Полдень

«Драгоценная жемчужина клана Яманака», - так звали прежде в народе Ее Высочество Ваньи. Титул наложницы второго ранга целиком и полностью отражал суть своей обладательницы. Ваньи – образец прелести. У нее было все для того, чтобы стать фавориткой Императора. Длинные светлые волосы, что в блеске своем подобны лучам полуденного солнца. Яркие голубые глаза, от которых веяло свежестью и холодом, подобно водной глади на озере Сихэ в безоблачный осенний день. Светлая кожа, словно нежный лепесток лотоса, излучающий мягкое сияние, как утренний туман, окутывающий мир в час пробуждения. Однако небесам было недостаточно одарить молодую госпожу безупречной внешностью, она также обладала утонченными манерами и многими талантами. Даже ее походка походила на танец легкого ветерка, едва касающегося поверхности воды. Ее тело должно было свести с ума любого мужчину, заставить завидовать и рвать на себе волосы любую женщину, но Его Величество Император не спешил осчастливить девушку высочайшим посещением. Яманака Ино обладала самым высоким статусом среди наложниц Внутреннего дворца, уступая лишь самой Императрице. Она происходила из столь богатой, древней и знатной семьи, что даже Хьюга смотрели на них с завистью, не говоря уже о семьях других девушек. Молодая наложница подражала Наследной принцессе Микото, играя на пипе, изящно и легко исполняла популярный среди столичной знати танец с мечом, созданный покойной барышней Узумаки. Она достигла мастерства талантливейших женщин предыдущего поколения, но этого было недостаточно, чтобы привлечь внимание Императора. Их союз был подобен иссохшему дереву посреди соленого озера – обреченно прекрасен. И как бы старательно ты не удобрял землю и не подрезал ветки, дерево не могло принести плоды. Поэтому сколько бы коробок с лекарствами для зачатия ни присылал господин Иноичи, от этого не было толку. «Копировать можно для того, чтобы расти и развиваться, а не для того, чтоб отказаться от самой себя», - как-то сказал Государь, комментируя очередное выступление Ваньи на банкете. Ино с детства убеждали в том, что сердце любого желаемого ею мужчины будет покорено в один миг без особых усилий. Ей твердили, что она – само совершенство, а потому не составит труда обратить на себя внимание даже самого Императора. И как велико оказалось разочарование, когда для всех стало ясно, что одной красоты и таланта недостаточно чтобы стать фавориткой. Наложнице следовало быть особенной, уникальной, драгоценностью, достойной сокровищницы Владыки Поднебесной. Клану же требовался свой принц, наследник, что возвысит семью своей матери до самих Небес. Поэтому в последние месяцы все силы клана Яманака были брошены на то, чтобы найти что-то, что сможет помочь молодой госпоже выделиться среди остальных жительниц Внутреннего дворца. Кончался второй месяц поисков, терпение Ино, привыкшей получать все и сразу, было уже давно истрачено. Ей начало казаться, что окружающие нарочно медлят с поисками и стоит ей самой просто заглянуть в любую сокровищницу и она тут же найдет редкость, что поможет очаровать Его Величество. Поэтому теплым весенним утром, после приветствия Императрицы Ваньи направилась в Зал умственного развития в поисках вдохновенья. Солнце давно уже выглянуло за горизонт, но до зенита было еще далеко. В это время барышня Хатаке мирно спала в своей теплой, мягкой постели, беззаботно укрывшись одеялом с ног до головы так, чтобы ни один лучик не смог пробиться и коснуться ее нефритовой кожи. В покоях девушки царило спокойствие, пылинки медленно плыли по воздуху, купаясь в ярком утреннем свете, как вдруг что-то с грохотом упало на пол в зале библиотеки, потревожив пылинки и хозяйку комнаты. В полудреме Сакура было решила, что ей показалось, ибо никто не смел так бесцеремонно вести себя в Зале умственного развития. Однако вслед за первым грохотом повторился следующий, послышалось, как стопка книг рухнула с большой высоты полок. Девушка тут же вскочила. Она было хотела с кинжалом в руках выбежать к вандалам, но разумно прикинув, что люди, приводящие в беспорядок библиотеку, могут причинить ей вред, решила аккуратно подсмотреть из-за