Галерея преступников

Кэседи взяла внушительную стопку из папок в руки, и направилась к выходу, когда перед ней вновь как из ниоткуда возник Эд. Она остановилась, и тут же расплылась в улыбке. — Добрый день, мистер Нигма. — Добрый. Мисс Винчестер, вы знали, что первые открытки появились в Германии, в 14-м веке? Он достал из-за спины красивый самодельный конвертик голубого цвета, и улыбнулся в своей манере, как и всегда, когда видел девушку. Она же в ответ слегка неловко усмехнулась, и улыбнулась сильнее. И откуда только ты берешь всю эту информацию?.. — Нет… Не знала. Но теперь знаю. Он протянул ей этот конвертик. — Это для вас. — Спасибо. Она забрала его из рук парня, и вновь взглянула на него самого. Теперь еще и открытки?.. А после поспешила к двери, потому что он умудрялся появляться здесь очень не вовремя — ей как раз надо идти. Но Нигма двинулся в сторону вместе с ней, преградив ей путь, и словно… Сделал это совсем не случайно. Но тут же отошел, пропуская ее. Она слегка кивнула, и когда уже почти ушла — обернулась напоследок. И только после исчезла где-то в отделе полицейского участка. Эд проводил девушку взглядом, улыбаясь ей вслед. Мне так нравится, как она стала смущаться. Это очень мило. А затем радостно постучал пальцами по ящикам, продолжая пребывать в хорошем настроении.

***

— Только послушайте… Поэзия… — Эй, а ну отдай! Это не твое! — Ой, да ладно тебе… Девушка пыталась вырвать из рук Фласса открытку, но тот лишь поднял ее выше над головой. Кэседи не успела отобрать ее, а теперь просто не доставала, в силу своего небольшого роста. Арнольд лишь усмехнулся, и принялся читать вслух. — Дорогая мисс Винчестер Глаза ваши будто небо бескрайнее Улыбка как солнце ясна А кожа белее хрустальной снежинки Лишен я покоя и сна Все рассмеялись, и одна только Кэседи стояла молча, и смотрела прямо на Фласса, прожигая его взглядом. И была готова поклясться, что еще никогда такого не испытывала. Один из его друзей едко прокомментировал: — Вот бред… Она с размаху ударила Арнольда по лицу. Тот растерялся настолько, что опустил руку, и девушка выхватила свою открытку. — Проваливай! И дружков своих забирай! Вон из моего архива! Она перешла на крик, и ткнула пальцем в сторону выхода. Парни переглянулись, но поспешили встать. — Вот дура-то… — Чудила… Стоите друг друга… Последняя фраза была брошена уже не ей. Она обернулась, чтобы убедиться, что они ушли. И заметила, что в проходе стоит Эд. А он стоял там давно. Парень пришел, когда Фласс еще читал последние две строчки. Словами не передать, насколько разочарованным он выглядел. Чувствовал, будто его предали. Правда… Ровно до того момента, как Кэседи не отвесила Арнольду за это пощечину, и выгнала отсюда. Теперь он был больше растерян, и одновременно восхищен этой девушкой. Все оказалось вовсе не так, как выглядело на первый взгляд. Она не смеялась над его стихами. Не просто не смеялась — отстояла их честь, и показала, что лишь кажется хрупкой. Что может постоять за себя. Но почему-то, увидев его, стала такой обескураженной и расстроенной, что казалось, сейчас заплачет. Они сделали шаг навстречу друг другу, но говорить начали одновременно: — Мисс Винчестер… — Мистер Нигма… И оба вдруг замолчали. Кэседи быстро заговорила снова, пока Эд ее не опередил. — Прошу, выслушай… Я не показывала им твои стихи! Я оставила твою открытку на столе, а когда пришла… Они были уже здесь. Я не хотела, чтобы они смеялись над тобой — мне очень-очень понравилось! Он понял, что она оправдывалась перед ним за то, за что не должна была. Это не ее вина. Заметил и то, как на эмоциях она начала обращаться на ты. Значит ли это, что его мнение для нее действительно так дорого? А он сам?.. — Мисс Винчестер, вы ни в чем не виноваты. Все в порядке. Я очень рад, что вам понравилось… Он пытался приободрить ее своей улыбкой, но затем стал серьезнее. — Арнольд Фласс… Он пристает к вам? — Да… Постоянно приходит сюда со своей компанией… Не знаю… Хочет мне понравиться, наверное. Я уже много раз говорила ему, чтобы он тут не появлялся без дела, но он меня совсем не слушает. — Мне жаль, что он досаждает вам. — Мне жаль, что вам пришлось это увидеть. — Нет-нет. Все в порядке. Это было великолепно. Он заслужил. Девушка наконец-то вновь улыбнулась, пусть и всего лишь слегка. — Да. Давно напрашивался…

