Cloud Meadow: Reborn

      От панического рывка с места не зашнурованные берцы к чертям слетели с моих ног. До усрачки перепуганный истошным бабским визгом — «да что там, блядь, происходит?!» — я стартанул с места с таким диким импульсом, что в рывке едва не порвал себе ахиллесовы сухожилия. Боли в стопах не чуял — женский визг всколыхнул в душе какое-то первобытное чувство иррационального ужаса, которое велело мчаться на зов и защищать свою «самку».       Кажется, метаморфозы продвигались намного быстрей, чем ожидалось — я не смог рассчитать силу рывка и всем телом влетел в декоративный заборчик. Пулей проломился через него в облаке щепок, занозив плечо и бедро. Рухнул в траву, тут же вскакивая на ноги в кувырком и выбегая из-за кустистых зарослей.       На газоне, придавленная быком, верещала Маша! Бык сграбастал девчонку — да она словно подросток на его фоне! — и успел повалить на траву. Держал одною рукой верещавшее тело — даже пальцами, — нажимая Маше на грудь, а другой опирался о землю. Обрушился всем весом и характерным движением таза пытался вставить член, но бедняга изо всех сил брыкалась и не давалась.       Даша и Ясмина с испуганными криками беспомощно дёргали быка за рога и за хвост, но тот как будто даже не замечал этого. Способный выдержать мощнейшие удары преображенных коров, он просто не замечал плюшевых тычков в затылок и плечи. Остальные мои тёлочки паниковали в стороне, заливаясь слезами и заламывая руки от бессилия. Маша, придавленная к газону, захлёбывалась визгом от страха, брыкалась и пыталась сбежать, но не могла даже двинуться, не то что вырваться из стальной хватки верзилы.       Наглая сисястая дура не послушалась меня и пробралась в загон, бык почуял её и накинулся на бестолковую «самочку»…       Разогнавшись, я прыгнул и ударил босыми пятками перед собой, вкладывая всю массу тела в этот толчок. Как клоунский- «рестлер» врезался пятками в голову великана — иначе четыре центнера первосортного мяса никак не смог бы с места подвинуть. А повалить нужно было всенепременно! Если бык этой дуре «заправит», да хоть на «полшишечки», то она ведь точно помрёт! И сказочки про то, что пёзды — «девочки» весьма эластичные, её не спасут. У этого бугая хуй длиннее и толще, чем голень у Маши — он все её внутренности на залупу себе намотает!       Верзила всхрапнул от удара в рогатую голову — всхрапнул скорее рассерженно — и повалился на бок, взбрыкнув копытами. Выпустил глупую тёлку из рук. Я рухнул рядом с ним на траву. Вскочил в ту же секунду, едва не срывая ногти о дёрн под собой, и вздёрнул на ноги ревущую взахлёб Машу. Успел в последний момент: от неё пахло семенем — толстый хуй бугая взмок оставил на животе девушки обильный масляный след предэякулята.       — Цела?! — рявкнул я Маше в самое ухо.       — У-у-у?.. — дрожа, провыла она в ответ.       — Цела, спрашиваю?!       — Д-да!..       — Пошла отсюда, живо!       Звонко шлёпнул по упитанной, испачканной заднице, придавая ускоряющий импульс, и заслонил собой от угрозы, ведь ничего ещё не кончилось. Девчонка испуганно кивнула и вместе с сестрой и Ясминой кинулась прочь из загона, оскальзываясь и падая на дрожащих ногах. А в моей голове пульсировала одинокая мысль:       «Если Маруся смогла меня уронить, то этот бугай нахер убьёт…»       Грузный бык лишь немногим уступал мне в подвижности и успел поднялся на ноги, нависая пышущей гневом скалой.       «Пиздец!..» — промелькнуло в мозгу.       А в следующий миг мускулистая туша — «Господи, какой же он здоровенный!» — сорвалась с места, как на пружинах подброшенная. Толстый бычий член, это блядское мясное полено, качнулся и «плюнул» мне прямо в лицо тягучими нитями предэякулята, отчего я рефлекторно прикрылся руками. Кажется, только поэтому и уцелел: спустя миг в мою сторону на чудовищной скорости сорвался кулак и с мощью пушечного ядра врезал в предплечья.       