Бродячий бордель

      Подвал Нотт-мэнора был огромен, как и полагалось подвалу в древнем и некогда роскошном поместье: многочисленные гулкие коридоры, высокие потолки, нижняя кухня с огромным очагом, спальни для домовиков, рассчитанные на полсотни особей, кладовые с припасами и винный погреб, ныне заметно опустевший стараниями Теодора. Из-за своих размеров подвал Нотт-мэнора мог, пожалуй, смело претендовать на звание подземелья. Во всяком случае любой несведущий, попав туда, имел все шансы заблудиться в хитросплетении переходов и многообразии комнат, умереть, так и не найдя выхода, и сгнить до основания на холодном каменном полу, пополнив ряды фамильных привидений.       Подвал под магазином Уизли был гораздо скромнее: всего одно помещение, футов двадцать от стенки до стенки. Но при этом, по подозрениям Тео, шансов сдохнуть здесь было не меньше.       Он стоял на середине скрипучей лестницы и водил палочкой, освещая пыльный пол, паутинные узоры на стенах, кучу какого-то тряпья в одном углу, гору разноразмерных котлов в другом, массивный кованый сундук у дальней стенки и коробки повсюду. Все перечисленное могло содержать в себе массу неприятных сюрпризов. Кто знает, что завелось здесь за те два года, в течение которых магазин был закрыт. Явно ничего хорошего.       Словно в подтверждение этих мыслей что-то заскреблось в недрах самого большого и самого закопченного котла. Вряд ли там поселились милые феи с радужными крылышками, так что Теодор насторожился и привстал на носочки в попытке заглянуть в медное нутро. Макушка уперлась в потолок. Нечто маленькое, тоненько пискнув, свалилось оттуда аккурат за шиворот и проворно устремилось вниз по позвоночнику.       Тео клацнул зубами от омерзения и, прежде чем успел подумать, прихлопнул неведомую тварь ладонью. Под одеждой в районе поясницы тут же стало мокро и липко.       Браво!       Десять очков Слизерину!       Теодор с ходу сочинил занятную историю про оргию нарлов в старом сапоге и не преминул поведать ее вслух, не стесняясь самых цветистых выражений, а потом замер, прислушиваясь к собственным ощущениям.       Вдруг внутренности раздавленной твари начнут разъедать кожу, как кислота? Или на пояснице вырастет что-то, чему там расти не положено?       — Расслабься, — мимо, скрипя ступенями, прошел Джордж. В руках он нес небольшой ящик, наполненный всевозможными средствами против самых разных волшебных паразитов. — Это был всего лишь паук. И отойди подальше, пока на тебя не набросились его осиротевшие детки.       Тео счел за благо прислушаться к совету и в два прыжка убрался с лестницы, чуть не растоптав какую-то помятую коробку у ее подножия. Задрал голову и действительно узрел на потолке целый паучий выводок, издающий грозные писки.       — Фу, — доверительно сообщил он Джорджу.       — Ерунда, — отмахнулся тот, перебирая емкости с ядами. — Вон там есть кое-кто поинтереснее, — он кивнул на тряпье в углу, — и сейчас мы их хорошенько угостим.       У Теодора под носом оказался большой баллон с яркой наклейкой и надписью «Доксицид», а еще защитная маска.       — У меня есть предложение получше. — Тео нацелил палочку в потолок, оглушил всех пауков разом, и они с дробным стуком осыпались на ступеньки. — Давай я просто выжгу здесь все. Так надежнее.       — Во-первых, — Джордж напялил маску, прикрыв рот и нос, и голос его зазвучал приглушенно, — я планирую зазывать народ купить мои товары, а не полюбоваться на пепелище. За такое мне вряд ли отсыпят галлеонов. Во-вторых, здесь просто кладезь ценных ингредиентов. Яйца докси пойдут на Забастовочные Завтраки. А вон там, — он указал на гору котлов, — скребутся чизпурфлы. Их панцири чрезвычайно востребованы у зельеваров. Да и клыки можно загнать в аптеке по четырнадцать сиклей за унцию.       Теодор живо представил себе, сколько мертвых чизпурфлов ему придется перебрать, чтобы наскрести эту унцию, и тут же заявил:       — Я беру на себя докси.       — Как пожелаешь. — И Уизли вручил ему баллон.       Куча тряпья в углу на первый взгляд казалась безжизненной и безобидной, и Тео на мгновение усомнился, что в ней обитают паразиты, однако решил не терять бдительности. Маской он пренебрег, вместо этого навел на лицо водоотталкивающие чары, закатал по локоть рукава рубашки и, выставив перед собой доксицид, подошел ближе.       — Берегись укусов, — из другого угла напутствовал его Джордж. — Докси ядовиты.       — Я в курсе. Придется умирать долго и мучительно. Так что, в случае чего, сжалься и добей меня Авадой.       — У меня есть противоядие. — Уизли достал из своего ящика темно-синий флакон и теперь старательно взбалтывал. — Но срок годности у него… Да, уж лучше Авада.       — Обязательно уточни это обстоятельство в моем некрологе. «Он был сражен Непростительным в сердце» звучит куда лучше, чем «докси покусали его за зад».       Джордж хохотнул и откупорил флакон. По подвалу поплыл резкий, кисловатый запах отравы. Засвербело в носу. Тео задержал дыхание и нажал на пульверизатор, направляя в угол обильную струю. Взвесь доксицида осела на ткань красивыми капельками. Теодор даже залюбовался, как их россыпь переливается в свете Люмоса всеми цветами радуги, будто волшебный снег на рождественской ели.       А потом ткань зажужжала.       Встопорщилась тут и там бугорками, зашевелилась, как живая, вся и сразу. Тео запоздало задумался о том, сколько докси успело в ней завестись. И очень скоро получил ответ на свой вопрос.       Десятки маленьких, покрытых черным мехом тварей поднялись в воздух, жужжа крылышками, как рой разъяренных пчел. Кажется, все это время они мирно дремали в своих гнездах и теперь были жутко недовольны тем, что их разбудили столь хамским образом. Как удачно, что виновник сего события стоял прямо перед ними, словно сам ждал расправы.       — Налетайте, ребята, — поторопил их Теодор, приглашающе разводя руки.       Докси дружно оскалились и кинулись в атаку всем скопищем, однако самый крупный экземпляр — очевидно, вожак — вырвался вперед. Он сердито потрясал четырьмя кулачками и явно намеревался ими же выбить из Нотта все дерьмо, но был встречен мощной струей доксицида.       Бум!       Парализованная тушка неожиданно звучно грохнулась на грязный пол. Теодор отпихнул ее носком ботинка в сторону, не забывая поливать ядом остальных.       