ширмы за действиями странных «посетителей». Их было пятеро. Четыре служанки и их госпожа, прекрасная как снежное зимнее утро. Она стояла посреди зала, буквально кончиками пальцев изящно держа перед собой раскрытую книгу. Ее брови были сдвинуты к переносице. Она то ли злилась, то ли усиленно пыталась понять, что там написано. Недовольно бросив на пол рукопись, с которым она даже не успела ознакомиться, красавица потянулась за следующей «жертвой», заботливо поданной ей служанкой. В это время другие девушки продолжали крушить библиотеку, скидывая на пол бесчисленные свитки и книги. Пока гости окончательно не разворотили Зал умственного развития, Сакура быстро вернувшись в комнату, привела себя в порядок, собрала в пучок волосы и, обогнув здание, вошла в библиотеку через главный вход. - Служанка Зала умственного развития, Хатаке Сакура приветствует госпожу, - склонилась в поклоне она. - Госпожу? – немного удивленным и вместе с тем высокомерным тоном переспросила наложница, не соизволив даже оторвать взгляда от книги. Одна из ее служанок, тут же бросив свои дела, быстрым шагом подошла к барышне Хатаке и дала ей пощечину. - Как ты смеешь? Перед тобой Ее Высочество Ваньи! В Зале в миг похолодало. Сакура могла назвать наложницу «госпожой», не употребляя обращение «Ваше Высочество», она не совершила большой ошибки. Красавица, стоящая посреди библиотеки, уже не казалась столь безупречной, как ранее. - Служанка Зала умственного развития, Хатаке Сакура приветствует Ее Высочество Ваньи, -уже встав на колени, повторно поприветствовала ее барышня. Ей, как и многим обитателям Дворца, не нужно было объяснять все по два раза. Тут все и так было понятно. -Поднимись. Раз ты тут прислуживаешь, принеси мне древние книги по танцам и музыке, - брезгливо бросила наложница, пройдя вглубь Зала умственного развития и усаживаясь на кресло в кабинете. Видимо, она полагала, что теперь поиски пойдут легче, ведь перед ней появился человек, который буквально жил среди книг. Правда, конечно, Ваньи поспешила с выводами, ведь далеко не каждая служанка, касающаяся рукописей, умела и хотела их прочесть. Однако с Сакурой она угадала: та хоть и не прочла все, что имелось в библиотеке, но о многом знала. -Ваше Высочество, в Зале умственного развития кроме “Ши-цзина” более нет ни одной книги, посвященной танцам и музыке, - как можно более спокойным тоном сообщила барышня Хатаке, снова опускаясь на колени перед Яманака. Зал умственного развития создавался как место, где императорская семья в лице наложниц и малолетних принцев могла спокойно проводить время, черпая знания об этике, государственной политике и литературе. Юные наследники императорского рода должны были посещать библиотеку, чтобы заимствовать книги для обучения, а не для развлечения. Только “Ши-цзин” (прим. автора: Ши-цзин (Книга песен и гимнов) - один из древнейших памятников китайской литературы, источник информации о языке, идеологии, этике и традициях древнего Китая), являющийся одним из столпов конфуцианского образования, имел право занимать место на полках Зала. -Ты уверена? Юная госпожа осталась очень недовольна словами служанки. -Да, эта недостойная уверена. -Дайте ей десять пощечин! – приказала Ваньи, вскипая от злости. В тишине комнаты раздался резкий звук. Первая пощечина отразилась в воздухе, как удар грома — хлесткий, резкий, оставляющий за собой легкий шлейф звука. Вторая пощечина последовала за первой с неожиданной быстротой, и звук стал более глубоким, как удар сердца, бьющегося в груди. Он резонировал в ушах, наполняя их гулом, который не утихал. Дальше Сакуре было уже трудно считать и отличать боль одного удара от другого. Служанки Ваньи не щадили лицо барышни Хатаке. Закончив свое дело, они лишь потерли ладони, ибо даже их руки покраснели и опухли от силы ударов, что уж было говорить о лице наказанной девушки. -Ты усвоила урок? – где-то эхом донесся до Сакуры приятный голос наложницы. Как бы капризна и жестока она ни была, голос ее притягивал, обволакивал и даже немного успокаивал. -Эта недостойная благодарит Ее Высочество Ваньи за урок, - глотая кровь, откуда-то взявшуюся во рту, чуть шатаясь поклонилась