Сборник миниатюр. Пейринги на любой вкус

Мин Юнги, двадцать девять лет, кризис возраста и ориентации, пишет музыку, безрезультатно. Ну, то есть как! Музыку он пишет прекрасную, но нет возможности её продвинуть. Совсем. Это практически невозможно. Поэтому Мин Юнги, двадцать девять лет, черные глаза, белая кожа, торчащие во все стороны волосы, локти, колени и мнение, сидит дома в разгар хэллоуинских тусовок и в очередной раз рассылает демки. Он живёт на первом этаже прекрасного дома, который сдаёт аджумма Чой, вот уже сколько лет по соседству с такими же как он — кризис и переменное бабло. В комнате тихо, только часы делают клик-клак, и ещё шуршит шиншилла в клетке; за окнами огни улицы, реклам, промозглость ноября, которая шевелит занавески и заставляет надеть носки. Чайник уютно щелкает, заявляя, что вскипел — Юнги заваривает лапшу и чай, несёт все к компьютеру, но ставит поодаль, чтобы не дай бог не залить технику. Он в сотый раз включает трек, доводя до совершенства звучание солиста, обладателя такого чудесного тембра, что остановиться от прослушивания не получается, и с вкусным хлюпом втягивает первую порцию рамена в рот. — ...останься здесь, почувствуй мир, и прикоснись к моей руке... Да. Идеальный трек. Юнги клацает "Конвертировать" и принимается усердно поглощать лапшу. Звонок в дверь удивляет не только его шиншиллу, который роняет вкусный листочек салата и моментально ныкается в домик, но и самого Юнги. В глазок — какие-то дети, ей-богу, это школьники? С корзиной? Ах, да, Хэллоуин.. Он открывает, чтобы вручить звонящим по конфете, но забывает. Прямо позади школьников стоит совершенно потрясающий чувак. Он в костюме вампира — плащ, прическа, клыки, стиль, ну в общем! — Чем могу помочь? — Здравствуйте! У вас найдётся минутка, чтобы поговорить о Дракуле? — парень сияет, и младших отпускает словно невзначай: — Спасибо, дети, вы свободны. — Нет, не найдётся... — разочарованный пришествием воцерковленных или вообще этих, как они? Седьмого дня, Юнги было отворачивается, как как вдруг понимает: — стоп, о Дракуле?! — Да! — парень кивает, он милый. Милый-милый-милый! — Ты вампир? — Хэллоуин же. Конечно, вампир. Аррррр, страшный и ужасный! — Да. У меня с собой буклеты!.. — Стоп, ты не просто вампир, а вампир-проповедник? — Юнги уверен, что это шутка. Хороший отыгрыш в Хэллоуин, не поспорить. — А откуда, по-вашему, берутся новые вампиры? — парень удивлен, а Юнги любуется его нежным видом, мягкими медовыми волосами, милой улыбкой, руки сложены у груди, но не в защитном жесте, а с просьбой. — Ну, вы кусаете людей... — Это один из многих обидных стереотипов! Позволите войти? — он тянет руку к Юнги, и смотрит очень внимательно; Мин тонет. Он тонет в теплом взгляде, в мягком голосе, в уюте одежды и волос этого пришельца. Вообще-то, детки, открывать двери и впускать незнакомцев — нельзя. Совсем нельзя. И Мин Юнги это знает, но он открывает дверь шире, и приглашает незнакомца войти: — Расскажите о себе побольше. Юноша входит, осторожно осматривается, и разувается. У него действительно в руках буклеты, и он действительно похож на вампира: бледный, удивительно привлекательный, глаза темные, как вишни, волосы мягкие на вид, и пушистые под пальцами, когда поправляет челку. — Итак, что бы вы хотели узнать о великом отце нашем Дракуле? А Юнги глаз отвести не может. В его квартиру попал... Вампир? Слово такое страшное, а юноша такой прекрасный! Это бред какой-то. Быть такого не может. — Ну, серьёзно. Хэллоуин, отличный костюм, но вампиров не бывает. Комп издаёт звук по завершении