Галерея преступников

— Чего лыбишься? Харви сидит за своим столом и смотрит на своего напарника, который вернулся сюда под предлогом, что это его дело, так как сбежал заключенный из Аркхема. — Так здорово вернуться! Джим и правда очень радостный садится на свое место, широко улыбаясь. — Такое только мужик из психушки может сказать. Ты как на американских горках, но катишься все время вниз. Сзади подошел Нигма со стопкой документов. — Тогда он скорее в лифте. — Эд, есть что по делу? Я тут через 20 часов работу потеряю. — Есть. Кое-что по делу. — И это? — Я прогнал отпечатки. И бросил эту стопку файлов на стол. — Психически больной Джек Грувер из Аркхема — это фикция. На самом деле он закоренелый преступник по имени Джек Бакински. — Как такое возможно? Гордон перестал улыбаться, склонившись над столом, и внимательно смотрел на Эда. — Подкупишь кого надо, и записи изменят. Ответил Харви как ни в чем не бывало. — Да, видимо он хотел попасть в Аркхем. — Отлично поработал, Эд. Так что там с этим Батински? — Ну, вообще-то, Бакински. Все здесь. Он уже не смотрел на детективов, так как заметил в толпе народа знакомое лицо, и поспешил удалиться.       Кэседи стояла с коробкой в руках, поверх которой лежала папка, а рядом стояло что-то еще, накрытое салфеткой, и разговаривала с одним из полицейских. — Главное выйдите из системы. Все строго секретно. Эд подошел к ней сзади и, улыбаясь, окликнул девушку. — Мисс Винчестер. Она обернулась и тоже сразу же улыбнулась, узнав голос. Нигма забрал документы, которые ему же и предназначались. Кэседи переставила на его папку то, что стояло у нее. А затем убрала салфетку. Под ней оказался кекс, из которого торчала пуля. — Я очень долго ломала голову над этим комплиментом. Спасибо. И улыбнулась сильнее. Она выглядела очень мило и будто сияла. Никто не делал ей прежде комплиментов. — Вы… Вы разгадали? Эд в предвкушении смотрел на объект своей симпатии, не веря тому, что она действительно потратила свое время, и похоже много на то, чтобы найти ответ на его загадку. — Не уверена, что правильно. Но это ведь метод индукции. От частного к общему. Кекс это сладость. А пуля — это смерть. Если смотреть еще шире… То сладость это что-то, что приносит удовольствие. Возможно… Что-то красивое. А пуля… Пуля может и не попасть. Значит, возможно, не обязательно настолько негативно окрашенное… Опасность. Например. Красота. Опасность. Чего-то все еще не хватает. Возможно — меня. Ведь именно мне вы его зачем-то принесли. Тогда… Я, красота, опасность… Красивая женщина — опасна. — Да, все правильно! Эд не до конца осознавал, что его просто не понимают, так как он мыслит слегка иначе, чем все остальные в силу своего высокого интеллекта. Хотел бы, чтобы девушка приняла его комплимент, но был очень удивлен, когда она стала ему рассказывать, как пришла к такому ответу. Да еще и верному.       Она и сама удивилась, что действительно решила ее правильно. Она-то понимала его. Отчасти. Понимала, почему ему так сложно, и знала, что и в половину не столько умная, как он. Поэтому они оба от души улыбались, не веря тому, насколько их мысли сошлись. — Я польщена, правда. Спасибо. Но к сожалению это совсем не съедобно. Так что возвращаю это вам. И вновь покрыла этот кекс салфеткой. Нигма не перестает улыбаться. — Спасибо за файлы, мисс Винчестер. — Пожалуйста. Хорошего дня, Нигма. Она тоже до сих пор улыбается, но работать надо, так что пришлось оставить парня наедине с собой. Но он вовсе не расстроился. Сегодня он определенно был счастлив. Как и она отправилась в архив, с улыбкой на губах. Этот парень любит загадки и не перестает удивлять. Они всегда общались, но… Откуда вдруг взялись комплименты? Неужели он видит в ней кого-то больше… Чем просто друга?

