Теория Великого Объединения Шэнь Цинцю: очищение ци

Лю Цингэ находился на Цинцзин — искал Шэнь Цинцю. Большинство младших учеников в это время находились в классах, поэтому ему пришлось искать самостоятельно, вместо того, чтобы спрашивать дорогу. Наконец он заметил Шэнь Цинцю. Тот склонился над доской для рисования, настолько поглощенный своей работой, что не обращал внимания на окружающее. Лю Цингэ стал подходить ближе, не заботясь о том, чтобы приглушить свои шаги, но и не стараясь шуметь специально. Таким образом он смог приблизиться к нему на расстояние вытянутой руки, так и не вызвав никакой реакции, и в итоге принялся ждать, не веря насколько отрешенным от мира был Шэнь Цинцю в моменты, когда кисть двигалась по бумаге. Он рисовал черную бабочку на белом листе. Простое изображение — ни фона, ни ветки, ни листа, на котором насекомое могло бы сидеть. Однако, на глазах у наблюдающего Лю Цингэ, Шэнь Цинцю вдруг отдернул кисть, нахмурился, а потом что-то произошло: крылья изображенной бабочки опустились, снова поднялись, а затем затрепетали, как будто насекомое собралось улететь с листа, после чего все вдруг закончилось. Шэнь Цинцю со вздохом откинулся на спинку стула. — Что это было? — удивленно спросил Лю Цингэ. Шэнь Цинцю не вздрогнул, лишь замер, вызвав у Лю Цингэ легкое беспокойство. Однако, после заметной паузы он отмер и ополоснул кисть.  — Техника живой живописи. Шицзунь недавно познакомил меня с ней. — Хм. — Тебе что-то нужно? — Фестиваль прошел хорошо, — заявил Лю Цингэ. — Мы купили чуани, как ты и предложил. Занятый уборкой Шэнь Цинцю рассеянно кивнул.  — Запомни это на будущее. Он никогда ничего не купит для себя, если ты ему не напомнишь. — Что у вас вообще происходит? — спросил Лю Цингэ, внимательно наблюдая за реакцией Шэнь Цинцю. — Ты больше не избегаешь его? Шэнь Цинцю хмуро посмотрел на носовой платок, которым вытирал руки.  — У нас возникло недопонимание. Я думал, что он сделал нечто непростительное. Оказывается, он сделал кое-что другое, что было крайне глупо с его стороны. — Юэ Цинъюань не глупец. — В этом проблема умных людей. Они могут рационализировать что угодно. — Шэнь Цинцю фыркнул, видимо, не осознавая своих двойных стандартов. — В любом случае, теперь все прояснилось — что произошло бы раньше, если бы он воспользовался своими знаменитыми коммуникативными навыками и объяснился, а не просто все время извинялся. — Шэнь Цинцю начал делать сердитый жест, и Лю Цинге скрыл ухмылку. Шэнь Цинцю поправил рукава. — Ну, теперь все разрешилось. * В последнее время Лань Синьчжи была частым гостем на пике Цинцзин. Ма Шуцин делала все возможное, чтобы показать свои интересные подборки из обширной коллекции пика, представить ее старшим учителям и вообще продемонстрировать свое уважаемое положение в иерархии пика. Это было хорошо рассчитанное ухаживание — поскольку человек из военной семьи казался не слишком подходящим кандидатом для сдержанной и аскетической школы Гусу Лань, собственная научная репутация и личные связи Ма Шуцин оказывались гораздо значимее. Шэнь Цинцю сыграл свою роль, как и все старшие ученики. Он лишь смутно помнил подобное событие в прошлом и полагал, что был тогда достаточно вежлив, если не приветлив. Однако на этот раз ему хватило понимания подтекста, чтобы задать Ма Шуцин несколько вопросов о ее недавно завершенных проектах. Таким образом она смогла показать свои знания и их общее взаимопонимание. Когда старый мастер Шэнь вознесется, Шэнь Цинцю получит значительный контроль над ресурсами Цинцзин, поэтому было полезно показать, что у них хорошие рабочие отношения. С задумчивой и тихой Лань Синьчжи Шэнь Цинцю было легко ладить; она напомнила ему об учениках Кусина, за которыми в будущем присматривал Цинцзин для Гао Цингао. Он предложил Ма Шуцин показать ей несколько сложных партитур в музыкальной библиотеке и откланялся проводить урок. * Чжэн Цзюнь и Ши Куань также обменялись любезностями с парой и позже обсудили встречу.  — Ты так не думаешь? Потому что, видя их, вот так, рядом друг с другом, начинает казаться, что они действительно могли… Чжэн Цзюнь покачал головой.  — Он бы вырос в Гусу Лань. — Если только… — Ши Куань пошевелил бровями. — Ты правда можешь представить, чтобы кто-то в Гусу мог иметь внебрачного ребенка? Вне сюжетов твоих ужасных романов. — Ой, молчи, — рассмеялся Ши Куань. — «Цветение железного дерева» — это классика. — А как насчет «Властный бессмертный мастер не отпустит меня»? — Чжэн Цзюнь уклонился от брошенного в него комка опавших листьев. — Или «Обитатель облаков заявляет права»… — Хорошо, может быть, не Лань, но я видел… — Ши Куань приблизился и понизил голос. — В груде бумаг я видел несколько его набросков. Двое мужчин, один худой и высокий, а другой низкий. Они были… — Он снова замялся, прежде чем продолжить. — Они были одеты как евнухи. Чжэн Цзюнь смутился.  — Что, правда? Ши Куань кивнул.  — В их изображениях было столько живости и характера. Я думаю, что они были основаны на реальных людях. — Может быть, это просто набросок, — предположил Чжэн Цзюнь, однако его голос звучал задумчиво. — Или это может быть воспоминание. Теперь у него есть меч, поэтому он посвятил себя совершенствованию. Но, может быть, он как Ли-шишу. — Из какой он страны, ты не знаешь? Ши Куань пожал плечами.  — Понятия не имею. У него совсем нет акцента. — Может быть, Жуань-шиди узнал больше во время их путешествия. Я спрошу, когда увижу его в следующий раз. * Му Цинфан проводил инвентаризацию трав в своей мастерской, когда получил известие о чрезвычайной ситуации. В комнату влетел старший ученик.  — Му-шисюн, на Цинцзин искажение ци. Му Цинфан немедленно поднялся и проверил свое кольцо-цянькунь на наличие дорожной аптечки.  — Опять Шэнь Цинцю? — спросил он, беря свой меч с подставки у двери. Ученик покачал головой.  — Нет, один из младших. Думаю, на стадии формирования основания. — Ученик следовал за Му Цинфаном, летя рядом на мече и отчитываясь в процессе. — Жэнь-шибо в городе, но я отправил гонца. Шэнь Цинцю на месте, стабилизирует ученика. — Его тон был нейтральным, но он обеспокоенно посмотрел на Му Цинфан. Из-за своего нестабильного совершенствования, для Шэнь Цинцю крайне рискованно пытаться стабилизировать кого-то еще. Это было одним из недостатков его как преемника — глава пика должен иметь возможность вмешаться, чтобы помочь любому из своих учеников в чрезвычайной ситуации. Но Шэнь Аньвэй настоял. Тем не менее, Му Цинфан мысленно выругался и увеличил скорость, надеясь, что по прибытию они не обнаружат двух пациентов. * Худшего не случилось. Пострадавший ученик сидел в медитации — бледный и мокрый от пота, но без конвульсий и бешеных криков, просто стоял на коленях на полу с закрытыми глазами и прерывистым, но ровным дыханием. Шэнь Цинцю сидел на краешке стула позади него, положив одну руку на основание черепа ученика, а кончики пальцев другой на его сердце. Глаза были закрыты в глубоком сосредоточении, но он поспешил открыть их, когда подошли Му Цинфан и его ученик. — Скорость Му-шиди очень кстати. — Его тон был отстраненным, с интонацией человека, который вел разговор машинально, полностью сосредоточенный на чем-то другом. Он оставался неподвижным, пока Му Цинфан проверял их обоих. Затем ученик Му Цинфана взял на себя процесс успокоения меридианов ученика Цинцзина, в то время как сам Му Цинфан более внимательно осмотрел Шэнь Цинцю. Тот был… в порядке. Даже стабилен. Присутствовало несколько явных затяжных признаков напряжения в его духовных венах, но он был даже не близок к коллапсу, которого опасался Му Цинфан. Часть своего внимания Му Цинфан сосредоточил на составлении рецепта: чай, чтобы успокоить воспаленные меридианы, и воздержание от напряженных энергетических техник в течение нескольких дней из предосторожности. Другой же частью, он задавался вопросом, что же могло так сильно расширить духовные вены Шэнь Цинцю. Поток его ци — всегда существенный, даже когда он впервые появился в Цанцюн — был по-прежнему сильным. Му Цинфан вспомнил, как учитель позвал его посмотреть, и совсем юный