Теория Великого Объединения Шэнь Цинцю: очищение ци

Ли Аньшань вернулся обратно в конференц-зал. — Существует ли вероятность, что он узнал об этом каким-то обычным путем? — спросила его Янь Аньмин, выслушав пересказ мягкого допроса Шан Цинхуа. Ли Аньшань встревоженно покачал головой. — Я проверил наши деловые отношения с Линченем, когда впервые обнаружилась связь Шэнь Цинцю с ними. У нас их не было, и с тех пор я следил за этим. Они действительно очень маленькая школа. — Ну, он примерно в подходящем возрасте, — сказал Чэн Аньшо. Фан Аньжун наклонила голову. — Признаки частенько распознаются лишь постфактум. Может ли Ли-шисюн припомнить что-то похожее? — М-м, раньше у него были проблемы с тем, чтобы отличить фантазии от реальности. По крайней мере, я так думал. Он писал… — Ли Аньшань махнул рукой. — истории о вещах, которые должны были случиться в тот день. А потом выглядел таким разочарованным, когда ничего не происходило. — Хм. — С тех прошло уже много времени. Он все еще пишет, но в последнее время в основном художественные рассказы. Как раз сейчас работает над одним вместе с молодым Шэнь Цинцю. — Значит, они ладят. И Цинъюань сказал, что Шан Цинхуа предостерегал его от визита. — Янь Аньмин задумчиво постучала по столу. — Он настаивал, что у него просто было «плохое предчувствие». Что в Линчене есть что-то опасное для Шэнь Цинцю. Ничего более подробного. — Ли Аньшань печально покачал головой. — Бедный мальчик, он так страдал. Я надеюсь, что у него не часто бывают эти озарения, раз уж они вызывают у него такие головные боли. — Предвидение Шэнь Цинцю предполагало, что этот визит будет иметь только положительные последствия, — медленно сказала Янь Аньмин. — Но Шан Цинхуа сразу же о нем предостерег. — Она посмотрела на Фан Аньжун. — Возможно ли, что они видят два разных развития будущего? Фан Аньжун выглядела такой же сбитой с толку. — Я никогда не слышала о подобном. Но предвидение достаточно противоречивый талант. Возможно, у него просто была краткая вспышка озарения. И ее интерпретация будет зависеть от контекста. — Она повернулась к Ли Аньшаню. — Это может объяснить одну загадку… — М? — Как он пережил то нападение демона в молодости. Остальные ученики погибли. Но если бы у него было одно из этих «плохих предчувствий»… — О! — Я тоже об этом подумала. — Янь Аньмин указала на лежащую перед ней стопку бумаги. — Я взяла отчет из архива. Мы так и не смогли объяснить, как он выжил. После нападения его нашли в соседнем городе. Очевидно, он арендовал комнату на несколько дней, начиная со дня инцидента. Когда его нашли, Шан Цинхуа был в ужасном состоянии. Физически слаб, дезориентирован и вскоре потерял сознание. — Она постучала по соответствующему разделу, а затем передала отчет Фан Аньжун. Глава пика Чжицзи пробежалась глазами по описанию, а затем перешла к прикрепленному медицинскому заключению. — Хм. Так необычно для физического заклинателя развивать такой духовный навык. Но, я полагаю, это влияет на состояние тела. Не видения, а глубоко укоренившаяся физическая интуиция. «Внутреннее чувство». И, очевидно, с неприятным последствием, похожим на похмелье. Ли Аньшань кивнул. — Насколько мне известно, сильная головная боль. Я прислал ему кое-что перекусить, посмотрим, нет ли у него еще и тошноты. Чэн-шиди… Сидевший по другую сторону стола Чэн Аньшо сделал ободряющий жест. — Я лично его проверю. По крайней мере, мы сможем уменьшить последствия и убедиться, что у него всегда есть подходящие лекарства для облегчения симптомов. Слушавшая их Янь Аньмин кивнула. — Мы узнаем больше, когда увидим результаты этого визита в Линчень. Ли-шиди, ты поговоришь об этом с Шан Цинхуа? Или подождем и посмотрим? — Я дам ему общую картину, — решил Ли Аньшань. — Не хотелось бы его тревожить в такой момент, но ему будет полезно знать, что у его дискомфорта есть причина, и мы серьезно относимся к его словам. Он пережил сильный стресс. Когда он физически выздоровеет, я отправлю его навестить семью. Он их недолюбливает и легкое недовольство отвлечет его от случившегося. Брови Чэн Аньшо дернулись. — Под «недолюбливает» ты подразумеваешь, что?.. — Они продолжают пытаться выслужиться, — объяснил Ли Аньшань. — Он не был любимым сыном, а теперь… — А, — кивнул Чэн Аньшо, затем снова просветлел. — О, у меня есть прекрасный ладан, от которого я все никак не мог избавиться. Дорогой, но неприятный. Они его возненавидят. * Шан Цинхуа проснулся от крепкого сна. В комнате было темно, и он сонно моргнул. [Загрузка завершена! — прощебетала Система. — Читать примечания к патчу? Да/Нет] <Да!