Cloud Meadow: Reborn

      Гоша глухо вздохнул, с трудом сдерживая от демонстрации довольного выражения на лице. То, что Маше казалось непременно болезненным, для него явно представлялось приятным. Сердитые девичьи пальцы на яйцах не достигли того, ради чего стискивали мясистые «бубенцы» — лишь заставили поднапрячься громадный хуище. Мясистая «палка» выпрямилась, а затем слегка изогнулись, из уретры засочилась тягучая влага. Маша с мстительным выражением тискала «шары» великана… а затем неожиданно потерялась щекой о горячий член. Повернулась к нему и несильно укусила за ствол, прихватив и чуть-чуть оттягивая зубками крайнюю плоть. Пенис стал ещё твёрже и толще, отчего словно опутался крупными, набухшими венами.       Бугай с истомой вздохнул — «да этот скот откровенно балдеет!» — и окинул меня сердитым взглядом.       — Ты слишком шустрая. Но я тебя всё равно достану, — проворчал он. — Будешь моей.       — Слыхала? — я тут же подхватил, оборачиваясь к пастушке. — И вообще, какого хрена ты меня бабой…       Юля мгновенно же вскинула палец к губам. Стоя к Гоше спиной, потребовала промолчать. С ледяной улыбкой покачал головой.       — Какого хуя?.. — одними губами прошептал я, с недоумением глядя ей в лицо.       — Подыграй… — так же неслышно ответила женщина.       Рассмеялась и сказала уже вслух:       — Сашенька, милая, взгляни на это с другой стороны: Гоша считает тебя достойной, раз увидел соперницу, — она обернулась к верзиле. — Правильно я говорю, мой милый мальчик?       Женщина взглянула на быка, и тот неожиданно кивнул ей в ответ, соглашаясь.       — Я тут самый сильный, но и ты хороша, — сказал он мне. — Удар смешной, как у телёнка, зато смелая — люблю смелых и строптивых. И пахнешь хорошо.       Я растерянно переглянулся с пастушкой.       — Ч-чего? Пахну? — спросил у быка.       — Да, — кивнул верзила.       Случилась секундная заминка — «да что он там мелет?» — но тут же следом возникла догадка. Бык наверняка масло учуял, которым я натирался от комаров местных. Привык, видно, что от коров им же веет, и любил этот запах за то, что он означал скорый секс. Юля решила этим как-то воспользоваться в своих воспитательных целях?       — А… а если пахну хорошо, то чего сразу с кулаками полез?! — я попытался перехватить инициативу и звучать «педагогично».       — Ты первая начала, — простецки парировал великан.       — Но ты ж мою тёлку чуть не изнасиловал!       Удивление на лице быка оказалось настолько искренним, что мне даже немного неловко стало за свой напор. Будто доверчивого ребёнка вокруг пальца обвёл.       — Изнас… — он попытался выговорить это слово, но не смог. Качнул головой в отрицании. — Она сама хотела.       Маша, к этому мигу уже немного успокоившаяся и активно теребившая толстый член, тут же вспыхнула:       — Да что ты несёшь, идиот?! — она сильно зжала ладонями тугой ствол. — Ничего я не хотела!       — А зачем тогда пришла? — спросил верзила с детской непосредственность во взгляде в ответ.       Девушка промолчала, хотя любой бы заметил, что гнев её просто распирал. Злость злостью, но так то — действительно сама виновата, раз перелезла через заборчик. Коровы, которые живут отдельно от быков, встречаются с ними только для одного. Что ещё мог подумать этот здоровенный балбес, когда учуял запах мокренькой письки?       Пострадавшая поняла это и осеклась, чуяла грешок за собой. Юля же дружелюбно кивнула нам.       — Милые тёлочки, вы его слышали? — обратилась она к моим подопечным. — Злого умысла у Гошеньки не было, да и быть не могло. И на будущее знайте, мои хорошие — он очень деликатный и нежный партнёр. А виной всему этому недоразумению досадный недосмотр вашего неопытного пастуха.       