в пол барышня Хатаке, - однако в Зале умственного развития нет книг ни по танцам, ни по музыке, - уверенно настаивала она на своем. Так прошло знакомство Сакуры с наложницей Его Величества. Ваньи ушла, рукава ее легкого шелкового халата развевались на ветру. Она шагала быстро, недовольно морща носик, но ни на миг не забывала об идеальной осанке и легкости походки. Издалека ее можно было принять за небесную фею, но теперь трудно было обмануть барышню Хатаке. Смотря на удаляющуюся фигуру драгоценной жемчужины клана Яманака, служанка мечтала лишь о том, чтобы никогда больше не встречать на своем пути людей подобных ей. Ибо страшнее всего во Дворце были именно те, кто обладал властью, при этом не имея даже толики сочувствия и доброты в своем сердце. «В такой большой библиотеке не может быть, что не сыщется и одной жалкой книги по искусству. Найди мне их до конца месяца. Если не найдешь, пинай на себя», - бросила наложница скромной служанке, покидая Зал умственного развития. Сакура взяла в руки одну из тех ценных рукописей, что были так небрежно и неуважительно брошены на пол. Как-то господин Хатаке сказал Его Высочеству Наследному принцу, что рабыня стоит как одна книга. Сейчас служанка знала, что он преувеличил тогда цену. И все же когда-то она и правда стоила чуть меньше даже одной дешевой старой, потрепанной книжечки с пошлыми картинками, которую передавали из рук в руки мужчины. А Ино Яманака, на задумавшись даже на миг, спокойно разнесла пару полок. Она, конечно, никогда не задумывалась о своей стоимости. И пусть сейчас Сакура жила в статусе приемной дочери Хатаке Какаши, она понимала насколько великой была разница между ней и наложницей Императора. Каждые три дня служанки Ее Высочества Ваньи приходили в Зал умственного развития и задавали один и тот же вопрос: “Нашла ли служанка из рода Хатаке то, что просила Ее Высочество?”. Каждый раз Сакура давала один и тот же ответ: “Этой недостойной очень жаль, но в Зале умственного развития нет того, что ищет Ее Высочество Ваньи”. И каждый раз ей давали десять пощечин и заставляли целый час стоять на коленях перед входом в библиотеку. Так продолжалось две недели, слуги на кухне, встречая барышню Хатаке лишь сочувственно прилагали вареные яйца, чтобы избежать синяков, иногда даже получалось воспользоваться кусочком льда, чтобы снять отек, но он был слишком ценен. Все быстро привыкли к постоянным наказаниям Сакуры, никто, разумеется, не защищал ее и не вмешивался, тем более что наказание казалось просто смешным по сравнению с тем, что испытывали другие обитатели Дворца. Поэтому, когда Шисуи, придя в Зал умственного развития, обеспокоенно спросил, что случилось с лицом барышни Хатаке, девушка лишь удивилась его реакции. Слишком много сочувствия оказалось в его словах и взгляде, ибо это было больше чем ничего. -Ваньи наказывает так, как считает нужным, - обыденно сообщила она, не желая вдаваться в подробности своего наказания. Она и сама не знала, что от нее действительно хотела наложница, ибо госпожа не раскрывала своих мотивов. -Братец Шисуи, ты ведь пришел за носками, но смотри, что я тебе подготовила еще, - Сакура ярко улыбнулась подобно майскому солнцу, желая скорее увести разговор с иное русло. Она подбежала к столу, стоящему в кабинете библиотеки, и развернула свиток. Подойдя ближе Шисуи смог разглядеть, что это была копия четвертого стиха «Дум в разлуке», написанная им в прошлую их встречу, которую Сакура старательно переписала на дорогой бумаге. -Твой стиль довольно трудно повторить, братец Шисуи, - заметила девушка, - Твоя кисть… она… она будто парит над бумагой, - она мечтательно провела кончиками пальцев по воображаемой поверхности пергамента. Конечно, ее копия оказалась далеко не идеальной и, если приглядеться, можно было заметить, что писал другой человек. В образце служанки не было той уверенности и легкости, что исходили от черновиков стражника. -Это еще не все, - Сакура кокетливо улыбнулась и подняла хлопковую салфетку, под которой на фарфоровом блюдце возвышалась маленькая горка рисовых пирожных. На кончике ее языка вертелась невысказанная просьба дать ей урок каллиграфии, но