Я думал, кости в руках рассыпаются в пыль! Меня аж подбросило над землёй, словно ребёнка, а руки отдачей ударили в скулы. Мысли взболтнуло, будто в череп сунули миксер и на долю мгновения провернули незримые лопасти…       Безумной силы тычок на миг оглушил, руки и грудь окутала гудящая боль, но метаморфоза спасла. Я чуял себя худосочным, слабым подростком, которого огрел лапой медведь гризли! Едва не полетел на траву, отброшенный мощным ударом, и лишь чудом смог сохранить равновесия, пятясь далеко назади и вихляясь, как пьяный. Сам не поверил тому, что не просто остался в живых, а даже вынес удар этого рогатого чудища! Но…       Одним ударом отбросить мои девяносто с хвостиком? Второго такого точно не переживу!       «Где, блядь, Юля? Спасай!..» — грохотало в башке.       Горящие от боли предплечья чуть расступились — «где этот монстр?» — и я сломя голову кинулся в контратаку, даже не глядя. В голове бурлила отбитая каша, но даже так очевидно, что нет у меня ни малейшего шанса быка одолеть. Вот только если продолжу просто стоять, второй его пушечный «выстрел» точно свалит меня. А потому — вперёд, хотя бы не давать ему замахнуться!       Сцепив ладони в замок, я вскинулся и в нелепом прыжке врезал этим «молотом» в челюсть верзиле — бить кулаком не имело ни малейшего смысла, слишком мы не равны. А так у меня есть мизерный шанс, что…       Мысль оборвал сильный толчок в грудь — липища бугая метнулась ко мне, словно кобра в атаке, и сграбастала за лямки джинсов. С размеренностью многосильной гидравлики вздернула над землёй, поднимая, словно ребёнка. Я вцепился в запястье, пробуя хотя бы заломить быку пальцы, но увидел, как его кулак нацелился мне прямо в лицо…       «Надо было бежать!..» — блеснула запоздалая догадка.       — Гошенька! — наконец-то раздался требовательный женский голос. — Милый мой мальчик, немедленно прекрати свои шалости!       Кулак-молот промедлил и опустился — бык словно нехотя повиновался. А затем и захват у меня на груди разомкнулся, отчего я снова встал наземь. Едва не упал от острой боли в стопах — позабыл о ней, пока лез в драку с чудовищем. Облегчённо выдохнул, с дрожью упираясь в колени. Нет, я не трус… но это было пиздец как страшно! Тут ведь цена вопроса не в гематомах, не в рассечениях или даже не в паре выбитых зубов — этот мудель рогатый и правда мог кулаком проломить мне черепушку! И проломил бы, если б не Юля.       Я глянул на неё, не разгибаясь и заглядывая себе под руку. Мало того, что собой диво как хороша, так ещё и ангельский голос, способный спасать — страшная женщина. Бугай сердито фыркнул в мою сторону и грузно потопал к хмурившейся пастушке, более ничем не вскрывая недавнюю удивительную прыть. Уж не знаю даже, какие методы Юлия применяла на ферме в общении с бычками, чтобы такой авторитет завоевать среди этих монстров, но вмешалась вовремя — я с облегчением обмяк, выдыхая. Вцепился в коленки и переводил дух. Никогда не умел толком драться, а тут как будто сцепился с чемпионом ММА в ультра тяжёлом весе…       От мыслей оторвали плачущие причитания моих девчонок, которые поняли, что самое страшное уже миновало, и дали волю эмоциям. Я встрепенулся, потер лицо и на дрожащих ногах побежал к перепуганным тёлкам. Да, дура Маша залезла без спросу, вопреки всем запретам, но вина всё же на мне — отвечаю за них, а не доглядел, не предвидел фактор «характера».       Маша сама кинулась ко мне в объятия — она держалась на удивленье неплохо. Больше разгневанная, чем напуганная, кричала что-то невразумительное, но явно осуждающее, пока отличительным жестом тыкала в сторону бугая. Рыдала взахлёб, соплями и слезами пачкая на груди футболку. Японки просто выли от страха и заливались слезами, а бледная, как полотно, Света пыталась их успокоить. Запалканая Дашка успокаивала сестру, как могла, тем временем как пламенная Ясмина, словно подтверждая стереотип об эмоциональности жгучих арабских красоток, шумела одна за троих.       