Государственные дела. Борьба за счастье. Часть 1

      На следующий день Хандан назначила Дервишу встречу в Жемчужном павильоне.       На выходе из гарема её догнал Хаджи.       — Госпожа, госпожа, не знаю, уместна ли ваша встреча с Дервишем-пашой. Если узнают, то превратно истолкуют, пойдут слухи и сплетни, — тихо высказал свои опасения евнух.       — Кто посмеет их распускать? — разозлилась валиде. — Я не впервые с ним вижусь! Я хочу его поздравить!       — Позвольте мне сопровождать вас.       — Меня Улане сопровождает, этого вполне достаточно, — кивнула султанша на рядом стоящую пиратку. — А ты останешься, за Кёсем присмотришь.       — Кёсем-хатун здесь нет. Она с позволения повелителя поехала в Ускюдар в обитель святого Махмуда Хюдаи, — ответил ага, надеясь, что госпожа передумает, но она была непреклонна.       — Продолжает делать вид, что независима, — усмехнулась Хандан и направилась к выходу.       — Ты будешь ждать меня в коридоре, — бросила султанша пиратке, когда они приехали на место.       — Но валиде, я тоже хочу с вами обсудить государственные дела… — попыталась возразить она, но Хандан её прервала.       — Мне нужно, чтобы ты стояла на страже, пока мы будем разговаривать.       — Хорошо, — согласилась Улане, быстро сообразив, что обсуждать они будут совсем не государственные дела.       Дервиша долго ждать не пришлось: он прибыл в павильон почти сразу же после валиде-султан.       — Улане, — поприветствовал визирь стоящую в коридоре пиратку. — Почему ты здесь?       — Паша Хазретлери, — улыбнувшись, поклонилась воспитанница Хандан. — Я, как и всегда, стою на страже ваших тайн. Вас можно поздравить? Вы теперь занимаете самый высокий пост в государстве!       — Оставь эту любезность, Улане! Мой статус должен иметь значение только для подданных.       — Я это учту. Иди, Хандан-султан тебя уже заждалась.       Дервиш кивнул и зашёл в комнату.       — Госпожа! — поклонился он валиде.       — Здравствуй, Дервиш-паша! Поздравляю тебя! — гордо улыбнулась султанша. — Как мы и думали, наш лев от тебя не отвернулся.       — Благодаря вам, госпожа. Иншалла, я не подведу повелителя.       — Всё сложилось удачно. Меня больше ничто не беспокоит. Разве только одно…       — С Кёсем-султан надо быть осторожнее, но вряд ли она осмелится открыто выступить против вас.       — И она тоже… Я говорила о Хаджи-аге и Улане. Не знаю, как это произошло, но он что-то заподозрил и теперь настойчиво сдерживает меня и предупреждает.       — Что он заподозрил, не понимаю?       — Что ты, Дервиш… испытываешь ко мне чувства.       — А что не так с Улане?       — Она, напротив, уже несколько месяцев пытается нас сблизить. Они преданны мне, в них я не сомневаюсь, но мне стало страшно. Твои чувства ко мне настолько опасны, что могут нас погубить.       — Я никогда не стыдился своих чувств и не был их заложником. Ничего не бойтесь: вы валиде-султан, а я великий визирь! На этом наши отношения заканчиваются.       — Иначе и быть не может, ты прав… Не будем себя обманывать.       — Конечно. С Улане разговаривать бесполезно, она не перестанет…       Они смотрели друг в другу глаза, не смея оторваться. Оба прекрасно понимали, что уже обманывают себя в том, что смогут удержать свои чувства, скрыть от всех, друг от друга и, главное, от самих себя…       — Ты ведь понимаешь, если кто-нибудь… если кто-нибудь узнает, что ты влюблён в меня, от нас даже пепла не останется, так силён будет жар страстей. Поэтому будь внимателен, Дервиш. Подозрений допускать нельзя! Я поведу себя так же.       С трудом оторвавшись от его карих глаз, Хандан вышла из покоев.       — О чём вы говорили, валиде? Вы так взволнованы… — поинтересовалась Улане.       — Перестань делать вид, будто не подслушивала! — бросила султанша.       — Сразу же, как вы с Дервишем перестанете делать вид, будто вы спокойно можете жить со своими чувствами, будто ничего не происходит.       — Ты толкаешь нас в пропасть, Улане!       — Вы сами толкаете себя в пропасть, потому что не умеете скрывать ни чувства, ни эмоции!       — А ты умеешь?       — Если очень надо, я могу их скрыть. Но мне это не надо.       — Ты права… Мне нужно что-то с этим делать, — наконец согласилась с ней Хандан, и они отправились во дворец.       Едва они вошли в покои, как к валиде тут же подлетела Дженнет:       — А я как раз искала вас, госпожа, никто в гареме не знал, где вы! Вы собирались счётные книги изучать.       — Что это? Кто принёс? — султанша увидела на столе маленький свёрток.       Калфа не смогла ответить на её вопрос. Развернув письмо, Хандан прочитала про себя:       «Я знаю, с кем вы встречались в Жемчужном павильоне. Вы поплатитесь за свои грехи!»       У султанши перехватило дыхание. Она испугалась, что их с Дервишем тайну мог кто-то узнать.       — Что там, госпожа? Новости? — спросила Дженнет.       — Хаджи… Позови Хаджи-агу быстрее! — прошептала валиде, и калфа тут же убежала за ним.       Улане взяла письмо и, прочитав, недоумённо покосилась на госпожу.       — Ну знает автор записки, с кем вы встречались, и что с того? Он же не знает, зачем. Есть ли повод для беспокойства? К чему вообще эти прятки? Разве валиде-султан не может встретиться с главным визирем, чтобы обсудить государственные дела? У вас с ним были встречи и поинтереснее…       — И всё же я хочу знать, кто за нами следил. Вдруг он что-то видел…       — Ага, видел, как вы одним воздухом дышали, — закатила глаза пиратка.       К вошедшему евнуху султанша тут же кинулась с недовольствами:       — Как такое могло случиться, скажи?       Ага осторожно взял письмо из рук Хандан, прочитал и, заверив, что всё выяснит, вышел из покоев.       Спустя время он вернулся и сообщил о том, что узнал:       — Я был в том павильоне, госпожа. За вами следили из шкафа, что стоит в углу, а вот, что я нашёл.       — О Всевышний! — воскликнула валиде, увидев в руках Хаджи серёжку.       Улане, до сих пор сохранявшая спокойствие, тоже занервничала. Она слышала весь их разговор и знала, что подслушавший его услышал то, что не должен был.       — Сидя там, владелица серёжки вас подслушивала, — закончил евнух.       — Обыщи весь гарем, Хаджи! Ты должен поскорее найти ту, кто всё знает! —приказала валиде. — И Дервишу-паше нужно рассказать, пусть осторожнее будет…       — А что узнала её владелица и что такого она осмелилась вам написать? — с подозрением спросил ага.       — Ну конечно… Это глупости! Просто очевидно, что нас хотят оклеветать, — проговорила Хандан, пытаясь внушить себе, что всё не так страшно.       — Какая разница, что она узнала? Она не имеет права подслушивать государственные дела! — разозлилась на Хаджи пиратка. — Ты должен найти её!       Евнух поклонился госпоже и отправился на поиски. Валиде и Улане беспокойно просидели до вечера, пока ага не нашёл хозяйку серёжки, после чего султанша сразу отправилась к паше.       — Госпожа, уже так поздно… Вы сказали, весьма важное дело, — растерянно проговорил он.       — Похоже мы пропали, Дервиш. Мы теперь в большой беде…       — О чём вы говорите?       — Кёсем знает, что мы встречались в Жемчужном павильоне, её служанка Эйджан проследила за нами и всё услышала. Теперь Кёсем будет опасна.       — Что она может сделать?       — Она не скажет открыто, — задумчиво проговорила Хандан. — Она оставила письмо, Хаджи-аге всё известно. Наверняка это Кёсем устроила. Что нам теперь делать, Дервиш?       — Не стоит волноваться, — попытался успокоить её паша. — У Кёсем-султан никаких доказательств нет. Одних слов Эйджан недостаточно. Она просто хочет лишить вас покоя.       — Ей удалось это…       — Успокойтесь, на вас никакого греха нет, — словно не зная о её чувствах, сказал Дервиш. — Если кто виноват, то я. Но ведь они не смогут ничего доказать, потому что им не дано заглянуть ко мне в сердце.       Голос паши действовал на валиде успокаивающе, и, если бы это было возможно, она без всяких сомнений позволила бы себе утешиться в его объятиях.       — Но я боюсь, Дервиш… Даже подозрения хватит. Только бы слухи не дошли до сына!       — Не бойтесь, госпожа! Так или иначе, я не позволю причинить вам вред!       — А Кёсем? Как нам Кёсем остановить?       — Вы сами знаете, как, — серьёзно проговорил визирь, и она поняла его.       