Теория Великого Объединения Шэнь Цинцю: очищение ци

Недавно вернувшийся Шан Цинхуа вновь принял на себя свои пиковые обязанности. Снежный осьминог, имя которому он еще не придумал, находился в его покоях под простеньким сдерживающим барьером. Он обязательно узнает у Линъю о тонкостях его содержания, но позже — приручение диких зверей было сложной задачей, но бродячие заклинатели иногда ловили их и продавали в качестве домашних животных. Если он скажет, что подобрал его по дороге домой, то вряд ли вызовет подозрения. Шан Цинхуа занимался проверкой работы своих подчиненных и как раз шел к одному из них, когда заметил Жуаня Цинжуаня, направляющегося к складу с оборудованием Аньдина с мерной линейкой и блокнотом. — Шан-шисюн, с возвращением, — поприветствовал его Жуань Цинжуань. — Ты хорошо провел время с семьей? Шан Цинхуа поморщился. — Нет. Понятия не имею, почему шицзунь настоял на поездке. — Они холодны к тебе? Или грубы? — сочувственно спросил Жуань Цинжуань. — Грубы. По крайней мере, были. Теперь они продолжают просить меня об одолжениях. — Шан Цинхуа скривился. — Это жутко. ​​Мне нравилось, когда они грубили. К этому я хотя бы привык. — Он поколебался, а затем добавил: — Кто-то еще в отъезде? — Юэ Цинъюань вернулся в тот же день, когда ты уехал. А Шэнь Цинцю все еще путешествует со своим учителем. Судя по всему, Юэ-шисюн ездил к ним, чтобы погулять с Шэнь Цинцю по округе, пока старшие разговаривали. Шан Цинхуа нерешительно приободрился. — О. Надеюсь, они хорошо провели время. — Потом Шэнь-шибо повел Шэнь Цинцю на нефритовый аукцион, насколько я понял. — Жуань Цинжуань покачал головой. — Он слишком его балует. Но они уже должны возвращаться. — Он с интересом пронаблюдал, как настроение Шан Цинхуа постепенно улучшилось. — И Дуань-шиди поведет группу учеников в холодный заповедник до наступление сильных холодов. Так что я хотел бы организовать групповое собрание, когда все будут на месте. — По какой-то... ээм, какой-то конкретной причине? — спросил Шан Цинхуа, напрягшись, словно готовясь к удару. — Нет, просто чтобы показать нашим учителям, что мы все еще ладим, — успокаивающе сказал Жуань Цинжуан. — Если мы не сможем найти что обсудить или попрактиковать, то по крайней мере пообедаем и, надеюсь, предотвратим будущие командные миссии. Шан Цинхуа кивнул, нервно потирая руки. — Было бы очень полезно… узнать друг друга получше. — Он снова кивнул сам себе и сжал свои беспокойные руки. — Значит. Теперь мы все ладим, так? Жуань Цинжуань моргнул, глядя на него. — Лучше, чем раньше, да. А что? — Гипотетически. Э-э. Я подумал. Если вдруг какие-то… неприятные слухи начнут ходить вокруг кого-то из нас… Если, э-э, если, скажем, мы узнаем о каком-то ужасном инциденте из, э-э, прошлого Му Цинфана… Жуан Цинжуань уставился на него, затем его лицо напряглось и нахмурилось. — Шан Цинхуа, ты меня удивляешь! Намекать на тяжелое прошлое Му-шисюна… ты же знаешь, как он восприимчив к подобным слухам! Шан Цинхуа смутился. — Подожди, у него, что, правда что-то случилось? Жуань Цинжуань вскинул руки — измерительная линейка, которую он нес, опасно закачалась. — Нет, не случилось. Произошла настоящая трагедия. И пересказывать нехорошие слухи об этом совсем не… Шан Цинхуа отчаянно замахал руками. — Извини, я понял, виноват! Тогда кто-нибудь другой. Допустим, если вдруг у Лю Цингэ есть некая темная тайна… — Какая еще тайна? — раздался из-за спины голос Лю Цингэ. Шан Цинхуа подпрыгнул и развернулся. — Гипотетически! Гипотетический вопрос! Что ты вообще здесь делаешь? Жуань Цинжуань и Лю Цингэ обменялись взглядами. — О чем ты говоришь? — Жуань Цинжуань нахмурился. — И не распускай слухи о Му-шисюне. — Лю Цингэ прочистил горло. — Или Лю-шисюне. — Я не распускал! Это был просто пример! Я просто… если что-то выяснится. О ком-то. Я просто… Может быть, мы должны отнестись к этому критически! — Это связано с Шэнь Цинцю? — нахмурился Лю Цингэ. Шан Цинхуа уставился на него. — Он в отъезде со своим учителем, и ты ведешь себя странно. К тому же ты знаешь, откуда он родом, — как ни в чем не бывало перечислил Лю Цингэ. Жуань Цинжуань, скорее смущенный, чем рассерженный, с любопытством посмотрел на Шан Цинхуа. — Да, кстати, из какой он семьи? Шан Цинхуа вдруг задумался о неоспоримых достоинствах притворного обморока. Они были на