Патронус Истинной Души

Мы — сумма того, что мы делаем, с тем, во что верим, и с теми, кем себя окружаем.

Идти на этот загадочный «резервный двор» пришлось, как и следовало ожидать, не самым очевидным маршрутом. Встав со Стивена и наградив его очередным поцелуем, хозяин этой роскошной дачи подошёл к Гарри, так же смачно поцеловал взасос его (перед этим бросив беглый взгляд на племянника в поисках разрешения), а потом позвал всех на кухню. Но, как выяснилось, путь лежал не совсем туда, а к той двери под лестницей, в которую вчера утёк чёрный туман от таинственной ловушки, когда Тиберий высвободил из неё внезапно нагрянувшего Стивена. Приоткрыв эту дверь, за которой была лестница в тёмный чулан, хозяин загородил собой проход и проинструктировал гостей: — Тут сейчас будет сумрак оцепенения... ну, тот, с которым вы вчера столкнулись. Он заряжен, но не активен. Как только приблизитесь к нему — закройте глаза и больше ничего не говорите. Пока в нём — дышать носом можно, но ртом — ни звука! Некоторое время придётся идти в полной тишине и с закрытыми глазами... Спускайтесь ОЧЕНЬ осторожно: там пара ступенек специально другого размера. Если вы не знали, на лестнице достаточно одной ступеньке лишь на пару сантиметров отличаться от других, чтобы любой человек споткнулся. Я впереди, если что. И специально замедлюсь перед ступеньками-ловушками. Но поймать вас не смогу. Поэтому прощупывайте ногой прежде, чем перенести вес. И будьте готовы к тому, что спуск будет с несколькими поворотами. Держитесь правой рукой за перила, и ни в коем случае их не отпускайте — даже на миг! Но только за них. Только за правые. К левым — даже не притрагивайтесь. Левую руку — от греха подальше, лучше вообще в карман... так, мы же все без одежды... Тогда так. Стиви, ты за мной пойдёшь. Положишь мне руку на плечо, я поведу. Если что — старайся упасть на меня. Гарри — за тобой. Точно так же. Если что — Кор, ты последний, следи там, чтобы Гарри налево не упал. Стиви, я скажу, когда ты выйдешь из сумрака. На той стороне — не пугайся: покажется, будто ты у пропасти. Но ты в безопасности, если только не отпустишь перила. Так что главное — держись за них крепко. Обратно — взяться уже не сможешь, и точно свалишься от дезориентации. Гарри — то же самое... Всё понятно? Дождавшись двух уверенных кивков, он шагнул назад, в открытый дверной проём, и, оказавшись на небольшой площадке, повернулся направо. Хозяин спустился вниз на несколько ступеней, а за ним проследовал мракоборец, несмотря на полную наготу выглядящий так серьёзно и сосредоточенно, словно прямо так, голышом, направляется на важное министерское задание. За ним — шагнул Гарри, и увидел лестницу в узком коридоре, уходящем вниз, во тьму. Вместо потолка был круглый свод аркой. С двух сторон коридора — на голых кирпичах, не украшенных абсолютно никакой отделкой, между которыми торчал уродливо засохший цемент — было по одной блестящей металической палке, уходящей вниз: перила. И Стивен, и Тиберий перед ним — держались лишь за правую непрерывную перекладину, уходящую вдаль. Левую руку — Стивен, как и было велено, положил на плечо высокому бойфренду, и крепко за него взялся. Гарри последовал его примеру, также вставая на исходную и опускаясь на пару ступеней вниз. Пока он это делал — он окинул взглядом этот проход, хотя там и не к чему было присматриваться. Он выглядел как обычный невзрачный спуск в подвал. С той лишь разницей, что нигде не было ни единого источника света, поэтому тоннель просто удалялся во тьму. Через секунду дверь сзади закрылась, а на левое плечо третьекурсника легла мощная ладонь его парня. Что было странно — так это то, что после закрытия двери, когда свету было больше неоткуда взяться — напротив, в помещении как будто стало чуть светлее. Не так, как на самой кухне, залитой полуденным светом через большие окна. Но и не так, как было в этом коридоре ранее. Тиберий выдал дальнейшие инструкции: — За перила — уже держитесь. Но глаза — пока не закрывайте, смотрите под ноги. Я скажу, когда будет пора. С этими словами он начал движение, потянув за собой остальных. Старший МакЛагген спускался не торопясь, но и не особо медленно. Он двигался в довольно бодром темпе — и вскоре Гарри понял, почему. Лестница оказалась ГОРАЗДО более длинной, чем выглядела со старта. Но поскольку она была видна лишь метров на пять вперёд, а далее утопала во мраке — оценить настоящую продолжительность этого спуска не представлялось возможным. Вскоре строй остановился, а Гарри увидел, что перед ними тоннель уже скрывался не во тьме, а в том самом чёрном тумане, который третьекурсник впервые пронаблюдал вчера. Тиберий стоял, уже погруженный в этот клубящийся сумрак по пояс. — Вот теперь — пора закрыть глаза, — предупредил он. — И дальше — идём молча. Стиви, держись за меня крепче. Вдруг споткнёшься. Гарри, тебя тоже касается. Третьекурсник почувствовал, как на его плече сжалась рука любимого. — Ну всё, зажмуривайтесь, — напоследок ещё раз продекларировал автор ловушки. — Пошли.

***

Казалось бы: ну чего такого, просто лестница, просто в темноте? Тоже мне, «защита». Но, как выяснилось, одно это — более чем достаточная ловушка. Спускаться в кромешном мраке, когда ещё и нельзя ничего спросить, чтобы скоординировать действия — это то ещё испытание! А с учётом того, что по пути Гарри, и впрямь, наткнулся на несколько ступеней, которые внезапно оказывались то чуть выше, то чуть ниже — человеку непосвящённому тут запросто можно было свернуть шею. Тем более, если вспомнить, как далеко тут пришлось бы падать. Единожды споткнувшись, незваный гость точно прокувыркался бы метров двадцать до ближайшего поворота, напоследок ещё и с размаху впечатавшись в холодную кирпичную стену. И в этом Тиберий тоже не обманул: повороты тут были, и далеко не один. Правда, оказавшись на первой площадке и резонно предположив, что до следующей придётся вслепую ковылять столько же, Гарри ошибся. Следующий поворот лестницы встретился буквально через несколько ступеней. Потом ещё один. И ещё. Кажется, пару раз лестница даже изгибалась не перпендикулярно сама себе, а под тупым углом. К счастью, монолитные правые перила вели Гарри даже с закрытыми глазами, а неторопливо движущийся Тиберий давал возможность проверить, куда ты шагаешь дальше, чтобы ни ступени-ловушки, ни встречающиеся поворотные площадки не становились сюрпризом. Да и Стивен, почти останавливающийся время от времени, давал понять, что тут стоит ожидать какого-то подвоха. Сам он, видимо, получал точно такие же предупреждения от его парня, сознательно задерживающегося в таких местах, хотя маршрут он, очевидно, прекрасно знал. Наконец, до слуха третьекурсника донёсся приятный низкий тембр обворожительного дяди: — Стиви, всё. Можешь открыть глаза. Гарри, ещё рано!.. Стиви, только держись за перила. И не упади. После ещё нескольких шагов — уже и Гарри получил разрешение перестать жмуриться. Следуя хозяйским указаниям, он ещё крепче вцепился в гладкую металлическую трубу справа и морально приготовился увидеть какой-то подвох перед тем, как открыть глаза. Но даже зная о том, что сейчас его может встретить что-то неожиданное, он едва не упал, когда распахнул глаза. Хорошо, что ему помогла устоять рука возлюбленного, сжавшаяся у него на плече.

***

От автора: Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Поэтому — вот вам два словосочетания: 1. Escher stairs (лестница Эшера); 2. Control game Firebreak (Просека в игре Control). Если хоть одно из них вам не знакомо — лучше оторвитесь от чтения и загуглите картинки. Серьёзно, вот прямо сейчас — отвлекитесь и для правильного настроя откройте вторую вкладку (лучше искать по-английски). Погрузились в настрой?.. Ну, продолжаем.

