Государственные дела. Борьба за счастье. Часть 1

      — Вставай, принцесса, — небрежно будил Улане Дервиш. — Скоро завтрак принесут.       От «принцессы» Улане передёрнуло. Только Барбароссе она позволяла так называть себя. Из уст мучавшего её корсара и Дервиша это прозвище звучало пренебрежительно, оттого и было противно.       — Встану, если пообещаешь меня так больше не называть, — пробурчала Улане.       — Как вам угодно, госпожа, — продолжал издеваться ага.       Улане смерила его грозным взглядом, но он тут же смягчился, потому что слуги принесли завтрак. Пиратка быстро принялась за еду.       — Что ты будешь сегодня делать? Весь день сидеть здесь? — спросил Дервиш.       — Нет. Мне понравилось общество валиде-султан, я пойду сегодня к ней.       — Значит, ты уже приняла решение?       — Я в твоих покоях только второй день, а ты уже мечтаешь от меня избавиться? Неужели я тебе так сильно надоела?       — Нет. Но я не привык с кем-то делить свои покои.       — Привыкай, ты ведь скоро женишься.       — Да, но моя жена не будет такой капризной, как ты, — проговорил ага.       — Будь я капризной, на этом диване спал бы ты, а я бы заняла твою кровать, — невозмутимо ответила Улане.       Они пристально посмотрели друг другу в глаза, а затем оба расхохотались. Завтракать они закончили в приподнятом настроении, а раздражение, которое Дервиш испытывал к этой девчонке, полностью исчезло.

***

      — Доброго вам утра, валиде-султан, — поклонилась Улане Хандан, войдя в её покои.       — Рада, что ты пришла, — улыбнулась султанша. — Я собиралась выйти в сад прогуляться, составишь мне компанию?       — Как пожелаете, госпожа, — согласилась девушка.       Хаджи-ага, увидев, что госпожа направляется в сад, пошёл с ними.       К сожалению, не одной Хандан захотелось прогуляться с утра. Проходя мимо пруда, они встретили Сафие-султан, гуляющую с Мустафой и Анастасией. Бюльбюль-ага, её самый верный слуга, конечно, был рядом. Впрочем, как и всегда.       — Госпожа, я очень рада вас видеть, — наигранно поприветствовала султаншу валиде. — Вы так давно не покидали свои покои.       — Да, решили с шехзаде подышать свежим воздухом.       — Я хочу покататься на лошадке, — умоляюще посмотрел на бабушку мальчик.       — Нет, не сейчас, Мустафа, — возразила Сафие. — Тебя ждут учителя. Ты должен прилежно заниматься, чтобы вырасти умным… Чтобы, когда ты окажешься нужным государству, ты всё бы умел.       — Не волнуйтесь, оно в надёжных руках, — ответила на её колкость Хандан. — Да хранит Аллах нашего славного султана Ахмеда.       — Аминь.       — Дервиш-ага сказал мне о вашем предложении, и я знаю: вы хотите посеять вражду между нами. Вот и эту змею подсылаете к моему мальчику.       — Я не змея, госпожа! — возразила Анастасия, сразу поняв, что речь о ней.       — Невежа! Молчи, а то вырву язык! — пригрозил ей Хаджи-ага.       — Если ты думаешь, что человек, которому ты полностью доверяешь, вступив в брак, предаст тебя, а твой единственный сын может отвернуться от тебя по одному слову этой девочки, то можешь считать, что войну ты проиграла уже, — осадила старшая валиде младшую.       — Войну нельзя выиграть, только сражаясь, — не выдержала Улане. — Нужно продумывать каждый шаг и быть готовым ко всему, а иначе вас быстро уничтожат, а вы этого и не поймёте.       — Как ты смеешь встревать в разговор госпожей? — возмутился Бюльбюль-ага. — Это просто немыслимо! Невоспитанная!       — Ты бы своей невоспитанной занялся, прежде чем меня отчитывать! — указав на Анастасию, возразила пиратка.       