Вернувшись в гарем, султанша рассказала Улане о своём плане. Пиратке он, конечно же, не понравился, но других идей у неё не было, поэтому пришлось согласиться. Отдав приказ Хаджи, Хандан пригласила Кёсем поужинать с ней и Улане.       — Валиде-султан, — поклонилась наложница, войдя в покои.       — Проходи, Кёсем, садись сюда.       Султанша дала знак, и служанка налила любимице падишаха шербет, а затем ушла.       — Хотелось бы напомнить тебе кое-что: место госпожи — гарем, но ты, когда захочется, с позволения моего сына оставляешь дворец. Ты подвергаешь опасности не только себя, но и нашу династию.       — Как знать, где более опасно, госпожа, — язвительно ответила любимица падишаха. — Во дворце или вне его.       — Если будешь знать своё место, следовать правилам и традициям, с валиде-султан жить в согласии, гарем раем покажется, однако характер тебе этого не позволит… Ты никому не подчинишься, не сможешь обуздать нрав.       — Если это мой недостаток, то только благодаря ему вы ещё живы, госпожа. Интересно, как вы Улане-хатун с таким характером терпите?       — Думай, что говоришь! Если бы я не соблюдала правила гарема, то убила бы тебя ещё в тот день, когда ты оклеветала валиде! — вмешалась пиратка, несмотря на то, что пообещала Хандан молчать.       — Я знаю, что ты задумала. Ты подстроила ловушку мне и Дервишу! Твоя цель понятна: ты снова хочешь оклеветать нас и погубить, но тебе это не удастся… Я не позволю! — заявила валиде.       — Что значит оклеветать и погубить? О какой ловушке речь? — удивилась наложница.       — Не испытывай моего терпения, Кёсем! Предупреждаю тебя в последний раз: переступать грань опасно! Если ты вздумаешь прибегнуть ко лжи, не жди пощады!       — Может, вы наконец скажете, что произошло? Вы меня сюда для чего позвали? Чтобы мне угрожать?       — Не путай предостережения с угрозами, — язвительно проговорила пиратка.       — Госпожа, беда случилась! — в покои забежал взволнованный Хаджи. — В хамаме произошло несчастье: Эйджан-хатун убила наложницу, там всё в крови.       Кёсем резко посмотрела на Хандан, поклонилась и убежала. Евнух стыдливо опустил глаза. Все трое спустились в бани, чтобы разобраться в произошедшем.       — Валиде… Мне кажется, Кёсем здесь ни при чём, — вдруг заговорила Улане. — Она так искренне удивилась… Может, Эйджан ей не рассказала, или за вами следила вовсе не она?       — Ты так думаешь? — испуганно спросила султанша. — Если не она, то кто тогда?       — У нас не так много вариантов: Халиме или Сафие. Вряд ли кто-то другой мог осмелиться…       — О, силы небесные! — воскликнула Хандан. — Значит, мы зря пытались её убить.       — Эйджан-хатун оказалась проворнее. Она осталась жива, — проговорил Хаджи.       — Может, так даже лучше: нас никто ни в чём не сможет обвинить. Но теперь Эйджан — убийца, и она должна понести наказание, — задумчиво произнесла валиде.       — Госпожа! Разве такое допустимо? — накинулась на Хандан подбежавшая к ней Кёсем.       — Что такое? О чём ты? — недовольно спросила валиде.       — Вы отлично понимаете, о чём! Запугать меня хотите? Вам это не удастся!       — Знай своё место! Не забывай, кто перед тобой!       — Наложница пыталась убить Эйджан! Эйджан пришлось защищаться. Это вы подослали убийцу, да? В следующий раз ко мне посылайте убийц!       — Вернись в свои покои, Кёсем, — мягко приказал внезапно появившийся Ахмед.       — Повелитель… — пыталась возразить его любимица, но султан вновь повторил приказ, и ей пришлось подчиниться.       Хандан с сыном отправились разговаривать в её покои. Зная, что сейчас опять начнётся, Улане убежала на кухню за ромашковым чаем для госпожи.       — Что произошло, валиде? — спросил падишах, когда они остались с матерью наедине.       — Мы были вместе, сынок. Я позвала к себе Кёсем, чтобы поговорить с ней. Как валиде-султан я хотела предупредить её. Она постоянно нарушает правила гарема. Она просто не признаёт их, не уважает никого… Ты только что сам убедился!       — Разумеется, Кёсем следует относиться к вам с уважением, однако же и вы, матушка, отвечайте тем же. Она моя избранница.       — Жаль… В твоих словах упрёк прозвучал. Кёсем тебе дороже меня? — со слезами на глазах спросила султанша.       — Матушка… Я вас ни с кем не стану сравнивать. Это невозможно. Мне и Кёсем ни с кем не сравнить. Покой в гареме — это всё, что мне нужно, — сказал султан и вышел.       Стоявшая в коридоре пиратка вмиг залетела в покои и, увидев состояние госпожи, не спрашивая ни о чём, отдала ей чай и побежала за повелителем.       — Султан Ахмед!       Услышав её грозный тон, падишах остановился и посмотрел на неё тяжким, высокомерным взглядом.       — Что вы ей опять наговорили? Почему моя валиде опять в слезах?       — Твоя валиде? — удивился повелитель.       — Да, моя! Моя, потому что она уже больше года заботится обо мне, как о родной дочери! А я забочусь о ней! И я никому не позволю обижать её и втаптывать в грязь!       — Ты, кажется, забыла, с кем разговариваешь, хатун…       — Нет, это ваша наложница забыла, с кем разговаривает! Она может спокойно позволить себе дерзить, угрожать… Вчера она вообще заявила, что Хандан-султан должна всем платить, если хочет сама править гаремом! Все девушки и слуги были свидетелями этого. Приструните свою фаворитку, повелитель! Заткните ей рот, свяжите, заприте в покоях — делайте всё, что хотите, но если из-за неё или из-за вас, да вообще из-за кого-либо, из глаз валиде упадёт хоть одна слезинка, то связывать придётся уже меня, потому что я не допущу, чтобы кто-то проявлял неуважение к госпоже и заставлял её страдать!       — Почему ты считаешь, что все беды валиде из-за Кёсем? — спросил Ахмед, едва сдерживая гнев.       — Быстро же вы забыли, как из-за неё госпоже пришлось жить в Старом дворце, жаль… А я и вправду надеялась, что вы изменились, повзрослели, стали мудрее, но я ошиблась… Если не Кёсем, то вы сами сведёте свою мать в могилу, потому что она живёт только ради вас! Будь я на её месте, давно бы уже отреклась от вас!       С этими словами пиратка, как обычно, не кланяясь, развернулась и ушла в покои валиде.       Султанша сидела на оттоманке, смотрела на огонь в камине и пила чай с ромашкой. Улане молча присела рядом и крепко обняла её. Хандан уткнулась носом в её шею, продолжая всхлипывать.       — Ты опять накричала на него, да? — спросила госпожа.       — Ему ещё мало досталось, — ответила пиратка.       — Не делай так больше, прошу… И у его терпения есть границы. Я не хочу потерять тебя, жемчужинка.       — Я тоже вас люблю, валиде, — улыбнулась Улане, поцеловав госпожу в макушку.

***

      Утром султанша встала без настроения. После произошедшего в её сердце вновь поселилась тревога, и хотя пиратка помогала справляться с ней, Хандан чувствовала, что ей тоже неспокойно.       Когда они закончили завтракать, в покои вошёл Хаджи-ага.       — Госпожа, Эйджан-хатун не была казнена. Она вернулась к Кёсем-султан.       — Как это? — удивилась валиде. — Но почему, Хаджи-ага? Эйджан преступление совершила!       — Госпожа, нашёлся свидетель случившегося. Было решено, что Эйджан невиновна.       — Что за свидетель, говори!       — Ваш главный казначей, Дженнет-калфа.       — Приведи её сюда! — приказала султанша.       Евнух быстро нашёл калфу и привёл к Хандан.       — Мне очень любопытно, Дженнет, почему ты спасла её? — грозно спросила валиде.       — Я не могла промолчать, госпожа — то и сказала, что видела, — пыталась оправдаться хазнедар.       — Вчера ты говорила по-другому, а с утра вдруг передумала да ещё и на Коране поклялась! Гореть тебе в аду! — вспылил евнух.       — Твоя верность была фальшивой, — заключила султанша. — Ты Кёсем преданна. Я доверила тебе печать и могу забрать её обратно!       — Как решите, пусть так и будет, госпожа! Но согласно правилам, меня отстранить от должности может только наш повелитель! — дерзко заявила Дженнет.       — Пошла отсюда! Да как ты смеешь?! Сейчас же убирайся! Вон! Пошла вон!       — Госпожа, — поклонился калфа и убежала.       Оставшуюся часть дня Хандан и Улане провели за вышивкой в глубоких раздумьях. Обе думали об одном, но пока ничего не могли предпринять. Им оставалось только ждать, когда на них нападут.