***

Как только гриффиндорец проморгался, он растерялся, пошатнулся и с трудом устоял на ногах, ещё сильнее схватившись за холодные перила. Он стоял в совершенном, абсолютном и безграничном «нигде». Со всех сторон его окружала тьма, удаляющаяся в бесконечность. Но, что было наиболее неожиданным, он стоял на белоснежной дороге — словно выточенной из мела — ярко освещённой... ничем. Буквально: нигде вокруг не было ни единого источника света, но, тем не менее, сам каменный мост встретил взор гриффиндорца ослепляющей полуденной белизной. И у моста этого... не было никаких оград ни с одной из сторон. Гарри, вцепившийся в перила, держался за холодное металлическое... ничто. Поймав его взгляд, Тиберий, обернувшийся к нему, строго скомандовал: — Только не смей отпускать! Обратно — взяться не сможешь... Тут уже просто не за что. Сказав это, он показательно взмахнул левой рукой в том самом месте над краем бетонной дороги, где, по идее, должна бы была продолжаться невидимая хромированная труба. Но вторая рука Тиберия свободно прошла через то, за что правая — продолжала уверенно держаться. — И... пройди чуть вперёд. Кора-то тоже выпусти. Гарри поспешил это сделать, едва не прижавшись ко Стивену, который опасливо озирался, тоже стоя на полусогнутых ногах в попытке сохранить баланс. Третьекурсник машинально обернулся назад, осознав, что сделал несколько шагов слишком быстро — отчего Кормак был вынужден его отпустить и уже сам мог потерять равновесие. Но тот, похоже, оказался тут не в первый раз, и просто спустился по лестнице вниз, пока не шагнул с последней ступеньки на ровную площадку, повисшую в бездне высеченным из камня акведуком. Теперь — Гарри увидел, откуда они пришли. В этом бесконечном небытии метрах в двух над ними висела прямоугольная белая рамка — из того же матового материала, из которого был создан сам мост. Снаружи неё — была всё та же бездна, простирающаяся вдаль. Но внутри — на те метр-полтора, которые Гарри мог в ней видеть — проглядывалась кирпичная кладка, уходящая под углом вверх. Только свод этого тоннеля более не был в форме арки, а представлял собой обычный наклонный потолок. Сама лестница — тоже отличалась от той, по которой они спускались изначально: она, как и рамка, как и дальнейший путь, тоже была создана не то из гипса, не то из чрезвычайно чистого цемента. Как давно она стала таковой — выяснить было невозможно, ведь она погружалась в ту самую пелену чёрного дыма, который клубился виртуальным потолком на той высоте, до которой даже такие высокие индивиды, как оба МакЛаггена — точно бы не достали, сойдя с лестницы и оказавшись на этом мосту. Но даже не вид лестницы, уходящей в угловатый портал и скрывающейся в сгущённой тьме, поразил Гарри больше всего. Вокруг — точно так же, начинаясь и оканчиваясь белыми прямоугольными рамками — висели в воздухе другие похожие мосты и лестницы. Они все — находились достаточно близко, чтобы выглядеть, как соседние платформы на вокзале Кингс-Кросс, но при этом достаточно далеко, чтобы ты до них никак — даже с разбега — не мог допрыгнуть. И по ним Гарри понял, как их собственный путь выглядит со стороны: это были просто вытянутые прямоугольные бруски из какого-то матового серого материала, лишь верхняя сторона которых была покрыта тем же белым мелом. Вот только все эти альтернативные лестницы и мосты — были повёрнуты в произвольных направлениях. У каждого из них — был свой верх и низ. Одни — были перевёрнутыми относительно их пути. Другие — смотрели своим верхом вбок. Третьи — и вовсе, располагались под наклоном. Именно это дезориентировало парня больше всего, когда он открыл глаза. Сперва тебя внезапно ослепляет ярко освещённый белоснежный пол в кромешной тьме, потом — ты понимаешь, что, судя по окружению — ты стоишь на стене. А то, что впереди — это никакое не «впереди», а очень даже «внизу», и ты вот-вот туда рухнешь. При этом, ты держишься за ничто — настолько явно, что видишь внутренню сторону собственной хватки — и стоишь на довольно узкой траншее посреди бездны, безо всяких оград по обеим сторонам этого моста. Да уж, без подготовки, даже если бы недоброжелатель добрался досюда, тут его собственный мозг уж точно сыграл бы с ним злую шутку, и он, повалившись набок буквально на ровном месте, рухнул бы в бесконечную тьму вокруг. Кое-как опомнившись, Гарри, стоящий босиком на этом полу, осознал, что всё это время ему не было холодно, хотя, вроде как, они же спускались по лестнице из обычного кирпича. Видимо, он не обратил на это внимания поначалу. А потом, когда пол сменился — уже был, и правда, вот этот пористый мел, на котором ноги совсем не мёрзли. Он, сместив вес на одну ногу, провёл второй по полу и задрал её, повернув стопу к себе. «Нет, это не мел. Совсем не пачкается.» Будто этого было мало, мозг любознательного студента сделал ещё один финт: парень невольно представил, как они сейчас смотрятся с одного из других маршрутов. Четыре голых парня стоят паровозиком на мосту из бетона, который какой-то слишком однородный для того, чтобы быть бетоном, на покрытии из мела, который на самом деле не мел. И мост этот — выступает для наблюдателя потолком, который на самом деле не потолок, когда их окружают — начинаясь из повисших в воздухе белых рам и заканчиваясь ими же — ещё десятки таких же мостов и лестниц — как прямых, так и изгибающихся — пока одной рукой все четверо держатся за воздух, стоя у самого края этой дороги. Да уж, сюрреалистичнее — некуда... — Тиберий, а... — не подумав, заговорил вслух Гарри. — Тебе нравится вывихивать мозг посетителям? Лишь сказав это, он понял, насколько грубо, с налётом наезда, это могло прозвучать. — Ну... прикольно же! — вообще не смутившись, ответил хозяин. — Зачем расставлять что-то действительно опасное, если можно просто напугать до усрачки и сделать так, чтобы собственное сознание вторженца сыграло против него? — А вот это — разве не опасно? — свободной рукой Гарри махнул, указывая на всё пространство вокруг. — Если мы свалимся — то что там внизу... в смысле, вверху... А где настоящий верх, кстати? — Везде, — с нескрываемой гордостью улыбнулся тот, смакуя растерянность парня. — Ну то есть, везде по-разному. У каждого прохода — свой... И нет, свалиться — не опасно... Ну, не сильно опасно. Тут пространство — замкнутое. Начнёшь падать вниз — окажешься вверху. И будешь так бесконечно падать. Главное — в один из проходов не врезаться. Но они у меня тут специально так сориентированы, чтобы тебя их гравитацией утянуло в цикл, в котором ты мимо всех полов проноситься будешь. Страшно — пиздец. Но совершенно безопасно... если, конечно, особенно рьяно из цикла вырываться не попытаешься. — А если попытаешься? — Ну слушай... У любой системы есть недостатки. — То есть, врежешься на огромной скорости в бетон? — А вот не надо вырываться из цикла! Если уж ты сунулся, куда не звали, хотя знаешь, у кого в гостях — то теперь дожидайся, когда тебя хозяин сам вызволит. С позором. Гарри призадумался, оценивая плюсы и минусы такого решения. — Ну да... На самом деле, довольно гуманно. Ты специально запарился с тем, чтобы даже с теми, кто желает тебе зла — ничего не случилось. — Ну так! Барсуки Пуффендуя — вперёд! — победно вскинув руку в сжатом кулаке, процитировал он кричалку своего факультета, которую Гарри не раз слышал с жёлтых трибун на соревнованиях по квиддичу. Ещё поразмыслив, третьекурсник догадался: — Ты это место собрал так же, как и весь остальной дом? Из отдельных комнат, которые состыкованы точно такими же невидимыми порталами, просто не стена к стене, а... стена к потолку или типа того? — Ага. Умничка, — с нескрываемым умилением, Тиберий сделал воздушный «чмок», будто издалека поцеловал смышлённого парня в лоб. — А что будет, если чары откажут в тот момент, когда тут кто-то падает? — Ну вот, опять! — умиление сменилась их характерным МакЛаггеновским раздражением со сведёнными бровями. — Я ему такой шедевр показываю — а он только изъяны ищет. — То есть, тоже врежется в стену? — Чтобы пространственные чары сломать — вторженцам надо выявить, где мои комнаты реально находятся, и снаружи их попытаться разнести чуть ли не в пыль. Как бы, если ты стены Хогвартса начнёшь Бомбардой хуячить — то даже они на такое не рассчитаны. Это — что, делает архитектуру Хогвартса непродуманной? — Тиб, он не это имел в виду... — заступился за бойфренда Кормак. — Да-да... Ты что, я без претензий... Ты не подумай. У меня, и правда, голова идёт кругом... В смысле, не буквально! — поспешил уточнить он. — Я крепко держусь, всё нормально. Просто в ахуе от того, как ты тут такое организовал... — Дааа... — Тиберий вновь расплылся в довольной улыбке, как кот, который вальяжно потягивается, пока ему ласково чешут пузико. — Это я. Всё сам... Вот такой охуенный дядя у твоего парня. — Да охуенный-охуенный, кто ж спорит, — теперь уже Гарри непроизвольно умилился их знакомым МакЛаггеновским повадкам. Недолго так простояв, упиваясь этой восхитительной самовлюблённостью, он ещё раз оглянулся по сторонам и озвучил ещё один вопрос, пришедший на ум. — А откуда и куда ведут те лестницы? — А, это? Ты бы там оказался, если бы шёл по левым перилам. Или по обоим сразу. Там на первом же повороте была развилка. Мы свернули — направо. А если бы ты неправильно пошёл — то и пиздуй ещё полчаса вслепую блуждать, пока в тупик не упрёшься... Вон там, — он показал на один из дальних мостов, повёрнутый к ним, как стена. — Сразу за тем проходом — там уходит вверх длиннющая лестница зигзагом: вверх-вниз, вверх-вниз. А в конце — глухая стена... Кстати, Стиви. Она недалеко от твоего дома. А вот тут, — он показал на лестницу в другой стороне — угловую, с поворотом, — рядом Министерство... Ну то есть, как «рядом»? Тоже недалеко. — Всё, Тиб, похвастался ты. Пошли уже. А то ещё парни упадут с непривычки. — Да-да... просто нечасто у меня тут посетители бывают... в этом, как бы, и смысл... Даже оценить некому. Только, вон, этот оболтус. А его уже ничем не удивишь... — Пошли уже! — Да всё, всё! Парни, за мной... только держитесь крепче, а то — и правда, ёбнетесь. Я-то сам — даже если фантом отпущу, дальше и без него смогу пройти, если аккуратно. А вы сейчас — дезориентированы. И даже сами ещё не понимаете, насколько. У вас обоих сейчас голова с нихуя может закружиться в любой момент. Сказав это, он продолжил движение — на сей раз, куда более энергично, его привычной жизнерадостной походкой. — А... — снова поинтересовался Гарри, — что будет, если ты сам упадёшь? Тебя-то — кто отсюда вытаскивать будет? — А вот это — уже секрет, — напоследок самодовольно ухмыльнулся хозяин.

***

Дорога, подвешенная в этой темноте, оказалась хоть и длинной, но не то чтобы утомительной. Метров тридцать, наверное. Закончилась она точно такой же белой рамкой, только повисшей в пустоте не на воображаемом потолке, а, как и полагается, спереди, на несуществующей стене. Пройдя через неё, Гарри почувствовал, как в его руке внезапно пропали невидимые перила. А за рамкой — продолжился коридор, со всех сторон (и стенами, и полом, и потолком) окружённый тем же матовым серым бетоном, из которого были сделаны «мосты». И, увидев его вблизи, Гарри его узнал. Из этого же материала была изготовлена плитка вокруг бассейна, им же было отделано то «закулисье» за небом, в котором парни спрятались от Скримджёра, и, вроде бы, он же — был у МакЛаггенов перед каминами как противопожарное покрытие. Вот только здесь — это была не плитка, а сплошная стена. Которая, даже будучи таким простым решением, всё равно отчего-то смотрелась стильно: видимо, за счёт своего минимализма. Свет, теперь снова тусклый, по-прежнему брался из ниоткуда: при нём коридор было отчётливо видно, но, всё же, он не ослеплял Гарри так же, как те мосты под полуденным солнцем в центре пройденной бездны. Сразу же за воротами-рамкой коридор изгибался под прямым углом, уходя налево. А свернув ещё пару раз, Гарри оказался перед первой развилкой, в которой он последовал за Стивеном. За ней — обнаружились ещё несколько, превращающие коридор в настоящий лабиринт. А ещё через три-пять поворотов — третьекурсник чуть не врезался в спину резко остановившегося мракоборца. Перед Стивеном стоял Тиберий... в метре у внезапного обрыва. За ним — коридор продолжался далеко вперёд, и метров через десять поворачивал направо, но сейчас перед ними была глубокая яма, столь же прямоугольная, как и всё вокруг. — Значит так, — обратил на себя внимание хозяин. — Гарри, встань рядом со Стиви. Смотрите оба. Подходим к самому краю... — он сделал шаг вперёд и встал БУКВАЛЬНО на той грани, за которой заканчивается пол — так, что его носки оказались в воздухе. — Расслабляемся... Не нервничаем... И просто перекатываемся. С этими словами он медленно наклонился вперёд и, отдавшись падению, повалился лицом вниз. Гарри испуганно вздрогнул... когда падение Тиберия окончилось, едва начавшись. Он на мгновение повис в воздухе, будто пойманный невидимым мягким облаком, продолжающимся аккурат там же, где заканчивается пол. А потом — старший МакЛагген, подавшись ещё сильнее вперёд, сделал шаг вниз, развернулся — и Гарри понял, что тот не лежит на воздухе, а просто стоит на той самой стене, которая для них — выглядела обрывом. — Перекатываемся — и по инерции шагаем дальше, — повторил блондин. — Только не прыгайте! Это выглядит, как яма. Но это просто такой загнутый коридор. А реально яма — это вот то, что впереди. Так что вы не должны оказаться ближе к той стороне, чем к этой. Кор, давай, подстрахуй. — Кто первый? — младший блондин взглянул на Стивена. — Ты? Или ты, малыш? — Давай, я, — вызвался Гарри. — Хорошо. Вставай вот сюда... — он указал на самую середину коридора, у самого края. Гарри осторожно подошёл к заветному месту, а его парень встал сзади, вплотную к нему, и положил руки ему на пояс. — Я держу, — спокойно сказал он. — Не упадёшь. Просто подаёшься вперёд — и начинаешь падать. Только ноги от пола не отрывай. Будто реально шмякаешься мордой в пол. А как только перекатишься через порог на той стороне — сразу же шагай вперёд. Или назад упадёшь. Но если что — ничего, я поймаю. Ноги, главное, не отрывай. А то самой промежностью с размаху на этот угол шмякнешься. А ты ж ещё голый — больно будет пиздец. Он замолчал, позволяя своему парню самому решиться. Тот, вообще-то, уже понял, как надо сделать этот хитрый манёвр, но ему не позволяли лишь сильные руки, крепко держащие его за талию. — А как мне падать-то, если ты меня держишь? — Я тебя отпущу. Но только вниз, вперёд улететь не дам, не бойся. — Тогда давай. Я падаю? — Если готов. — Готов. Сказав это, Гарри наклонился вперёд и отдался падению. Вернее, на ту секунду, что он преодолевал первую половину загнутого коридора, он испытал, скорее, чувство полёта. Даже безграничной свободы — и то, что он сделал это, будучи совершенно обнажённым, лишь усилило чувство. Безо всяких трудностей он «упал» на невидимую границу между комнатами, пролегающую, очевидно, под наклоном в 45 градусов. А после того, как понял, что «вынырнул» с той стороны — поймал момент, когда «поднялся» из пола в полностью вертикальное положение, и шагнул вперёд, вновь поймав равновесие, которое наслабо растерялось от таких выкрутасов. Встретили его на той стороне не менее заботливые руки Тиберия, аккуратно поймавшие его за плечи и потянувшие к себе. — Реально на лету схватываешь! — с неподдельным удивлением шепнул ему на ухо старший блондин, прижав парня к своей жаркой груди. — Кор в первый раз... Скажем так, он тебя из своего опыта предупреждал. Только я этого не говорил! — Стрёмно как-то, — раздался сзади голос Стивена. — Вы оба это с такой лёгкостью... Но я же знаю, как пространственные ловушки дезориентируют. МакЛагген, а другой способ есть? Мне кажется, я в первый раз шмякнусь. — Другого — нет, — с сожалением в голосе ответил тот. — Но мы вдвоём остались, — подхватил племянник. — Давай в обнимку, так — точно не упадёшь. — Спасибо, — тот встал перед высоким четверокурсником. — Только... — обняв его одной рукой чуть ниже груди, вполголоса возразил тот. — Раз уж тебе требуется такой высокий класс обслуживания с персональным подходом — то за это полагаются чаевые. Увидев одну лишь хитрую мимику любимого — Гарри понял, что сейчас будет. Свободной рукой его парень решительно раздвинул зад стройному бойцу, вложил туда своё внушительное добро и как следует вжался тазом сзади, обхватывая красавца за талию. А затем — всем своим мускулистым весом повалился вперёд. С обратной стороны то, как они пересекли границу, выглядело ещё более диким. Ведь оттуда — Кормак в обнимку со Стивеном не падал, а, наоборот, словно в обратной перемотке вываливался вверх из отсутствующего пола, замедляясь с каждым мгновением, пока, наконец, не встал вертикально и не шагнул вперёд, перед этим с лёгкой издёвкой как следует «ёбнув» рельефного бойца разок со всего размаха, чем толкнул мракоборца, и тот, слегка запнувшись, улетел вперёд. Пробежав лишь пару шагов, Стивен восстановил баланс и остановился. Гарри на крохотный миг успел увидеть его разъярённое лицо, когда он рывком повернулся к хулигану, явно желая высказать своё возмущение такой выходкой... но Стивен ничего не сказал. Помолчав несколько секунд, он неожиданно заговорил совершенно спокойным и даже слегка заинтересованным голосом: — А знаешь... если б ты реально загнал мне рывком свою дубину во время падения... было бы прикольно, — он развернулся и обратился к собствернному бойфренду. — Если мы с ним на обратном пути специально упадём в той пространственной нарезке — тебе долго придётся нас вытаскивать? — Долго. Специально — точно не надо. Не отвлекайтесь, нам ещё... — Погоди... — с задумчивым голосом встрял Гарри. — Получается, тут — вся хитрость в том, что нужно было не пытаться перепрыгнуть обрыв, а просто перешагнуть вниз? — Ну да, — пожал плечами Тиберий. — Хм... А тебе не кажется, что это слишком просто?.. Ну, в смысле, подозрительно. Мы вот весь этот лабиринт шли — и там никаких обрывов не было. А тут вдруг — есть. И, зная, что это всё — какая-то огромная ловушка — злоумышленник мог просто догадаться, что тут какой-то подвох, и надо вниз, а не вперёд. — А с чего ты взял, что раньше таких шахт не было? — ехидно усмехнулся Тиберий. — Ещё как были. Только если свернуть в неправильную сторону — и только после долгого пути с несколькими поворотами. Тут, как раз, посторонний сразу же развернулся бы, уже несколько раз опробовав эти шахты. Везде-то ты недоработки ищешь, да? Пошли лучше, — он по-братски потрепал Гарри по голове. — Да я не ищу... А нам ещё долго, кстати? — Гарри уже, и правда, замаялся бродить по этому долгому проходу неизвестно куда. — Да мы уже пришли. Вот, буквально за углом, — Тиберий показал на ближайший поворот коридора, который ранее казался глубокой ямой, и поспешил в ту сторону. Все остальные последовали за ним. Свернув налево за угол, хозяин всего этого безразмерного поместья остановился, демонстрируя тупик... слева от которого — на той самой стене, которую никак не могло быть видно от «обрыва» — оказалась простая деревянная дверь с ручкой-замком. Открыв её и впустив в мрачный коридор яркий полуденный свет, Тиберий под конец добавил: — Стиви, а если подумать... про секс в полёте — согласен. В бесконечном падении — я бы и сам c тобой оторвался. Я уже как-то мутил такое с несколькими оторванными ребятами — но через трансгрессию, и там это довольно утомительно выходит. А вот если ещё и расслабиться при этом... Надо будет что-нибудь организовать на эту тему. Кор, по ходу, твой сон реально был вещим. Новая комната у меня, и впрямь, скоро появится. «Да хуй с ней, с комнатой... Будь это хоть то же самое грязное недостроенное подземелье, которое мне там снилось — оно стало бы твоим лучшим творением... Если бы оно было с тем же самым тобой.»