Шэнь Цинцю не скрывал тогда своего раздражения по этому поводу. Но теперь он казался ручейком, текущим по дну пещеры. Как поток, который был направлен в гораздо большее русло. Му Цинфан все еще думал об этом, когда внутрь ворвался все еще одетый в плащ Жэнь Чжу. Старый мастер окинул взглядом комнату, кивнул с явным облегчением и снова вышел, чтобы передать свой плащ младшему. * Выздоравливающего ученика отвезли на Цяньцао для последующего наблюдения. Жэнь Чжу пошел с ним; действительно, ученик неожиданно прорвался к этапу формирования основания и нуждался в особом уходе. Му Цинфан собирал свою аптечку и ненавязчиво проследил, чтобы Шэнь Цинцю допил прописанный ему чай. Для человека, который был так сосредоточен на продвижении своего совершенствования, тот слишком беспечно относился к своему здоровью. Снаружи поднялась суматоха — Юэ Цинъюань ворвался внутрь, но замер.  — Цинцю-шиди, ты в порядке? — Конечно я в порядке, — сказал Шэнь Цинцю, повернувшись на стуле и подняв глаза. — Это у ученика было искажение ци, а не у меня. С ним тоже все в порядке. — Шэнь-шисюн успешно стабилизировал его, — согласился Му Цинфан. — Шисюн ранее говорил, что прошел только базовую подготовку по оказанию первой помощи. Где Шэнь-шисюн научился лечить искажения ци? — с любопытством спросил он, игнорируя пересекшего комнату Юэ Цинъюаня, принявшегося проверять меридианы Шэнь Цинцю. Как будто он найдет там что-то, что сам Му Цинфан пропустил. Шэнь Цинцю немного поколебался, что побудило Юэ Цинъюаня бросить на него острый оценивающий взгляд.  — У Цинцзина есть много текстов на эту тему, — сказал Шэнь Цинцю после этой крошечной любопытной паузы. — Я изучил их на случай чрезвычайной ситуации. — Что ж, этому ученику твои знания пригодились. Следующие несколько недель, ему следует сделать перерыв в упражнениях по совершенствованию. Мы оставим его на ночь для наблюдения и приведем обратно утром. Я пропишу ему чай и буду посылать кого-нибудь для ежедневной проверки — хотя бы в течение первой недели. Кажется, искажение не нанесло постоянного вреда ему или его совершенствованию. — Му Цинфан закончил писать рецепт и отложил в сторону, чтобы дать высохнуть. — Шэнь-шисюну этот шиди пропишет то же самое… — Он поднял голову. — Хотя я считаю, что мы можем обойтись без ежедневных проверок. Юэ Цинъюань нахмурился.  — Возможно, нам следует перестраховаться, — сказал он с неодобрением в голосе. Му Цинфан мысленно перебрал свой перегруженный график и глубоко вздохнул. — Нет необходимости нагружать Цяньцао еще и мной, — вмешался Шэнь Цинцю, прежде чем Му Цинфан успел что-то сказать. — Я в любом случае вижусь с Юэ-шисюном почти каждый день. Если ты заметишь аномалию, я могу отправиться на Цяньцао. Му Цинфан должен бы расстроиться из-за поощрения этой взаимозависимости, но его расписание! Юэ Цинъюань, ухватившийся за это предложение, уже вполголоса предлагал встретиться с Шэнь Цинцю в те дни, когда они видеться не планировали. * Вернувшись в свои комнаты и, наконец, оказавшись в одиночестве, Шэнь Цинцю воспользовался возможностью просто перевести дух. Это было облегчением. И сюрпризом. Шэнь Цинцю помнил, что искажение ци у этого ученика должно было случиться лишь через несколько месяцев. Только из-за чрезмерной осторожности он выработал привычку проверять его, когда тот не находился под присмотром. Шэнь Цинцю хотел было машинально прижать руки к лицу, но остановился и пошел их мыть. Когда он нашел пораженного искажением ученика, тот корчился на земле, и его руки все еще были покрыты уличной пылью. На этот раз все обошлось, но случившееся стало хорошим напоминанием. События из его воспоминаний о будущем не были высечены в камне. Они могли измениться даже без его прямого участия. Этот ученик не был одним из новичков, которых вел Шэнь Цинцю, и участие в его жизни было совсем незначительным. Таким образом, нельзя было терять бдительность и полагаться на то, что события пойдут тем же путем. Его учитель естественно его предупреждал, но лишь испытав это лично, он усвоил урок.