***

Этим же вечером, когда рабочий день потихоньку шел к концу — на весь участок раздался громоглассный голос Джима Гордона, который направлялся в сторону одного из полицейских. — Арнольд Фласс! Ты арестован за убийство Леона Уинклера. — Ступай, ищейка. Ничего у тебя нет. Его компания усмехнулась, в то время как Гордон с пуленепробиваемым лицом открыл бумажный пакет и одним движением отправил его содержимое на стол. В нем оказались окрававленный нож для колки льда, и кассета. Джим выбросил пакет, а затем ткнул пальцем в эти вещи. — Вот тут 20 лет колонии. Деловер тебя сдал. — Дурень. Ты правда думаешь, что тебе дадут меня арестовать? Это мои друзья. Здесь мой дом. — Это тебе не дом. Ты наркоторговцев и убийца. Тебе не место здесь. Значка ты не достоин. Он встал со стола, и бросил взгляд на своих друзей. — Вы верите этому выскочке? А после вновь повернулся к Гордону. — Сколько ты у нас? Пару месяцев? Стал собираться народ, чтобы узнать, что происходит, и чем все это кончится. Сверху, около перил, как раз рядом стояли Эд и Кэседи, со стопками документов в руках. Вероятно, они просто проходили мимо, но услышав диалог — остановились послушать. И посмотреть. Отсюда как раз открывался прекрасный вид на сцену, что разворачивалась внизу. Тем временем Фласс продолжал. — Советую вернуться лет через пять, минимум. Джим повернулся ко всем остальным, кто здесь собрался. — Он убил Леона Уинклера. Невинного человека. Который нам верил. Который верил вот этому. Он снял и показал всем свой значок полицейского. Из толпы стали раздаваться голоса. — Он прав! — Да! — Да! Джим вновь развернулся лицом к Арнольду. — Настолько, что сам вызвался помочь расследованию. И он умер, чтобы детектив Фласс прикрыл свой зад. — Смерть признана самоубийством. — Я арестовываю его. — Да очнись уже ты! Я под защитой! — Можете мне помочь или попытаться остановить. Так или иначе я исполню свой долг. — Все назад, слышите?! Я под защитой, ясно вам?! — Заткнись, Фласс. Уже внизу стояла капитан Эссен, на голос которой обернулся детектив Гордон. — Арнольд Фласс, вы арестованы за убийство. Тот понял, что выхода у него нет, и повернулся спиной. Сара Эссен надела на него наручники. — Да что вы творите?! Свихнулись? — Зачитай ему права. — У вас есть право хранить молчание, все что вы скажете, может быть использовано против вас в суде. — Вы не можете меня посадить! Знаете, сколько у меня людей? Вы не знаете, с кем связались, уроды! Эд стоял и улыбался, радуясь, что справедливость восторжествовала. Кэседи тоже улыбалась. Больше некому будет доставать ее. Можно было выдохнуть. Сегодня явно был не его день. Джим Гордон решил ее проблемы, сам того не подозревая.

***

Кэседи сидела за своим столом и разбирала документы. В архиве вновь показалось знакомое лицо. Всегда улыбающийся ей Эд сегодня выглядел каким-то грустным и расстроенным. — Мисс Винчестер, я пришел сообщить… Меня отстранили, так что мы не увидимся… Пришел отдать этот карандаш. Взял с вашего стола недавно. Все не успевал вернуть. Он был немного длиннее. Эд протянул девушке карандаш, сантиметров в пять, если не меньше. Им наверняка было уже совсем неудобно писать. Кэседи еще не успела отойти от того, что он ей сообщил, и тупо уставилась на этот маленький кусочек карандаша. Она встала с места и забрала его. После чего наконец-то снова посмотрела на парня. Теперь она выглядела столь же печальной, как и сам Эд. — Спасибо… Мистер Нигма. Мне очень жаль, что вас отстранили. Что случилось? — Наш патологоанатом снова нажаловался на меня капитану Эссен. А она еще утром сказала, что это не моя работа. Но Доктор Герра просто слепой невежда. — Боюсь, не в моей компетенции помочь вам с этим… Мой голос тут ничего не стоит. Но вы же очень умны, мистер Нигма. Думаю, вы в силах что-нибудь придумать, чтобы исправить свое положение. Буду ждать вашего возвращения. И расплылась в какой-то заговорческой улыбке. Эд, в ответ, тоже достаточно хитро улыбнулся. — Спасибо вам, мисс Винчестер. А затем развернулся, и еще пару раз оглянувшись — все-таки ушел. Кэседи покрутила в руках остаток карандаша, и задумалась. Справедливо. Но нечестно… Чертовски нечестно. Эд и правда достаточно внимателен к мелочам. Он мог бы быть гораздо полезнее…

***

Девушка перебирала документы и файлы в одном из ящиков, раскладывая все по местам, когда дверь открылась, и зашел Эд. Он улыбался как и прежде — а может даже и немного шире, и прямо с порога сказал то, зачем пришел. — И все-таки я не ухожу. Кэседи уже не глядя закрыла ящик. — О… Я очень рада, что вы остаетесь, мистер Нигма. Капитан Эссен вас восстановила? — Да. Тут патологоанатома уволили. И меня решили восстановить. — Вот это новости. За что уволили? — Части тел воровал. Девушка вдруг рассмеялась, все еще глядя на Эда. — Ух ты. Нормально, для Готэма. Почему-то ей казалось столь своевременное увольнение не обычным стечением обстоятельств. Ее не покидало ощущение, что парень был как-то к этому причастен. Но это ее не слишком беспокоило. Он продолжил улыбаться глядя на то, как она смеется. Она определенно была не такой, как все. Не такой, как все остальные. Она была лучше. — И еще, мистер Нигма. С вас новый карандаш. — Так точно. Он приложил руку к своей голове, обещаясь принести ей новый.