Довольно скоро докси, осознав всю тщетность лобовой атаки, сменили тактику и рассредоточились по подвалу. Джордж, гремящий котлами в поисках чизпурфлов, их не интересовал. Вся злоба паразитов оказалась направлена исключительно на Тео. Они кружили над ним поодиночке и стайками, закладывали виражи, стремясь прицелиться в уязвимое место, но вновь и вновь, обездвиженные ядом, падали на пол. Их застывшие в самых причудливых позах тушки напоминали миниатюрную реконструкцию какого-нибудь сражения. Тео видел подобные в магловском музее, куда его занесла нелегкая в лице хорошенькой экскурсоводши. Она была увлечена военной историей, однажды даже приволокла откуда-то китель и категорично велела надеть. Только китель и больше ничего. А потом, пока Тео потел над ней в этой шерстяной тряпке, хваталась за отвороты, закатывала глаза и томно выдыхала: «О-о-о, Горацио!»       В тот день он понял, что девицу заводят вовсе не военные кампании и морские сражения, и уж точно не он сам, а мужики в форме. Если конкретно, то адмирал Нельсон.       Самолюбие было попрано, от накрахмаленного парика и бутафорской шпаги на следующем свидании он наотрез отказался. А еще девица хлюпала чаем, так что свидание стало последним…       Да и Салазар с ним.       Охота на докси куда веселее.       Вот только паразиты почти подошли к концу. В воздухе остался кружить один-единственный, хилый и плешивый. Несмотря на непрезентабельный внешний вид, он был проворнее остальных и никак не желал подставляться: держался поодаль, корчил рожицы и издевательски жужжал.       — Кто же станет победителем? Дамы и господа, делайте ваши ставки! — в манере спортивного комментатора провозгласил Джордж.       Он уже покончил с чизпурфлами, сгреб их трупики в один котел и теперь ковырялся в нем, отделяя ценные клыки и панцири от неценного всего остального. Теодор же замер посреди подвала, держал баллон наготове и одними глазами, как хищник, следил за снующим под потолком докси. Тот непрерывно смещался, его крылышки трепетали так быстро, что сливались в полупрозрачные пятна. Он не желал покидать поле боя, хотя все его племя было повержено. Он ждал удобного момента для броска, чтобы впиться клыками в плоть врага и свершить свою месть.       Пожалуй, это даже заслуживало толики уважения.       — Может, сжалишься над беднягой? — предложил Джордж. — А он выведет нам новых докси. И ты опять сможешь выйти на тропу войны.       Теодор пропустил это предложение мимо ушей. Он вошел в раж, азарт кипел в крови. Уизли еще слишком плохо его знал, раз допускал возможность, что Нотт может отступиться от намеченной цели.       — Зря ты в Министерство подался, — не унимался рыжий. — Геноцид домашних вредителей — вот твое призвание.       — Я хорош во всем, за что берусь, — снисходительно улыбнулся Тео, а затем сделал обманное движение рукой.       Докси повелся на подначку, дернулся влево и тут же в ужасе отпрянул назад, потому что сопло пульверизатора, как перст судьбы, уставилось прямо в его тощую тушку.       — Пли, — спусковой рычаг легко поддался пальцам.       И Уизли рассмеялся, потому что вместо струи яда в воздух вырвался лишь пустой пшик.       Доксицид в баллоне закончился.       — Галлеон на докси, — отсмеявшись, определился со ставкой Джордж.       Объявленный фаворит, кажется, тоже понял, что парализации можно больше не опасаться. Он оскалился, выставил перед собой все четыре когтистые лапки и ринулся вперед, явно вознамерившись закусать противника до потери пульса, а потом еще немного — по укусу за каждого поверженного собрата.       — Готовь монету. — Тео четким, выверенным движением швырнул баллон.       Чавк!       Опустевшая, но все еще тяжелая емкость смела докси, припечатала его к стенке, а потом с гулким «Бамс!» упала на пол. Паразит рухнул следом. Крылышки за его спиной дернулись в последний раз и безвольно обмякли, накрыв тушку, словно саван.       — Браво! — Джордж не поскупился на аплодисменты. — Метко бросаешь. Из тебя вышел бы неплохой охотник.       — Я не люблю квиддич, — Тео смахнул со лба кудри. — Подай-ка мне котел побольше.       — Как можно не любить квиддич? — риторически вздохнул Уизли, протягивая требуемое. — Он сочетает в себе столько прекрасных вещей: полет на метле, возможность безнаказанно врезать сопернику бладжером, хорошеньких болельщиц, победные вечеринки, м-м-м… — И он мечтательно закатил глаза. — Чудесные воспоминания. Ты многое упустил. Неужели даже не пытался попасть в команду?       — Нет. — Тео грохнул котел на пол и принялся собирать в него обездвиженных докси.       — Зря. У тебя есть все данные.       Есть данные?       Ха.       Можно воспринять это как комплимент? Или лучше как указание на очередной жизненный проеб?       У вас ведь, мистер Уизли, все просто, да? Храбрый — идешь на Гриффиндор. Ловкий — играешь в квиддич. Предприимчивый — открываешь лавку и гребешь галлеоны граблями…       У Теодора-талантливого-мальчика-Нотта все немного сложнее.       Чистокровный наследник древнего рода?       В пять лет узнаешь, что женишься на троюродной кузине, которая минуту назад размазала по твоим волосам содержимое своего носа.       Умный?       В шестнадцать тебе заявляют, что ты славно послужишь Темному Лорду, как только падут чары надзора.       Сын Пожирателя?       В двадцать понимаешь, что единственное место, которое уготовила тебе жизнь, находится на самой ее обочине. И даже чудесных воспоминаний о квиддиче и вечеринках с друзьями у тебя нет. Как и самих друзей.       Тео мрачно усмехнулся и подобрал с пола еще одного докси. Задумчиво покрутил в руках окоченевшую тушку.       Уизли все такие наивные?       Аж тошно.       — У квиддича есть один неоспоримый минус, — наконец сказал он, швыряя докси в котел.       — Это какой же?       — Запрет на магию. — Нотт поднял с пола следующую тушку. — Если бы в пару к метле можно было брать палочку, я бы выигрывал матчи в одиночку.       — Какое громкое заявление, сэр Хвастун, — Джордж стянул с лица маску и с фальшивым восхищением цокнул языком. — Я бы посмотрел, пожалуй, такой матч. Наверняка все игроки намертво прилипли бы к своим метлам. И не отлипали бы до тех пор, пока не обматерят судью.       — Не люблю повторяться, — поморщился Теодор. — К черту судью. Я бы дал им возможность отодрать друг друга.       — Ужасная пошлость.       — А чего ты тогда лыбишься?       — Вовсе нет.       — А вот и да. Я же вижу.       — А вот и нет, — Джордж вернул на лицо маску и с наигранным энтузиазмом вновь склонился над чизпурфлами.       Его плечи при этом мелко тряслись.       — Не против, если я прихвачу одного? — Теодор поднял с пола тушку вожака докси, внимательно осмотрел со всех сторон, легонько щелкнул по носу.       — Не против. Только зачем он тебе?       — Отличный экземпляр, изящная поза. Будет прекрасно смотреться на каминной полке Троакара, — Нотт усмехнулся себе под нос, представляя реакцию вампира на сей чудный подарочек.       — Эффект от доксицида пройдет через пару часов.       — На то и расчет.       Джордж отколупал панцирь от последнего чизпурфла и оценивающе взглянул на Теодора, словно прикидывал, нельзя ли и от него отковырять какую-нибудь часть, за которую зельевары отсыпят монет. Или хотя бы ампутировать ту, что ответственна за скабрезные шуточки.       Жаль тебя разочаровывать, Уизли, но за мою шкуру не дадут и гнутого кната. Разве что Троакар захочет сделать себе новый дверной колокольчик и обменяет бутылку огневиски на мою черепушку…       Внезапный грохот не дал Тео закончить мысль. Нечто в недрах стоящего у стены сундука явно решило выбраться наружу и долбанулось в тяжелую кованую крышку так, что та подпрыгнула. Лишь крепкий навесной замок не дал ей отлететь к чертовой матери.       — Боггарт, — Нотт озвучил этот вывод в унисон с Уизли и поймал его удовлетворенный взгляд.       С подобной тварью прежде он сталкивался лишь в школе, на третьем курсе, в просторном и светлом классе под присмотром иронично-добрых глаз профессора Люпина. Все студенты на том уроке по очереди выходили один на один со старым гардеробом для мантий, и все вполне успешно справились с поставленной задачей. Их было много, что являлось несомненной слабостью боггарта.       Здесь, в грязном и мрачноватом подвальчике, компанию Теодору составлял только Джордж. Этот факт вызвал новый прилив азарта, под ложечкой приятно засосало.       — Дай мне пару минут, — Тео решительно шагнул к сундуку и поднял палочку.       Алохомора почти сорвалась с его губ, но Уизли быстрее успел произнести торопливое:       — Постой!       — В чем дело? — Нотт даже не стал скрывать разочарования в голосе, но палочку послушно опустил. В конце концов, кто тут кого нанял на работу?       — Я думаю, мы разберемся с этим позже. — Джордж встал и заклинанием очистил руки. — Здесь уже дышать нечем, а я ко всему прочему успел проголодаться. Давай устроим перерыв.       Теодор скрежетнул зубами и покосился на сундук. Пара минут. Ему бы хватило пары минут, чтобы разобраться с боггартом. Уизли что, жалко? Вряд ли он успеет скончаться от голода.       — Я думаю, ты не станешь отрицать, что в сундуке сидит тварь пострашнее, чем докси, — спокойно продолжил Джордж, видя колебания своего новоиспеченного помощника. — Не стоит рубить сплеча. Уверяю, он никуда оттуда не денется. Или, — выразительные брови иронично изогнулись, — тебе не терпится показать мне свой страх? Что это, а? Табель об успеваемости с плохими оценками?       Ха-ха.       Остроумно, Уизли, но не угадал. И я могу показать тебе, разумеется. Вот только ты разочаруешься. Гигантские пауки, инферналы и оборотни, воющие банши и строгие профессора — это не по моей части. Да и не по твоей, вероятно. Это удел других людей, счастливых и беззаботных. Они боятся темноты и провала на экзаменах, потому что ничего страшнее этого с ними не случалось.       — Идем к Троакару. — Тео убрал палочку и, не дожидаясь Джорджа, заскрипел ступенями лестницы.       «У доброго вампира» было, как и всегда, малолюдно. Гоблинов тоже не наблюдалось. Хозяин трактира явно успел позабыть свою ерундовую обиду и удостоил Нотта сухим, шелестящим приветствием, что можно было счесть высшим проявлением расположения. А вот сам Тео еще прекрасно помнил, кто наблюдал и бездействовал, пока его пытались схватить, а потому с ядовитой улыбочкой вручил вожака докси Троакару. Тот взял подарок в руки и скупо кивнул, что можно было трактовать как полный восторг. И это несмотря на то, что Джордж приукрасил паразита на свой изощренный вкус: докси обзавелся балетной пачкой, а крылышки его сверкали волшебными блестками.       Обед для Тео прошел в молчании, но не в тишине, потому что Уизли не уставал восхищаться кулинарными способностями вампира и попутно строил планы: найти поставщиков того, закупить сего, проверить запасы этого, обновить афиши, разместить рекламу в газете, принимать заказы по почте… Первые минут десять Теодор честно слушал, а потом на глаза ему попался «Пророк».       Газета, забытая кем-то из посетителей, валялась на соседнем столике. Она была сложена вчетверо, а потому из всего заголовка виднелось лишь одно слово. Зато какое.       Грейнджер.       Нотт, продолжая машинально кивать в ответ на рассуждения Уизли, отклонился на стуле и подцепил «Пророк» кончиками пальцев. Расправил на коленях. Прочел.       «Гермиона Грейнджер» — большими буквами. Ниже и чуть мельче — «Героиня войны спасает Министерство». И фото. Конечно же, фото.       Она, очевидно, не хотела сниматься, раздражение на лице читалось не хуже, чем вопящий заголовок. Вполоборота, и без того тонкие губы упрямо сжаты, от виска вьется выбившаяся из чопорного пучка прядь.       Тео не видел ее с такой прической прежде. В Хогвартсе она вечно ходила с вороньим гнездом на заумной голове. Лохматая, в форменной рубашке на все пуговицы и придушенная, как ошейником, красно-золотым галстуком. А теперь вот выяснилось, что у нее есть шея. Длинная, гладкая, изящный изгиб плавно переходит в свод плеча, а чуть ниже трогательно выступает тонкая ключица.       Где же ты прятала такую красоту, Грейнджер? Откуда ты ее взяла? Так усердно тянулась к знаниям? Знали бы об этом хогвартские студентки — уделяли бы меньше внимания гламурным чарам и больше — учебе. Но ты все равно их всех сделала бы, да?       Тео медленно провел пальцем по газетной странице, но вместо атласа кожи ожидаемо ощутил лишь шершавую бумагу. А так хотелось. Прихватить…       — Эй, смотри! Докси зашевелился.       … пальцами под самой челюстью, положить большие прямо в углубления над ключицами…       — Ты хочешь остаться и взглянуть? Я бы остался, но он почти наверняка тебя учует.       … и слегка надавить. И наблюдать, как кровь приливает к этим отпечаткам на тонкой грейнджеровской…       — Доксицида с собой нет. Швырнешь в него сахарницу, или пойдем?       … шее.       — Что? — Тео вскинул голову и уставился на Уизли, который, кажется, ему что-то говорил все это время.       — Докси, — Джордж ткнул большим пальцем себе за спину.       