***

      Прошло две недели. Весь дворец суетился с самого утра. Аги и служанки намывали полы и стены, готовясь к приезду Хюмашах-султан.       — Кто эта Хюмашах-султан? — спросила Улане у Хандан, наблюдавшей с балкона за уборкой.       — Старшая дочь Сафие-султан. Самая достойная из всех. Она очень красивая и умная. Ты скоро сама в этом убедишься.       — Она такая же, как и её мать?       — Нет, иначе мой сын не позволил бы пригласить её во дворец, — ответила султанша. — Она единственная из её дочерей, кого он уважает. Однако нам пора. Корабль уже подошёл к пристани. Скоро госпожа будет здесь. Я буду встречать её у сына. Ты постоишь в коридоре или останешься в гареме?       — Я пойду с вами, валиде, — сказала пиратка, и они отправились в покои повелителя.       В ожидании Хюмашах-султан Улане стояла рядом с Зульфикаром, начищающим до блеска свой кинжал. Внезапно в коридоре показалась госпожа. Златовласая, как Улане, в пышном зелёном платье и с павлиньем пером на груди, она словно плыла по коридору. От её красоты глаз оторвать не могла не только пиратка, но и сам хранитель покоев. Засмотревшись на султаншу, ага не заметил, как случайно провёл себе лезвием по пальцу.       — Госпожа! Хранитель покоев, Улане-хатун, — представил их сопровождавший её Бюльбюль.       Пиратка изящно поклонилась, а бывший янычар смущённо опустил голову.       — На посту, как и должно, Зульфикар, верный слуга. Никто из янычар раньше этой должности не занимал, — мелодично проговорила Хюмашах. — Улане-хатун, и о тебе я многое слышала.       — Надеюсь, только хорошее, госпожа, — улыбнулась воспитанница Хандан.       — Госпожа, прошу! Повелитель и валиде-султан ждут вас, — сказал хранитель покоев, указав рукой на вход в покои.       — А что с рукой? — султанша, до сих пор заинтересованно разглядывающая его лицо, опустила взгляд на ладонь.       Зульфикар удивлённо посмотрел на порезанный палец, не понимая, когда это могло произойти. Хюмашах, не задумываясь, лёгким движением достала из рукава платья белый платок с вышитым павлином, протянула аге и вошла в покои повелителя. Хранитель покоев проводил её взглядом и ещё долго смотрел ей вслед. Улане, наблюдавшая за этой сценой, мило улыбнулась.       — Бюльбюль, как госпожа узнала о моём прошлом? Ты ей сказал? — грозно спросил Зульфикар.       — Нет, Хюмашах-султан обо всём, даже о птице на минарете мечети Сулеймание, знает, — ответил евнух и ушёл в гарем.       — Я слышала, что султаны бросают понравившейся наложнице шёлковый платок, но впервые вижу, чтобы так делали госпожи… Хюмашах-султан поистине достойнейшая представительница династии, — улыбнулась во весь рот пиратка.       — Ты… Ты что такое говоришь, хатун?! — растерянно и смущённо спросил хранитель покоев. — Это не то, что ты подумала!       — Оставь это, я же вижу, она тебе понравилась, — стояла на своём Улане. — Ты глаз с неё не сводил, пока мы тут стояли. И она с тебя, кстати, тоже…       — Не говори глупости, хатун! Тем более, что Хюмашах-султан замужем.       — Непоправима только смерть, Зульфикар. Я своими глазами видела, как зарождалась любовь. Всё начинается со взгляда.       — Перестань, Улане. Давай больше не будем говорить об этом? — предложил ага. Смущение не покидало его, поэтому он не мог всерьёз сердиться на пиратку.

