Государственные дела. Борьба за счастье. Часть 1

      Прошло две недели. Улане и Хандан только закончили завтракать и собирались выйти на прогулку, как в Старый дворец пожаловал Хаджи-ага.       — Госпожа, простите за беспокойство. Я приехал за Улане-хатун. Кёсем приказала привезти её, — поклонившись, доложил он.       — Зачем она ей понадобилась? — с подозрением взглянула на евнуха султанша.       — Она сказала, что это связано с вашим планом. Кажется, Дженнет-калфа что-то выяснила, — успокоил её Хаджи.       — Хорошо, тогда пусть едет, — отпустила валиде пиратку.       — Не волнуйтесь, скоро мы выберемся отсюда! — подбодрила Улане Хандан и ушла вместе с Хаджи.

***

      Приехав во дворец, ага сразу отвёл пиратку в бывшие покои валиде-султан, где её уже ждали наложница и калфа Сафие-султан.       — Дженнет, Кёсем, — недоумённо поздоровалась Улане. — Повелитель отдал тебе покои Хандан-султан?       — Да, — невозмутимо ответила любимица падишаха. — Как только он узнал, что я беременна, отослал Катерину-хатун и подарил мне эти покои.       — А где же будет жить валиде, когда вернётся? Или повелитель…       — Не волнуйся так, Улане-хатун, — приободрила Дженнет пиратку. — Она будет жить в настоящих покоях валиде-султан, и сейчас мы сделаем всё, чтобы они побыстрее освободились. Сафие-султан уехала по делам. Не знаю надолго ли, поэтому у нас мало времени. Нужно срочно решить, что делать дальше. Но сейчас у меня хорошие новости. Люди Сафие-султан нашли Фахрие-султан, и…       — Тщщ! — Улане внезапно приложила палец к губам.       Хаджи, Дженнет и Кёсем недоумённо переглянулись между собой. Улане жестом поманила их к выходу из покоев и повела к своей комнате. Зайдя, они никого там не обнаружили, и пиратка облегчённо выдохнула.       — Улане, что происходит? — поинтересовалась наложница, и воспитанница Хандан показала ей и другим щель в стене.       — Когда я поселилась здесь, почти сразу обнаружила эту дырочку, — начала объяснять пиратка. — Через неё прекрасно слышно всё, что происходит в твоих покоях. Валиде предполагает, что её сделали по приказу Халиме, а удивлённое лицо Дженнет сейчас это подтвердило. Я здесь жила, поэтому тут никто не ходил, видимо, опасались быть пойманными.       Когда все вернулись в покои, Кёсем твёрдо заявила:       — Если нас хотят подслушивать, пусть подслушивают! Кто мы, чтобы мешать?       — Будь начеку! Не говори здесь о том, о чём не должны знать! — предупредила Улане наложницу. — А теперь рассказывай, Дженнет! Что ты выяснила?       — Два дня назад люди Сафие-султан узнали, где находится Фахрие-султан. Она сейчас думает, нужно ли везти Фахрие-султан во дворец или нет. Насух-паша ждёт её приказа.       — Что ей мешает принять решение? — уточнила пиратка.       — Она боится наказания, которое может вынести повелитель за её побег, — ответила калфа.       — Значит, мы поможем принять ей решение! — заявила Улане. — Мы сегодня же завершим начатое дело: Сафие-султан уедет, а Хандан-султан вернётся. Слушайте меня все очень внимательно! Дженнет, когда Сафие-султан вернётся, ты пойдёшь к ней и скажешь, что увидела меня во дворце, хотя меня здесь быть не должно, и решила зайти в мои покои, думая, что я там. Но там меня не оказалось, зато ты увидела эту прекрасную дырочку и услышала через неё наш с Кёсем разговор. А я Кёсем рассказала, что люди Дервиша-паши узнали, где находится Фахрие-султан и Мехмед Гирей, и скоро они прибудут во дворец. А потом их ждёт казнь. Мехмеда — за побег, а Фахрие — за предательство семьи и попытку убить султана Ахмеда и шехзаде Мустафу, заразив их оспой. Когда Сафие-султан услышит это, она тут же напишет письмо Насуху-паше с просьбой увезти её дочь из того места, где она сейчас. Ты заберёшь это письмо и отвезёшь валиде-султан, а она приедет и отдаст его в руки повелителю. Хаджи, Бюльбюля-аги рядом с Сафие-султан в этот момент не должно быть. Займи его чем-то и надолго. Я сейчас напишу письмо, которое нужно будет отдать Бюльбюлю, а тот передаст его Насуху-паше. И придумай причину, по которой Дженнет надо будет поехать в Старый дворец.       — Получается, повелитель узнает о предательстве Фахрие-султан, а попытка Сафие-султан спрятать её окончательно разозлит его, и тогда он вышлет её во дворец «плача»? — с улыбкой уточнил Хаджи.       — Именно так! — подтвердила пиратка. — А помощь Хандан-султан будет по достоинству оценена! Дженнет, идём в покои Сафие-султан. Я напишу там письмо и сразу поставлю печать.       — Ты не боишься, что тебя поймают? — поинтересовалась Кёсем.       — Не бойся, я буду стоять на страже, и, если что-то пойдёт не так, Улане выбежит через другую дверь, — проговорила Дженнет.       — Хорошо, — согласилась наложница. — Тогда не теряйте время! Я буду ждать тебя здесь, Улане. Дженнет останется ждать Сафие-султан. Хаджи, ты тоже будь готов! Когда она вернётся, отвлеки Бюльбюля.       Выйдя в коридор, Дженнет и Улане направились в покои Сафие, но пиратку неожиданно остановил Хаджи.       — Ты уверена, что повелитель так просто простит валиде-султан? — засомневался ага.       — Не беспокойся, я всё продумала, — заверила его пиратка. — Повелитель узнает, кто организовал покушение на шехзаде.       Хаджи с подозрением посмотрел на воспитанницу своей госпожи, но ничего не сказал.       Придя в покои старшей валиде, Улане присвистнула, увидев богатое убранство.       — Аллах помилуй, этими покоями можно накормить всех бедняков Стамбула! — восхищённо сказала пиратка.       — Ты не на покои смотри, а письмо быстрее пиши! — раздражённо бросила калфа.       Улане подошла к столу и открыла стоявшую на нём шкатулку. Благо, личная печать Сафие-султан оказалась там. И только сейчас пиратка поняла, что ей нечем растопить сургуч.       — Проклятье, Дженнет! — выругалась Улане, показав ей огрызок сургуча.       — О Аллах! — сразу же поняла её калфа. — Пиши пока что письмо, я сейчас принесу зажжённую свечу.       Пиратка взяла бумагу и чернила и аккуратным почерком начала писать письмо. Едва она написала последнее слово, как в коридоре послышались шаги и разговоры. Улане, быстро убрав чернила и схватив письмо, выскочила через дверь, ведущую на балкон.       — Бюльбюль, проследи, чтобы золото, что мы привезли из нашей сокровищницы, было роздано всем, кто помог нам найти нашу дочь, — распорядилась вошедшая в покои Сафие-султан.       — Не беспокойтесь, госпожа моя, я за всем тщательно прослежу, — залепетал евнух. — Вам сделать кофе?       — Сделай, а мы пока посидим на балконе, — проговорила султанша и, когда Бюльбюль покинул покои, вышла на балкон.       Улане вжалась в стенку и перестала дышать. Дверь отворилась, закрыв собой пиратку, и старшая валиде прошла, не заметив её, ведь спряталась Улане за правой дверью, в то время как госпожа свернула налево.       — Госпожа, — окликнула Дженнет Сафие-султан, но та её не услышала.       Не теряя времени, Улане выскочила из укрытия и забежала в покои.       — Ты ещё здесь? — зашипела калфа. — Сафие-султан вернулась. Она не должна тебя здесь увидеть!       — Давай свечу, — поторопила её пиратка и, развернув письмо, начала плавить сургуч.       — Ты и в самом деле сумасшедшая! Мы так головы лишимся!       — Меньше болтай, а то она услышит нас с балкона, и тогда точно не сносить нам головы.       Накапав достаточно, пиратка поставила печать и, подождав, пока сургуч застынет, убрала её и вернула на место. Свернув письмо и перевязав джутовой верёвкой, Улане отдала его Дженнет.       — Главное — не перепутай!       — Не перепутаю, — успокоила её калфа и засунула свёрток в укромное место. — А теперь иди, пока госпожа не зашла в покои и не увидела тебя.       — Она послала Бюльбюля за кофе…       — Об этом не беспокойся! Я встретила его сейчас в гареме. Хаджи ему такое задание дал… до вечера разгребать будет. Так что я сейчас спокойно пойду Сафие-султан рассказывать то, что «подслушала» в покоях Кёсем.       — Храни тебя Аллах, удачи, — улыбнулась ей пиратка и выскочила из покоев.