Паразит на каминной полке слабо шевелил сверкающими крылышками — действие парализующего яда подходило к концу.       — Спасибо за обед, Троакар, — громко возвестил Нотт, подрываясь с места.       — Было бы неплохо обновить защитные чары в кладовой, — в ответ прошелестел из-за стойки вампир. — Я сегодня заметил, что некоторые ящики прогрызли крысы.       — Всенепременно, — заверил его Тео, за плечо выдергивая Уизли из-за стола. — Я зайду позже, ладно?       — Но они к тому моменту успеют испортить еще что-нибудь…       Докси на каминной полке пару раз мотнул головой и оскалился.       — Сейчас никак не могу, работа. Перерыв окончен, опаздывать нельзя, вот мой строгий начальник, — Теодор в подтверждение своих слов потрепал плечо Джорджа.       — Я за опоздания секу розгами, — подыграл тот. — Заходи как-нибудь взглянуть.       — Спасибо за приглашение, — в до того тусклых глазах Троакара загорелся огонек интереса. Буквально. Красный такой, жадный огонек. — Это любопытно.       — Вот паршивец, — выдохнул Тео, выскакивая из трактира в Косой переулок. — Сперва любовался, как в меня швыряют заклинания, а теперь подавай ему розги.       — Знаешь, он так вкусно стряпает, что я готов, — хохотнул Джордж, выходя следом. — Кстати, мы опять не заплатили.       — Мы принесли ему подарочек.       — Бешеного докси.       — За розги я бы и боггарта не пожалел…       Тео ворчал всю дорогу до магазина под смех Уизли, но потом отвлекся на рабочие обязанности. На этот раз Джордж спустился в подвал один и только за тем, чтобы приволочь оттуда гору тряпок. До того как стать гнездом паразитов, тряпки были одеждой: мантиями, плащами, шляпами и перчатками.       — Мы на них щитовые чары накладывали, — пояснял Уизли, ковыряясь в мокрой от доксицида ткани в поисках ценных яиц. — Ну, знаешь, как раз во время войны. Раскупали только так, а однажды мы даже получили большой заказ от Министерства… Теперь чары, конечно, выветрились. Но мы наложим новые. Придумать бы только, какие…       Они долго и тщательно вычищали одежду, сушили ее и складывали аккуратными стопками. Уже вечером Джордж, скрупулезно взвесив и расфасовав добытые из чизпурфлов ингредиенты, отлучился в аптеку «Слизень и Джиггер», рассчитывая продать все это добро и предвкушая знатный торг за каждый лишний сикль. Теодор же, вооружившись пером и пергаментом, засел в торговом зале, чтобы хорошенько обмозговать пришедшую в голову идею и тут же состряпать заклинание. Хоть рабочий день и закончился, возвращаться в мэнор не хотелось, так что он погрузился в свое занятие с головой и не подозревал, какой сюрприз его ожидает.       Перо скрипело, пергамент покрывался рунами.       До появления сюрприза оставалось пятнадцать минут.

***

      В шесть тридцать Гермиона Грейнджер с коробкой шоколадного печенья под мышкой и пятничным настроением в душе вышла из «Дырявого котла» в Косой переулок. Вечернее солнце, как рыжий кот, лежало на крышах зданий, заливало золотом витрины, удлиняло тени, и они стелились за каждым прохожим, словно мантии из полупрозрачного шифона. Хотелось придавить краешек носком туфли. Просто так. В угоду озорному настроению. Оно и не могло быть иным перед встречей с Джорджем.       По пути Гермиона заскочила в кондитерскую Шугарплама и вдобавок к печенью купила еще пирожных с волшебной начинкой, которая меняла вкус. Пожилой улыбчивый продавец перевязал упаковку красивой лентой и пожелал «приятного вечера для юной леди». После этого юная леди продолжила свой путь и вскоре добралась до «Всевозможных волшебных вредилок». Правда, вывеска с названием пока отсутствовала, зато витрина оказалась вымыта до блеска стекол, и было очень приятно отметить эту перемену. Магазинчик словно начал оживать, чтобы из заброшенного здания вновь превратиться в уголок чудес и веселья.       Грейнджер поудобнее перехватила коробки со сладостями и толкнула дверь.       В торговом зале никого не оказалось. По стенам тянулись полки, пока еще без товаров, под потолком мягко светились витражные фонарики, воздух еле уловимо пах воском для мебели. Было чисто и гулко от пустоты. Гермиона, осматриваясь, прошла к кассе и, едва стихло эхо от ее каблуков, позвала:       — Джордж?       — Его нет, — незнакомый голос прозвучал прямо из-под прилавка.       — Мерлин… — от неожиданности Грейнджер вздрогнула и выронила коробки со сладостями. Схватилась за колотящееся сердце, хотя хотелось за палочку: некоторые привычки, оставшиеся со времен войны, ей пока так и не удалось изжить.       Она поглубже вдохнула несколько раз, успокаиваясь, и аккуратно перегнулась через прилавок, поскольку ее собеседник не спешил показываться сам, что, вообще-то, было довольно невежливо.       Первым, на что упал взгляд, оказалась чужая макушка. Густые каштановые волосы лежали мягкими волнами, закручиваясь на кончиках, как серпантин. Гермиона легла грудью на гладкую столешницу и плавно выдохнула, отчего одна из кудрявых прядей задорно качнулась и свалилась на бледный лоб.       — Магазин закрыт, — хозяин макушки раздраженно смахнул прядь вбок. — Не видели табличку на двери?       Он сидел прямо на полу и старательно вычерчивал что-то на кусочке пергамента. Правая рука сжимала перо, и внимание Грейнджер переключилось на нее: светлая кожа, узкая ладонь, кончики длинных пальцев перепачканы чернилами.       — Видела, — охотно призналась она. — Но я пришла не за покупками.       — А зачем?       Пергамент тоже вызывал определенный интерес. Почти вся его поверхность была исписана рунами. Почерк размашистый, угловатый. Гермиона всмотрелась внимательнее, силясь расшифровать написанное, но руны наползали одна на другую и сплетались в ассиметричный гротескный узор.       — Видимо, чтобы побеседовать с вашей шевелюрой, мистер Нотт.       Острый кончик пера замер на пергаменте, так и не дочертив руну. Макушка, до того казавшаяся раздраженной, приобрела какой-то настороженный вид, даже кудри будто бы напряглись, как пружинки, и больше не трепетали от дыхания.       Гермионе стало смешно. Раньше она не судила о настроении собеседника по его волосам. Разве что вечно прилизанная шевелюра Малфоя всегда казалась ей надменной и презрительной. Ну, так то Хорек. От него не ждешь ничего хорошего, даже если он улыбается. Особенно если улыбается, ведь что еще, как не очередная гадость, может радовать этого надутого павлина?       