Государственные дела. Борьба за счастье. Часть 1

      На следующий день Улане проснулась поздно. Дервиш-ага не стал её будить, но приказал оставить завтрак на столе. Перекусив, она отправилась к валиде-султан.       — Госпожа, — поприветствовала пиратка Хандан.       — Проходи, — улыбнулась султанша. — Как ты себя чувствуешь?       — Хорошо. Молюсь о вашем здоровье, валиде.       — Вижу, мои уроки этикета не прошли для тебя даром. Признаться, после того, что ты вчера рассказала, я была удивлена. Оказывается, ты слишком уж вежливая для пиратки.       — Скажем так, я бывала в высшем обществе и могу быть вежливой, когда мне нужно сохранить голову на плечах. Но обычно предпочитаю говорить правду в лицо, и не важно, кто передо мной и какую должность занимает.       — Это довольно смело… И безрассудно.       — Вы вчера рассказали султану о том случае с наложницей?       — Нет, меня опередили и выставили всё так, словно я пыталась это скрыть. Мой сын считает, что моя ненависть к его любимице из-за того, что её подарила Сафие-султан.       — А разве это неправда?       — Правда, но это обидно. А ещё он сказал, что для него главное она, а потом уже весь остальной мир.       — Где-то я это уже слышала, — задумчиво произнесла Улане и, взглянув на розу, стоявшую на столе в маленькой вазочке, загадочно улыбнулась: — А почему наложницам султана после его смерти нельзя выходить замуж?       — Можно, если у них не было детей от султана, или их ребёнок умер. Дженнет-калфа и Менекше-калфа были фаворитками султана Мехмед-хана, и они могут выйти замуж, но предпочитают служить своим госпожам. А мы с Халиме не имеем права.       — А вы хотели бы?       Хандан застал врасплох её вопрос.       Она долго молчала, не желая отвечать, но через некоторое время всё же заговорила:       — Мой сын для меня единственный смысл жизни, у меня нет и не может быть других желаний, кроме как заботиться о его благополучии. Кстати, об этом: во дворец прибыл визирь, который проигнорировал приказ о его новом назначении, и Ахмед собирается его казнить. Пойдём, посмотрим на казнь из Башни Справедливости.       — Идёмте, — тут же оживилась Улане, которой было любопытно посмотреть не только на казнь, но и на юного падишаха.