***

Дом. То место, в которое ты всегда можешь вернуться. Где ты чувствуешь себя в безопасности. Где ты знаешь, что тебя примут. Свой угол, самый близкий сердцу. Лучше любого места на свете внушающий спокойствие и безмятежность. А эпицентр этого чувства защищённости — твоя комната. Пускай, не самая большая и роскошная, но твоя. И твоя кровать в ней. Хогвартс всегда манил своей загадочностью, пробуждал безудержный азарт исследователя, игриво зазывал затеять собственное приключение, окунувшись в его тайны. Но возвращаться домой на каникулы — это Колин обожал не меньше. Повидаться с Деннисом, мамой и папой. И — пожалуй, главное — в кои-то веки просто как следует отоспаться в своей собственной кровати. Ночёвка дома — всё-таки, не сравнится ни с чем. Настолько, что даже проводя весь учебный год в Хогвартсе, преисполненном чарующих загадок, Колин всё равно, засыпая каждый вечер, глубоко в душе́ мечтал проснуться дома, в своей комнате. В своей кровати. Ведь лишь в ней — ему всегда спалось так сладко, как нигде больше. Потому-то второкурсник с тем же нетерпением, с которым он каждый раз дожидался начала учебного года, столь же радостно стремился домой на каникулы, чтобы — конечно, повидаться с семьёй. Но и в том числе — говоря начистоту — чтобы просто насладиться такой простой радостью, как уют его родной кровати. Лишь свернувшись калачиком под этим любимым одеялом и на этой идеальной подушке, он на каждых каникулах отсыпался на целый месяц вперёд. Но не в этот раз. На эти каникулы — гриффиндорец отправлялся, поглощённый неистовым чувством вины, пока его разум был устремлён не домой, в сторону долгожданной встречи с семьёй, а в совершенно ином и куда более тревожном направлении. До самой последней минуты — до того, как за ним не пришла декан, сказав своё проникновенное: «Мистер Криви, пора» — он судорожно пытался придумать хоть что-то, чтобы исправить то, что натворил. Но не любую ошибку МОЖНО исправить. Есть такие поступки, которые совершать просто нельзя. И об этом надо думать ДО того, как ты это сделаешь, а не после. Колин Криви познал это на самом горьком опыте. Покидая школу, он не был преисполнен, как обычно, рождественского предвкушения, нет. Все его мысли — до последнего цеплялись за его школьную спальню, будто, если он всё-таки вспомнит, куда дел ту плёнку, ещё будет не поздно что-то предпринять. Будто ещё не вышла эта омерзительная статья, окончательно и бесповоротно сломавшая жизнь Гарри Поттеру. По его, Колина, вине. Будто можно отмотать время вспять и исправить его ошибку. А даже если нет — то плёнка, даже найдись она прямо сейчас, смогла бы загнать обратно этого джинна, выпущенного из бутылки. Смогла бы заставить всех забыть тот секрет, который они изначально не должны были узнать. Сознание, отказываясь признавать поражение, до последнего пыталось найти выход. Даже когда Колина и его спальню в Хогвартсе уже разделяли многие километры. Хоть даже вспомни он прямо сейчас, куда дел эту чёртову плёнку — понятно, что он уже просто не сможет вернуться обратно, и это знание уже никак ему не поможет как минимум до конца каникул. Но этот нюанс нисколько не мешал сознанию вновь и вновь прокручивать в уме и тот злосчастный разговор в коридоре с Лавандой и Скитер, и тот момент, когда Колин судорожно проявлял тот снимок, и как в неконтроллируемой ярости размашисто писал на нём те слова... и как безответственно он вчера, накануне этой «сенсации», лёг спать. Даже не удосужившись проследить, куда конкретно он перед сном сунул единственный свой шанс на спасение. Он наивно полагал, что всё уже позади. Понадеявшись, что его шантаж, всё-таки, подействовал на эту мразь. Что ему удалось обыграть её, и теперь можно расслабиться. Ага, как же! Она просто выжидала в расчёте на то, что шантажист потеряет бдительность и либо не осмелится, либо не сможет воспользоватсья этим компроматом, если она сделает своё грязное дело лишь днём позже. И, чёрт возьми, эта пронырливая тварь оказалась права! Но, наверняка, даже ей не могло и в голову прийти, ПО КАКОЙ ТУПОСТИ Колин не сможет привести угрозу в исполнение. Что он плёнку — банально — ПОТЕРЯЕТ! И — да — он ведь её именно что потерял. Сам. Тут Скитер даже винить не за что — она ведь даже не знала, кем был отправитель. И этот отправитель сам всё просрал. Ну ведь хватило же ума, а! Это ж надо быть таким болваном! Так что те муки вины, которым Колина подвергало его собственное сознание по пути домой, были совершенно заслужены. Как и все те мысли, которые вновь и вновь лезли в голову в самый неподходящий момент до самого вечера. Как во время праздничного обеда, когда папа поднял тост в честь его «сына, которым он гордится», поздравляя того с очередным успешным семестром, а у самого сынули — ровно посреди этой торжественной тирады — проснулась совесть и начинала свербить: «Вот пока ты веселишься с семьёй — Гарри, у которого нет ни дома, ни родителей — из-за тебя вынужден прямо сейчас прятаться в какой-то богом забытой холодной лачуге на краю света, чтобы его просто не разорвали на части те варвары, которых ТЫ на него спустил.» И отделаться от этой мысли было невозможно. Ведь она была чертовски неприятна, но совершенно справедлива. Это ТЫ тут сейчас развлекаешься, пока тот, кого ты вроде как называл собственным кумиром — страдает. Из-за ТЕБЯ. Ты ведь слышал перед отъездом, что Гарри куда-то внезапно пропал. Просто так пропал, что ли? Случайно? Каждые каникулы — торчал один в школе, а тут вдруг пропал? Ровно в тот самый момент, когда твои соседи по спальне начали задавать неудобные вопросы про ту статью, а ты — лишь неуклюже делал вид, будто ничего не знаешь? Сбежал он — вот он куда пропал! Из-за тебя. Один сбежал. Ты же видел МакЛаггена на завтраке. И он там сидел как ни в чём не бывало — значит, даже не знал, где в этот момент уже был Гарри. А вот ты — знаешь, где он был. Далеко ли убежит простой студент в одиночку, на своих двоих? М? Пусть, даже и такой выдающийся, но он пока — всё ещё лишь третьекурсник. Старше тебя всего на год. Ты сам — в следующем году далеко бы убежал?.. Вот-вот. Он, поди-ка, сейчас ютится в каком-то старом заброшенном доме в Хогсмиде... а много ли там заброшенных?.. Может, и есть ещё — но ты только про Воющую Хижину в курсе. Ну заебись Рождество! Прятаться в Воющей Хижине, пытаясь просто не замёрзнуть насмерть, пока ты тут... — Мам, — с проступившим комом в горле Колин отодвинул тарелку. — Всё очень вкусно... Но я, наверное, пойду к себе... — Погоди, ты куда? — она окликнула сына, еле опомнившись, когда он уже встал из-за стола и направился к лестнице. — Вот прямо так встал и пошёл? Мы же с тобой столько времени не виделись! — Прости... мне что-то совсем нехорошо. Пойду, полежу — может, пройдёт. Празднуйте пока без меня. — Уверен? — подключился папа. — Может, хоть посидишь с нами? Истории свои из школы расскажешь. Как там этот твой Гарри? Живот издал характерное урчание, подкрепляя дальнейшие слова. — Пап, если я тут продолжу сидеть — кажется, меня сейчас вырвет. Я пойду. — Ну как знаешь. Станет получше — спускайся, мы тут ещё долго будем, — услышал он мамины слова, с обеспокоенностью брошенные вслед. Предлог оказался убедительным. А ещё, как выяснилось через какую-то пару минут — пророческим. Колин еле успел добежать до туалета, когда его натурально вывернуло наизнанку. И буквально, и фигурально: от отвращения к себе. Видимо, и организм был согласен с сознанием: пировать и наслаждаться приятным времяпрепровождением в тёплом кругу семьи — сейчас для этого максимально неподходящее время. Кое-как придя в себя, он обессиленно рухнул на кровать и, пролежав так несколько минут, попытался взять себя в руки: то, что он сейчас расклеится, жалея себя — делу уж точно никак не поможет. Спускаться вниз — не было никакого желания. Выходить из комнаты — тоже. Поэтому, в фоне продолжая тщетно пытаться вспомнить, где же он мог вчера посеять эту проклятую плёнку, Колин машинально расстегнул чемодан и занялся тем, что откладывал уже пару месяцев: принялся наводить порядок в том бардаке, который там скопился... и который стал причиной этой беды изначально. Лишь к вечеру — по-видимому, приняв, что уже ничего не изменить — он смог найти в себе силы и спустился в гостиную. Просидел он там недолго. И был явно не таким энергичным, как обычно. К счастью, «плохое самочувствие» стало убедительным объяснением его состояния, и даже Деннис вопросов не задавал, хоть и поглядывал на брата с обеспокоенностью. Через пару часов, вновь поднявшись в свою комнату, ненавидящий себя парень снова улёгся в кровать, надеясь хотя бы во сне отвлечься от кошмарной реальности. Но и этому было не суждено случиться. Впервые в жизни он так мучительно засыпал на своей уютной подушке. А даже уснув — до самого утра нервно вскакивал, как казалось, каждые пятнадцать минут, просыпаясь в холодном поту... от душераздирающего образа уже частично обледеневшего Гарри, с дрожащими посиневшими губами замерзающего в углу Воющей Хижины, и смотрящего на Колина совершенно непонимающим взглядом, в котором сквозил единственный отчаянный вопрос: «За что?» Лишь под утро природа взяла своё. Несмотря на все попытки его собственного мозга не дать ему поспать, измученный гриффиндорец, всё-таки, отрубился.