***

Девушка продолжала спокойно работать, пока в какой-то момент в полицейском участке не перестали работать почти все. Она подошла к столу и протянула папку с документами. Парень кивнул ей, но она уже не смотрела на него. Она смотрела на Марони, который во всю травил всякие байки и шутки. И почти все его слушали. — Вы все такие изголодавшиеся. Как вы тут развлекаетесь? Помните анекдот? Как же там… Про двух копов в лодке с гробовщиком? Полицейские смеялись, пили кофе… В общем, весело проводили время, слушая Марони. Но ее взгляд упал на того, кто лежал на столе. Это был Освальд. Весь в ссадинах. Он был без сознания и наверняка даже не догадывался, где находился. Скорее всего его принесли уже в таком состоянии и просто положили прямо на все бумаги, что были на столе, явно заняв чье-то рабочее место. Она заметила, как тот начал приходить в себя, а затем довольно резко сел, глядя прямо на своего покровителя. Кэседи же теперь видела только его спину. Сделав несколько шагов назад, она поспешила скрыться из виду, не желая привлекать внимание столь влиятельных людей. Когда она уходила, до нее донесся обрывок их разговора. — Доброе утро. — Здрасьте, босс. Сколько я был в отключке? — Пару часов. — О боже… Я должен идти. Моя мамочка…

***

Вечером она вернулась домой уставшая и слегка потрепанная. Потому что сегодня в участке все в один момент получили разряд током и потеряли сознание. Кроме преступника, о котором еще с утра говорил Эд. Ну и детектива Гордона — он, в отличие от Харви, согласился надеть заземленную обувь, из-за чего весьма удачно задержал того, кто все это устроил. Голова болела после того, как девушка упала на пол и ударилась ей. И когда вдруг раздался звонок в дверь — она как-то не задумываясь открыла ее, даже не спросив кто там. Просто слишком устала. — Освальд!.. В ее голосе смешались радость от этой внезапной встречи и того, что он все-таки жив, как и некоторая обеспокоенность его внешним видом, ведь она видела его сегодня днем еще в участке. Но у нее складывалось впечатление, что ко всему этому добавилась вновь разбитая губа. — Привет. Подумал что… Прости, что так поздно. Не хотел появляться дома в таком виде… Моя мама, она… — Все в порядке. Проходи. Она улыбнулась чуть сильнее и шире открыла дверь, приглашая зайти. — Спасибо… Он слегка криво улыбнулся, но лишь потому что ему было больно так делать. Он был ей очень благодарен за то, что она пустила его в квартиру. Ему и правда не хотелось лишний раз волновать свою маму. Слишком часто ему приходилось перед ней оправдываться, и уверять ее, что с ним все в порядке. А Кэседи снова не спросила ничего лишнего. На самом деле, он тут бывал пару раз, пока девушка была на работе. В то время, когда у него еще был ключ. Все по той же причине. Здесь не было никого, и он знал где найти аптечку. Сюда он пришел, когда хотел приподнести в подарок Фиш Муни брошь. В тот день она проткнула ему руку шпилькой от все той же броши. Ее он потом подарил своей маме. Она и так-то стала спрашивать, что с ним случилось. А он перед этим заглянул сюда, чтобы обработать рану и заклеить пластырем. А сегодня его два раза шандарахнуло током. Тяжелый был день. — Садись, я сейчас приду. Вновь слегка улыбнувшись, Кэседи убежала в ванную. Освальд сел на уже знакомый ему диван. Казалось, не так давно он спал на нем практически целый месяц. Его взгляд упал на карту Готэма, что висела на стене. До сих пор. Девушка ее так и не сняла. Все его творчество так и осталось нетронутым. Она как раз вернулась с несколькими пузыречками и еще некоторыми вещами, что вытащила из шкафчика в ванной. Парень перевел взгляд на нее и молча наблюдал за тем, как она раскладывает все это на небольшой кофейный столик, что здесь всегда стоял. Как ее ярко-рыжие волосы даже в столь тусклом освещении очень выделяли ее. Девушка села рядом с ним, продолжая улыбаться. А после взяла небольшой кусочек ваты и, намочив его чем-то, придвинулась ближе, осторожно коснулась его лица. Тот сразу же зашипел. Было и правда больно. Не удивительно. — Потерпи немного. Что случилось? Она очень нежно и с заботой, стараясь как можно аккуратнее, касалась его царапин и ссадин. — Сегодня какой-то тяжелый день… Он не сопротивлялся. Не ожидал, что она станет помогать. Ведь привык всегда сам обрабатывать себе раны. Логично, ведь больше некому. Да и в тот раз… Она просто ушла к себе. Но не в этот. Он не ожидал, но тоже очень устал, и противиться не стал. К тому же так было действительно удобнее, чем самому стоять у зеркала. Она молчала, не перебивая его, хотя и говорил он с паузами. — Два раза за сегодня получил разряд электричеством, представляешь? — Как ты вообще цел остался? Она вздохнула, что выдавало ее с головой. Она переживала за него. Да и он это прекрасно знал. — Мне повезло. Еле добрался до дона Фальконе. Думал, он меня прямо там убьет. Еще с утра обещал быть у него, а явился только к вечеру. — Фальконе? — Да. Я все-таки работаю на него. Но вот Марони знать об этом было не нужно. Целый час уверял его, что у меня нет с ним никаких дел. Так нелепо проговорился об этом, когда приходил в себя… А когда очнулся, то даже и не вспомнил об этом. — И правда тяжелый день… — Да… — А с губой что? — Дон Фальконе… Не поверил мне, что Лайза была на стороне Фиш Муни. Сначала не поверил. — О, я слышала, что там устроили перестрелку. — Да. Представляешь? Фиш больше не появится на горизонте. Наконец-то. Освальд усмехнулся, а девушка убрала свои пальцы с его подбородка и посмотрела на его лицо в целом, оценивая проделанную работу. Да, она не понимала части того, о чем он говорил. Например, кто такая Лайза. Но внимательно его слушала. Ему нужно было кому-то выговориться. И он почему-то выбрал именно ее. Хотя был ли у него вообще кто-то другой? Мама не в курсе о его делах. А Кэседи… Она знает. Знает о том, кто он. Знает, что он преступник. И по-прежнему смотрит на него как и раньше. Не как на монстра, который убивает людей. А как на друга. Он знает, что она выслушает. Знает, что не расскажет. Просто знает, что она на его стороне. Кэседи взглянула на парня и заметила, что тот смотрит на нее. А он смотрит уже давно. Снова встретившись взглядом, они были уже не в силах оторваться. Что-то в глазах напротив завораживало, неумолимо тянуло друг к другу. Они оба замерли, словно всего остального мира просто не существовало. В нем остались только они двое. В ее пустой, но такой привычной квартирке. Их лица были настолько близко, что хватило бы лишь немного податься вперед… Их лица были слишком близко… Но девушка вдруг слегка улыбается и отодвигается от него. — Почти как новенький. Освальд же в ответ только усмехнулся. И почему… Осталось какое-то разочарование? Они оба определенно ощущали именно его, но отчего же?.. — Спасибо, Кэседи. Она так много улыбалась, да и эти волосы… Глядя на нее, думаешь о том, что она… Милая, добрая. Солнечная. Точно. Это ее слово. И он все никак не мог понять, в чем же подвох.

