Государственные дела. Борьба за счастье. Часть 1

      Утро сулило перемены. Хандан встала на рассвете и разбудила недовольную Улане.       — Валиде, в чём дело? Нам обязательно было так рано вставать?       — Да, моя жемчужинка, обязательно! Пора наводить порядок в гареме, пока Кёсем не прибрала его к рукам.       — Мы могли начать это делать в обед, — продолжила ворчать пиратка, но султанша была непреклонна.       — Я ругаю сына за то, что он до сих пор никого не назначил на место великого визиря, а у самой в гареме уже год пустует должность главного казначея! На это место я хочу назначить самую преданную и достойную. Например, тебя.       Сон воспитанницы как рукой сняло. Она удивлённо посмотрела на госпожу, думая, что ей послышалось.       — Меня?! — переспросила пиратка. — Вы, наверное, шутите…       — Ты единственная здесь, кому я могу доверить не только свою жизнь, но и весь гарем.       — Валиде, я благодарна вам за доверие, однако я не могу взять на себя такую ответственность. Это ноша не по мне.       — Понимаю, это неожиданно, но я уверена, что ты справишься.       — Может, когда-нибудь и справлюсь, но точно не сейчас. Поищите более опытного человека на эту должность.       Хандан расстроенно покивала головой и отдала Хаджи приказ созвать всех казначеев, чтобы выбрать лучшего.       — Значит, сейчас мы займёмся шехзаде Мустафой! — заявила валиде.       — Что ему уготовано? — спросила Улане.       — Узнаешь. Идём!       Вместе с Хаджи и Улане султанша направилась в покои Халиме. Когда они зашли, Мустафа спал в объятиях матери. От резкого звука султанша проснулась.       — Что происходит? — спросила султанша у подошедшей Хандан. — Вы здесь…       — Тише, не волнуйся, Халиме. Мой сын вчера изменил своё решение: отныне никто не сможет причинить Мустафе вреда.       — Раз так, то что вы здесь делаете?       — Мама, что опять случилось? — из соседней спальни выскочила Дильруба.       — Я пришла сюда, потому что повелитель принял новое решение о судьбе шехзаде Мустафы! — твёрдо произнесла Хандан. — С этого дня ни ты, ни Дильруба-султан, ни Менекше — никто из вас не увидит его!       — Что это значит? — спросила Халиме.       — Это значит, что шехзаде теперь будет жить один в Хрустальном павильоне!       — Зачем это, госпожа? У шехзаде во дворце есть свои покои. Пусть живёт там. Если хотите, я буду только его навещать, — взмолилась султанша.       — Всё решено, Халиме!       — Как жестоко! — возмутилась Дильруба. — Как вы можете разлучать маму с ребёнком? Мы с братом не должны видеться?       — Что такое, мама? — Мустафа проснулся от крика сестры.       — Тише, ничего, — успокоила его Халиме, поцеловав в лоб.       — Вместо того чтобы радоваться, что твоего сына помиловали, ты ещё чем-то недовольна! — начала злиться Хандан. — Хаджи-ага, как только шехзаде проснётся, заберите его!       — Как прикажете, госпожа, — поклонился евнух.       — Госпожа! По крайней мере, позвольте проводить шехзаде, — жалобно попросила Халиме.       — Не усложняйте это непростое дело, госпожа, — обратился к ней ага. — И как вы сможете пойти в таком состоянии?       — Даже истекая кровью, я бы поползла за своим сыном. Позвольте проводить его, — проговорила Халиме, и Хандан всё же сжалилась над ней.       — Госпожа, — обратился к валиде Хаджи, когда они вышли из покоев. — Совсем забыл: повелитель хотел вас видеть.       Султанша незамедлительно отправилась к сыну.       Войдя в покои, она увидела Ахмеда, сидевшего на диване, и стоящего на коленях Бюльбюля.       — Ахмед, в чём дело? — поинтересовалась госпожа.       — Проходите, валиде, присаживайтесь, — пригласил её султан. — Мы с Бюльбюлем-агой как раз говорили о преданности. Он исполнял все приказы Сафие-султан, но всё же по вашей просьбе позволил вам увидеть, как мой брат взойдёт на престол. Это дало вам время, и вы спаслись. Поэтому я хочу, чтобы вы приняли решение о его участи.       Хандан удивлённо посмотрела на сына. Она явно не ожидала, что ей придётся решать судьбу евнуха. Ей очень хотелось казнить Бюльбюля, но какая-то часть её души умоляла пощадить его. Хотя он косвенно повлиял на её спасение, но всё же — повлиял…       — Я дарую тебе жизнь, Бюльбюль, — твёрдо произнесла валиде.       — Вы очень милосердны ко мне, госпожа, — с трепетом проговорил евнух.       — Но это не значит, что наказания не будет. Ты понижен в должности: будешь обычным агой гарема, а всё твоё имущество будет конфисковано! И тебе придётся ещё отработать своё прощение.       — Хорошо, — согласился евнух, и повелитель отпустил его.       — Дай Аллах, чтобы из-за нашего милосердия нам вновь не пришлось страдать, — сказала султанша, как только ага вышел из покоев.       — Аминь, — ответил Ахмед.       — Место главного визиря ещё не занято. Ты до сих пор никого не назначил! Дервиш-паша самый надёжный, самый преданный тебе человек!       — Почему вы столько говорите о Дервише, валиде? — закатил глаза повелитель, ведь его мать в последнее время говорила либо о нём, либо о Мустафе. — Откуда вдруг такая симпатия?       — Нет никакой симпатии!       — Сомневаюсь. Вы через слово говорите о Дервише-паше…       Тут глаза уже закатила Хандан, пытаясь скрыть своё волнение и придумать оправдание.       — А может, это он вас попросил? — предположил падишах.       — Нет! Он ни о чём не просит! — резко оборвала его возникшую мысль султанша. — Я как твоя валиде просто обязана направлять тебя. Покой во дворце наступит тогда, когда тому, кто много лет верно служил своему повелителю, вручат эту печать.       — Завтра я всё решу, матушка. Вы узнаете о назначении вместе со всеми, — бросил султан и вышел на балкон.       Едва Хандан и Улане вернулись в покои, как сразу же прибежал Хаджи-ага с новыми сплетнями:       — Госпожа, я видел в гареме Дженнет-калфу. Она вся пылала от ярости. Она очень обиделась. Я спросил у Эйджан, что случилось, и она рассказала: Кёсем на неё накричала.       — И за что же? — усмехнулась султанша.       — Кёсем-султан сказала, что вы ей войну объявили, но она готова принять вызов.       — Она совсем страх потеряла? — спросила Улане.       — Возможно, — продолжал евнух. — А Дженнет ей ответила, что ей против валиде-султан идти нельзя, что это неразумно. Кёсем разозлилась и выгнала её.       — Как странно… Кёсем настолько потеряла страх, что готова нападать на всех. Молодец Дженнет! Удача у нас в руках, Хаджи. Пора отдалить Дженнет от Кёсем и привлечь на нашу сторону.       — Разумное решение, — проговорила пиратка. — Иншалла, оно будет во благо.       — Аминь, — ответила Хандан. — Пригласи её сюда, Хаджи. Мне кажется, я нашла нового казначея.       Евнух поклонился и вышел, а спустя какое-то время вернулся вместе с Дженнет-калфой.       — Вы пожелали меня видеть, валиде-султан, — поклонилась Дженнет.       — Подойди! — приказала госпожа. — Меня давно уже занимает один вопрос: гарем мало кто знает лучше тебя, поэтому ты мне и ответишь.       — Почту за честь, — улыбнулась калфа. — Если мне хватит ума, я смогу дать вам ответ.       — Должность главного казначея гарема пока не занята. Надёжного человека подыскать очень сложно. Сейчас эти обязанности исполняют калфы, но мне пора определиться.       — Аллах свидетель, служить, как Дуду-хатун, не сможет никто, — проговорила Дженнет. — Однако это место не должно пустовать: есть много опытных людей.       — И кого же ты посоветуешь? — спросила Хандан.       — Видимо, достойнейшую из достойных, валиде-султан.       — А если я считаю самой достойной тебя?       — Я… — засмущалась калфа. — Не знаю. Это возможно?       — Ну конечно, Дженнет! Ты прожила здесь столько лет и лучше всех знаешь все тайны гарема. Сафие-султан и твой враг, насколько я знаю.       — Чего же вы потребуете в обмен на должность?       — Кёсем останется без твоей поддержки. А ты постоянно будешь находиться при мне, в моём окружении. Я, разумеется, должна тебе доверять, понимаешь?       — Простите, госпожа… Я не знаю, что ответить.       — Не торопись, подумай, Дженнет, и реши. Представь, какое положение принесёт тебе эта должность, какие богатства и власть она сулит. Подумай об этом и вечером объявишь мне о своём решении.       Калфа кивнула и вышла из покоев вместе с Хаджи.       — Кстати, о Сафие-султан, — вдруг заговорила пиратка. — Я так и не поняла, какое наказание вынес ей повелитель.       — Её отправили в Девичью башню. Это темница посреди Босфора. Согласно легенде, один правитель построил эту башню, чтобы уберечь от змей свою дочь, потому что колдунья предсказала, что она умрёт от змеиного укуса.       — Красивая легенда… Только сейчас повелитель решил заточить змею в башне?       — Верно, — усмехнулась Хандан.       — Вы говорили с повелителем о Дервише? Он назначит его великим визирем?       — Надеюсь на это. Но сыну явно надоело, что я вмешиваюсь в его дела. Представляешь, оказывается, я через слово говорю о Дервише! Ахмед спросил, откуда у меня к нему такая симпатия?       — Прямо так и спросил? — расхохоталась Улане.       — Да… — тяжко вздохнула султанша. — Не дай Аллах, он что-то заподозрит. Неужели я и правда о нём так много говорю?       — Больше, чем вы можете себе представить, валиде. Я вам говорила об этом ещё год назад, — усмехнулась воспитанница.       — Ладно, хватит! — бросила госпожа. — Совет наверняка уже закончился. Мне нужно с ним увидеться.       — Я даже не удивлена. Идите, а я здесь посижу.