Пастушка смотрела мне в глаза и впервые за всё наше недолгое знакомство полностью сбросила с лица холодную маску напускного дружелюбия. Она лучилась до того искренним, тёплым весельем, словно передо мной стоял совсем другой человек, а не «Снежная Королева» Юлия.       — Ну же, девочки, — кивнула она. — Кто хочет с бычком пообщаться?       — Какие мы вам девочки? — Светлана наконец-то вернула себе каплю самообладания.       Но лучезарная улыбка хитрющей лисицы не сходила с лица Юлии. Впрочем, не успела она даже открыть рот, чтобы разъяснить новое недопонимание по поводу её права называть всех «малышами», как я на опережение замотал головой в сторону «поварихи».       — Света, не обманывайся, — торопливо принялся объяснять вполголоса. — Да, эта женщина ослепительно красива и до неприличия молодо выглядит, но на самом деле она намного… опытнее тебя.       Света, к моему облегчению, проявила зрелую взвешенность и сразу же поняла, что не ради шуточек тут распинаюсь — промолчала, не стала перечить. А Юля коротко и едва заметно кивнула мне, словно в благодарность за то, насколько тактично я обошел вопрос её возраста. Видно, даже эта лисица не до конца избавилась от старых привычек: выглядит, как прекрасная богиня весны, а всё ещё стыдится «Главной Женской Тайны».       Тем временем Даша, кое-как и с потерями смысла из-за волнения, но перевела слова пастушки для других девчат, которые не говорили по-русски.       Ясмина с жутким акцентом тут же выкрикнула у меня из-за плеча:       — I am do it! — а затем с ещё более жутким акцентом, коверкая слово, спросила у меня по-русски. — Моджна?       Я не сразу понял, что она спрашивала разрешения пощупать быка. А как разобрался — проникся к этой девушке уважением и благодарностью. Просто за то, что быстро учится и не лезет без спросу туда, где можно пострадать.       Глянув на улыбающуюся Юлию — «наверняка она знает, о чём говорит», — я кивнул, разрешая. Ясмина несмело вышла вперёд и опасливо приблизилась к забору, вставая рядом с Машей. Осторожно, одним пальцем, тронула каменный живот великана. А когда тот даже не пошевелился, притронулась к нему сразу ладонью, поглаживая «кубики» пресса и опускаясь к лобку. На лице Маши также проступил плохо скрываемый интерес и вздохнул с облегчением: тема для разговоров не скоро себя изживёт, но непоправимого урона её психическому состоянию, кажется, не случилось.       Ясмина быстро осмелела и принялась уже обеими руками гладить бычий член. А верзила стоял с довольной улыбкой. Неожиданно поднял руку и, преследуемый испуганным, настороженным взглядом девчат, медленно опустил ладонь на макушку арабки. Погладил её по голове, по щеке. Ситуация в момент изменилась: «Шахеризада» игриво куснула быка за ладонь и тоже подступила к забору вплотную, почти прижалась телом великану. Привалилась скромной грудью к его напряженному члену, поглаживая и пощипывая крайнюю плоть.       Бугай откровенно засопел с довольной физиономией. Погладил и Машу — она тоже смелости набралась и прижалась всем телом, расплющив титечки о тугой бычий член. Уже четыре руки ласкали устрашающий детородный орган: Ясмина со смехом жестами «примеряла» его на себя, веселясь оттого, что хуище этот мог бы в ней почти до горла достать, а я окончательно расслабился — кризис как будто миновал.       — Ну, так и? — напомнила Юля. — Извинения, Сашенька: как вину свою искупить собираешься?       — Какие ещё, к черту, извинения?       — Ты обидел моего милого мальчика, — женщина улыбнулась той новой, хитрющей лисьей улыбкой.       — Да он же первый начал!.. — воскликнул я шёпотом.       