***

К сожалению, даже под утро — Колин сомкнул глаза ненадолго. Кажется, едва он начал уплывать в полноценный сон — его разбудил настойчивый стук. Поначалу бедняга понадеялся, что это ему просто снится, но стук повторился ещё раз. И ещё. Что-то твёрдое, кажется, стучало по стеклу. Еле он продрал заспанный взгляд — стук раздался ещё громче и требовательнее. А за ним — последовало громкое «угу». «Почту же на завтраке приносят... И вообще, у меня нет своей совы», — промелькнула в сознании мысль ещё до того, как парень вспомнил, что он сейчас не в школе, а дома. Сова постучала ещё раз. Теперь — с такой силой, что, кажется, ещё чуть-чуть — и разобъёт стекло. «Нет, за такое — мне декан голову оторвёт... Так, стоп. Не декан. Мама. Надо встать... Откуда у меня вообще тут сова?..» Он в одних трусах кое-как выкарабкался из-под одеяла и, пошатываясь, подошёл к окну. Как только он его открыл, в комнату залетела большая серая сова. Сев на стол спиной к парню и развернув голову в обратную сторону, она уставилась на гриффиндорца своими удивлёнными круглыми глазами, над которыми возвышались внушительные перья-брови. — Угу, — повторила она. — Это мне? — заспанно пробормотал он, потирая один глаз и плотно задёргивая шторы на уже закрытом окне. — Угу. — Ты не ошиблась? Я ничего не жду. Сова ничего не ответила, а, переступив с ноги на ногу, повернулась к нему туловищем, не отводя взгляда от Колина, отступила назад, наклонилась и положила на стол крупный бумажный свёрток, который держала в клюве всё это время. — Точно мне? — переспросил парень для надёжности. — Угу, — недовольно повторила крупная птица и клювом пододвинула свёрток к нему. Только сейчас окончательно разлепив глаза, второкурсник подошёл к посылке и развернул её. В ней оказалась газета, завёрнутая в записку. Ещё раз проморгавшись, парень всё-таки смог сфокусировать взгляд на тексте. ««« Колин, привет. Это Дейв. Тут такое дело... я только что глянул новый выпуск «Пророка» — а там ТАКОЕ... Подумал, тебе не помешает узнать. Твои-то соседи — вряд ли его выписывают. У тебя ж вокруг — одни магглы. Ну я и — это... Кто ещё тебе новости сообщит, если не я? Короче, прочитай первую полосу. Только Пончика там поблагодари за такую срочную доставку, ладно? И пусть он у тебя до вечера потусуется. Не обязательно в совятне... Ах да, у тебя ж её и нет, наверное. В смысле, он может и просто во дворе посидеть. Двор-то у тебя есть же?.. Ну или на крыше. Крыша у магглов точно есть. Короче, ему там до вечера перекантоваться у тебя надо. Он у меня соня. Обычно только по ночам летает. А весь день — дрыхнет. Я его и так еле-еле растормошил по такому поводу. Не прогоняй его хотя бы, хорошо? Если угостишь чем-нибудь мясным — вообще будет супер. Если нет... ну хоть печеньку ему какую дай перед сном, что ли. Короче, вот. Газету можешь у себя оставить. Мне её всё равно соседка дала... Ну только магглам не показывай, естественно. Обсудим уже после каникул, наверное. До связи, Дейв. P.S.: Слушай... тут ещё это... ты как с Гарри снова пересечёшься — можешь не говорить ему, что мы про него такое спрашивали? Мы ж это... как бы... не со зла. Если он, и правда, втайне от всех шпилил там Диггори напару с МакЛаггеном — ну оборжаться же!.. Хотя да. Нихуя не смешно. Занесло нас. Короче, не говори ему, пожалуйста. Самому неудобно, что я про него за глаза такое говорил. Тим, наверняка, тоже там от стыда сгорает. Решать тебе, конечно... но можешь умолчать, чисто по-дружески? Ты, в общем, понял. Если считаешь, что мы заслужили — согласен, без обид. Но если не трудно... Так, всё. Уговаривать не буду. Решай сам, короче. До связи. »»» Ещё больше растерявшись от такой записки, от которой прямо-таки веяло той нервозностью, с которой сосед Колина это писал — заспанный студент развернул газету. Там его встретил какой-то толстый лысый мужик, который, важно надувая щёки, то и дело поглядывал на заголовок, гласящий: «Атака на "Пророк"». — Ой, не, — непроизвольно произнёс он вслух. — Надо хоть немного поспать. Ещё больше их сплетен — я сейчас просто не выдержу... Всё потом. Большая птица легонько ущипнула его клювом за один из пальцев, оказавшихся с той стороны газеты. Колин машинально одёрнулся. А сова — растерянно уставилась на него большими глазами, виновато отступая назад — по-видимому, осознав, что ущипнула сильнее, чем собиралась. — Ах, да. Тебя ж угостить надо. Ты — Пончик, да? — Угу. Колин оглянулся по сторонам. — Сейчас снизу принесу... индейку будешь? — не сообразив спросонья, что подобный вопрос попахивает каннибализмом, без задних мыслей предложил он. — Угу-угу-угу, — однако, хищную птицу такое предложение ни разу не смутило, и она с энтузиазмом закивала, нетерпеливо переступая с ноги на ногу. — Ладно. Сиди здесь. С этими словами заспанный парень вышел из тёмной комнаты с задёрнутыми шторами в светлый коридор и, жмурясь, в одних трусах проковылял вниз до кухни. Открыв холодильник и отщипнув прямо пальцами кусочек маминого праздничного угощения, он, пару раз споткнувшись, поднялся обратно и положил заслуженную награду перед доставщиком почты, который и сам выглядел ещё более заспанным, чем получатель. — Держи. Умничка. Хорошая сова... сов... филин, — он попробовал погладить птицу, но та, извернувшись, доступно дала понять, что не любит, когда притрагиваются к её перьям. — Ладно-ладно! Не трогаю. Давай тогда, доедай, я тебя выпущу — и дальше спать. — Угу, — сова сперва принялась за лакомство, но, откусив лишь пару небольших кусочков, снова уставилась на парня. — Чего? — удивился тот. — Угу, — снова высказалась она, подтолкнув к нему брошенную на стол газету. — Да потом прочитаю. Ты меня вообще разбудил. — Угу, — требовательно возразил питомец и снова ущипнул парня за руку — на сей раз, гораздо более аккуратно. — Да тебе-то какая разница? Доедай живее! Дай поспать! — Угу, — Пончик показательно встал в позу, демонстрируя, что не притронется к награде, пока товарищ его хозяина не вернётся к газете. — Блин... Ну ты и упёртый — прям как сам Дейв... Ладно. Колин нехотя расправил газету и принялся читать текст. Сова вернулась к лакомству, но продолжала при этом поглядывать на парня, который уже через минуту кардинально изменился в лице. Когда измождённый второкурсник дочитал до конца обращение главного редактора, он в ступоре опустил руки, уставившись расфокусированным взглядом куда-то вперёд. А потом — и вовсе, выронив газету, он обессиленно осел на пол... и просто тихо расплакался, со смесью невыразимой боли и столь же запредельного облегчения.

***

— Кажется, обошлось, — неуверенно произнёс Руфус, прочитав весь выпуск до конца. — По крайней мере, пока, — кивнул его бывший напарник. — Варнава даже сдержал слово и замял тему с погромом у них. — Так может, он не перед тобой слово сдержал, а просто МакЛаггена испугался. И его можно понять. — Может быть... Но, так или иначе, нам это на́ руку. Последнее, что нам сейчас нужно — это общественная паника из-за нападения на их любимую помойку. — Кстати... надо отдать ему должное: выкрутился он мастерски. — Ну дык! Варнава же. Собственноручно взялся за текст. — Это, блин, и правда талант. ВОТ ТАК водить толпу за нос. Талант — мерзенький. Но, тем не менее, талант, — нехотя признал Руфус. — А ты думал, почему мы его подкармливаем? В решающий момент — нужно иметь такого человечка на нужной должности. Скримджёр, окинув своего формального начальника критическим взглядом, недовольно проворчал: — Изменился ты, блин. Стал как они. В эти же подковёрные игры играешь вместо того, чтобы просто хорошо делать свою работу. — Поваришься в этом гадюшнике с моё — поймёшь, что если не будешь играть в такие игры — никто тебе и не даст твою работу делать. Тебя просто выживут с места. Я, как раз, купаюсь в этой грязи — чтобы вам не пришлось. Лучше бы «Спасибо» сказал, — раздражённо фыркнул Глава Отдела, махнув рукой. Руфус помолчал, глядя на него уже не критически, но всё ещё оценивающе, и добавил: — А тебя совесть потом не мучает? — За что? — Ну вот, хотя бы, за то, как мы с тем горе-шантажистом обошлись. Кто он, кстати? — Да просто студент-второкурсник, фанатеющий по Поттеру. Безобидный пацан. Он это из благих побуждений. Забей. Не будем его дрючить. Чиста твоя совесть, расслабься. — Нет, я не про это... Тебе вот не приходило в голову, что если бы мы не вмешались — всего этого, — он неосознанно махнул рукой, указывая куда-то на пустое пространство комнаты, — не было бы? Получи Скитер то письмо — она бы просто заткнулась, статья бы не вышла, Поттеру не пришлось бы никуда сбегать, нам не пришлось бы по этому поводу выдёргивать пол-отдела в праздники, МакЛаггены бы не взбесились, в «Пророке» не было бы погрома, а весь высший свет — не стоял бы сейчас на ушах. Пусть, и криво-косо, пусть и незаконными методами — но пацан, вообще-то, благое дело сделать пытался. Скитер давно ходит по краю. И делает она это — только лишь потому, что ей это сходит с рук. Может, как раз, и нужна была такая вот горячая голова, такой вот заряженный пацан, который бы поставил эту блядь на место без оглядки на тот закон, которым, например, у нас — связаны руки. Ты об этом не думал? — Это опасная дорожка, Руфус. Из таких вот бунтарей — и получаются потом экстремисты. Мы, как раз, правильно сделали, что вмешались. Мягко одёрнули парня, чтобы в следующий раз трижды подумал перед тем, как переступать черту. Одёрнули — без последствий, кстати. Но по́ носу — он, тем не менее, получил. А насчёт того, что «если бы да кабы́», если бы не вмешались... Ну, во-первых: тебе тут скоро пост министра принимать — завязывай уже с такой демагогией. Произошло — то, что произошло. Изменить это мы не можем... — призадумавшись, он добавил, видя, что такой аргумент для его приятеля-правдоруба недостаточно убедителен. — К тому же... Ну ладно. Давай прикинем. Вот, допустим, не воспользовался бы я той фотографией — и что? Пацан всё равно в адресе ошибся, письмо всё равно не достигло бы Скитер, тот почтовик с обострённым чувством справедливости — прям как у тебя — всё равно бы его вскрыл и оно всё равно попало бы мне на стол. Так что статья о Поттере всё равно бы вышла... — Ты мог прописать пиздюлей тому почтовику за вскрытие чужой переписки и потребовать, чтобы он запечатал письмо обратно, да отправил, куда полагается... И закошмарить его так, чтоб он сам побоялся даже заикаться кому-то об этом инциденте. — И что? Когда письмо достигло бы Скитер — тираж был бы уже опубликован. Без меня и моих связей с Варнавой, как раз, не вышло бы его придержать. Ну пересралась бы Скитер. А проку? Наоборот, эта дура с перепугу ещё чего-то могла натворить. Лучшее, что она бы сделала — это выпустила опровержение. Но выпускала бы она сама, а не Варнава — так что и опровержение вышло бы не таким изящным. В лучшем случае — мы по итогу оказались бы там же, где оказались. Вот только по пути ещё куча рисков вылезла бы. И не было бы той статьи про тебя... Короче, не еби мозг себе и мне. Тем более — после такой долгой смены. Всё мы правильно сделали. Руфус помолчал, переваривая сказанное. — А тот пацан... — наконец, снова заговорил он. — Как он вообще отреагировал на изъятие плёнки? — Да никак не отреагировал. Он даже не в курсе, что мы её изъяли. Я всё тихо устроил. Так, будто он сам её где-то посеял. Говорю же, не кошмарили мы его. — И ты думаешь, что когтевранец, прибегнувший к шантажу, не обратит внимание на пропажу? — Он не когтевранец. Он гриффиндорец. — Тем более! Если парень из наших — ты хоть представляешь, КАКИМ ВЕСОМЫМ для него должен быть повод, чтобы он пошёл на такое? — Ну насчёт «из ваших» — палку-то не перегибай. Забыл, что ли, что уже как-то проболтался мне про то, как тебя самого — шляпа тоже изначально к нам в Когтевран определила? Про то, что для тебя гриффиндорцы — это «ваши» — будешь кому-то другому затирать. Я-то тебя как облупленного... — Не цепляйся к словам. Даже если «из них». Решиться на шантаж для гриффиндорца по духу — совсем не то же самое, что для нас. Это мы думаем холодным расчётом, а они — эмоциями и этикой. Если бы ты побольше времени проводил с личным составом — сам бы это регулярно видел воочию. Для них понятие чести — вот нихуя не пустой звук... которым оно, похоже, давно стало для тебя. — Руфус, не ворчи! Сам же говоришь: они несобранные. Вечно за всё хватаются и так же стремительно это бросают. Ну погорюет он там минут десять. Потом мозги проснутся — и поймёт, что это он ещё легко отделался. Уж догадается, что Скитер его письмо даже не получила. А раз не получила — ну и чего тут руками махать? Тем более, сам же неправильно адрес указал. Сам же плёнку потерял. Всё, проехали. Авантюра не вышла — ну и ладно. Как и все гриффиндорцы — уже переключил внимание на что-то другое и побежал вляпываться в следующую. — По-моему, ты недооцениваешь... — Это ты меня недооцениваешь. Я, как всегда, не предполагаю, а знаю. За пацаном проследили — и уже доложили, что этот балбес, как ни в чём ни бывало, ещё вчера домой на каникулы уехал. Он уж десять раз забыл про эту свою затею... И тебе пора это отпустить, — задумчиво прищурившись, полноватый мужчина осторожно добавил. — Может, я насчёт этого снимка тебе тоже память сотру? И спокойнее будет, и безопаснее. Ты же знаешь, после меня не бывает никаких побочных... — Нет, — решительно отрезал Скримджёр. — Какова бы ни была секретность, что бы мы ни скрывали от гражданских ради их же блага, насколько бы мы иногда ни были не подотчётны никому — как минимум помнить свои постыдные решения — это меньшее, что мы можем сделать на нашей работе. Если даже мы сами не приглядываем за собой — то кто нас одёрнет, когда мы зайдём слишком далеко? Наступило гнетущее молчание. — Что-то тебя совсем на философию потянуло, — наконец, прервал тишину старший по званию. — После почти двух суток без нормального сна — уже еле соображаешь. Давай-ка домой. Кризис миновал. — Не согласен, что моя позиция обусловлена только лишь изменённым состоянием сознания... Но что домой пора — это точно. — Ну вот и топай. — А ты? — Я совсем недавно бодрящим зельем снова закинулся. Ещё пару часиков посижу, удостоверюсь, что всё нормально — и тоже домой. — Отдел останется совсем без старших, что ли? — Тонкс за старшую. Радуйся: вот ей возможность проявить себя... да и вызовет она нас, чуть что. — Я после этой смены — так вырублюсь, что не вызовет, при всём желании. — Ну меня вызовет, значит. А я — сам тебя из кровати выдерну, если сильно понадобишься... и не спрашивай, как я к тебе домой попаду. Иногда — лучше не знать. — Ладно... — он направился к двери и, уже взявшись за ручку, повернулся, бросив недовольным тоном. — Дай угадаю: мне за эту смену даже сверхурочных не будет? — Грядущее кресло министра — вот твои сверхурочные, — фыркнул начальник. — Вот и помогай тебе после этого... — Домой иди уже, отсыпайся! — Хрен ты меня разбудишь в чужую смену, хоть даже тут Грин-де-Вальд нарисуется. — Иди-иди! — буркнул тот в закрывающуюся дверь и, оставшись в кабинете уже один, добавил себе под нос. — Сам же примчишься... И спасибо, дружище. Даже не знаю, что б я без тебя делал.