Тем временем мистер Нотт наконец счел ее достойной своего внимания. Он неспешно свернул пергамент, сунул перо за ухо и задрал голову. Глаза, янтарные, как жженая карамель, впились в лицо Гермионы. Губы плавно растянулись в улыбке, которая никак не сочеталась с этим пронзительным, обрамленным острыми ресницами взглядом.       Сразу стало как-то несмешно. Стало странно. Грейнджер почувствовала себя контрабандистом, утлую лодчонку которого высветил на речной глади аврорский Люмос Максима.       Она неосознанно прищурилась в ответ и оттолкнулась руками от прилавка, выпрямляясь. Резко захотелось держать дистанцию и контролировать пути к отступлению. Так, на всякий случай.       Привычки…       — Привет, Грейнджер. — Теодор, очевидно, заметил ее замешательство и со знанием дела подлил масла в огонь: — Ты-то мне и нужна.       Что?       — Я? — Гермиона откровенно растерялась от такого заявления и невольно отступила на шаг, когда Нотт поднялся на ноги. Чуть не растоптала коробку с печеньем.       — Угу.       — Нужна?       — Еще как, — он задорно подмигнул и легко перемахнул через прилавок. Кудри снова рассыпались по лбу, улыбка сделалась шире.       Высокий. Выше на голову, и это с учетом того, что Грейнджер была на каблуках.       Красивый.       Она хотела бы сказать, что Нотт похорошел за те годы, что они не виделись, но правда заключалась в том, что он всегда был привлекательным. Просто Гермиона никогда не считала красоту важной, а уж тем более положительной чертой. Внешность не выбирают. За приятной оболочкой зачастую скрывается гнилое нутро. В школе она не обращала внимания на подобные незначительности.       А сейчас почему-то обратила.       Нет, так не пойдет!       Она шла сюда, чтобы хорошенько расспросить Нотта про этот его бордель, который он то ли выдумал, то ли набредил в пьяном угаре. Уж точно не для того, чтобы стоять перед ним и растерянно блеять, мысленно выворачивая карманы в поисках слов.       — Вообще-то, это ты мне нужен, — заявила Гермиона и гордо вздернула подбородок.       Прозвучало внушительно и твердо, как и планировалось. Она пришла сюда задать пару вопросов, и она получит на них ответы. Нужды Теодора Нотта, в чем бы они ни заключались, подождут. А Гермиона еще хорошенько подумает, стоят ли они ее внимания. И никакие взгляды, улыбки и разметавшиеся по лбу кудри не собьют ее с толку.       Вот так!       — Забавно, — судя по всему, Нотта ни капли не впечатлил ее уверенный тон. — А мне показалось, что тебе нужен Джордж Уизли. Ты же его звала.       — Было бы странно, войдя в его магазин, звать тебя. — Гермиона демонстративно задумалась и привычно пожевала нижнюю губу. — Да?       — Пожалуй. — Теодор склонил голову к плечу, словно и вправду размышлял над тем, какую оценку дать ее поступку. — Действительно странно.       — Но не слишком, — тут же уточнила она.       — Самую малость, — кивнул Нотт. — Не страннее, чем дуть мне в макушку.       — Я не… — Грейнджер, если честно, не думала, что он заметил ее маленькую шалость. — Это вышло случайно!       — Я понимаю, — лицо Теодора и впрямь приняло очень понимающее выражение, будто он разговаривал с ребенком, который попался на том, что слопал целую банку варенья. — Захочешь повторить — только намекни. Моя макушка к твоим услугам. — И он отвесил издевательский поклон.       Нет, Гермиона Грейнджер вовсе не проследила взглядом, как его вьющиеся пряди каскадом осыпались вниз, отливая медью в свете витражных фонариков. А даже если и да, этого никто не видел.       Не докажете!       Она вдруг разозлилась. На себя за то, что пялилась на Нотта, дышала на его кудри и попалась на этом, как шкодливая девчонка. На него за то, что не оставил ее глупый поступок без внимания, как сделал бы любой воспитанный человек, да еще и кривлялся теперь с таким лукавством во взгляде…       Пора было прекращать этот цирк и брать взрывопотама за рог.       — На самом деле я пришла поговорить с тобой, — прямо сообщила Гермиона, доставая палочку: древко в ладони всегда прибавляло ей уверенности. Коробки со сладостями, ведомые магией, взлетели с пола и послушно приземлились к ней в руки. Она сжала их покрепче и уточнила: — Джордж рассказал мне, что на тебя напали. И про… Ну, про все остальное тоже.       — Чаю? — елейным голосом предложил Теодор.       — Да, пожалуйста.       — Прошу за мной.       Ну, вот. Совсем другое дело. Может же, когда хочет. Не беда, что сперва разговор не задался. Зато сейчас они все обстоятельно обсудят за чаепитием, и либо Нотт признает, что никакой Гермионы ни в каком борделе он не видел, либо…       Что делать в обратном случае, Грейнджер еще не придумала, но даже не сомневалась, что сообразит по ходу. Она спрятала свою палочку и, исполнившись энтузиазма, посеменила следом за Теодором.       С чего бы начать? Стоит проявить манеры и хотя бы пару минут уделить отвлеченным темам. Она непременно спросит у него, как дела, он ответит, что все отлично, и обязательно задаст встречный вопрос. Она, конечно, тоже не станет вдаваться в подробности, отделается парой фраз о работе, потом поинтересуется, что нового…       — Оборотное зелье, — ворвался в ее мысли голос Нотта.       Они успели переместиться из торгового зала в тесную кухоньку. Гермиона пристроила коробки на стол и только потом уловила смысл сказанного. Точнее, нет. Совсем не уловила, а потому переспросила:       — Оборотное зелье?       — Это объясняет нашу с тобой встречу позапрошлой ночью. Кто-то украл твою внешность, Грейнджер. Конечно, чисто теоретически это мог быть метаморф, но, учитывая масштабы творящегося там вертепа, я ставлю на Оборотное, или… — он заклинанием разжег пламя в очаге и наградил ее насмешливым взглядом, — это все же была ты? Ночная подработка? Мало платят в Министерстве?       Гермиона растерянно хлопнула ртом, разом проглотив все свои заготовки для непринужденной беседы. Да и Мерлин с ними, едва ли они теперь пригодятся.       Как дела, мистер Нотт? Что нового? Не хотите ли помыть рот с мылом? Или не сочтете за труд следить за языком?       — Это будет сложнее, чем я представлял… — не дождавшись ответа, вздохнул Теодор. — Грейнджер, просыпайся. Ты сюда не чай пить пришла. Давай я избавлю тебя от формальностей. Дела у меня не очень, иначе я не торчал бы здесь. Как твои дела, мне неинтересно. Что у меня нового? О, да буквально все, мы ведь не виделись со школы, да и там закадычными друзьями не были. Что у тебя нового? Плевать. Я не собираюсь заводить с тобой дружбу, но так уж вышло, что я владею интересной тебе информацией. Хочешь ее услышать? Чудно. Обсудим условия.       