Государственные дела. Борьба за счастье. Часть 1

      Дервиш проснулся от стука в дверь. Взглянув на диван, он увидел, что Хандан до сих пор спит. Будить её не хотелось, поэтому он вышел в коридор, пока нежданный гость не зашёл и не увидел её.       — Дервиш-ага, у нас беда! — за дверью стояла Эйджан-хатун, и выглядела она очень обеспокоенной.       — В чём дело? — спросил хранитель покоев, пытаясь скрыть своё недовольство столь ранним подъёмом.       — Кёсем-султан пропала! Я встала, чтобы отнести к кормилице шехзаде, а её нет в покоях.       — Вы проверили все места, куда она могла пойти в гареме?       — Мы проверили, ага, но нигде её не нашли.       — Обыщите каждый угол в гареме. Я сейчас приведу себя в порядок и подойду.       — Хорошо, ага, — Эйджан поклонилась и отправилась обратно в гарем.       — Что случилось, Дервиш? — сонно спросила валиде, когда он вернулся в покои.       — Кёсем-султан не могут найти. Похоже, нам надо идти. Вы сможете вернуться в гарем незамеченной? Там сейчас такая паника начнётся из-за её пропажи…       — Постараюсь, — неохотно поднялась с дивана султанша и глянула на стол. — Мы не доели кебаб…       — Позже вам ещё приготовят, госпожа, а сейчас нужно идти. Увидимся позже.       Хандан направилась к выходу из покоев, но Дервиш вдруг резко остановил её, поцеловал в лоб и, пожелав удачи, отпустил. Она смущённо улыбнулась и, одарив его на прощанье влюблённым взглядом, ушла.       Идя по «золотому пути», валиде увидела впереди Хаджи и, прежде чем он её заметил, свернула в покои Ахмеда. Выждав подходящий момент, она вышла в коридор и чуть было не столкнулась с евнухом носом.       — Госпожа, я как раз искал вас! — заговорил ага. — Я не нашёл вас в спальне и подумал, что вы пошли к Дервишу-аге. А что вы делали в покоях повелителя?       — Пряталась от тебя! — язвительно бросила султанша и направилась в гарем.       Хаджи поспешил вслед за ней, продолжая о чём-то говорить.       — Госпожа, у нас серьёзная проблема: Кёсем-султан пропала прямо из покоев посреди ночи.       — Она пропала посреди ночи, а ты только сейчас сообщаешь об этом?       — Ну, может, и не посреди ночи, а совсем недавно…       — Если совсем недавно, то она могла просто уйти в хамам или подышать свежим воздухом на балконе, — недовольно проворчала Хандан. — А ты уже так переживаешь, как будто её украли или убили!       — Мы уже долгое время не можем найти её, госпожа, — пытался оправдаться евнух.       — Значит, плохо ищете!       Дойдя до спальни, валиде выпроводила агу искать дальше нерадивую госпожу, а сама пошла переодеваться и приводить себя в порядок.       Через какое-то время султанша, несмотря на эту несерьёзную, по её мнению, ситуацию, по настоянию Хаджи всё же спустилась к общей комнате наложниц. Возле неё стояли Хюмашах-султан и хранитель покоев, слушавшие доклад евнухов об успехах поисков.       — Госпожа! Дервиш-паша! — уверенно и властно поприветствовала их Хандан.       — Госпожа, — поклонился ага. — Иншалла, вы себя лучше чувствуете?       — Немного, — тяжко произнесла валиде, упорно перед всеми делая вид, что они увиделись впервые за неделю и то, только потому, что их вынудила эта ситуация. — Есть новости?       — Пока нет. Очень странно, куда могла исчезнуть мать шехзаде ночью из своих покоев?       Хаджи смерил хранителя покоев подозрительным взглядом, но ничего не сказал.       — Если только кто-то из её врагов не решил от неё избавиться, — высказала свою версию Хюмашах.       — Госпожа нашлась! — закричала Дженнет, подбегая к ним.       — Слава Аллаху! — воскликнула Хюмашах. — Где она была?       — На балконе… — пытаясь отдышаться, начала говорить калфа, но её перебила валиде.       — Как я и говорила: она просто вышла подышать свежим воздухом на балкон. Нельзя было сразу, как я сказала, проверить его, Хаджи? — язвительно спросила Хандан.       — Простите, госпожа… — евнух опустил взгляд в пол.       — Вы не поняли: Кёсем-султан на балконе без сознания! — наконец договорила Дженнет.       — Ты отправила за ней лекарей? — спросил Дервиш.       — Отправила, ага… Только мне бы очень хотелось узнать, как она там оказалась?! — с вызовом спросила калфа, поглядывая то на хранителя покоев, то на валиде-султан.       — Она ведь в положении. Наверняка ей стало плохо, она вышла подышать воздухом и там уже потеряла сознание, — предположила Хюмашах.       — А у меня есть другое предположение, госпожа! — запротестовала Дженнет. — Всем в этом дворце известно, кому Кёсем-султан перешла дорогу, и кто хотел бы ей отомстить!       — Что ты себе позволяешь, Дженнет?! — поняла её намёки Хандан. — Как ты смеешь меня в чём-либо обвинять?       — Не стройте из себя святую, госпожа! Все уже знают, что вы пытались убить Кёсем-султан в отместку за свою служанку и Дервиша-агу. Вы все эти дни только прикрывались трауром, но на самом деле вы думали, как избавиться от неё! — не унималась Дженнет.       Хаджи от такого заявления едва не потерял дар речи, а глаза Хюмашах и Хандан расширились от удивления и гнева. Хранитель покоев сжал кулаки. Он хотел поставить наглую служанку на место, но евнух схватил его за локоть, дав понять, что сейчас лучше не вмешиваться. На шум калфы из комнаты начали выглядывать наложницы, с интересом ожидая продолжения.       — Знай своё место, Дженнет! — вступилась за Хандан Хюмашах. — Ты забыла, что перед тобой валиде-султан стоит! Что за дерзость?       — Я бы на вашем месте её не защищала. Рано или поздно всё станет известно. И если, не дай Аллах, Кёсем-султан не очнётся, вам станет понятно, что это Хандан-султан её отравила! И она будет отвечать перед повелителем…       — Нечестивая мерзавка! — вырвался из хватки Хаджи Дервиш и схватил за горло казначейку гарема. — Да кто ты такая, хатун, что смеешь обвинять валиде-султан в подобных вещах? Кёсем-султан ещё даже в себя не пришла, а ты уже её похоронила и в её смерти обвинила мать великого падишаха! Если в столице начнётся засуха, ты тоже обвинишь госпожу, сказав, что она один раз под дождём промокла?       — Дервиш, не надо… — пыталась остановить возлюбленного Хандан, но Хюмашах удержала её, наблюдая, как хранитель покоев «воспитывает» Дженнет.       — Нанеся подобное оскорбление валиде-султан, ты нанесла оскорбление не только нашему повелителю, но и всей династии! И ты сейчас на коленях будешь перед ней извиняться! — Дервиш схватил калфу за волосы и силой поставил на колени перед Хандан.       Глядя на уверенную в себе Хюмашах, которая с презрением смотрела на хазнедар, валиде вдруг почувствовала внутри себя огромный комок ненависти. Она ощутила, как эта ненависть пожирала все её силы, делая слабее. Султанша была очень доброй по натуре, поэтому несвойственные ей гнев и ярость не делали её сильнее, а, напротив, давали ощущение беспомощности, из-за которой она выглядела жалкой. И её положением сейчас бессовестно пользовались.       — Я не буду извиняться за правду! Вы ничего не стоите как валиде-султан, и гаремом должна управлять сильная госпожа, как Кёсем-султан! Вы увидели в ней соперницу, поэтому и решили избавиться.       — Стража! Задушите её и выбросьте в Босфор! — приказал Дервиш, но Хандан вскинула руку.       Она подошла к Дженнет ближе и медленно поаплодировала ей:       — Браво, Дженнет-калфа, вы с Кёсем превзошли самих себя! Разыграть её пропажу и устроить этот спектакль на глазах у всего гарема… Это было великолепно! Это же сколько надо смелости, чтобы унизить меня при всех и обвинить в таких интригах?.. Ты думала, я так глупа, что ничего не пойму, расплачусь и убегу? Вы с Кёсем на это рассчитывали? Прекрасный план, только вот вы не учли кое-что: мне не выгодна смерть Кёсем, а вот она давно уже мечтает занять моё место, но получит она его только через мой труп!       