***

      Хандан и Халиме стояли возле решётчатого окна, наблюдая за казнью предателя. За ними стояли Улане и Менекше. После казни султан Ахмед объявил визирям их новые временные должности, а также назначил Дервиша-агу командующим флотом. Валиде-султан удовлетворённо улыбнулась.       — Теперь он вошёл в состав совета, и Фахрие-султан ему навязывать перестанут, — пыталась обнадёжить Хандан Халиме.       — К несчастью, всё решено, — ответила ей валиде. — Как помешать этому?       Халиме глянула на Менекше, и та отправилась выполнять поручение, которое накануне дала её госпожа.       — Доверьте это мне, госпожа, — загадочно произнесла Халиме, после чего откланялась и ушла вслед за Менекше.       Хандан проводила её подозрительным взглядом, затем повернулась к Улане:       — Как думаешь, что она задумала?       — Вам лучше знать, на что она способна, — ответила пиратка. — Но что бы она ни задумала, дай Аллах, это будет во благо.       — Аминь… Думаю, нам стоит наведаться к Дервишу и поздравить его с новой должностью.       Улане согласно кивнула, и они с валиде отправились в покои Дервиша-паши.       Однако его в покоях не оказалось. Они не знали, надолго ли он отлучился, но решили дождаться его возвращения. Улане приказала слугам принести госпоже кофе, а сама от скуки начала внимательно осматривать кабинет. Когда она добралась до стола, её взгляд упал на небрежно брошенное письмо. Любопытство взяло верх, и она взяла его посмотреть.       — Госпожа, послушайте, — обратила на себя внимание пиратка и начала зачитывать валиде письмо:       «Пусть сейчас я далеко от Вас, но моё сердце хранит Ваш образ. Мотылёк, летящий на пламя, сгорает от любви. Позвольте мне в последний раз взглянуть в Ваши прекрасные глаза, моя госпожа. Я, как и прежде, буду ждать Вас на рынке в посудной лавке. Надеюсь, что Вы придёте.       Ваш влюблённый раб, Мехмед Гирей».       — Думаешь, это письмо для Фахрие-султан? — уточнила Хандан.       — Ну не для Дервиша же! — ухмыльнулась Улане. — Раз у Фахрие-султан есть возлюбленный, её выдадут замуж за него?       — Нет. Мехмеда Гирея за это казнят.       — Но за что?       — Он из династии чингизидов. Дочь султана не могут выдать замуж за представителя другой династии. Обычно их выдают за бейлербеев или визирей государственного совета.       Улане жалобно взглянула на Хандан, словно она придумала эти жестокие законы. Ей стало безумно жаль Фахрие, которую трижды выдавали замуж за стариков, и, единственный раз полюбив, она вынуждена будет потерять своего возлюбленного.       Больше они не разговаривали: каждая думала о своём. Вскоре их размышления прервал вернувшийся Дервиш-паша.       — Госпожа, полагаю, вы уже всё знаете, — увидев в руках Улане письмо, заключил он. — Я поймал Мехмеда Гирея с поличным и доставил повелителю. Сейчас он в темнице, его наказание очевидно.       — Твоя будущая жена умеет воспламенять сердца, — позлорадствовала Хандан. — А Мехмед Гирей меня поразил: полное безрассудство. Как он посмел влюбиться в дочь султана?       Улане засмеялась, и валиде с удивлением посмотрела на неё:       — Что смешного я сказала?       — «Посмел влюбиться». Вы, видимо, никогда не любили, раз считаете, что это чувство можно обуздать.       — Истинная любовь всегда безрассудна, госпожа, — попытался пояснить грубоватый ответ Улане Дервиш, — ибо, родившись в сердце, она не слушает веления разума…       — Халиме-султан постаралась, — проигнорировала их замечания Хандан. — О её вражде с Гиреями знает каждый.       — В народе говорят: нет худа без добра. Теперь мой брак с Фахрие-султан вряд ли когда-нибудь состоится. Да и надобность отпала: я командую флотом, вошёл в совет.       — Я думала, что ты хотел жениться, но теперь я вижу, что ошиблась, — довольно проговорила валиде.       Дервиш поклонился ей, радуясь, что не оправдал её ожиданий по этому поводу. Улане с интересом наблюдала, как пристально они смотрят друг другу в глаза, пытаясь понять, какие чувства испытывают. Ощутив на себе взгляд пиратки, Хандан отошла от Дервиша.       — Уже поздно, я пойду, — сказала султанша и направилась в свои покои.       — Но ведь ещё солнце даже не село… — недоумённо сказала Улане Дервишу.       — Не беспокойся, скоро сядет, — успокоил её визирь. — Мне нужно отлучиться ещё по одному важному делу. Можешь взять почитать что-нибудь, чтобы не скучать.       Улане поблагодарила пашу и, как только он ушёл, начала изучать полки в шкафу. Она выбрала одну из книг и начала читать, но, погрузившись в свои мысли, постоянно отвлекалась. После того, как пиратка в пятнадцатый раз прочитала одну и ту же строчку, но так и не поняла её смысл, она отложила книгу и отправилась в покои валиде-султан.