***

      — Повелитель, — поклонилась тётя племяннику.       — Хюмашах-султан, наконец-то вы здесь, — улыбнулся Ахмед и обнял её. — Мы вас очень ждали.       — Хвала Всевышнему! Не могу передать, как счастлива видеть вас! Тем более, я рада, что вы стали главой династии. Пусть ваша власть и счастье длятся вечно.       — Аминь, — произнесли султан и его мать.       — Госпожа, — улыбнулась валиде. — Много времени прошло, да?       — Верно… Вы многое пережили, я знаю, что здесь произошло. Иншалла, такое больше не повторится.       — Иншалла, госпожа, — ответил Ахмед. — Вы устали с дороги, вам надо отдохнуть.       — Покои готовы, если появится в чём-либо нужда, скажите мне, я лично помогу вам, — проговорила валиде, и Хюмашах довольно улыбнулась.       Вернувшись вместе с Хандан в гарем, Улане заговорила:       — Вы были правы: госпожа действительно очень красива. А ещё мне кажется, что они с Зульфикаром-агой засмотрелись друг на друга. Он порезал руку, а Хюмашах-султан дала ему шёлковый платок. Теперь они просто обязаны пожениться!       — Ты уже мысленно нас с Дервишем-пашой поженила, теперь за Хюмашах-султан и Зульфикара-агу взялась? Вынуждена тебя огорчить: она замужем за бейлербеем Египта, Хасаном-пашой, — проговорила валиде.       — Не вижу проблемы, — пробурчала пиратка.       — У тебя вообще не бывает проблем!       — Верно, потому что все проблемы можно решить, а значит, беспокоиться не о чем.       — Мне бы твою уверенность, — тяжело вздохнула султанша.       День прошёл спокойно и без происшествий, однако вечером пришёл Хаджи и рассказал, что видел Халиме-султан, выходящую из покоев шехзаде Мустафы.       — Ты думала, что можешь всё скрыть? — зло прошипела Хандан, когда соперница вошла в её покои.       — В чём я провинилась, госпожа? В том, что по сыну скучать посмела?       — Тебе запрещено даже приближаться к шехзаде, а ты, оказывается, тайно навещаешь его! Но всё кончено! И ты, и Кёсем нарушили приказ повелителя и теперь ответите за это!       — Кёсем-султан, госпожа, к этому вовсе не имеет отношения, — пыталась защитить наложницу Халиме.       — Вижу, вы в сговоре, и одна другую защищает… Не отрицай, Хаджи-ага допросил охранников: Кёсем с ними договорилась.       В этот момент любимица падишаха зашла в покои.       — Ну вот и ты, Кёсем, проходи. Надеюсь от тебя услышать хоть какое-то объяснение.       — Что вам объяснить? — равнодушно спросила наложница.       — Ты ещё спрашиваешь? — разозлилась валиде. — Ты нарушила приказ повелителя! Халиме-султан запрещено видеться с шехзаде Мустафой! Воля повелителя для тебя ничего не значит? Сейчас же отвечай, Кёсем!       — Я поддержала ребёнка, который по маме тоскует, — всё тем же спокойным тоном ответила молодая султанша.       — Да как же ты осмелилась? Вы и вправду сговорились против меня? Тайно роете мне яму?! — вспылила валиде.       — Вы слишком подозрительны, — проговорила любимица падишаха.       — Я расскажу сыну о твоём поведении, и он примет решение! Что касается тебя, Халиме, ты отправишься в Старый дворец до конца жизни! Уверена, повелитель разгневается, когда обо всём узнает! А теперь убирайтесь обе!       Султанши поклонились и покинули покои. Хандан с яростью опрокинула стол. Хаджи поморщился от резкого звука, Улане сочувственно посмотрела на неё, не зная, как успокоить, молча присела рядом и начала поглаживать по руке. От этих прикосновений госпоже стало немного спокойнее.       — Идём отдыхать, разберёмся с этим завтра, — проговорила султанша. — У меня уже нет сил…       — Халиме точно не поздоровится, а если Кёсем выйдет сухой из воды, мы что-нибудь придумаем, — успокоила валиде пиратка, и госпоже полегчало.