💕*💕

— Уффф... Погодите. Тайм-аут, — Кормак, аж взмокший и запыхавшийся, согнулся. Гарри тоже опустил палочку, любуясь тем, как напрягались и расслаблялись мышцы по всему телу у этой махины, пока его мускулистый парень тяжело дышал. Они стояли на зелёной лужайке — по форме точь-в-точь такой же, как главный двор Тиберия. Вот только трава здесь была совсем короткая... обнажая ту кучу ловушек, которая, на самом деле, была в ней спрятана. Вернее, здесь — на этом резервном дворе, как его назвал хозяин (что бы это ни значило) — самих ловушек не было, были лишь зоны с землёй разного цвета. Но теперь, видя эти зоны — Гарри понимал, ДО КАКОЙ СТЕПЕНИ тот двор, на самом деле, представляет собой лоскутное одеяло из всевозможных «защит» от недоброжелателей. Одну из них студент самолично уже пронаблюдал в деле ранее. Там, где справа от дома, посреди тропинки, был насыпан синий грунт — на главном дворе он вчера столкнулся с зарождающейся бурей. Однако, в отличие от того двора, здесь — поляна была окружена не кирпичными стенами, а тем же серым не то цементом, не то кафелем, не то камнем, из которого был сделан лабиринт, по которому они сюда пришли. И им же — был залит пустой фундамент, расположившийся в середине поляны вместо дома. Из этого матового пористого бетона торчали лишь две точно таких же серых плиты, изображающие фрагменты внешних стен — на месте двух дверей: главного входа и того, что выглядело как выход на заднюю веранду. Получается, единственное, что тут осталось от дома — это, как раз, сами эти двери. Через одну из них — заднюю — они сюда и пришли. А сейчас — располагались ровно по центру этой бетонной площадки, увлечённо практикуясь в парах одному заклинанию. Кое-как отдышавшись, Кормак поднял взгляд на бойфренда: — Малыш, а ты не припизднул, часом? Ты реально освоил это за один вечер? — Ну да. Меня Герми натаскала. Она сама — хотела успеть за один вечер, без... ну ты понял. Чтоб на следующий день не переносить. — Так, стоп, — встрял Тиберий. — Гарри, ты УЖЕ владел Протего Тоталум, что ли? — Ну да, — обернулся тот. — Я-то думал, что ты опять на лету всё так быстро схватываешь, — с осуждением нахмурился старший МакЛагген. — А ты, оказывается, бессовестный читер! (прим. от автора: Хоть фанфик и на русском, но всю речь персонажей я в процессе написания представляю себе как этакую смесь русского и английского. Часть выражений возможна только на одном, часть — только на другом. В английском cheater — это одновременно и «жулик», и в контексте отношений — «изменник», «неверный партнёр».) — Он у меня не читер, — заступился за бойфренда четверокурсник. — Ему можно. У нас всё легально. И вчера ты, вроде, не возражал, как он у меня на глазах с тобой «читил». — Не, это да... — Тиберий обменялся с племянником хулиганскими взглядами. — Но ты понял, о чём я. Так же нечестно. Какое это, нахуй, соревнование, если он уже и так всё умеет. — А это не соревнование, — пожал плечами Кормак. — Мы ж просто развлекаемся. — Ну или соревнование... — подхватил сам Гарри. — Но не в том, кто быстрее Тоталум освоит, а в том, кто при этом смотрится сексуальнее. И я пока что проигрываю. В хлам. — Не прибедняйся, — недовольно насупился его бойфренд. — Твои приятные слова обесцениваются, когда ты опускаешься до тупой лести. — Так это не лесть. Я смотрю тут — и любуюсь, как ты выделываешься. Ты будто не заклинание призываешь, а специально передо мной красуешься. Всем телом извиваешься, чтоб меня подразнить. — Да я не извиваюсь! Я тут кое-как этот купол призвать пытаюсь. Это у тебя, блин, один грациозный взмах палочкой, даже не напрягаясь — и всё, идеальная круговая защита. Вот уж кто из нас двоих тут выёбывается. — Ну а чего мне руками махать? Я, как раз, скромно так... Да у меня и не выйдет так играть мускулами, как ты. — Ты сейчас серьёзно? Тебе нравится смотреть, как я тут косячу? — Да ты не косячишь. Я думал, ты специально. Уже научился, а сейчас — специально каждое движение делаешь всем телом, чтоб я на это пооблизывался. — Да я не специально! У меня, блин, не выходит иначе... Ебать это кардио-тренировка, конечно... Я даже не думал, что серьёзные чары — это вот так ФИЗИЧЕСКИ тяжело. — Но ведь круто же? Тебе понравилось? — Ну да. Тяжеловато. Но прикольно... По крайней мере, когда над тобой не глумятся, если у тебя не выходит с первого раза, и ты руками машешь, как дурак. — Не как дурак. А как мой мускулистый кобелина, который своими мышцами на солнце играет. Кормак наконец-то выпрямился и, встав в горделивую позу, показательно пустил «волну» по своему шикарному торсу, подражая Тиберию. Правда, волна вышла вовсе не такой пластичной, какая сама собой получалась у его дяди, и довольно-таки неуклюжей... но оттого не менее завораживающей тем, насколько неотёсано-грубоват этот красавец, что, даже пытаясь двигаться плавно, он всё равно невольно проявляет свою первобытную брутальность. — Вот так играет? — в предвкушении комплимента расплылся в самовлюблённой улыбке он. — И так тоже, — Гарри подошёл к нему и, любуясь этой фигурой, принялся её лапать. — Ты ведь сейчас у меня довыделываешься... Кстати, ты там не надумал, наконец? Может, ещё разок поебёмся? — Давай... — он уставился своим влюблённым голубым взглядом в зелёные глаза бойфренда. — Но чуть позже, ладно? Нормально же всё идёт. — М-м-м... кое-кто втянулся? А сопротивлялся-то! «Не хочу, не хочу... Сложно-сложно-непонятно...» — Ну так... У меня учитель хороший. Который ещё и, как выяснилось, тут едва ли не дрочить готов на то, как криво-косо у меня этот Тоталум через раз получается. — А вот — да. Я бы и подрочил. Даже если бы у тебя он вообще ни разу не вышел — то, как ты при этом двигаешься... Наблюдать, как твой парень тренируется — это, оказывается, пиздец сексуально. Особенно когда тренируется такой качок... — Я ж не качок. Так, просто в форме. — ... когда тренируется такой спортивный Аполлон, у которого даже каждое движение — такое, будто он из палочки это заклинание силой выбить пытается... ещё и голышом при этом. Щеголяя своей крепкой задницей и будто специально размахивая своим мощным болтом. — Подхалим. — Неотёсанный хам... Который даже не может нормально принять заслуженный комплимент. — Сейчас ведь у меня доогрызаешься — и этот неотёсанный хам этим своим болтом — тебе устроит! По-хамски. — Так мне продолжать огрызаться? — Рискни... — заговорил было он угрожающе, но помотал головой, снова опомнившись. — В смысле... ну давай попозже, а? Поебаться мы всегда успеем. А сейчас — и так класно же отрываемся! — Ладно. Ты, блин, будто специально меня травишь. — Не специально... — он прижал любимого к себе, взявшись обеими руками за его зад, и уставился на него с хищной ухмылкой. — Но вечером эта наглая жопа у меня по полной получит. — А может, сегодня — твоя? — предложил Гарри. Кормак резко смутился и бросил обеспокоенный взгляд в сторону дяди. — А если Тиб увидит? — шепнул он. — Что значит — «если»? — Гарри с недоумением отстранился. — Мы же снова вчетвером развлекаться будем. — Тогда точно нет. — А что так? — Ну... при нём — как-то стрёмно. — Солнце, ты что — думаешь, это как-то повлияет на ваши с ним отношения? — Ну... да. Он же на меня совсем по-другому смотреть станет после такого. — После какого — «такого»? — Ну... после того, как увидит, как ты меня опустил. — Блин... Это, конечно, очаровательно, что ты у меня такой брутал. И ещё более очаровательно это оттого, что ты стесняешься предстать в таком качестве именно перед ним и больше ни перед кем... Два таких альфа-самца, которые вечно меряются хуями... М-м-м!.. Но тебя вот смутило, когда я его вчера перед тобой трахнул? — Шутишь? Я там думал, что вообще одурею от кайфа. — Ну и вот. А ведь по тому, какой он там был зажатый — я тоже понял, как он стеснялся сделать это при тебе. Но, тем не менее, решился. И ты же в нём не разочаровался после этого? — Да наоборот! Там не то что не разочаровался... Я его ещё больше после того зауважал. Как он это выдержал. Но, как бы... — Кормак перешёл на совсем тихий шёпот. — Ты же в курсе того моего... ну... пунктика. Для меня-то увидеть его таким — это только в плюс. А вот для него... Если он меня таким увидит... — То он тоже будет только рад тому, что ты его не стесняешься. И готов ему довериться, зная, что он-то — тебя точно не осудит. Или ты другой реакции ожидаешь? — Да как-то... не знаю. Всё равно стрёмно. Перед ним — стрёмно. Гарри встал на цыпочки, вытягивая шею, и потянул бойфренда к себе, чтобы прошептать ему совсем на ухо. — А если бы без последствий — тебе было бы приятно, если бы я тебя при нём тоже трахнул? Или даже сама мысль отталкивает? — Да мысль-то — как раз, наоборот. — М-м-м... Хочешь, чтобы твой парень развратно выебал тебя в жопу на глазах у дяди? — Ну не глумись... — Я не глумлюсь. Я подзуживаю, — ехидная ухмылка. — Хочешь, чтобы Тиберий видел, как я засаживаю тебе в зад? — Ну и что, что хочу?.. — Хочешь, чтобы я тебя грязно опустил перед ним? — Слушай, сейчас не самое лучшее время для таких... — Чтобы он прямо смотрел, как мой хуй тебе в анал входит? — Ну ты и гадёныш... — Чтобы ты у него на глазах скулил, как баба — пока я тебя долблю совершенно безбашенно? — Да... — прошептал блондин с придыханием. — И он бы стал свидетелем того, как беспощадно я деру твой бедный зад... — Дааа... — А он бы при этом не изменил к тебе своё отношение, ни на миллиметр не перестал тебя уважать... — Да, малыш... я же сейчас опять возбужусь... — Лишь выразил бы своё одобрение и благодарность за то, что ты доверился ему... — Дааа... — Ещё и дрочил бы, глядя на то, как мой член издевается над твоей жопой, пока ты чуть ли не плачешь... — Да не «чуть ли»... — А потом — оттолкнул бы меня и сам бы тебе в зад засадил... — Бляяя... — Кормак сперва блаженно простонал ему на ухо, закатив глаза, а потом — вдруг резко напрягся и после небольшой паузы прошептал кардинально другим тоном — совершенно серьёзным и ещё более тихим, едва слышимым. — Не говори это тут. Он может услышать. — Так мы же шёпотом. — Всё равно не говори. У него тут везде могут быть подслушивающие чары. — Он же сказал, что на этом, запасном дворе — никаких чар нет, кроме пространственных. — На резервном дворе. И всё равно. Мало ли. — Хорошо... короче, если хочешь — то доверься. Если стесняешься — можем ему снова сказать, что это я тебя заставил. — Этими твоими жалобными глазками. Ага. В это — он поверит. Сам же испытал на собственной шкуре. — Ну вот. Так что сегодня — я тебя. Согласен? У них на глазах. — Давай... только сделай это так, что будто я вообще не знал, а ты сам меня уже на месте вынудишь. — С удовольствием. Вынудить такого самца, который ещё и будет сопротивляться... Сегодня я в настроении кое-кого прилюдно поуламывать. — Да там не «уламывать»... а типа просто неожиданно. — Тем более. Короче, договорились? — Договорились... И оторвись там хорошенько. Вдруг он, увидев такое, скажет потом, чтобы при нём — больше такого не устраивали. А то чо я как баба... — Не скажет. Но я оторвусь, не сомневайся...