> — Шан Цинхуа внутренне взвизгнул. Любой намек на информацию от Системы был чем-то, на что можно было опереться. Он снял деревянный колпак со своей ночной жемчужины и схватил блокнот и восковой карандаш, которые всегда держал у кровати. [Изменения сюжета приняты! Добавлена ​​квестовая линия: Поздравляем, это дейтерагонист!] Шан Цинхуа недоуменно моргнул, но послушно записал. [Добавлен престиж-класс: Герой другой истории (можно разблокировать)] [Исправлены ошибки интерфейса между Системой и Пользователем, которые затронули очень небольшую группу пользователей…] Шан Цинхуа просиял от этого. […Система теперь будет правильно использовать эмодзи]. Он снова поник. [Улучшенная интеграция с устаревшими версиями]. [Решена редкая проблема, из-за которой чрезмерное значение разбитого сердца главного героя могло разрушить мир]. [Параметры вампиризма удалены для отладки]. Чего? [Некромантия ослаблена]. Чего? [Исправлена ​​ошибка, из-за которой олицетворение могло застрять на кровавом дожде]. Шан Цинхуа придержал свои вопросы до конца; он не хотел сбивать Систему с пути, когда она, наконец, давала какую-то полезную информацию. А если серьезно, <i>какого черта</i>. [Техническое обслуживание завершено]. <Стой, стой, стой, разве там не должно быть больше!> [¯\_(ツ)_/¯] * Шан Цинхуа провел остаток ночи, пытаясь все это обмозговать, и заснул незадолго до рассвета. Когда он проснулся, то почувствовал облегчение. Очевидно, что Система все еще функционировала — как и прежде, — но она не выдавала ошибок или угроз «наказания» и его вмешательство в Сюжет ускользнуло от внимания. Возможно, потому что он влиял только на второстепенного персонажа, а не напрямую. И если бы он… не сам предлагал улучшить защиту школы, а вместо этого намекнул Шэнь Цинцю или кому-то другому этим заняться? К тому же редкие травы и экзотические существа пользовались большим спросом. Если бы он ненавязчиво упомянул определенные места, возможно у него бы даже получилось убрать некоторые предметы, усиливавшие Ло Бинхэ? И может… кто знает? Дворец Хуаньхуа был почти неприступным, но, возможно, семья Су — нет. Что если бы он помешал Су Сиянь прийти во дворец… [Ошибка! Ошибка!] Шан Цинхуа схватился за голову. Ладно, он бы этого не сделал. Давняя головокружительная радость Шан Цинхуа, от осознания, что он переродился, была подорвана открытием его места в сюжете. Он очень хотел присоединиться к школе заклинателей — самый удачный расклад для него, как для младшего сына младшего сына. Но когда он узнал название ближайшей школы, его как прошибло электрическим током. Так что наконец-то иметь возможность слегка отклониться от заданного Сюжета стало облегчением. Ли Аньшань был для него бóльшим отцом, чем кто-либо еще в жизни Шан Цинхуа — и в реальной, и в вымышленной. И он выбрал именно Шан Цинхуа из толпы амбициозных младших. Даже если это было только из-за махинаций сюжета, никто никогда раньше его не выбирал. Шан Цинхуа внес множество крошечных улучшений в процесс и оборудование Аньдина, основываясь на технологиях, обнаруженных им во время поиска информации для своих книг. Он знал, что был ценным учеником. Но радость от того, как его учитель сияет от гордости, всегда омрачалось осознанием ужаса, в который бы пришел Ли Аньшань, если бы узнал, что его преемник сделает в будущем. Если бы Шан Цинхуа мог этого избежать и действительно остался лишь второстепенным персонажем… Что ж, жизнь старшего совершенствующегося ученика в сильнейшей школе была куда предпочтительнее жизни обычного человека в этом низкотехнологичном мире. * На следующее утро Ли Аньшань вызвал Шан Цинхуа на красивую маленькую виллу, которую он занимал как глава пика Аньдин. Его учитель встал до рассвета из-за собственных тренировок, но уже переоделся в полагающиеся ему одежды и ждал за завтраком. Шан Цинхуа уважительно поклонился, пытаясь скрыть нервозность. Он знал, что лучше не позволять еде и цивилизованной обстановке снизить его бдительность. Ли Аньшань снова проверил его меридианы, а затем пригласил к завтраку. После этого начался допрос. — Ты выглядишь намного лучше, — сказал Ли Аньшань. — Чай помог? — Да, шицзунь. — Я уверен, что ты обдумывал свой вчерашний опыт. Пришел к каким-то выводам? — Шицзунь, этот ученик понятия не имеет, что происходит. — Шан Цинхуа никогда в жизни не был так <i>честен</i>. Его учитель кивнул и принял позу лектора. — Достигнув определенного возраста, ты можешь начать чувствовать кое-какие изменения в своем теле. Необъяснимые ощущения… Ли Аньшань был настолько спокоен, что Шан Цинхуа потребовалось некоторое время, чтобы понять, что он говорит буквально, а не повторяет более окольную версию смущающе прозаичной фразы «твое тело меняется», которую вынуждены были выслушать все ученики-подростки. Видимо… видимо, они думали, что у него есть какие-то экстрасенсорные способности.