***

      Паша только вышел из покоев султана и сразу же столкнулся с Хандан в коридоре.       — Госпожа, — приветливо поклонился он.       — Дервиш, — улыбнулась султанша. — Как твоя рана?       — Благодарю, госпожа, мне гораздо лучше. Мы с повелителем обсуждали продолжение похода. Пока что нам нужно навести порядок во дворце, до этого времени мы не выступим. Однако в ближайшее время повелитель планирует выехать в Эдирне для проведения переговоров с австрийскими послами. У нас нет возможности воевать сейчас с ними, поэтому нужно поскорее решить это дело мирным путём.       — Это разумное решение. Я сейчас тоже навожу порядок в гареме. А то Кёсем только два дня назад родила шехзаде, а уже возомнила себя валиде-султан. Кёсем переходит все границы. Она честолюбива и очень вспыльчива. Она, как пожар, в котором всё сгорает. Если не помешать ей, Дервиш, она всех уничтожит. Ей неведома жалость. Она может стать второй Сафие-султан. Достойная смена…       — Я понимаю, госпожа, но не забывайте, что повелитель очень дорожит этой женщиной. Пожар надо гасить тихо, без жертв и скандалов.       — Наверное, ты прав. А как там Сафие-султан? Ей понравился её новый «дворец»?       — Уверен, Сафие-султан от него в восторге. Я узнал, что она готовилась к этому бунту около месяца, терпеливо ожидая, когда повелитель отправится в поход. Кто-то доложил ей о смерти Фахрие-султан, и она была уверена, что смерть не была случайной, поэтому захотела отомстить.       — Кто же мог рассказать ей об этом? — удивилась валиде.       — Я пытаюсь это выяснить, госпожа. Повелитель точно к этому не причастен, значит, до неё дошли слухи из дворца.       — Это очень странно, Дервиш, ведь о её смерти знали немногие. Халиме-султан могла узнать и рассказать ей?       — Вполне возможно. Ей была выгодна злость Сафие-султан. Она могла это сделать. Будьте осторожны, госпожа, и с Кёсем, и с Халиме. Они могут ополчиться против вас. Пусть Улане и Хаджи тщательнее следят за ними, за гаремом, за всеми слухами и сплетнями. Вы должны знать наперёд что и когда они замышляют.       — Ты тоже будь осторожен, Дервиш. Если мой сын отдаст тебе печать великого визиря, не ссорься ни с кем в совете, не наживай нам новых врагов.       — Я буду внимателен, госпожа! Доброго вечера, — поклонился паша и отправился в свой дворец.       Хандан проводила его задумчивым взглядом и вернулась в гарем.

***

      Поздним вечером к султанше пожаловала Дженнет, чтобы объявить о своём решении.       — Госпожа, — поклонилась калфа.       — Что ты мне скажешь? — улыбаясь, спросила валиде.       — Вы знаете мою историю: когда-то я тоже могла стать госпожой, однако злая судьба распорядилась иначе. И вот сейчас вы предлагаете мне занять в гареме самую высокую должность… Я отвечаю согласием.       — Именно такого ответа я от тебя и ждала.       С этими словами Хандан кивнула служанке Айлин, и та подошла к ней со шкатулкой.       Достав оттуда печать, султанша протянула её Дженнет:       — Я назначаю тебя с высочайшего одобрения моего сына! Но запомни: тебе придётся забыть о Кёсем и служить только мне. Ты станешь преданной и покорной.       Дженнет приняла печать и поцеловала подол платья валиде.       — И всё же я буду следить за ней, госпожа, — проговорила Улане, когда калфа вышла из покоев. — Она должна доказать свою преданность, прежде чем мы сможем безоговорочно доверять ей.       Хандан согласно кивнула и приказала служанкам готовиться ко сну.

