Ветры из прошлого

      Все усилия Этери вполне ожидаемо оказываются тщетными. То ли на самом деле предложение главы федерации, не поддержанное её членами не имеет веса, то ли за обещанием Александра Георгиевича попробовать что-то предпринять по составу командного турнира скрывался тактичный отказ — об этом женщина думать не хочет. Что ж, они выбрали самый безопасный для российского золота вариант развития событий, таящий за собой большую опасность для самой спортсменки. И если Камила и впрямь выдержит четыре проката, выложившись во всех на максимум, это будет чудом, божьим благословением, не иначе.       С такими мыслями Этери засыпает, с ними же и просыпается посреди привычной московской ночи непривычным пекинским утром. Она успевает мысленно проклясть этот Пекин с его вечно солнечной погодой, эту олимпиаду, этот командный турнир, в котором не существует замен, но в итоге лишь тихо выругавшись, встаёт с постели и облачившись в уже ставшую привычной экипировку, отправляется на тренировку Камилы. Она не видела никого из девочек со вчерашнего дня, понятия не имеет как повлияло на них известие об отсутствии замен, не знает рада ли этому Камила, или наоборот, расстроена.       Ни один из двух предполагаемых вариантов не оказывается верным. Валиева появляется на тренировке полная решимости и без каких-либо эмоций. Хотя, казалось бы, сейчас России уже мало что угрожает: текущее первое место в командном зачёте и неплохие шансы сохранить его и в дальнейшем. Но девочка всё равно относится к своей роли в этом процессе очень и очень серьёзно, чем снова напоминает Этери Липницкую, которая расстраивалась и плакала не из-за себя, а боясь, что подведёт команду и что более известные спортсмены получат лишь бронзовые медали по её вине. И как бы не старалась Этери обобщить, не выходило — память услужливо подкидывала ей уточнение, что тем самым спортсменом, которого боялась подвести Юля, был Плющенко. И как назло, в произвольной Камилы стояло злополучное «Болеро», до сих пор каждый раз возвращающее женщину в номер сочинского отеля, где под её смех именитый спортсмен пытался повторить движения из программы, с которой выступал более десяти лет назад.       Этери настолько уходит в воспоминания, что своим состоянием даже немного напрягает находящегося рядом Дудакова.       — Всё в порядке? — интересуется он. И снова всё как в Сочи. Она в своих мыслях, а Дудаков пытается выяснить причину этого. Будто бы и не проходило тех жутких восьми лет и всё было по-прежнему.       — Да, более чем, — сухо отвечает Этери Сергею. — Просто не выспалась.       — Долго тебя в этот раз джетлаг мучает, — задумчиво бормочет Дудаков, совсем ей не веря, но по-прежнему придерживаясь своей излюбленной политики — не давить на человека, если тот не хочет о чём-то говорить.       — Это старость, Серёж, — надеется перевести всё в шутку Этери.       — Ты вообще-то младше меня, а я, как видишь, как огурец, — охотно переключается Дудаков.       — Не вижу на тебе ни одного пупырышка, — фыркает Этери, — какой же из тебя огурец?       — Гладкий, — с важным видом отвечает Сергей, чем вызывает у женщины лёгкую улыбку и наконец-то осознание абсурдности их разговора. — Кстати, слышала новость: Глейх, кажется, уже на полпути к нам.       — Представляешь, у меня тоже есть телефон, а в нём номер Глейха, — чуть грубовато отвечает Тутберидзе, в очередной раз подтверждая догадки Дудакова о том, что она не просто не выспалась, а причина её не самого лучшего настроения в чём-то другом. Возможно снова в ассоциациях с предыдущими олимпиадами. А вот с какой из двух — Сергей Викторович не понимает.       — Понял, — спешит капитулировать из этого разговора Дудаков. — Просто подумал, мало ли что может быть. Остаток тренировки Камилы они не разговаривают. Так, обмениваются парой фраз именно с профессиональной точки зрения, не затрагивая каких-то личных вопросов. И это даже к лучшему. Этери удаётся наконец абстрагироваться от сравнений и воспоминаний.       