конвертации файла, и Юнги оживляется: — Хочешь, включу тебе очень красивый трек? Я музыкант. Нет, не так. Композитор. Музыку делаю. — Включи, — парнишка садится на кресло: спина как струна, руки сложены, ноги аккуратно... На моменте, когда начинается вокал, у парня брови поднимаются, а удивление на лице сменяется восторгом: инструментальная мелодия обвивает голос, словно плащ, словно самое лучшее платье, поддерживая и подчёркивая, быстрый бит позволяет голосу литься, сколь нужно длинно, превращая его в нечто прекрасное. — А где.. где вы нашли вокалиста? — Я связался с ним по электронной почте, он выкладывал эту демку на сайте, где я часто беру материал, и этот трек так меня зацепил, что я попросил разрешения сделать это. Как тебе?.. — Волшебно... — Прости, как тебя зовут? — Чимин. Пак Чимин. — парень встал, чтобы слегка поклониться, и Юнги замер: — Хах. Прямо, как этого вокалиста, — и уставился на Чимина, который ну явно здесь не просто так. И никакой он не вампир, а если и да — ну и потрясно, он сможет сделать дохуя песен! — Погоди... Это... Ты? Вместо ответа Чимин в точности повторяет мелодию. Мин Юнги, двадцать девять лет, кризис юного возраста и ориентации, торчащие волосы, локти, колени и мнение, слегка охуел. Хотя, если подумать — не слегка. — Это ты?! Чимин кивает. — Но как?! Чимин улыбается. — Ты меня по ай-пи вычислил?? — Юнги теряется в догадках. — У вампиров свои секреты, — Чимин не краснеет, конечно, но взгляд в пол, сама скромность! — Я давно нашёл. По имени, по авторству, но входить было нельзя. Без приглашения. И ещё мне не хотелось врать. — И как... Как нынче стать вампиром? — Через постель, конечно! — Чимин вскидывает глаза, уставляясь прямо и искренне. Юнги ошарашен, но вроде выдерживает взгляд, хотя потом опускает глаза, проговаривая: — У вампиров, говоришь, свои секреты? А если... Если я хочу остаться человеком? И почему, блять, через постель?.. А, главное, как?! — Ну... — Чимин немного сникает. — Если оставить тебя человеком, то мне придётся смириться с тем, что я увижу твоё угасание. Или не смириться, и тогда мне лучше держаться подальше. А через постель это шутка. Но знаешь... — он играет бровями слегка и улыбается так, что Юнги не против прямо сейчас, — в каждой шутке... — Какой идиот откажется от вечной жизни! — Юнги восхищён выдержкой пацана и его смелостью, граничащей с дерзостью. Вот это да, он бы мог даже поверить. Ну, реально. Это ж надо так отыгрывать роль! Да ещё и выглядит так, словно его студенческая мечта. — Ладно. Расскажи мне про минусы. — Ну.. самый главный минус — ты не живой. Ты мертвец. Это, конечно, налагает свои ограничения. — Если я сломаю руку, будет вонять гнильем? — Юнги усмехается. — Нет. Ты регенерируешь. В исходное состояние. Скажем, если тебя обратили, когда у тебя что-то было сломано, вот это печально, так и останется. Но если ты молод, здоров и красив... — Продано! Что нужно от меня? — Ты хорошо подумал? — Чимин серьёзен. — Конечно! — Юнги улыбается. — Твоё согласие и просьба. Так и сказать: "хочу, чтобы ты обратил меня в вампира". — Так, погоди, а какие ещё минусы? Ну, там.. солнце, чеснок, святая вода, кресты, серебро. — Все бред, кроме серебра. — Хм, обидно. У меня почти все украшения из него. — Юнги хмыкнул. — Ладно. Хочу, чтобы ты обратил меня в вампира. В комнате потемнело, а перед лицом Юнги материализовался листок и ручка, точнее — перо. — Что это?.. — Ну, как... Стандартный контракт. Нужно подписать. Кровью. Пока можете, хех. Юнги продолжает смотреть на пацана. Тот по-прежнему милый, но почему-то мурашки по