она, прикусив губу, тщательно подбирала слова, боясь показаться навязчивой. На столе были подготовлены «четыре драгоценности» ученого мужа (прим. автора: «четыре драгоценности» - кисть, тушь, бумага и дощечка для растирания туши) и зажжены три свечи вместо привычной одной. За миг до прихода стражника девушка возожгла благовония в бронзовой курильнице, поэтому сейчас по воздуху неторопливо скользили струйки дымка с легким цветочным ароматом. Все говорило о намерениях Сакуры, только она сама не могла решиться. Воцарилась неловкая тишина. Но, будто поняв намерения девушки, стражник спросил: -Барышня Хатаке подкупает меня сладостями. У Вас есть ко мне просьба? – хитрец все уже знал, ей не стоило произносить и слова, но, кажется, мужчине доставляло удовольствие наблюдать за замешательством служанки. -Д-да… - краснея от ступней до макушки наконец призналась Сакура, - господин Шисуи очень хорош в каллиграфии, - она не смела даже поднять на него взгляд, - не мог бы ты дать мне пару уроков? – выпалила девушка так, что сторонний человек мог бы даже не понять ее быструю речь. Стражник мягко улыбнулся подобно взрослым, что умиляются неуклюжестью младенцев, и, положив в рот один из рисовых пирожных, также неразборчиво ответил: «Конечно». Он явно передразнивал Сакуру, но она была слишком смущена, чтобы заметить и обидеться. Мужчина подошел вплотную к письменному столу, капнул на дощечку для растирания туши немного воды из миниатюрного фарфорового чайничка и, взяв в правую руку брусок, принялся неторопливо его растирать. Как только были подготовлены чернила, он расстелил бумагу, пригладил ее, набрал на кисть тушь и, тихо выдохнув, принялся что-то писать. Барышня Хатаке стояла рядом. Будто завороженная она смотрела, как легко и просто стражник выводит, используя стиль кайшу, несколько распространенных чэнъюй (прим. автора: чэнъюй – устойчивый оборот, чаще всего состоящий из четырёх иероглифов). Он закончил и положив кисть на подставку, отошел на шаг в сторону, приглашая жестом встать на его место. -В письме важно усвоить основы, - его голос звучал немного иначе чем обычно, - Точка, линия и пустота. Порядок начертания. Барышня Хатаке, перед тем как работать, необходимо понять Ваш уровень, - если ранее его слова, действия казались похожи на поведение стражника, то сейчас он стоял, говорил и звучал как истинный ученый. «Может он готовился сдать экзамен на госслужащего?», - про себя подумала девушка. Служанка подняла кисть и также быстро и легко прописала давно знакомые выражения. Она спокойно отложила предмет, любуясь результатом, но по лицу мужчины читалось, что тот был чем-то недоволен. -Барышня Хатаке, Вы учились самостоятельно? -Да, я копировала то, что мне было доступно, - призналась Сакура и неловко улыбнулась. Будь Шисуи знаком с почерком двенадцатилетнего Наследного принца, то ему не составило бы труда понять, чьи прописи послужили образцом для девушки. Бывшая рабыня отлично копировала, но у нее не было учителей, которые бы показали ей порядок начертания линий, объяснили логику формирования иероглифов, поэтому она писала так, как ей было удобно. Госпожа Рин как-то пыталась научить свою воспитанницу писать правильно, но, однажды выучившись что-то делать неверно, трудно переделать свои привычки. Мужчина взял новый лист бумаги и, взяв в руки запасную кисть, начал терпеливо объяснять порядок начертания линий, начиная с самых простых знаков. Его голос звучал мягко и учтиво. Сакура была хорошей ученицей, когда дело касалось того, что ей нравилось. Она послушно повторяла за Шисуи, лишь изредка задавая вопросы. Учитель и ученица уселись за длинный письменный стол немного поодаль друг от друга. Мужчина аккуратно и медленно выводил иероглифы, попутно объясняя тонкости хорошего письма, а потом смотрел, как служанка по много раз повторяет за ним. -Так значит, как ты стала объектом ненависти Яманака Ино? – неучтиво, будто невзначай спросил Шисуи, пока девушка растирала тушь для новой партии прописей. -Учитель так любопытен, - улыбнувшись ответила Сакура, надеявшаяся, что он не вернется к теме ее наказания. -Неужто я теперь учитель барышни Хатаке? – притворно