За тренировкой и последними штрихами для подготовки к произвольной они узнают, что лидерство олимпийского комитета России удаётся сохранить благодаря вкладу парников, занявших в своём виде первое место, и танцоров, удержавшихся на второй строке. А это означало, что Камиле достаточно просто выйти на лёд и фактически её прокат уже ничего не изменит. Команда уже олимпийские чемпионы, а разрыв в баллах при таком стечении обстоятельств ни коим образом не отыгрывается. Пару минут Этери колеблется: говорить ли об этом Камиле? Как повлияет на неё такого рода информация? Ведь может воодушевить, а может наоборот, убедить в том, что усилия прилагать не стоит и тогда спортсменка расслабится и не покажет всего, на что способна. В итоге решает сказать о сохранении первого места, но не разъяснять ничего про отрыв в баллах и неотыгрываемую сумму. Камила новости радуется совсем по-детски искренне, заставляя тренеров улыбаться вместе с ней.       Произвольные программы оказываются практически для всех более удачными: падений здесь насчитывается куда меньше, чем во вчерашних коротких, но это не представляет большой опасности ни для России, ни для Этери, ни для самой Камилы. Не теряя настроя, она откатывает свою программу практически без ошибок, всего лишь упав с одного тулупа, но это падение не становится роковым, поскольку два других четверных и тройной аксель оцениваются судьями на плюс.       Но лично для Этери большей сенсаций становится ладонь, внезапно коснувшаяся её плеча в тот момент, когда Камила ещё готовилась к прокату. Готовая разнести всех в пух и прах за такие вольности, она разворачивается и видит перед собой чрезвычайно довольного Глейхенгауза.       — Господи, долетел наконец, — выдыхает она, больше не чувствуя тренерский тандем неполноценным.       — Так вот, да? Ни обнять, ни сказать как же сильно ты по мне тут скучала, а всего лишь «долетел наконец?» — в шутку возмущается хореограф.       — Обниматься нельзя, а у нас вообще-то спортсменка на льду, не отвлекай.       — Наша спортсменка пока ещё готовится к прокату, а не выступает. О, Дуд, привет, — переключается излишне активный Даниил на другого коллегу. — слушайте, а давайте тогда по-другому сделаем? Руки вот так и стукнемся попами, как пингвинчики.       — Дань, ты в своём уме? У нас спортсменка сейчас выступать будет, а ты про пингвинчиков каких-то, — не разделяет его энтузиазма Дудаков.       — Да ладно вам, это быстро, — махнул рукой Глейх, — а ещё можно попросить нас снять, это выложат во все соцсети, наделают мемы…       — И хочется тебе народ смешить? — ворчит Этери, наблюдая за Камилой, становящейся в стартовую позу.       — У народа не так много поводов чтобы смеяться. Так что да, хочется, — практически серьёзно, можно даже сказать, по-философски отвечает Даня.       — Ладно, ты ж пока своего не добьёшься не отстанешь, — смиряется с его настойчивостью Тутберидзе.       А дальше уже в полном тренерском составе они традиционно проживают прокат Камилы, будто бы помогая ей наклоняться в нужные стороны и дотягивать руки и ноги до нужных позиций. И на несколько мгновений всё становится действительно хорошо. Будто не было никаких проблем, забот и навязчивых мыслей. Будто бы вновь настало счастливое время радости и побед.       В российском командном kiss&cry царит невероятнейшее оживление. Все ещё досрочно радуются долгожданному золоту, и если бы не ковидные ограничения, очевидно бросились бы обнимать и расцеловывать друг-друга. Но в ненешних реалиях лишь скромно пожимают руки друг-другу, пока блюстители порядка не видят, и поправляют защитные маски. Сказать что-либо Этери лично многие не успевают, поскольку та стоит у борта, а затем встречает Камилу со льда. Конечно, когда спортсменка со всеми своими тренерами возвращается к команде, Диана успевает шепнуть маме пару поздравлений, а остальные громко хлопают и радуются, повторяя финальное движение её произвольной. Веселье не смолкает и когда высвечиваются оценки Камилы. И теперь победа российской команды уж точно не подлежит сомнению.       