каменной мостовой, но, возможно, оно того стоило. — Цинхуа. — Шицзунь! Случилось чудо! Рядом оказался никем до этого не замеченный Ли Аньшань. Трое учеников поспешно поклонились. Глава пика Аньдин отправил Жуань Цинжуаня и Лю Цингэ обратно заниматься своими делами — очевидно, они были там по предварительной договоренности, чтобы забрать часть кухонного оборудования для каравана — и увел Шан Цинхуа за собой. * — Этот старый учитель видел, что ты делал… О, нет. — Хорошо, что ты заботишься о своем шисюне. Ура! — Но чего ты пытался добиться? О, нет. Шан Цинхуа отчаянно пытался найти объяснение, но в голову ничего не шло. — Шицзунь, если… Этот ученик думает, что прошлое Шэнь-шисюна может быть деликатным вопросом. — Он вздрогнул под терпеливым взглядом Ли Аньшаня. Несправедливо. — Э-э. Если. Если этот ученик может помочь… Ли Аньшань задумчиво посмотрел на него. — Распространять слухи, ты имеешь в виду? — Он улыбнулся. — Те, что пойдут на пользу? Шан Цинхуа сглотнул. — Ну. Репутация может быть крайне хрупкой. Так что, если этот ученик может чем-то помочь… — Хорошо. — Шицзунь похлопал его по плечу, и Шан Цинхуа внутренне содрогнулся от чувства вины. — Я удивлюсь, если твои товарищи не спросят об этом позже… — Тьфу. — ...Так что ты можешь просто сказать им, что главы пиков знают о распространившихся слухах, и им не о чем беспокоиться. — Ли Аньшань изучал замешательство Шан Цинхуа, как будто это была моральная поэма, а затем продолжил: — Этот старый учитель знает, что Цинхуа не любит свою семью. Но не любить семью, которая у тебя есть — не то же самое, что не иметь ее вовсе. Твои боевые братья и сестры строят предположения, даже когда пытаются быть дружелюбными. Ну, очевидно, работа над устранением последствий в Цанцюн шла полным ходом. Шан Цинхуа знал, что теперь он может что-то изменить и, возможно, даже мог сделать что-то для Цю Хайтан. * — Есть идеи, что это было? — с любопытством спросил Жуань Цинжуань. Лю Цингэ пожал плечами. — Он определенно что-то замышляет. Вероятно, это выяснится позже. Хочешь, я пришлю кого-нибудь из наших, чтобы они все это отнесли? В конце концов, это для них. Жуань Цинжуань улыбнулся. — Это было бы очень кстати, спасибо, Лю-шисюн. Я отмечу все, что нужно принести. — Будет приятно иметь горячую еду сразу после открытого спарринга. Мы также освободим место для ее хранения. По крайней мере, на сезон. — Это немного снимет нагрузку с ваших кухонь и даст нашим ученикам больше опыта, — радостно сказал Жуань Цинжуан. — Неожиданная выгода от такого количества новых участников. И это куда веселее, чем я ожидал. * Лю Цингэ вернулся на Байчжань, глубоко задумавшись. Он планировал чуть позже навестить Цюндин, но необходимость отпала, когда он столкнулся с Юэ Цинъюанем во время еженедельной прогулки вокруг пиков. — Лю-шиди, — с теплой улыбкой приветствовал его Юэ Цинъюань. — Юэ-шисюн. — Лю Цингэ пошел рядом с ним. — Недавно ты упоминал слухи… — Да? — мягко спросил Юэ Цинъюань. — Шан Цинхуа тоже сегодня о них говорил. Юэ Цинъюань задумчиво склонил голову. — Хм. Что-нибудь конкретное? — Он сказал, что это хорошо, что мы все стали лучше ладить. Так что мы — думаю, он имел в виду поколение Цин — не должны верить никаким злым слухам, которые могут всплыть. И он задергался, когда я спросил, идет ли речь о Шэнь Цинцю. Юэ Цинъюань задумался. — Он хотел помешать Шэнь-шиди совершить эту поездку. — Хм. — Он упоминал какие-то конкретные слухи? — Нет. Но, очевидно, он что-то знает, — сказал Лю Цингэ. — Во время нашей общей миссии — той, с движущимися статуями — он сказал, что если ты и Шэнь Цинцю поладите, это решит много проблем. Это правда, но то, как он это сказал… — Что именно он сказал? Сможешь его процитировать спустя столько времени? Лю Цингэ задумался. — Я спросил, знал ли он вас двоих до Цанцюн. Он сказал, что никогда прежде вас не встречал… — Он сделал паузу и вопросительно посмотрел на Юэ Цинъюаня. Тот подтверждающе кивнул. — И что он из «совсем другой провинции». Юэ Цинъюань нахмурился. — Это… правда. Хм. — Он задумался на минуту, затем выдохнул. — Ну, причин для беспокойства я не вижу, но мне придется доложить об этом шицзуню. Возможно, она тоже захочет с тобой поговорить. Лю Цингэ подавил дрожь. — Я проверю готовность своих доспехов. — Это не поможет, — сочувственно сказал Юэ Цинъюань.