Я с облегчением выдохнул: ощутил, что на самом-то деле перепугался больше всех этих девок вместе взятых.       — Всё… Всё… Успокойся, — попытался унять рыдания Маши, легонько похлопывая по спине. — Ничего с тобой не случилось. Всё хорошо.       — У-у-у!.. — доносилось в ответ нечто нечленораздельное и надрывно-трагичное.       Юля тем временем погрозила пальчиком виновато поникшему бугаю, словно подростка за мелкую шалость отчитала. Не для виду, уж точно — по могучим бычьим плечищам мгновенно стало заметно заметно, что он не рад такому «выговору». Но пастушка тут же не забыла и подсластить горечь воспитательной пилюли — с искренне озабоченным видом и ласковым взглядом принялась осматривать ссадины у него на голове. Я невольно усмехнулся. Всё, на что сгодился нелепый «дроп кик» со всей силы — это оставить быку синяк и пару жалких царапин. У меня же руки горели огнем и на голых предплечьях расплывались громадные гематомы. Удивлюсь, если нет трещин в костях.       — Как она? — пастушка вместе с быком подошла к заборчику и кивнула на Машу. — Всё в порядке?       Девчата тут же отшатнулись от соседства со страшным верзилой. Сгрудились у меня за спиной. Кудахтали — те, кто по-русски говорил — о всевозможных карах небесных для великана. Хотя, и японки с Ясминой тоже что-то тараторили. Восточная девушка так вообще висела у меня на плече, обнимая за шею и со страстью что-то выкрикивала в адрес быка.       Я вскинул ладонь, призывая их угомониться, но гневные стоны и истеричные вскрики почти не уменьшились. Девушки оказались слишком возбуждены, чтобы так просто спустить это на тормозах. Тогда я позвал Дашу:       — Дашуль, слышишь? Соберись, малыш! Переводи для других, о чем мы говорим. Сможешь?       Она шмыгнула носом и растерянно покивала, соглашаясь.       — Вот и умничка, — как можно более уверенно улыбнулся я, хотя у самого душа в пятки ушла.       Повернулся к Юле.       — Маша цела, испугалась только. Вовремя подоспел… — кивнул женщине и с облегченьем вздохнул. — Честно сказать, сам перепугался до чёртиков!..       Пастушка окинула нас взглядом, и еда уловимо улыбнулась, покивала в ответ.       — Ну, раз всё окончилось хорошо — жду извинений.       — Это за что ещё? — удивился я.       — Сашенька, ты обидел моего Гошу. Как собираешься извиняться?       Всё, кто понимал русскую речь, замерли с разинутыми ртами. Даже Маша замолчала от такой наглости.       — Извиняться?! — выдохнул я. — Да… Да этот громила чуть не изнасиловал девушку! И меня чуть не убил!       Юля покачала головой:       — Не преувеличивай, Сашенька, — она улыбнулась ещё веселее, поглаживая мускулистое предплечье верзилы. — Твоё преображение уже в процессе и ты больше не тот прежний, каким был раньше. Ты куда крепче, а побил моего бедного мальчика. Это ведь просто недоразумение —       Гоша не мог вам навредить.       — Не мог? Да что ты несёшь?       Женщина снова кивнула и приподняла ладонью чуть опавший бычий пенис. Провела пальцами по нижней его стороне и характерным «доильным» движением выжала из уретры пригоршню липкой смазки, которую тут же растеряла по головке и крайней плоти.       — Бедный мой мальчик, — участливо вздохнула она, словно не обращая на нас внимания. — Тяжело тебе, мой хороший?       Бык кивнул.       — Потерпи, мой малыш. Расскажи сначала, что ты хотел сделать с этой миленькой тёлочкой?       — М-миленькой? — всхлипнула рассвирепевшая Маша. — Да я тебе глаза выцарапаю, сука!..       Я вовремя успел обхватить её, сдерживая порыв девичьей ярости. Удержал от совершения глупостей — не хватало ещё, чтобы она быка опять спровоцировала. Вот уж точно померла бы от первого же удара.       Верзила тем временем заговорил:       — От неё пахло так, как будто она хочет телёнка, — пробасил он. — Мне понравился запах — я тоже телёнка от неё захотел. Но она почему-то начала драться и я никак не мог попасть…       — Слышали? — улыбнулась Юлия. — Гошенька не хотел никому навредить. Он славный и добрый…       — А это тогда что? — я приподнял предплечье, на котором расплывались крупная гематома.       — Гошенька просто себя защищал, — Юля пожала плечами. — Ведь так, мой малыш?       «Малыш» почти в полтонны весом скромно кивнул и с виноватым видом понуро опустил рогатую голову, нахлестывая себя хвостом по бёдрам. От этого зрелища не только я замер с разинутым от удивления ртом, но даже разгорячённая Ясмина, не понимавшая русскую речь, замолкла. Эмоции на физиономии бугая оказались настолько ясны и понятны, что иностранкам даже не пришлось ничего объяснять.       «Может и правда недоразумение?..» — растерянно вздохнул я.       Хотел сказать своим, что мы уходим, но Маша в этот момент выпуталась из моих объятий и с бравурно-храбрым видом вышла вперёд, сердитой походкой направилась к заборчику, вплотную к которому стоял бык. Взбалмошный, наглый нрав снова толкал девушку на приключения, заставляя любыми способами оставить последнее слово за собой. Я понял, что Маша просто хотела сказать своё последнее «Фи!..» и не перечил ей. Всё же, не настолько она дурочка, чтобы в открытую бугая провоцировать, да и Юля рядом — «купирует», если что. Белоруска тем временем встала к верзиле почти впритык, запрокинув голову и не сводя с него взгляда. С гневным видом указала трясущимся от ярости пальцем бугаю в лицо, но так и не нашлось, что сказать. Эмоции захлёстывали её и распирали, не позволяя толком выразить на словах накипевшее.       Юля подошла к ней и мягко тронула девушку за плечо, а потом взглянула на Гошу:       — Малыш, что нужно сделать? Я ведь учила тебя.       Верзила покивал и в звенящей тишине пробасил:       — Простите, не хотел испугал…       Если бы в этот самый момент мне на голову рухнуло небо, то я бы всё равно не так удивился. В полной растерянности уставился на бугая, а       Юля провела тыльной стороной ладони по щеке Маши, утирая её слезы.       — Видишь, моя хорошая? Гошенька совершенно не страшный.       — Д-да пошла ты!.. — всхлипнула Даша.       На большее её не хватило — плач всё ещё душил горло. Но Юлия не оскорбилась и в ответ опять улыбнулась, будто к чему-то призывая.       Маша нахмурилась и внезапно вцепилась пальцами в головку толстого бычьего пениса. С мстительным выражением на лице сильно сжала крайнюю плоть, впиваясь в неё ноготками:       — Ещё раз так сделаешь — яйца тебе оторву! — гневно фыркнула она, шмыгая носом.       Гоша окончательно поверг меня в шок, когда послушно кивнул ей в ответ. Пастушка тем временем склонилась над Машей:       — Тебе приглянулись тестикулы моего малыша? — очень недвусмысленно лизнув девушку в ухо.       Маша взглянула на неё, и вдруг энергично покивал в ответ, выражая согласие, словно речь шла о какой-то бытовой ерунде.       — Тогда потрогай их, не стесняйся, — подтолкнула Юля. — Гоше будет приятно. Не бойся — он очень ласковый мальчик…       «Ласковый?!» — едва не выкрикнул я. — «От его «ласк» у меня чуть кости не треснули!..»       — Просто нужно знать верный подход, — ворковала Юлия, то ли к Маше обращаясь, то ли ко всем женщинам поблизости. Хотя смотрела почему-то на меня. — Гошенька очень добрый и покладистый. Не верите? Так сами взгляните.       Пастушка тронула бугая за талию и сказала ему:       — Не шали, мой милый дуралей, понял? Ты напугал тёлочек…       Маша оказалась чересчур взбудоражена произошедшим, чтобы трезво мыслить. Подруги её останавливали, умоляя не приближаться к похотливому чудищу и опасаясь гнева рогатого монстра, но белоруска храбро шагнула к быку, поступая вплотную. Не успел я опомниться — «да что творит эта безбашенная белоруска?!» — как толстый пенис быка лег девушке на плечо, пока её руки тем временем мяли тяжёлые яйца верзилы!       «Да что ты творишь-то?!» — едва не выкрикнул я.       Хотя, раз уж она чует в себе моральные силы и желание, то пусть так. Пусть прямо сейчас хоть немного отыграется и избавится от тревожных воспоминаний, загладив их чем-то приятным.