***

      На следующее утро валиде, пиратка, евнух и новая хазнедар наблюдали с балкона за Кёсем, которая выставила два сундука с золотом для девушек в гареме.       — Любовь их пытается завоевать за подачки, — проворчала Хандан. — Откуда у неё столько золота?       — Сафие-султан его собирала. Повелитель подарил Кёсем два сундука добра, — ответила Дженнет.       — Это, случайно, не то золото из её тайной сокровищницы? Неужели Кёсем её всё-таки нашла? — спросила Улане.       — Оно самое, — бросила калфа. — Во время бунта Кёсем не было во дворце, потому что она как раз искала эту сокровищницу и не успела вовремя вернуться.       — А нам сказала, что поехала в обитель… — раздражённо произнесла султанша. — Надо это остановить!       Госпожа вместе со своей свитой спустилась в общую комнату наложниц.       — Дорогу! Валиде-султан Хазретлери! — объявил Хаджи-ага, и все наложницы тут же присели в поклоне.       — Прекратите это и возвращайтесь к своим делам! — приказала Хандан, и наложницы вмиг разбежались. — Ты Сафие-султан начала подражать, Кёсем? Подкупать их решила, как и она?       — Вы же видите, я не скрываю от них своё золото, — ответила любимица падишаха. — Я никого не выделяю. Каждый получил по заслугам. Кроме того, подкупом занимаетесь вы, назначая Дженнет главным казначеем.       — Мне нет необходимости никого подкупать: все, кто находится в гареме, обязаны мне подчиняться, а тех, кто этого не сделал, заставят без денег и без золота!       — Что всё это значит, валиде? Откуда такая враждебность?       — Ничего личного, Кёсем. В гареме долгое время не было порядка. Но Сафие-султан наконец-то покинула дворец, и теперь власть сосредоточится в моих руках, чтобы в гареме были восстановлены традиции.       — Как быстро вы обо всём забыли… Если бы не я, вашей династии давно пришёл бы конец. Хотите командовать и править здесь единовластно — извольте всем платить! — наложница поклонилась и собралась уходить, но Улане резко схватила её за руку, не дав ей уйти.       — Знай своё место, Кёсем! Перед тобой валиде-султан! То, что ты вышла к народу остановить бунт, когда повелитель был болен, не делает тебя госпожой всего мира! Недели не прошло, как ты родила шехзаде, а уже ставишь себя наравне с валиде-султан!       — Отпусти меня! — приказала пиратке любимица падишаха, но она и не думала её отпускать.       — То, что ты стоишь сейчас здесь, заслуга моя и Улане! — поддержала воспитанницу Хандан. — Мы едва не погибли, сражаясь с предателями, чтобы ты смогла войти в обитель и родить шехзаде! Это мой гарем и моя власть! Посягая на неё, ты посягаешь на власть моего сына и рискуешь оказаться там же, где сейчас Сафие-султан. Поэтому запомни одно: мой трон ты займёшь только после моей смерти! Унесите всё!       Аги по приказу валиде унесли сундуки, а сама султанша вместе со своей свитой вернулась в покои, оставив униженную Кёсем посреди гарема.       Когда они вернулись в покои, Дженнет приказала слугам принести поленья для камина и разжечь огонь. Услышав это, пиратка тут же с воодушевлением посмотрела на госпожу.       — Улане, я не знаю, что с предыдущими лодками делать, а ты ещё хочешь…       Дженнет и Хаджи с интересом наблюдали за их разговором.       — Ну их там всего парочка… — проговорила пиратка.       — Хаджи, принеси нам эту «парочку», — приказала султанша, и через некоторое время евнух вернулся с небольшим сундуком, где лежало семь деревянных лодок.       — Давайте я сделаю новые, получше, а старые пусть слуги отнесут в обитель для детей, — предложила Улане.       — Хорошо, — вздохнула Хандан.       Улане радостно села вырезать новые лодки, а валиде отдала приказ принести краски.       Ближе к вечеру султанша уже раскрашивала первую лодку, в то время как пиратка уже начала вырезать вторую.       — Давай её подарим Мустафе, — вдруг предложила госпожа, закончив раскрашивать. — Думаю, он обрадуется.       — Отличная идея, валиде! — поддержала её пиратка. — Может, навестим его сейчас?       — Давай! Сходи к лекарше, проверь, как там наша голубка из сада.       