М-да…       И кто тут взял взрывопотама за рог?       Что ж, раз мистер Нотт не хочет, чтобы с ним миндальничали, это его право.       — Хорошо. Давай обсудим условия. — Гермиона резко опустилась на стул, скрестила на груди руки и попыталась деловито закинуть ногу на ногу, но пребольно долбанулась коленкой об угол стола. — Ауч!       — Условие первое, — тут же среагировал Теодор, отправляя чайник в очаг. — Не убейся, пока мы разговариваем. Это сильно осложнит беседу.       — И не надейся, — сквозь зубы процедила Грейнджер. От боли на глаза навернулись слезы, и она поспешно склонила голову. — Даже если я умру — стану являться тебе призраком и выть по ночам, пока не расскажешь, какого черта с тобой произошло и как, а главное, почему я в этом замешана.       Слеза скатилась по носу и предательски капнула на юбку. Гермиона зажмурилась, поэтому не увидела, как Нотт приблизился к ней. Только ощутила.       Запах.       Суховато-древесный — нового пергамента. Сладковатый — чернил. Уютный и знакомый. Школьный.       — Очень больно? — Пальцы, теплые даже сквозь ткань юбки, коснулись места ушиба.       — Терпимо.       — Ох, Грейнджер… — ладонь Нотта накрыла ее колено.       Она хотела было возразить. Сказать, что лучше приложить лед, а еще попросить этого хама не распускать руки, но тепло от его ладони неожиданно притупило боль. Так что она промолчала, и Теодор, не услышав протеста, принялся мягко массировать ушиб круговыми движениями.       Чайник в очаге засвистел.       Гермиона медленно выдохнула и открыла глаза.       Кудрявая макушка. Прямо перед ней.       Сосредоточенная. И перо за ухом. Так нелепо.       Она подула — пряди качнулись.       — Опять за свое?       — Ты сам разрешил.       — Привет, Герм. Ой, я помешал? — немного изумленный голос Джорджа Уизли стал для Грейнджер подобием сочной оплеухи.       Если бы ей посоветовали подлечить нервишки, она бы ответила, что с ее нервишками полный порядок. Просто едва знакомый парень гладил ее коленку, это отвлекало, а за свистом чайника совсем не было слышно шагов Джорджа, так что его появление стало полной неожиданностью. Любой бы на ее месте вздрогнул, а она сама так и вовсе подпрыгнула на стуле. И снова приложилась коленкой. Той же самой. Наверняка от второго подряд удара ей стало бы больно вдвойне, но на этот раз между углом стола и ее ногой оказалась рука Нотта.       — Ауч! — пискнула Грейнджер. Нет, с ней все было в порядке. Она просто выразила эмоции за Теодора, потому что сам он стоически промолчал. — Прости…       Нотт безмолвствовал. Только запрокинул голову и сжал губы в тонкую линию, а потом убрал пострадавшую руку с ее колена и выпрямился. Принялся сгибать и разгибать пальцы.       — Я помешал, — заключил Джордж.       — Нет-нет, — поспешила заверить его Гермиона. — Мы собирались пить чай…       Она бодро вскочила на ноги и врезалась носом в грудь Нотта. Он даже не покачнулся, а вот Грейнджер отскочила, как мячик, и тут же шлепнулась обратно на стул, потирая переносицу.       — У меня тут слегка тесновато, — покаялся Джордж, хотя в голосе его не прозвучало ни капли раскаяния. Скорее, он едва сдерживал смех.       — Ничего страшного, — не смутилась Гермиона. Она достала палочку и прицелилась в кипящий чайник.       — Ну уж нет, — Теодор решительно заслонил собой очаг.       Она тут же обиженно закусила губу. Подумаешь, пару раз сплоховала. Не ее вина, это все обстоятельства. С любым может случиться. Несмотря на проявленную неуклюжесть, удержать палочку в руке она способна.       — Удержать палочку в руке я способна, — тут же озвучила Грейнджер.       — Вот и держи. Покрепче и подальше от меня.       Нотт произнес эту фразу таким же заботливым тоном, каким миссис Уизли советовала Рону надевать под квиддичную форму шерстяные подштанники. «Там, на высоте, такой ветер, милый. Ты же не хочешь лишить меня внуков? Не хочешь ведь, правда?»       Вот так, Гермиона. Ты могла бы сейчас сидеть в своей уютной гостиной в обнимку с котом, любоваться в окно на закат и во всех смыслах слова заглаживать вину за забытых креветок. Могла бы полистать телевизионные каналы и, не найдя ничего интересного, прогуляться до видеопроката, а потом сварить себе какао и наслаждаться любимым фильмом. Могла бы даже поработать над законопроектом, изредка поглядывая для вдохновения на подаренную фигурку домовика. Но вместо всего этого ты сидишь здесь, перед Теодором Ноттом, и выслушиваешь его гадкие намеки на твою косорукость, хотя уже извинилась.       Нет, так решительно не годится!       — Ну-ка отойди в сторону и предоставь мне чертов чайник, — отчеканила Гермиона. — А если боишься, используй щитовые чары. Они очень просты в применении. Хочешь, научу?       — Серьезно, Грейнджер? — Нотт насмешливо выгнул бровь. — Прежде чем хвататься за горячие предметы, освойся сперва с собственными коленями. Они тоже весьма просты в применении. Хочешь, научу?       — А давайте я приготовлю чай, — вклинился Джордж. — И мы выпьем его где-нибудь… не здесь.       Пятью минутами позже Гермиона сидела в торговом зале за перенесенным сюда столом. У Джорджа оказалось всего два стула, но он любезно трансфигурировал для нее ящик из-под драже «Берти-Боттс» — получилось очень уютное колченогое кресло с веселенькой полосатой обивкой.       — Я так рад, что ты заглянула, — болтал он, разливая кипяток по чашкам. — Весь день провел в подвале с паразитами… — подумал немного и многозначительно добавил: — и с Ноттом. Очень приятно для разнообразия провести вечер с тобой.       — И с Ноттом, — не преминул вставить тот, пристраивая на столик сахарницу. — Поздравляю, Грейнджер, ты явилась на смену докси. И знаешь, в отличие от них, смогла меня достать, — он красноречиво помахал пострадавшей рукой.       — Вызвать колдомедиков? — с фальшивым сочувствием предложила Гермиона. — Или сразу проводить тебя в Мунго?       — Может, подуешь? — в ответ предложил Нотт. — Уверен, мне полегчает.       — Может, ампутация? — вынесла она еще одно предложение. — Нет конечности — нет проблемы.       — Ого! — восхитился Джордж. — Это ты на министерской работе стала такой кровожадной?       — Вполне вероятно. У меня там тоже завелся один паразит.       — Могу порекомендовать чудное средство. Мы сегодня испытали его, работает безотказно. Правда, Тео?       — Угу, — Нотт оценивающе покосился на кресло Грейнджер.       — Он сражался, как лев, — вдохновенно вещал Уизли. — Одолел в одиночку весь рой, представляешь?       — Я король докси, — подтвердил Теодор и трансфигурировал свой стул в позолоченный трон. С видом полного превосходства шлепнулся на сиденье и откинулся на высокую спинку.       — Кстати, — Джордж вынул из нагрудного кармана галлеон и кинул через стол. — Заслужил.       — Определенно, — Нотт не глядя поймал монету, зажал в кулаке.       Гермиона неуверенно улыбнулась.       Кажется, эти двое неплохо поладили. Вели себя друг с другом непринужденно, словно старые приятели. Неужели успели так спеться за пару дней знакомства? Или просто ей одной не давалось общение с хвастливыми слизеринцами?       Она вздохнула и принялась раскладывать салфетку на коленях.       — В общем, если твой министерский паразит совсем тебя достанет… — усевшись за стол, продолжил Джордж.       — …просто плесни ему в морду хорошую дозу парализующего яда, — закончил Нотт.       Гермиона невольно замерла. Уставилась на свои колени, бестолково обводя взглядом кружевной узор на салфетке.       Ромбик, ромбик, лилия, роза…       Последние две реплики прозвучали в такой знакомой манере, что на долю секунды возникла иллюзия, будто рядом с ней на дурацком вычурном троне сидит вовсе не Нотт…       А Фред.       Лилия, роза, ромбик, ромбик…       Она подняла голову.       Нотт.       Наградил ее ухмылочкой и отпил чая. Грейнджер скользнула взглядом по руке, в которой он держал чашку: синие кончики пальцев, синий синяк на тыльной стороне ладони.       Забавное сочетание.       — Итак, — Джордж опустил в свою чашку кубик сахара и принялся звенеть ложкой, размешивая, — вы уже обсудили все, что хотели? Или я вернулся слишком рано?       — Честно говоря… — начала было Гермиона, но тут же замолчала.       Ей показалось, или где-то на границе ее зрения одна несносная кудрявая голова качнулась пару раз?       Влево-вправо. И кудри следом — туда-сюда.       — Да-да? — Уизли, ожидая ответа, смотрел на нее с живейшим интересом.       Нотт не смотрел. Сидел, развалившись на своем троне, пялился в потолок, водил коленями и крутил в пальцах галлеон.       Скучал.       Мистер мне-ни-до-чего-нет-дела Нотт.       — Честно говоря, да, — выдохнула Гермиона, ощутив укол совести даже за такую незначительную ложь.       Теодор поощрил ее микроскопическим кивком. И кривой улыбочкой, адресованной чашке с чаем.       Кажется, она только что добровольно вступила с ним в некий сговор. Позволила втянуть себя во что-то непонятное, приняла правила игры, не зная их, и соврала другу, ведомая лишь небольшим движением кудрявой головы.       Гадство.       Зачем он все усложняет? Какие условия хочет выдвинуть? Если ему что-то нужно, пусть говорит прямо. А если не хочет говорить — так и пошел к черту!       Поздно.       Ты уже на крючке, Гермиона. На крючке собственного любопытства.       Она сморщила нос, ощущая острую необходимость отыграться. Прямо сейчас. Немедленно. Не спеша опустила свою чашку на блюдце и одарила Нотта коротким ты-сам-напросился взглядом.       — Знаешь, — обратилась к Джорджу, — там и обсуждать-то оказалось нечего.       — Вот как? — Уизли облокотился на стол, подпер щеку рукой и изобразил на лице вежливое удивление, хотя в глазах плясали озорные искры. — Совсем нечего?       — Совсем, — убежденно кивнула Грейнджер. — Глупое недоразумение. Правда, Теодор?       Давай, подыграй мне. Соври тоже. Тебе-то это наверняка ничего не стоит.       — Угу, — скупой кивок, и кудри упали на лоб, как театральный занавес.       Браво!       Угу?       Серьезно, Нотт? Это все, на что ты способен?       Гермиона схватила свою чашку и сделала большой глоток. Хотелось громко фыркнуть. Так, чтобы чай запузырился, обжигая ноздри.       — Но его ведь преследовали, — справедливо заметил Джордж. — Я сам видел.       — Он нахамил парочке волшебников в «Дырявом котле», — не моргнула глазом Грейнджер и пнула Нотта носком туфли.       Давай уже, включайся! Я не по своей прихоти сочиняю эту небылицу и вовсе не собираюсь и дальше одна отдуваться за нас обоих.       — Очень неосмотрительно с моей стороны, — признал Теодор куда-то в потолок, а затем совершенно хамским образом зевнул.       Ладно. Хоть что-то. Оказывается, его просто нужно пинать.       Гермиона сдвинулась на край кресла и приготовилась с полной самоотдачей мотивировать Нотта и впредь, если он вдруг снова надумает поиграть в молчанку.       — А как же бордель и розовый свет? — ехидно уточнил Джордж.       Откровенно говоря, Гермиона никогда особо не умела врать и делала это очень редко, только в случае необходимости. Как, например, на первом курсе, когда на нее напал тролль, и она изо всех сил старалась отмазать спасших ее Гарри и Рона от наказания. Тогда, озвучивая ложь прямо в лицо профессору Макгонагалл, она чувствовала себя крайне неуютно. И сейчас, старательно не глядя в голубые глаза Джорджа, — тоже.       Чертов Нотт…       Тихонечко вздохнув, она снова пнула его, но попала в пустоту, а в следующее мгновение чужая нога крепко придавила носок ее туфли к полу.       — Я головой ударился, — Теодор красноречиво постучал себя пальцами по виску, — потерял сознание, и мне привиделся сон.       — Вот как? — хмыкнул Уизли. — Еще вчера ты утверждал иное.       — Я запутался, — покаялся Нотт. — Так реалистично было… Но сегодня я увидел Грейнджер воочию и сразу понял — кошмар, — он впервые за разговор посмотрел прямо на нее. Улыбнулся, невинно и мило, до ямочек на щеках. Добавил: — Я про сон, если что.       — Спасибо, что уточнил, — Гермиона с силой выдернула свою ногу из-под его подошвы. — Надеюсь, это происшествие послужит тебе хорошим уроком и ты завяжешь с алкоголем и хамством.       — Умру со скуки.       — Зато я перестану являться тебе во снах.       — А вот это аргумент.       — Я рада, — Грейнджер прожгла его таким взглядом, что впору было удивиться, почему дурацкое перо за ухом не вспыхнуло, — что мы прояснили ситуацию. Может, теперь поговорим о чем-нибудь другом?       — Угу.       Он по-прежнему смотрел на нее. Даже когда она отвела взгляд. Даже когда принялась расспрашивать Джорджа о магазине, действительно желая сменить неудобную тему. Смотрел, как она отпивала чай. Смотрел, как она снимала с пирожного спелые черничины и отправляла их в рот. Как хохотала над шутками Уизли и как поправляла волосы. Как раздраженно потирала шею, ощущая на коже эфемерное покалывание от этого взгляда.       