***

— Парни, а с нами поделиться не хотите? — крикнул издалека Тиберий — как выяснилось, уже направляющийся вместе с его бойфрендом в их сторону. — О чём там шепчетесь? — Да так... — машинально бросил его племянник, отступая от своего парня с видом нашкодившего хулигана. — Я в подробностях расписал этому красавцу, как обожаю, когда он вот так красуется своей шикарной фигурой. — А на мою фигуру, часом, этот милашка не обратил внимания, когда отвлекался от моего балбеса? — Тиб, не борзей! У тебя, вон, свой есть. Он, поди-ка, так же на тебя глазел, пока ты выделывался, какой ты у нас опять мастер заклинаний. — Да, — сухо кивнул Стивен. — Дааа? — Тиберий с заинтересованностью повернулся к бойфренду, обнимая его. — А я что-то не заметил. — Ну не таращиться же, — всё так же сдержанно ответил тот. — Кто сказал? Я, вот, совсем не против, чтобы один угрюмый симпатяга на меня вообще бесстыже пялился, демонстрируя, насколько ему нравится то, что он видит. Ты же тащишься от этой бесподобной красоты, признайся. — МакЛагген, тебе бы себя поменьше нахваливать... — Или тебе — чуть раскрепоститься. И признаться, что ты меня такого красавчика — обожаешь. В следующий раз захочется полюбоваться мной — не стесняйся. Я только за. — Да ты сам собой так неприкрыто любуешься, что куда уж больше, — с усмешкой буркнул Кормак. — Ой, кто бы говорил! — Запарили! — Гарри перебил их очередную вялую перепалку, несдержанно рявкнув. — Вы оба собой любуетесь. И оба — ОХУЕТЬ как сексуально это делаете. И оба знаете, что вам обоим это нравится. Так, может, не стыдить друг друга за это, а принять, что тут нет ничего постыдного? Здесь и сейчас — вас за это никто не осудит. Так зачем друг друга одёргивать? Для кого? Не знаю, как Стивен, а я — исключительно тащусь от этого вашего нарц... от того, как вы сами себя обожаете и выделываетесь при этом. Я — только за. — Я тоже — за, — холодно кивнул мракоборец, прижав своего бойфренда за пояс. — Но только когда выёбываетесь — на деле, а не на словах. По-настоящему. Искренне и спонтанно. А не кокетливо и театрально. — Ну вот. С такими-то фигурами — можете хоть сами на себя дрочить, любуясь в зеркало. Никто тут вас за это не осудит. Разве что — присоединятся. И помогут дрочить этот огромный болт. Стивен, с этим тоже согласен? — Ага. — Вот. Так что закрыли тему. Нравится выделываться — так, Тиберий, просто подходишь, без разговоров утыкаешь меня или Стивена носом в свой восхитительный торс... да хоть в эту шикарную жопу — и начинаешь выделываться, сколько влезет. Бесстыже упиваясь реакцией. Всё. И чтоб больше я таких перепалок не слышал! Усекли, МакЛаггены? Повисла неловкая тишина. — Усекли, усекли. Не кипятись, — погладил его по плечу бойфренд. — Ебать он у тебя зубастый, оказывается, — второй блондин перевёл растерянный взгляд с племянника на его парня и обратно. — Не делай вид, что тебя не заводит, когда он так резко врубает доминанта. Или что я тебя не предупреждал об этом. Если этого котёнка разозлить — он тебе так свой характер проявит, что мало не покажется! — Да уж вижу. — Нет, в гневе — ты его не видел. И не советую нарываться. Малфой, вон, один раз доиспытывал его терпение — один взмах палочки — и чуть в Мунго не попал. — Погоди. До тебя Малфой доёбывался? — нахмурился дядя. — Не, это уже ни в какие ворота. Одно дело — мне козни строить, и совсем другое — пить кровь второкурснику... — Он на третьем. — Да похуй. Я ему эту его патлатую башку-то откручу за такое. Не посмотрю, что у нас соглашение после «Пророка»... — Не-не, — поспешил уточнить племянник, уловив недопонимание. — Не этот Малфой. Младший. Но он тоже — весь в папашу... Вот, один разок довёл моего чертёнка — он ему и показал, где раки зимуют. Чуть мокрое место от него не осталось. — Так, Солнце, опять ты за своё? Наврала тебе Лаванда... ну, то есть, не наврала... но ОХУЕТЬ как всё преувеличила. — Да это, как бы, не только Лаванда видела. У вас там весь третий курс был, если ты забыл. — Вы это про тот инцидент с «нападением», после которого Малфой пол-министерства на уши поднял?.. В смысле, старший Малфой. Люциус. — Не знаю, кого он там поднял... — начал было отвечать Кормак, когда его перебил дядя. — Всё, что я слышал — это россказни о том, что Гарри якобы попытался убить его ненаглядного сынулю. Да ещё и неприкрыто. Публично. При свете дня. — Ну... убить-то — наверное — не убить, — возразил племянник. — Но приложил он там Малфоя... в смысле, Драко — прям капитально. Он же его там реально чуть по стенке не размазал. И этих двух его дуболомов в придачу. Причём — тупо патронусом. Даже не боевым заклинанием. — Кормак, достал! — снова рявкнул Гарри. — Опять эти сплетни распространяешь? Не размазал я его там ни обо что! — Ну ага! Всему курсу, значит, померещилось — и вашим, и слизеринцам? — Ты же видел мой патронус! — Эм... Вообще-то, всё ещё нет. — Как это — нет? Мы же уже поднимали эту тему. В первый раз ты его видел там, у Хогсмида, когда на нас дементоры напали, а я... — он осёкся и опасливо покосился на Стивена. — В смысле, вот там, при Хогсмидском Инциденте — видел ты его. — Формально — да. Но я тебе уже отвечал, что у меня тогда от дементоров всё в глазах плыло. — Да. Поэтому я тебе объяснил, что про мой базовый — это опять всё байки Лаванды, и показал тебе, какой он у меня на самом деле. — Объяснил — да. Показал — нет. Наступило молчание с лёгкой растерянностью — с обеих сторон. Гарри замолк оттого, что реальность вот так неожиданно разошлась с тем, в чём он был твёрдо уверен. А Кормак — оттого, что не знал, как спросить то, что ему на самом деле хотелось выяснить, раз уж зашёл разговор. В тишине неожиданно заговорил Стивен: — Кормак, так это ты там был вторым участником? Не Дамблдор? Три пары одинаково озадаченных глаз устремились к нему. — Где — там? — переспросил блондин. — В Хогсмидском Инциденте. Там были только вы с Гарри? — Ну да... Так, стоп. А теперь я спрошу: я сейчас это кому ответил? — Мне, — настороженно отстранился мракоборец. — Нет, в смысле... как там Гарри вчера уточнял?.. Тебе — в смысле, парню Тиба или подчинённому Скримджёра? Тот помолчал, и через несколько секунд неуверенно ответил: — Парню МакЛаггена... в смысле, Тиберия... Если и я тоже сейчас говорю — не с участником заговора против Министерства, а с простым студентом, который оказался не в то время не в том месте. — Пффф... Заговора, скажешь тоже! — Ты не ответил. — Да нет, конечно! В смысле, первое. Это ваши дементоры на нас там напали, а не наоборот. — Точно? — Да точно-точно! — Если точно... — он помешкал, подбирая слова. — То, может, скажешь, кто там третьим участником был? — Эм... там не было никого третьего... А, нет. Погоди. Там потом Люпин подоспел. Профессор наш. По ЗОТИ. — Хм... — министерский боец характерно прищурился — с тем подозрением, с которым он оценивает, говорит ли собеседник правду. — Хорошо. Только это не третий, а четвёртый. Ты сам сказал: он объявился чуть позже. А третий кто? — Третий — Люпин, — нахмурившись, повторил Кормак. — Нас там было трое. А потом мы с Люпином потащили Гарри обратно в деревню. — Нет. Вас там было четверо, — с железной уверенностью возразил Стивен. — И три дементора. Третий, четвёртый — не важно. Предположим, этот Люпин — третий. Тогда кто четвёртый? Наступило молчание с ещё большей озадаченностью. — Возможно... — аккуратно предположил Гарри, — вы там обнаружили следы Сириуса Блэка? Я на дементоров-то наткнулся — вообще из-за него. — Да, мы обнаружили. Но в момент инцидента его там уже не было. Были только следы борьбы: кто-то кого-то повалил на землю незадолго до происшествия... — А... — смущённо подал голос Кормак. — Это я. Я схватил Гарри, чтобы он не рванул за Блэком. — А зачем ему гнаться за Блэком? — Вот это — уже не важно, — ответил сам Гарри. — Ладно. А кто там стоял в это время рядом? — После того, как Кормак меня к земле прижал? — уточнил Гарри. — Да. — Никто не стоял. Мы там только вдвоём были. — Нет. Там было трое. — Уверен? — Да, — твёрдо кивнул Стивен. — Слушай, мы там никого не видели... — Вы не могли никого не видеть. Он... или она — стояли буквально в метре от вас. — Слушай, правда, — подтвердил Кормак. — Мы никого не видели... а ты считаешь, что там был кто-то ещё? — Я не считаю. Я знаю. — Парни, — подключился и Тиберий, — когда мракоборцы такие упёртые — они знают, о чём говорят. Подумайте хорошенько: может, вы хоть краем глаза там кого-то заметили? — Да не было там никого!.. — сперва было возмутился Гарри, но потом, подумав, добавил. — Разве что... а вдруг там был кто-то под какими-то скрывающими чарами? — Хм, — Стивен снова характерно прищурился, и это его многозначительное «хм» выдало, что в словах Гарри он явно услышал что-то знакомое. Помолчав, он даже озвучил свои рассуждения вслух. — Наши там, и правда, обнаружили странные следы. Похоже на мантию невидимости, но при этом не мантия. У меня спрашивали, не натыкался ли я на что-то такое, пока работал в Тайнах. Два студента переглянулись — и во взглядах друг друга увидели, что оба догадались, о какой «необычной» мантии идёт речь. Которая, похоже, ещё и не оставляет тех следов, по которым мракоборцы могут выявить использование мантии обычной. В этом же взгляде они уловили взаимное согласие с тем, что конкретно об этой реликвии — ни Стивену, ни даже Тиберию — знать пока не положено. Уровень доверия и открытости у них хоть и возрос, но ещё не настолько. — А насчёт мантии — может, вы ошиблись? Может, это Каве Инимикум? — попробовал замять тему Гарри. — Может. Но хоть так, хоть эдак — следы этот третий заметал капитально. — А может, это и был Сириус Блэк? Он там совершенно внезапно пропал перед этим. — И тоже — может... Третий — как раз, появился где-то в районе того, как пропал Блэк. Либо совпадение, либо... — он замолчал, задумчиво нахмурившись. — Если Блэк реально владеет такими заклятиями, да ещё и не растерял хватку после стольких лет в заточении — то он куда более могущественный маг, чем мы полагали. — И ты считаешь, что он просто стоял там, наблюдая, как на нас нападают дементоры? — Нет. Прямо перед инцидентом — третий тоже скрылся. Там вы были вдвоём, это мы знаем наверняка. Но мы полагали, что вторым был Дамблдор, а третьим — кто-то ещё из его команды, кто сознательно покинул место происшествия прямо перед тем, как план будет приведён в исполнение. — «План приведён в исполнение», «покинул место происшествия»... — фыркнул Гарри. — Для тебя все по умолчанию — преступники, что ли? — Не принимай близко к сердцу, — заступился за своего парня Тиберий. — У мракоборцев такая проф-деформация. Ты бы тоже везде искал сплошные подставы, если бы с утра до вечера имел дело с теми, кто вечно пытается тебя наебать, прикидываясь невиновным... — он перевёл грустный взгляд на Стивена. — И потому-то у этих бедняг такие проблемы с доверием... И мало друзей. Стивен, услышав эти слова, будто выдернул себя из подозрительных мыслей и, ещё раз окинув взглядом Гарри и Кормака, резюмировал: — Хорошо. Теперь — точно верю... Но тогда выходит, что наши вообще не в ту сторону копают... — Но мы этим поделились не с ними, а с тобой! — Гарри на корню пресёк его рассуждения. — Думаешь, будет лучше, если я от них утаю ваши показания? — Это были не показания. А откровенный разговор с тем, кому доверяет дядя моего парня. — Да-да... не показания. Не так выразился. Вот эти сведения. — Да. С учётом того, как министерство обошлось в прошлый раз и со мной, и с Дамблдором, и как их подручная газета проехалась по нам с Кормаком — однозначно, да. Чем меньше они знают — тем лучше. — Я согласен с парнями, — подключился Тиберий. — По крайней мере, ваши не смогут использовать это против них. — Хорошо, — Стивен склонил голову, прикрыв глаза в покорном кивке. — Ваше право. Я же обещал. Не скажу. — Опять у нас всё в какую-то мрачнуху скатилось. Солнце, ты отдохнул? Может, продолжим? — Да мне уже поднадоело Тоталум выдрачивать. — Тогда, может, другое заклинание попробуем? — Может... Но погоди. Пока далеко не ушли — я хочу закрыть тему. — Про Блэка? Да мы сейчас никак... — Нет. Покажи мне свой патронус... Ты говоришь, что «ничего такого». Остальные говорят, что таким — и убить можно. Хочу увидеть сам.