Улане сбегала в лазарет, пока Хандан вырисовывала на лодке имя шехзаде, и очень быстро вернулась вместе с клеткой.       — Она поправилась? — спросила султанша.       — Нет, лекарша сделала всё возможное, но она никогда не сможет летать.       — Жалко птичку… Ладно, идём, пока Мустафа не лёг спать.       Когда они пришли в Хрустальный павильон, шехзаде сидел на диване и с грустью смотрел на стену. Приход гостей его очень удивил.       — Валиде-султан? — Мустафа вскочил с дивана. — Что вы здесь делаете?       — Мы с Улане пришли проведать тебя, — улыбнулась госпожа. — Смотри, кого мы тебе принесли.       Пиратка занесла в покои большую клетку с птицей внутри.       — Голубка! — обрадовался шехзаде. — Её вылечили?       — К несчастью, она больше не сможет летать, — с сожалением ответила Хандан. — Но она может остаться у тебя. Слуги будут приносить тебе еду, и ты сам сможешь кормить её.       — Ура! А то мне одному в этих покоях ужасно скучно. А можно мама ко мне придёт?       — Нельзя, Мустафа. Она подвергла тебя большой опасности, и из-за этого ей запрещено находиться рядом с тобой, — спокойно объяснила султанша.       — У нас есть ещё один подарок, Мустафа, — заговорила Улане, протягивая ему лодку. — Мы с валиде сами её сделали и разрисовали.       — Какая красивая! На этой лодке я уплыву далеко-далеко, а пока буду плыть, одолею всех пиратов!       — А меня сможешь одолеть, шехзаде? Я тоже пират! — усмехнулась Улане.       — А разве девочки бывают пиратами?       — Ещё как бывают! Ты видел, как я сражалась с солдатами возле обители? Как думаешь, где я могла научиться так сражаться?       — А почему ты сейчас во дворце, а не в море?       — Наш корабль затонул во время шторма, а меня вынесло на берег, — улыбнулась Улане. — Потом меня нашёл Дервиш-паша и привёл сюда.       — Здорово! А ты научишь меня сражаться?       — Конечно научу! У тебя есть деревянные мечи?       Мустафа кивнул, полез в сундук и, достав оттуда два меча, протянул один пиратке. Улане взяла меч, поставила шехзаде в правильную позицию и начала учить сражаться. Хандан с умилением смотрела на них, вспоминая, как совсем недавно её так же учил сражаться Дервиш.       Время пролетело незаметно. Шехзаде устал и, взяв с Улане обещание, что она ещё его потренирует, стал укладываться спать.       Вернувшись в гарем, валиде с пираткой решили заняться вышиванием. Улане подошла к шкафу, чтобы достать из шкатулки нитки, иголки и пяльцы, но случайно наткнулась на ещё одну небольшую овальную шкатулку, украшенную тёмно-оранжевыми камнями. Пиратка могла поклясться, что буквально несколько дней назад её там не было. Любопытство взяло верх, и она открыла шкатулку. В ней была ещё одна маленькая белая шкатулка, в которой лежал белый порошок. Улане сразу смекнула, что это, и, пока султанша не видела, спрятала маленькую белую шкатулку в своём платье. Как ни в чём не бывало, достав принадлежности для вышивания, она принесла их валиде.       Спустя какое-то время их занятие прервала Халиме, вошедшая в покои.       — Госпожа, я не могу спать по ночам. Я думаю о моём шехзаде: как он, что он ест, чем занимается совсем один…       — Он не один, Халиме, ты это знаешь, — перебила её Хандан. — Рядом с ним есть служанки и стражники. Они исполняют его пожелания.       — Но ведь он ещё ребёнок… Если бы вас лишили общения с сыном… Я не прошу о многом: позвольте видеть его каждый день по часу, — умоляла Халиме.       — Аги тебе будут обо всём докладывать. Большего не жди! Благодари за это, Халиме, а на большее не надейся! — сказала валиде и взмахнула рукой, дав понять, что разговор окончен.       Султанша слёзно поклонилась и направилась к выходу, когда в покои забежал взволнованный Хаджи.       — Госпожа, хорошие новости! Случилось то, чего мы так ждали: Дервиш-паша назначен великим визирем, — протараторил евнух.       Хандан и Улане вмиг засияли от радости.       — Я и не сомневалась, что мой лев примет верное решение. Я в нём не ошиблась!       Радостные вести подняли султанше и пиратке настроение, и они со спокойной душой отправились спать.