Султанши подняли руки, призывая обоих замолчать, и, решив не продолжать эти бессмысленные препирания, разошлись в разные стороны, оставив Хаджи и Бюльбюля отчитывать друг друга.       — Ты не должна была вмешиваться! — начала ругать Хандан Улане, когда они вернулись в покои.       — Она вас растоптать пыталась, — оправдывалась пиратка.       — Это не имеет значения…       — Нет, имеет! Она так и будет продолжать унижать вас, пока вы молчите. Вам нужно научиться давать отпор, а до тех пор это буду делать я!       Хандан тяжко вздохнула. Ей было приятно, что Улане заступилась за неё, но её поведение совершенно недопустимо. За такую дерзость можно даже казнить, но раз она заступается за Хандан, то и Хандан может вступиться за неё. В конце он концов, она же валиде-султан!       — Гюльпери, принеси ткань, нитки с иголками и пяльцы, — приказала султанша и обратилась к Улане: — Тебе нужно успокоиться. Мы сейчас будем вышивать.       — Я не умею, — попыталась отвертеться Улане.       — Я тебя научу, — настояла Хандан.       Сначала пиратка мучилась, пытаясь вставить ткань в пяльцы, потом нитки в иголку. Затем она попробовала проткнуть иголкой ткань, но исколола себе все пальцы. Без помощи султанши она провозилась бы ещё дольше, но в конце концов у неё получилось наметать простой рисунок. Их занятие прервала Дуду-хатун.       — В чём дело, Дуду? — спросила валиде.       — Госпожа, Шахесте-хатун, которую вы вчера отправили в покои повелителя, так и не побывала у него. Ей вчера помешала Анастасия, и из-за этого она сегодня набросилась на неё с ножницами, избила, порезала лицо и испортила волосы. Вина Шахесте-хатун велика. Нужно немедленно сообщить повелителю о случившемся.       — Не стоит беспокоить повелителя по таким мелким вопросам, — совершенно не беспокоясь о девушке, проговорила Хандан. — Девчонка получила то, что заслужила.       — Госпожа моя, повелитель привязан к ней, вы же знаете! А если он захочет её видеть? Простите, но я скрывать это не могу.       — Позже я ему сама доложу.       Успокоившись, Дуду-хатун покинула покои, а вот Улане, напротив, снова взбудоражилась:       — Разве так можно, госпожа?       — Мой сын сейчас занят государственными делами, он не должен бросать их и бежать утешать какую-то наложницу.       Улане поняла, что у валиде-султан нет никакой жалости к любимице повелителя и не стоит пытаться вызвать у неё сочувствие или предлагать поставить себя на её место, поэтому она решила действовать по-другому:       — Вы же не хотите потерять доверие своего сына? Помните, что сегодня сказала Сафие-султан? Он может отвернуться от вас только по одному её слову. Если повелитель узнает об этом раньше от кого-то другого, он может обидеться на вас.       — Хорошо, пойдём к повелителю сейчас, — согласилась Хандан-султан и отложила пяльцы.       Когда они подошли к покоям, оттуда вышел Дервиш-ага.       — Госпожа, повелитель сейчас вас не примет, — с поклоном доложил он.       — Понимаю, тогда зайду позже. Сафие-султан уже знает, что ты намерен им отказать? Я имею в виду твою свадьбу.       — Я дал ей ответ, — сказал Дервиш, стараясь не смотреть султанше в глаза.       — Она в бешенстве? Позеленела от гнева?       — Фахрие-султан скоро станет моей женой, госпожа. Так будет правильнее.       Хандан тут же переменилась в лице. Она быстро заморгала, как делала обычно, когда начинала нервничать, а затем пристально посмотрела на агу:       — Правильней для кого? Для нас всех или для тебя? Предатель! Ты вонзил нам в спину нож и не сожалел ни минуты…       — За мной постоянно следят, сейчас у меня появилось слишком много врагов. Они все меня ненавидят. Если я породнюсь с правящей династией, они прикусят свои языки. И тогда моё положение укрепится, и я смогу ещё надёжнее служить вам и повелителю.       — Ты и Фахрие-султан отправитесь в самый отдалённый дворец, а повелитель останется здесь! — рассерженно проговорила валиде и поспешила уйти.       Улане же осталась стоять, не сводя с Дервиша презрительного взгляда:       — И что ты стоишь? Пойди извинись! Ты ведь не хочешь утратить доверие валиде-султан? А то, глядишь, она найдёт себе нового слугу, который не будет так падок на женщин. А старого отравит…       Дервиш-ага понял, что Улане права: он действительно не хотел терять доверие Хандан-султан, и если он ещё хоть чуть-чуть простоит на месте, эта девчонка обвинит его в начале распада Османской империи. Он побежал за госпожой, а Улане проследовала за ним.       Дервиш нашёл валиде в саду. Она смотрела на розовый куст. Он осторожно подошёл к ней и окликнул, но валиде на него даже не взглянула. Тогда ага достал кинжал и, осторожно срезав красную розу с куста, протянул её Хандан.       — Не сердитесь на меня, госпожа. Будь у меня хоть сто жён, для меня главными будете вы и повелитель, а уже потом весь остальной мир. И никто не заставит меня пойти против вас!       Хандан осторожно взяла в руки розу и внимательно посмотрела на агу. Дервиш улыбнулся ей, надеясь, что его слова хоть немного смягчили её сердце.       — Откуда у тебя этот кинжал? — внезапно прервала их Улане.       — Я забрал его у того мужчины, который угрожал тебе, — удивлённый её вопросом ответил Дервиш. — А почему ты спрашиваешь?       — Это мой кинжал, отдай мне его, прошу! — взмолилась пиратка.       — Что значит твой?       — Это единственное, что напоминает мне о семье. Там, на лезвии, мелкими буквами написано «Али» — так звали моего отца. Кинжал принадлежал ему.       Дервиш внимательнее посмотрел на лезвие и убедился в правдивости слов пиратки, но у него ещё были вопросы, и эти же вопросы появились и у Хандан.       — Это довольно тонкая работа, его делали на заказ. Кем же был твой отец, что мог позволить себе такое дорогое оружие?       — Мои родители были пиратами. Они погибли во время шторма, когда мне было четыре года. Меня воспитали другие пираты. Я тоже пиратка.       Дервиш и Хандан удивлённо взглянули на неё. Султанша сразу поверила ей, ведь всего за два дня пребывания во дворце она показала свой характер и ум, не свойственные обычным девушкам в её возрасте. Однако бостанджи-баши было не так легко убедить.       — Пиратка, значит? — усмехнулся Дервиш.       Он хотел ещё что-то добавить, но Улане перебила его:       — Ты мне не веришь, да? Ладно…       Она развернулась и пошла ко входу во дворец, где стояли вооружённые стражники. Она попросила у них оружие, на что они вопросительно взглянули сначала на неё, потом на Дервиша. Ага, поняв, что она задумала, дал знак стражникам, и они отдали ей свои мечи.       — Я вызываю тебя на поединок, Дервиш-ага! — дерзко проговорила Улане, протянув ему меч.       Дервиш догадался, что она хочет похвастаться своими навыками владения мечом, но он не думал, что она захочет показать их именно на нём. Хандан предупреждающе посмотрела на него, дав понять, чтобы он не смел соглашаться на поединок.       — Я не буду с тобой сражаться, хатун.       — Неужели испугался, что маленькая слабая девочка порвёт тебя на куски?       Дервиш стиснул челюсть от злости. Он не должен был поддаваться на провокации, но, если эта маленькая волчица хочет показать свои клыки, кто он, чтобы мешать ей?       — Хорошо, но зря ты думаешь, что сможешь одолеть главу дворцовой стражи.       — Посмотрим, — ухмыльнулась Улане и, обнажив меч, нанесла первый удар.       Дервиш с лёгкостью отразил его, но за ним последовал второй, третий, четвёртый… Хотя у него получалось отразить все удары, он чувствовал, как пиратка загоняет его в угол.       — Не смей поддаваться мне! Думаешь, я не вижу, что ты в полсилы сражаешься?       Дервиш-ага начал понимать, что она не шутила, но решил завершить начатый бой. Теперь он сам начал наступать, и отбиваться приходилось Улане, но её это только раззадорило. И когда он в очередной раз нанёс удар, она, вместо того чтобы отбить его, увернулась. Дервиш едва не упал, а пиратка, мгновенно оказавшись сзади, приложила меч к его шее. Дервиш резко развернулся, но Улане быстро отскочила, и меч аги едва её не задел. Снова посыпалась серия ударов Дервиша, которые пиратка с лёгкостью смогла отразить. Но когда она решила напасть, вдруг случайно наступила на подол платья и упала на траву.       — Будем считать, что ничья, — улыбнулся Дервиш и помог ей подняться.       — Тебе повезло, что я в платье, и нога у меня ещё не зажила, — улыбнулась ему в ответ Улане.       — Вижу, вы уже подружились, — не могла не заметить Хандан. — Не думала, что ты будешь ей поддаваться.       — Я не поддавался, госпожа, — честно признался Дервиш. — Она действительно мастерски владеет мечом. Разумеется, я сильнее её, однако она даже в этом неудобном платье смогла одолеть меня своей ловкостью и хитростью. Её нужно бояться.       — Признаю, ты тоже не зря свою должность занимаешь, — ответила на похвалу Улане.       — Как же ты оказалась на невольничьем рынке? — спросила валиде.       — По пути в Стамбул на наш корабль напали корсары. Я была любимицей капитана, и у меня даже была своя каюта, пока все остальные спали на нижней палубе. Из-за этого меня прозвали принцессой, но я не любила это прозвище. Я заслужила уважение в команде не как дочь своих родителей, а как хороший, умный и предусмотрительный воин. Да, меня обучали этому, но и я всегда проявляла старание. Именно поэтому корсары почти сразу оглушили меня, я успела уничтожить только двоих. Всю мою команду убили, а меня продали на невольничий рынок. Поэтому я хочу скорее окрепнуть, найти их и отомстить. В первую очередь, крысе, которая сдала нас им!       — Ты уверена, что вас кто-то предал? — уточнил Дервиш.       — Да. Наш корабль свернул в залив в Бурсе, хотя капитан отдал приказ идти прямо в Стамбул. И это был не штурман, потому что его убили. И ещё я услышала разговор корсаров. Они говорили о том, что у них был с кем-то договор, чтобы меня не убивали.       — Ты кого-то подозреваешь?       — К сожалению, да, но я хотела бы лично убедиться в этом, а после перерезать ему глотку!       Хандан и Дервиш с сочувствием посмотрели на неё. Улане не любила скрывать чувства и не любила, когда их скрывают другие. Искренность и верность она больше всего ценила в людях. Но как только она оказалась во дворце, она только и делала, что прятала свои чувства… Однако сейчас она позволила себе заплакать.       Хандан, увидев слёзы, нежно погладила её по щеке. Пиратка улыбнулась такому проявлению заботы и искренне поблагодарила госпожу.       — Валиде, позвольте, я вернусь в покои. Я очень устала сегодня, — после сказала она.       — Конечно, иди. Ты пойдёшь в покои Дервиша-аги?       — Я уже начинаю сомневаться, что это мои покои, госпожа, — произнёс Дервиш.       Они втроём засмеялись. Вернувшись в покои, Улане начала вспоминать всё то время, проведённое во дворце вместе с Хандан-султан и Дервишем-агой, и от этих воспоминаний в её груди разлилось приятное тепло…