Смотрел-смотрел-смотрел…       — Мне пора, — наконец не выдержала Гермиона и для убедительности кинула взгляд на наручные часы. — Спасибо большое за приглашение, Джордж. Было очень приятно поболтать с тобой, — она многозначительно выделила интонацией последнее слово.       — Тебе спасибо, что заглянула. Скрасила наш холостяцкий вечер. Да, Тео? — Джордж подмигнул. — Сейчас провожу вас и вернусь в подвал. Там боггарт ждет не дождется.       — Давай помогу, — тут же откликнулся Нотт, наконец отлипая глазами от Гермионы.       — Забей, — Уизли беззаботно махнул рукой. — Твой рабочий день давно окончен.       — Тогда оставь эту тварь на завтра.       — Хочешь отнять у меня славу? Ну уж нет, хватит с тебя и звания короля докси. — Уизли поднялся со стула и сладко потянулся. — Герм, задержись еще на минутку. У меня для тебя кое-что есть.       Гермиона кивнула, и он, прихватив салфетку, скрылся за неприметной дверью в подсобку.       — Грейнджер? — взгляд Нотта снова прилип к ее шее и пополз куда-то за ухо, как муха — захотелось раздраженно прихлопнуть ладонью.       — Что?       — Проводишь меня?       — Что?!       — Один я боюсь, — Теодор сложил брови домиком.       — Чего? — фыркнула она, упорно на него не глядя, вместо этого отыскивая глазами свою сумку. — Что на тебя нападет бутылка огневиски?       — Нет, с одной бутылкой я справлюсь. Но, может, ты захочешь разделить ее со мной?       Оу…       Разделить бутылку виски? Как неожиданно.       Кажется, тебя только что пригласили выпить, Гермиона, ведь другие люди нередко проводят пятничный вечер именно так: собираются компанией и пьют. Что-то, кроме какао. Вспомни хотя бы некоторых своих коллег, у которых уже с середины дня глаза загораются от предвкушения. И потом, едва стрелка падает на пять часов, они стайками разлетаются по любимым барам…       — Мы же не договорили, — продолжил Теодор. — А еще в компании с тобой совсем-совсем не страшно ходить по темным улицам. Если на меня снова нападут плохие парни, ты просто прочтешь им мораль, и они, я уверен, тут же завяжут с насилием и разбоем.       А вот это было ожидаемо. И предложение продолжить разговор, и идиотские шуточки.       Гермиона наконец заметила свою сумку на прилавке. Подошла, взяла, повесила на плечо.       — Я не пью, — категорично заявила она, — и тебе не советую.       — Обойдусь без твоих советов, — пропел Нотт.       — Тогда и без меня, я уверена, обойдешься, — в тон ему ответила Грейнджер.       В конце концов, он ведь упоминал про условия, и вывод напросился сам собой: Теодору от нее что-то нужно. Не она одна заинтересована в беседе, а значит, тоже может выдвинуть парочку требований.       Впрочем, ответа она так и не получила, потому что в зал вернулся Джордж.       — Вот, — он протянул ей что-то небольшое, завернутое в салфетку. — Извини, что без упаковки. Пробная партия.       — А что это? — заинтересовалась Гермиона, принимая сверток, небольшой и округлый, приятно пахнущий грушей.       — Бомбочка для ванны, — охотно пояснил Уизли. — Я в Румынии иногда экспериментировал со всяким, а желание отмыть от себя запах драконьего навоза очень способствует творческому процессу, знаешь ли. Получилось весьма занятно, подумываю запустить в продажу.       — Спасибо, — Грейнджер улыбнулась и спрятала подарок в сумку. — Обязательно попробую.       — И поделишься впечатлениями?       — Непременно.       Она попрощалась с Джорджем и вышла в Косой переулок, который плавно начинал пустеть. Многие лавочки и магазины закрывались с наступлением вечера, тускнели вывески и витрины, опускались шторы на окнах. Было немного непривычно наблюдать такую картину в самом центре никогда не засыпающего города. Лондон напоминал огромный особняк, в котором гремел непрекращающийся бал. И только в магической его части по ночам, словно в детской, наступала тишина и гас свет.       Грейнджер шла по переулку в сторону «Дырявого котла» и думала. О словах Нотта про Оборотное и о том, что зря заупрямилась. Надо было принять приглашение. Сразу. Теперь-то уже глупо кусать локти. Но ведь он та еще несдержанная на язык язва! Хотя… Справедливости ради, она не услышала от него того слова, которое в глубине души ожидала услышать. Того слова, которое вгрызлось в ее память еще со школы и до сих пор изредко всплывало в голове, звучало там надменным и тягучим голосом одного белобрысого придурка.       Грязнокровка.       Это слово непременно кривило губы, обнажало клыки, звучало мерзко и такой же мерзкий смысл в себе несло.       Однако чистокровный слизеринец Теодор Нотт не произносил его, не гримасничал и не отводил глаза в сторону так, словно у него под носом творилось нечто непристойное. Наоборот. Он смотрел, долго и пристально.       О чем был этот взгляд?       Гермиона не знала. Она так и не выяснила то, что хотела. Раздражение, вызванное неудачей, зудело в голове, и в какой-то момент она поймала себя на том, что на ходу сочиняет для Нотта дразнилки и талдычит их одну за одной, как строки детской считалочки, отбивая каждую новую каблуком.       Цок — Нотт — бармаглот.       Цок — Нотт — обормот.       Цок — Нотт — идиот.       Это было так глупо, но странным образом успокаивало и снимало напряжение. Фантазии хватило почти до магазина мадам Малкин, хотя под конец она перешла на животных: бегемот, кашалот, кот, енот…       — Грейнджер.       Нотт. Где-то за спиной, судя по голосу — близко. Шагов Гермиона не слышала. Он что, крался за ней? Как за глупой козочкой, которая задорно цокала копытцами и не подозревала, что хищник уже рядом. Подобрался и смотрит в затылок своими неподвижными янтарными глазами.       Нотт — оцелот.       — Ты что-то хотел? — Она не стала замедлять шаг, а уж тем более оборачиваться, хотя хотелось.       Хотелось остановиться и посмотреть, как он будет уговаривать, послушать, какие еще приведет аргументы. Гермиона отказалась от приглашения, а Теодор все равно пошел за ней. Маленькая, но приятная победа, от которой раздражение плавно сменилось ликованием. Она даже позволила себе улыбку. Если бы Нотт увидел, наверняка принял бы на свой счет, учитывая размер его самомнения, но черта с два. Он не видел. И ничего не отвечал на ее вопрос. Грейнджер поняла, что он подобрался еще ближе, только когда длинные пальцы с чернильными кончиками сомкнулись на ее предплечье.       Возмутиться она не успела. Воздух ушел из легких одномоментно, когда все тело привычно, но оттого не менее противно сдавила принудительная аппарация.