Бродячий бордель

      Двор Норы несколько переменился со дня свадьбы Поттера. Хотя правильнее будет сказать, вернулся к прежнему облику: не осталось ни шатра, ни танцевальной площадки, ни зеленых скульптур. По кошеной травке лениво прогуливались пестрые куры, на заднем крыльце высилась гора разномастной обуви, а в дальней части, у забора, копошилась на грядке с луком стайка садовых гномов. Дверь в курятник была распахнута. Из-за нее на хлопок аппарации выглянула слегка взъерошенная миссис Уизли и, завидев Тео с Джорджем, расплылась в улыбке.       — Ребята, — забыв про свои дела, она заторопилась к ним навстречу, на ходу вытирая руки передником, — как славно, что вы заглянули. Обедать будете? Гарри и Джинни здесь, мы как раз вскорости собирались сесть за стол. А Гермиона не с вами? Как жаль. И Артур сегодня обедает на работе…       Достигнув Джорджа, миссис Уизли крепко обняла его, а следом и Теодора. Ему пришлось постараться, чтобы совладать со смущением, хотя такое, вообще-то, случилось не впервые: он имел счастье попасть под раздачу еще в больнице Святого Мунго. Они с Грейнджер договорились не пугать родителей Рыжего рассказами о сердечном приступе, но целительница Симмонс сделала это за них, так что миссис Уизли, узнав, кто и от чего спас ее сына, в благодарном объятии чуть не переломала им ребра.       — Все в порядке, я надеюсь? — отступив на полшага, спросила она и тут же с подозрением потянула носом воздух. — А чем это пахнет? Джордж! Ты что, курил?!       — Нет, — не моргнув глазом соврал тот. — Это Тео курил, а я просто рядом стоял.       Миссис Уизли укоризненно цокнула языком, но, видимо, сочла, что не уполномочена ругать Нотта за вредные привычки.       — Все хорошо? — проницательно прищурившись, еще раз спросила она.       — Все просто отлично, — заверил ее Джордж, — и мы с радостью останемся на обед.       — А магазин?       — Решили устроить себе выходной.       — Чудесно, — мигом подобрела миссис Уизли. — Я тебе сразу сказала, что не стоит рвать жилы, всех денег не заработаешь. Тебе следовало взять перерыв хотя бы на пару дней, чтобы прийти в себя.       — Да я в себе, — закатил глаза Рыжий. — Все в порядке, мам. Правда. Тебе же целители сказали.       — Мало ли что они говорят! — возмутилась миссис Уизли. — Забыл уже, как твоего отца покусала та гигантская змеюка? А они, подумать только, наложили ему магловские швы!       — Но ведь именно медицина маглов спасла меня, — мягко напомнил Джордж.       — А мне сдается, что это был Теодор, — возразила его мать и, взяв Нотта под руку, бодро поволокла его к дому. — Идем, мой хороший, я тебя как следует накормлю, а то ты такой худенький… Медицина маглов, ха! Только послушай его, говорит совсем как отец. А что эти маглы делали бы с боггартом, будь он неладен..?       Вот так, под ручку с ворчащей миссис Уизли, Тео, пройдя через заднюю дверь, впервые оказался внутри Норы, а именно в кухне, маленькой и тесной из-за нагромождений мебели, посуды, цветочных горшков и прочего скарба. По центру стоял выскобленный деревянный стол в окружении стульев. На один из них хозяйка дома и уронила походя своего гостя, а сама устремилась к плите, на которой, распространяя аппетитный запах, булькала большая кастрюля.       — Здорова, братишка. — Джордж, играючи обогнув все препятствия на своем пути, миновал Нотта и прошел в некое подобие гостиной, отделенное от кухни лишь крутой деревянной лестницей. Там, на широком потертом диване, в компании шахматной доски восседал Рональд.       — Привет. — Он привстал и пожал брату руку. — Как ты?       — Шикарно. — Джордж с размаху плюхнулся на освободившийся диван и блаженно вытянул ноги, чуть не пихнув ими маленький чайный столик. — Шахматами балуешься?       — Немного. Партию? — с надеждой предложил Рон.       — Да ни за что. Я, по-твоему, сюда унижаться пришел? Лучше попытай счастья с Теодором.       Младший Уизли словно только сейчас заметил замершего на стуле Нотта. Буркнул:       — Привет.       — Угу.       — Шахматы?       — Давай.       Наверняка Грейнджер сейчас ими гордилась бы. Ни взаимных подначек, ни язвительных комментариев, ни даже банальных неприязненных мин. Коротко говоря, растущий прогресс, начало которому было положено еще в Мунго, когда Рон протянул Нотту ладонь и лаконично поблагодарил за помощь брату. У Гермионы уже тогда на губах расцвела довольная улыбка, а Тео в очередной раз понял, что ради ее улыбки готов на многое, и ответил на рукопожатие.       Перекочевав со стула в кресло напротив Рональда, он от нечего делать принялся наблюдать, как тот расставляет фигуры на поле. В еще одном кресле рядом волшебные спицы сами по себе вязали свитер, старенький радиоприемник на полке у камина тихо хрипел передачей «Час волшебников», с кухни доносился звон посуды и добродушное бормотание миссис Уизли.       — Черные или белые? — покончив с расстановкой, спросил Рон.       — Белые, конечно, — ответил за Тео Джордж. — И свою фирменную поблажку не забудь.       — Какую еще поблажку? — прищурился Нотт, а когда младший Уизли снял с доски одну черную ладью, возмущенно потребовал: — Верни на место! И кинем монетку.       — Зря, — цокнул языком Рыжий, выудив из кармана жилетки блестящий сикль. — Так у тебя были бы хоть какие-то шансы, Принцесса. Но раз уж ты так в себе уверен, сделаем ставки?       — Легко.       — Тогда пять галлеонов на то, что мой братишка отделает тебя, как Дамблдор Гриндевальда. Дракон или решка?       Монета была брошена, и Нотту досталось право выбрать цвет. Чисто из принципа он выбрал черный, а потом они с Джорджем закрепили пари. Сам Рональд воздержался от каких-либо комментариев по этому поводу, но было забавно наблюдать, как у него от удовольствия покраснели уши. Про себя Тео подумал, что это, должно быть, действительно приятно, когда кто-то настолько уверен в твоих силах. Особенно если этот кто-то — старший брат.       Когда первые пешки покинули свои стартовые позиции и сместились вперед, намереваясь в дебюте завоевать центр, по лестнице прогрохотали чьи-то шаги, и в гостиной объявился Избранный собственной персоной.       — Всем привет. О, шахматишки! — обрадовался он и бесцеремонно пристроился к Тео на подлокотник, не выразив при этом ни капли удивления, словно все утро только и делал, что ждал, когда сынок Пожирателя смерти заглянет на обед.       — Ой, будто я не предлагал тебе сыграть сегодня раз двадцать, — отправив своего коня в атаку, проворчал Рон.       — Я похож на мазохиста? — хохотнул Гарри.       — Ну, раз пришел поглазеть, значит, унижения тебе по вкусу, — сладко зевнул с дивана Джордж, — просто не свои, а чужие. Ты, выходит, тяготеешь к садизму.       — А может, я испытываю надежду на то, что хоть кто-то намылит шею твоему брату, — Поттер пожал плечами и поерзал, устраиваясь поудобнее.       — Друг называется, — беззлобно буркнул Рональд.       — Называюсь, а как же. Ты почаще вспоминай про нашу дружбу перед тем, как ставить мне мат. Кстати, — спохватился вдруг Поттер, — а чего Гермиона не с вами?       Вопрос был задан с таким искренним изумлением, будто Тео и Джордж сроду не показывались на люди без Гермионы.       — У нее отпуск закончился, — коротко ответил Нотт, решив, что можно уже и включиться в разговор. В конце концов, никого из присутствующих его наличие в этом доме, кажется, не напрягало. Хотя судить о том, вписался ли он, было рановато, так что все внутренние мальчики забились по углам и настороженно ждали подвоха.       Подвох спустился по лестнице, когда партия перешла в миттельшпиль, обозрел всю увлеченную шахматами компанию и, тряхнув длинными рыжими волосами, спросил:       — Гарри, поможешь накрыть на стол?       — А? Да… Конечно.       Он с явной неохотой поднялся с подлокотника и направился в кухню, где миссис Уизли вручила ему стопку тарелок, а сама отлучилась на задний двор. А вот новоиспеченная миссис Поттер задержалась у дивана, чтобы пронзить необычного гостя сложным взглядом. Сложным с ее точки зрения, разумеется, ведь Теодор прочел этот взгляд легко, как этикетку на бутылке огневиски. «Слизеринец. Средневыдержанный, с ноткой засранца и непонятным послевкусием. Высокой крепости — вскружил голову лучшей подруге. Сдружился с братом. Опасный букет. Соблюдать осторожность при частом употреблении».       Теодор-милый-мальчик-Нотт с готовностью высунулся из своего угла и адресовал Джинни Уизли скромную улыбку. Получил кислую мину в ответ.       — Я тоже пойду помогу. — Судя по хитрющему выражению лица, от Джорджа не укрылись эти переглядки. — А ты присядь, Джин, поболей за брата. Хотя… — он критически осмотрел доску и покачал головой. — Лучше болей за Принцессу, ему поддержка нужнее.       — Принцесса? — фыркнула Джинни, когда ее брат ушел, и опустилась на диван возле Рона.       — Рапунцель, — невозмутимо уточнил Нотт. — Но ты можешь звать меня Теодором.       — Тебе шах, Теодор. — Рональд отправил своего коня на седьмую линию, тем самым создав угрозу рокированному королю противника.       — Я так не думаю. — Тео «съел» наглую лошадь чернопольным офицером.       Ни тени эмоций не отразилось на веснушчатом лице младшего Уизли, когда он недрогнувшей рукой послал в атаку свою ладью, и чернопольный офицер пал смертью храбрых под ее натиском.       Тео неверяще нахмурился и уставился на доску, даже в кресле выпрямился, чтобы лучше оценить свое положение. Глаза Джинни тоже забегали от фигуры к фигуре, а брови непонимающе сдвинулись к переносице. Кажется, она не слишком хорошо разбиралась в шахматах и вряд ли поняла, что ее брат только что грамотно разыграл коварную многоходовку, а Теодор позорно зевнул мат в три хода.       — Изящно, — признал он полминуты спустя и с пораженческим вздохом щелкнул своего короля по острой маковке. Король с глухим стуком свалился на доску.       — О, и все? — немного удивилась Джинни, пихнув Рона локтем. — Ты выиграл?       — Ага. — К своей чести, тот не стал злорадствовать, только сдержанно отметил: — Хорошая партия.       — Да не скромничай. — Нотт подался вперед и протянул ему ладонь. — Отличная партия, поздравляю.       — М-м-м… Спасибо.       Грейнджер, стань она свидетельницей уже второго их рукопожатия, наверняка запрыгала бы от радости до потолка. Или станцевала бы на кресле, затоптав волшебное вязание миссис Уизли. Было бы здорово взглянуть, но, к сожалению, ей предстояло еще полдня торчать в своем подземелье, и все танцы откладывались до вечера.       Дыдых-дыдых-дыдых-бум! — прогрохотав по лестнице и проигнорировав последние несколько ступенек, в кухню спустилась Эмили. Вернее будет сказать, приземлилась, перемахнув прямо через расшатанные перила.       — Здорова, кучерявый, — бросила она и, бегло чмокнув Рональда в макушку, принялась мучить радиоприемник. — Сейчас будут транслировать матч. «Осы» против «Торнадос».       — Мерлин… — уронив лицо в ладони, простонала Джинни. — Вы после выходных свалите в Ирландию на сборы. Отдохни хоть немного от квиддича, пока можешь.       — Чтобы отдохнуть от квиддича, сперва нужно от него устать, — парировала Эмили, под шум помех выкручивая ручку приемника то влево, то вправо. — Кстати, раз уж у нас прибыло, — она отвлеклась от своего занятия и обернулась на Теодора, — сыграем? Как раз будет трое на трое.       — Принцесса ненавидит квиддич, — немедленно прилетел с кухни комментарий Джорджа.       — И вряд ли умеет в него играть, — едко добавила Джинни.       — В таком случае, тебе не о чем переживать, — Тео одарил ее ироничной полуулыбкой и с удобством откинулся в кресле.       — И в мыслях не было, — скрестив на груди руки, фыркнула она, — избиение младенцев не входит в число моих хобби. В школе ты не играл, у тебя элементарно нет практики. А вот эти двое, — кивнула она на брата и его девушку, — профессиональные игроки.       «В составе самого жалкого квиддичного клуба в мире», — мысленно усмехнулся Нотт, но, разумеется, воздержался от высказывания вслух.       — Все остальные были в сборной Гриффиндора, — безжалостно продолжила Уизли. — Ты на метле-то хоть умеешь сидеть?       — Умею, — скромно потупился Тео. — Сидеть и даже летать. Немного. — Он не поленился продемонстрировать степень своего умения на пальцах, оставив крохотный промежуток между указательным и большим. — И высоты почти не боюсь.       — Да ладно тебе, Джин, — вступился за него Гарри, расстилая на столе цветастую скатерть. — Мы просто немного покидаем квоффл забавы ради. Думаю, наши профи не откажутся взять Теодора в свою команду, чтобы немного уравнять шансы.       — Да запросто, — подтвердила Эмили, все еще не оставляя попыток поймать нужную радиоволну. — Или, если переживаешь, сама иди к нам.       — Я?! — задохнулась от возмущения Джинни. — Переживаю?! Да я единственный охотник здесь. По части кидания квоффла я любому из вас жопу надеру.       — Джиневра! — гневно воскликнула миссис Уизли, показавшаяся в проеме задней двери с пучком петрушки в руке. — Это что еще за слово?!       — Какое слово? — прикинулась дурочкой Джинни.       — Ты знаешь, о чем я. — Ее мать прошла в кухню и шлепнула петрушку на разделочную доску. Взмах палочки, и большой острый нож принялся методично кромсать зелень.       — О жопе?       — Джиневра!       — Что?       — Нет такого слова, ясно? — миссис Уизли прожгла свою дочь настолько красноречивым взглядом, что даже Нотту стало несколько неуютно. — В лексиконе приличной девушки уж точно!       — Ладно-ладно, — скуксилась Джинни, а затем тихо, чтобы не услышала мать, проговорила: — Жопа есть, а слова нет. Где логика?       Тео быстро поджал губы, чтобы не заржать, а вот Рональд не смог сдержаться. Правда, тут же попытался замаскировать смех под кашель.       — Все за стол! — тем временем, вооружившись половником, объявила миссис Уизли.       Нотту досталось место между Джорджем и Гарри, а еще большая миска, полная ароматного лукового супа, и тарелка с толстыми ломтями домашнего ноздреватого хлеба, намазанного сливочным маслом. Эмили наконец поймала нужную волну, и некоторое время все звенели ложками в молчании, пока диктор по радио комментировал матч. Иногда в трансляцию врывалась другая волна, и диктора перебивала Селестина Уорлок, поющая о волшебном и неповторимом чувстве любви.       Когда первый голод был утолен, за столом завязалась непринужденная беседа о том о сем. Тео, одолев только половину предложенной порции, привычно впитывал ненужную ему информацию про новую форму «Пушек Педдл» и луковые грядки, про рост цен на совиные вафли и грядущий осенний набор стажеров в аврорат, про схемы для вязания и громкий развод солиста «Ведуний». Потом миссис Уизли решила разузнать о том, как прошло открытие «Всевозможных волшебных вредилок», и принялась расспрашивать об этом почему-то именно Нотта. Пришлось выпнуть воспитанного мальчика из его угла и заставить отвечать на вопросы, улыбаться и отпускать невинные шутки без упоминания жопы и других несуществующих в лексиконе приличного молодого человека слов.       