задумавшись, вопрошал стражник, - Тогда ученице стоит начать отвечать на вопросы Учителя, - заключил он, взглянув в зеленые глаза девушки. -По правде сказать, я сама не знаю, - с обреченной усмешкой произнесла Сакура, - Ваньи поручила мне найти в Зале умственного развития книги по музыке и танцам, но я точно знаю, что их тут нет, - в ее голосе слышалось возмущение от несправедливости наказания и абсурдности просьбы. -Наложница ищет книги по музыке и танцам, - задумчиво протянул стражник, - Очевидно, что она хочет очаровать Его Величество Императора, - усмехнулся он. -Не обязательно! Может, она хочет совершенствовать свои навыки и таланты? -Да, конечно, она именно этого и хочет, - согласился Шисуи, - чтобы скорее оказаться в объятиях Его Величества. Разве не все женщины во Дворце мечтают возвыситься? Разве не каждая желает стать фавориткой? Сакура вдруг заливисто рассмеялась: -Ты не шутишь? -Отнюдь, - мужчина повернулся корпусом в сторону девушки, - за час до прихода Его Величества в Императорском саду собираются все жительницы Внутреннего дворца. Девушки то поют, то танцуют, кто-то гуляет в цветочных венках, кто-то постоянно норовит так и упасть прямо в объятия Повелителя. Каждая из них старается привлечь к себе внимание. Служанка вдруг представила, какой ужас творится в таком утонченном и прекрасном месте как Императорский сад, когда в нем собирается столько странных людей. Эта картина оказалась весьма нелепой, поэтому Сакуре было трудно перестать смеяться. - Не все женщины мечтают об Императоре. Вряд ли тетушка Мицу из Императорской кухни желает соблазнить Его Величество, - сквозь смех заметила девушка, - Ее скорее волнуют поставки рыбы на ужин для Первого принца или обленившиеся кухонные девки, что недостаточно тонко нарезают морковь, - говорит Сакура, краснея от смеха. Слова Шисуи казались странными и немного глупыми, однако, возможно, именно так выглядит мир глазами мужчины. Женщины для них всегда до смешного просты, а движут ими лишь корысть и жадность. - А ты? – чуть понизив голос, тихо, почти шепотом спросил Шисуи. - Что я? – румяная от смеха девушка обмахивалась рукой, пытаясь остудить разгоряченную кровь. Она ярко улыбалась, не в силах сдержать смех, но очень старалась взять себя в руки, ибо стражник был ей дорог и ей не хотелось задеть его честолюбие. - Ты хочешь оказаться подле Императора? – осторожно, выделяя каждое слово, спросил Шисуи. Его слова звучали излишне откровенно. Мужчина посмотрел на Сакуру, ожидая, что сейчас он станет свидетелем очередной волны смущения и неловкости, однако неожиданно наткнулся на глыбу льда, которой вмиг обернулась девушка. Она только что была похожа на знойный, наполненный до самых краев солнечным светом, летний день, но, услышав вопрос мужчины, переменилась в лице. - Я боюсь Императора, - после недолгого молчания призналась служанка, - Хэх, как, полагаю, большинство девушек – нервно добавила она, не сумев скрыть своего особого отношения к Государю. Как ей было относиться к тому, кто доставил столько страданий ее любимому человеку? Пусть Его Высочество и не отвечал взаимностью, пусть находился подле другой, но он был добр к Сакуре и все так же дорог ее сердцу. Она помнила, как каждый год в день гибели Наследного принца Фугаку и Наследной принцессы Микото ее Господин закрывался в своих покоях, как он тихо рыдал, пытаясь в одиночку справиться с болью, что принес собственный брат. Она помнила, как будила Саске по ночам, пытаясь вырвать его из плена кошмаров. «Он сказал, что оставил меня в живых, чтобы у Учиха был наследник», - однажды поделился Его Высочество. Все эти годы он жил в страхе, что однажды брат перестанет в нем нуждаться и лишит его жизни. Как можно было относиться к Императору? Как можно было даже просто помыслить о том, чтобы оказаться подле человека, который не пощадил даже собственных родителей? Едва задумавшись об этом, Сакура тут же поняла, что было в ее сердце. Это был страх. - Не ты одна его боишься, - заметил Шисуи и тут же сменил тему для разговора, предложив каждые две недели приносить в библиотеку новые образцы для прописей. Свечи замерцали. Воск сильно оплавился, длинный