***

Девушка открыла дверь и зашла в свой архив с очередной стопкой документов. Подойдя к своему столу, она заметила на нем коробочку, которой еще в прошлый раз здесь не было. Положив папки на все тот же стол, она потянулась к ней и осторожно открыла. Под крышкой оказались вкусные кексы. Красивые, и похоже, что с клубникой. А еще… Точно такие же, как тот, который на днях приносил Нигма. Она тут же расплылась в улыбке, понимая, кто их сюда принес. Теперь это вполне съедобно. Я совсем не это имела в виду. Спасибо, Эд. Ты как всегда слишком внимателен к мелочам. Это был неожиданный подарок, который оказался здесь всего лишь из-за одной фразы, сказанной вскользь. Что только лишний раз напоминало о том, что этот человек довольно часто о ней думает. Так было всегда, но… Тот комплимент… И этот сюрприз… Он так раньше не делал… Неужели я ему нравлюсь? Как девушка? Она вдруг сильнее улыбнулась и заправила за ухо выбившуюся прядь волос. Мне казалось… Казалось, мне не светит покорить столь умного человека, как Эд… Может, ему просто нравится простота и искренность? Ее сейчас так мало… Даже здесь, в полицейском участке. Те, кто пытаются мне понравится, не понимают, что Эд лучше всех их в миллион раз. Он настоящий. Добрый. Я всегда восхищалась его эрудированностью. Сама я не обладаю такими способностями… Но я всегда знала одно. Им нужно лишь мое внимание. Им не нужна моя любовь.