Когда на льду готовят пьедестал для вручения символа этих игр — забавной панды по имени Бин Дунь-Дунь, Этери тихонечко прощается с Камилой и уходит с ледовой арены. Что толку ждать, всё равно спортсмены и тренеры выходят через разные выходы, а все слова одобрения и поддержки уже сказаны, как и разобрана ошибка, из-за которой случилось досадное падение с тулупа. И пока у Камилы впереди лишь церемония награждения и оставшуюся часть дня — заслуженный отдых, самой Этери предстоит ещё посетить тренировку Саши и Ани, которые, наверняка снова были сейчас на трибунах и наблюдали за прокатом Камилы.       — Ой, тухленько у вас как-то без меня, — жизнерадостно сообщает Глейхенгауз, увязавшийся вслед за Тутберидзе. — Ходите все такие мрачные, серьёзные, не разговариваете…       — Поговоришь тут, когда каждый твой вздох контролируют. Хочешь веселья — возвращайся на награждение, наверняка там сейчас очень даже интересно.       — Награждение я ещё не одно увижу, да и тем более, там им игрушки вручат, да и отпустят, а сама церемония когда-то потом. А ты мне новости расскажешь, что тут, как дела?       — Как видишь, у нас командное золото, Саша с Аней нестабилят от тренировки к тренировке. Хотя, будь спокоен, твоя любимица свой контент выкатывает вполне прилично. У Тарасовой и Морозова на тренировках ещё не была, доверила всё Максу. Морис вроде бы ничего, держится неплохо.       — А если что поинтереснее? Скандалы, сплетни, слухи, расследования?       — За этим не ко мне. Если сильно интересно — загляни к Транькову, у него, думаю, есть что-нибудь подобное.       — Раз так, значит ничего не изменилось. Ты сугубо в работе, Дуд держится чуть на расстоянии, и всё очень-очень скучно. Но я прилетел всё исправить.       — Звучит страшно, — отмечает Этери. — Ты хоть в гостиницу заселиться успел?       — Не-а. Как прилетел, так сразу отправился получать аккредитацию и всю эту херню. С чемоданом мне Макс помог, которого пришлось чуть отвлечь от просмотра олимпиады, теперь мои вещи под его надёжной охраной. Сейчас вот пойду заселяться, у нас ведь время до тренировки ещё есть?       И получив утвердительный кивок со стороны Этери, Даниил ускоряет шаг, чтобы успеть решить личные проблемы и успеть посетить тренировки подопечных, которых не видел уже несколько дней. Этери, напротив, особо не торопится, пытаясь выстроить хотя бы мало-мальски понятный план этого дня, начавшегося так рано и наполненного сумасшедшими событиями.       У неё даже получается ненадолго заснуть. Буквально на каких-то полчаса, прежде чем трио, порой сокращаемое до трёх букв: ТГД вновь соберётся на олимпийском льду, но уже для тренировки других спортсменок.       Для Ани и Саши присутствие на тренировке Даниила Марковича становится самым настоящим сюрпризом. Щербакова тут же спешит обняться с тренером, Трусова же встречает его куда более скромно, скорее лишь позволяя ему приобнять себя. Настроение у обоих странное. Они рады за Камилу, завоевавшую золото в командном турнире, но всё же, каждая из них до последнего надеялась на возможную замену. И сегодня они действительно полны энергии и готовы показать тренерам и федерации что те потеряли, не включив их в командник.       Саша внезапно идеально откатывает свою пятиквадку так, что пожалуй не придраться. Аня производит настоящий фурор тем, что к двум привычным четверным флиппам умудряется добавить лутц. И эта тренировка становится событием не менее фееричным, чем победа России ранним утром. Тренировочный контент девочек мгновенно разлетается по телеграм-каналам и различным группам в соцсетях, его обсуждают и другие спортсмены, сотрудники ледовой арены, буквально все. Только ленивый и совсем не следящий за фигурным катанием этим днём не слышит заговорщического шёпота о сумасшедших русских, убивающих пекинский лёд своими квадами. Кто-то восхищается, кто-то пожимает плечами, а кто-то презрительно фыркает, добавляя, что это всё неспроста и все русские девочки плотно сидят на каком-то волшебном веществе. Но сегодня все эти пересуды не имеют значения. Просто в очередной раз становится понятно, что весь пьедестал в женском одиночном вновь займут русские, но вот только в каком порядке — отнюдь не очевидно.