***

      Вечером повелитель позвал к себе Дервиша, чтобы обсудить его дальнейшую участь. Войдя в покои, паша увидел ожидающих его Сафие и Хандан.       — Повелитель! — поклонился паша.       — Дервиш… Недавно я принял решение о твоей свадьбе. Фахрие-султан должна была стать твоей законной женой. В связи с этим, обсуждаемый вопрос касается и тебя.       — Я учитываю и чувства госпожи, повелитель. Как я могу настаивать на этом браке, если она его не желает?       — Дело вовсе не в чувствах Фахрие-султан, Дервиш-паша, поймите это! — злилась Сафие-султан. — Речь идёт о чести нашей династии!       Все присутствующие переглянулись между собой, ожидая окончательного решения повелителя.       — Я приказал начать подготовку. В ближайшее время будет объявлено о помолвке, а после этого, как полагается, пройдёт пышная свадьба.       — Как прикажете, мой великий падишах, — смиренно произнёс Дервиш, украдкой глянув на валиде. От волнения Хандан снова начала учащённо моргать, каким-то чудесным образом не создав ураган взмахами своих ресниц. Не выдержав напряжённой обстановки в покоях, она поспешила выйти.       — Госпожа, подождите! — попыталась остановить валиде-султан Улане, которая, узнав, что Хандан у повелителя, отправилась ждать её возле его покоев. — Что произошло?       Но Хандан её как будто не слышала. Она, словно буря, мчалась по дворцу, пока не остановилась у покоев Халиме-султан. Улане зашла вместе с ней, решив постоять в сторонке и послушать, о чём они говорят.       — Госпожа, — поклонилась Халиме Хандан и, увидев состоянии соперницы, приказала Менекше приготовить им кофе.       Султанши присели на диван.       Халиме сначала выслушала Хандан, а после того как им принесли кофе, начала говорить сама:       — Дервишу не позавидуешь. Сложно делить постель с той, чьё сердце принадлежит другому. Особенно, если об этом все знают.       — Дело не в том, с кем делит ложе Дервиш, Халиме, — пыталась показать своё равнодушие Хандан, но Улане слышала, как она насильно выдавливала из себя эти слова. — Сафие-султан снова победила. И мы ей не помешали!       — Вы могли бы это предотвратить, госпожа. В ваших руках огромная власть, но вы по какой-то причине её страшитесь. Вы валиде-султан! Это самая высокая ступень, на которую поднимается женщина в гареме. Вы можете нападать. Не бойтесь использовать силу, иначе нам Сафие-султан не одолеть.       Хандан ещё какое-то время просидела в её покоях в раздумьях, допивая кофе. А затем поспешила вернуться в свои покои.       — Да что с вами такое? — недоумевала Улане. — Если я обидела вас своей грубостью, то прошу простить меня!       — Отчего же? Ты всё верно сказала. Я никогда не любила и не могу ничего знать о любви. Зато ты у нас всё знаешь и понимаешь, — с горечью произнесла Хандан.       — Я сказала это со злости. Я тоже никогда не любила, но очень уважаю это чувство и знаю о нём достаточно. Мне стало жаль Фахрие-султан, и хоть я её и не знаю, никому не пожелаю такой судьбы, как у неё. Потерять единственного любимого человека — страшнее смерти. Вдруг она что-то с собой сделает…       — Это признак слабости! — отрезала Хандан.       — Может быть, но именно любовь делает человека слабее. Возможно, однажды вы поймёте, когда сами влюбитесь так сильно, что весь мир вам станет ненужным без этого человека.       Улане откланялась и поспешила вернуться в покои Дервиша. Она хотела извиниться перед госпожой, но сделала только хуже. И с чего она вообще взяла, что валиде-султан нуждается в её советах и наставлениях? Кто она такая? Жалкая пиратка, лишившаяся команды, корабля и брошенная на произвол судьбы. Почему могущественная госпожа, прошедшая через огонь и воду в этом дворце, вообще должна её слушать? На ватных ногах Улане добралась до покоев и рухнула на диван. Вскоре вернулся и Дервиш-паша.       — Где ты был? — равнодушно спросила пиратка.       — Фахрие-султан хотела попрощаться со своим возлюбленным. Я провёл её в темницу.       — Очень благородно с твоей стороны, учитывая, что из-за тебя он сидит в темнице.       — А как бы ты поступила на моём месте, интересно узнать? Позволила бы им опорочить свою честь и честь династии? Дала бы им возможность и дальше тайно встречаться?       — А если бы ты сам оказался на месте Мехмеда Гирея, ты был бы рад такому исходу для себя?       Улане подумала, что так и не дождётся ответа от паши, но перед тем как отправиться в спальню, он всё же произнёс:       — На его месте я бы не допустил того, чтобы моя любимая женщина хоть как-то пострадала из-за моих чувств.       Улане ещё долго не могла уснуть после пережитого сегодня. Мысли одни за другими вихрем крутились в её голове. Пиратка всегда стояла за справедливость, но иногда она была неоправданно жестокой, и потому Улане начинала бороться с этой справедливостью. Она искренне верила, что злые люди в глубине души очень несчастны, но, обретя своё счастье, они сделают счастливыми других, а потеряв его, уничтожат весь мир и, в первую очередь, себя. Поэтому её и любили на корабле: она всегда старалась сделать счастливыми всех, кто был ей дорог, и они делали то же самое для неё.       Улане ещё не приняла окончательное решение, но понимала, что в гареме всех счастливыми сделать нельзя, потому что счастье одного заключено в страданиях другого. И пиратка для себя решила, за чьё счастье готова бороться…