Теория Великого Объединения Шэнь Цинцю: очищение ци

С наступлением зимы Шэнь Цинцю начал ходить по школе в красивом плаще. Чем ощутимо выделялся: большинство младших учителей избегали громоздкой зимней одежды, вместо этого циркулируя свою ци, чтобы согреться — тонкий способ продемонстрировать уровень своего совершенствования, не опускаясь до упоминания об этом вслух. Лю Цингэ изначально посчитал плащ одной из собственных покупок Шэнь Цинцю. Однако, позже, разговаривая с Юэ Цинъюанем в его кабинете, он узнал, что это не так. Лю Цингэ нахмурился. — Он стал к тебе куда дружелюбнее. Я не думаю, что тебе стоит продолжать дарить ему подарки, особенно такие дорогие. Юэ Цинъюань покачал головой. — Нет, это был подарок на день рождения. — Но, даже так… — И часть была оплачена моим шицзунем. Цинцю-шиди… о, я тебе не показывал. — Юэ Цинъюань мгновение поколебался, затем подошел к шкафу и достал коробку. Он освободил место на рабочем столе и открыл ее, чтобы показать две деревянные игровые доски. Они были красиво украшены мелко детализированными гравюрами, подкрашенными цветными чернилами. Брови Лю Цинге поднялись. — Хороший подарок. Доски были предназначены для сянци. Одна выглядела немного иначе — более сложной — он внимательнее изучил ее. Это была своего рода упрощенная стилизованная карта, чем простая игровая доска с тремя ландшафтными отметками. — Вот эта подходит для трех или четырех игроков, — объяснил Юэ Цинъюань. — А на этой различные препятствия. Вот здесь написаны правила игры. — Он передал квадратный лист бумаги, так же лежавший в коробке; дополнительные правила для новых досок. Лю Цингэ пробежал по ним глазами — великолепная каллиграфия — и тут же захотелось их опробовать. — Ладно, ты прав, такой подарок наверняка стоил целое состояние. — Он его сделал, — сияя, пояснил Юэ Цинъюань. — Для меня. Это его почерк. Я бы узнал его стиль среди сотни подражателей. И это его гравировка на фигурах. — Его глаза мечтательно затуманились. — Мы играли ими, после того как… помирились. Значит очень хорошие воспоминания для Юэ Цинъюаня. И именно Шэнь Цинцю подарил. Это было… даже мило. Ладно, похоже, подарок не должен был поставить Юэ Цинъюаня в неловкое положение. Но поговорить с Шэнь Цинцю все равно не помешало бы. * Когда Лю Цингэ нашел его на Цинцзине, Шэнь Цинцю снова был в плаще. Он находился в одном из многочисленных павильонов пика — из-за холода тот был закрыт деревянными ставнями. Жаровня с талисманом для обогрева отгоняла холод, а на низком столике стоял небольшой чайный сервиз. Похоже, он составлял планы уроков, а не практиковался. — Чаю? — вежливо пригласил Шэнь Цинцю. — Конечно. — Не было ничего плохого в проявлении небольшой вежливости. Шэнь Цинцю махнул Лю Цинге, предлагая сесть, и достал дополнительные чайные принадлежности из очередного предмета-цянькунь. Новый чайник он заваривал в полной тишине. Лю Цинге принял чашку и сделал глоток. Это была приятная смесь, отдающая древесным оттенком. Она ему даже понравилась, пока он не заметил, что чай в чашке Шэнь Цинцю был светлее, со слабым цветочным ароматом. — Почему ты дал мне другой чай? — подозрительно спросил Лю Цинге, начиная жалеть, что сделал глоток. — Я не думаю, что тебе понравится мой. Но можешь попробовать, если хочешь. Лю Цингэ покачал головой. Если чай вызовет проблемы, у него будет подозреваемый. Он провел краткий вежливый разговор, пока у него не появилась возможность поднять вопрос о подарке Юэ Цинъюаня. — Послушай, если ты даришь дорогие подарки, они должны иметь соответствующую цену. Ты же знаешь, у него нет такого толстого кошелька, как у некоторых. — Это был максимум его дипломатических способностей. Шэнь Цинцю тут же ощетинился. — Я не собираюсь давать ему некачественную работу. — Я