс, увидев это, присаживается на корточки и протягивает Море чашу, почти полностью заполненную лепестками. Девочка сразу же расцветает на глазах, и, не веря своему счастью, берет предложенное, будто бы боясь, что старшие братья сейчас отнимут. «Как же мало нужно для счастья», — урчит Гъёлль, что стал свидетелем всей сцены. А после, нарочито незаметно отсыпает часть лепестков в чашу.       — Спасибо, Стис-с, — Мора улыбается во все зубы, смотря с восхищением на Стикса. В этих детских наивных глазах принц видит какую-то собственную вселенную, которая обычно растворяется, стоит человеку вырасти. Засмотревшись, Стикс прочищает горло и хочет поправить свое имя, но не успевает, ведь Мора уже сорвалась с места и теперь стоит, разбрасывается лепестками с балкона. Стикс даже простоял с открытым ртом пару мгновений, настолько быстро этот маленький ураган рванул. Коцит лишь прячет улыбку в своем кулаке, издавая тихий смешок.       Стикс поднимается с места и вздрагивает. Оракул смотрит на них. Кажется, это было всего лишь мгновение, и Оракул уже опускает голову, но принц уверен — мужчина смотрел на него. Стикс возвращает себе невозмутимый вид и лишь закатывает глаза. Ещё мгновение, и они с Королевой скрываются в коридоре, ведущим к главному выходу. Теперь предстояло торжественное шествие во дворец.       Но был один маленький нюанс.       Это шествие предназначено для Королевы и Оракула. А значит…       Увидев, что люди начинают следовать за Королевой и Оракулом, Стикс решает переждать. Церемония закончилась и теперь каждый волен поступать так, как захочет. Поэтому Стикс скрывается в лабиринте коридоров, чтобы уже через пару мгновений выйти на самый верх одной из башен, с которой открывается великолепный пейзаж.       Позади раздается цокот чужих сапог. Слышит, что за ним следует и его советник. А затем тяжкий долгий вздох, такой уже привычный для Стикса. Пока принц смотрит по сторонам, Коцит подходит к краю и подает сигналы страже и свите, предупреждая о внеплановом перерыве.       — Коцит… — Стикс подзывает к себе советника, желая разделить с ним этот мимолетный момент тишины.       Тихим шагом Коцит подходит к принцу. Встает чуть поодаль, но, услышав тихое, но требовательное: «Ближе», делает пару шагов вперед, поравнявшись со Стиксом.       Снизу доносятся разговоры королевской семьи. Но Стикс хочет побыть в тишине. Чтобы не возвращаться в суматохе во дворец, не толкаться, не толпится. Если в прошлый раз ехала только Королевская семья и их свита, теперь к ним присоединяется и семья Оракула. И лучше ехать в спокойствии, чем опять в этом душном обществе. Да и куда приятнее наслаждаться морским пейзажем, чем вести обычную светскую беседу.       Стикс помнит, как ещё мальчишкой смотрел вместе с Оракулом на строительство этого храма. Стоя на балконе дворца, Кето рассказывала много историй о святыне, угощая печёными яблоками. И сейчас, наблюдая его с высоты, Стикс не может не выдохнуть восхищенно, как и прежде. Ступив на территорию храма, будто оказываешься в какой-то крепости. Находиться на одном из островков в дельте реки, на которой вырос целый город, так захватывает.       Стикс опирается на перила, смотря на длинную ленту реки, которой, кажется, нет ни конца ни края. Спокойная величественная река, что медленно течет, не зная ни суматохи, горя и душевных мук. И как бы Стикс хотел хотя бы на день избавиться от назойливых слуг и сбежать от ответственности и обязанностей хотя бы на день.       Стикс прикрывает глаза, выдыхая. Наконец-то спокойствие.       Поворачивая голову в сторону советника, Стикс замечает, что тот будто и не здесь совсем. На лице непривычная для Коцита маска смирения и полного подчинения своему господину. Скользя глазами по глади воды, Коцит не показывает никаких эмоций, видимо, размышляя о чем-то своем. Обычно Коцит — раскрытая книга, по его виду сразу можно сказать, что тот чувствует. Но сейчас…       Стикс поднимает взгляд на Коцита, желая, чтобы тот сказал очередную колкость и развеял все тревожные мысли в голове.       Но этого не последовало. Только…       — Пойдемте, Ваше Величество, Вас ждут, — с холодом отвечает Коцит, даже не взглянув на принца.