Хазнедар удивлённо уставилась на Хандан, не понимая, как ситуация повернулась в обратную сторону.       — Бросьте её в темницу и секите до тех пор, пока имя своё не забудет! — бросила валиде и направилась в свои покои.       — Нет, госпожа! Умоляю! Лучше сразу в Босфор! — кричала Дженнет вслед Хандан, но та не вняла её мольбам.       — Надо было раньше думать! — проговорила Хюмашах и отправилась в лазарет.       — Займись гаремом, Хаджи! — приказал евнуху Дервиш, кивнув на перешёптывающихся девушек, а сам пошёл следом за валиде.       В покоях он её не обнаружил, но, увидев открытую дверь на балкон, вышел туда. Султанша стояла, держась за перила, и смотрела на сад.       — Госпожа, — ласково позвал её ага.       — Тебе нельзя здесь находиться…       — Я знаю, но я не могу оставить вас в таком состоянии. Почему вы её пожалели?       — Она слишком много о себе возомнила. Я хочу, чтобы она страдала! Хочу, чтобы она почувствовала, каково это быть униженной и растоптанной в грязь! Я превращу её жизнь в гареме ад, тогда она пожалеет о своей дерзости! А ещё я хочу растоптать Кёсем, тогда Дженнет ещё и о своём предательстве пожалеет!       — А вы, оказывается, кровожадная, госпожа, — усмехнулся Дервиш.       — А ты разве не такой?       — Конечно, нет, госпожа… Я гораздо хуже. С глаз долой, из сердца вон! Выбросил мерзавца в Босфор и забыл о нём.       Хандан улыбнулась. Способы решения проблем хранителя покоев ей не очень нравились, но они были справедливыми.       — Госпожа, — на балкон выбежал обеспокоенный Хаджи, и влюблённым очень повезло, что между ними было довольно приличное расстояние.       — В чём дело? — спросила валиде, недовольная тем, что их прервали.       — Кёсем-султан очнулась, и Хюмашах-султан просила вас прийти.       Султанша недовольно выдохнула, но всё же вместе с хранителем покоев отправилась в лазарет.       Когда она пришла, любимица падишаха оказалась очень удивлена визитом Хандан, хотя с присутствием Дервиша уже смирилась.       — Госпожа, — проговорила Кёсем, приподнимаясь с постели, но валиде выставила руку вперёд и обратилась к Хюмашах:       — Госпожа, что-то случилось?       — Да, случилось… Ей что-то подмешали в питьё.       — Я ведь вам не так всё рассказала, госпожа! — возразила фаворитка повелителя.       — А какой ещё, по-твоему, можно сделать вывод из того, что ты сейчас наплела? — раздражалась Хюмашах.       — Может, вы всё-таки расскажете, в чём дело? — встрял в разговор хранитель покоев.       — Я уже отпустила слуг и собиралась лечь спать, но мне вдруг стало не по себе. Я попила воды и пошла к лекарше за настойкой из трав, но по дороге увидела, как мимо коридора, по которому я шла, проплыла тёмная фигура в плаще. Я незаметно последовала за ней, и она вывела меня на балкон. Я окликнула её несколько раз, но она не обернулась, и только, когда я подошла ближе, она сказала каким-то загробным голосом: «Я пришла за тобой, моя убийца!» И когда она повернулась, я увидела перед собой Улане, а дальше — пустота…       — Как ты могла её видеть? — спросила валиде. Рассказ Кёсем больше был похож на издёвку.       — Говорю же, ей наверняка что-то подмешали, вот она и бредила. Может, ты какую-то служанку за Улане приняла, или всё это и вовсе было сном? — настаивала на своём Хюмашах.       — Я не сошла с ума! — протестовала наложница.       — Значит, дух Улане пришёл мстить тебе и не успокоится, пока не добьётся желаемого, — угрожающе проговорил хранитель покоев и уже собирался уходить, но Кёсем ему не позволила.       — И что вы собираетесь дальше делать?       — А что здесь можно сделать? — со злобной усмешкой спросил ага. — В моих силах только помолиться за неё и попросить Аллаха упокоить её душу. Но это лучше сделать вам, Кёсем-султан! Ведь она ни к одному своему врагу не испытывала столько ненависти, сколько испытала к вам.       — Дервиш-ага прав, Кёсем, — поддержала хранителя покоев Хюмашах. — Она неспроста тебе привиделась. Замоли все свои грехи, и тогда Аллах простит тебя.       Госпожа вышла из больничных покоев, а следом за ней вышла и Хандан с Дервишем.       — Дервиш-ага, опроси всех девушек в гареме. Узнай, не гулял ли кто ночью по гарему, — велела Хюмашах.       — Как прикажете, госпожа. Но вы же не думаете, что…       — Нет, не думаю! Когда я вернулась в тот день из Девичьей башни, я узнала, что ты с собой сделала, Хандан, пытаясь спасти Дервиша-агу от казни, и сразу пошла в лазарет проведать тебя, думая, что ты там. А в этот момент оттуда выносили тело в простыне. Я испугалась, что это ты, но, откинув ткань, увидела Улане-хатун. А когда ты пришла в себя и узнала о её смерти, от горя попыталась убить Кёсем. Думаю, она тогда испугалась и очень много размышляла об этом. Поэтому, когда она увидела ночью похожую девушку из гарема, ей померещилась Улане. Надо узнать, кого она тогда увидела, потому что в эти сказки про духов я не очень-то верю.       — Я понял вас. Госпожи, — хранитель покоев поклонился и ушёл выполнять поручение.       — Из-за этого происшествия я даже не успела спокойно позавтракать. Составишь мне компанию? — предложила Хюмашах.       — Буду рада, госпожа, — натянуто улыбнулась валиде-султан, погружённая в свои мысли.       Госпожи почти не разговаривали за завтраком. Хюмашах, видя подавленное состояние Хандан, долго думала, как завести беседу, чтобы немного взбодрить её.       Когда им принесли кофе с лукумом, она всё же заговорила:       — Ты какая-то бледная, Хандан. С тобой всё в порядке? Ты вчера всё съела?       — Да, госпожа, но Дервиш-паша после этого велел принести ещё, — выразила недовольство валиде.       — Я вижу, он с большой ответственностью подошёл к поручению повелителя и заботится не только о безопасности членов династии во дворце, но и об их здоровье. Да и ты охотно приняла его заботу. А учитывая, как ты бросилась спасать его от казни… Полагаю, в этом есть что-то личное.       — У меня нет во дворце никого, кому я могла бы доверять так же, как Дервишу-паше. Он много раз спасал жизнь Ахмеда… и мою тоже. Не было ни одного раза, чтобы он не оправдал нашего доверия. За столько лет жизни во дворце он стал не только верным другом повелителя, но и моим другом… и даже больше. Он мне как старший брат, на которого всегда можно положиться. Он стал частью нашей семьи, а я не хочу терять свою семью. Но нельзя быть идеальным во всём, и он не идеален… Все когда-то совершают ошибки, и он совершил. Ахмед воспринял это как предательство и решил казнить его. А я… я просто не могла бездействовать.       — А какое к этому отношение имеет Кёсем? И с чего вдруг Улане захотела выпить яд?       — Кёсем с Мурадом-пашой объединилась и хотела его посадить на место великого визиря. Как и Сафие-султан когда-то, Кёсем начала не только в гареме свои корни пускать, но и в государственные дела вмешиваться. Она Дервиша-пашу оклеветать решила. Своё враньё не смогла доказать, но всё равно заставила повелителя засомневаться в паше. А Улане она заставила признаться кое в чём… За это её должны были казнить. Она чувствовала свою вину и не стала ждать вынесения приговора.       Всю правду султанша рассказать не могла, а выдумывать на ходу ей было сложно, но её подавленное состояние помогло, и Хюмашах удовлетворённо кивнула.       — Твоя проблема в том, что ты слишком добрая, Хандан! Ты не способна защитить себя сама и полагаешься только на Дервиша. Насколько мне известно, Улане-хатун придавала тебе уверенности. Твоя зависимость от них позволяет управлять тобой… Безусловно, во дворце сложно существовать без союзников и верных слуг, однако ты сама должна привлекать их на свою сторону. Кёсем восхищаются не только во дворце, но и во всей столице. Совместными усилиями вы смогли изгнать мою мать в Старый дворец, хотя даже там она сохранила могущество и уважение. Ты должна сделать что-то, что затмит Кёсем, заставит всех позабыть о ней. Тебя не любят, не уважают, не боятся… А должны! Ты должна стать такой валиде-султан, чьё слово будет весомее слова падишаха!       — И как же мне стать такой?       — Для начала наведи порядок в гареме. Пора тебе перестать оплакивать Улане и заняться своими прямыми обязанностями. Пусть её уверенность станет для тебя примером. Тщательно продумывай каждый свой шаг, каждое действие, каждое слово… И если ты надумаешь мстить Кёсем, не спеши с этим… Дождись подходящего момента и атакуй тогда, когда она совсем этого не ожидает. Её лицемерная улыбка — её главное оружие. Сможешь разоблачить её — от неё все отвернутся, будь уверена.       — Вы очень похожи на Улане, госпожа, — неожиданно для самой себя произнесла Хандан. — Те же золотистые кудри, голубые глаза, уверенный взгляд… и такие же правильные советы.       Хюмашах улыбнулась и взяла валиде за руку.       — Я понимаю, тебе очень больно сейчас. Сложно отпустить человека, к которому был так привязан. Но жизнь на этом не заканчивается. Надо жить дальше! Ради семьи, ради тех, кто тебе дорог, ты должна жить!       «А Улане учила меня думать о себе и жить ради себя…» — промелькнуло в мыслях Хандан, но вслух она сказала другое:       — Мне будет очень тяжело. Я… я должна с ней попрощаться. С вашего позволения, я пойду.       — Конечно, иди! Увидишь, как тебе сразу полегчает.       Выйдя из покоев Хюмашах, валиде отправилась на поиски Хаджи. Евнух стоял посреди гарема, раздавая какие-то поручения, когда султанша подошла к нему.       — Госпожа, — поклонился Хаджи. — Дервиш-ага допросил всех девушек, но никто из них не сознался, что ночью разгуливал по гарему. Только зачем это нужно было?       — Неважно! — бросила Хандан. — Мне нужно, чтобы ты отвёл меня к могиле Улане!       — Госпожа, простите, но я не знаю, где она похоронена…       — Что значит, ты не знаешь? — разозлилась валиде.       — Клянусь, не знаю, госпожа! Её тело передали другим евнухам, и…       — Ну так найди мне их! Пусть они скажут!       — Простите, госпожа, но я не могу…       — Это ещё почему?       — Повелитель приказал… Вы не должны знать, где находится её могила. Он сказал, что вы ещё больше погрузитесь в траур, будете постоянно ходить туда и совсем забудете об обязанностях валиде-султан.       — Мне всё равно! Ты должен это выяснить! Пожалуйста… — султанша резко сменила гнев на мольбу, но евнух был непреклонен.       В слезах Хандан направилась в покои Дервиша, зная, что он непременно исполнит её просьбу, однако его там не оказалось. В ожидании она начала расхаживать по покоям, пытаясь отвлечься, и заметила на его столе незаконченное письмо.       Взяв его, валиде начала читать:       «Уважаемый Соломон-эфенди! Я очень сожалею, но у меня нет такой крупной суммы. Дайте мне две недели, и я всё верну…»       Госпожа недоумённо подняла бровь. Она ведь так и не узнала, за что Ахмед хотел казнить Дервиша, но догадалась, что одна из причин — долги…       Порывшись в его бумагах, султанша нашла несколько выписок, где были указаны все долги бывшего великого визиря. Все пункты были зачёркнуты, кроме одного. Тому самому Соломону-эфенди Дервиш должен был вернуть пятьдесят тысяч акче. Хандан решительно схватила письмо и выписку и выскочила из покоев. Найдя в гареме Хаджи, она приказала ему срочно найти архитектора Соломона-эфенди и назначить ему встречу в Мраморном павильоне.       После полудня они встретились.       — Валиде-султан, — поклонился архитектор. — Ваш раб Соломон-эфенди к вашим услугам.       — Говорят, что Дервиш-паша тебе огромную сумму задолжал, — заговорила госпожа, пытаясь из-за ширмы получше рассмотреть этого господина.       — Он велел мне построить особняк, но выделил на него всего пятьдесят тысяч акче. Расходы превысили эту сумму. Поначалу он должен был заплатить мне двадцать тысяч акче, но повелитель попросил тщательнее пересчитать всё и учесть дальнейшие расходы на строительство…       — В итоге он должен тебе пятьдесят тысяч? — уточнила Хандан.       — Верно, госпожа.       Султанша кивнула сопровождавшим её евнухам, те занесли в комнату огромный сундук и поставили перед Соломоном. Архитектор осторожно открыл сундук и удивлённо посмотрел на валиде, словно сквозь ширму мог её увидеть.       — Здесь вся недостающая сумма, — проговорила Хандан. — От тебя требуется лишь расписка, что Дервиш вернул тебе долг.       — К-к-конечно, госпожа! Я всё подпишу! Аллах да благословит вас, валиде-султан!       — О нашей встрече никто знать не должен! Если повелитель спросит, то скажешь, что Дервиш-ага самостоятельно заплатил эту сумму.       — Как пожелаете, госпожа! Дай Аллах вам здоровья и долгих лет жизни! — рассыпался в благодарностях эфенди.       Забрав расписку, Хандан вернулась во дворец и сразу направилась в покои Дервиша, но он почему-то до сих пор не вернулся… Она положила к его бумагам расписку и, решив не ждать понапрасну, вернулась в свои покои.       Бросив то незаконченное письмо Соломону-эфенди в огонь, султанша положила возле камина подушку и села. Любой свободный промежуток времени вновь погружал её в радостные воспоминания, которые теперь были омрачены глубокой скорбью. Глаза валиде вновь наполнились слезами, но одно воспоминание вдруг заставило её немного успокоиться.       Она посмотрела на поленья, лежавшие возле камина, и обратилась к служанкам:       — Айлин! Эсма! Вы не помните, куда я положила кинжал? От Кёсем я вернулась с ним, а потом…       — Я забрала его, чтобы вы не поранились, — ответила Айлин.       — Хорошо, тогда принеси его мне.       — Зачем он вам, госпожа? — недоумённо спросила Эсма.       Айлин ткнула подругу в бок, а Хандан строго посмотрела её, но, поняв причину беспокойства, ответила:       — Не бойтесь, резаться я не буду. И других резать тоже. Пока что…       Айлин такой ответ устроил. Подойдя к шкафу, она достала оттуда кинжал и протянула султанше. Валиде взяла полено и попыталась вырезать из него лодку, но безуспешно.       — Может, стоит напомнить госпоже, что повелитель вырезает лодки из дерева, и у него в покоях есть нужные инструменты? — шепнула Эсма Айлин, наблюдая за страданиями Хандан.       — Улане бы это не одобрила, — покачала головой Айлин.       Почти до самого вечера валиде пыталась придать полену вид, хотя бы отдалённо напоминающий лодку, но полено не очень сильно изменилось, в отличии от рук султанши: они все были в занозах. В какой-то момент Хандан, пытаясь отстругать угол полена, по неосторожности порезала палец.       — Госпожа! — кинулись к султанше служанки.       — Всё в порядке, — попыталась успокоить девушек валиде, но они всё же были напуганы: кровь из пальца текла ручьём.       — Вы же обещали не резаться! — наигранно разозлилась Эсма, забирая у Хандан кинжал.       Полено она собралась бросить в камин, но султанша не позволила.       — Не смей! Если ты бросишь его в огонь, я тебя следом брошу!       Испугавшись, Эсма положила и кинжал, и полено на стол.       — Я сейчас позову лекаря, — проговорила Айлин.       — Не нужно, я сама схожу к нему, — бросила валиде, поднимаясь с подушки.       После того, как в лазарете ей вытащили все занозы и перевязали руку, султанша решила пока оставить это опасное занятие.       По дороге в покои она встретила Хаджи, который сообщил госпоже, что её ждёт Дервиш. Не теряя времени, Хандан помчалась к возлюбленному.       — Валиде-султан! — поклонился ага, как только она зашла в покои.       — Дервиш! Где ты был весь день? Я не могла тебя найти…       — Возникли срочные дела, госпожа. Их нужно было решить.       — Всё в порядке? — спросила султанша, неудовлетворённая его голосом и настроением.       — Зачем вы это сделали? — проигнорировал её вопрос ага.       — О чём ты?       — О вашей щедрости, госпожа. Вы расплатились с моим долгом.       — Это проблема?       — Да, я… Я безумно благодарен вам, но не знаю, как мне отплатить. Я до конца жизни с вами не рассчитаюсь.       — Оставь это. Ничего не нужно мне возвращать. Друзья ведь должны помогать друг другу, — невинно улыбнулась Хандан, но ага не разделял её мнения.       — Госпожа, мне очень стыдно! Вы ангел с кристально чистой душой! На этом свете нет более прекрасного и невинного создания, чем вы, в то время как я собрал все грехи этого мира. Я не хочу, чтобы вы расплачивались за них. Мешками с золотом или своими слезами — неважно, я не заслуживаю всего этого: ни вашей помощи, ни вашей любви… Я не достоин вас…       — Тщщ… Если бы ты не заслуживал, я бы никогда не отдала тебе своё сердце! — ласково прошептала валиде.       У Дервиша перехватило дыхание. Глядя в её глаза, он понимал, что тонет в них, словно в море, а чувства его были, будто волны. Каждая новая волна становилась больше предыдущей, и она накрывала его с головой так, что всплыть было просто невозможно… Слова султанши вселяли в него уверенность в себе, но в то же время давали понять, как он ничтожен по сравнению с ней. В этот момент он поклялся сам себе, что станет лучше, что больше не будет тянуть её за собой на дно ада, даже если она сама будет готова за ним пойти. Он сделает всё, чтобы стать достойным её…       Нежно коснувшись пальцами щеки Хандан, Дервиш овладел её губами. В нём начал пропадать страх того, что султанша вдруг передумает, оттолкнёт его, будет избегать, как после того признания на балконе, и в конце концов исчезнет из его жизни. Теперь ага целовал её так, как всегда хотел: страстно, но в то же время медленно и ласково, словно пил горячий кофе, которым можно обжечься.       С каждым разом влюблённым всё сложнее было отрываться друг от друга.       Хранитель покоев крепко обнял госпожу и прошептал:       — Вы мой самый ценный дар небес…       Валиде положила голову ему на плечо и оставила лёгкий поцелуй на шее, отчего у Дервиша побежали мурашки по всему телу.       — Ты можешь кое-что сделать для меня? — спросила Хандан, наконец-то вспомнив, зачем она искала его днём.       — Вам не нужно спрашивать, госпожа моя. Приказывайте, и я сделаю для вас всё!       — Узнай, пожалуйста, где похоронена Улане. Я хочу помолиться на её могиле, попрощаться с ней…       Хранитель покоев не спешил отвечать на её просьбу. Из глаз султанши вновь полились слёзы. Она с мольбой взглянула на него.       — Я… я постараюсь узнать, моя зефирка.       — Спасибо, — прошептала валиде и вновь прижалась к нему.       Дервиш улыбнулся и взял Хандан за руки, а затем испуганно посмотрел на неё:       — Что случилось? Вы поранились?       — Немного, ничего серьёзного. Просто пыталась вырезать лодку из полена… Не понимаю, как у Улане так легко это получалось.       — У повелителя же есть инструменты для этого… Зачем вы так мучились?       — Чтобы её душа, которая гуляет по дворцу и пугает Кёсем, увидела это и начала ворчать: «Валиде, вы неправильно держите кинжал! Что вы творите? Кто строгает дерево на себя? Вы хотите себе печень вырезать?»       Ага засмеялся и вновь обнял едва сдерживающую слёзы госпожу. Они ещё долго так простояли, прежде чем ей пришла пора уходить. Хранитель покоев поцеловал Хандан на прощание в лоб и отпустил. Отказавшись от ужина, он сразу лёг спать, решив завтра встать пораньше, чтобы пойти «сворачивать горы»…