***

      Время до обеда тянулось очень долго. Улане нервно расхаживала по покоям Кёсем, не находя себе места. Она впервые так нервничала и переживала.       — Улане, успокойся! У меня уже голова из-за тебя кружится! — пожаловалась беременная наложница.       — Тебе плохо? Может, лекарей позвать? — обеспокоенно спросила пиратка.       — Себе позови, а то ты слишком нервная!       Наконец-то в покои зашла довольная Дженнет.       — Ну, что там? Говори скорее, я уже вся извелась! — накинулась на калфу Улане.       — Держи, — Дженнет протянула ей свёрток.       Улане тут же схватила его и начала читать:       — «Насух-паша, у нас беда. Дервиш-паша каким-то образом узнал, что наша дочь прячется в Бурсе. Возможно, он приказал следить за нашими людьми. Я не могу рисковать. Боюсь, если она вернётся в столицу, её сразу же казнят. Прикажи своим людям сбить след и отправь её вместе с ханзаде в Египет к нашей старшей дочери, Хюмашах. Там она будет в безопасности. Поторопись!»       — Дженнет, ты молодец! — радостно похвалила калфу Улане.       — Сафие-султан не написала паше, почему на самом деле казнят Фахрие-султан, — задумчиво проговорила Кёсем. — Повелитель не узнает о её преступлении из письма. Будет ли оно полезно для валиде?       — Ещё как будет! — заверила её пиратка. — Там указано, где находится султанша, и куда её хотят отправить, а это уже что-то. На большее я и не рассчитывала. Дженнет, ты уже отдала Бюльбюлю письмо?       — Да. Я сказала, что это очень срочно и обещала его прикрыть перед Хаджи-агой.       — Прекрасно, теперь отвези это письмо валиде-султан в Старый дворец. А я пока пойду доложу обо всём Дервишу.       — А что ты написала в том письме? — поинтересовалась наложница.       — Я приказала Насуху-паше привезти Фахрие-султан и её возлюбленного в столицу, — довольно ответила пиратка.       — Замечательно, нам даже не придётся искать её. Паша сам привезёт её, — улыбнулась Кёсем. — Ну всё, идите! Я хочу отдохнуть.       Дженнет и Улане не стали возражать. Калфа поехала во дворец «слёз», а Улане отправилась к Дервишу-паше.       Зайдя в покои, она обнаружила его за какой-то книгой.       — Улане, ты здесь? — удивился её появлению визирь. — Что-то случилось?       — Случилось, Дервиш. Вернее случится, — довольно проговорила пиратка.       — Что ты на этот раз задумала?       — Мы достали от Сафие-султан признание. Фахрие-султан сейчас в Бурсе. Дженнет-калфа поехала в Старый дворец передать это признание Хандан-султан, и она сейчас приедет во дворец, чтобы передать это письмо повелителю.       — Прекрасно. Надеюсь, наш падишах оценит этот жест и вернёт госпожу во дворец, — проговорил паша и снова уткнулся в книгу.       — Ты обиделся на нас? На то, что мы подвергаем тебя такому риску? — с грустью спросила пиратка, видя его равнодушие.       — Мне не на что обижаться, — раздражённо бросил Дервиш. — Моя жизнь здесь ничего не стоит. Я ведь раб, а рабы обязаны защищать своих господ даже ценой своей жизни.       — Даже моя жизнь здесь что-то стоит, а твоя — тем более. Валиде нас очень ценит, хоть и никогда не говорит об этом. Прошу тебя, не обижайся на неё за то, что она согласилась на мою глупую идею.       — Я не обижаюсь, Улане!       — По твоему тону понятно, что обижаешься! А может, дело вовсе не в страхе за твою тайну, которую может выдать Фахрие? Может, ты влюблён в неё и не хочешь, чтобы её казнили?       — Ты в совсем рассудка лишилась?! — рассвирепел паша. — Даже если и так, то тебя это не касается! Я не собираюсь обсуждать с тобой мою личную жизнь!       Разозлённый Дервиш вскочил с дивана и направился к выходу из комнаты, но пиратка перегородила ему путь.       — Уйди с дороги, хатун! — приказал он, отодвигая её в сторону.       — Я не пущу тебя, пока ты не перестанешь обижаться! — вцепилась в дверь Улане, не давая паше выйти.       — Я уже сказал, что не обижаюсь!       — Докажи!       — Я не собираюсь тебе ничего доказывать!       — Ты, кажется, забыл, о чём я тебя предупреждала, Дервиш. В этом мире меняется почти всё, но твоя любовь и верность валиде останется неизменной!       — Что ты хочешь этим сказать?       — Ты либо глуп, либо слеп, раз не замечаешь очевидного, — усмехнулась пиратка. — Ты не приезжал в Старый дворец после того, как валиде попросила тебя следить за людьми Сафие-султан, чтобы найти её дочь. Мне пришлось просить о помощи Кёсем и Хаджи, а ты, видимо, так и не выполнил её просьбу. Думаешь, мы стали бы так необдуманно бросать тебя в огонь? Скорее всего, твою жену с любовником бросят в темницу и почти сразу же казнят. Вряд ли султан Ахмед удостоит их чести увидеть его «священный» лик перед смертью. И вряд ли беглецов в этот момент будет волновать что-то, кроме них самих.       — Ты всё на что-то надеешься, думаешь, но не всегда происходит так, как мы этого хотим…       — Тебе напомнить, что это я уговаривала тебя оставить их в покое и отпустить? Ты ведь с самого начала хотел вернуть Фахрие-султан во дворец и не думал в тот момент, что она твою тайну раскроет!       — Я согласился дать им время только из-за твоих глупых идей! Ты с чего-то вдруг решила, что я не смогу быть счастлив с Фахрие-султан и обязан до конца жизни теперь любить ту, с которой я никогда не буду счастлив!       — Это ты с чего-то вдруг решил, что не будешь с ней счастлив! Ты просто не делаешь ничего для того, чтобы это произошло…       — Хватит! — Улане окончательно вывела Дервиша из себя, и он, крепко схватив её за руку, прошипел прямо в лицо: — Я не знаю, что ты себе напридумывала, но у нас с валиде-султан нет и не может быть никакой любви!       Улане посмотрела на него уже не со злостью, а с болью. К глазам подступили слёзы. Дервиш, поняв, что сильно погорячился, отпустил её руку и отодвинулся.       — Два года назад мы с командой остановились в одном пиратском порту в Алжире. Там мы встретили одного бывалого пирата, который уже много лет не выходил в море. И у него была собака. Она тяжело болела, была очень слаба и не могла сама передвигаться. И этот пират всё время таскал её с собой на руках. Один из наших матросов спросил, почему он нянчиться с собакой. Она ведь не приносит никакой пользы, только лишний рот и обуза для него. На что он сказал, что когда-то прикормил эту собаку, чтобы она охраняла его. Собака привязалась к нему. Она заботилась о нём больше, чем он о ней. И теперь он не мог оставить её умирать. Она бы не выжила без него. Пират сказал тогда одну фразу, и я навсегда запомнила её: «Надо уметь отвечать за того, кого привязали к себе».       — Что ты… — попытался спросить паша, но Улане вскинула руку, как обычно делала её госпожа, повелевая молчать.       — Хандан-султан очень переживала всё это время, хоть и тщательно пыталась это скрыть. Она подумала, что ты отвернулся от неё. Я пыталась убедить её, что ей не о чем переживать, что ты не можешь обижаться на неё. Видимо, зря я пыталась это сделать. И зря я пыталась убедить её доверять тебе: ты не способен отвечать ни за свои слова, ни за поступки, ни за чувства. Я ещё никогда так сильно не ошибалась в людях.       С этими словами Улане отпустила дверь, вышла из покоев и в слезах отправилась к себе.       Гнев Дервиша с Улане перешёл на него самого. Он швырнул в стену кувшин, стоявший на столе, сел на диван и схватился за голову. Как он мог? Как допустил такое? Как позволил себе сорваться на бедной девчонке? И главное: за что? За то, что она хотела помирить его с Хандан-султан? Они ведь и не ссорились… Это он обиделся на какую-то глупость. И почему вообще султанша должна расплачиваться за его грехи? Вскочив с дивана, паша взял оружие и, выйдя из покоев, приказал подать ему лошадь.

***

      — Госпожа, — поклонилась Дженнет, зайдя в покои Хандан.       — В чём дело? — заволновалась султанша. — Где Улане?       — Всё в порядке, госпожа, не бойтесь! Она послала меня за вами и просила передать вам это, — калфа протянула свиток.       Валиде подозрительно взглянула на неё, но взяла письмо. Прочитав его, она тут же просияла.       — Её план сработал, прекрасно! Едем во дворец! Мой сын должен узнать, где прячется эта мерзавка.       Хандан поспешно накинула полушубок и вместе с Дженнет-калфой поехала в Топкапы.       Подъезжая ко дворцу, карета вдруг резко остановилась, а снаружи послышался звон мечей. Не успели женщины опомниться, как дверь кареты открылась и перед ними предстал разбойник.       — А ну иди сюда! — мужчина схватил валиде-султан и вытащил её из кареты.       — Госпожа! — только и успела крикнуть Дженнет, как другой разбойник тут же вытащил из кареты и её. Ещё двое стояли рядом и наблюдали за происходящим.       — Где письмо? Говори сейчас же! — потребовал разбойник, приставив к горлу госпожи кинжал.       — Подлые шакалы! Как вы смеете прикасаться ко мне?! — закричала Хандан, пытаясь напугать нападавших, но разбойник только сильнее надавил лезвием на её тонкую, бледную от страха кожу.       — Ты сейчас отдашь мне то, что я прошу, и мы спокойно разойдёмся.       — У меня ничего нет… — трясясь от страха, едва слышно проговорила султанша.       — Ну а если так? — разбойник сильнее надавил кинжалом на её горло, и из-под лезвия показалась тонкая красная полоска.       