очень хочется заботы

хочется...очень сильно.

Шинадзугава шел по тропинке, ему было стыдно, стыдно за себя и свое ужасное поведение. опозориться так перед Игуро. обычно, когда он хочет поиздеваться над к Гию у него получалось, а тут Игуро теперь интересно, почему Шинадзугава не смог. осознавая, что прошло все ужасно, Санеми закрыл глаза рукой, задумываясь..он прошёлся по деревянной стене, и, пройдя крыльцо, зашёл в поместье, он прошёлся по коридорчику, заходя в одну из комнат он нашел того, кого искал. паренёк сидел на корточках и кушал, увидев в дверях своего знакомого, Томиока проглотил и всё, и после, убрав еду, зажёг свечу. —Шинадзугава...у тебя есть какие-то вопросы ко мне? –кхм...да,— сейчас тот момент, когда он должен извиняться..к тому же, на улице приятная атмосфера, а запах Томиоки после ванны (?) наполнял комнату– я давно хотел поговорить с тобой, Гию. Санеми прошёлся по деревянному полу, и после сел на корточки рядом с Томиокой, смотря в глаза цветом с океан, которые так и манили, губы, которые, по мнению Санеми так и требовали чьих-то таких же губ, которые хотели поцеловать его. вообщем, Гию был красив, даже очень. —я слушаю,– начал Томиока, своим привычным тоном– если ты пришёл поиздеваться как на собрании, то прошу.. проваливай, хорошо? —извини. язык всегда опережал мозг Шинадзугавы, и поэтому, он всегда говорил, прежде чем думал, даже сейчас. —прости, что?– переспросил мужчина, сидящий напротив– я, конечно, понимаю всё, но ты объяснись? —я очень плох в делах, связанными с извинениями. поэтому прошу, выслушай меня сейчас, хорошо? не прогоняй, послушай, а дальше делай что ты хочешь. Гию, я ублдюдок, я знаю. ты, конечно, что и хочешь то и думай обо мне, но я хочу объясниться. я не хотел. не хотел издеваться над тобой, я не хотел отбиваться от стада столпов, и поэтому...хотя нет, не только поэтому, издевался. я понимаю, что тебе неприятно, всегда понимал, но я только недавно осознал, что выбрал неправильный путь издёвок, насмешек, как малые дети, частное слово, согласись? но я не могу. не могу смотреть на то, что ты страдаешь. не отрицай, видел бы ты себя, как я тебя вижу..ты бы понял о чем я говорю. я не мог поступить иначе, меня будто бы что-то кольнуло, не в мозг, не в сердце, которого у меня по твоему мнению нет, скорее всего, но правда...не хотел..неужели ты настолько закрытый, Томиока ? неужели никого не хочешь подпустить к себе? Гию, я молю тебя, прости, за всё издевательства, насмешки, но поверь, в таких случаях я идиот полнейшей. это тупо сейчас сидеть перед тобой вот так...но мне правда хочется..очень хочется.. хочется извинится и хочется, чтобы ты меня услышал. я считал тебя полнейшим эгоистом, но, я понял, что правда не в моих мыслях, а как это есть на самом деле, прости меня. в комнате повисла гробовая тишина, Санеми выдохнул и посмотрел на Томиоку. Томиока был приятно удивлен, он смотрел на Шинадзугаву, и в этой тишине он кивнул. –я прощаю тебя, Санеми. это всё, что ты хотел? что-то неприятное кольнуло в сердце, мурашки покрыли руки, ком подступил к горлу. это всё? всё что понял голубоглазый и все что воспринял. как же так, Гию? —это..это всё. до завтра, или...да какая разница? попрощавшись, Санеми вышел из поместья столпа воды, непонятные эмоции пронзили его внутреннее состояние.