Теодор-воспитанный-мальчик-Нотт справлялся на «Превосходно», если судить по тому, что одобрительная улыбка не сходила с губ миссис Уизли. Зато на лице ее дочери, как приклеенная, висела недовольная гримаса. Это определенно вызывало интерес, и, когда с обедом было покончено и вся грязная посуда по велению магии отправилась в мойку, Тео, нащупав свою пачку сигарет, улизнул на задний двор вслед за улизнувшей туда Джинни.       Он быстро обнаружил ее в сарае, где она перебирала метлы: хватала одну за другой, взвешивала на ладони, придирчиво осматривала прутья и заставляла левитировать, оценивая баланс. Кажется, и впрямь собиралась показать класс в предстоящей игре. Некоторое время Нотт молча наблюдал за этим, потом достал сигарету и палочку, закурил и, опершись плечом на дверной косяк, поинтересовался:       — Могу я узнать причину?       — Елкин дрын! — подпрыгнула Джинни и, запнувшись о черенок отбракованной метлы, с размаху плюхнулась на другую. Благо, та висела в воздухе и лишь слегка просела под ее весом.       — Изящно, — выпустив дым из ноздрей, оценил Теодор.       — Офигел?! — возмутилась в ответ Уизли. — Чего подкрадываешься?!       — Не подкрадываюсь, — он качнул головой. — Всегда так хожу.       — В таком случае повесь себе колокольчик на шею! — Джинни поднялась на ноги и, поморщившись, принялась растирать себя чуть пониже спины. — Или свисток заведи, чтоб людей не пугать!       — Я подумаю над твоим предложением.       — Уж потрудись!       — Угу.       На некоторое время они замолчали. Тео курил и наблюдал за Уизли, а та делала вид, что больше его не замечает, и продолжала потирать ушибленную задницу. Не выдержала, однако, первой:       — Что за причину ты хотел узнать?       — Я тебе не нравлюсь.       — О, ты заметил, правда? — всплеснула руками Джинни. — Поздравляю, ты очень проницательный. И очень самонадеянный, раз считаешь, что должен нравиться всем.       — Я вовсе так не считаю, — возразил Нотт, — просто остальные…       — Души в тебе не чают, ага, — Уизли снова опустилась на метлу и деловито закинула ногу на ногу.       — Это громко сказано.       — Отнюдь. По крайней мере, мама почти готова тебя усыновить, ты ведь спас Джорджа и помогаешь ему в магазине, а это важно, потому что он потерял брата, вместе с которым открыл «Вредилки». Отсюда, очевидно, проистекает и его хорошее к тебе отношение: ты служишь ему заменителем Фреда. Что же касается остальных, — она принялась загибать пальцы, — Рон пока к тебе присматривается, но ты почти растопил его сердечко шахматами. Гарри научен горьким опытом и старается быть непредвзятым к людям, даже если они со Слизерина, а их отец — Пожиратель смерти. Эмили просто обожает всех и каждого, кроме того, она не из Хогвартса, так что на твое змеиное прошлое ей плевать. И я искренне надеюсь, что твоя смазливая мордашка — не единственная причина, по которой на тебя запала Гермиона, — выпалив все это на одном дыхании, Джинни обвинительно ткнула в Тео большим пальцем, который так и остался не загнутым.       — То есть дело в Грейнджер, — глубоко затянувшись, заключил он.       — Я этого не говорила.       — А в чем тогда? Ты, в отличие от Поттера, предвзята к слизеринцам? — Нотт насмешливо заломил бровь. — Или недовольна тем, что Джордж остался жив? О, погоди, я понял! Ты просто не любишь шахматы.       — Ха-ха, — сухо выдала Уизли. — Очень смешно.       — Либо скажи, что я не прав, либо объясни нормально, чем конкретно я тебя задел, и я постараюсь не задевать тебя впредь.       — Мечтаешь мне понравиться?       — Сплю и вижу. Ты с этим не подсобишь? Или предпочтешь и дальше раздражаться на меня почем зря?       Джинни возвела очи к низкому потолку сарая и призадумалась. Затем посмотрела на Теодора оценивающе, как смотрят на редкого паразита, прикидывая, что проще: вытравить из дома или прикормить на правах домашней зверюшки. Тео ее не торопил: курил себе спокойно и пялился на кур во дворе. В конце концов, за последние пару лет ему доставались взгляды и похуже.       Наконец Уизли что-то для себя решила, чинно сложила руки на коленях и сказала:       — Ты ведь у нас скромняга, да, Нотт? В школе почти не попадал в поле моего зрения, зато услышать о тебе можно было в каждом женском туалете, — улыбнулась она. — Гермиона, конечно, всегда дружила с Гарри и Роном, а не с другими девчонками, и редко интересовалась сплетнями. Кроме того, легкомыслие — это не про нее. Она, видимо, разглядела в тебе еще что-то, помимо внешности. И, возвращаясь к изначальному вопросу, меня не слишком волнует твое слизеринство, но я и впрямь обеспокоена тем, что моя лучшая подруга положила на тебя глаз, ведь ты та еще потаскушка.       — Прости, что? — чуть не поперхнулся сигаретой Тео.       — Что слышал. — Джинни улыбнулась шире, поднялась на ноги и стала пробираться к выходу через свалку из метел. — Я, разумеется, не рассказывала об этом Гермионе и не планирую, потому что всякие наветы не по моей части. Если хочешь знать, я даже замолвила за тебя словечко, потому что подозреваю, что Гермиона нравится тебе всерьез. — Она бочком протиснулась мимо Нотта и пошагала к дому, договаривая на ходу: — Не разочаруй меня, иначе я покажу тебе свой коронный бросок, после которого ты обнаружишь квоффл у себя в заднице.       — А что ж не в жопе? — вдогонку спросил Тео. — Мама наругает?       Джинни, не оборачиваясь, продемонстрировала ему средний палец и, обогнув Нору, скрылась за углом.       — Тоже мне, рыцарь сплетен верхом на унитазе, — буркнул Нотт и магией спалил окурок.       Нет, он вовсе не ставил целью понравиться всем в этом доме. Хотел лишь облегчить жизнь себе и младшей Уизли, ведь какой смысл шипеть друг на друга, когда можно просто поговорить? Гермиона одобрила бы такой подход, но не Джинни. Она назвала его потаскушкой.       Теодор покосился внутрь сарая, на сваленные в кучу метлы. Та, на которой сидела Уизли, все еще висела в воздухе. Он потянулся, подцепил кончиками пальцев потертое древко и выволок метлу наружу. Внимательно осмотрел. Далеко не его «Нимбус-2004», а старенькая «Комета-180», неповоротливая, с потемневшими от времени немобильными стременами. Шестьдесят пять миль в час — потолок. Но другие в этом сарае не лучше.       Ладно, девчонок и впрямь было немало, но потаскушка? Серьезно? Ни за кем Тео не таскался, сами строили глазки и роняли учебники, стоило ему оказаться рядом. Он же не святой, как Поттер, чтобы отвергать то, что само плывет в руки и просится на член. И никогда, ни разу в жизни он не связывался с новой девчонкой, не разбежавшись с предыдущей. А разбегаться почти всегда удавалось легко, стоило только дать понять, что не будет никаких «мы держимся за ручки».       — Сортирная Скиттер, — раздраженно добавил он и, вернув «Комету» в сарай, направился к дому.

***

      Его все-таки попытались уговорить сыграть в квиддич. Особенно активно наседала Эмили, Поттер поддержал ее, и даже Рональд внес свои пять кнатов. И хоть велико было искушение оседлать метлу и умыть рыжую языкастую мелочь, Нотт включил умного мальчика и пошел иным путем. Пока народ рассекал воздух над домом и оглашал окрестности то задорными, то возмущенными выкриками, Тео сидел в кухне в компании миссис Уизли. Он охотно помог ей почистить картошку к ужину, а потом не без удовольствия смотрел толстые альбомы с семейными снимками. И снова искушение было велико, когда на колдо маленький Джордж ковырялся в носу, сидя на горшке: хотелось украдкой снять копию, вставить в рамочку и подарить Анджелине Джонсон, когда Рыжий соберется-таки позвать ее на свидание.       — Уж как я с ними мучилась, — вздыхала миссис Уизли, поглаживая карточку кончиками пальцев. — Все делали одновременно. И если уж один мочил штанишки, второго можно было нести в ванную, не проверяя…       Когда солнце прилегло на линию горизонта, словно само утомилось от дневной духоты, в кухню ввалилась разгоряченная квиддичем компания. Заняв почти все предназначенные для сидения места, они дружно потребовали чая и ударились в обсуждение прошедшей игры. Нотт снова помогал миссис Уизли, которая затеяла стряпать яблочный пирог, вполуха слушал разговоры, подмечал незначительные детали в окружающей обстановке и невольно сравнивал с тем, к чему привык сам.       В отличие от полупустого и запущенного мэнора, обиталище Уизли было тесным и уютным, наполненным кучей вещей. И не всяким барахлом, которое стоит баснословных денег и о котором так печется Кантанкерус. Все вещи в Норе служили живущим здесь людям. На мебели сидели или лежали, не заботясь о дорогой обивке или своевременной полировке. На столе белели царапины, потому что за ним ели. Разномастная посуда была щербатой, потому что ее роняли, когда мыли. Пол вдоль плиты и мойки потемнел, потому что по нему туда-сюда регулярно сновала хозяйка, и напевала что-то себе нос, и ловко управлялась с кухонной утварью, стряпая простую, но вкусную еду. И все это великолепие, словно живое, дышало под позолотой льющегося в окна закатного солнца.       Нора была домом. Любимым, радушным даже к Тео. Домом, в котором живут, а не существуют.       — Может, Гермионе сообщение отправить? — предложил Джордж, после чаепития подсев на диван к Нотту. — Пусть из своего подземелья дует сразу сюда, на ужин.       — Давай, — согласился он, лениво-блаженно наблюдая, как Эмили и Гарри режутся в плюй-камни. — Используем Патронуса?       — Придется, — Рыжий бросил взгляд на часы. — Сова уже не успеет. Только пойдем на улицу. Заодно проветримся, а то что-то меня разморило от матушкиного пирога.       На заднем дворе теперь было пусто и тихо: кур загнали, садовые гномы от беды в виде раззадоренных квиддичем волшебников попрятались сами. У крыльца валялась груда метел.       — Надо убрать, — зевнул Джордж, — а ты давай пока…       — Подожди, — попросил Теодор и, спрыгнув со ступенек, вытянул из общей свалки ту самую «Комету». — Не возражаешь?       — Да нет, — Уизли тоже спустился с крыльца и сгреб в охапку оставшиеся метлы. — А куда полетишь?       — Вверх, — пожал плечами Нотт. — Давай со мной. Ты же хотел проветриться.       — А как же твое «почти не боюсь высоты»?       — Ну вот и подержишь меня за ручку, тогда будет совсем не страшно.       После того, как голубая искорка Патронуса рванула на северо-восток, унося с собой послание для Грейнджер, они поднялись в воздух и последующие полчаса просто летали вдвоем. Уизли как всегда травил байки, попутно отплевываясь от попадавшей в рот мошкары, Тео смеялся, солнце уползало за горизонт, и было отчего-то дьявольски хорошо. И спокойно. Так, как не было уже очень давно.       Может, вообще никогда.       Потом Джордж, видимо, досыта наелся насекомых. Или ему просто наскучило. Он пришвартовался к крыше дома, уселся на черепицу и принялся лукаво щуриться в горизонт. Нотт же решил взлететь повыше.       Удерживая древко почти вертикально, он закладывал крутые спирали и поднимался, пока оставшаяся внизу Нора не стала напоминать игрушечный домик, немного кособокий, словно склеенный из коробков, подпаленных закатом. Магловская деревушка вдали превратилась в россыпь спичечных головок, древесные заросли вокруг нее — в сочный зеленый мох, сквозь который сужающимся серпантином вилась лента-дорога. А вокруг расплескалось столько воздуха и простора, что впору было упиться и захлебнуться. Закатное марево залило полнеба и казалось настолько близким… Подлети еще немного, и сможешь окунуть в него носок кроссовки, как в волну, вылизывающую морской берег.       Дьявольски хорошо. Тихо. Спокойно. Даже птицы, и те внизу.       Хлопок аппарации разорвал окрестности многократным эхо, и Тео опустил взгляд. Присмотрелся. Заборчик, окружавший Нору, с такой высоты вырисовывался на фоне травы тонкой нитью, а человеческая фигурка, возникшая возле него, была не больше муравья. Маленького, трудолюбивого муравьишки, который наконец удрал из своего унылого подземного муравейника, гордо именуемого Министерством магии.       Резко наклонив древко, Нотт ушел в крутое пике, в практически свободное падение. «Комета» натужно завибрировала в ладонях, воздух хлестнул по лицу, выбил слезы из глаз и тут же высушил без остатка. Земля стремительно понеслась навстречу, и Тео выровнял метлу, когда до нее оставалась пара ярдов, пронесся над полем, вычерчивая кильватер в высокой траве, и лихо, с заносом, затормозил у калитки, прямо перед Грейнджер. Улыбнулся:       — Привет.       Вообще-то, они виделись утром. Проснулись вместе под металлический лязг ее будильника и долго не могли выбраться из постели. Она выговаривала ему строгим тоном, пыталась уползти. Потом задушенно шептала и не отпускала сама, скрещивая лодыжки у него на пояснице и размазывая по подбородку мятную зубную пасту. Но с тех пор минул день.       Целая вечность минула.       — Привет, — Гермиона повисла у Нотта на шее, едва он успел ступить на землю. Прижалась всем телом, укутала собой, и клевер просто идеально дополнил здешнюю атмосферу, стал необходимой завершающей нотой.       — Иди-ка сюда, — Теодор снова оседлал метлу и потянул за собой Грейнджер.       — Ну уж нет, — застроптивилась она. — Я ненавижу летать.       — Ты просто со мной еще не пробовала, — он усадил ее спереди и обнял одной рукой, второй удерживая древко.       Гермиона напряглась, как струна, и изо всех сил вцепилась в его запястье побелевшими пальцами. Робко пискнула:       — Я высоты боюсь.       — Не стоит, — Тео прильнул к ней теснее, потерся носом об нежную кожу за ухом. — Я ни за что на свете тебя не уроню.       — Эй! — над краем крыши показалась физиономия Рыжего. — Вы чего там возитесь? Дуйте сюда, потолковать надо, а то после ужина я вряд ли способен буду рационально мыслить.       — Угу, — Нотт оттолкнулся от земли и описал неспешную восходящую спираль вокруг Норы.       Все действо заняло секунд десять, в течение которых Грейнджер, кажется, не дышала, а стоило им очутиться на крыше, она тут же соскочила с метлы и зацокала каблуками по черепице подальше от края и поближе к Рыжему, который расстарался и наколдовал большое покрывало. Гермиона уселась на плотную ткань, оправила юбку и облегченно выдохнула. Немного повозилась, устраиваясь поудобнее, и открыла сумочку.       — Итак, мальчики, — торжественно объявила она, — я это сделала! — и жестом фокусника извлекла на свет небольшой пузырек прозрачного стекла. Продемонстрировала его обоим на протянутой ладони.       — Сделала что? — уточнил Джордж, рассматривая вязкое, прозрачное содержимое пузырька. — Плюнула в баночку?       — Обеспечила нам второе приглашение в бордель, — наградив его укоризненным взглядом, пояснила Грейнджер. — Сегодня мистер Флипс снова пригласил меня на обед, — принялась рассказывать она, — и я согласилась…       Жирный боров был неимоверно рад такому повороту событий и охотно предоставил даме выбор заведения. Разумеется, дама тут же отмела набитый волшебниками министерский кафетерий и назначила встречу в магловском ресторане с классическим меню, обширной винной картой и, самое главное, удачным расположением столиков.       — Там зал разделен ширмами, — объяснила Гермиона, — и посетители могут обедать в более-менее приватной обстановке.       — Воу-воу, полегче с эпитетами, — хохотнул Рыжий, — а то я отчетливо слышу, как Рапунцель скрипит зубами от ревности.       — Я просто позаботилась о том, чтобы никто не видел, как я использую палочку, — закатила глаза Грейнджер. — И не смотри на меня так, — строго одернула она Нотта, — это был наш общий план.       — Я и не смотрю, — буркнул он, подходя и усаживаясь рядом с ней. — Какая может быть ревность к этому лысому хрену?       Который наверняка похотливо ухмылялся тебе. Хорошо, если не надрачивал под столом. Но свою сальную лысину уж точно натирал, у этого мужика явно член вместо башки, мерзкий такой, снабженный дряблым ртом и поросячьими глазками.       Фу.       — Очень убедительно, Принцесса, — Уизли немного отклонился и, протянув руку за спиной Гермионы, пощекотал Теодору бок. — У-у-у, какая злюка…       — Иди лесом. — Тео попытался перехватить его запястье, но не преуспел. Рыжий резво отдернулся и спустя секунду потянулся вновь, явно вознамерившись устроить повторный сеанс щекотки.       — Так. А ну прекратили, — грозно сверкнула очами Грейнджер и поймала за руки обоих. — Как маленькие, ей-богу…       — Извини-извини, — хихикнул Джордж, — мы больше не будем. Рассказывай дальше.       Она удовлетворенно кивнула и, выпустив их ладони, продолжила:       — Мы поели. А потом, когда официант отлучился за десертом, я использовала Конфундус. Теперь Флипс закажет приглашение на дату бала и возьмет его с собой к Малфою. Ну и вот, — она тряхнула пузырьком, — это для Оборотного.       — Погоди, — вылупил глаза Уизли, — там что, и впрямь слюна?!       — Ну… да, — Гермиона немного стушевалась и спрятала емкость обратно в сумочку. — С волосами у Флипса некоторые проблемы, знаешь ли.       — И ты заставила его плюнуть в баночку?! — глаза Рыжего сделались еще выразительнее.       — Попросила, — поправила Грейнджер, — и, как ты понимаешь, из-за наложенного мной заклинания он не смог отказать.       — Раздери меня дракон, но ведь Теодору придется это пить!       — Не драматизируй. Глотать чужие волосы, по-твоему, лучше?       — Да, черт возьми!       — Но ведь Флипс лыс, как коленка! — рассердилась Гермиона.       — Волосы есть не только на голове, душа моя, — снисходительным тоном просветил Джордж.       — Да? И какую же часть его тела мне следовало ощипать?       — Ну, не знаю… — он подпер подбородок кулаком, изобразив позу мыслителя. — Как насчет бровей?       — Черт… — Грейнджер виновато закусила мизинец. — О них я не подумала.       — Ты все отлично сделала, — Тео приобнял ее за плечи и коротко поцеловал в висок. — Забей. Слюна так слюна, переживу. Мне приходилось делать вещи и похуже.       — Годрик милостивый, — физиономию Уизли перекосило от отвращения, — умоляю, избавь меня от подробностей… — он судорожно передернул плечами, — и после такого даже не лезь ко мне больше с искусственным дыханием.       — Помирать не будешь, так и не полезу, — фыркнул Нотт.       В ответ на это Рыжий, изобразив рвотный позыв, брезгливо наморщил нос, и Теодор даже не взялся его осудить: лысый хрен Флипс одним своим видом наморщит кого угодно.       — Про палочку удалось выяснить? — спросил он у Гермионы.       Они вдвоем озаботились данным нюансом вчера вечером и быстро пришли к выводу, что это самое слабое место во всем их плане. Одно дело забрать у жирного борова приглашение, о пропаже которого он едва ли сообщит во всеуслышание или заявит аврорам. Совсем другое — увести волшебную палочку.       «В мире магии она сродни удостоверению личности, — рассуждала Гермиона, лежа у Нотта на плече. — Кроме того, Флипс быстро ее хватится».       Нотт только согласно кивал, потому что она была права. Обливиэйт сотрет из башки Мейсона воспоминания о запланированном походе в бордель. Но с древком, которое волшебники используют по сотне раз на дню, этот фокус не прокатит. Более того, лысый хрен уже бывал в борделе, а значит, его палочка знакома лиловой даме или ее вышибалам, смотря кто из них устраивает проверку на входе. Утверждать такое наверняка нельзя, но исключать точно не стоит.       — Удалось, — Грейнджер недовольно вздохнула, — но что толку? Мы не сможем достать точно такую же. Даже если ты купишь новую с корпусом из березы и иглой нарла внутри, подмена будет очевидна.       — В любом случае, знать параметры его древка не помешает, — миролюбиво заметил Джордж. — Можно наложить маскировку.       — Только при условии, что за оставшуюся неделю я смогу изобрести надежный антидот от Погибели воров, — уточнил Теодор. Он занимался решением этой нетривиальной задачки всего пару дней, но достигнутый прогресс весьма обнадеживал: чары невидимости, наложенные на одну из старых мантий, после обработки Погибелью рассеялись неполностью, и ткань осталась полупрозрачной. — На крайний случай набрешу, что сломал старую палочку.       — Это наверняка вызовет подозрения, — Гермиона задумчиво пожевала нижнюю губу.       — Ничего, у нас есть еще неделя, чтобы что-то придумать, — подбодрил ее Джордж.       — Мерлин, неделя… — Грейнджер снова нащупала их руки и судорожно сжала. — Мальчики… Неужели мы это сделаем? Неужели и впрямь пойдем туда?       — Можешь не ходить, — Нотт, не выпуская ее ладони, откинулся на лопатки и уставился в плавно темнеющее небо. — В борделе я вполне способен все сделать один. Да и у Малфоя…       — Совсем ку-ку? — Рыжий покрутил у виска указательным пальцем свободной руки. — Кто ж тебя одного отпустит, самостоятельный ты наш? А если случится чего?       Тео промолчал, продолжая обводить взглядом тонкий контур перистого облака, зависшего над Норой. Закатные лучи подсвечивали его в яркий, почти неоново-розовый цвет.       Совершенно очевидно, что никуда он не пойдет в одиночку. Грейнджер волнуется из-за предстоящего — совершенно нормальная реакция адекватного человека. Но черта с два волнение сподвигнет ее остаться в стороне. Только не ее, не Золотую девочку, отказавшуюся даже от собственных родителей ради помощи другу, общего блага и победы в войне.       То же можно сказать и про Уизли. Из них двоих вовсе не Нотт, едва отметив совершеннолетие, вступил в ряды подпольной организации, чтобы сражаться с Волдемортом. Нотт сидел тихонечко в школе, ходил на уроки и трахал девиц, чтобы они потом могли посплетничать о нем в туалете.       Может, сейчас дело было именно в этом. В желании сделать наконец хоть что-то… правильное. И не то чтобы в крови закипело внезапно оголтелое гриффиндорство, а собственная безопасность перестала беспокоить, нет. Просто после гребаного боггарта мысль о том, что что-то может случиться с Гермионой или Джорджем, беспокоила куда сильнее.       Хотя думать об этом всерьез сейчас, пока они сидят на крыше Норы втроем, не получалось. Сейчас все было хорошо, может, даже слишком. Тео к такому просто не привык, а хотелось бы… Чтобы всегда вот так: рука Грейнджер в руке, косая ухмылочка Рыжего на периферии зрения и теплое небо с первыми звездами над головой.       Теодор-мечтательный-мальчик-Нотт.       Подбери свои сопли и сделай так, чтобы с ними ничего не случилось.       — Мы будем действовать вместе, как и задумали, — уверенно, уже без тени волнения в голосе произнесла Гермиона, — и все получится, мальчики, потому что наше дело правое. Вот увидите.       — Ох, я сражен твоими речами в самое сердце, — вопреки собственным словам, Уизли потер живот. — Так вдохновился, что даже разыгрался аппетит.       — Ау, народ! — словно по заказу донесся снизу голос Джинни. — Кончайте свои посиделки и валите ужинать.       — Отсюда можно спуститься без метлы? — тут же засуетилась Грейнджер.       — Можно, — поднявшись на ноги, кивнул Джордж.       — Только костей потом не соберешь, — дополнил Теодор, носком кроссовки подтянув к себе черенок.       — Да ну вас, — отмахнулась она. — Лишь бы шуточки шутить.       Нотт с Уизли переглянулись и синхронно пожали плечами:       — Это наша работа, вообще-то.       — Пошевеливайтесь! — прикрикнула Джинни. — Чего вы вообще туда полезли?! Упырь пугается, когда кто-то топочет у него над головой!       — Она всегда такая грозная? — усадив Гермиону к себе на метлу, тихо спросил Тео.       — Только по праздникам, — хихикнула та.       — А сегодня праздник?       — У Джин, подозреваю, да, — прошептал Джордж. — Красный день календаря. Эх, опять мои племянники откладываются на неопределенный срок. И чем только Гарри занимался весь медовый месяц..?       Продолжая бурчать что-то себе под нос, он, усевшись на метлу, слетел вниз, и Нотт последовал за ним, крепко прижав к себе Грейнджер, которая, кажется опять не дышала. Интересно, как она полет на драконе-то вынесла? Железнобрюх — тварь пострашнее метлы.       А впрочем, глупый вопрос.       Джинни сидела на заднем крыльце, нахохлившись, как недовольная сова, и, едва завидев Гермиону, пробурчала:       — Надо же, на часах только семь, а ты уже не на работе. Оказывается, чтобы уходить вовремя, тебе не хватало сущей мелочи.       — Какой же? — Грейнджер с помощью Теодора аккуратно спешилась с метлы и одернула юбку.       — Довольно незначительной, — прищурилась Джинни, а затем перевела взгляд на Нотта и скорчила ему рожицу. — Всего лишь копны кудряшек.       — Всего лишь кого-то, к кому хочется возвращаться, — с улыбкой поправила Гермиона и, привстав на носочки, невесомо клюнула Тео в щеку. Хотела отстраниться, но он не дал: притянул ближе к себе и поцеловал как следует, краем глаза наблюдая за реакцией рыжей язвы.       Та скуксилась, словно Кислотный леденец лизнула, а затем поднялась на ноги и направилась в кухню, напоследок бросив:       — Радуйся, что Живоглот этого не слышит.