коже. — Я что-то... Ну то есть... Погоди. — он откладывает перо в сторону. — Ты отличный актёр, и я почти верю тебе, но, понимаешь... Юнги не успевает договорить, потому что Чимин в момент оказывается рядом, как будто выше него на голову, и тень его заслоняет любой свет, а зубы... — Ч-черт... — Юнги слегка напуган, и хватается за чужие плечи, прохладные, гладкие и сильные, лицо Чимина при этом очень, очень близко, его дыхание... Незаметно? А обнажённые клыки мягко касаются кожи щеки, очень весомо скользят по ней к шее и замирают. Чимин со вздохом прижимается губами, очень нежно, мягко, но весьма ощутимо, ласкает кончиком языка, и Юнги слегка плывёт, потому что это ни на что не похоже. В его жизни были женщины, точнее, одна, потом пара девушек, потом он нечаянно поцеловался с однокурсником на вечеринке, и вот уже хопа! В ЛГБТ-сообществе на одного больше. Нет, честно, он даже какое-то время боролся с собой, примерно с двадцати пяти до двадцати семи, отчаянно желая и страшась отношений, потом встретил Тэмина, и успокоился. Тот был спокойным, очень уверенным и нежным, сразу предупредил, что никаких отношений не ищет, но пока ему нравится он готов помочь Юнги понять все тонкости и радости близости двух мужчин. Полтора года, как тот ушёл, и год, как он счастлив в долгожданном браке. А Юнги уже год, как совсем один, и сейчас его организм совсем немного сошёл с ума от радости, неожиданности и удовольствия. Поцелуй-почти-укус, засос, и такими отметинами Чимин медленно двигается по его шее к плечу, к ключице, где замирает и осторожно зубами цепляет тонкую белую кожу. — Укусишь меня? — у Юнги голос охрип и дыхание сбилось. — Только если ты разрешишь.. — Чимин губами уха касается, кончиком языка по нему водит, и композитор Мин, двадцать девять лет, торчащие во все стороны волосы, локти, коленки и мнение сдаётся. — Никогда не думал, что скажу это малознакомому милашке, но можешь делать всё, что захочешь, если планируешь заняться со мной сексом. Только пожалуйста, не останавливайся. Чимин резко превращается из нежного и робкого юнца в уверенного почти до агрессивности мужчину, в два счёта накидывая на дверь цепочку и уволакивая Юнги к кровати. Словно все во сне, смонтировано, хоп — они без одежды, и Чимин сложен как полубог, у него рельефное тело и красивый кремовый оттенок кожи, на ребрах и спине татуировки, а ещё он просит "Извини.." и снова целует шею, облизывая, впиваясь губами, Юнги даже немного усмехается, мол, засос оставишь, но Чимин не отодвигается, прижимает всем телом к постели, руки держит, и становится страшно немного, и неприятно, в месте засоса ноет, болит, кожа ведь очень нежная. — Постой!.. Чимин шепчет "Сейчас-сейчас, ещё чуть-чуть, ох, вкусно.." и одна его рука уверенно скользит по груди и животу Юнги, чтобы накрыть приупавший член. У Юнги голова кругом — немного больно, неприятно, страшно, а теперь к этому примешивается какое-то порочное удовольствие, хочется толкаться этому пацану в ладонь, позволить ему больше, он такой... Приятный. Чимин наконец отлипает от его шеи, языком засос заглаживает, и уже не стесняясь россыпью коротких щекотно-дразнящих поцелуев по груди перемещается, от одного розового соска до другого мокрые линии языком рисует, а Юнги... У Юнги колени сами разъезжаются, он готов запрыгнуть на этого парня и любить им себя до изнеможения, наконец-то, наконец-то это не игрушки, а живой красивый человек! Мысли путаются, потому что Чимин не позволяет нормально думать, он языком до пупка добрался, и очертил, по животу поцелуями к паху, беззастенчиво, уверенно