***

— Какой же ты у меня, блин, недоверчивый... Прям как Стивен... — недовольно пробубнил Гарри. — И на́ слово-то он мне не верит... — Покажи, — требовательно повторил блондин. — Ты сам говорил спрашивать вслух о том, что меня беспокоит. Это — меня беспокоит. — Ну ё-моё... Гарри сперва хотел бросить ещё какую-то недовольную ремарку, но, просто на миг остановившись и взглянув на ситуацию со стороны — пресёк эту реакцию. Не важно, насколько необоснованными подозрения его мнительного бойфренда выглядит для самого Гарри. ДЛЯ КОРМАКА — это важно. Он прямо сказал об этом. Если сейчас просто отмахнуться, обесценив переживания твоего парня и показав, что они для тебя ничего не значат — в следующий раз он даже не попытается вновь тебе открыться. Недовольно попыхтев, Гарри закончил фразу совершенно не так, как собирался. — Ну ладно, куда деваться. Мне не жалко, — он, не выпуская любимого из объятий, обошёл его и, оказавшись за жаркой широкой спиной — направил палочку вперёд, позволяя Кормаку самостоятельно удостовериться с самого наглядного ракурса, что его опасения слегка беспочвенны. — На, смотри. Экспекто патронум! Спереди раздалась стройная гармония хора, и пол озарил мягкий, но довольно яркий белый свет. Продержав патронус достаточно долго, чтобы Кормак смог рассмотреть этот барьер во всех подробностях и больше не поднимал эту тему, Гарри, наконец, прервал заклинание. Точно так же, в обнимку, прильнув всем телом к высокому жаркому красавцу, он вновь обошёл его, вставая к нему лицом, и поднял вверх свой влюблённый взгляд. — Ну как, Солнце? Убедился? Когда Кормак тоже наклонил голову вниз и всё-таки посмотрел на своего парня, лицо его выражало совершенно не ту реакцию, которую ожидал Гарри. С вытаращенными от шока глазами, он впился взглядом в третьекурсника, когда нервно выпалил: — ЭТО, по-твоему, «ничего такого»? Гарри, насторожившись от такой эмоциональной реакции, сам резко развернулся и взглянул туда, куда до этого, застыв на месте, уставился его парень. От са́мого бетонного фундамента, на котором стояли они — и метров на двадцать вперёд — трава была намертво прибита к земле, словно её прогладили утюгом. Ближайшая — и вовсе, частично вывалилась из земли корнями. Хоть тут трава и была короткой, но даже в ней отпечатался отчётливый треугольник заклинания, оказавшегося, и впрямь, существенно мощнее, чем Гарри планировал. «Блин. Не подрассчитал. Видимо, из-за того, как раздражённо я это бросил.» — Так! Не нервничать! Я просто на эмоциях. Малфоя я жахнул — не так сильно. Вот как-то так... — он сделал медленный вдох и выдох, расслабляясь, и проговорил совершенно ровным тоном. — Экспекто. Патронум. Вторая струя брандсбойта рванула из кончика палочки — на сей раз, видимо, послабее, чем раньше. Но всё равно гораздо мощнее, чем тогда с Малфоем... По крайней мере, в сравнении с тем, как тот момент запомнил сам Гарри. — Так, всё равно слишком... Ну я сейчас возбуждён, короче... Не в смысле секса, а... Хотя и в этом смысле — немного тоже. В общем, не так сильно я там Малфоя жахнул. — Эм... Гарри... — подал голос уже Тиберий. — Ты вообще понимаешь, что ты таким патронусом — реально убить можешь?.. Ну или, если не убить — то покалечить — уж точно. — Да это просто выглядит так! Ну чего ты тоже его накручиваешь? У тебя же тут трава. Она и от ветра пригибается. Вот, если на чём-то твёрдом... Экспекто патронум. Он направил палочку под углом вниз, демонстируя, что на бетоне — и царапины не останется. И — да — тут он был прав. Когда он прервал призыв, царапин на полу, действительно, не было. Там была небольшая ямка, которую словно выдолбили отбойным молотком. — Так, вот дом мне только разносить не надо, ага? — Да я... я не думал, что так сильно будет... — «Не думал» он... а вот пора бы уже задуматься. С таким патронусом — тебе вообще нельзя палочку на людей направлять!.. — помолчав, он раздражённо проворчал. — Ещё и пол мне тут портит... Ты хоть знаешь, сколько такой материал стоит? Лунный камень на дороге не валяется, вообще-то... — Так этот цемент — это лунный камень? — Эссенция лунного камня. Понятно, что я не из чистого возводил... И не уводи тему! Я-то думал, что Кор опять загоняется, а тебе — реально ведь надо быть ОЧЕНЬ осторожным с твоим патронусом. Стиви, он вот так на заседании жахнул? — Нет, — с точно таким же ошарашенным взглядом уставился на Гарри мракоборец. — Мы уж решили, что он так из-за палочки Дамблдора... А там, оказывается, это было ещё только вполсилы... а то и в треть... «Это я тут сейчас — вполсилы... Что-то, и правда, перебор сегодня...» — Так, вы чего тут все занервничали?.. И меня тоже напрягаете... Завязывайте! — А тебе и не помешает напрячься. С ТАКИМ патронусом — тебе сейчас надо не с Тоталумом баловаться, а с Патронусом тренироваться безвылазно. Только оттачивать надо не то, как сделать его сильнее, а как — слабее. Гораздо слабее... И, Стиви, — он резко опомнился, взглянув на бойфренда. — О том, что ты тут видел такое — точно никому ни слова. — Да уж догадался. Если Фадж об этом прознает — он Гарри безо всяких разбирательств упрячет куда подальше. — Так, вы двое, — командным голосом продекларировал хозяин, указав на племянника и похлопав по плечу бойфренда, — давайте-ка, пока без нас займитесь чем-нибудь. А мы с Гарри пойдём практиковать его патронус. И никакие возражения не принимаются, усёк? — он грозно зыркнул на парня. — Заклинание такой силы — это, блядь, оружие. А с оружием надо уметь обращаться. Мне похуй, каникулы там у тебя или нет — будешь у меня тренироватся как миленький. Прямо сейчас. — Да я и не против... Тем более, когда такой мужественный красавец таким командным тоном этого так властно требует... может меня и заставить этим заняться... и не только этим... — Так, Гарри. Я серьёзно. Это не шутки. Подкатывать будешь — потом. А сейчас — пошли практиковаться. Он, подойдя к парню, решительно обхватил его за плечи и повёл подальше от Стивена с Кормаком — явно из соображений безопасности. Когда их с Тиберием отделял от двух других целый бассейн, старший МакЛагген, наконец, остановился и добавил гораздо мягче. — Прости, что я так резко. Не хотел обидеть. Но с таким патронусом — ты ведь и Кору можешь навредить. Ненароком. Понятно, что не специально. Но можешь. Так что это не терпит отлагательств. — Да я понял... И я не против каких угодно занятий с таким шикарным тренером... Который ещё и вдруг заговорил таким командным тоном... Ты сейчас был — прям такой суровый доминант... — Не обиделся? — Нет, конечно. Я только за. У тебя сейчас такой вид был, будто ты меня буквально свяжешь в узел — и утащишь не пойми куда, не пойми зачем. А я там даже рыпнуться не смогу. Это выглядело — охуеть как сексуально! Я такую брутальность только в порнухе видел... Ну, в маггловской. А если бы ты ещё... — Так. Не отвлекайся. Мы уже и так знаем, что нам всем вчетвером от одного взгляда друг на друга — ебаться хочется. Но сперва — дело. Соберись. Сейчас тебе придётся тренироваться — хочешь ты того или нет. — Да я и хочу... Хоть даже просто занятие — с таким охуенным тренером, и правда, мне только в кайф. — Ну вот и отлично. Тогда... понимаю, что у тебя в таком возрасте все мысли — только о сексе. Но постарайся сосредоточиться. Не отвлекайся... и меня не отвлекай. Я, вообще-то, тоже с утра не прочь повторить. Но всё было не до того. — М-м-м... — Гарри похотливо поиграл бровями. — Так, может, сперва повторим? И Кормака со Стивеном позовём? Или не позовём — а они сами увидят, как мы... — Повторим. Но не сперва, а после. Приоритеты. — Ладно... — он тяжело вздохнул, но, призадумавшись, ехидно ухмыльнулся. — А если из меня получится нерадивый студент — мой суровый профессор потом меня накажет, как следует? — Так, Гарри. Всё. Сейчас — не надо быть плохим студентом. Давай серьёзно... — Тиберий призадумался, подняв взгляд к небу, и, снова взглянув на гриффиндорца, добавил, улыбнувшись ему их коронной МакЛаггеновской ухмылкой. — Будешь вести себя плохо — я тебя, как раз, НЕ накажу. А вот если из тебя сегодня выйдет такой же покладистый студент, как вчера — то ты у меня, наоборот, получишь по полной! Я тебе, блядь, покажу, что значит по-настоящему строгий тренер — будешь там меня молить о пощаде! После того, что я тебе там устрою — ты вообще, нахуй, в шоке будешь от того, как пережил такое. Суровый тренер Тиберий тебя там конкретно накажет, даже не сомневайся... Ещё и на глазах у его племяша, который, может, и сам присоединится. А с его-то размером — это уже будет не просто наказание, а прямо-таки измывательство. Мы тебя капитально вздрючим. — Ммм... А может, такого грубого тренера такой нерадивый студент — и сам тоже взрючит? В отместку. — Может. Если чуть-чуть. Совсем немного... но всё это — только если кое-кто сейчас будет ОЧЕНЬ хорошим мальчиком. Только тогда его накажут как очень плохого. Усёк? — Усёк... Да уж, замотивировать ты умеешь. Прям как Люпин... Только ГОРАЗДО сильнее... Да и вообще, ты не думал всерьёз о карьере учителя? У тебя вообще шикарно получается. Из того, что я уже видел — ты же, реально, ну просто охуенный преподаватель... — Так. Не подлизывайся. Не поможет. — Я и не подлизываюсь... — Ну и всё тогда, погнали. Значит, вставай в защитную стойку...