не это имел в виду… * Когда Лю Цинге ушел, спор так и не был решен; они все время говорили о разных вещах. Шэнь Цинцю, похоже, искренне не понимал его и выглядел таким же расстроенным, как и Лю Цинге. Возможно, они просто были из настолько разного окружения, что не могли общаться. Когда Лю Цингэ возвращался на Байчжань, все еще напряженный после неудавшегося разговора, то столкнулся с Жуань Цинжуанем. — Лю-шисюн? — изумленно сказал Жуань Цинжуань. — Что случилось? — Шэнь Цинцю, — коротко ответил тот. Жуань Цинжуань вздохнул и изменил направление, чтобы пойти вместе. — Ладно, давай-ка мы об этом поговорим. Лю Цинге нахмурился. — Тебе не обязательно… — Да, но я хочу, — твердо возразил Жуань Цинжуань. — Мы все только начали ладить. Я не хочу еще одной прославленной поездки. У меня есть муж и поросенок, о которых нужно заботиться. Так, что случилось? — Поросенок? — отвлекшись, переспросил Лю Цинге. — Цзы Дань воспитывает духовного кабана. — Жуань Цинжуань развел руки примерно на расстоянии ладони друг от друга. — Он вот такого размера. Его нужно кормить каждый шичен; мы делаем это по очереди. Не отвлекай меня: что случилось? — Юэ Цинъюань подарил Шэнь Цинцю нелепо дорогой подарок… — начал рассказ Лю Цингэ, отводя взгляд от внезапно ставшего бесстрастным лица Жуань Цинжуаня. — Потому что Шэнь Цинцю подарил ему нелепо дорогой подарок… — М-м. — Я пытался объяснить, что это неуместно… — Под нарочитой нейтральностью Жуань Цинжуаня Лю Цинге внезапно почувствовал себя неуверенно, как будто земля начала потихоньку ускользать у него из-под ног. Объяснение ситуации кому-то другому заставило его почувствовать себя странно уязвимым, как будто он был новичком, пытающимся практиковать новые формы на публике. — …Я к тому, что Юэ-шисюн чувствовал бы себя обязанным соответствовать дорогому подарку, даже если это было бы ему не по карману… — Понятно, — сказал Жуань Цинжуань. Звучало так, будто он не понял, а просто решил хоть что-то произнести, при этом не разразившись длинной тирадой. — А Шэнь Цинцю?.. — Он не понял, о чем я говорю, — с досадой пожаловался Лю Цинге. — Как будто мы говорили на разных языках. — Юэ Цинъюань никогда не нуждался в оправдании, чтобы дарить что-то Шэнь Цинцю, — буднично заметил Жуань Цинжуань. — Но обычно это были… — Лю Цинге махнул рукой. — Шпильки. Или книги, которые, по его мнению, Шэнь Цинцю возненавидит. Жуань Цинжуань удивленно улыбнулся. — О, там есть связь? Я задавался вопросом. Ты беспокоишься, что… Юэ Цинъюань переоценит себя? Даже займет денег? Лю Цинге нахмурился. — Он не дурак. Но… — Но у него нет рамок, когда дело касается Шэнь Цинцю. — Жуань Цинжуань пожал плечами. — Это нездорово, я согласен, но Шэнь Цинцю, похоже, совсем этим не пользуется. До недавнего времени, даже наоборот. — Его глаза заблестели. — О, а ты не думаешь, что это был подарок на помолвку? Лю Цингэ замолчал, удивленный, что не подумал об этом раньше. Через мгновение он ответил: — Шэнь Цинцю этого не говорил. И Юэ Цинъюань тоже. Жуань Цинжуань вздохнул. — О, что ж. Я был так уверен, что после их поездки… Но когда я говорил с Юэ-шисюном, он вообще об этом не упомянул. Я ожидал объявления на его новоселье. — Юэ-шисюн сказал, что Шэнь-шибо помогал Шэнь Цинцю уладить некоторые семейные проблемы, — предположил Лю Цинге. — Может, ситуация была слишком напряженной, чтобы поднимать этот вопрос. — Это еще один пункт в поддержку ускорения передачи власти, — задумчиво предположил Жуань Цинжуань. — Семейные проблемы, как правило, с течением времени решаются сами собой. Если только человеку, как Лю-шисюну, не посчастливилось родиться в семье заклинателей. Я все собираюсь спросить об этом Шан Цинхуа, но он ускользает. — Поработай с ним в команде, — посоветовал Лю Цинге.