Она вздохнула, но с каким-то деланным видом:       — Ох!.. Значит, тебе уже не интересна метаморфоза?       Улыбнулась ещё шире, откровенно демонстрируя хищный оскал. Я же в ответ промолчал: томная эта прелестница с внешностью стереотипной безмозглой красотки читала меня, словно открытую книгу. Или, по крайней мере, первая не постеснялась прямо в лицо озвучить мотив, который и так был на самом верху.       — О случившемся Иван узнает в любом случае, — продолжала Юля, словно размышляя вслух. — Может быть, уже в курсе. Но вот нюансы, подробности… Как думаешь, чьему слову он проверит?       Я нахмурился.       — Ты меня шантажируешь? — тоже спросил прямо.       Юлия рассмеялась:       — Да, это шантаж, — покивал она. — Но для тебя же стараюсь: ты не только не хочешь мне помогать, но и потенциалу своему не даёшь ходу…       Женщина замерла напротив, почти упираясь тугими, высокими титьками мне в грудь. Рослая, почти как коровы на ферме, невероятно красивая и сексуальная, она начинала откровенно бесить своей этой властностью. И раздражала тем больше, что с этим я ничего не мог сделать. Да и в праве ли был, если уж по чести? Что бы она ни говорила, но в одном эта коварная лисица права — ради метаморфозы можно пойти на что угодно. Тем более, если уже довелось вкусить плоды изменений: я чуял в себе растущую силу.       — Ладно, — кивнул со вздохом. — Чего ты хочешь?       — Всё того же, — ответила Юля. — Помоги мне с моими мальчишками.       — Но почему я?       Женщина покачала головой в отрицании и словно указала мне на ошибку:       — А почему не ты? К тому же, ты ведь знаешь, что другие пастухи без зазрения делают это, когда осеменяют своих коров. Как ты можешь стать фермером, если не способен даже на что-то настолько незначительное?       «Да не собираюсь я здесь оставаться!» — едва не вырвалось из меня.       Но Юля и так всё понимала прекрасно:       — Даже если захочешь уйти, помощь мне станет для тебя ценным опытом.       — Это почему же?       — После такого мало что в жизни тебя сможет смутить, — она улыбнулась и вскинула руки, изображая некое подобие чаш весов. — Сашенька, что же мне ответить Ивану? Хм… Наш новый пастух не смог присмотреть за кучкой девчонок или же он умело конфликт разрядил, помогая новеньким влиться в жизнь нашей скромной общины?       Юля чуть отступила, неприметно указывая на Гошу. Вокруг него собрались мои подопечные, всё ещё перепуганные, но на лицах их вновь горел румянец смущения, а в глазах плясали огоньки интереса. На зависть крепкая духом Мария уже успела оправиться от потрясения и с нескрываемым удовольствием на лице компенсировала недавнее пережитое — обхватила ладонями бычий хуй, энергично надрачивая это чудовище. Даже обычно спокойная Света и то поддалась всеобщему возбуждённому настроению и, вся пунцовея от стыда, массировали тяжёлое бычье яйцо. Другое тискала «Шахеризада». И только робкая Даша стояла в сторонке и забавно прятала в ладонях лицо — ей было стыдно смотреть на то, с какой пошлой улыбкой сестра сосет и лижет плоскую бычью залупу.       Я посмотрел на Юлю, озадаченно вздыхая. Ну, ещё бы! Хрена с два была бы он она хорошим воспитателем, если б не умела выставлять один и тот же факт в диаметрально противоположных смыслах в зависимости от необходимости. Запросто искажала случившееся к своей выгоде… хотя и не совсем завиралась — крылось в её словах зерно истины, ведь я и впрямь недоглядел, не предвидел.       Из груди вырвался невольный вздох и мне не оставалось ничего иного, кроме как сдаться. Я чуть привстал на пальцах ног — так босые стопы почти не болели — и кивнул Юле.       — И что я могу? — спросил у пастушки.       — Ты уже знаешь ведь. Мне очень нужен помощник сегодня, чтобы подоить моих бычков…       — Нет, даже не проси, — я категорично замотал головой. — Что угодно, но не это. Да и как я к ним подойду, даже если бы захотел? Твой покладистый Гоша меня чуть не прибил, а что будет с не покладистым?       Даша на мою беду не переставала переводить, и так получилось, что фраза «подоить быка» удивила всех разом. Ясмина с восторгом в глазах обернулась в нашу сторону и тут же вызвалась поучаствовать, хотя явно не поняла толком, о чём же шла речь — взглядом она пожирала крупную мутную капельку предэякулята, что потёк из уретры верзилы.       — Исключено! — мотнул я головой. — Тёлок своих точно не подпущу к этим зверям. Ни за что!       — Тогда мне придётся к Ивану идти, — вздохнула Юля. — Пара рук и правда очень нужна, а твои подопечные ещё не начали трансформацию и не так привлекают быков, как коровы. Заодно придётся поведать начальству, с чего всё началось.       — Да как угодно, — кивнул я, оставаясь на своём. — Но мне дороже здоровье девчат.       Юля улыбнулась.       — Саша, подумай. Один и тот же факт можно ведь по-разному преподать: досадная оплошность новичка или решительные действия подающего надежды работника? Иван в любом случае не станет ругать тебя, но второй вариант его явно порадует больше, чем первый. Ведь так? И он в любом случае разрешит использовать твоих тёлочек…       Я окинул её взглядом и вздохнул:       — Тебе кто-нибудь говорил, что ты коварная манипуляторша?       — Ещё какая, — улыбнулась Юлия. — Но я женщина и не стыжусь этого. Так ты мне поможешь? Я ведь не задаром прошу это сделать.       Она изящно поднырнула под перекладиной и подошла ко мне вплотную. Наклонилась, как старшая сестра над младшим братом, и прошептала на ухо, щекоча горячими, нежными губами:       — Я умею быть благодарной.       — Вот только не надо тут этого, — торопливо отступил я.       Даже на миг испугался немного: если быков своих наказывает «благодарностью, то я от неё точно помру. Шания не затрахала до смерти, так это точно заездит, не зря же она прямо в лицо заявляла о своей сексуальной неутомимости — таким на ферме попросту не хвастается никто, если причины нет.       — Не будь упрямым мальчишкой, — продолжала Юлия. — Когда твои телочки созреют, тебе самому придётся вести их к бычку. Что станешь делать, если осеменителю придётся помочь? Мы с моими девчонками только за быками ухаживаем, но не в ответе за чужих подопечных — тебе придётся всё самому делать. И ты хочешь, чтобы первый опыт твоих бурёнок оказался ужасным? Ты настолько не ценишь их?       Признавать не хотелось, но насквозь манипулятивные её речи всё же имели некий резон. Оставляли для меня два беспощадных варианта на выбор. Либо бегство из своего стада в погоне за дурацким принципом и, соответственно, «увольнение» с фермы без завершения метаморфозы, которую я страсть как хочу. Либо решительный шаг наперекор себе самому.       Стоит ли метаморфоза того?       «Определённо стоит!» — твёрдо кивнул я себе в мыслях. — «Него обсуждать… Она бы и не такого стоила, а Юля ведь даже ничего запредельного не просит, если подумать».       — Ладно, согласен, — кивнул я. — Помогу… Только, можно мне перчатки?       — Своих тёлок ты тоже в перчатках мыть станешь? Настолько брезгуешь ими?       — Да ничего не брезгую!.. — попытался было я. — Но гигиена же…       — Телесный контакт куда важнее несвоевременных правил, — наставляла Юля. — И тебе полезно будет узнать, что так называемый «фактор» укрепляет иммунитет настолько, что резиденты фермы смогли бы беззаботно жить на дне выгребной ямы. Поэтому не думай о лишнем…       В этот миг бугай сладко замычал и обильно эякулировал, окропляя густыми всплесками лицо и плоскую грудь Ясмины. Арабка страстно постанывала и жадно облиззывала плюющийся спермой хуище. Взглядом изголодавшейся шлюхи буравила «рукав» детородного мяса. Досталось и Маше — Гоша, как долбанный пожарный гидрант, брызнул так брызнул. Семя с титек белоруски аж потекло. Это событие ещё больше развеяло женские страхи — не до волнения, когда такое творится. Японки подтянулись к Ясмине, принялись тереть и ласкать толстый ствол вместе с ней, словно сражаясь пальцами за право погуще испачкаться в липкой слизи. Я метров с трёх учуял, как ею повеяло, чему даже порадовался самую малость — вроде как подготовился, храбрости поднабрался. Мерзкая дрянь, но пахнет не так уж паскудно, как представлялось.       Впрочем, не мне было о храбрости лепетать, ибо шебутная Мария переплюнула всех. Перепачканными в сперме ладонями сцапала Ясмину за щёки и присосалась к ней в поцелуе, запуская язык в рот арабке. Мгновение — и все увидели, как вздрагивает кадык Маши, совершая глотки. Даша аз запунцовела от стыда перед таким зрелищем и робко попыталась сестру образумить, но девки совсем голову потеряли от облака феромонов, что вилось по воздуху, и самозабвенно сосались. А Гоша, везучий сукин сын, наслаждался процессом. Света единственная, кто сохранил хоть каплю самообладания. Посреди всей этой развратной кутерьмы она, старательно делая вид, что ничего не замечает поблизости, спросила меня, о какой услуге говорила Юля?       Пришлось объяснить. Женщина смутилась, но не успел я и слова промолвить, как она вышла вперёд:       — Я помогу!.. — на эмоциях, шёпотом выкрикнула она.       — Да не стоит, вы же недавно только прибыли и…       — Нет, я хочу!.. — от волнения она начала задыхаться. — Я помогу!..       — Спокойней… Спокойней!.. Если хочешь…       Мой взгляд встретился со взглядом Юли и она кивнула, как будто гарантируя безопасность.       — Если хочешь, — продолжил я. — Пусть будет так. Но не нужно заставлять себя.       Светлана покачала головой, от стыда пряча в ладонях лицо.       — Тут же ведь можно, да?.. Не запрещено же… Девочки развлекаются, — «повариха» вздохнула. — А я себя совсем старухой чувствую…       Юля подошла к ней — всё равно что подплыла, соблазнительно покачивая тугими ягодицами, — и погладила по плечу. По внешнему виду, словно младшая дочь на зрелую маму взглянула, но слова озвучили противоположное:       — Не волнуйся, моя милая деточка, — кивнула пастушка и улыбнулась. — Я самая старая старушка на этой ферме. На моём фоне ты просто девчушка, так что ни в чём себе не отказывай.       — С-спасибо, — Света робко улыбнулась.       — И всё же, лучше здесь останься, — я упрямо покачал головой. — Тебе не нужно ничего доказывать.       — Но я же…       — Просто не торопись — никто ведь не гонит взашей, — я улыбнулся. — Лучше присмотри за этими сумасшедшими девками, чтобы они ничего не натворили. И покажи им, заодно, мастер-класс…       Света вновь не стала перечить, к совету прислушалась. Хотя и залилась краской стыда: всем было понятно, что как раз-то она станет у Маши с Ясминой учиться.       Юля отступила и энергично всплеснула в ладоши, словно привлекала всеобщее внимание:       — Итак! Девочки, милые, поиграйте пока тут с Гошей, а мы с вашим пастушком сделаем кое-что важное.       Компания обернулась к нам и все в разнобой покивали, сияя стыдливыми улыбками. Мне же пришлось окончательно капитулировать перед Юлией. Жутко бесил этот её «материнский» тон голоса, тем более, что звучал он до отвращения искренне. Но нельзя было не признать — женщина во многом меня опережала, как будто имея способность разрешать мировые конфликты просто интонацией голоса.