***

— Ну что? — хором воскликнули несколько студентов на каникулах, дожидавшихся в нетерпении за большим антикварным столом в центральном зале благородного дома. — Ничего. Всё так же. Его реально нет нигде, — озадаченно проговорил Блейз, возвращаясь к гостям. — Будто испарился... — Прям нигде? А в школ... — В Хогвартсе он тоже до сих пор не объявлялся, — вместо Блейза ответил Драко. — И что это значит? — Да, блин, а я откуда знаю! — внезапно вспылил темнокожий парень, всегда отличавшийся завидным терпением. — Ну ты же теперь его правая рука... или левая. Правая — вроде как, Хиггс... — Теренса не приплетай! — ещё более раздражённо рявкнул хозяин, уставившись на товарища столь же внезапно озверевшим взглядом. — Да я не приплетаю... Ты чо такой дёрганый? Что нам делать-то? — НЕ ЗНАЮ Я! — Мы хоть справились? — Он доволен? — Или, наоборот, он так свой гнев показывает? — Так, слушайте! Я сейчас вас всех выгоню нахуй отсюда. Сказал, не знаю! — Блейз... — снова подключился Драко, — ты пока что его мотивы лучше всех понимаешь. Мы же всё сделали, как он сказал — а он молчит. Значит, что-то сделали не так, как надо? Или ещё что-то недоделали? Я, вот, выполнил указания максимально безукоризненно. Ни отец, ни мама — не в курсе... если только сами не заподозрили что-то. Но при этом, отец там Каффа натурально вздёрнул за такое... да так, что Поттер... в смысле, Гарри — вроде как, и ни при чём... — Да-да... — взял себя в руки Блейз. — Мне мама уж рассказала, что там твой Каффу устроил. Тот аж в выпуске все благородные семьи чуть ли не прямым текстом умоляет над ним сжалиться. Это он из-за вас, тут нет сомнений. — Ну вот! Да, я у... Гарри в должниках — но и выполнили приказ Малфои — усерднее некуда! А он всё равно молчит. Нам к чему готовиться? К тому, что можно ждать помилования, или что, наоборот, лучше спасать шкуру, пока не поздно? — Драко, я знаю не больше тебя... Но если молчит — значит, у него есть на то причины. Может, опасается, что мы можем быть под наблюдением... — А нахуя тогда мы у тебя собрались? — подал голос Маркус в его характерной манере. — Хотя бы не у меня, — одёрнул товарища Драко. — У Блейза — Министерство нас всех, по крайней мере, не ожидало увидеть. — ... а может быть, — с нажимом в голосе продолжил наследник дома Забини, — это снова проверка. Может, он специально подсунул нам почву для опасений — и смотрит, как мы себя поведём. — В смысле, как проявим инициативу без его руководства? — Нет... Хотя, и это тоже. Но я имел в виду, не начнём ли мы без него мутить какой-то заговор. А узнает он это — по тому, насколько готовыми к его возможному наказанию мы окажемся. — То есть, нам надо ничего не делать? И морально готовиться к наказанию... но при этом — наоборот, ни к чему не готовиться? — Я не знаю! Думайте своей головой! Что он нам сказал? Ему нужны преданность и доверие. Вот и действуйте так, как действовал бы тот, кто именно этим и руководствуется. — Нам, что... гриффиндорцами прикинуться? — Может, и ими. Не самая плохая идея. — А нахуя тогда ему мы? У него ж настоящие гриффиндорцы по щелчку пальцев выполняют команду «к ноге», готовые тут же сломя голову нестись выполнять любой приказ. — Так, всё. Ещё раз я повторять не стану. — Ты не знаешь, мы поняли... ну хоть что-нибудь подскажи! Ты-то — уже перед ним выслужился. А мы — нет. — Я — особенно, — удручённо проговорил Драко. И, помолчав, добавил. — Блейз, ну правда. Помоги, умоляю... Это не запрос от одного дома к другому. Но если поможешь — будем считать это Бесценной Услугой. Обещаю при свидетелях. Дом Малфоев будет должен. — А давно ты вправе разбрасываться подобными обещаниями? — Отец поймёт, когда узнает обстоятельства... Да он и сам уже, наверно, догадывается. Как минимум, о том, что я чего-то не договариваю — так уж точно... И что у этого есть КРАЙНЕ весомые причины, — Драко замешкался на мгновение и, будто опомнившись, спешно выпалил. — Но я ему ничего не говорил! Он сам! Нюансов он никаких не знает!.. Но уж сложить два и два — в состоянии. И у Каффа — наверное, поэтому и действовал соответственно... Ну так что, Блейз? Помоги. Тяжело вздохнув, темнокожий парень призадумался и после нервозной паузы всё-таки ответил. — Драко, если говорить по душам... мне уже кажется, что после того, как Гарри захватит власть — не будет больше ни благородных домов, ни их влияния, ни регламентов. И твоё обещание тогда уже ничего не будет стоить... — ещё помолчав, решаясь, он всё-таки добавил. — Но ладно. Я всё равно помогу, чем смогу. Помогу — не как наследнику другого дома. А как другу. Давай думать вместе... раскладывай варианты. Ты у нас стратег. Подскажу, что знаю. — Без проблем. Дашь свиток? — Вот... давай в воздухе. Лучше не оставлять никаких улик... И у нас мало времени. Мама где-то через час вернётся. Но ориентируемся на полчаса. Она ТОЧНО ничего не должна узнать... и даже заметить, что вы тут были — такой подозрительной толпой. — Само собой. Я б тебя так не подставил. — Ты меня ровно так — уже подставил, отправив с ним на переговоры... через публичный запрос благородного дома. А потом из-за этого — ещё и на дуэль чуть не вызвал. Наступила неловкая тишина. Все присутствующие понимали, что Блейз прав, но никто не смел с ним открыто согласиться. — Да, — тихо произнёс Драко, опустив взгляд в стол. — Извини, что так вышло... — не привыкший просить прощения, он перешёл чуть ли не на шёпот. — И спасибо, — недолго помолчав в неловкости, он заговорил более решительно. — Так, кто владеет огнеписью? Сейчас — не время утаивать. Я — не владею. Так что признавайтесь. Слизеринцы с подозрением переглянулись. Через несколько секунд Нотт, всё так же опасливо стреляя глазками по сторонам, едва заметно приподнял со стола кисть руки со слегка оттопыренным указательным пальцем. — Хорошо, — уловив этот жест, Драко встал из-за стола и начал расхаживать из стороны в сторону. — В данной ситуации, как мне кажется, самая верная стратегия — это тупо наиболее вероятный расклад с наименьшими потерями. Логично? Логично, — не дожидаясь ни чьей реплики, ответил он сам себе. — Так что перебираем все — и выбираем оптимальный. — Оптимальный — для всех, а не только для тебя, — вполголоса уточнил Пайк. — Да уж понятное дело, раз мы с Блейзом это при вас обсуждаем... Значит так, Тед. Пиши. Сценарий первый: мы все — справились. Возможные риски: ... Худощавый высокий парень тоже встал из-за стола и взмахнул палочкой. В воздухе над столом возникла пылающая надпись: «1. Все справились» — вокруг которой в следующий миг нарисовалась рамка, а внутри неё, на следующей строке — точно так же проступил подзаголовок: «Риски».

***

Сердце колотилось как бешеное. «Да откуда здесь столько мракоборцев!» Они, и правда, сновали по улицам Лондона так, будто это была не рождественская ночь, а ночь первого нападения Пожирателей. «Идите по домам, черти прокля́тые! Что вам у себя не сидится! Тем более, в праздники! Вы же все на отгулах должны быть!» Когда он свернул за́ угол, ему краем глаза показалось, что один из «обычных прохожих» в характерном сером пальто и столь же характерной шляпе, низко натянутой на самые глаза — его всё-таки заметил. Не оставалось ничего, кроме как вновь обернуться в пса, хоть блохи уже и были просто невыносимыми. Изнывая от голода, холода и усталости — Сириус Блэк, поплутав, оторвался от возможного преследователя, и, всё-таки, добрался витиеватыми переулками до заветного места. Наконец-то он сможет спрятаться и перевести дух... принять душ... и, чёрт возьми, в кои-то веки просто поспать! Ещё раз оббежав всю небольшую площадь по периметру, удостоверяясь, не приближается ли чей-то запах, дрожащий тощий пёс встал на задние лапы и превратился обратно в человека... который тут же растерялся. «ЭТО ЧТО ЕЩЁ, БЛЯДЬ, ЗА НАХУЙ!» Такого сюрприза — он точно не ожидал. Убежища, на которое он так рассчитывал, и лишь надеждами на которое он смог-таки добраться до Лондона — попросту не оказалось на месте. То единственное, что досталось ему от его больной мамаши в наследство, и что ему впервые в жизни могло хоть сколько-то пригодиться — даже это бесследно исчезло. «Я, что, адрес перепутал? Они меня, всё-таки, довели до безумия? Разве не Гриммо, 12?..» Стоило ему об этом подумать — как прямо перед ним, ровно в том самом месте, где, как он помнил, должна была находиться ещё одна калитка — левая половина дома пришла в движение, растягиваясь в сторону. Кажется, недостающий подъезд выдвигался из середины здания... но делал это слишком уж медленно. Анимаг замер, не зная, где ему спрятаться — хоть и в ночной темноте, но на открытой площади. А тем временем в одной из арок — той, что слева — послышались быстрые шаги. Характерная походка министерского мордоворота: ЭТОТ шаг, призванный выглядеть так, будто «обычный гражданский» неторопливо бредёт по своим делам, но на самом деле перемещается очень быстро — Сириус узнает из тысячи. Сердце окончательно заколотилось как сумасшедшее. Не дожидаясь появления калитки в ограде, ужасающе тощий маг перемахнул через неё и встал на пороге двери, которая уже вот-вот появится до конца. В арке справа тоже послышался тот же знакомый быстрый шаг. — Давай-давай-давай-ДАВАЙ! — уже не выдержав, вслух прошептал беглый преступник, нервно тряся рукой, будто это как-то могло помочь делу. Он дёргано оглянулся по сторонам. Из левой арки уже вышел высокий плечистый мужчина в длинном сером пальто и характерной низко надетой шляпе. — Твою мать! Живее! Шаги из другой арки ускорились ещё сильнее: тот, кто их издавал, перешёл чуть ли не на бег. Наконец, из двери со специфическим щелчком «выстрелила» ручка. Сириус тут же отчаянно схватил её, повернул на себя, распахнул дверь... Но и здесь его ждала ещё одна подстава. На пороге, словно дожидаясь появления хозяина, стоял старый эльф-домовик. Подняв на Сириуса взгляд исподлобья сквозь его густые брови, он громко воскликнул: — Любители грязных выродков! Так осквернить память моей госпожи! Кричер этого не забудет! Все получат по заслугам! Пойманный в ловушку, Сириус Блэк испуганно замер в ступоре безысходности, пока с двух сторон приближались два мага в одинаковых серых плащах, а ещё из одной арки — у него за спиной — послышался уже даже не скрываемый бег третьего.