К глазам Хандан подступили слёзы. Она дрожащей рукой потянулась к жилетке, под которой спрятала письмо, но едва она дотянулась до него, как разбойник издал пронзительный крик. Его рука тут же оказалась в стороне от шеи, и чья-то другая рука схватила Хандан, заставила отойти за спину спасителя.       — Мерзкие псы! Как вы посмели дотронуться до госпожи?! — закричал Дервиш-паша, пряча за спиной валиде-султан.       Один из разбойников тут же опустил Дженнет и кинулся на пашу с мечом. Визирь ловкими ударами сразу обезглавил нападавшего. Двое других разбойников одновременно накинулись на него, и Дервиш с лёгкостью отбил бы их нападение, если бы Хандан от страха не обхватила его левую руку, тем самым полностью ограничивая передвижения.       Дженнет-калфа, поняв, что паше тяжело справиться с двумя одновременно нападающими разбойниками из-за повисшей на его руке султанше, резко и громко закричала. Разбойники отвлеклись на мгновение, и его было достаточно, чтобы паша наконец смог завершить затянувшееся сражение.       — Госпожа, вы целы, иншалла? — обеспокоенно спросил Дервиш.       — Госпожа, всё закончилось. Вам больше ничего не угрожает, вы можете отпустить пашу… — пыталась успокоить валиде Дженнет, но Хандан не реагировала ни на пашу, ни на калфу.       Она намертво обхватила руку Дервиша, положив голову на его плечо, а её вытаращенные глаза смотрели в пустоту. Дженнет стала поглаживать султаншу по руке, стараясь успокоить, и, кажется, у неё начало получаться: хватка госпожи ослабла, но её ноги тут же подкосились, и она потеряла сознание.       — Госпожа! — обеспокоенно крикнул Дервиш, в последний момент поймав её.       — О Аллах! — воскликнула калфа. — Нужно срочно везти её во дворец!       — Я отвезу! Ты сможешь дойти пешком? Здесь совсем недалеко, — глянув на убитого кучера, спросил паша.       — Дойду, вы, главное, её отвезите!       Дервиш кое-как забрался на лошадь вместе с госпожой и помчался во дворец, крепко прижимая её к себе.       Он подъехал ко входу в гарем. Стража, увидев на его руках султаншу, без лишних вопросов пропустила внутрь.       Подойдя к общей комнате наложниц, паша позвал Хаджи-агу. На шум, поднятый девушками, из покоев вышла Сафие-султан с Бюльбюлем.       — Как она здесь оказалась? Да ещё и в таком состоянии… — поинтересовалась старшая валиде у евнуха, глядя со второго этажа на проходившего внизу визиря с валиде-султан на руках.       — Право, не знаю, госпожа, — ответил Бюльбюль. — Я сам удивлён.       — Немедленно всё выясни! — приказала Сафие-султан и скрылась в своих покоях.       Дервиш-паша отнёс Хандан-султан в лазарет и поручил её лекарям.       — Госпожа! Госпожа! — в больничные покои примчался паникующий Хаджи. — Паша, что произошло?       — На неё напали разбойники по дороге сюда. У госпожи порез на шее, она очень испугалась, — протараторил Дервиш, пытаясь скрыть дрожь в голосе. — Немедленно сообщи о произошедшем повелителю!       Хаджи-ага тут же убежал, а паша сел на пол и схватился за голову. Только сейчас он почувствовал, как бешено бьётся его сердце и трясутся руки.       «Я ведь чуть не потерял её из-за своей гордости и глупости…» — ругал себя визирь. От осознания того, что могло произойти, из его глаз скатились две слезинки.       Лекарши, словно бабочки, порхали над валиде, обрабатывали рану и пытались привести в чувство, когда в больничные покои зашёл Ахмед.       — Повелитель, — паша вскочил с пола и поклонился.       Султан мельком глянул на него и прошёл за ширму к кровати, где лежала Хандан.       — Как она? — обеспокоенно спросил он лекарей.       — Мы обработали порез на шее. Она пока что не пришла в себя. Видимо, от переживаний…       — Как это произошло, Дервиш-паша? — не дослушав бормотание лекарей, обратился Ахмед к наставнику.       — Я поехал в Старый дворец, чтобы проведать госпожу, повелитель. Но по дороге издалека заметил карету и несколько приближающихся разбойников. Я оставил лошадь и незаметно подобрался к карете. Один из разбойников приставил кинжал к горлу валиде-султан и требовал отдать какое-то письмо. Я убил его, но он, видимо, успел задеть госпожу. Когда она оказалась за моей спиной, я расправился с остальными, — рассказал паша, опустив момент, как Хандан от страха вцепилась в его руку.       — Она была одна? — удивился султан.       — Нет, с ней была Дженнет-калфа.       Падишах хотел спросить что-то ещё, но тут в комнату ворвалась едва сдерживающая слёзы Улане.       — Валиде! Что с моей валиде? — вскрикнула она.       — Вот ты мне сейчас и расскажешь, что с ней! — яростно произнёс Ахмед, схватив пиратку за горло и прижав её к стене. — Что ты делаешь во дворце? Почему тебя не было рядом с моей валиде? Почему перед разбойниками ты не размахивала своим кинжалом, чтобы защитить её?       — Я…       — Повелитель… — попытался остановить Ахмеда паша, но тот его оборвал.       — Не вмешивайся, Дервиш! Разбойникам нужно было от неё какое-то письмо! В какие интриги ты её втянула?       — Я хотела помочь… — сдавленно прошептала пиратка.       — Помочь? Да если бы не ты, моя мать спокойно сидела бы в Старом дворце! Это ты во всём виновата! — кричал на неё султан.       — Ошибаетесь, повелитель. В произошедшем только ваша вина! — собравшись с силами, сквозь слёзы прокричала в ответ Улане. — Если бы вы поверили валиде с самого начала и не отправили её жить во дворец «плача», она бы не пыталась узнать, где находится Фахрие-султан, чтобы заслужить ваше прощение за то, чего она не совершала!       Ахмед остолбенел от услышанного. Он не знал, как на это реагировать. Может, эта девчонка права, и валиде действительно не покушалась на шехзаде? Он совершенно не понимал, что происходит. Отпустив пиратку, султан направился в свои покои. Дервиш тут же подскочил к Улане, но она выставила руку, не позволяя дотронуться до неё.       — Принесите ей воды! — крикнул паша, и одна из лекаршей тут же исполнила его просьбу.       Выпив воды, Улане подошла к кровати Хандан и села рядом, нежно поглаживая её по руке.       — Простите меня, валиде… Я не знала, что так будет. Это я во всём виновата.       Дервиш, поняв, что пиратка не будет с ним разговаривать, вышел из покоев, перед этим попросив лекарей как следует позаботиться о госпоже.       Через какое-то время в больничные покои зашла Дженнет-калфа вместе с Кёсем. Она рассказала Улане и ей о произошедшем во всех подробностях, не упуская ни малейшей детали.       — Значит, Дервиш-паша успел вас спасти… — задумчиво проговорила пиратка, стоя вместе с калфой и любимицей падишаха в углу больничных покоев. — Это хорошо.       — Я одного не пойму, — начала размышлять Дженнет, — как Сафие-султан узнала о письме?       — Я тоже не понимаю, — согласилась с ней Улане. — Кёсем, ты не ходила к ней хвастаться тем, как мы обвели её вокруг пальца?       — Нет, — ответила наложница. — А даже если бы и рассказала, Сафие-султан не успела бы так быстро отдать приказ.       — А что, если… — вдруг осенило Дженнет. — Что, если нас в тот момент подслушали? Мы же не проверяли твою комнату тогда…       — Проклятье! Наверное, Халиме-султан услышала и рассказала Сафие-султан о письме, — поняла её мысль пиратка. — Ей ведь не выгодно возвращение Хандан-султан во дворец.       — Но и присутствие Сафие-султан ей тоже не в радость, — возразила Кёсем.       — А может быть, Сафие-султан и не знает о нападении на валиде? — предположила калфа. — Может, Халиме-султан решила избавиться таким образом и от старшей валиде, и от младшей?       — Хочешь сказать, что Халиме-султан решила отобрать письмо, лишив Хандан-султан возможности заслужить прощение повелителя? — спросила любимица падишаха.       — А ответственность за нападение легла бы на Сафие-султан… — договорила за неё Улане. — Не сходится! Она могла бы отдать приказ убить её и отобрать письмо. Мы, как свидетели, рассказали бы о своих планах повелителю. Сразу стало бы понятно, что убийство валиде — это приказ Сафие-султан. Её бы сразу сослали. Таким образом, Халиме-султан убила бы двух птиц одним камнем.       — Возможно, она не стала бы так рисковать. Ведь этого было вполне достаточно, — задумчиво проговорила Дженнет. — Или такой приказ действительно был, но Дервиш-паша помешал его совершить.       — В любом случае, разбойники мертвы, и доказать причастность Халиме-султан к этому у нас нет возможности, — заключила Улане. — Остаётся только одно: свалить всё на Сафие-султан.       — Не беспокойся, — заверила её калфа. — Если повелитель спросит меня, я скажу, что это был приказ Сафие-султан. Хоть меня на тот момент и не было рядом с ней, скажу, что узнала об этом позже.       — Спасибо, Дженнет, ты очень сильно помогаешь! — улыбнулась пиратка и вновь вернулась к кровати Хандан-султан, а девушки отправились в гарем.       Ближе к вечеру султанша начала приходить в себя. Улане несколько раз позвала её и легонько потрясла за плечо. С большим трудом госпожа всё же открыла глаза.       — Валиде! Слава Аллаху, вы очнулись! Как же вы нас всех перепугали! — восторженно защебетала пиратка.       — Улане, — улыбнулась ей Хандан. — Где я?       — Вы в лазарете дворца. Повелитель был в ярости, когда узнал о произошедшем. Он меня едва не придушил за то, что меня не было рядом с вами. Да и я сама теперь об этом жалею. Надо было мне поехать за вами, а не Дженнет отправлять.       — Помедленнее, Улане, я не успеваю тебя слушать, — тихонько засмеялась госпожа.       — Пойду сообщу всем, что вы очнулись!       — Погоди, не нужно, — остановила её Хандан. — Сейчас мы сделаем то, что давно хотели сделать.       — Валиде, может, подождём до завтра? Вы ведь только пришли в себя…       — Завтра меня здесь уже может не быть. Позови Сафие-султан и моего сына. Пусть послушает, о чём мы будем говорить.       Пиратка решила не спорить с ней и побежала в гарем.       — Хаджи! — окликнула она евнуха, попавшегося на пути.       — В чём дело? — закатил глаза на её появление ага.       — Валиде-султан очнулась и хочет видеть Сафие-султан, — прошептала пиратка.       — О, слава Всевышнему! — воскликнул Хаджи.       — Тише! Позови сейчас Сафие-султан в лазарет. Я позову повелителя. Хандан-султан хочет раз и навсегда завершить разговор о шехзаде.       — Понял. Я всё сделаю, — кивнул евнух и убежал в покои Сафие-султан.       Улане, дойдя до покоев повелителя, попросила хранителя пустить её, но он сказал, что падишах велел его не беспокоить. Тогда пиратка начала звать султана на весь коридор. Не выдержав шума, Ахмед вышел из покоев.       — Что ты здесь опять устроила? Как ты смеешь…       — Повелитель, валиде-султан очнулась, и она хочет, чтобы вы кое-что услышали.       — Снова твои игры?       — Если у вас осталась хоть капля уважения к матери, то идёмте со мной! — заявила пиратка и направилась в гарем.       По дороге Улане столкнулась с Дервишем. Она обошла его, даже не удостоив взглядом, словно он был пустым местом.       — Дервиш, моя валиде очнулась. Мы сейчас идём к ней, ты можешь пойти с нами, если хочешь, — в отличии от Улане, Ахмед не стал игнорировать своего наставника.       — Слава Аллаху, повелитель! Благодарю вас! — поклонился паша и пошёл вместе с султаном вслед за пираткой.       Они подошли как раз вовремя.       Сафие-султан только-только вошла в больничные покои и, встав спиной к ширме, обратилась к Хандан:       — Зачем ты позвала нас?       — Вы настолько отчаялись, что решили избавиться от меня таким образом? — слабым голосом спросила валиде.       — Что за вздор ты несёшь?       — Оставьте это, госпожа. Я не настолько глупа, чтобы не понять очевидного. Или вы опять на меня всю вину переложите? Скажете моему сыну, что я сама на себя напала, так же, как и обвинили меня в покушении на шехзаде Мустафу?       — А разве это неправда? Ты захотела вернуться во дворец, вот и организовала покушение на себя, чтобы повелитель сжалился и простил тебя.       — Я — не вы! Я никогда не буду притворяться больной, чтобы остаться во дворце, как это сделали вы. И угрожать наложнице оклеветать вас я тоже не буду. Мне интересно, чем вы запугали бедную Кёсем, что ей пришлось солгать моему сыну? Ведь она обещала мне не рассказывать о покушении, пока я не смогу найти доказательства вашей вины.       — Ей бы тогда пришлось молчать вечно, ведь ты никогда бы их не нашла, потому что все улики указывают на тебя. А слово любимицы нашего внука оказалось гораздо весомее твоего и всех твоих слуг, вместе взятых, — ехидно улыбнулась Сафие. — Мы ведь тебя предупреждали, что не стоит воевать с нами, но ты не послушалась.       — Верно! Именно поэтому вы и приказали напасть на меня и отобрать письмо, которое должно было попасть к Насуху-паше, не так ли?       Сафие-султан тут же изменилась в лице. Она удивлённо смотрела на Хандан-султан, пытаясь понять, что она задумала.       — О каком письме речь?       — Вы прекрасно знаете, о каком, госпожа! — улыбалась валиде, зная, что это момент её триумфа. — О письме, в котором вы просили Насуха-пашу как можно дальше увезти вашу дочь, чтобы её не казнили за побег. Но у вас ничего не вышло! Ваши люди не справились. Дервиш-паша спас меня, разрушил ваши планы. Вы ведь не ожидали, что он поедет встречать меня, не так ли? Он тоже хочет, чтобы его жена, опорочившая не только его честь, но и честь всей династии, была наказана вместе со своим любовником. А может, это вы ей сбежать помогли?       — Замолчи! — закричала старшая валиде.       Она наконец начала понимать, что происходит. Ей стало тяжело дышать. Чем дольше она смотрела на Хандан, тем отчётливее осознавала, как её подставили. Развернувшись, султанша вышла из-за ширмы и увидела, как на неё смотрели три пары глаз. Одни принадлежали её суровому внуку, вторые — его озлобленному наставнику, а третьи — её новому заклятому врагу, злорадствующему над неловким положением.       — Повелитель, — поклонилась Сафие-султан. — Я узнала, что случилось с Хандан-султан и зашла её проведать…       — Я всё слышал, госпожа! — прервал её Ахмед. — Свои оправдания будете рассказывать вашей кошке Елизавете в Старом дворце! А сейчас идите собирать вещи!       — Мой дорогой внук, неужели ты поверишь…       — Ахмед, вот письмо, — достала из-под жилетки свёрток валиде и протянула сыну.       Султан подошёл к матери, взял письмо и начал читать. Сафие неотрывно смотрела на него, мысленно молясь, чтобы это было какое-нибудь поддельное письмо.       — Дервиш! — окликнул наставника падишах. — Отправь янычар в Бурсу! Пусть привезут мне Фахрие-султан и Мехмеда Гирея!       — Как прикажете, повелитель! — поклонился паша и ушёл выполнять приказ.       — Вы тоже можете идти! — бросил Ахмед Сафие, и та, поклонившись, отправилась в свои покои.       — Валиде, — наконец-то обратился султан к матери.       Он присел на её кровать, поцеловал её руку и прислонил ко лбу.       — Ахмед, — прошептала Хандан и попыталась сесть.       В этот момент падишах пристально посмотрел на неё, затем, не выдержав, расплакался и крепко обнял. Султанша погладила его по голове, перестав сдерживать слёзы.       — Простите меня, валиде… за то, что не выслушал, не поверил… Я такой глупец, простите меня… — плакал у неё на плече повелитель всего мира.       — Тише, всё хорошо, всё позади, — успокаивала его матушка.       Улане, пока сама не расплакалась от этой трогательной картины, незаметно вышла из лазарета. Она очень долго простояла в коридоре, прежде чем падишах наконец-то вышел. Ахмед остановился и глянул на пиратку, которая по-прежнему не собиралась ему кланяться.       — Ты всё ещё продолжаешь нарушать правила? — презрительно спросил он.       — Может, валиде и простила вас, но я никогда не забуду и не прощу то, как вы осмелились поднять на неё руку, — так же презрительно ответила ему Улане. — В тот день вы упали в моих глазах и как повелитель, и как человек. Голову склоняют в знак уважения и покорности. Единственный человек во дворце, которого я уважаю и перед которым буду склонять голову, — это валиде-султан. Вы этого уважения, увы, не заслуживаете.       — На самом деле я хотел поговорить с тобой не об этом, — решил сменить тему Ахмед. — Как вы достали это письмо?       — Дженнет-калфа помогла. Она сказала Сафие-султан, что подслушала мой разговор с Кёсем, что мы якобы знаем, где Фахрие-султан находится, и что Дервиш-паша скоро привезёт её и ханзаде, и их ждёт казнь. Сафие-султан от страха написала письмо. Вы его читали. А потом она узнала, что это письмо у валиде, и приказала своим людям отобрать его, но Дервиш помешал, а валиде пострадала из-за неё…       — Разве Дженнет-калфа не служит Сафие-султан?       — Служила, пока Кёсем не узнала, что это Сафие-султан сожгла ей лицо, и не рассказала ей. Теперь она ей мстит.       Султан тяжко вздохнул. Ему не нравились интриги, которые плели между собой султанши, слуги, визири. Раньше он всегда задавался вопросом, почему все просто не могут жить в мире, но лишь став падишахом, понял: все хотят власти и могущества.       — Я ещё поговорю с Дженнет-калфой. И прикажу завтра привезти ваши вещи из Старого дворца, — сказал Ахмед и уже собирался уходить, но решил добавить напоследок: — Мой тебе совет, Улане-хатун: следи за своими действиями и языком, если тебе нужна твоя голова.       Едва он ушёл, как к больничным покоям подошёл Дервиш-паша:       — Улане, повелитель разрешил мне проведать валиде-султан. Ей лучше?       Пиратка проигнорировала его вопрос и ушла.       «Сначала одна убегала, теперь другая… Что со мной не так?» — промелькнуло в голове у паши, но он не стал зацикливаться на этом и вошёл в больничные покои.       — Госпожа, — поклонился Дервиш, присаживаясь возле кровати Хандан.       Не успела она и слова сказать, как он взял её руку, нежно поцеловал и прислонил ко лбу, как обычно делал повелитель, приветствуя свою валиде.       — Вы очень сильно напугали меня, госпожа, — дрожащим голосом произнёс паша, не отпуская её руки. — Я боялся, что больше не увижу вас.       — Я тебе жизнью обязана, Дервиш, — улыбнулась султанша. — Я даже не знаю, как мне отблагодарить тебя…       — Видеть вас в добром здравии для меня лучшая награда! Ваше счастье и благополучие для меня важнее всего! Я за это и жизнь отдам!       — Будь рядом со мной всегда! Большего мне и не нужно.       — Я больше никогда вас не оставлю, не сомневайтесь! — уверенно сказал паша, посмотрев ей в глаза.       Хандан, не отрывая взгляда, улыбнулась и сжала его руку. Впервые за долгое время ей стало спокойно на душе. Её жизнь наконец-то начала налаживаться. Плохие дни остались в прошлом, и завтра наступит новый день. Отныне всё будет по-другому.