всасывая член Юнги в рот. — Посмотри на меня, Юнги! — невозможный. Юнги послушный, и у него снова сбивается дыхание от увиденного, он бедрами толкается в пухлые губы, глубже в горячий рот, мокро и пошло, но Чимин останавливает его мягко, прижимая к постели. Двигает головой, задавая тягучий, дразнящий, с ума сводящий темп, а потом и вовсе выпускает изо рта, чтобы закинуть белые коленки Юнги себе на плечи и лицом уткнуться в его промежность, языком, носом, пальцами раздвигая и подготавливая. — Где у тебя смазка, котик? — Чимин вроде шепчет, но каждое слово Юнги слышит, чувствует. Показывает рукой, не желая отодвигаться, и Чимин сам дотягивается, выуживает, довольно ррррычит прямо в бедра Юнги, раскатисто его щекоча дыханием. Щедро смазывает, и его и себя, и пальцы внутри, не больно, скользко, узко. Юнги был уверен, что его сейчас трахнут. Юнги приготовился и расслабился, изнеженный, с горящими на белой коже засосами, с приставленной ко входу головкой, вот оно, первое давление, выдохнуть.. и вдруг он оказывается сидящим на Чимине, и полностью контролирующим проникновение. — Я подумал, сладкий, что лучше ты будешь сверху, чтобы я не сделал тебе больно. У Чимина горячие ладони, сильные руки, он поддерживает Юнги за бедра. — Опускайся, котик, давай. Хочешь меня? — дразнит. Губы облизывает, румяный, упругий. Юнги послушный, Юнги опускается и замирает, ощущая жар, давление, движение... Он так давно не занимался сексом с живым человеком! Опирается на пятки и руками в грудь Чимина, сосредоточен, слегка приподняться и вниз, сместится левее, воооот, ох да, здесь!.. жмурится, рот приоткрыт, и стоны хриплые, нетерпеливые, темп побыстрее, насаживаться смелее, мягко, но ощутимо, с каждым толчком так двигаясь, чтобы попасть по чувствительной точке внутри, до искр из глаз, стиснутых на руках Чимина пальцах, до вскриков, быстрее, ещё, так, так, сильнее!.. Пак Чимин, двадцать семь, пушистые волосы и ресницы, очень острая линия подбородка и язык, не позволит Юнги отдыхать так сразу. Если честно, Юнги не слишком подробно помнит ту ночь на Хэллоуин, когда впустил к себе парня с ангельским голосом и в костюме вампира. Они, кажется, отдыхали, но начинали снова и снова, не в силах насытится. Но он точно знает, что Чимин укусил его впервые именно тогда — в ночь с тридцать первого октября на первое ноября, и в какой-то момент подмешал ему своей крови, а потом все запуталось — реальность, сон, руки, ноги, волосы... Утром на теле не было ни одного следа, кроме того, самого сильного засоса за ухом, на нежной коже шеи, если волосы ещё отрастут — будет совсем невидно. А ещё Чимин вернулся. И ещё. И ещё раз. И больше не уходил.

***

— Мин Юнги, двадцать девять лет, композитор. Волосы, локти и коленки больше не торчат, в отличие от мнения, но кризиса юного возраста точно нет. Продюсер Ким складывает пальцы кончик к кончику и смотрит очень, очень внимательно. — И давно тебе двадцать девять?.. — Это его коронная шутка, и проверка на совместимость в команду, он давит улыбку и смех, только глаза чуть искрятся. — Достаточно, — Мин Юнги улыбается. — Достаточно, чтобы не распространяться об этом. Продюсер Ким радостно смеётся, слегка запрокидывая голову, и хлопает ладонью по столу: — Отлично! Я готов работать с вами и вашим подопечным. Композиции и правда хороши, так давайте сделаем на них деньги! Юнги слушает вполуха и изо всех сил сдерживает улыбку и тело, чтобы не показать вылезшие клыки и не накинуться на выставленную напоказ вену. Потом. Он ещё успеет... У них с пушистым Чимином впереди почти вечность.