фитиль давал слишком высокое, коптящее пламя и неровный свет. Сакура отошла к стеллажу за спиной стражника, в поисках коротких, выгнутых ножниц специально для подобных случаев. От каждого шага ткани ее многослойных юбок шуршали в темноте кабинета. Этот звук чем-то напомнил шелест листвы на горе Цзюхуашань, где Шисуи впервые познал вкус победы. «Сокровенное имеет два вида, с Линшань открывается девять красот», - неожиданно всплыли в памяти слова Ли Бо (прим. автора: Ли Бо – знаменитый китайский поэт времен династии Тан) об этой горе. То ли дело было в воспоминаниях, то ли в красавице, что тихо подрезала коптящий фитиль, но Шисуи невольно улыбнулся, сон вдруг завладел его телом. Поэтому, не дождавшись, когда Сакура вновь сядет за стол и вернется к обучению, мужчина, облокотившись на стол, будто задумавшись подпер голову кулаком и задремал. Служанка осторожно села на свое место, ее губ коснулась нежная улыбка. Удивительно, но рядом с этим человеком в ее душе зарождалось какое-то теплое, неведомое до этого, чувство. Только сейчас барышня Хатаке заметила, что стражник сегодня явился к ней без шлема, поэтому можно было наконец полностью разглядеть его лицо. На полупрозрачном, фарфоровом «холсте» выделялись длинные черный ресницы, густые, слегка изогнутые брови. Взгляд девушки упал на тонкие губы мужчины. Из девичьего любопытства она потянулась к ним, но, к ее счастью, Шисуи, не открывая глаз, вдруг с улыбкой произнес: - Слышу, давно уж пропел петух, шум на дворе наполняет слух. Он цитировал песни царства Ци из Шицзина. И то были слова наложницы к Государю. Сакура, будто обжегшись, отдернула руку, прижав ее к груди. Ее щеки покрылись румянцем. Мужчина неохотно пробуждался от недолгого сна, он посмотрел на барышню Хатаке. Его лицо ничего не выражало, но глаза улыбались. - Моя ученица, - нежно обратился он к девушке, - ты знаешь и такие стихи? – он выпрямился, и Сакура оказалась вынуждена смотреть на него снизу-вверх, - Какая способная у меня ученица, - заметил стражник и встал, - Однако же, и правда скоро пропоют петухи и придворные соберутся на Совет. Стих, который цитировал Шисуи, хоть и входил в Шицзин, но учителя никогда не заучивали его с девушками, ибо он представлял собой беседу Императора и его наложницы, которая проходила утром в постели Повелителя. Как правило, только мужчины могли свободно цитировать, читать и заучивать подобные постыдные фрагменты. Но Сакура знала содержание Шицзина благодаря тому, что подслушивала уроки господина Какаши, поэтому ее образование было в некотором смысле «мужским», ибо классические книги «Правило поведения женщины» и «Руководство для женщин» девушка освоила позже конфуцианского пятикнижия. Не говоря уже о том, что подавляющее большинство девушек в принципе никогда не притрагивались к столь серьезным рукописям. Барышня Хатаке проводила стражника до дверей Зала умственного развития. - У меня осталось еще две недели до срока, который назначила мне Ее Высочество Ваньи, - тихо заговорила служанка, когда пара практически дошла до выхода. Безусловно, ее волновало то, что с ней может произойти после истечения отведенного времени, но она боялась признаться себе в этом. Где-то глубоко в душе Сакуре думалось, что наказание от наложницы позорит весь клан Хатаке. А может ли просить помощи или хотя бы надеяться на нее тот, кто является слабым звеном семьи? Конечно, нет. - Твой достопочтенный отец, видимо, еще не слышал о том, что происходит, - развернувшись к девушке, ответил Шисуи, - Подожди немного и все разрешится, - успокоил он служанку. И его слова возымели на Сакуру действие. Отчего-то сердце барышни Хатаке с радостью воспринимало все, что исходило от мужчины. Его голос, его движения, его слова несли в себе столько уверенности, спокойствия и ощущения надежности, что все это потихоньку передавалось ей. - Благодарю Учителя за наставления! – сложив перед собой руки, поклонилась Сакура. Шисуи покинул Зал умственного спокойствия. Первые лучи солнца пробивались из-за горизонта, наконец прокричали петухи, девушка зевала, готовясь ко сну. От автора: город засыпает и проснется уже с Его Высочеством Наследным принцем ))